Адская соль Гл 23

   Дружба – это, конечно, замечательно, – это результат дружных усилий двух недругов, но, постойте, разве могли двое антагонистов, схлестнувшиеся днем ранее не на жизнь, а на смерть, не подобру, а здорово так, просто взять и разойтись?.. Да еще и на своих двоих, без оторванных ног да других увечий, достойных былинных песен и пенсий по инвалидности?
   Неправдоподобным представляется подобный вариант развития событий, причем, не только мне. У полицейских-инквизиторов, один из которых был… в общем, тем же самых, которые абсолютно не ангажированы и независимы от моих суждений, также возникли подозрения, и они устроили двоим допрос. Что ж, давайте разбираться по попавшим чудом в мое распоряжение документам:
   Врачеватель: О, да, я отчетливо припоминаю ту заварушку!.. Мы ополчились друг на друга врукопашку, и хотя он был могучее меня в три раза, но я у китайских мастеров секретному искусству обучился. До седьмого пота у них чаи гонял. И когда ткач обрушился на меня с вытянутыми руками, я нащупал у него болевые очки плечами на ладони, и тот сразу повалился!
   Ткач: Я повалил его сразу, не слушайте плетуна! Но этот халатец точно в рубашке родился: землетрясением мне на спину валун свалился.
   Врачеватель: Удача свалилась мне на голову: камень оказался прямо под рукою. И, о, какой это был крупный камень! Весил по меньшей мере несколько тысяч скрупулов! Лишь с подскочившим адреналином двумя руками занес я его над головою перед лежащим оппонентом. И, о, да! Жизнь его в руках моих держалась, но он, о подлый! туз в рукаве припрятал, и на кончиках его пальцев вспыхнул ярким пламенем огненный клубок…
   Ткач: Какая еще магия?.. Вы дело на меня шьете, ткач я простой!
   Врачеватель: …и тут же погас, после чего ткач монолог выдал «Как меня это убивает, что нет на земной материи демона или врага достойного, чтоб с ним сразиться! Что силы магические использовать до Армагеддона связаны мне руки! И что этот чертов подмастерье отутюжил мою мастерскую!.. Убей меня! Убей меня, и, когда развернется гобеленом день Последней битвы, я разыщу тебя на кумачном поле, и собственноручно вспорю… а потом заштопаю и снова вспорю, и буду продолжать, пока ткани живой на тебе не останется!» И я опустил камень. Не стал его убивать, потому что… потому что, в конце-то концов, о Конце Света мечтал он не меньше моего.
   Ткач: Послушайте, на мою речь это абсолютно не похоже, не плетите ерунды!.. Я пошел в шахту за серой. Он – за солью. Никакими нитями произошедшее с Концом света увязано. Да, мы повздорили из-за… из-за того, какой ковер лучше: ворсовый или войлочный. Я сказал, что лишь бы мастер был хороший. А он плел цинично, что без ворса. Мы в клубок вцепились, но потом друг с другом смирились. Вот и все, понятно?
   Вот и все понятно… более или менее. Хотя закадычными друзьями они не стали (да и обычными их назовешь лишь с натяжкой тетивы), но когда ткач на ночлег у врачевателя напросился, поддержанный всеми позвонками собственной спины, тот всеми фибрами души проявил настоящие для себя чудеса гостеприимства, предоставив комнату без шипов под матрасом.
   Ушиб доктор, как никогда озабоченный судьбою пациента, лечил на следующий день также лучшими в наличии средствами:
   – Это точно меня подлатает?.. – с подозрениями осматривал на ладони потирающую ладони пиявку ткач.
   Пиявки раньше пользовались самой широкой популярностью, и применялись по любому поводу: Голову ломит? – Не ломайте голову, пиявки нормализуют кровообращение!.. Сломали руку? – Пиявки докажут вам, ваша проблема высосана из пальца!.. Болят от пиявок укусы? – Пиявки, пиявки и еще раз пиявки!
