Пандемонтиум

Эпизод 1-й. ЗАТИШЬЕ

1.1

Сидеть в машине под палящим солнцем, даже при опущенных стеклах, было невыносимо. Лишь скромненький вентилятор спасает положение, гоняющий теплый воздух по салону. Корпус ВАЗ-2106 нагрелся до такой степени, что был похлестче раскаленной сковороды. Смело можно начать жарить яичницу на крышке капота. Пару минут, и ужин будет готов. А запивать ядовитым потом, который можно выжать со стакан из одежды раза на три пропитавшейся. Жажда мучила чудовищная, ведь уже битый час на кошмарном солнцепеке. Постепенно начинаешь сходить с ума. Не за горами и солнечный удар, и помутнение рассудка. Еще чуть-чуть и можно будет растечься по сиденью как жидкий шоколад. Веки от такого безобразия слипались ни хуже чем от клея. Состояние было кошмарное, просто отвратительное. Полуживое самочувствие вгоняло в чумовую тоску. Дыхание тяжелое и прерывистое. Жгучий воздух опалял легкие при каждом входе, будоража все внутренности. Запредельная температура в этом году просто убивала, а в сегодняшний день природа просто издевалась. 
—  Узнала в чем там дело?  —  кое-как вымолвил парень, по-царски развалившись на водительском сиденье, при этом, изнемогая от удушливой жары, от которой в глотке давным-давно пересохло и отдавало желчью.
—  Относительно,  —  ответила измученная донельзя старшая сестра, усаживаясь рядом.  —  Военные закрыли впереди въезд в город, якобы ссылаясь на какие-то непонятные причины. Чтоб их.
— Забавно, только когда они собираются свернуть свою «лавочку»?
Сестра лишь вяло плечами пожала. Она бы с превеликим удовольствием хотела знать ответ на данный вопрос. Ее поход не увенчался успехом, поэтому она, как и все вокруг, в недоумении от происходящего здесь. Военными силами перекрыта федеральная трасса и ближайшего объезда нет.
На часах уже без четверти семь. Самый умопомрачительный солнцепек пошел на спад. Но ультрафиолет все равно безжалостно припекает. Теперь хорошо понимаешь на собственной шкуре, что происходит с курами в духовке. Гриль крупных масштабов.      
— Это чертово ожидание сводит меня с ума,  —  недовольно произнес младший брат.
—  Остается терпеть, так как Бог их знает, когда этот бред закончится. Ты глянь, пробка уже двухкилометровая образовалась, как в ту сторону от нас, так и в другую. И заметь, никого не впускают, и, не выпускают.
—  Любопытное наблюдение,  —  сыронизировал брат,  —  неужто апокалипсис нагрянул?
 —   Угу, нежданно-негаданно. Который в этом году уже по счету?
Брат только устало посмотрел и грустно вздохнул:
—  Черт, сколько мы еще тут проторчим? Уж чего я не думал, что возвращение домой окажется таким муторным. Гложет меня сомнение насчет этого, что до полуночи мы не доберемся.
—   Не начинай «капать на мозги». Нужно и в плохом искать положительные моменты.
— Ой, извини. Что-то я в этом сильно сомневаюсь. Только один малозначительный факт я вижу, что мы здесь стоим.

—   И?
—  Мотор мало-мальски остыл после нашей продолжительной поездки. Еще немного и закипел бы. Но вот по поводу остального, то я с тобой не соглашусь. Уже третий час здесь и конца всему этому безобразия не видать.
 —  Я тебя полностью поддерживаю. Только перестать нудить, у меня голова раскалывается.    
Осадила она братца, который, подтягиваясь, стал вылезать из тачки.
—  Куда собрался-то?
—  Пойду, кости разомну,   —  зевая, промямлил он.
— Давай-давай, — сказала безразлично сестра, опуская спинку сиденья и устраиваясь поудобнее, чтоб вздремнуть. Сейчас это было крайне необходимо, хотя бы минут пятнадцать.

1.2

Очнулась она ото сна из-за стука растрепанного мужчины преклонного возраста, который изрядно запыхался. Он смотрел на нее глубоко отчаянными глазами, как будто она была его последней надеждой. Она уставилась на него в легком недоумении, мужчина был подозрительного вида и еще находился в сказочном свете заката со стороны города.
—   У вас воды не будет?  —  умоляющим голосом произнес он.
 —   Что простите?  —  не расслышала она.
—   Есть вода? Понимаете, у моей внучки обезвоживание и поднялась высокая температура. Я уже половины колонны оббежал и все безрезультатно. Мне срочно нужна вода. Я вам заплачу.
—   К сожалению, ни чем не могу вам помочь. У нас как полтора часа назад вода за¬кончилась, сами страдаем от жары.
Мужчина не стал ее слушать дальше, потому что ринулся к следующей впередистоящей машине на поиски живительной влаги. Этот тип был весьма странным, но его можно понять, когда давит такое дикое пекло. Губы начинают трескаться, в глазах темнеть, а одежда покрываться солью, прилипая к обгоревшему телу.
Асфальт раскалился, что горизонт походил на расплавленное стекло. Дышать горячим воздухом становилось чересчур тяжело. Легкие горели изнутри, даже слюны не хватало потушить бушующий пожар в груди. Абсолютно никаких сил не было подняться и выйти из автомобиля. Навалилась страшная усталость и присутствовала полная разбитость. Лишь одно желание крутилось в голове – поскорей убраться отсюда и рухнуть в какой-нибудь прохладный водоем, чтоб избавиться от дурманящего запаха пота.
Ужасное состояние в такое время года просто невыносимо. Брат еще куда-то запропастился, нагоняя тем самым беспокойство. Она нехотя все-таки вылезла из автомобиля, ища брата среди образовавшей¬ся суматохи. Народ стал выбираться из своих машин и снимать на мобильные телефоны поистине фантастический заход солнца. Она сразу посмотрела время. На часах только половина восьмого. Солнце уже готовилось через какие-то десять минут скрыться за горизонтом. Это было волшебный и завораживающий природный феномен. Люди стояли как загипнотизированные, словно наблюдали солнечное затмение. Ядовито-оранжевые лучи светила с небесно-голубым оттенком топили кожу своим необычным ультрафиолетом.
— Быстро залезай в тачку!   —  заорал, внезапно появившийся, брат.
Он был чертовски напуган, что привело ее в смятение. Она мигом без лишних вопросов запрыгнула в машину, не отрывая взгляда от брата, который был потерян не меньше, чем недавно возникший мужчина. Он молниеносно стал заводить автомобиль, при этом, умудряясь одновременно закрывать все окна.
—   Ты что творишь? Что происходит?  —  в панике спросила сестра.
—    Немедленно закрывай свое окно!
Рыкнул он, выключая вентилятор и врубая первую передачу. Затем руль влево до упора и, не обращая внимания на свернутый задний бампер иномарки, по газам в обратную сторону.
— Что там произошло?
— Лучше этого не знать. Я не смогу тебе объяснить, что там было.
—    Так все же?
—   Правоохранительные органы средь белого дня вытворяют нечто не поддающиеся воображению. Простые горожане прямо-таки на глазах слетают с катушек.
Он тараторил как заводной, ни на секунду не отвлекаясь от дороги. Скорость уже перевалила за сотню. Стоящие машины только и мелькали перед глазами. Пробка была очень протяженной, что ее края не было видно. Своеобразный железный змей растянулся по долине. Люд же представлял собой шерсть этого замысловатого чудовища, раскинувшее свое тело на огромное расстояние.
— Куда мы едем?
Брат молчал, как будто язык проглотил.
— Эй, что с тобой?
—   Подожди. Главное сейчас как можно быстрее уехать подальше от этих мест. Нам надо где-то укрыться! —  невозмутимо произнес он.
Сестра умолкла. Брат ничего существенно не говорил, а лопотал всякую чушь. Его безумный взгляд ее пугал. Что-то еще спрашивать она не решилась. Ко всему мысли окончательно оборвались, когда послышался приближающийся шум вертолета. Это за ними, других вариантов нет.
—   Водитель ВАЗ-2106 немедленно остановитесь!  —  послышался грозный голос с борта Ми-35П по громкоговорителю. Модернизированный вертолет с устрашающей огневой поддержкой, предназначенный для уничтожения бронетанковой техники завис над их головами. Рев гигантских винтов разрывал просто-таки мозг. Брат игнорировал все вокруг. Вместо того чтобы остановиться, он наоборот увеличил скорость и теперь стрелка спидометра готова была перейти отметку в сто пятьдесят километров в час.  —  Водитель ВАЗ-2106, приказываю, немедленно остановиться!  Это последнее предупреждение! Иначе будет применена сила!
—   Тормози!  —  закричала сестра.  —  Они сейчас по нам откроют огонь.
—   Нет!  —  твердо выдал брат, по-прежнему выжимая последнее из машины.
Его жуткий взгляд сильно беспокоил ее. У сестры просто дар речи пропал и дух перехватило. Брат не намеривался подчиниться. Только вперед. Еще становилось не по себе, когда мчишься с такой высокой скоростью на отечественном автомобиле. Весьма рискованное занятие. Еще немного и вылетишь с трассы в кювет. Все дребезжит и свистит, ревет и скрепит.
—   Остановись, прошу тебя,   —  взмолилась сестра, захлебываясь слезами.
—   Не могу,   —  уже более спокойно выдал он. Брат повернулся к сестре и заговорил не своим голосом.  —  Доверься мне.  —  Ми-35П стал заходить на цель. Оставались считанные секунды до того как пилот развернет весь боевой потенциал.  —  Ты в надежных руках.
Сердцебиение остановилось, когда с оглушительным шумом винтов пронесся над ними боевой вертолет. Все в голове перевернулось, словно после хорошо тайфуна. Ми-35П, который должен быть стереть мчащуюся машину с лица земли, теперь шел кремом на огромной скорости в дорожное полотно, как будто на таран. Пилот видимо совсем обезумел, решив размазать свою многотонную махину по всему асфальту. У сестры глаза из орбит вылезли, когда впереди них просто рухнул вертолет с чудовищным грохотом. Лопасти главного винта в ту же самую секунду сложились как соломинки. Обшивка кусками отрывалась и стелилась по дороге, представляя серьезную угрозу для аварии. Ми-35П пробороздил порядком метров сто пятьдесят, пока не очутился в кювете, подняв целый слой почвы в воздух.
Брат нисколько скорости не сбавил. Каким-то неимоверным везением он смог объехать все обломки и миновать столкновения с потерпевшим крушение вертолетом. Это не поддавалось никакому объяснению. Сестра была окончательно поражена. За рулем их машины был не ее родной брат.

