Армия мертвых

Смерть – это только начало пути; это их путь, их дорога.
Что же ожидает в конце дороги???

1.1

Единственный источник света, и то тусклый, двигался в кромешной тьме. Российский легковой автомобиль семейства «Волга» медленно поднимался в гору. Машина старая, в любой момент могла развалиться на части. Все держалось на соплях. Двигатель гудел и выл, как недобитая скотина, просто разрывался несчастный. Но, въехав на вершину, стал успокаиваться. До ближайшего поселка километров триста. Эта была заброшенная дорога, ремонту не подвергалась лет двадцать наверно. Но все же сохранилась, более или менее. Даже власти про нее забыли, как и весь оставшийся мир. Ее нет ни в одном атласе дорог. Хотя, благодаря этому пу-ти, можно было сэкономить порядка четыреста км. Встретить какой-нибудь транспорт было бы счастьем. Здесь и ментов не бывает. А в такое время суток, вообще, ни души.
—    Мам, температура уже зашкаливает, заканчивай автомобиль гробить,    —    проснулся я от сна.
Шум был кошмарным, трение поршней с подвыванием, черт, да как тут уснешь. Не проспал и трех часов, я начал протирать глаза, пытаясь пробудиться. Веки упорно закрывались, чтобы поспать еще. Уже перевалило за одиннадцать часов, и на дворе ночь. Дорогу было плохо видно, фары кое-как работали, иногда самопроизвольно мигая. Складывалось впечатление, что правая фара точно сейчас потухнет. Это было бы замечательно и грандиозно, остановиться посреди тайги, бог знает где, и устранять неполадку.
—     Мам, я, кажется, сказал…   —    повторил я, слегка повысив голос.
Она посмотрела на меня, и я оборвался на полуслове.
—     Я прекрасно тебя слышала. Не нужно со мной говорить на повышенных тонах.
—   А  я  тебе  и  в  третий  раз  скажу,  заканчивай  добивать  эту  развалюху. Ее  давно        нужно было продать, а если быть честным  –  ей место на свалке, а нам нужна новая тачка.
—    Ах, так.  —  Рассмеялась она.  —  Тогда скажи мне, а на что мы купим новый автомобиль? Разве у нас с тобой много денег? Ты, скорее всего втихаря заработал и хочешь поделиться, тогда я «за».
—     Что за ерунду ты несешь, откуда у меня деньги?
—     Понятно! С этим все ясно, но …
—    Закругляйся, хватит. Я всего лишь предложил, что лучше сделать, а ты начала раздувать из мухи слона. Где взять деньги? Откуда они у нас?   —  приступил я ее передразнивать, хотя ей это никогда не нравилось.   —    Я, кстати, пытаюсь уснуть, но из этого, ни черта не выходит, а ты меня еще подкалываешь. Короче, заканчивай.   
Это все действовало на нервы, а тем более, когда она подкалывает, я просто с ума схожу. Если это продолжиться дальше, то меня начнет обязательно трясти.
—    Хорошо, давай остановимся и поменяемся местами, чтоб ты меня не упрекал в вождении.
—    Нет, я не сяду за руль. Ты что издеваешься?!
—    Нет дорогой, это ты надо мной издеваешься, когда я за рулем.
—    Извини, но я не сяду пока за руль. Мне нужно хорошенько  выспаться. Я вел эту дрянь около двенадцати часов. У меня отваливается задница, ноги, руки, а голова раскалывается как грецкий орех.   
 Обхватив руками голову, я пытался унять боль и успокоится. Понемногу получалось. Я стал глубоко вдыхать и выдыхать, чтобы восстановить кровообращение. После небольшого курса медитации, я взялся рыскать на заднем сиденье воду, что ни к чему хорошему не привело.
—      Мама, у нас что, вода закончилась?
—      Угу.
—      Ни хрена себе. У меня сейчас все конечности отнимутся, от верхней до нижней. А воды нет – что за жизнь?      
Меня это начинало злить и довольно сильно.
—     Давай без выражений, это, во-первых, а во-вторых, ты ведь сам выпил всю воду. Неужто забыл?
—      Я думал, у нас есть еще.   —   Теперь я считал себя виновным.  —  Черт!
Ненадолго задумавшись, я продолжил наш разговор.
—      Знаешь, о чем я сейчас подумал?
—      Нет, конечно!
—      Вот как доберемся до дому, я займусь машиной основательно.
—      Стой-стой-стой, ты, что это задумал?  —  мать окинула меня подозрительным взглядом.    —     Избавиться решил от нее?
—      Нет!
—      А тогда что?    —   удивилась она моему ответу, не ожидая такого поворота событий.
—      Ты помнишь Димана Прошкина?
—      Если мне не изменяет память, вы вместе учились в школе.
—      Именно. У него есть старший брат Григорий. Я его хорошо знаю, вместе в футбол играем.   —   Я стал уходить от мысли.   —    Не в этом суть. Дело в том, что он отличный механик, и с ним неплохо было бы поговорить.
—      Это, э-э-э, прекрасно.
—      Вот только нужно будет немного, ну короче, все-таки бесплатно он делать не возьмется, ты поняла?
—      Ладно, если что, займем у кого-нибудь, а потом отдадим.
—      Хорошая идея. Тогда так и сделаем.   —    На душе сразу, как-то полегчало.
Обговорив все нюансы, мы на какое-то время прекратили разговаривать. Я попытался еще раз уснуть, но все безрезультатно.
Через несколько минут заморосил дождь. Мама тут же включила стеклоочистители. Постепенно дождь перешел в ливень, видимость ухудшилась почти до нуля.
—      Вот и осень пришла,   —   промолвил я.
Хотя погода была мерзкой целое лето. Осень можно было считать, заявилась еще раньше. По таким неутешительным прогнозам, можно сказать, зима подкрадется неожиданно в октябре.
—      И не говори, кажется, на ночь дождя не обещали.
—    Да ну ты брось, еще днем было понятно, что дождя не миновать. Ты лучше скорость сбрось, мы же не хотим оказаться в кювете.
—      Типун тебе на язык,   —    сурово ответила она.   —   Я знаю, что делать.
—      Я тебе только посоветовал.
Мать стала сбавлять скорость, и стрелка спидометра дошла до 65 км/ч. Двигатель понемногу начал утихать. Стало поспокойней, ведь тачка была в аварийном состоянии. Малейшая неисправность и конец.
—      Забавно.
—      Ты о чем?
—      Да насчет дождя. Он, может, охладит двигатель.
—      Может быть?
—      Точно тебе говорю. Видишь, стекла начали запотевать.  —  Видя это, я чуть-чуть приоткрыл окно.   —    Минуточку и все будет в ажуре.
—      Закрой окно, и так на улице холодно, ты еще нас хочешь заморозить.
—      Тогда выключи печку и включи подачу холодного воздуха.
—      Зачем?
—     Сколько раз можно повторять,   —   сказал я, закрыв все же окно и  переключив на холодный воздух.
Затем потянулся к магнитоле, чтобы послушать хотя бы какие-нибудь новости. Ничего не поймав, я оставил радио в покое, достал пачку сигарет из бардачка и закурил.
—      Не дыши на меня, лучше открой окно.
Я засмеялся, но все же открыл окно заново и заговорил:
—      Вообще, где мы сейчас находимся, далеко от трассы?
—      Не знаю точно.
—      Интересно, сколько уже проехали, съехав с федеральной трассы?
—      Порядка пятидесяти километров. Осталось где-то столько же.
—     Блин, ну и местечко же здесь – жопа. Никакого сигнала поймать здесь не-возможно: радио молчит, сотовый телефон вообще отдыхает, ближайший населенный пункт в километрах ста пятидесяти от нас, а может и больше. Пить нечего. Славу Богу, что сигареты есть,   —  посмотрев еще раз в пачку, я пришел к неутешительному выводу.   —  И то заканчиваются. Надо будет пополнить наши ресурсы.
—      Надо, но ты учти, денег у нас мало, хватило бы на бензин. Уже меньше половины бака осталось.
—      Вот сволочь, жрет бензин не по часам. Нужно будет заняться с ней капи-тально. 
Я оглянулся на маму, та уже меня не слушала, она была сосредоточена на дороге. Так мы, молча, просидели недолго.
—      Как у тебя отношения с Олей?
—      Вот только не начинай, не люблю обсуждать прошлое.  —  Рассвирепел я.
—      Как это прошлое?
—      Да вот так, мы с ней расстались, она так решила, что я тут поделаю?
—      Но вы почти полтора года как встречались.
—      И что дальше, она меня бросила, я не сопротивлялся.
—      Это все?
—      А что еще?
—      Ты хоть пытался с ней поговорить?
—      О чем, скажи мне?
—      Я не знаю, о ваших отношениях.
—     Говорили. Нет теперь никаких отношений!    —   я начал уже злиться.   —   Остались «друзьями» и все.   
Я снова включил печку, стекла были уже не запотевшими.
—      А были они хоть?   —    не унималась мама, ей все хотелось узнать до конца.
—      Что?
—      Эти самые отношения.
—      Были. У меня были, не знаю, как у нее. Я тебе сказал, что она порвала со мной, это было три недели назад, а может уже и месяц.
—      Ты узнал из-за чего.
—      Да тебе какое до этого дело? Вместе мы или нет, я не понимаю тебя?
—      Я твоя мать!
—      И что дальше?
—      Ничего.
—     Замечательно. Если тебе так хочется узнать, то она сказала мне следующее. Что я, видите ли, ей мало уделял внимания и времени. Я ей сотню раз отвечал, а до нее не доходит, и порядком меня это доставало.
—      Господи, из-за этого вы расстались?
—      Отчасти. Кажется, она нашла себе кого-то другого.
—      В смысле?
—      В прямом смысле! Да это выеденного яйца не стоит, мам, это мои отноше-ния с ней, а не твои. Я с ней уже во всем разобрался. Только ты начинаешь ворошить грязное белье. Может, я даже хотел с ней расстаться, а она этому поспособствовала. У нее просто увели перчатки.
—      Мне казалось, что вы подходите, друг для друга, и она была не такой уж  плохой, какой ты ее представляешь.
—      Я не считаю ее плохой, с чего ты решила?
—      Мне так показалось.
—      Ну откуда тебе знать, что лучше, ты мне это объясни.
—      Я прожила больше на этом свете, чем ты, и многое повидала.
—      Да ты у нас, просто-таки, профессионал по таким делам, что же ты все время молчала, мне нужно было у тебя давно спросить мудрого совета. Только если честно, ты ни хрена не знаешь, если тебя отец бросил. 
Гнев вырвался наружу, как извергающийся вулкан. Я давно хотел ей это сказать.
—      А ну заткнись, щенок, да как ты посмел, как у тебя, бесстыдника, язык по-вернулся такое сказать,   —   у нее начали наворачиваться слезы, машина начала замедлять ход, но продолжала ехать 40 км/ч.    —    Как, как ты посмел?! Ты еще сопляк, мать упрекать. Я от тебя такого никогда не ожидала. Ты мне словно лезвием прошелся по сердцу, тебе не понять, как мне нелегко. Ты только о себе печешься, ты просто-напросто эгоист. 
Мать без устали вытирала слезы рукой.
—      Прости,    —    заговорил я спокойно, хотя я был уверен, что мать со мной и разговаривать после этого не будет.
Я схватил ее за плечо.
—      Не надо,   —   дернула она плечом, и я убрал руку.
Она не желала говорить со мной, чтобы заново не развернуть конфликт. Скорее все это и к лучшему, я не знаю. Знаю сейчас только одно, лучше ее не трогать, пускай успокоится, соберется с мыслями. Мне бы это не помешало тоже – задуматься над своим поведением. Со стороны это смотрелось ужасно и глупо, черт его дери.
Я достал еще сигаретку и закурил, уйдя в себя. Голова была пуста. Наверняка мне нужен хороший крепкий сон, кстати, из-за этого я наговорил матери такие гадости.
Докурив сигарету, я откинулся на сидение. Мама снова прибавила скорости, до восьмидесяти, являющейся пределом этого агрегата.  Устроившись, я закрыл глаза и стал думать о чем-то вечном, нет, ерунда какая-то. Нашел, о чем думать в двенадцатом часу ночи. Господи, что это со мной такое творится? Нет, ясно одно, меня так еще ни разу не клинило. Голова начала болеть ни с того, ни сего. Это из-за ругани, стресса, напряжения – вот и болит. Или нет, я просто схожу с ума, или что-то другое. Начало подташнивать, а боль усилилась, нет, это не разница во времени, климат – точно! Перепад давления, а может это какие-нибудь магнитные бури. Нет, нет, нет!!! Все не то, разве на меня это действовало раньше? Никогда. Тогда что? Не понимаю.
