Зачарованность

В 1976 году Анна, будучи студенткой пединститута, вышла замуж за человека значительно старше себя, вдовца с двумя детьми. Мальчику на тот момент исполнилось семь, девочке - девять. Почти четырнадцать лет у них всё складывалось хорошо - как в настоящей крепкой семье, а потом Анна поддалась ухаживаниям молодого поклонника и на романтичной волне изменила супругу. Изменила очень неудачно, потому что приёмная дочь всё поняла и доложила отцу. Тот скандалить не стал, просто отпустил Анну на волю. Был он товарищем солидным, влиятельным, при высокой должности и со связями.

Анна вернулась в свой маленький провинциальный городок в квартиру родителей - туда, где выросла. Собственными детьми не обзавелась - муж не хотел, она не настаивала. Имущество, что привезла с собой, уместилось в три больших чемодана - шуба, наряды, обувь, колечки, кулоны, цепочки, часики, серьги из драгоценных металлов, некоторые с камушками. Но это не главное, что она приобрела в браке.

Главным достоянием она полагала свою мечту. В восьмидесятые годы они с мужем четырежды отдыхали в восточной Европе - в Болгарии на Золотых песках, в Венгрии на Балатоне, в Чехословацких Карловых Варах и в турне по ГДР. Плюс несколько раз в советской Прибалтике.

Европа очаровала Анну, и она вдруг почувствовала, что именно там проживёт вторую половину своей судьбы. Это чувство было таким же реальным, как земля под ногами, как облака над головой, как запах и вкус кофе. Вопрос только в том, когда и при каких обстоятельствах произойдёт переезд? Пока же она устроилась в школу учителем и продолжила жить, ни к чему не привязываясь сердцем, уклоняясь от серьёзных романов с мужчинами. Сердцем она находилась там.

Сначала Анна думала, что там - это в Италии. Она самостоятельно учила язык, влюблялась в итальянское кино и музыку, в Милан, в Рим и в Тоскану. Потом итальянская тема внезапно иссякла, и Анна ясно осознала, что её место - в Испании или даже в Латинской Америке, в Буэнос-Айресе. Она пробовала танцевать танго, фламенко и тихо подпевала Хулио Иглесиасу. А спустя пару лет она ощутила родство с Австрией и взялась за немецкий. У неё скопились сотни фотографий - вырезки из журналов, открытки, она вешала их поочерёдно на стены, подолгу рассматривала и таинственно улыбалась.

Её родители покинули наш мир в начале девяностых. С той поры Анна жила одна - в нечернозёмной полосе России, в провинциальном городке, на кривой улочке - грязной в периоды упадка, вполне уютной, хотя и пыльной в благополучные времена. Жила она в двухэтажном доме, в крохотной квартирке с балкончиком. Внизу, под балкончиком, ей принадлежал клочок земли, на котором Анна выращивала цветы. А в сотне метров от дома, уже за городской чертой, у неё имелся огородик, но на грядках она не отметилась ни разу - не хотела портить руки.

По большим церковным праздникам Анна посещала кладбище, проведывала отца с матерью. Она заходила в часовенку, ставила свечи и приглядывалась к священнику. Когда придёт время уезжать, думала Анна, попрошу этого человека, чтобы нанял кого-то - ухаживать за могилками, буду присылать ему из Вены денежные переводы.


С 2007 года городок стал понемножку обустраиваться, и его центральная пешеходная улица обрела парадный вид. Там появился короткий отрезок - метров сорок - просто очень похожий на Европу: красивые магазинчики и кафешки, названные на английский и французский манер, столики и стулья снаружи, изящные вазоны, креативная реклама, на деревьях - мишура из разноцветных лампочек. Вот если бы перспектива упиралась не в приземистый русский храм, а в готический собор, устремлённый своими шпилями ввысь, например, как в Сантьяго-де-Компостела, - так ей хотелось.

Иногда в погожие летние ночи Анна надевала платье с декольте, которое пошила сама, и выходила из дома ближе к утру, чтобы рядом было как можно меньше людей, лучше - вообще никого. Или пусть будет одна юная пара, которая романтично целуется под фонарём. Анна неспешно гуляла по этому европейскому кусочку - звонко постукивала каблучками по брусчатке, потом с прямой спиной, нога на ногу сидела на скамеечке, выкуривала сигарету с ментолом, выпивала кофе, принесённый с собой в двухсотграммовом термосе, или чуточку коньяка - из стальной фляжки, купленной в ГДР. Она думала о том, как совсем скоро станет жить в Зальцбурге.

Без малого двадцать лет Анна искала себе иностранного мужа - сначала через газеты с рубрикой «Знакомства», потом в интернете, с кем-то переписывалась, обменивалась снимками, договаривалась о встречах, но ладилось не очень. Впрочем, никакого отчаяния - она чувствовала, что уже скоро, совсем скоро на её горизонте возникнет тот самый, единственный, к которому она уедет, улетит, умчится на всех парусах...

Её бывшие ученики, выросшие в обеспеченных господ и дам, а также прочие жители городка давно путешествовали по заграницам, в том числе в Барселону, на Мальорку, в Рим и в Венецию, на горнолыжные альпийские курорты. У Анны для такого отдыха денег не было - откладывать с учительской зарплаты не получалось. Иногда она слушала рассказы знакомых, но про свой европейский опыт, конечно, умалчивала - кто теперь хвалится озером Балатон, Золотыми песками, ГДР или Рижским взморьем? Разве что поминала Карловы Вары...

Весной 2012 года Анна заболела и как-то очень быстро стала угасать. Однако верить в свою мечту не прекращала - за окном веселился май, откуда взяться мрачным мыслям? И только за два дня до смерти она поняла, что не будет в её жизни ни головокружительной итальянской экспрессии, ни знойного испанского колорита, ни австрийского великолепия, а всё закончится здесь, вот в этой блеклой палате среди тошнотворных запахов. Пожилой врач, который в тот час заглянул ей в глаза, переполненные обидой и тоской, потом признавался, что ещё никогда ему не было так жутко...