Эпизод 2-й. ГОРЕСТЬ УДАЧИ

Опустилась мертвая тьма. Безмолвие поселилось в здешних краях, как и везде. Стрелки часов замерли – время навсегда остановилось. Телевидение и интернет исчезло, лишь единственная оставшаяся радиостанция вещает по кругу последнюю неутешительную нарезку известий:
«Очевидцы преподносят жуткий сенсационный материал об аварии, которая уносит жизни полторы тысячи рабочих. Городские власти категорически отказываются давать какие-либо комментарии, всячески скрывая правду от народа. Вооруженные Силы РФ переведены в полную боевую готовность, готовясь к каким-то таинственным мероприятиям. Метеорологи фиксируют рекордно высокую температуру, которая отмечена в этом году, и это не предел. По всей стране начинают происходить крайне странные вещи. Правительство вводит жесткий комендантский час, также строгие правила урегулирования порядка. Без всяких объяснений военные стали открывать огонь на поражение. В городах становится небезопасно, в связи с колоссальным ростом преступности. На фоне обрушившегося мирового хаоса, возникают явные перемены климата. Метеорологи говорят о неутешительном будущем: редкостный парниковый эффект и глобальная засуха.
Верха только разводят руки в стороны, обещая в ближайшее время все взять под свой контроль. Разгорается агрессивная война на Ближнем Востоке и появляется угроза безопасности. Необъяснимые причины гибели более шестидесяти тысяч человек. Нет четких ответов происходящему, в мире возникают опасения и идут бурные дискуссии по поводу конца света.
Говорит Витек! По окончанию эфира, желаю всем живым - приятных выходных!
Очевидцы преподносят жуткий сенсационный материал об аварии…»  — и так без конца крутиться заезженная запись, воспроизводясь вновь и вновь.
Никто не знает причин конца привычного существования человечества. Мир, каким мы его помним, канун в небытие. Цивилизованное общество разорвало будущее напополам, а прошлое уже безвозвратно померкло. Загадочный природный катаклизм «проглотил» разом все страны как дьявольская чума. Рушащий фон сравнял города с бесплодными землями, а уцелевших индивидуумов превратил в безжалостных тварей.

Эпизод 3-й. ГРАНЬ

3.1

На протяжении многих лет я веду безостановочно поиски. Очень долго скитаюсь по всему миру, не прекращая разыскивать одного человека. Что именно он сможет мне сказать? Я не знаю ответа на этот вопрос, но предчувствую всем своим нутром, что этот человек способен пролить свет на минувшие события. Навязчивая идея никак не покидает мою дурную голову. С каждым днем она только подпитывается невидимой силой, придающая отваги к дальнейшим путешествиям и странствиям. Мною обуяло дикое рвение, чтобы завершить намеченный путь. Но иногда настают такие времена, что хочется все куда-нибудь послать подальше, лечь на засыхающую траву посреди огромного луга, закрыть глаза и уснуть под лучами солнца на веки вечные. Конечно, это можно все запросто устроить, но я не могу сделать такой шаг и оставить поиски, которые и так уже порядком затянулись. Не перестаю всем сердцем ощущать, что моя цель близка. Разумеется, порой складывается забавное предположение, что меня ведут специально в какое-то секретное место, чтобы что-то показать и объяснить доступным языком.
«Stop».
Записывать свои мысли на диктофон для меня в диковинку, особенно сейчас, когда сидишь посреди глуши, а вокруг ни души. Ни малейшего звука, кроме легкого дуновения ветра и перешептывания оставшейся пожухлой листвы на деревьях. Бескрайние области пустоты, утягивающие душу в пучину полного уединения и индифферентности, вселяют ужас. Абсолютное отторжение от реальности вперемешку с меркнущим течением времени угнетающего быта. И чтоб окончательно не съехать с катушек я записываю свои бредни и затем прослушиваю. Это немного помогает, чтобы окончательно не чокнуться. Ведь моим последним собеседником долгий период является собственный же голос на пленке, который увядает и чахнет, как и вся планета.    
Несмотря на все сложности и трудности, мне выпал редкостный дар, а может быть и проклятие. Необъятная свобода в моих руках, черт побери! Целый мир открыт моему взору! Рамки дозволенного обратились в прах. Фиаско идеального мировоззрения. Наступило осознание безвыходности и неизбежности неминуемого финала.
Настали темные времена!
Теперь смерть подкарауливает за каждым поворотом. Любое послабление и верная погибель. Ничего кроме преследующих теней не осталось. Таинственные шорохи и не менее загадочные образы возникают в подсознании. Играя с моим разумом в прядки. Теряется самообладание и главенствует нервозность от беспрестанной погони за неизвестностью. И все это  путешествие превратились для меня в гонку с судьбой.
Так что же это, конец всему? Наверняка, но я стараюсь, я пытаюсь стойко переносить все тягости пути и верить во что-то светлое. Но как бы мне не хотелось, с каждым днем все хуже и хуже. 
От постоянной усталости и паршивого самочувствия глаза сами закрываются. Грешным делом есть вероятность рухнуть на ходу от переутомления, поэтому приходиться держать себя под контролем. Несмотря на всю разбитость, я нахожу остатки сил подняться с огромного валуна. Мой путь по-прежнему лежит на запад через Сибирский регион по федеральной трассе М-53. Долго задерживаться на одном месте нельзя. Близится закат.
Начал подниматься сильный ветер, вызывая настоящую песчаную бурю. Природа под вечер не на шутку разошлась. Зрелище жуткое и неописуемое. Земля дрогнула, приподняв огромную площадь пыли. Из-за этого завис своеобразный песчаный туман над поверхностью. Ко всему тяжелые тучи поглощают небосвод, погружая мир во тьму. Причуды погодных аномалий изо дня в день поражают своим разнообразием. И вот сейчас грозная стихия разворачивала свой боевой потенциал, показывая всю власть и силу. Кровь вскипает в жилах при виде такого зрелища. Взора не хватает оценить безудержную мощь. Мне остается найти поблизости укрытие, так как грядет ураган натурального безумия.