Я открыл глаза и оглядел машину еще раз, чтобы найти хоть какую-нибудь воду или жратву, но об этом ничего не свидетельствовало; разве можно так? Черт, как только остановимся у магазина, лично сам наберу запасы еды, да с размахом. Вот только придется подождать несколько часов. Я посмотрел на мать, которая ни на секунду не обратив внимания на меня, вела автомобиль молча. Я стал шариться в бардачке, достал оттуда карту, замусоленную, помятую, как будто в заднице побывала. Аккуратно развернул ее и приступил к поиску нашего местоположения. Названия поселков и городов мне пока ничего не говорили. Нужно найти здесь ближайшую деревню или другой населенный пункт.
—    Ты не запомнила название последнего населенного места, до того как мы свернули с трассы?   —  спросил я ее, не отрываясь от карты, чтобы не встретиться взглядами.
На ответ я не рассчитывал.
—     Что?    —    удивленно повернулась она ко мне.
Я взглянул на нее и повторил.
—      Я сказал, ты не запомнила…   
Неожиданно наши сердца замерли. За считанные миллисекунды мы боковым зрением  уловили, что впереди на дороге лежит человек, слегка приподняв свою руку. Было трудно разобрать, но, скорее всего, это мужчина.
Долго не размышляя, я в ту же секунду схватился за руль, выронив карту из рук. Стал выворачивать его влево, машину на скорости повело в сторону. Оказавшись на встречной полосе, мы вдвоем стали крутить руль вправо, так как автомобиль уводило дальше бровки. Одновременно мама стала выжимать педаль тормоза. Заблокировались колеса, и нас стало водить по мокрой дороге. Машину заносило в кювет, увидев это, мы стали вращать руль обратно. Зад шел юзом. Мать по-прежнему удерживала педаль тормоза, хотелось на нее заорать, только некогда было отвлекаться. От давления  правое заднее колесо лопнуло, от оглушительного грохота мы оба вздрогнули. Тачку резко повело на дороге. Меня отбросило от руля на свою половину, и я врезался в окно головой. Оголенный обод выбивал фейерверк искр. Скорость практически упала, но машину до сих пор тащило по дороге. Тогда я рванул на себя ручник в надежде остановить неуправляемый автомобиль. Нас тут же бросило вперед на панель. Потом с силой вернуло на сидения. Машина остановилась и заглохла основательно.
Мне ремнем всю грудь исполосовало. Парочка ребер справа заныли. Я сразу проверил все ли в порядке. Казалось, сильных повреждений нет. Отстегнув ремень, я с легкостью вздохнул. После я повернулся к матери и стал ее осматривать – с ней ничего серьезного не произошло. Но она получила пару ушибов, красовавшихся на лбу.
—      Ты цела?    —    первый вопрос, возникший у меня.
Я решил удостовериться на всякий случай.
—      Нормально. Кажется, нормально, а сам-то как?   
Она посмотрела на меня, и я увидел в ее глазах страх, руки начали трястись, все еще обхватывая руль. После она стала ощупывать свой лоб.
—      Да цел я, вроде.
Точно я знать не мог. Из-за шока я мог не чувствовать боли, которая может быть пульсировала.
Я осмотрел маму еще раз, а затем вылез из машины под разбушевавшийся ливень. Дождь лил как из ведра, и через пару секунд я уже был мокрым с головы до ног. С меня ручьем текла вода, как будто я находился под душем в одежде. Я обследовал машину на повреждения. Колесо просто взорвалось. Покрышку разорвало в клочья, ее вообще не было, остались только те самые клочья. От всего этого сорвало даже обод колеса. Из-за этого расколошматило тормозной барабан на куски. Все было перекорежено и уничтожено. Дело – дрянь.
Из машины вылезла мама, слегка отошедшая от потрясения, но еще не до конца. Оглядевшись, я понял одно: машину развернуло поперек дороги, захватывая по половине от каждой проезжей части. В нас мог в любую минуту влететь кто угодно. Но в такой заднице, как это место, маловероятно.
—      Что там?
—      Все, приехали, сливайте воду. Колесо разнесло к гребаной матери, его тут просто нет. Game Over! 
Меня начало это заводить еще больше. Хотя я радовался.
—      Что-нибудь сделать можно?     —     мама стала огибать машину, идя ко мне.
—      Я не знаю, сама взгляни, тут такое месиво. Тут хоть раком загибайся, а соблазнительней не будет. Полный абзац.
Она посмотрела на тот кошмар, что осталось от колеса, там, проще говоря, ничего не было, ноль.
—      Да, ужас какой-то. А если запаску поставить?
—     Какая тут на хрен запаска?! Ты что не видишь, тут все разворотило, не только колесо, а весь диск раздолбало. Все вырвало. Здесь только эвакуатор нам может помочь,    —    я говорил быстро и злобно, с каждой секундой злясь все больше и больше, а после перешел на крик.    —    И где его взять!
—      Успокойся, и не ори на меня. Этим делу не поможешь. Нужно подумать, что делать. Мне знаешь, тоже здесь не хочется оставаться.
—      Подумать, а что тут думать? Я лучше посмотрю, из-за кого это произошло.
Я взял небольшой фонарик из бардачка и пошел смотреть, что или кто был на дороге. Я не верил случившемуся, это какое-то безумие, как только заговорили об этом, вот, пожалуйста, получи в первоклассном виде. Я хотел прикончить этого типа. Удаляясь от машины, я погружался во тьму. Ничего не было видно. Кое-как разглядел, отойдя метров на пятьдесят от автомобиля, что в паре шагов лежит тот самый тип, смотрящий на меня. Он лежал на боку, протягивая ко мне руку. Я осмотрел его на расстоянии, подсветив фонарем. Вид был у него весьма потрепанный.
—      Прошу,   —   взмолился он кряхтящим жалобным голосом,   —   убери свет.
  Я подошел к нему, отведя фонарик в сторону. Ему было лет около сорока, одет в серые джинсы, рубашка вся в крови, куртка разорвана.
—      Мам, иди сюда скорей!   
Через мгновение ко мне прикоснулись сзади, я со страху отпрянул на шаг вперед. Эта была она. Мигом  же она подбежала ко мне, подумал я.
—      Что, что случилось?    —    пробормотала она, запыхавшись.
Я не успел ей ответить, как она сама увидела лежащего человека, нуждающегося в медицинской помощи. Она тут же к нему опустилась, и при виде ее, он снова заговорил:
—      Господи, помоги мне, пожалуйста. Помоги моей жене, вытащите мою жену из машины, прошу вас, пожалуйста, помогите, ее надо вытащить. Я не смог сам это сделать, прошу.    —    Он говорил быстро и нервно, проглатывая слова.
—      Что с вами произошло?   —   поинтересовалась мама, пытаясь тем самым его успокоить.
—     Вытащите ее, прошу вас, вытащите ее из машины,   —   не успокаивался он, смотря куда-то в сторону деревьев.
—      Сергей, сходи, проверь, что случилось. И вытащи его жену.   —   Попросила меня мама, оставаясь с пострадавшим.   —    Только оставь мне фонарь.
Я не стал пререкаться, сразу же пошел на поиски, оставив последний свет маме. Дойдя до края дороги, я растерялся. В темноте, да еще под проливным дождем, я ничего не видел. Было трудно определить, где их машина находится, но, заметив после красные, еле видимые габаритные огни машины, находящиеся в овраге, я направился вниз, держа ориентир по ним.
Спустившись, я чуть себе ноги не переломал из-за скользкой земли. Постепенно зрение адаптировалось к кромешной тьме. Я удивился, увидев машину полностью, и представив, как они вылетели с дороги, как он выжил после такой катастрофы. На довольно высокой скорости, не справившись с управлением, вылетели с дороги. Машина в воздухе не раз перевернулась вокруг крыши, переворачивая своих пассажиров вверх тормашками. После этого она всей своей массой обрушилась на землю, отчего запчасти и осколки разбросало в разные стороны в радиусе несколько десятков метров. Машину протащило по грязи, оставляя позади себя незначительный ров. Крышу и правую боковую часть смяло при падении, повыбивав все стекла. Зрелище ужасное.
   Машина лежала на крыше, которую прилично вмяло, одна дверь была распахнута, которую выбило при падении. Подойдя к передней двери со стороны пассажира, я попытался отрыть дверь, но та, ни на йоту не поддалась. Заклинило. Ее хорошо помяло, автомобиль лежал непосредственно на ней. Я тогда, обежал машину, направляясь к водительскому месту, где дверь была открыта. Автомобиль основательно завяз в грязи, а не перестающий ливень этому только способствовал. Вода постепенно набиралась в салон. Аккумулятор еще был жив, что помогало хоть что-то видеть благодаря еще целой подсветки приборной панели. Кое-как оказавшись внутри, я увидел пострадавшую. Женщина примерно такового же возраста, как ее супруг. Она была без сознания, если вообще жива. Она висела вверх ногами, руки ее были погружены в грязь почти по локоть, а также голова по лоб.  Я приступил к спасательной операции. Не успел и шага сделать, как погрузился в грязь, которая «сожрала» мои кроссовки, в попытке проникнуть в салон. Я увидел, подлезая к ней, что голову она повредила конкретно, кровь уже запеклась. Под ней образовалась смесь из грязи и крови, перемешавшаяся в страшный коктейль. Я приступил к ее освобождению. Попробовал отстегнуть ремень, у меня ничего не получилось, его основательно заклинило. Сделал еще пару попыток с замком и оставил эту затею, а начал рыскать в поисках чего-нибудь острого или тяжелого. Я посмотрел в бардачке – ничего подходящего не нашел. Тогда я решил поискать в багажнике. Когда я открыл его, все содержимое вывалилось в грязь. Из него вывалилось многое, но мой интерес привлек всего лишь ящик с инструментами. Я с горем пополам смог разобрать в потемках инструменты, приходилось все на ощупь определять. Чудом в руки попался еле работающий карманный фонарик, плюс отвертка и молоток, что могло мне помочь в разборках с замком. Когда я снова вернулся в салон, то приступил к взлому. Вставил отвертку в замок, размахнулся молотком и стал разбивать замок вдребезги. Я расколошматил его пополам. Женщину опустило вниз,  она окунулась полностью головой в грязь. Я тут же ее подхватил и начал потихоньку и медленно вытаскивать из салона автомобиля. Быстро осмотрел ее повнимательней, используя тусклый свет фонарика. На вид она была ужасна: все лицо в крови, правая рука, кажется, сломана, так как ее выбило из локтевого сустава. Предплечье болталось, словно на нитках. Но страшное было в том, что ее кожа изменилась в цвете. Она словно немного потемнела, приобрела оттенок серого или синего, хотя не из-за грязи, ее уже смыло дождем. Неужто она умерла? Пульс еще был, но слабый. Мигом схватил женщину на руки и понес ее к дороге.
Подойдя к матери и к мужчине, я остановился. Мама за это время перетащила пострадавшего к обочине, что правильно сделала. Мужчина успокоился, и, не отрываясь, смотрел на меня с его женой. Мама указала мне положить ее рядом с ним, что я и сделал. Она тотчас же стала ее осматривать. Муж потянулся к жене, не вставая с места, а только ползя к ней, карабкаясь руками. Обхватив ее голову, он что-то начал ей шептать, что именно, было трудно разобрать. Закончив свое дело, мама поднялась на ноги, посмотрела на меня тревожным взглядом. Я же стоял и тяжело дышал, путь сюда был труден. Она взяла меня за руку и чуть-чуть отвела в сторону.
—      Ну и что с ними?    —   говорил я, задыхаясь, буду стометровку пробежал на время.