   – О, конечно-конечно! Все от нее чувствовали себя только лучше. – ответил врачеватель, только забыв уточнить, что в его понимании «чувствовать себя лучше» и «не чувствовать себя вообще» – одно и то же, когда зазвенел колокольчик в приемной, возвестивший о конце диалога: – О, покойнички пришли!.. То есть пациенты-пациенты, извините.
   Извинившись доктор удалился, оставив одолеваемого сомнениями ткача наедине с готовившейся заморить червячка пиявкой.
   Мастер никому бы в этом не признался, но он до смерти боялся уколов (и неудивительно, в средневековье они производились не в самых гигиенических условиях и в основном шпагами), и потому нацепил наперсток. У пиявки также имелся свой секрет: она до смерти боялась сдохнуть с голоду, и потому наделала кровавых дырок:
   – А-а-а! – вскричал болезненным криком ткач (на правах рекламы, процедура гирудотерапии (гируда – медицинская пиявка) практически безболезненна и довольно полезна, но вот на второй сеанс выловленной-из-пруда-заразы-постившейся-месяцами-терапии вы пойдете едва ли… а после визита к наглотавшейся-магической-крови-и-жаждущей-добавки-пиявке вам может потребоваться терапия психотерапевтическая).
   Мастер затряс рукою и скинул с нее уже не пятисантиметровую дюймовочку, предоставленную врачевателем, а обозленного монстра достойного представителей Дюны. К такой пиявке, хочешь не хочешь, а пропитаешься пиететом. Иначе она сожрет вас с не меньшим аппетитом, и всю серьезность своих намерений преобразившийся магией червь выразил оглушительным ревом (вернее глухим ревом, поскольку вокальные данные пиявок, даже гигантских, мизерные).
   Ткач, давно грезивший великими битвами, психологически неудовлетворенный недавним столкновением с докторишкой, нуждался именно в такого рода терапии, и боль в спине как рукой сняло.
   Теперь уже он потирал ладони, окинув антураж азартным взором: слева покоился хлипкого вида стул (такой, какой вы захотите разбить о хребет противника), по центру валялись белые отребья-бинты (такие, о какие вы не захотите запнуться), а справа торчало копье убийственной остроты (такое, на какое вы захотите наткнуться).
   – Варежку себе заштопай!.. – сострил мастер и, избрав из всего ассортимента бесполезные, как ни крути, бинты, он скрутил из них на ходу в шнур и бросился на пиявку, круто запрыгнув по пути на непрочный стул, опорочивший однако свое имя не сломавшись. Отскочив от которого, ткач проигнорировал копье, и, находясь все еще в воздухе, достал из карманного набора иголок снаряд .700 калибра, в который вдел полученную нить. И обрушился на макушку монстра, прозевавшего атаку, разевая пасть.
   Очутившись сверху на пиявке, он несколькими ловкими стяжками накрепко зашил той рот, та ахнуть не успела, что, конечно, никак не могло остаться без ответа. Пиявка заершилась, раскачивая ткача влево-вправо, словно бык на родео, за тем лишь исключением, что победителя будут определять не судьи, а сама Смерть. Перед глазами мастера маячили то ненадежный стул (такой, о какой вы захотите разбить свой хребтом), то надежное копье (такое, на какое вы не захотите наткнуться), пока, ершившийся как бык, червь не определился с видовой принадлежности и не сбросил его вправо... Другое право, что для пиявок гермафродитов – на полу посередке.
   Приземлившись в кувырке, ткач, переведя дух, перевел взгляд на хлюпкий стул и оторвал от него ножку (оторвал с трудом, пришлось даже прибегнуть к помощи копья), что удачно оказалась сделанной из осины, и понесся с ней наперевес, словно с копьем, прямо на кровопийцу. Толстая кожица пиявки, залипшей на липучках, с фонтаном крови прошилась под фатальным ударом. Червь дал дуба к оливковой радости ткача.
   Грациозность, с которой мастер разделался с чудищем, безусловно, заслуживала оваций и девичьих охов, и, если рукоплесканий не последовало, то женский крик все же раздался, возбудив у готового на новые свершения ткача героические инстинкты. Он ринулся по коридорам и, продравшись сквозь занавески прямо в приемную, вступился за девушку:
   – Кто тут рукава распускает?!