3.2

Такие резкие и катастрофические перемены погоды неблагоприятно сказывались на мое состояние. Одновременные перепады давления, изменения температуры и влажности являются для меня серьезным испытанием. Глобальная смена климата дает о себе знать каждый божий день. Мои воспоминания стали похожи на мелкие осколки. Ничего серьезного не представляют, но в то же самое время причиняют ужасные страдания. Порой неуловимые обрывки доводят до помешательства. Лишь часть ярких моментов отложилась в дальний ящик моей памяти, которые являются последним связующим звеном между несколькими годами назад и суровым настоящим.
Неразбериха, начавшаяся на борту частого самолета, перерастала в более агрессивную потасовку с применением силы. Семь человек разного социального статуса на высоте десять тысяч метров над Тихим океаном. 
Дискомфорт коматозного состояния еще сохранялся даже после пробуждения. Весь гул, издаваемый остальными пассажирами, был поначалу просто звуковым колебанием воздуха. Мозг отказывался работать на должном уровне. Перед глазами темная пелена и частичными проблесками. Все переливается нестабильными формами. Присутствовало небольшое головокружение и все время подташнивало. Только спустя пару минут самочувствие нормализовалось, чтобы можно было вникнуть в суть проблемы, вставшей перед всеми. Гвалт был еще тот.
—  Ты что совсем контроль над собой потерял?!   —  возмущалась Мартина, упрекая разбушевавшегося типа.
Молодая и амбициозная леди чешских кровей. Настырная и неуправляемая теннисистка, занимавшая в свое время семнадцатое место в рейтинге WTA и дошедшая до полуфинала наиболее престижного турнира Большого шлема. Она готова была кинуться в драку без каких-либо разбирательств, лишь бы отстоять свою точку зрения.   
—   Я не намерен выслушивать этот бред!   —   свирепствовал, не на шутку разошедшийся, Патрик.  —  Не получится у вас указывать, что мне делать! Вздумаете еще что-нибудь подобное выкинуть, можете смело пеняйте на себя. Мне ваши мнения безразличны и я намерен делать так, как считаю нужным. 
Ему бы на ринге выступать или вышибалой быть в каком-нибудь ночном заведении, а не инспектором по строительному надзору. Тип почти под два метра крепкого телосложения и с криминальными чертами лица. При виде такого верзилы в ночном переулке можно сразу же перекреститься и попрощаться с этим безумным миром. Страх ему не чужд. Его глаза наполнены злобой. Неконтролируемый параноик, свихнувшийся на почве конца света.
—   Ради всего святого,   —  умоляющим голосом пыталась утихомирить Анна,   —   будьте благоразумны! Нам нужно держаться вместе, мы и так находимся в сложной ситуации. Разногласия между собой сейчас неприемлемы.
Преклонного возраста уроженка Казахстана, получившая в девяностых гражданство Соединенных Штатов, была единственным человеком, с кем был хоть какой-то общий язык. С другими лицами еще не сложилось взаимопонимание. Народ вспыльчивый и чересчур эмоциональный.
—   Не вмешивайтесь!   —  пригрозил Патрик.  —  Вам-то лучше помолчать в сторонке! 
—   Ты ей рот не затыкай,   —  подал голос Бернард,   —  и ни таких видели.
В меру спокойный и самый молчаливый пассажир на самолете. Манера общения у него была превосходная. Когда он открывал рот, то женская половина полностью замирала от его чудного мужского голоса. Его место должно было быть на сцене перед многотысячной публикой, но он выбрал иной путь. Французский абстракционист, посвятивший себя искусству – ташизму. Казалось бы, своеобразное течение живописи, но на родине он  все же пользовался спросом.      
—   Сядь на свое место и заткнись!   —  гнев в Патрике прямо-таки кипел внутри, переходящий в безумие.  —   А ни то я тебе быстро это помогу сделать!
—   Эй, бойцы невидимого фронта!  —  в дело вмешалась моя персона.  —  О чем речь ведете?
—   У тебя еще язык поворачивается?  —  выдал Патрик, пребывая в полном недоумении от моей бестактности.
—   Ты что-то против меня имеешь?    
Патрик прямо-таки осатанел. Глаза наполнились неистовой злостью ко всему окружающему миру. Он молниеносно достал из-за пояса пистолет и стал угрожать всем подряд, целясь в каждого потенциального врага. 
—  Никому не двигаться! Всем оставаться на своих местах! Теперь здесь решать все буду я! Отныне вы будите слушаться только меня – делать то, что я вам скажу и когда я скажу! ВЫ МЕНЯ ПОНЯЛИ?
Он чуть слюнями не брызгал в порыве бешенства. Его ненависть могла в лю-бую секунду обрушиться на кого угодно. Он вселял дикий ужас в пассажиров, которые боялись пошевелиться. Никто не осмеливался перечить этому безумцу, особенно когда у него пистолетом в руках.   
—  А не много ли ты захотел, приятель?  —  вдруг усмехнулся Грэг, появившийся из кабины пилотов.
Единственный человек, который сохранял хладнокровие до сих пор и не боялся придурковатого Патрика. Военная выправка, своеобразное чувство юмора, утонченный и строгий стиль. Жесткий как гвоздь в гробу и неуправляемый как стадо быков.
—  Закрой свою пасть!  —  заявил Патрик.  —  Учти, мне не составит большого труда вышибить тебе мозги. Поверь, я давно за тобой присматриваю.
—   Кто бы сомневался в твоих маньяческих припадках, псих ненормальный.   
Грэг был непоколебим.
—   Еще одно слово в мой адрес,   —   строительный инспектор уже готов был собственноручно наброситься,   —  и тебе конец, мерзавец! Я не шучу!
—   Да что же это твориться-то?   —   взмолилась Анна.
—  Ты когда-нибудь заткнёшься, старая вешалка?!  —  зарычал Патрик, направив ствол пистолета ей четко в центр лба. Рука жалобно дрожала. Он был ни меньше напуган, чем окружающая его публика.
—  Тихо-тихо,  —  вновь подал голос Бернард,  —  давайте сохранять спокойствие.
—  Хорошая идея,   —  поддержала Мартина, нервничая в присутствии вооружённого параноика.   
Возникло неловкое молчание. Страсти немного поутихли, но взгляды по-прежнему бегали друг на друга как заводные. И тут на Патрика снизошла речь:   
—  Вы не понимаете, как тяжело воспринимать существующую реальность. Вам все кажется это забавным, мне же видится иначе. Время раз и навсегда остановилось. Разрушения и уничтожения стали привычным смыслом жизни. Страдания и боль поселились в наших сердцах. Уже никогда не вернуться к тому, чему стремились и достигли. Мы может и не последние уцелевшие люди на земле, но уж точно мизерная часть. Как бы все хорошо не выглядело, мы все равно пытаемся перегрызть глотку каждому ставшему на нашем пути. Даже сейчас вы смотрите на меня как на врага, ожидая подходящего момента наброситься на меня. Это видно по вашим хитрым испуганным глазам. Ваше коварство направлено против меня. 
В это мгновение мне стало не по себе. Мною явно было что-то упущено. Все события после посадки в самолет были как непролазные дебри в густом мареве.
—   Что ж ты хотел,   —  произнес ненавязчиво Грэг,  —  судьба выбрала тебя. Поэтому, не стоит искать крайних. Ты поддержал всеобщее предложение и результат на лицо.
—    Судьба, значит, говоришь?  —  пробормотал Патрик, сильнее сжимая рукоятку пистолета.   —  Я так не думаю.
—    Что ты задумал?   —  дрожащим и жалобным голосом протянула Мартина.
—    Кому жить, а кому и умирать!   —  жестко подытожил он. 
 
3.3

Мне больно вспоминать этот случай. Сегодня у меня нет никакого настроения. Голова под вечер начала раскалываться. Уже которые сутки я не могу спокойно сомкнуть глаза и хорошенько выспаться. От каждого шороха мои нервы натягиваются как гитарные струны, готовые в любой миг лопнуть. Самочувствие на пике обморока, сознание на грани срыва.
Кое-как перебираю ногами, продолжая свой нелегкий путь. Со стороны моя поступь не отличалась от пьяного человека, шагая вперевалочку и удерживая из последних сил равновесие. 
Солнце стояло высоко. Большие серые ветви затенили дорогу. Иду дальше, но клюю носом. Каждый шаг давался с трудом. Наваливалась сонливость. Голова тяжелела и клонилась по сторонам. Но мой путь продолжался дальше, несмотря ни на что. Буквально за несколько месяцев до этих дней, мне на глаза попался очень странный дневник не менее загадочного происхождения. Этот дневник лежал в одной из придорожной закусочной где-то неподалеку от Иркутска. Необходимость в припасах еды вынудила меня нарушить собственные правила – обходить стороны подозрительные места. Только ни в тот раз, когда девятые сутки держишься на проклятом сухом пайке. Пару банок консервы и несколько бутылок чистой воды стали настоящим подарком судьбы. Но, безусловно, больший интерес приковал мое внимание дневник, лежавший у кассы, словно его, специально, оставили. Он был полностью потрепанный. Обложка сильно измята и местами порвана, при этом заляпанная пятнами крови. Страницы выглядели еще хуже – перепачканные сверху донизу и склеенные небрежно липко лентой. Если бы эти листы не были насквозь прошиты нитками, то владелец обязательно растерял всю собранную информацию. Смотреть на данный мрачный шедевр было ужасно, ни то, что прикасаться. На помятых пожелтевших страницах было написано вручную много всякой всячины, в частности наблюдения путешественника по просторам России, которые были подкреплены фотографиями этих самых мест. Из всего написанного в дневнике меня заинтересовало несколько страниц, в особенности стихотворение:

И вновь настал рассвет, и музыка в моей душе играет,
Шагая по неизведанным просторам нашей огромнейшей страны.
Вся истинная прелесть в том, что сердце, наполняясь раем,
Открывает мне глаза на всю бескрайность русской красоты.

Остановившись на минутку и наполнив кислородом грудь,
Я наслаждаюсь мгновением, продолжив свой нелегкий путь.
Мечты, фантазии, желания мелькают вспышкой в голове,
И в одночасье ожидаю возможные страдания во мгле.

Мне больше нечего терять, слова утратили значенья,
Куда ни глянь, одна лишь пустота, печаль, тревога и тоска.
Никто не знал, что прежний мир исчезнет навсегда
И миллиарды голосов подхватит попутный ветер угнетенья.

Но ноги в кровь и силы на исходе, вокруг безмолвные поля
И адское покрытие дороги встречает муками меня.
Пройдя сквозь ураган безумий и вихрь не восполняемых потерь,
Мне предстоит познать изюминку терзаний нехоженых путей.

Циклон прошел и мне спокойно, наедине с собой,
Передо мной заветная свобода, доставшаяся высокою ценой.
Теперь при каждом шаге в неизвестность, надежда гаснет, а закат мрачнеет,
При наступлении темноты ты понимаешь, что ужас греет.