—     Ничего хорошего,    —     начала она тихонько, чтобы они нас не услышали.    —     Его зовут Михаилом. Ехали они с женой домой и,    —    слегка замялась она,    —    попали в аварию, сбив тем самым человека. Это было, примерно, два-три часа назад.
—      Черт! 
Мне в голову ничего не приходило на этот счет. Мы едва точно также не угодили в аварию.
—      Надо бы найти этого человека.
—      Ты чего, с ума сошла,  его сейчас искать? Я их машину кое-как нашел в этой глуши, а от удара этого хмыря могло унести, Бог знает куда. Может его, зацепило и поволокло следом за машиной. И следуя здравому смыслу, он уже скончался, он уже фарш, по-любому.
—    Умер – не умер, тебе следует выяснить. Возьми, посерьезней фонарь в багажнике нашей машины, и пойди, поищи, может, он жив и нуждается в помощи.
—      Мы сами нуждаемся в ней.
—      Тебе что трудно доброе дело сделать?
—     Хорошо, с этим я как-нибудь разберусь. Во-первых, нам нужно свою машину убрать с дороги, во-вторых, попробовать поймать какую-нибудь связь.
—      Прекрасная мысль, вот и займись.
—     Так ты расскажешь, что с ними?   —  спросил я в ожидании ответа, указывая на пострадавших.
Мама отвела меня еще подальше от них и продолжила:
—      Он пострадал серьезно, у него сломаны ноги, сразу обе. Не представляю, как он еще смог вылезти на дорогу. Также у него переломаны ребра, возможно сотрясение мозга, значительные ушибы и еще какие-нибудь переломы, серьезная потеря крови. Он сейчас в таком состоянии, что неадекватно воспринимает происходящее.
—      То есть его конкретно приложило?
—     Еще как. Я боюсь, что без реанимации он долго не протянет здесь. Он потерял достаточно много крови, и если ему не оказать первую помощь, не сделать переливание,    —    мама снова замялась, но я и сам уже догадался о результате.   —    Он умрет!
—      Очень смешно, да только где нам взять реанимацию-то здесь. Тут куда не плюнь одна тайга, ближайший населенный пункт, я даже не знаю, в нескольких десятках километров. Машин нет на ходу, связь я сейчас попробую поймать, хотя уверен на  все двести процентов, что ее здесь нет.
—      Тебе все равно надо попробовать, может быть, нам повезет.
—      Не могу гарантировать.
—      Если взобраться на возвышенность? Быть может, сигнал поймаешь?
—     Какую тут возвышенность?!    —    перейдя на крик, я сразу успокоился, чтобы они ничего не заподозрили.    —    Где ты ее видишь, и шариться в темноте, это сущий бред.
—      Но ему как-то нужно помочь!     —    не успокаивалась мать.
В ее словах было что-то странное, я не сразу сообразил, почему она сказала, ему помочь, а не им обоим вместе, меня это взволновало.
—      А с ней что, она в порядке?
—      Нет. У нее пробит череп, множественные переломы, сломан позвоночник!
—      Зараза!
—      Она мертва!
—      Твою мать! Крушение у них было ужасное, приземлились прямо-таки на крышу.
—      Господи!    —    не верила моим словам мама, она была взволнована не меньше меня. Она не предполагала, что делать дальше.
—      Вот почему у нее такая кожа. Когда я ее вытащил, у нее еще был пульс, она уже…
—      Нет, это не из-за этого,    —    резко оборвала меня мать на полуслове.  —   Такое я вижу впервые. Может у нее редкое заболевание кожи, я конечно, не дерматолог, но мне кажется,  это вроде рака или что-то в этом роде.
—   Что-то очень смахивает на какой-то вирус, тебе не кажется, как в страшных малобюджетных фильмах, прям?
—    Маловероятно.
—    Но ты не уверена, может это, что-то вроде эпидемии, только мы не знаем, или правительственный эксперимент, в который мы угодили.  —  Издевался я, но после стал более серьезным.  —  Ты сама посмотри, мы находимся отрезанные от всего мира, мы не может связаться, у нас нет транспорта. Еще это кожное заболевание. Точно, это какой-то вирус. А мы с ними контактировали, Господи!   
До меня неожиданно дошло, что я же трогал ее, я стал быстро осматривать свои руки, мать от страха тоже подключилась ко мне. Не найдя ничего подозрительного, мы как-то успокоились, но вероятность подцепить эту дрянь оставалась. Может со времен вирус объявит о себе. 
—      Кончай буру в стакане устраивать, это не вирус, и не…
—      А что же ты начала свои руки осматривать?    —    прервал я ее мощным фактом.
—      Ну, если это и есть вирус, мы были  бы мертвы.
—      Скорее, он не сразу действует, а через какое-то время.
—     Но почему у него этого нет?    —      показывала она на Михаила.   —   С ним-то все в порядке.
—      А ты уверена, ты ведь не дерматолог, ты сама сказала, так что нечего судить о том, что он не заражен. Сейчас знаешь, чего не хватает, военных, которые, вооруженные до зубов, скрутят нас и увезут в секретную лабораторию в виде лабораторных крыс, где будут проводить  кошмарные эксперименты.
—      Ты много дребедени насмотрелся, телевизор твои мозги расплавил.
—      Точно, не военные, а пришельцы, которые давно готовили захват земли и начали с нас. А что, очень правдоподобно. Постепенно распространить инфекцию, начиная отсюда, чтобы никто не догадался.
—      Заканчивай ерунду нести, у тебя что, «крыша» поехала от всего этого?
—      С головой у меня все в порядке, только ты отказываешься смотреть реально на вещи.
—      Я смотрю довольно реально, а ты лучше займись, чем собирался.
—      Хорошо, я пойду, попытаюсь убрать автомобиль.
—      Давай.
Под проливным дождем я направился к машине, вода настолько впиталась в одежду, что штаны с меня спадали, кофта потяжелела, и давила на плечи. Идти было тяжело, кроссовки хлюпали, почти слетая с ног, ребра побаливали. Болеть они стали больше, после того, когда я переносил «инфицированную». По дороге я не переставал смотреть на руки, щупать лицо, выискивая какие-нибудь признаки заболевания. И все время оглядывался по сторонам, опасаясь, что кто-нибудь выскочит, схватит и увезет в неизвестном направлении. Дойдя до машины, я первым делом залез в салон за сотовым телефоном. Сразу разочаровался, посмотрев на дисплей, связи не было, как и раньше. Я стал ходить туда-сюда, пытаясь поймать сигнал – глухо. От злости я чуть не разбил телефон об асфальт. Бросил его обратно в машину и стал заново осматривать поврежденное колесо. Толкать машину смысла не было. Оставалось одно. От включенной аварийки толку было мало. Кто ее увидит, если машина стояла поперек дороги. После я залез в багажник, порыскав, достал оттуда знак аварийной остановки. Взял его и пошел посередине дороги, чтоб установить его. Но, пройдя пару шагов, я вдруг увидел впереди огни.
—      Мам!    —    закричал я, чтобы она обратила на меня внимания, что она и сделала.
Я показывал указательным пальцем в направлении приближающихся огней. Она сразу же посмотрела туда.
Огни были невероятно яркие, такие, что слепили глаза, прикрыв их рукой, я стал, всматриваться. Что к нам близилось с такой быстротой? Скорость была приличная. Огни с приближением слепили все сильней. Это могло быть что угодно. И, скорее всего военные. Я оглянулся назад, может, они со всех сторон? Но нет. Сейчас для полной картины должны появиться вертолеты, танки. Пока все спокойно, ни намека на это. Огни приближаются, а я стою у них на пути. Господи, да что это? Яркий свет мешал распознать источник. Мелькнула дурная идея насчет пришельцев. Что тогда делать? Ноги сковало судорогой, не зная, что будет дальше, я словно под гипнозом был парализован этими огнями. Сто метров, послышался шум, шум двигателя, очень тихий, и в какой-то степени нежный. Я поднял треугольный знак на уровень груди, на случай, что может это подействует. Восемьдесят метров – никаких результатов, огни движутся прямо на меня с той же скоростью. Меня это насторожило до ужаса и паники. Если огни будут двигаться так же, то Бог знает, что со мной будет. Черт, они могут, нет, нет, нет…. Расстояние сокращалась с каждой секундой. Я ничего не слышу, что кричит мне мама. Тридцать метров – довольно знакомый шум. Двадцать метров – очень знакомый шум. Десять метров – я разобрал, что кричит мне мать. Господи, пять метров. Это были ксеноновые фары солидной иномарки.
—      Сережа!!!   —    закричала мне мать.   —   В сторону!!!
Я вышел из транса. Бросил знак на дорогу, а сам прыгнул вправо на встречную полосу, решив увернуться от огней. В нескольких сантиметрах они пронеслись от меня.  От пронесшегося объекта, меня залило шлейфом брызг. Это была черная машина, чуть не переехавшая меня. Она со свистом промчалась рядом со мной. При прыжке я перевернулся через плечо, ободрав себе локти и колени. Остановившись, я посмотрел назад на происходящее.
BMW X5 протаранила нашу машину на скорости ста пятидесяти км/ч. Удар был настолько мощным, что скрежет металла, шум покрышек – все слилось воедино. Нашу машину развернуло градусов на сто двадцать. Багажник и заднее крыло смяло наполовину, вызывая разрыв металла, прихватив слегка заднюю дверь. От удара зад машины немного подбросило в воздух, отчего ее так легко развернуло. BMW же досталось еще больше. Бампер, фары, радиаторную решетку разнесло в куски, капот машины согнулся поперек четко посередине. Все, что находилось под капотом, сплющило вдвое. Машина после удара вильнула слегка вправо, потом ее занесло влево, после автомобиль вывернул вправо и вылетел с дороги. Полет такой машины мне еще не доводилось видеть, а крушение – тем более. BMW с грохотом рухнула на сырую землю, пролетев метров десять, погружаясь в грунт, разметав грязь и почву по всей местности.
Я в мгновение ока поднялся и побежал к машине. Добежал до обочины и увидел, что машина приземлилась на колеса, немного покосившись на левую сторону. Почти вся передняя часть ушла в плодородный слой.  Спустившись, я направился к водительскому месту. Я дернул за дверь, и она неожиданно сразу же поддалась. За рулем оказался мужчина лет тридцати. Я стал его обследовать. Серьезных травм я не обнаружил. Посмотрев на место возле водителя, я увидел девушку, примерно двадцатипятилетнего возраста. Довольно симпатичная особа, но без сознания. На задних сидениях никого не было. Мужчина неожиданно начал кашлять, отхаркиваясь, изо рта стала пробиваться кровь со слюнями. Я быстренько его отстегнул и вытащил из машины. Одна мысль меня терзала – мы очень круто попали на деньги.
Тут появилась мама, она подскочила к мужчине, который уже очнулся. Я усадил его, оперев спиной на автомобиль. Он стал на нас пялиться, то на меня, то, переводя взгляд, на мать. Он начал подниматься, хотя ему довольно трудно это давалось, наверняка, он все же, что-то повредил. Головой он точно об стекло жахнулся, так как рассек бровь, из которой текла кровь. Он смотрел на все, словно потерянный, его можно понять, сразу после ДТП, нелегко придти в себя. Мама попыталась его усадить обратно на землю, он оттолкнул ее силой, и она упала на спину. Этот жест мне не пришелся по душе. Недолго думая, он тотчас врезал мне. Что я меньше всего ожидал от него. Попал он мне недурно в челюсть, удар средний силы, но неожиданный – вывел меня тем самым из равновесия. Упав на четвереньки, я не видел, как размахнувшись, он пнул мне по ребрам правой ногой. От мгновенной боли, охватившей все тело, я захрипел. Но он не унимался. После ударов ногой, я уже лежал на спине, схватившись за ребра. Он сверху саданул мне ногой в лицо. Я сумел блокировать удар, но не полностью. Грязью забились глаза, немного попало в рот. Этим ударом он расквасил мне нос. Из-за жидкой грязи мне стало трудно дышать, дыхательные пути забились. Вид был отвратительным, я не мог при этом ничего разглядеть, как последовал снова удар ногой в грудь. Я уже не мог хрипеть, кровь брызнула из моего рта. Тело парализовало болью. Следом еще удар, носком в челюсть, при этом он что-то мне орал:
—      Ах ты, сука, убить меня захотел, на тебе, козел!    
Еще удар. И тут мать подскочила к нему и набросилась крича:
—      Вы что спятили, что вы творите?
Развернувшись, он приложился с правой руки и ей.
—      Заткнись, тварь!
Она застонала от боли, рухнув на землю. Этим моментом я и воспользовался. Не вставая, я провел подсечку, двинув ему ниже колен, сбив его с ног. Он упал лицом прямо в лужу. Я поднялся на ноги, это было весьма трудно сделать. Пока я вставал, он успел только развернуться. Я сел на него верхом. Он не понимал происходящее, а я начал его избивать. Я вкладывал всю силу в кулаки – левой, правой и наоборот, правой, левой. Я избивал его, я хотел его уничтожить. От моих ударов он изошел кровью так, что меня передернуло, но меня это не останавливало. Под проливным дождем я выбивал из него все дерьмо. В разные стороны летели капли крови.
Я посмотрел на свои сбитые кулаки, когда закончил месиво. Они были все в кровище этого урода, она стекала с моих пальцев. Признаюсь, мне это доставило большое удовольствие, я всю злость направил на него, всю отрицательную энергию вложил в удары. Противник захлебывался собственной кровью, и меня это радовало. Я разворотил ему всю физиономию, на нем живого места не осталось. Из открытого рта виднелись осколки зубов, если это можно так назвать. Их практически не было. Губы распухли раза в два. Были полностью разбиты. Нос был почти смят, все хрящи были переломаны под таким натиском ударов. Рассек брови, отчего один глаз затек основательно, а второй наполовину. Но все же он был в сознании и скорее не почувствовал ударов, не издав ни писка. Он только жадно хватал холодный воздух ртом.
Я встал на ноги, посмотрел на него еще раз, теперь казалось, что ходить он не скоро сможет. Лежал он, как беспомощный ребенок. Жалкое зрелище. Оставив его, я подбежал к матери, она сидела на земле и  смотрела, не веря своим глазам. Она остолбенела от жути, которую ей пришлось сейчас наблюдать. Для нее это было огромнейшее потрясение. Я кое-как поднял ее на ноги, тихонько тряхнул ее за плечи, приводя в чувство. После чего я помог ей подняться на дорогу. Подведя ее к нашей в хлам разбитой машине. Усадил ее на водительское сидение, а сам сел напротив нее на корточки.
—      С тобой все нормально?
Вид был у нее пугающий. Я оставил ее сидеть так, а сам полез искать аптечку, чтобы найти вату или бинт. Он разбил ей губу и нос, да и мне самому не мешало себя подлатать.
 Аптечка была на заднем сидении, вот только перевернутая. Все ее содержимое рассыпалось по салону, но я все же стал искать, что мне было необходимо. Найдя бинт и раскрыв его, я сложил его в несколько раз, получив небольшую марлю, поднес к ее носу. Мать встрепенулась. Сама взяла бинт и прижала к ране.
—      Мам, с тобой все хорошо?
—      Что?    
Она говорила спокойно и потерянно, как будто ничего не произошло, и смотрела куда-то в сторону, но не на меня.
—      Ты как себя чувствуешь?
—      Ничего.   
По-прежнему тихо и непринужденно говорила она. Такого с ней не бывало раньше.
—      Как нос?
—     Прекрасно,   —    меня ее тон очень удивлял и ставил в неловкое положение.   —   Сам-то ты как?
—      Дерьмово!   —  говорил я искренно, ничего не утаивая.   —   Грудь ужасно болит, этот козел мне все ребра пересчитал. Еще голова гудит.   
Мне хотелось вернуться и прикончить ублюдка, руки чесались его добить.
—      Возьми в аптечке обезболивающее, немного поможет.
—      Если найду, таблетки разбросало по всему салону, некоторые промокли, а некоторые не найдешь,    —    посмотрев состояние нашей машины, я продолжил с иронией.   —    Как ты говорила, нам нужна помощь. Транспорта окончательно нет, связи нет, мы отрезаны от всего мира. Что делать, не представляю, в голову ничего умного не приходит? В такой ситуация я еще не бывал, чтоб за один час произошло столько всего.
—     Не переживай, как-нибудь справимся, мы еще посмеемся над этим.
—   Ага, я уже закатываюсь от смеха. Если этот хрен заявит в суд на нас, а он это сделает обязательно и с превеликим удовольствием, то уже будет не до смеха. Конечно, если сейчас не пойти и не перерезать ему глотку, что было бы для нас верным решением.
—      Не говори так! Выкрутимся. Все что ни делается, то к лучшему.
—     Ты явно бредишь: в нашем случае – это полнейшая чушь. Мы с тобой в такой дерьмовой ситуации, что и врагу не пожелаешь. Выхода из нее нет, кажется, это предел возможностей, хуже уже быть не может.
Мать мне ничего не ответила, тут и возразить-то против нечего. Оставив ее, я залез внутрь нашей рухляди в поисках лекарств. Проверил медикаменты, полезного ничего не нашел. Я почувствовал странный запах. Я обошел машину вокруг, заглянул под днище, но было трудно что-то разобрать под таким ливнем. Предположительно там, где находится бензобак, лилась небольшая струйка. Вода или бензин, было трудно определить. Подойдя к матери, я  быстро схватил ее за руку и стал вытаскивать из машины, она поначалу сопротивлялась, не понимая случившегося. Но, когда я объяснил, в чем дело, она пулей выскочила. Мы уже стали отдаляться от машины, как послышался голос девушки, находящейся позади нас. Она кричала что-то непонятное. Оглянувшись на BMW, свет внутри немецкого автомобиля еще сохранился, я увидел этого кретина. Он был в салоне собственной машины. Меня это насторожило, я оставил маму стоять одну на обочине, а сам двинулся к внедорожнику. Приближаясь потихоньку, я никак не мог понять, что именно он там делает. Я остановился в пяти метрах от машины, как он выскочил из нее. Еле-еле стоя на ногах, он удерживал в руках Беретту, медленно направляя пистолет на меня. В ту же секунду я потерял дар речи, окаменел и испугался. Мне еще не приходилось быть чьей-то мишенью. Меня охватил страх, сковав меня будто бы цепями, я стоял и смотрел смерти в глаза.
—      Ню, што хозол, счась мы псиморим хахой ты у нах хрудой.    
Я с трудом понимал, что он говорит и немудрено, я же ему все зубы выбил.
Он начал ко мне приближаться, продолжая целиться в меня пушкой. Он только мямлил, но ясно было все равно, что он хочет меня «замочить». Я стал от него уда-ляться по мере его приближения ко мне. Я старался держать дистанцию, как можно дальше от него.
Девушка в машине начала громко бормотать, но так неразборчиво.
—      Жаткись, щука!   —   рявкнул он на свою пассажирку, но та продолжала кричать, не обращая на него внимания.
Он понял, что с ней разговаривать бесполезно, продолжил со мной:
—      Фсе гнида, счась ты умрешь.      
Засмеялся он, показывая свою отвратительную улыбочку. Он стал вытягивать руку с пистолетом, обхватывая ее второй рукой для устойчивости. И стал жать на спусковой крючок.
У меня перехватило дыхание, мелькнула только одна мысль: «Господи, разве это конец?»
Неожиданно за моей спиной закричала мама, отчего я испугался не за себя, а за нее. Обратив свой взор на нее, стрелок автоматически перевел пистолет и нажал курок до конца. Выстрел оглушил меня. Мама стояла, сама не понимая в чем дело, все произошло за какие-то доли секунды. Мама стала ощупывать правый бок, в этом месте постепенно появилось темное пятно. Обхватив рану руками, она зашаталась, а после рухнула сначала на колени, а потом и вовсе упала. Я только хотел, было дернуться, но стрелок снова держал меня на мушке.
—      А тпер, дфоя отферед.   —    Стал усмехаться он надо мной.
Терять было нечего, я круто вильнуть в сторону от выстрела, успев лишь на какое-то мгновение увернуться от пули. Я упал на одно колено, быстро поднялся и побежал к дороге. Я старался вилять в разные стороны, чтоб не угодить под пули. Беззубый водитель последовал за мной следом. Забежав за ГАЗ-3110, я стал рыскать внутри салона, ища что-нибудь тяжелое. Конечно, я взял бы болоник или другой инструмент в багажнике, но проблема в том, что туда не подобраться.  Внутри машины была разная ерунда. Но тут, как по волшебству, под руку попался фонарь, о котором заикалась мать. Я еще удивился этому. Вооружившись им, я выглянул из-за укрытия. Этот кретин приближался, он уже находился на обочине и двигался к машине. Он метался в поисках меня по сторонам. Я, недолго думая, перехватил фонарь в правую руку, выскочил из-за машины. В тот момент, когда он отвернулся, бросил в него в фонарь, что есть мочи. Он с точностью прилетел ему в рассеченную бровь. Этим самым его сбило с ног, и он с криком повалился на дорогу, выронив пистолет из руки неподалеку от себя. Я тут же ринулся к Беретте, но и этот говнюк на брюхе пополз к стволу. Мне оставалось пару шагов до пистолета, как он уже схватил его. Тогда я всей своей массой прыгнул на него сверху. Когда я рухнул на него, бедолага только хрипнул, даже услышал, что что-то у него хрустнуло, но он по-прежнему удерживал оружие в руке, вцепившись в него мертвой хваткой. Я попытался отобрать пистолет, но у меня ничего не получалось. Он хотел сбросить меня с себя, но я удерживался, что есть сил, иначе погибель. Тогда я уперся своим коленом в его шею, после чего поднялся, схватил правую руку с пушкой и потянул к себе. Далее я провел мощный удар ногой, точнее прыгнул на плечо с такой силой, что его кости с сухожилиями не выдержали и затрещали, издавая благоприятный для меня звук. Он заорал благим матом, лежа и не шевелясь. Все вокруг заполнилось одним воем, который издавал он. Выронив все же пистолет, я поднял его и направил на него. Он перевернулся на спину, матеря всех и вся, пожирая меня яростным взглядом. Левой рукой он пытался вправить плечо, чтобы уменьшить боль. Смотря на него, я уже не испытывал жалости к этому ублюдку, мне было все равно и я выстрелил. Мне сразу заложило уши, что может и к лучшему. Я прострелил ему коленную чашечку. Беззубый урод заорал так, что мертвого мог поднять из могилы. Колено раздробило в клочья, мясо свисало с ноги, кровища брызгала в разные стороны, от этого ногу выбило из сустава. От крика он захлебывался, ему не хватало воздуха. Он пытался его схватить ртом, но только глотал свою кровь и слюни. Я согнулся, схватил его одной рукой за грудки, слегка подтянул, а затем нанес другой рукой удар ему в харю. После чего он замолк. Самооборона прошла неплохо. Когда я отпустил его и оставил лежать на дороге, не задумываясь больше ни о чем, направился к матери. Подойдя к ней, я опустился, схватил ее голову и приподнял.
—      Мама, мам, что, что, как…   —   я никак не мог связать пару слов.
Страх поглотил меня.
—      Мальчик мой.    —    Протянула она руку к моей щеке.
—      Вставай, надо встать.
—      Извини, мне сейчас уже не помочь.
Я сел рядом с ней, привалив ее голову к своему плечу. На моих глазах начали наворачиваться слезы. Я боялся ее потерять по глупости, прямо на своих руках. Стал молить Господа Бога, чтобы он дал шанс ей жить, чтобы мы снова были вместе. Сразу в память врезались воспоминания из прошлого, когда мы были вместе счастливы. И воцарилась безмолвная тишина.