   – Я?.. О, да никогда! – улыбнулся врачеватель, всегда проводивший операции не засучив рукава, подносивший усыпляющее бдительность полотенце к стоматологическому креслу. – А как твоя спина? Уже лучше?
   – Спина так же, но уже лучше… – ответил ткач, которому погодя снова заметно поплохело, когда, подойдя к креслу, ожидая увидеть в нем очаровательную и благодарную девушку, неблагодарный подмастерье на глаза ему попался: – Ты?! Чего ты тут стелешься?
   – Простите, я вас знаю?.. – сделался озадаченным Антон.
   – Антихрист не хочет вас больше знать. – радуясь вытирал с лица демона остатки конфетти доктор пахучим полотенцем, улыбка с лица которого погодя исчезла, когда в очередной раз вырубился Антон (Бог троицу любит). – Ой, не то полотенце!..
   – Он – Антихрист?! – чуть не выпал в обморок мастер. – Хотя… хотя я должен был сам догадаться, когда… когда он об этом мне сказал в шестой главе, вот же ж близна!
   
   Ругаясь про себя, как сапожник, сверкал пятками удрученный ткач, покидая больницу:
   «Чего же я сразу его не пришлепнул?..» – разворачивал он мысль на ходу.
   «Чего же я сейчас его не пришлепну?.. – разворачивался мастер уже сам. – Пришлепнуть одного, чтоб заступиться за миллионы!»
   «Но Конец света неминуем, от него ни убежать ни в каких кроссовках!.. – остановился он, не останавливаясь в поисках ответа: – И заступившись за миллионы сегодня, я обую в белые тапочки миллиарды завтра! Пришлепнуть миллионы, чтоб заступиться за миллиарды плюс одного Антихриста?.. Ведь число спасенных – вот каблук героя, вот что возвышает его! Пожертвовать собой (с Концом Света) и тем что дорого (Светом), ради лучшего будущего (Конца) – вот как поступил бы герой! И вот он я, и вот он герой!..»
   (…Многие люди мнят себя героями, с греческими профилями и пафосными речами боготворящие трагедию и смерть  – а массовую погибель тем торжественнее, – не пережив которых, не достигнешь столь вожделенного катарсиса, и Гомер не возьмется за твой некролог. Некоторых называют героями – актеров и комедиантов, фотогеничных на обложках и генетически предрасположенных что-нибудь сморозить и победить отморозков, несмотря на все невзгоды, и, наконец, заполучить мороженое… то есть, воздаяние. Но настоящий герой в этой жизни достойный почитания лишь один, и это Читатель. Ведь это Он в финале сталкивается с катарсисом за откинувшегося раньше времени персонажа, и это Его мольбами не погибают сигающие со скалы шапкозакидательские детективы. Благодаря Ему дело их живет и обретает смысл. Ну и наживаются авторы, конечно…)
   В горделивом шаге застучали низенькие башмачки ткача домой, где уже ошивались близнецы-инквизиторы, разнюхивавшие обстановку.
   – Чего вы здесь ошиваетесь? – заметил то же мастер.
   – Мы пришли за вашим подмастерьем, в преступлениях замешанным. – ответил один из них.
   – Так вам удалось клубок распутать? – приятно удивился ткач (ему-то раньше казалось, что эти двое демона не распознают, даже если тот вилки перед ними глотать начнет), как вдруг в себе запутался: выдать Антихриста и с библейских масштабов войнушкой, наверняка, на века распрощаться?.. Ну уж нет! Ответил он сам себе, близнецам ответив: – А нет его, он… он на природе, венки цветочные плетет и… и я уверен, он ни в чем не виноват! Я… я ерунды плести не стану, а он…
   – Не «а он», а «она». – поставил на место «а» второй.
   – Она?! – еще больше запутался мастер, места себе не находивший.
   – Она-она. – подтвердил первый, добавив для доходчивости: – Она.