Настала ночь, и небеса покрылись ядовитой пылью,    
Пульс участился, дыхание сперло, страх окреп.
Возможно, что все это когда-то было просто былью,
Сейчас, ведь как не посмотри, я вновь ослеп… 

Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя. Неприятный холодок прошелся по всему моему измученному телу. Можно было бы потерять дар речи, но я уже и не помню, когда в последний раз у меня было с кем-то общение. Чем больше я странствую, тем меньше веры остается во мне. Лишь только цель меня воодушевляет продолжать свое тяжкое "турне". Поэтому перед наступлением ночи мне показалось хорошим решением читать эти строки как какую-то молитву, которая способна оградить от любых ненастий.
Поначалу дневник мне давался с трудом, почерк был ужасный, сказывались полевые условия, в которых велось повествование. Со временем стало гораздо проще понимать текст, с легкостью разбирая каждую заковырку. Когда моими усилиями все-таки были достигнуты последние страницы, то меня сбило с толку:

"Неизвестный человек встретился на моем пути, когда полностью отчаяние охватило меня. Он появился из неоткуда, напугав меня до потери пульса. Лицо этого человека было скрыто мерзкой тряпкой, а глаза прикрыты круглыми очками газосварщика с эластичной лентой оголовья. Вся его внешность навивала жуткий страх, который сковал меня по рукам и ногам. При нем не было ни оружия, ни еды. Он был налегке, и этот факт пугал. Опасность так и исходила от него.
Он не падал от усталости, он не намеревался напасть на меня. Он просто непринужденно стоял и смотрел мне в глаза, словно пытаясь прочитать мои мысли. Только мой рот хотел было открыться, чтобы поинтересоваться его именем, как вдруг незнакомец поднес свой указательный палец к губам. После этого он спокойно развернулся и свободной походкой пошел в сторону близлежащего города, ничего не опасаясь. Мой маршрут лежал за ним.
Прошло какое-то время, когда он впервые заговорил. Голоса его я так и не помню, также и о чем мы говорили, словно и не было этого. Только одно запомнилось, как будто мне вбили это в голову. Название города. Незнакомец произнес это как-то вскользь. И в одно прекрасное утро таинственный друг исчез, как и появился. Переживания одолевали меня, оставшись снова в одиночестве, но мое путешествие на этом не заканчивается".

Это были последние предложения. Название города он так и не указал, никакой подсказки. 
Спустя некоторое время меня посетила мысль тоже записывать свои наблюдения. Поначалу выходило кошмарно. Мой почерк был куда хуже, чем у владельца дневника, что порой не разобрать. Данное занятие хоть как-то отвлекало от безумия вокруг и помогало психологически расслабиться. В который раз, перечитывая дневник, мне доставляло истинное удовольствие окунаться в воображаемый мир. Мои мысли были как частицы в хаотичном движении. Это было что-то невообразимое и невероятное.
Силы на исходе и смертельная усталость обрушилась на меня как тонна кирпичей. Вечер близится к концу и при наступлении ночи давление только возрастает. Вокруг лишь тьма и гробовая тишина, которая сводит с ума, отзываясь ледяным холодком по спине. Порой мне казалось, что у меня уже плохо со слухом, потому что ни души, ни звука – мертвое спокойствие.
Темнота полностью поглотила лесную чащу. Силуэт полной луны еле-еле пробивается сквозь мрачнейшие небеса, припорошенные оранжевой пыльцой, которая моментально ослепляет. Неприятный сквознячок обволакивает сыростью все тело. Становится холоднее. Неизвестные крылатые твари порхают призраками в ночи над головой. Пришлось в ускоренном темпе искать ночлег, чтобы не стать ужином для кого-нибудь, как слепому котенку.

3.4

Турбулентность. Скорость растет. Крики усиливаются. Разгерметизация салона. Резкое снижение высоты. Появляется чувство невесомости. Мелькают неразборчивые образы. Монотонный гул приближающейся кончины. Пассажиры в неистовой панике. За штурвалом самолета никого. Борт 17-38 терпит крушение над водами Японского моря.
—    Кто-нибудь помогите!  —  раздался чей-то умоляющий голос в разбушевавшейся обстановке. 
В ответ лишь крики боли и безысходности. Всех и вся крутит по салону как в дьявольской центрифуге. Мощные потоки воздуха врываются через отсутствующее лобовое стекло и сбивают все на своем пути. Удержаться за что-нибудь невозможно. Неистовая сила ветра неумолима.
В этом беспорядке мне каким-то чудом удается крепко схватиться за спинку кресла. Самолет немного сбалансировало и его перестало вращать в беспорядочном ритме. Это дало остальным пассажирам почувствовать под ногами пол при не успокаивающейся тряске в разные стороны: то резкое падение, то молниеносно вбок. Летели считанные мгновения наших никчемных жизней.
—    Меньше чем через минуту мы разобьемся!   —  констатировал неутешительный факт Бернард.
—     Господи, неужели это конец?!   —  прослезилась Мартина.
—     Печальный финал...   
—     Подождите, вроде нас было больше?   —   послышался мой хриплый голос.
Все разом замерли и уставились на меня как куклы.
—     Какое это сейчас имеет значение?  —  раздалась незнакомая речь позади меня.
Моя попытка обернуться была сразу пресечена. Звериная хватка неизвестной личности сковала меня капканом в области груди, что не пошевелить рукой и толком не вздохнуть. Остальной экипаж же просто стоял и смотрел, словно загипнотизированные зрители.
—   Что ты задумал?  —  кое-как вырвались остатки слов из легких.
—   Твой черед!
Все мои сопротивления были бесполезны против чудовищной силищи загадочной фигуры. Он приподнял меня как плюшевого медведя и потащил к раскуроченной части фюзеляж. Никто даже не шелохнулся, чтобы мне помочь. Этот тип так сжал жестко мне грудную клетку, что не было сил крикнуть. Ребра готовы были вот-вот затрещать от страшного напряжения. От нехватки кислорода стало все меркнуть, а от недоедания в последнее время – терялось восприятие реального мира.
Вот мне и открылся великолепный вид из "иллюминатора" на запредельной скорости. Внезапный сильный порыв ветра и мы каким-то образом вдвоем оказываемся за бортом, падая вниз и наблюдая верное крушение самолета с птичьего полета.
 