1.2

Прошло минут тридцать. Время шло неспешно. Все звуки для меня превратились ни во что. Сейчас у меня не было никакого желания что-либо делать. Я даже и не знал, что делать в такой ситуации. Находясь неизвестно где, мне стало по-настоящему страшно. Помощи ждать было неоткуда. Мы словно остались на необитаемом острове, один на один со своими судьбами. Хорошо еще, что это место продолжала освещать наша машина, но заряд аккумулятора явно близился к концу. Мама лежала без сознания, я по-прежнему рядом с ней. Дождь уже не ощущался. Я считал его чем-то привычным. Только было холодно. Руки превращались в ле-дышки. Если так и дальше, то к утру можно околеть и подхватить как минимум воспаление легких. До рассвета оставалось часов шесть, может семь. Веки сами закрывались, чертовски устав от всего этого. Наконец-то смогу поспать, подумал я. Мне было что-то херово, и хороший сон мог, наверное, поправить шаткое положение. Отправляясь в мир сновидений, я сказал себе:
—      Утром разберемся.
Веки тяжелеют и закрываются, перед глазами все плывет и сливается, теряя ре-альность. Я находился в коматозном состоянии. Все внутренности горят, хотя ощущаю озноб. Точно, у меня температура. Это признак, что простыл. В довершение всего, я получу полный нос соплей и хриплый голос. Уши заложило, я что-то плохо стал слышать. Любой звук казался для меня в сотнях километрах. Горло саднило. Сейчас было все безразлично, одного хотелось – умереть. Становилось тяжело дышать. Еще чуть-чуть, и я отключусь полностью.
Меня начало заваливать набок, как вдруг перед глазами возникло странное мерцание или мигание. Слышен был шум, но понять, откуда он, для меня было серьезной проблемой. Я посмотрел направо, но это не беззубый кретин. Он уже отполз к нашей машине, тихо лежал, практически не шевелясь. Объект, издающий шум, приближался сверху. Тогда я с неимоверным усилием поднял голову, подставляя свое лицо под не стихающий ливень. Меня тут же ослепил яркий поток света от прожектора. Прикрыв глаза рукой, я попытался что-то разглядеть. Но луч света был такой силы, что он казался материальным. Он словно прижимал меня к земле. Я пытался противостоять ему, но у меня ничего не вышло, пришлось отвернуться. Яркий свет ужасно резал глаза, которые привыкли к темноте. Я начал ощущать появившийся поток ветра, тоже приличной силы. Вся вода летела в нас с матерью. Теперь я понимал, что к нам прибыло. Это был здоровенный вертолет Ми-8, и эта дура решила здесь приземлиться. Пилот был либо ассом или крайне сумасшедшим. Ведь несущие винты этой махины были порядка двадцати метров. Меня мучили вопросы: «Как военный вертолет тут оказался? Откуда они узнали о нас, ведь мы находимся в глуши?» Но все же я был рад, что нас обнаружили и окажут помощь.
Вертолет приземлился, прямо посередине дороги между Михаилом и нами. Своими прожекторами он освещал большую площадь. Только колеса коснулись твердой поверхности, из него тут же выскочили военные. На них была какая-то странная форма. Типа химзащитных комбинезонов, которые часто показывают в кино, при этом все были вооружены
Я приподнялся и направился к ним, прихрамывая. Ко мне же направлялся один из военных, что-то говоря, вот только я плохо его слышал.
 —     Чего?   —   промямлил я ему.
Зато он меня прекрасно слышал, и все время махал мне рукой, явно знак недружеский, скорее агрессивный жест. Когда расстояние между нами составило меньше метра, он внезапно для меня врезал прикладом автомата Калашникова под дых. Я в мгновение ока согнулся пополам от немыслимой резкой боли. Схватившись за живот, я упал перед ним на колени. Казалось, это все, но нет. Удар ноги в грудь, и я на спину рухнул на асфальт. Не успел ему что-либо сказать в протест, как он меня развернул на живот. Уперся коленом в шею, чтоб я не рыпался, и через секунду меня заковали в наручники. Шустро работают, сволочи.
—      Я же тебе сказал, лежать!   
Заорал он мне в правое ухо, своим мерзким грубым голосом. Теперь я понял, на что он мне указывал до этого.
—      Что происходит?    —   проговорил я сквозь боль.   —    Вы кто такие?
Но мне он ничего не ответил, только схватил за волосы, и стал поднимать на колени. Я с криками его проклинал. Тогда он провел удар коленом снова мне под дых, и я тут же успокоился. Очухавшись от побоев, я лицезрел то же самое зрелище, постигшее владельца BMW. Его быстро привели в чувство. Пара военных верзил остановилось около меня после быстрого проведения своей операции. Остальные разбрелись по периметру. Сколько их было на самом деле, я не знал.
—      Найдите остальных.   —   Это был явно командир.    —   Говори!   —   Те-перь он обращался ко мне.
—      Чего говорить?    —   я его не понимал, да и голова разрывалась, чтобы что-то понимать от всех этих ударов.    —   Я вообще не понимаю вас, кто вы и на каком основании меня заковали?  Вы, ребята, кто такие? 
Они, молча, смотрели на меня.
—      Найдены гражданские люди, квадрат 5, код 3.   —   Заговорил по рации солдат слева от командира. После того как он получил дальнейшие инструкции продолжил.   —   Вас понял.    —  И отключился.
—      Эй, моей матери нужна срочная медицинская помощь, у нее огнестрельное ранение, она истекает кровью.   —   Они меня игнорировали, но зато я вспомнил, что возле матери я оставил Беретту, которую они не заметили.    —   Вы что, оглохли?!   —   заорал я на них.
—     Вы находитесь в карантинной зоне.
—     Где находимся?   
Этого не может быть, этого не может быть. Черт, точно я говорил насчет вируса.  И правильно я тогда размышлял, что теперь нас сейчас отвезут в секретную лабораторию, испытывать, как морских свинок.   
—     В зараженной местности.
—     Какая разница, окажите матери помощь.
—     Нет!   —   ответил холодно командир.   —   Вы подлежите ликвидации!
У меня не было слов. Что теперь делать? Я стоял перед ними на коленях с отвисшей челюстью. До пистолета не добраться, пристрелят. Выхода не было.
—    Да,  вы чего, спятили? Я ведь гражданин Российской Федерации, я свой, мужики.   —    Я не знал, что говорить, так что нес всякую ерунду.   —   Вы, наверно, перепутали, мы не те, кто вам нужны. Я же ничего не видел и ничего не знаю.    
Мне было чрезвычайно страшно. Все мои старания шли насмарку.
—      Нет, вы те самые, кто нам нужен.   —   Спокойно проговорил он эти слова, поднимая автомат и целясь в меня.   
Мечта о смерти стучалась в дверь, а я еще радовался их появлению. Нет. Вот теперь конец, это точно, безвыходное положение.