   Но когда ты не можешь найти себе места, до тебя редко что-либо доходит:
   – Она?! Но что Айгуль могла развязного с законом сделать? – никак не разумел ткач.
   – Она подозревается в связях с демоном. – продемонстрировал ордер на арест второй.
   – С Деймоном?.. – осмотрел крест – инсигнию инквизиторов, мастер (тогда не было такой бумажной волокиты).
   – С демоном. ДЕМОНОМ. – утвердился в глухости ткача второй, добавив для тугоухих: – С демоном.
   – Не с Деймоном? – до мастера все равно долетало туго.
   – Боюсь, Деймон – ее жертва… – делился ходом следствия второй.
   – Жертва?! – провизжал ткач, теряя средство связи – речь.
   – Жертва-жертва. – прокричал первый, добавив причем: – Причем покушения.
   Мастер слушал их уже молча.
   – Да, покушения. – настал черед удостоверять второго. – Пожар, в котором чуть не погиб ваш подмастерье, разгорелся магическим путем со шторки.
   – От нее пахло серой, когда возвращалась она из туалета ресторана. – продолжил обличать ее первый.
   – А еще… а еще она несносно красивая! – привел основной аргумент обвинения второй, шмыгнув носом.
   Мастер, уже не слушая их, зашагал внутрь дома, как вдруг у самого порога развернулся:
   – А в ваших головах не вяжется, что Деймон – Антихрист?.. – спросил он как бы невзначай.
   Инквизиторы многозначительно переглянулись и тут же заулыбались:
   – Деймон?! – переспросили они в ответ.
   – Деймон-Деймон. – ответил им ткач око за око, добавив для ровного счета: – Деймон.
   – А он вам не кажется для того слишком глупым? – глумился над ним первый.
   – Да, он даже вилки глотал! – гоготал со смеху второй.
   – О-о-о! – набрался у врачевателя мастер. – Он как корсет хитер.
   Это глупцу, чтобы скрыть невежество свое, достаточно подтянуть успеваемость, зазубрив пару книжек, и мало кто при поверхностном обзоре разберет. Человеку же умному, чтобы предстать дураком в обществе, нужно или заметно нажраться, что заметно, или из кожи вон вылезти, что по плечу не всякому.
   Ткач удалился с улицы от близнецов, чтобы продолжить прогулку уже по дому с более близким собеседником – собой:
   «Чего же я сразу его не пришлепнул?..» – разворачивал он мысль на ходу.
   «Вот о чем думала Айгуль, когда Деймона я не пришил!..» – во как завернул мастер!
   «Она сорвала вуаль с него раньше моего, – заносился дальше ткач. – И решила, раз я ничего не предпринимаю, то она сама его убьет, чтобы спасти миллионы!..»
   Достигнув края комнаты, он развернулся:
   «Нет, не плети ерунды!.. – выруливал мастер, заходя на новый круг. – Нет, она не могла, как не могла и с демоном связаться. Только не за моей чуткою спиной. Это он, Антихрист, ее подставил!..»
   «Нет, это ты ее подставил!.. – остановился вдруг ткач. – Да, ты, я к себе обращаюсь! Пытаясь прикрыть от погибели миллиарды, не уберег даже ее одну…  до чего докатился! До чего Айгуль докатилась?.. Где она теперь?»
   Стоило ему спросить, как сразу побледневшее лицо Айгуль в окне промелькнуло (ну не сразу, мастеру еще несколько раз пришлось поинтересоваться «где она, где?», чтобы форсировать события, что часто срабатывает в книжках). Завидев которое ткач сразу с облегчением ринулся наружу (действительно, сразу)… а после короткого обмена репликами сразу же вовнутрь (сразу-сразу) уже с озлоблением, где снял с полки кабинета книгу «Вызов демонов для чайников», что чудесным образом раскрылась на нужной странице с восковыми пятнами, дабы по душам пообщаться о том, о сем с ее демоническим «другом».
   
   продолжение:    http://www.proza.ru/2015/11/08/822