3.5

При первых же лучах утреннего солнца появился густой туман, придавая окружающей местности омерзительную картину с ужасающими оттенками. Зрение постепенно восстановилось с кошмарной болью. Плотная масса смога, появившаяся из неоткуда, стала поглощать каждый сантиметр земли. Старые покосившиеся деревья от любого дуновения ветра трещат противным скрежетом для слуха. А внезапный и пронзительный крик выпи окончательно вырывает душу изнутри. В такой момент можешь только замереть от ужаса и ощущать, как сосет под ложечкой. При этом возникший страх охватывает с головы до пят. Сердце учащено бьется, готовое выломать грудную клетку. Перед глазами все расплывается. Всячески стараешься удержать равновесие, так как возникает легкое головокружение. Весь организм враз взбунтовался, устроив настоящую революцию. Появляется приступ и начинает подташнивать, плюс слабость в ногах. Рассудок плывет по волнам расслабленности к пучине безмятежности. Когда эта глушь осталась позади, то впереди с холмистой местности открылся военный полигон закрытого типа, который превратился ни во что.    
Я очень осторожно и аккуратно продвигаюсь к этому месту, в основном перебежками, укрываясь за различными кустарниками. Мой внешний вид грамотно вписывался под окружающую обстановку. Армейские хлопчатобумажные брюки, которые давным-давно выгорели на солнце, приобрели серый цвет пыли. Берцы на высоком каблуке, повидавшие сотни пройденных километров. Сквозь чудовищные кровавые мозоли они превратились в универсальную походную обувку. Перештопанная сверху донизу темно-зеленная кофта, под тип водолазки, и пропитанная обильным количеством собственного пота. И плащ из водонепроницаемого материала, истрепавшийся больше всех из одежды, но многофункциональный, так как вмещал кучу различной мелочи. Также туристический рюкзак, в котором было все остальное, что не уместилось в карманах. В руках грозный представитель советской силы и мощи – АКМ-74 с подствольным гранатометом и надствольным фонариком.
Оказавшись по ту сторону ограждения, я незамедлительно проверяю радиационный фон дозиметром. Радиация имеется, но в допустимых пределах. Отвратный запах гниющей плоти окончательно удручал ситуацию. Меня этот факт серьезно насторожил. Окружающая обстановка натягивала нервы как струны, при этом находясь все время на боевой изготовке и ожидая опасности из-за любого угла. Данное место нагоняло жути. Мне бы по-хорошему обойти эту военную часть, но провизия была по минимуму. Выбор был сделан за меня. Время до заката было еще предостаточно. Только вот погода сегодня была отвратительная. Видимость из-за этого низкая. Небо серело, местами обожженная дочерна, местами тронутая желто-коричневой ржавчиной. Картина напоминала старый фильм на испорченной пленке. Дождь еще не хлынул, но воздух уже наливался преддождевой тяжестью.
Вокруг ни души, только брошенная повсюду военная техника, покрытая многолетним слоем пыли. Выжженная местность здешнего аэродрома не внушало оптимизма на дальнейшую экскурсию. Вся растительность вымирала под палящими ультрафиолетовыми лучами, превращая округу в пустынную равнину с мелькающими песчанками дюнами. Приходилось иногда переводить дух, шагая по бескрайным бесплодным землям и наблюдая гибель цивилизации. Боль на душе росла в геометрической прогрессии, и ностальгия поглощала с головой. Возникали иногда такие четкие миражи посреди какого-нибудь захолустья, что прям слов не было описать восхищение. Даже в данную минуту, когда идешь мимо груды военной рухляди от разбитых автомобилей до разваливающихся под тяжестью коррозирующего металла грузовых самолетов, думаешь, что сейчас все это может враз ожить.         
Постройки местного штаба выглядели гораздо хуже. Фасад зданий вызывал разочарование от безалаберности бывших командиров. Наполовину разрушенная кирпичная кладка и прогнившая кровля –  в лучшем случаи. Отсутствие оконных рам, вынесенные с корнем дверные короба. Ко всему этому стояла неистовая тишина. Ощущался тихий ровный шум, испускаемый ветвями над головой. Корявые ветви тянулись ко мне тысячами узких и жутких пальцев. 
Ветер гулял по казармам, колыхав изорванные одеяла на окнах. Весь инвентарь разбросан по всему расположению и перевернут верх ногами. Деревья растут здесь, как хотят и как могут. Из пола посреди казармы, из канализационного люка, перед дверьми и даже на плацу. Меня окружало мертвое королевство бледных оттенков. Шепот ветра, запах затхлой старости – мои спутники. Изредка я оборачиваюсь и внутренне холодею, ожидая увидеть кого-то или что-то идущее за мной по пятам, но все было спокойно. Гиблое местечко. Найти тут что-то целое было бы за счастье. Относительно мои наблюдениям, чем дальше я удаляюсь от Иркутска, тем пейзаж все ужаснее и мрачнее. И самое странное то, что до сих пор мне на глаза не попалось ни одного трупа.
После нескольких часов ходьбы по военной части среди убогих сооружений и доживающих свое зданий, мне попался продовольственный склад. Скрипящие створки дверей и гневно дребезжащая жестяная кровля. Внутри кавардак стоял еще тот, что ступить некуда было. Впереди темень стояла, что глаз коли. Почти разрядившийся фонарик кое-как справлялся с поставленной задачей. Тусклый луч света с трудом пробивался сквозь столб поднявшейся местной пылищи. Пришлось сразу надеть респиратор, потому что вонь еще та стояла от протухших продуктов. Целая партия соленых огурцов и помидоров пришла в негодность, развеявшись "чудным"  ароматом гнили из разбитых банок и хрустящие под берцами. Первые подсобные помещения были раньше предназначены для хранения круп, емкости которых были подчистую опустошены. Далее располагались комнаты, где хранились когда-то огромные запасы молока и сока. Теперь лишь пустые коробки. Остальные помещения выглядели настолько удручающе, что невозможно было понять, подо что они предназначались. Начинался настоящий кошмар. Холодильные камеры и шкафы перемешаны между собой в виде забавной скульптуры стиля Пикассо. Столы и стулья, ящики и коробки разбросаны вокруг. Дрова и не больше. Мне предстояла нелегкая задачка, чтобы перебраться через весь этот бедлам и не переломать себе ноги.
Каким-то чудом мне все-таки удалось, спустя какое-то время, выбраться вновь на улицу. Шея у меня после такой прогулки по промскладу отнималась, будто отоварили по последнему слову, ко всему еще респиратор накрылся. Мне пришлось довольствоваться головокружением и помутнением в глазах, а за что, за жалкие крохи. Даже и треть рюкзака не набралось. Жертвы были напрасны. Основными продуктами были консервы, у которых подходил срок годности, что меня не сильно сейчас волновало. С водой было туго, катастрофически не хватало. Жажда меня доканывала, приходилось экономить на живительной влаге. А при наступлении вечера потребность в воде усиливалось. Надо спешить, день близился к завершению. Поэтому после недолгих скитаний мне на пути встретился вход в бункер вблизи каких-то местных лабораторий и склада ГСМ. Странноватое место, отчасти даже пугающе, но ради собственной безопасности на все закрываешь глаза. Всю волю в кулак и мужественно вперед. Входная дверь когда-то была под сигнализацией и дополнительно просматривалась видеокамерами, от которых осталось одно название. Сейчас же вход свободный, дверь распахнута настежь. И только переступив порог, как мне сразу же стало не по себе. Смрадное зловоние чуть не срубило меня, а донельзя щекотливый ветерок поднял клубы пыли. Фонарик в этом месте был бесполезен, луч света не освещал дальше двух метров. Вдруг какая-то невидимая сила подтолкнула меня, и внезапно раздался отчетливый чей-то голос во тьме. Он донесся до меня эхом, возможно с нижних уровней бункера. Поначалу мне показалось, что это плод моего больного воображения, но когда послышались шорохи, то просто-таки вынос мозга не произошел. На улице темнело неимоверно быстро, поэтому только вперед, но главное быть начеку и спокойно продвигаться в сторону шума. Меня не сильно воодушевляла эта затея, скорее напротив, отталкивала прочь отсюда, опасаясь увидеть то, что не следует. Как бы паршиво это не звучало – иду вперед. Мимо виднеется разгромленная подсобка, обставленная видеомониторами, которые разбиты напрочь. Продолжаю идти по витиеватому коридору вдоль не менее разрушенных помещений с военным оборудованием. Чем дальше вхожу во тьму, тем сложнее было сообразить, что к чему, особенно в такой напряженный час. Слегка полегчало, когда обнаружился план помещения. Сориентироваться по нему было несложно. Несколько метров до лестницы, которая ведет на нижние этажи. Передвигаться приходилось осторожно, чтобы не поднимать лишнего шума. Получалось неважно. Везде была сплошная непроходимая свалка. Даже карабкаться случалось, чтобы преодолеть препятствие. Леденящая душу местная обстановка будоражила мой рассудок. Страх переполнял меня и подбирался к своему пику, ожидающий момента вырваться наружу. Благо выручала закалка бесконечного странствия, но порой она ничего не давала, когда опасность подкарауливает. Здесь либо отключаешь эмоции, либо ты явный параноидальный шизофреник на пороге смерти. Но чем дальше в лес, тем больше интерес. Вот поэтому с автоматом наперевес мне удалось достигнуть служебной лестницы. Теперь тьма была поистине кромешной, так как посмотрев меж пери-лами, мне стало как-то нехорошо. Пустота. Останавливаться на полпути я не собираюсь, вниз по ступеням. Пока все тихо, никаких повторных шорохов и криков – гробовая тишина. Но вот когда мне посчастливилось спуститься до самого конца, то у меня челюсть отвисла. Глаза чуть из орбит вылезли от неподдельного удивления. Я с опаской вдыхаю ионизированный системой кондиционирования воздух, наполняя легкие удивительной прохладой. У меня ноги подкосились и сознание поплыло. Так хорошо мне не было давно. Слезы полились ручьем, что зрачки резало как бритвой. Усталость накинулась на меня как дикий зверь, готовая съесть на ужин. Но когда мне удалось выпрямиться в полный рост, вытирая слезы на лице, то передо мной открылось огромнейшее хранилище, освещаемое люминесцентными лампами. Теперь это невысокое помещение вызывало приятные ощущения. Эмоции переполняли. Слезы новой волной хлынули из глаз. Автомат упал на пол, лязгнув об металлический настил, под которым просматривалась пустота следующего уровня. Свет от ламп был весьма скудным для такого помещения, сохраняя в бункере темные места. В связи с этим, значительная часть хранилища была во мраке. Но вот по правую руку от меня, возле несущей стены, были увешаны в строгом порядке светильники. Тем самым делая освещенный коридор или полосу до противоположного края. Габариты бункера внушали, не уступаю размерам футбольного поля, если даже не превзойдя. Чтобы поднять автомат, мне понадобилось, как минимум успокоиться и взять себя в руки. Шагать дальше и не останавливаться, потихоньку ковылять. Мои силы уже иссякли. Ноги настолько устали, что еле перебираю ими, шоркая подошвой по настилу. Истощение подкрадывается как вор в ночи, медленно и не спеша, выжидая. Мне бы сейчас с удовольствием упасть в кровать и забыться вечным сном. Слабость берет верх. Вялость окутывает