1.3

Вдруг послышался голос сзади меня. Это, скорее всего Михаил, черт, как мы могли забыть про него, он может, зовет на помощь. Хотя какая сейчас помощь, эти обезумевшие военные хотят всех уничтожить. Командир отвлекся от расстрела, приказав проверить двум, что там.
На улице была непроглядная тьма. Температура понизилась, мне становилось холодно, из разбитого носа текли кровавые сопли. Я не видел лица этого мудака командира и всех остальных, но я горел желанием их прикончить.
Двое солдат пошли на поиски Михаила. Его было не видно, но прекрасно слышно.
—      Милая, милая. Слава Богу, ты цела, я думал, что ты уже на том свете.   
Я чего-то не догонял, что вообще происходит. Слух у меня нежданно-негаданно  прорезался. Мама говорила, что его жена мертва, а он говорит – жива. Скорее, он сбрендил, простыл под дождем и теперь несет бред, или у него галлюцинации. Михаил не унимался, он продолжал утверждать, что жена цела. Мне оставалось только слушать эти бредни.
Вояки не спеша двигались на голос Михаила, освещая себе путь фонариками. Добравшись до них, они стали их осматривать. Я же начал пятиться потихоньку назад, в надежде схватить пушку, пока все отвлеклись на время.
—      Здесь двое!   —   крикнул один из них.   —   Живые, но какие-то покоцан-ные.
Живые?! Нет, это невозможно. Она была мертва, точно мертва. Военные явно тоже спятили, хотя и так были козлами. Забыв о Михаиле с его женой, я продолжил путь к пистолету.
—      Избавьтесь от них!  —  приказал командир. После перевел снова взгляд на меня и продолжил. Я замер.   —   Все дружок, ты покойник!  —  это звучало, как-то невесело, я бы сказал, мрачновато для меня.
Жена Михаила подняла руки, пытаясь за что-то ухватиться. При этом издавала странные звуки, пытаясь сказать, похожее, что-то на выдохи, с каким-то ужасным хрипением. Она пыталась встать, но у нее были явно сломаны ноги. Потом начала мотать головой из стороны в сторону, а затем забилась в конвульсиях. Военные с большим любопытством смотрели на это. Михаил от нее начал немного отодвигаться, повторяя, чтобы она прекратила его пугать. Солдафоны же просто стояли и смотрели. Прошло секунд десять, как она успокоилась и стала поворачиваться к мужу. На его лице читалась радость, и в то же время жуть. Она стала к нему ползти, тяжело, очень тяжело дыша, или нет, она, кажется, выдыхала с хрипом. До Михаила осталось меньше вытянутой руки, как она остановилась. Стала смотреть на него, а он на нее.
—      Милая, как ты? Тебе плохо?  —  беспокоился он, хотя и боялся ее, при этом, не замечая рядом зрителей.
На вид она была в кошмарном состоянии. И эта еще удушающая вонь, которая исходила от нее, доводящая до тошноты. Военные находились в десяти метрах от них, а может и меньше, и то не могли больше переносить эту гниль, смотря на нее, а бедный Михаил был рядом с ней.
Она смотрела на него, затем начала снова дергаться, но недолго, как первый раз. И после этого она закричала, просто-таки заорала на мужа, тот стал отползать дальше от нее. Но она замерла ни с того, ни сего. Что она задумала, если вообще могла о чем-то думать. Все были в ожидании. И тут как резко метнется к нему, от испуга  солдаты отскочили назад. Таких движений они от нее никак не ожидали. Повалив мужа полностью на асфальт, она вцепилась ему в глотку. Смахивало, словно она – львица, а он – газель или антилопа. Как хищница, она зверской хваткой вгрызлась ему в шею, да с такой силой, как будто она не ела годами. Он закричал во тьме, но тьма поглотила его крики. Кровь диким фонтаном хлестала ввысь, вырываясь наружу, забрызгивая с ног до головы. Она продвигалась все дальше и дальше. Мясо разлеталось в стороны. Его голова уже начинала просто болтаться. Он пытался освободиться от нее, но ничего путного не выходило. Михаил сам уже начал дергаться в припадках. Вдруг она стала поднимать голову от шеи, которой почти не было, держа в зубах хороший ломоть мяса. Артерии, вены, ткани рвались на ходу, кровь не останавливалась ни на секунду. Господи, она сожрала у него две трети шеи! После она повернулась к его животу, продолжая пережевывать оставшийся во рту аппетитный кусок плоти. Кровь и слюни текли из ее мерзких губ. При этом она стала срывать с него одежду, разрывая на клочья, чтобы найти еще более лакомый кусочек. Дойдя все же до живота, она, полюбовав-шись, стала своими чудовищными когтями, будто ножом, раздирать ему пузо вдоль и поперек. По сравнению с шеей, кровь хлынула мощным потоком, словно гейзер вырвался наружу. Она с чувством глубокой радости, окунулась лицом в бурлящую алую жидкость, вынимая все внутренности, доставая кишки и  съедая их налету. Она, не переставая, тащила кишки из живота. Да когда же этому будет предел, Боже? Она снова и снова погружалась во внутренности. Она никак не могла остановить свое пиршество. В округе стоял только один звук, это чавканье и пережевывание свежей человеческой плоти.
Вдруг послышался хруст веток возле разбитой машины семейной пары. Солдаты подошли сразу к обочине. Но увидеть, что там такое, им не предстояло.
—      Проверь.   —    Солдат, который был младше по званию, был приказом отправлен обследовать местность.    —    А я разберусь с этой парочкой.   
Оставив их наедине, солдатик с осторожностью пошел посмотреть, не забывая поглядывать на прожорливую персону, которая была занята своим мужем как никогда.  Портативным фонариком, он освещал себе путь, продолжая двигаться, где был недавно шум. Берцы полностью утопали в грязи, замедляя тем самым его поход. Вот уже виднелся перевернутый автомобиль. Приблизившись к тачке, он стал продвигаться вдоль нее. Больше этого шума не было слышно, и не было какого-либо другого. Все было спокойно.
Второй военных – сержант – готовился, привести приказ командира в исполнение.  Направил, не спеша, ствол автомата на цель, передернул затвор, продолжая наблюдать за поздним «ужином» твари.
Молодой солдатик ничего подозрительного во тьме не обнаружил, это явно какая-то птица была. Он решил идти обратно, осмотрев еще раз местность, злившись по одному поводу, что вся грязная работа достается всегда ему. Когда он развернулся, перед его взором неожиданно появился на расстоянии вытянутой руки, человек. Перепугавшись его внезапным появлением, солдат «проглотил язык». В такой ситуации он должен его повалить на землю и сковать до выяснения обстоятельств, но за спиной снова повторился хруст веток. Обернувшись, он увидел движущихся к нему людей, выбирающихся из зарослей тайги. Их было порядка тридцати. Шли они медленно, издавая те же звуки, похожие на рычание, что и та мадам. Абсолютно все были насквозь прогнившие, как будто вылезли из могил. Их кожа пропиталась своей же гнилью, которая еще выходила из некоторых. А главное, они шли к молодому военнослужащему. Он начал отступать, но мгновенно вспомнил, кто у него за спиной. Этот человек тут же накинулся на него сзади. Своей массой повалил военного в грязь и острыми прогнившими зубами со всей дури уцепился в шею, прогрызая комбинезон и устремляясь к мясу. Солдат от ужасной боли заорал во всю глотку, взбудоражив всю округу.
Все военные всполошились. Этим их отвлекло от ликвидации мирных граждан, в том числе и меня.
—      Что происходит?   —  грозно крикнул командир на своих подчиненных.
Сержант, оставшийся с Михаилом и женой, от крика коллеги побежал на помощь. Подбежав к бровке дороги, он лицезрел страшное зрелище. Неожиданно послышался шорох сзади, развернувшись, он медленно пошел на другую сторону дороги. Здесь незваных гостей было больше, раза в четыре. Такие же уродливые, прогнившие, высохшие до костей, только кожа свисала на костях. Все абсолютно в грязи. У некоторых индивидуумов отсутствовали части тела. Некоторые без ног, а ползли быстрее идущих. Встречались экземпляры разлагающиеся капитально. Ужасные прогнившие физиономии, наполовину черепа, даже казалось, что их погрызли. Также отсутствие щек, губ, глаз, носов, ушей. Кое-какие при движении теряли куски тела. Отваливались ребра, вываливались кишки, а также и остальные внутренности. И по виду они были очень злобные и явно весьма прожорливые. Он стал отступать, как не заметил, что мисс – «кровожадная тварь», закончив все же с мужем, которого вывернула наизнанку, вцепилась своей безобразной челюстью ему в ногу. При этом, умудряясь рычать, свирепо глядя своими жуткими глазищами. Своим рыком она привлекла внимание остальных. Из тридцати ходящих мерзостей, половина забралась на дорогу. Из них часть набросились на Михаила, преступив дожирать останки. А с другой стороны дороги поднималось штук пятьдесят.
Чудовищная боль пронзила все тело сержанта, из-за этого ноги подкосились. Бедняга попросту надрывал изо всех сил свои связки. Теплая кровь лилась из голени прямо ей в глотку. Ногтями она впивалась все глубже в нежные ткани голени. Схватив автомат крепче, он стал дубасить ее прикладом. Первым ударом, он размозжил ей нос, она отпрянула от его ноги. Вторым ударом, на этот раз гораздо сильней, угодил в подбородок. Был слышен приглушенный треск, когда у нее сломалась челюсть. Она от такого «грубого» отношения, только громче зарычала на военного. Попятившись от нее, он оступился из-за раненой ноги и упал на дорогу.
Командир, не дождавшись ответа, сам лично пошел узнать, в чем дело. Остальные последовали за ним. Они уже приближались к месту развития событий, проходя вдоль вертолета, как впереди во тьме услышали автоматную очередь, резко оборвавшуюся нечеловеческим криком. Командир от этого слегка струхнул, о его подчиненных не было и речи – обосрались.
Воспользовавшись единственным случаем, я быстро продел ноги через закованные руки, далось это с легкостью. Военных не было видно, тогда я схватил пистолет и был уже около матери. Я начал ее поднимать.
—     Мама, мама. Давай поднимайся, вставай, нужно срочно идти,    —    быстро, истерическим голосом я призывал ее очнуться, одновременно, поднимая ее на ноги.
—     Что такое?   —  очнулась она, медленно, еле волоча языком, с огромным трудом выговорила она эти слова, находясь почти в отключке.
—       Давай, пошевеливайся!    
Рявкнул на нее от страха, сам того не желая. Она тяжело приходила в чувство.
Засунув мешающийся пистолет назад за пояс джинсов, я подхватил маму за поясницу, перебросил ее руку через свою шею и потащил прочь, удаляясь от вертолета и от чокнутых военных. Мама висела на мне, никоим образом не помогая.
—      Очнись!  —  снова рявкнул я на нее. Безрезультатно. Тогда я ухватил ее крепче и прижал к себе. По пути я  подобрал наш фонарь.
Группа военных стремительно и синхронно направлялась в неизвестность, пока впереди перед ними из темноты не появилось какое-то шевеление. Все разом передернули затворы автоматов, готовые в случае опасности открыть огонь.
—      Вы только посмотрите,    —   с непреодолимым страхом протявкал «мужественный» командир.
Перед их ногами был сержант. Точнее то, что от него осталось. Нижняя половина туловища, чуть выше пояса, отсутствовала. За сержантом следом волочились его кишки, растянувшиеся на метр. Вся спина была разодрана. Не было левой руки по самое плечо. Лицо. Что было с его окровавленным  лицом? С него просто содрали кожу! Левая половина пострадала больше всего. Вырван глаз, отсутствовало ухо, часть кожи свисала с его щеки. Выдраны целые клочья волос. Были видны многочисленные следы укусов по всему его оставшемуся телу. Нижняя челюсть была свернута и висела, болтаясь на ветру. Тут следом за ним потянулась чья-то рука, хватая его за кишки и подтягивая к себе. Сержант уже не мог кричать, он только сопел и хрипел, но продолжал уползать. Постепенно стал появляться владелец руки. Жуткий на вид тип. Он начал пропихивать руку через тело военного. Углубляясь во внутренности, он двигался дальше к легким, сопровождаясь отвратительным звуком. Командир уже не мог смотреть на это безумие, он открыл огонь, сразу по двоим. К нему подключились и остальные военные. Выпустив каждый по обойме, они стали перезаряжаться. Этих двух они превратили в решето. Это было ерундой, когда они увидели штук сто таких же жутких типов, то трепет глубоко поселился в их душах.
Шаги были все ближе и ближе. Идут они медленно, но верно. Они чуют ЖИЗНЬ!
Я подтянул маму к себе поближе, чтобы угоднее было ее нести. Честно, я понятия не имел, кто на кого напал. Но это была реальная возможность удрать. Когда я сделал немного шагов, как у BMW закричала девушка, посветив фонарем, увидел теперь, что автомобиль окружило штук двадцать этих отвратительных мерзавцев. Они били по корпусу машины, пытаясь пробраться внутрь машины. Некоторые полезли в салон, через открытую водительскую дверь. Она кричала и молила о помощи, не переставая дергаться на сидении. Послышались выстрелы в той стороне, которые после сменились воплями. Оглядевшись повнимательней, я увидел, что нас начинали окружать.  Подхватив мать другой рукой, я выхватил пистолет. Прицелившись, я открыл огонь по этим тварям. Первые три выстрела мимо. Ствол кое-как держался в дрожащей руке, но последующие пули нашли все-таки свою цель, правда эффект был нулевой. Изрешетив троим грудь, я ничего не добился, скорее, разозлил их. Заметив меня, они зашагали в мою сторону. Выбросил пустой пистолет и развернулся, я был в ужасе, испытав его за сегодняшнюю ночь неоднократно. На нас уже двигалась целая толпа каннибалов, порядка четырехсот штук. Они с каждой секундой приближались. Расстояние между нами сокращалось, а их армия все пополнялась, выбираясь из чащи тайги. Голодные и злобные зомби тянули к нам руки. Выход был один. Я быстро перекинул мать через плечо, в грудь сразу отдалась резкая боль. Я упал с воплем вместе с ней на колени. Собрав в себе силы, я поднялся. Меня шатало в разные стороны, словно пьяного. Равновесие нашлось, и я поковылял от них прочь, направляясь вперед, где их еще не было. Они потеряли пока ко мне интерес, разыскав в потемках нашего закованного друга. Увидев их, он решил от них скрыться, но не получилось.
В это же время военные вели беглый огонь по многочисленной цели. Командир приказал держать позицию, оценив ситуацию, а сам направился к вертолету. Когда он залез в него, понял, что опоздал. Уже в нем было около пяти тварей, которые отгрызали пилоту голову и отрывали ее от туловища вместе с позвоночником. Кровью залило все вокруг. Командир поднял автомат, и только было прицелился, как его схватили мощной хваткой за ноги и потащили из вертолета.  Потеряв почву под ногами, он, падая, открыл огонь во все стороны. 
Один из них схватил беззубого хозяина немецкого авто за ногу, лишая его по-следнего шанса на спасение. Отбиваясь, он проклинал их. Зомби кучей навалились на него. Они начали рвать его на мелкие части, пока не разорвали пополам. Он был еще жив, это было ясно по его воплям. После небольшая компания оторвала ему голову, выгрызая глаза с корнем, сдирая с него кожу и съедая все незамедлительно. Другие обгладывали конечности и пожирали внутренности. Кровью забрызгивало все, в том числе и бочину нашей машины. Куски мяса летели во все стороны. Больше уже не на что было смотреть, отвернувшись, я пошел дальше. Затих голос девушки в машине, ее уже доедали.
Своими выстрелами командор прострелил бак и через считанные секунды вертолет огненной поддержки вспыхнул, как факел. Прогремел в тишине оглушительный гром взрыва. Огненная вспышка во тьме. Меня даже сбило с ног, и я уронил мать на асфальт. Огнем охватило почти всех монстров. Трудно было вздохнуть, везде был раскаленный воздух и гарь. Поднявшись и подняв маму, я посмотрел назад. Это был настоящий ад. Разлетались огненные осколки, бегали горящие тела. Я больше не мог смотреть, поэтому пошел дальше, оставив это безобразие позади.