своими липкими объятиями. Уже пройдено большая часть этого проклятого помещения, а ни оружия и ни каких-либо припасов, абсолютно ничего. Еще немного и я развернусь, пока неожиданный звук меня не остановил. Пол содрогнулся от неизвестного колебания и лампы на потолке слегка зашатались. Дыхание сперло в предчувствии чего-то надвигающегося. Сонливость как рукой сняло, словно дернули за рубильник и подали разряд. АКМ-74 слился со мной в единое целое. Дополнительная осторожность не повредит, потому что какое-то зловещее дуновение повеяло по затылку. Резкий разворот. Пусто. Сплошная тишина. Разные мысли посещали мою дурную голову. Факт моего присутствия здесь говорило о неимоверной глупости. Хотя наличие признаков цивилизации говорили об обратном. Свет и свежий воздух радикально переворачивали все верх дном. Поэтому надо идти дальше, несмотря на все трудности. И только нога приподнялась с металлического настила, как очередная дрожь прошлась по полу, сопровождаясь на этот раз звериным ревом сверху, что мое сердечко мигом в пятки. Помещение от страха сразу стало уменьшаться в размерах. Стены со всех сторон начали давить, нагоняя еще больше жути. Меня словно сковали цепями. Огромный ком встал поперек горла. Нечеловеческий рев опять прошелся по всем уровня бункера, и на этот раз с приближающимся грохотом, который всколыхнул все сооружение. Теперь раздумывать бессмысленно, ноги в руки и прочь от лестницы без оглядки в другой конец помещения. Бежать, что есть мочи, не жалея себя, потому что позади оглушительный шум настигал с неимоверными темпами. Мощный удар и все подземное сооружение содрогнулось в невероятной тряске. Сверху посыпались мелкие кусочки бетона, поднимая существенную пыль в бункере. Первая стометровка далась легко, преодолев  по освещенному коридору вдоль стены, увешенной громадными зеркалами, которые были под самый потолок. Набегу мелькали, как вспышка фотоаппарата, осветительные приборы, при этом отчасти ослепляя. Но даже этот казус и таинственная надвигающаяся опасность, не мешали мне на ходу насладиться собственным отражением. Моя внешность меня же пугала. За последние три месяца я впервые вижу себя. Страшное зрелище. Ведь из-за того, что вся вода превратилась в "слезы смерти" о гигиене можно забыть. Минимум облезание кожи и постепенное загнивание клеток организма с чудовищной болью разлагающегося тела, покрытого бесчисленным количеством отвратительных язв, словно от инфекционной эпидемии. Только от одной мысли об этом сразу становится дурно. В связи с такими обстоятельствами от моего внешнего вида простой люд мог шарахаться в разные стороны. Потрескивающая от солнечных ветров огрубевшая кожа. Сухие и грязные волосы, из-под которых проглядывается морщинистый лоб. Отражение моей печали и точки. С болью в душе продолжаю убегать неизвестно от чего. Осветительная полоса была для меня лучиком спасения. Одним глазом в зеркало, другим – себе под ноги. Лишь каким-то неподдающимся объяснениям мне удалось уловить нечто непонятное в зеркальном отражении. Все бы ничего, да только вот освещение в зазеркалье было синеватого оттенка. На фоне небесного света, моя внешность хорошела на глазах, словно от применения чудодейственного препарата. Оторвать взгляда не было сил, настолько сказочно видение. Но до поры, до времени. Это было похоже сначала на мелькнувший 25-й кадр, будто и не было этого, лишь на подсознательном уровне. Мое отражение не соответствовало моим же действиям, а именно, увидеть собственный затылок для меня было весьма необычно. Чертовщина еще та. Но стоило мне вновь обратить свой взор на зеркало, как у меня просто челюсть от-висла. Такого поворота событий мне уж никак в голову бы не пришло. Похлестче кошмарного сна. "Двойник" слегка притормаживал, словно отражение жило своей жизнью и делало-то, что ей заблагорассудится. Под занавес у меня чуть ноги не подкосились. Мой зеркальный двойник вдруг остановился с явным неудовольствием, показывая свой гонор. После такого увиденного безобразия в голове у меня витала одна мысль, что я окончательно схожу с ума. На этом мысль резко обрывается, я с грохотом падаю на металлический пол от сильной тряски всего бункера, который весь задрожал как карточный домик. Еще немного и вся эта железобетонная глыба обрушится мне на голову. Из-за неудачного падения левому колену чуть-чуть досталось, а боль в пояснице отдалась ярой пульсацией в затылочную область шеи, что в глазах мутнело. Спина и так болела до этого, так еще дополнительная порция просто-таки  срубала меня под корень. Долго отлеживаться мне все-таки не удалось, неприятности притягивало ко мне как к магниту. Неожиданно пол у самого входа взорвался со страшной оглушительной силой, что куски стальных листов разбросало на несколько метров, разбив пару ламп и зеркал. Дьявольское зловонье вырвалось оттуда. Стена пыли оседала как дым над водой. Из глубин пустоты доносились скребущиеся мерзкие звуки. Что-то большое пытается выбраться наружу, потому что снова бункер заходил ходуном. Зеркала и лампы задрожали, готовы рухнуть на пол. Холодным потом меня окатило с головы до ног, будто из ведра. Сама тьма жажда свободы, поднимаясь из недр земли на поверхность. Немыслимая сила возникла из образовавшегося прохода, поглощающая свет вокруг себя. Бездна зла заполняла каждый уголок помещения, перекрывая все пути отхода и стремительно приближаясь ко мне, чтобы насладиться живой плотью. Тьма наступала адской массой, карабкаясь по стенам и потолку. Спасительный свет от ламп исчезал на глазах, погружая бункер во мрак. Мгла преисподние надвигалась невообразимой мерзостью. Ужасные вопли и рыки исходили из этого неприродного происхождения и как заноза впивались в мой бедный мозг, причиняя дискомфорт и вызывая леденящую дрожь по всему телу. От переполняющего страха позабылся и ушиб колена. Поэтому мигом на ноги и напропалую вперед. Повторный подземный толчок не выбил меня из равновесия, лишь только помотал по кривой. По воле случая мне удалось не запнуться об своих же ноги, в то время как силы зла быстро сокращали расстояние между нами. По возможности стараюсь не оглядываться, чтобы не сбиться с темпа и не потерять в скорости, так как каждая секунда может оказаться роковой. Оставалось несколько метров до конца бункера, уже проглядывалась стена, посередине которой была вмонтирована здоровенная сейфовая дверь. Такие вещи обычно ставят в крупных банковских хранилищах мира. Толщина бронированной стали такой двери могла запросто зашкаливать за полтора метра. Закаленные запоры располагаются обычно по всей длине окружности размером с руку. Мой ритм сразу замедлился от восхищения, ведь просматривал зазор. Расстояние сократилось между мной и надвигающейся пучиной до критической отметки. Как вдруг от очередного мощного подземного толчка земля под ногами вспучилась под всем сооружением. Металлические листы задребезжали на полу. Сработала сигнализация с оглушительным воем сирены и включилось аварийное освещение взамен основного. Замелькали повсюду оранжевые огоньки, предвещая что-то неладное. От сработавшей сигнализации дверь хранилища начала закрываться. Надежда на спасение угасала катастрофически быстро. Мне бы подбавить скорости для последнего рывка, но мое любопытство меня подвело. Грохот нереальных масштабов раздался сзади. Мой взор был шокирован новым сюрпризом сегодняшнего дня. Времени не было лицезреть неимоверным аномалиям природы, дверь закрывается и нужно поторапливаться. И как бы ни складывались обстоятельства, добежать в целости и сохранности мне не удастся, уж очень резво приближаются силы тьмы. В связи с этим пришлось задействовать в работу моего верного друга – АКМ-75. Щелчок предохранителем, молниеносный разворот и дикий огонь по этой мерзости. Автоматная очередь отдалась громким звоном по помещению, отражаясь от стен и проходя вдоль резонансом, что часть зеркал пошли россыпью трещин. Обойма влет ушла на первую партию этого существа. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы поменять рожок и вновь открыть огонь. Руки работали слаженно и четко. Кое-какой эффект от моей стрельбы был, особенно когда в дело вмешался грозный подствольный гранатомет. Таким снарядом помогло затормозить туман ада. Только мне пришлось за такой поступок поплатиться барабанными перепонками, которые чуть не разорвало. Лицо окотило слегка языками пламени. Взрыв произошел в существенной близости от меня. И как оказалось эта темное существо материально. В центре всего сгустка образовалась приличная пустота. Это дало мне капельку времени, которого было и так мало, чтобы совершить мгновенный забег и впрыгнуть в самый последний момент, когда дверь окончательно захлопнулась и автоматически заблокировалась, оставляя всю эту мерзость по ту сторону. Теперь можно перевести дух и вздохнуть спокойно, слушая еле доносимые недовольства снаружи. Ситуация забавная. Я в тупике и выбраться на поверхность нереально. Хотя выход есть всегда, даже из такого захолустья как это. Только не надо впадать в отчаяние. С минуту мне посчастливилось отлежаться, как я уже снова на ногах. Помещение, в котором мне удалось оказаться, ничего особенного не представляло для моего интереса. Оружием и боеприпасами тут и не пахло, только спертым воздухом. Оно представляло собой что-то вроде научного центра внушительных размеров с кучей разнообразного технологического оборудования. Не иначе какая-то лаборатория с множеством отделов. Во избежание новых сюрпризов, перезарядка автомата и гранатомета. Что сейчас творилось с другой стороны массивной двери, меня не волновало, пока неожиданный удар чертовски не перепугал. Стены задрожали, а вокруг запоров пошли трещины. Снова удар. Несомненно, это пыталось прорваться нечто неподдающееся объяснению. Создание невиданное человеку. От каждой атаки бронированная дверь была готова слететь с петель. Каких размеров эта громадина? Мне с трудом представлялось. Удар за ударом сыпались на единственную преграду между нами, которая могла дать в любую секунду слабину. Складывалось ощущение, что еще парочку таких натисков и вся конструкция развалится. Аварийное освещение возле двери стало тускнеть, словно вирусом были поглощены источники света. Непонятная тень медленно начала расползаться по всей площади стены, отвоевывая каждый сантиметр в бою. Меня это насторожило, потихоньку пятясь назад и не сводя взгляда от таинственной силы. Паразитическая сущность расползалась по стене, перебираясь уже на пол и потолок. Темная материя двигалась прямо на меня. Скоро отступать будет некуда. Генераторы доживали свое. Местное освещение начало мигать. И этим пользовалось нечто мистическое. Пока вдруг сильный поток света не озарил хранилище, будто божественный луч с небес. Помещение наполнялась живительной энергией. Силы зла мигом исчезли прочь, что явно ненадолго. Слепящие лучи понемногу стали сдавать позиции, выравниваясь в привычный свет. Понять, что происходит вокруг чрезвычайно сложно. Резкий удар в затылок чем-то массивным и наступает полное отрешение от реальности. Неуклюжее падение лицом вниз. Краски расплываются и звуки притихают. Абсолютное состояние незабвенного покоя.    

Эпизод 4-й. ДНЕВНОЙ СВЕТ

4.1

Радио работает без конца, но с кошмарными помехами из-за толстых стен. Одно и то же сообщение крутиться по всем радиостанциям изо дня в день. Эти мерзавцы специально "глушат" остальные радиовещания, и запускают свою "правду" в эфир, якобы избежать паники. Но и так всем давно ясно, что все разговоры только о возможном конце света. Стоит открыть глаза и осмотреться – мы уже на пороге. Мир рушится и катится под откос как неуправляемый локомотив. Лишь идиоты не видят дальше своего носа. Часы судного дня уверенно идут по назначению. Неизбежность близка. Мы все под колпаком.
—   Народ, у кого какие будут предложения?   —   сегодня Алексей был изрядно дотошный, что всех уже порядком раздражал своей противной речью. 
—    Утихни, глист!   —  как всегда груб и резок Влад.   —   Без тебя тошно.
—    Нужно искать выход отсюда, иначе нам и двух дней не протянуть,   —   не успокаивался Алексей и гнул свое, очевидно нарываясь на неприятности.
Влад не стал ничего отвечать. Просто выпрямился в полный свой рост, грозно возвышаясь почти на голову над возмутителем спокойствия. Незатейливо приподнял его за грудки и оттолкнул небрежно от себя так, что Алексей ощутил весь гнев Влада на своей спине, когда врезался в стену. Неприятные чувства при столкновении с бетонной преградой. Боль мгновенно прошлась по всему телу, отдаваясь мощными импульсами в мозг.
—    Чтоб я от тебя ни звука не слышал!   —   пригрозил Влад ему напоследок. 
Алексей лишь только посмотрел исподлобья. Он ждал поддержки со стороны братьев по несчастью, но никто не шелохнулся. Все были напуганы, уставшие и изнеможенные. Они верили, что спасение рядом и есть хоть какая-то справедливость на свете.
—    У нас мало времени, Влад,   —   прошептал Трофим,   —  этот олух прав. 
—   Я в курсе,   —  тихо проговорил отчаявшийся Влад, чтобы никто больше не услышал.
Шестьдесят квадратных метров при высоте помещения чуть выше человеческого роста. На сегодняшний день тридцать два человека. Ни окон, ни дверей. Серые стены. Мрачные углы. Один источник света – небольшой светильник посреди комнаты. Воздух каким-то образом вентилировался через скрытую систему. Ни еды, ни воды. Лишь бесполезный радиоприемник, работающий от батареек. Полная изоляция от окружающего мира. Ни один сигнал не проходит. Ни одного намека на происходящее действо. Никаких предположений. Полная неясность.   
—   Шансов выбраться мало. Меньше чем дожить до завтрашнего дня. Мы должны были быть на месте, а ни здесь прозябать. 
Гнал свою волну Трофим.
—    Наверняка, нас уже разыскивают,   —   Влад был верен до сих пор чудесам.
—   Вероятность есть, но мы ни с кем не можем связаться и сообщить свое местонахождение.
—    Безвыходная ситуация какая-то получается,  —  отчаялся Влад.
—   У меня есть вариант получше, чем дожидаться неизвестного кого. Воспользоваться оставшейся взрывчаткой.
—    Откуда она у тебя?
—    Это ни так важно.
—    Ничего себе. И ты все это время молчал, что у тебя остался динамит.
—    Пришлось держать язык за зубами,   —  без радости объяснял Трофим, поглядывая на людей вокруг.  —  Не сильно-то я кому-то тут из присутствующих личностей доверяю. Уж больно лица у всех весьма подозрительные.
—   О чем ты толкуешь? У тебя уже паранойя! Мы все здесь братья по несча-стью и в западне против своей воли.
—   Возможно, ты истину глаголешь, только сомнения все же кроются. Ты просто не знаешь, на что некоторые люди готовы, чтобы получить информацию любой ценой, причем невзирая ни на какие границы.   
—   Ты имеешь в виду тех, кто нас тут держит?
—    И это тоже,   —  неохотно пробормотал Трофим.
—  Кстати, это самоубийство воспользоваться взрывчаткой! Нас всех здесь накроет. Если нет, то сгорим живьем. Тем более нет фитиля, а это уже проблематично.
—   Так это решаемо.
—   Хочешь кого-нибудь записать в добровольцы?
—  Ни всем же жить вечно,  —  паскудно улыбнулся Трофим.  —  Пусть кто-нибудь явит мужество ради остальных.
—   И лучше всех с этим справится, кто больше проявляет свою инициативу,   —  начал подключаться Влад. 
—   Именно!   —   подтвердил хитрый Трофим.
—   Только надо все грамотно продумать, чтобы самим не полечь здесь от взрыва.
—   Есть, конечно, вариант...   —  тут Трофим замялся,  —  только придется пожертвовать большим количеством людей. 
—   О чем ты?
—   Живой щит.
—   Совсем с ума сошел!  —  подскочил Влад.
Все разом уставились на перешептывающуюся парочку в дальнем углу. Их секреты интересовали всех здесь присутствующих "узников", но услышать о чем они говорили, никто не мог.   
—   Сядь,   —  рявкнул Трофим,  —  и послушай!
Влад какое-то время колебался. В нем шло внутреннее противоборство, но инстинкт самосохранения доминировал над состраданием.   
—   Выкладывай,   —   пробубнил он, усаживаясь рядом с Трофимом.
—   Значит так, план таков...

*****

Крики боли и реки крови затмили все. Полное смятение происходящего вокруг. Куски человеческих тел, кишки, чьи-то мозги и останки "украшают" небольшое полутемное помещение, в котором только что образовался проход. Грохот в ушах стоял кошмарный. Смятение и потеря равновесия явились последствием контузии. Но свежий глоток воздуха возвращал силы, а извергнувшийся мощный поток ледяной воды сверху утолял бушующую жажду в глотках. Потоки холодной влаги просачивались сквозь образовавшиеся трещины, затапливая комнату.   
—   Торопись!  —  прокричал Трофим, зверски выкарабкиваясь из-под груды обезображенных тел.
—    Не могу пошевелить ногами, меня чем-то прижало,   —  сквозь боль выдавил Влад, пытаясь освободиться.   —   Помоги мне!
Трофим лишь бросил презрительный взгляд на него. Он не видел смысла тратить время на безногого неудачника. Поэтому он развернулся, не сказав ни слова, и направился к выходу, оставляя на произвол судьбы несчастного дурака.
—   Сволочь, не бросай меня тут!   —  жалобно закричал Влад, убегающему предателю.
Уцелевшая публика выбегала из катакомб как умалишенные пациенты из дурдома. Мчались так, что не замечали друг друга. Элементарно можно быть затоптанным в образовавшейся своре. Все толкались и брыкались. Никого не устраивало быть на заднем плане. Время безжалостно играло против них. Надежды и мечты рушились с каждым вздохом. Никому не спастись, ведь зло уже близко.

4.2

Нежная прохлада по телу и чистая свежесть на губах. Вкус приятен как утренняя роса. Мягкий свет греет кожу и щекочет душу. Легкий звук ласкает слух. Все органы расслаблены, находясь в сказочном блаженстве. Память отдыхает. Разум свободен. Заслуженное наслаждение.
Веки закрываются, погружая в загадочную страну снов. Воздушность и безмятежность. Красота покоя и милая опустошенность. Настоящее удовольствие от безграничного умиротворения. 
—    Фантастика,   —  пробурчал себе под нос Трофим, нежась своему счастью.
—   Не совсем еще!  —  неожиданно оборвала фантазии появившаяся фигура в белоснежном халате и с марлевой повязкой на лице.
Трофим мигом очнулся:
—   Кто ты такой, черт тебя возьми? И где я нахожусь?   
—   Лежите спокойно и не дергайтесь.      
Он предпринял попытку встать, но у него это не получилось. Он не был прикован, он не был связан. Он просто лежал на медицинском столе в неглиже под огромной простыней, которая накрывала его почти полностью. Трофим запаниковал. Незнакомая комната из белого кафеля, везде стерильно и чисто. Вокруг какие-то шкафы и столы с непонятным барахлом, возле одного которого крутился непонятный индивидуум. Все это напоминало лазарет.
—   Что со мной? Почему я не могу пошевелиться? Отвечай немедленно!  —  рассвирепел Трофим.   —  Что здесь происходит?
—    Не стоит кричать,   —  спокойно сказал незнакомец,   —   твои нервные окончания подверглись серьезному облучению. Стволовые клетки организма разрушаются. Ты испытал ударную дозу облучения. Все внутренности практически спеклись. Организм еще борется, но надолго его не хватит.
—   Отпусти меня сию же секунду! Или ты об этом горько пожалеешь!
Человек слегка повернулся и произнес истинную правду:
—   Уходи... если сможешь.
Прозвучали эти слова с ехидной издевкой. Ничего доброго это не предвещало.
Легко сказать, сложнее сделать, когда не контролируешь собственное тело. Трофим изо всех сил напрягся, чтобы хотя бы шевельнуть пальцем. Полная концен-трация, сумасшедшая сосредоточенность и дьявольская сила воли не давали результата. Руки и ноги лежали безжизненно, не подавая никаких признаков. Голова была тяжелее ведра со свинцом и приподнималась только на пару миллиметров. Безусловная беспомощность.   
—   Не трать силы,  —  произнес человек в белом халате,   —   это невозможно.