1.4

Под проливным непрекращающимся дождем я шел примерно около пяти часов, все время, поворачиваясь назад и оглядываясь по сторонам. Шагая, я освещал себе путь. Эти твари от нас отстали, но явно идут за нами по пятам. От холода меня начало лихорадить, особенно в такую-то погоду в одной футболке и легкой кофте. По мере движения я перекладывал маму на другое плечо и делал небольшие перерывы. Взглянул на часы, было около шести утра. Скоро рассвет, или уже. По пути ни одной встречной машины не попалось, а про попутный транспорт можно забыть.
Меня посещала мысль, что все это сон, очень реальный сон, что я сплю дома, и мне хочется проснуться, что этого не было на самом деле. Эта мысль в ту же секунду исчезала, когда ребра давали о себе знать, из-за чего приходилось останавливаться и переводить дыхание.
На улице начинало светлеть, дождь уже прекратился, затопив весь округ. Я от-ключил фонарь и повесил его на пояс, закрепив специальным ремешком. Потом я продолжил идти по дороге, надеясь на чудо.
Когда я дошел до старого дорожного знака, начал появляться густой туман. Знак гласил, о крутом и протяженном повороте налево. Если идти по асфальту, то они запросто смогут нас догнать, силы у меня были на исходе, ход замедлялся с каждым метром. Но если пойти наперерез, то я срежу, но опасность велика. Мне не по силам убежать с матерью на плечах по кустам и зарослям от них. Посему я встал перед выбором, из которого один был хуже другого. Поразмыслив, я поднял маму, и пошагал дальше по дороге.
Из-за тумана дальше пяти метров нельзя ничего было увидеть. Так можно запросто попасть в их лапы, если они были бы впереди. Я заметил блеклые протекторные следы на асфальте, дойдя до поворота. Следы вели от дороги к дебрям. Машина съехала с дороги, видимо авария. Идти проверять туда, было опасно. А если машина на ходу, тогда можно будет воспользоваться ею, потому что я уже не мог нести маму, она и так была в плохом состоянии. Делать было нечего, я на свой страх и риск, пошел по следам, которые меня сразу вывели к Opel Vectra GTS серебристого цвета. Машина врезалась прямо в сосну, не на высокой скорости, так как повреждения были минимальные. Немного повредило нос тачки, но как нестранно, у машины были открыты две двери: водительская и задняя правая. Я стал оглядываться, ничего подозрительного не заметил: ни хозяина, ни вонючих людоедов. Я понес маму к машине, усадив вперед возле водителя. Ключи находились в замке зажигания, мне это порадовало. Когда я осмотрел салон, то очень сильно насторожился, задняя часть интерьера авто была жестко забрызгана кровью. Кровью ребенка младенческого возраста. К заднему сидению было приделано специальное кресло для перевозки малышей. Это кресло было вывернуто с корнем и залито кровью, и даже виднелись кусочки одежды и мяса ребенка. От него ничего не осталось. Я содрогнулся, представив эту картину. Как один из каннибалов въедается в ревущее тело ребенка своими кошмарными зубами. Разрывая маленькое тельце, словно курицу на кусочки, а потом поедая их с глубоким удовольствием. Прямо-таки проглатывая малыша целиком, заталкивая его себе внутрь. Меня начало подташнивать, желудок взбунтовался, его скрутило винтом. У меня начались тут же спазмы рвоты, поднимаясь все выше и дальше. Я отошел от машины на пару шагов и меня начало страшно рвать. Меня согнуло в три погибели, по позвоночнику, словно какой-то разряд, проходила боль, ребра заныли, а рвота не прекращалась. То затихнет, то заново. Желудок ныл и скручивался. Во рту и глотке у меня запершило, чертова горечь. Мне бы сейчас свеженькой воды, чтоб прополоскать горящую глотку, но вместо этого я жадно глотал влажный воздух. Выпрямившись, я отдышался и направился к матери. Ранение было паршивое, хотя пуля прошла навылет. Я проверил пульс – слабый, после усадил получше и пристегнул ремнем безопасности, а сам пошел за руль. Почти оказавшись в машине, я заметил слева человеческую фигуру, стоящую в двадцати метрах от меня. По телосложению это была женщина. Рассеявшийся туман возле нее помог определить, в чем она была одета: строгий костюм, блузка. Лица я ее не видел. Она стояла, не шелохнувшись, я остолбенел тоже.
—     Эй.      
Крикнул я ей, хотя не стоило этого делать, вышло все интуитивно и глупо. Но она по-прежнему не двигалась. Вдруг послышались звуки шагов, шуршала листва на земле, повсюду.
—      О, черт!      
 Нас окружали эти гады. Они двигались кольцом, выходя из тумана. Не раздумывая, я залез в машину, закрыв за собой все двери и заперев их на защелку. И начал заводить автомобиль.
От страха я себя не мог контролировать, руки тряслись, словно мне в зад вибрирующую установку вогнали. Когда повернул ключ, машина начала заводиться. Я слегка поддал газу, нога с трудом нащупала педаль акселератора, в панике я не мог сосредоточиться. Машина завелась, но тут же заглохла, дернувшись вперед.
—      Что за черт?      
Я злился как ненормальный, не понимая в чем дело. Я заорал на рычаг коробки передач, который находился на передаче. Быстро снял его с передачи, переведя на нейтральное положение. Я снова повернул ключ зажигания. Двигатель только тарахтел и никак не хотел заводиться. Попробовал еще раз, опять та же история, двигатель только бурчал.
Удар в окно слева от меня испугал до ужаса, в котором я и так пребывал. Эта тетка ломилась внутрь, стуча руками по стеклу. Стараясь не обращать внимания на нее, я пытался завести эту чертову рухлядь. Ничего не выходит, словно движок сдох. За это время антропофаги подошли к машине и все дружно начали стучать по ней и ломиться к нам. Их удары слились для меня, как в один. Этот звук сводил меня с ума, также как и их рычание. Они пытались открыть двери, дергая за ручки, но, поняв, что бесполезно, продолжили стучать по стеклам. Под ударами заднее стекло начало трескаться.
Вдруг послышался скрежет металла, я не понял, откуда идет звук, но сзади – это точно. Я не понимал, что происходит. Снова скрежет, все сильней и сильней. Парочка уродов неожиданно забралась на капот машины и стала биться в лобовое стекло. Кто-то умудрился забраться  на крышу, отчего она стала прогибаться от их веса и ударов. Я пригнулся на всякий случай, опустив также маму и отведя ее подальше от окна. А скрежет продолжался. Автомобиль начал шататься, один из зомби даже свалился с крыши, но туда снова забрались. Со стороны машину обступило уже штук сто людоедов. На крышу стало залезать кучу этих сволочей, которые в конец обезумили. Крыша под такой массой трещала по швам. Они раскачивали машину до такого, что колеса начинали отрываться от земли. Внезапно задняя дверь с материной стороны стала выгибаться наружу. Да что же это такое? Они пытались сорвать дверь с петель. Какую же силу нужно иметь? Я стал еще быстрее дергать ключом, чтобы завести. Меня до смерти напугал удар, пробивший крышу машины. Перед моим взором предстала кровавая рука, пытающаяся что-нибудь ухватить. Ничего не найдя, зомби стал вытаскивать руку назад, разрезая острым металлом. Необъяснимое стекало с его кожи, это не кровь, а какая-то желчь. Задняя дверь на половину выгнулась, Господи, они сейчас ворвутся. Кто ее выламывает? Они не обладают такой силой, это невозможно, как и их существование. Под ударами стекло двери разлетелось на осколки. Сердце у меня заколотилось, дойдя до предела. Скорее всего, у меня будет сейчас разрыв сердца, я уже не могу быть здесь.
Мешая друг другу, они не могли залезть через разбитое окно. Всем хотелось ухватить кусочек, и полакомиться мясным блюдом первым. Дверь по-прежнему трещала. Если они ее оторвут, тогда все.
Моля Бога помочь, я продолжал дергать ключ туда-сюда. Я потихоньку уже вновь смирился с мыслью о гибели, выхода нет. Может сел аккумулятор или какое-то механическое повреждение, а может вообще, бензин закончился в баке. Меня это доводило до смеха и одновременно до слез.
Начали трескаться все стекла, превращаясь в своеобразную паутину. Разозлив-шись, я вдарил по рулю с такой силой, что чуть руку не сломал.
—      Ты будешь заводиться, гадина!!!
Терять нечего, так напоследок выпустить пар. Со злобы я схватил этот гребаный ключ, и повернул его так, что чуть не вывернул замок. Это, наверное, все от сказанных слов. Двигатель начал подавать какие-то признаки жизни, кашляя и чихая, он все же вселял надежду, Боже, Боже, помоги, и он заработал. Я был рад до ужаса, словно увидел чудо из чудес, может для меня, это сейчас и было чудом.  Когда я выжал сцепление и перевел рычаг на R, поддал газу, отжав педаль сцепления, машина начала двигаться назад. А после я так вдавил педаль газа, что автомобиль с ревом вылетел из мышеловки. С капота и крыши стали сваливаться эти говнюки, сбивая рядом стоящих. Колеса немного буксовали. При этом я сшибал все на своем пути. Машина находилась, словно на волнах переваливалась как при качке. Когда выехал на твердое покрытие, я вывернул руль вправо до отказа, пока не врезался в препятствие. Я быстро убрал рычаг с задней передачи, переведя на нейтральную, чтобы снова не заглохнуть. В зеркале заднего обзора я увидел, что врезался в стену из мертвецов. Их было тысячи. Пока я смотрел, меня снова начали окружать и захватывать в кольцо. Но сейчас их было гораздо, гораздо больше. Если они сомкнуться, мне через них уже будет не пробиться. Тогда я включил первую, вдавив педаль акселератора и пулей от них. Только успевал переключать передачи, по пути сшибая прожорливых мудаков. Один все же успел ухватиться за выгнутую дверь. Я стал вилять машиной, увеличивая скорость, но он уцепился на совесть. Я стал резко маневрировать автомобилем, ничего не получалось. Только его ноги в воздухе болтались, продолжая перебирать руками, он лез к разбитому окну. Черт, он-то может запросто залезть и покромсать нас. Я предпринял послед-нюю попытку, вжал педаль тормоза в пол. Opel начало заносить. Торможение было чрезвычайно резкое. Этим мерзавец все же оторвал болтающую дверь, отлетев с ней в объятиях в сторону, обнимаясь и переворачиваясь в полете, а после оказался в овраге. Зомби был очень недоволен, можно было понять по его гневу. На этот раз они все остались ни с чем. Я включил противотуманные фары для лучшего обзора дороги, и мы направились, держа курс домой.

1.5

Проехали несколько десятков километров и туман рассеялся. На часах уже было семь часов утра. Солнце начинало подниматься над горизонтом, выползая из-за туч. Прошедшая ночь казалась для меня кошмарным сном. Все события были словно недельной давности. Я уже с трудом помнил, из-за чего все началось. Как мы с мамой обсуждали наши отношения и другие вопросы. Теперь все превратилось в бессмыслицу. Прежние проблемы  стали прахом. Вымотавшись окончательно, приходилось держать себя в руках за рулем. Меня сейчас на удивление меньше лихорадило. И решив развеять хмурую атмосферу, я включил автомагнитолу с каким-то диском MP3. Заиграла старая и знакомая мелодия, которую я не слышал несколько лет, и, как бальзамом она прошлась по всему телу. Играла рок-группа «Наутилус Помпилиус» с композицией «После дождя». Я вслушивался в слова и раздумывал, особенно над этими строками:

Что мне делать с тобой?
Что нам делать теперь?