4.3

Одновременно как Трофим очнулся и заговорил, двое мужчин в это время обсуждали состояние больного. Они находились по ту сторону помещения и тайно наблюдали за ними через прозрачное стекло, оставаясь в тени. Их разговор шел непосредственно о новом появившемся субъекте:
—   Диагноз неутешительный. Пациент страдает потерей памяти.
Речь первого мужчины была поставлена кратко и содержательно. Он не располагал к задушевным беседам. Строго и по делу.
—   Есть ли какие шансы завладеть информацией?
Второго собеседника интересовало лишь данные, которые хранились в голове больного.   
—   Да, но только при одном условии.
—  Если речь идет о жизни этого доходяги, то можно не беспокоиться – в расход. Главный приоритет для нас – извлечение файлов, которые спрятаны в этом человеке.
—   Ни в этом загвоздка.
—   Тогда при каком же условии? В чем заключается сложность?
—   Сейчас мой ассистент вам наглядно продемонстрирует.
Второй оппонент сразу приблизился ближе к "темному" зеркалу, чтобы не упустить ни одной детали, ведь он сильно волновался за сохранность информации.
Ассистент профессора закончил стерилизацию медицинских принадлежностей и тут же переключил все свое внимание на обездвиженного пациента на операционном столе. Изобилие медицинских инструментов на подносе повергло не только Трофима в ужас, но и заинтересованное лицо в соседней комнате. Выглядело это не иначе как логово маньяка.
—   Ты что задумал?   —  крикнул Трофим.
Ассистент молчал. Он был сейчас занят настройкой дополнительного освещения. Ассистент щепетильно выставлял прожектора под нужным углом, получая максимальный эффект и по возможности меньше бликов, потому что работать ему предстояла в защитных очках. 
—   Что-то ваш ассистент, профессор, уж больно долго возится. Пора бы уже начать демонстрацию возникших проблем.
Возмутился второй собеседник, переминаясь в кресле от нетерпения.
—    Поймите и вы нас правильно,  —  стал объяснять профессор.  —  Это будет непростая процедура. Важно, чтобы все прошло без сучка и задоринки. Так как могут возникнуть страшные последствия из-за малейшей неосторожности. 
—    Немного ли вы жути нагоняете, профессор?
—    Я нисколько не преувеличиваю. Ни в моих интересах вас обманывать.
—    Почему тогда такую ответственную работу вы поручили одному человеку?         
—    Все потому, что никто не согласился это делать, кроме этого человека.
—    Ох, не договариваете вы что-то, профессор? Держите меня здесь в неведенье.
—    Еще чуть-чуть и вы собственными глазами все увидите.
Пока деловые люди общались за стенкой, ассистент дальше готовился к операции, при этом, не обращая никакого внимания на ругательства со стороны пациента. Подготовительный процесс протекал в размеренной колее. Каких-то пару минут, и рабочее место было до конца обустроено. Свет настроен, аппаратура подключена, инструмент разложен. Ассистент откинул простынь долой и неподготовленные люди ахнули. Такого отвратительного зрелища не ждал увидеть сам Трофим, что же говорить о таинственном зрителе. 
—   Господи, Боже мой! Что же это?   —  кое-как выдавил ошарашенный собеседник профессора.
Глубоко вздохнув, тот ответил:
—    Наша проблема! 

4.4

Такого шока профессор в своей долгой жизни не переживал, поднимаясь с пола и помогая своему собеседнику. В ушах стоял дьявольский звон, словно все колокола мира взбунтовались. По всему научному центру была поднята пожарная тревога, переведенная в боевой режим. Сирены разрывали мозг пополам. Информационный голос по громкой связи без устали сообщал об аварии и немедленной эвакуации всего персонала. Началось нешуточное "шоу".   
—  Профессор, что произошло?  —  прокричал практически в ухо потрепанный оппонент, пытаясь тягаться в децибелах с разъяренной сигнализацией.
—  Я вас плохо слышу,   —  промямлил профессор, откашливаясь и разминая скулы. От неудачного падения он себе чуть головы не пробил, рухнул прямо на стеклянный столик.   —  У меня из-за этого грохота что-то со слухом.
—   Говори громче! 
Профессор, видя, что сложилась сложная ситуация в общении, решил прибегнуть к языку жестов. Сперва приложил руки к ушам и помотал головой в разные стороны. Затем с трудом объяснил, что у них мало времени и им пора выбираться отсюда.
В коридоре творился сущий разгром, словно стадо диких зверей пронеслась здесь, сметая все вокруг. Это было нечто неузнаваемое. Бетонные стены и плиты перекрытия вдоль коридора превратились в разрушенные катакомбы. Ощущение, что тут еще потрудилась шахтная буровая установка. Все разрушено сверху донизу. Пожарные распылители не сработали. В коридоре стояла приличная пылища во весь этаж. Поэтому работники в панике запинались, но мчались к выходу, который находился в дальнем конце западного крыла, через кучу образовавшихся препятствий. Местный погром, возникший из-за их "общего друга", который невероятным образом вырвался на свободу, был покруче урагана. Все были в смятении и в ужасе.
По тревоге незамедлительно были подняты вооруженные силы научного центра. На верхних уровнях вовсю шла ожесточенная бойня. Стрельба и душераздирающие крики не затихали ни на секунду.
Профессор вместе со своим компаньоном не направились следом за перепуганными лаборантами и ассистентами. Они смело пошли в лазарет, откуда недавно сбежал таинственный пациент. Произошедший инцидент оставил много необъяснимый вещей.
Густая завеса смога выходила из увеличенного дверного проема и "стелилась" по потолку, уходя в систему вентиляции. Дышать было невозможно. Резкий едкий запах обжигал носоглотку и высекал град слез. Слизистую оболочку щипало как при попадании мыла. Ничего толком из-за этого нельзя было рассмотреть. "Дурманящий" аромат просто-таки сводил с ума. "Шарики за ролики заходили". Сразу появилась неровная походка и рвотный спазм, готовый атаковать. И когда они подошли к расколотому множество частей операционному столу, то пришли в неистовый ужас. Тело отчаянного ассистента было расщеплено на мелкие кусочки. Кровавое месиво красовалось на треть комнаты. Густая кровь каплями капала сверху. Жуткая смерть.
—    Да что это за хреновина-то такая?   —  взбунтовался со страха оппонент профессора.            
—    Этого нам уже никогда не узнать, мой друг.
—    Это еще почему?   —  нервно спросил перепуганный "белый воротничок", чуть ли не брызгая слюнями в разные стороны.
—   Пару минут надо подождать,  —  меланхолично сказал профессор, усаживаясь на раскуроченный кафель.      
—   Чего ждать?! Еще немного и я здесь задохнусь. Надо в срочном порядке выбираться отсюда, а не рассиживаться здесь, будто мы на пикнике. Профессор, вы меня хоть понимаете?
—   Нет, мой друг. Это вы не понимаете.
—   И чего же, извольте знать?
—   С чем столкнулись на самом деле. Контролировать неконтролируемое оружие. Узнать непознаваемые вещи. Законы природы нельзя просто так минировать и отодвинуть в сторону. За все надо платить. И цена высока!   
—   Неужели! Мне, если честно, плевать, что у вас сейчас на уме. Если вы сию же секунду не поднимитесь, то я вас оставлю здесь к чертовой матери и буду самостоятельно искать выход, пока все это не обрушилось на голову. Так что, профессор, возьми себя в руки. Хватит нюни распускать и загадками говорить. Что вы решили?
—   Оно устремляется на поверхность,  —  скромно промолвил профессор, находясь на своей частоте.
—   Ну и черт с вами! Только время впустую теряю. 
Гневно выдал тот и ринулся к выходу.
—   У вас ничего не получится,  —  резко крикнул профессор. "Белый воротничок" внезапно остановился.   —   Система защиты научного центра автоматически перекрыла все выходы. Это, конечно, ничтожные средства безопасности против такой заразы, но зато через минуту будет активирован "Дневной свет", который сравняет все тут под ноль. Бежать бессмысленно, уже слишком поздно!

Эпизод 5-й. ПЕРЕПУТЬЕ

5.1

Ядовитые лучи солнца жгли кожу лица. Мерзкая пыль так и стремилась забить дыхательные пути. На языке ощущался песок, а глотка саднила. Воспаленное горло выпало адским пламенем. Даже собственная слюна причиняла невыносимые страдания, словно глоток раскаленного металла.   
Кое-как можно пошевелиться и полностью лечь на спину, чтобы открыться убийственным солнечным объятиям. Рядом лежит непонятное тело, точнее то, что от него осталось. По внешним признакам это был мужчина, довольно-таки крупная комплекция развалилась на ногах. Пришлось приложить немало стараний, чтобы выбраться из-под него. Этот кусок мяса весил целую тонну, если не больше. Все мое тело колотило от лихорадки и сводило от боли. Дрожь подчинила весь организм. Зрение ухудшается, реакции притупились. Голова, как воздушный шарик, в любую секунду может лопнуть.
—   Приятель,   —   послышался неизвестно откуда чей-то неуверенный голос,   — эй, э-э-э... вы живы?
Трудно было сказать. Из-за ослепительного светила перед глазами все белым-бело. Не поднимаясь, мне пришлось повернуться сначала налево, затем в противоположную сторону. Никаких силуэтов не разобрать. Вокруг одна монотонная пелена. 
—   Здесь есть кто-нибудь?
Сквозь чудовищную боль мне удалось промолвить несколько слов, надрывая свои раздраженные связки.   
Безмолвие. Скупые слезинки выступили с гноем из больных глаз. Несусветное бессилие окончательно разбило. Мышцы одрябли. Руки, как лоскуты ткани, колыхало ветром.   
—   Поднимайтесь, вам нужна медицинская помощь,   —  вновь раздался голос.
Кто-то подошел ко мне и аккуратно поднял. Мне было сложно стоять на своих ногах. Ужасное изнеможение превратило меня в живой труп, которому оставалось совсем ничего. Страшные раны по всему телу запеклись гнойной коркой. Мое состояние было плачевным. Шансов на выздоровление практически нет, но облегчить участь была возможность, хоть и мизерная. Пора уже было смириться.
—   Вам крупно повезло!  —  сказал человек рядом, помогающий мне идти.  —  Пережить-то такое падение и выжить!

5.2

Возвращение. На протяжении долгих лет я веду поиски. Долгое время я скитаюсь, не прекращая разыскивать одного человека. Очень важного человека. Это стало моей целью, смыслом жизни. Только он способен все объяснить. Я нуждаюсь в ответах. Мне необходимо знать, что скрывается за всем этим. Все непросто так. Всему есть логическое объяснение. И я верю, что мне откроется истина. Настоящая правда, какая бы "горькая" она не была. 

Продолжение следует?..