Захотелось посмотреть фильм, где звучала эта песня и забыть все и вся. Оказаться в кругу друзей и родных. Отрешиться от всего.
Мама по-прежнему не приходила в себя, уткнувшись в боковое стекло головой. Она спала. Мне было очень ее жалко.
Я гнал машину со скоростью ста двадцать км/ч и старался не превышать, опасаясь, что могу потерять управление. Ночь выдалась на редкость напряженной.
Прошло некоторое время, и мы уже были опять на трассе. Я проклинал себя за то, что не уговорил мать не съезжать на этой «кровавый маршрут». Я просто не находил себе места. Злость бушевала во мне, как извергающийся вулкан.
По пути нам никто не встречался. Это очень меня заинтересовало, что если это распространилось, тогда куда теперь ехать. Вопросы, одни только вопросы.
Стали попадаться брошенные машины на дороге. Людей не было видно, только их транспорт. Впереди появилось препятствие, представляющее собой оставленный тягач с фурой, а возле него куча автомобилей. Все это перегораживало путь дальше. Я искал лазейку, замедляя ход. То ли объехать справа или слева эту груду металлолома. Пришлось остановиться. Вылезать из машины не было никакого желания. Я посмотрел на маму, она в том же положении, даже не шелохнулась. Проверяя ее пульс, я затаил дыхание, но выдохнул с облегчением. Пульс был. Что ж предстояло все-таки выяснить, как проехать. Я осмотрелся из салона автомобиля. Все по-прежнему – ни души. Тогда я с крайней осторожностью вылез из машины, не глуша двигатель и не закрывая дверь. Еще раз обследовал прилегающую местность, я как-то успокоился, но не расслаблялся полностью. Внутренний голос мне велел залезть обратно в тачку. Что наверно, было грандиозной идеей.
Птицы не пели, ветра нет – затишье и безмятежность.
С опаской я двинулся вперед, проходя ряд оставленных автомобилей, поверяя по пути каждую, я искал в них еду и оружие. Попадались лишь одни тряпки. Таким темпом, я все же до трейлера добрался шустро. Он своим размером загородил, как оказалось не весь путь, но вот один фургон это доделал окончательно. Едва-едва не сплетясь в объятиях с прицепом. Хотя и дальше брошенных машин было немало за этим завалом, но наша полоса была практически свободна. Выходом служило лишь, избавиться от фургона или съехать с дороги и объехать по полям. Но это верный путь оставить машину там. Нужно было торопиться, я не хотел здесь задерживаться. Я подошел к кабине фургона, никого. Молнией, забравшись внутрь, я оглядел салон. Ничего интересного не найдя, я приступил к выполнению намеченного плана. Снял с передачи и выбрался из транспорта, потом я начал сталкивать фургон в кювет. Силы у меня были на исходе, так что приходилось делать перерывы. С трудом мне удалось одолеть намеченное задание. Фургон медленно покатился с дороги, я поддал еще. И через какие-то секунды он скатился в кювет, открывая проезд дальше. Уставший, я поковылял к теперь уже нашей машине. Вот я уже и у двери. Залезая в тачку, я заметил какое-то движение возле самого тягача. Долго не раздумывая, я запрыгнул в машину и закрыл дверь. Включил первую передачу, и уже поехал через затор автомобилей. Я никого не заметил, проезжая мимо прицепа. Но, проехав дальше, я увидел девушку. Она не бежала, а быстро шла в попутном направлении. Опустив свое окно, я ей крикнул:
—     Эй.
Это уже мне что-то напоминало. С виду она была нормальная, но продолжала двигаться, не обращая на меня внимания. Тогда я ей пару раз посигналил. Она остановилась. Были на ней джинсы и коротенькая майка, обнажавшая живот. Вид у нее был слегка растерянный, она не понимала, кто именно ей сигналил, продолжая смотреть вперед.
—      Я справа от тебя.   
Повернувшись на мой голос, я увидел другую половину ее лица, более отвратительную. Левая половина была обезображена, словно на нее напал дикий зверь, ободрав все до мяса. Образовалась уже корка от засохшей крови вперемешку со слизью и гноем. Единственный глаз ее был полузакрыт, но ей это не помешало резко ринуться на нас, издавая рык при атаке. Не дожидаясь, я плюнул на нее и со свистом тронулся с места, быстро удаляясь оттуда, оставляя ее голодной.
—      Вот, скотина.    
Все что приходило мне на ум. Меня это даже позабавило. Как часто бывает обманчива внешность: оказалась «крокодилом».
Через полсотни километров встретился перевернутый набок междугородний автобус. Он лежал на встречной полосе. Проехав вдоль него медленно, я не заметил живых. Разбросанные и разлетевшиеся вещи, сумки и другие различные предметы. Все говорило о присутствии здесь мертвых. Не задерживаясь долго, я поехал дальше, держа путь к восходящему солнцу.

1.6

Темнота:
Но это не ночь, просто….
Шипение:
Доносится из динамиков. Здесь ничего не ловится. Нет! Что-то есть…
Голос:
—      Граждане….   —    шипение, быстро оборвало сообщение, через некоторое время вернулось вновь,    —   … они…  —    снова пропал сигнал.
Темнота, странный шум:
Моя мать очнулась, хрипя и дергаясь. Я не проверял ее несколько часов. Это напоминало…
Опять тьма:
Что это? Она начинает рыгать кровью на лобовое стекло, забрызгивая панель. Что это с ней? Какая жуткая вонь.
Голос из динамиков:
—      …опасность. Будьте осторожны, они пожирают людей, превращая…
Мой внутренний крик:
Она начала медленно тянуться ко мне. На вид была она бледнее, чем сама смерть. Она смотрит на меня, Господи, что у нее с глазами, они были безжизненными. Это и есть долгожданная Смерть, пришедшая за мной. Я испуган, она это чует…
Визг шин:
Машину начало водить по сторонам, то на встречную полосу, на обочину, обратно… Тормоза не работают, в чем дело….
Голос:
—      ….шанс, выстрел в голову, больше…
Внутри машины:
Она медленно тянется ко мне, но ремень ее сдерживает. Она словно потеряна. Я прижался к двери, отстегнув свой ремень безопасности. До коробки передач не дотянуться, она мне тогда руку оторвет. Кое-как удерживаю машину на ходу.
Тьма, и голос во тьме:
—    … не верьте друзьям, родственникам, знакомым. От укуса или царапины, они превратятся в прожорливых монстров, опасайтесь их…    —    голос вновь исчез, заменившись треском.     —     … это не местный феномен… власти принимают соответствующие…  они распространяются …
Я кричу:
Она  рвется ко мне теперь со страшной силой. Ремень начинает рваться, не сдерживая ее больше. Ее руки, ужасные руки тянутся к моему горлу. Мне страшно. Она из кожи вон лезет, чтобы разорвать мне голову, вырвать сердце живьем. Ее пальцы приближаются. Еще немного и она начнет меня есть. Мне осталось. Боже, ее ремень!..
Кричащий голос:
—      ….они уже здесь. Их, Господи… этого не может быть. Целая армия мерт-вых, движется к нашему зданию…   —   голос исчез, но снова вернулся.    —    … Андрей, быстро хватай оружие. Быстро, кому говорю, брось заниматься херней, вооружайтесь и сваливаем отсюда к чертовой матери. Быстро, быстро!..      
Слышны было только звуки шагов, еще какая суета. Вдалеке слышались голоса, а потом были слышны одни выстрелы, заменившиеся после душераздирающими воплями и криками боли. Все смешалось. Только одна фраза прозвучала, которую можно было хорошо расслышать.
—      ОНИ ПОВСЮДУ!!!
Тишина:
Из динамиков стало доноситься только одно шипение. Сигнал окончательно пропал.
Воцарилась гробовая тишина.

2.1

- Граждане! Это возможно наше последнее обращение к вам. Мы передаем экстренную информацию. Творится что-то невероятное на улицах города. Здания охвачены огнем, вокруг слышны взрывы, выстрелы и душераздирающие крики и вопли. Это какой-то кошмар. Мертвые вылезают из могил. Их целые полчащи. Все это кажется бредом и безумием, но они на самом деле существуют. Что бы правительство ни говорило и не лгало вам, мы вам сообщаем, что это не террористы и тем более, не какой-нибудь розыгрыш. Эти твари опасны. Будьте осторожны, они пожирают людей, превращая в себе подобных – кровожадных существ. Остановить этих уродов очень трудно. Если есть возможность, беги от них прочь. Если нет, то единственный шанс, выстрел в голову, больше никак их не убить. Старайтесь не вылезать из своих укрытий, не верьте друзьям, родственникам, знакомым. От укуса или царапины, они превратятся в прожорливых монстров, опасайтесь их. Это не местный феномен. Они сметают города, как саранча урожай. С каждым часом их становится больше в геометрической последовательности. Власти принимают соответствующие меры. Военные эвакуируют выживших в наиболее удаленные и безопасные места, подальше от этой эпидемии, и устраивают баррикады. Если вы находитесь в больших городах, то вам срочно нужно покидать их. Уезжайте как можно дальше. Одно из ближайших мест скопления людей, это военный бункер в ста двадцати километрах от города. Направляйтесь туда, там вам окажут медицинскую помощь и смогут вас защитить. Не езжайте только по федеральной трассе. Это одна сплошная пробка. Можно воспользоваться 53-й и 56-й дорогами. Держитесь подальше от населенных пунктов по пути и самое главное не останавливайтесь на дороге.
Они распространяются очень быстро…
—      ….они уже здесь. Их, Господи… этого не может быть. Целая армия мерт-вых, движется к нашему зданию…   —   в комнату забежал впопыхах Юрий. Сказать, что он был прирожденным спортсменом – нельзя. Но видя, что происходит перед тобой, несешься, как сумасшедший. Вообще, при его-то ста килограммов, он порхал, как перышко.    —    … Андрей, быстро хватай оружие. Быстро, кому говорю, брось заниматься херней, вооружайтесь и сваливаем отсюда к чертовой матери. Быстро, быстро!
—      Я не могу закончить эфир, пока все не расскажу.
—      Ты спятил окончательно, собирать шмотки мы, уходим немедленно!
—      Это мой долг! Я обязан оповестить эти данные, для оставшихся выживших.
—     Браток, ты рехнулся. Кому это говно надо? Выгляни в окно, ты все сразу же поймешь, что всем уже давно конец. Так что, меньше текста больше дела. Работай руками и ногами, а не языком чеши. 
—      Андрей, нам уже пора уходить, иначе…
—      Иначе, что!    
Огрызнулся он на свою жену, пребывая в гневе. Окинул злобным взглядом Юрия, после посмотрел на молодую парочку с ребенком, которая расположилась на диване в углу, обнявшись друг с другом. Андрей взглянул на их девочку, которую звали Таня. Ей все было чуть больше годика. Ему тут же стало стыдно за себя. Он вспомнил, что их сын буквально несколько часов назад превратился в закуску для этих мерзкий созданий.
Юрий выждал небольшую паузу, подошел к Андрею, который уже склонил свою голову. Взял АК-47 со стола и протянул ему. Андрей не стал больше ничего говорить, он не мог спорить с этим человеком. Поэтому, не прошло и десяти секунд, как они галопом спускались по лестнице, двигаясь к запасному выходу, где их ждал автомобиль. За рулем УАЗ-3962 сидел двоюродный брат Юрия, которого звали Игорем.
—      Быстрее залезайте внутрь, мать вашу.   —   Закричал Игорь на них.   —   Где вас черти носят?
—      Все нормально. Вышла небольшая заминка.   —   Ответил Юра, помогая забраться молодой парочке с ребенком в машину.
—      Какой нормально, ты посмотри, что перед носом творится.
 Зомби уже были очень близко, оставалось пятьдесят метров до них. Они пробрались на территорию радиостанции, продвигаясь стеной к автомобилю. Им оставалось ехать только на таран, сквозь мертвых к главным воротам. 
—      Где остальные?    —   нервничал Игорь, оглядываясь по сторонам.
—      Андрей с женой спускаются. 
Не успел закончить свою мысль, как неожиданно появилась Ира с сумками в руках.
—      Андрей где?
—      Следом спускается.
—      Залезай в машину, немедленно!   —   уже сурово заговорил Юрий.
Сам же направился за Андреем.
—     Андрей, пошевеливайся,   —   в ответ тишина, это напугало его,   —   Андрюха, ты меня слышишь?   
На этот раз, раздалась автоматная очередь двумя этажами выше. Юрий ринулся вверх по лестнице. Находясь этажом ниже, он услыхал душераздирающий вопль. Юра снял с плеча свой автомат и убрал с предохранителя. По-прежнему слышны были выстрелы АК-47. Когда он вбежал в комнату, в которой он был минуту назад, то остолбенел на месте. Андрей лежал в луже собственной крови, борясь изо всех сил за свою жизнь. С десяток зомби окружили его, отгрызая ему конечности и потроша внутренности.   
—      ОНИ ПОВСЮДУ!!!    —   вырвалось последнее из его легких, перед тем как ему разломали грудную клетку и оторвали голову от туловища.
Находясь в шоке, Юра направил свой автомат на этих тварей. Со злости выпустил весь рожок по ним, валя этих гадов на пол, вышибая им последние мозги.
Игорь уже было хотел броситься за братом, как тот появился на улице. Он за-прыгнул в автомобиль, расположившись впереди, при этом ни сказав, ни слова. Игорь сразу же включил полный привод у машины, так как ближайший путь был с многочисленными препятствиями.
Ира даже не стала интересоваться сейчас, что же случилось с Андреем. По недавним выстрелам и по виду Юры, который вернулся оттуда печальным и злым, она поняла, что ее мужа уже больше нет в живых.