Одни из светлых моментов в долгой морской жизни

     Те из читателей порталов русской прозы, которые внимательно читали мои воспоминания “Шторма и радости моей жизни” должны помнить, что я с большой ностальгией вспоминал Петропавловск-Камчатский и Камчатку. Удивительно потрясающе красива и уникальна  страна Камчатка.  Уникальна и  её визитная карточка –   город Петра и Павла расположенный на берегах второй в мире (первая Сан – Франциско)  по величине буты Авача. Но, как говорится – песня не о том.  В середине 60 годов Петропавловск-Камчатский стал необыкновенно быстро,  строится и не удивительно, ибо на рыбопромысловый флот стали поступать в большом количестве рыбопромысловые траулеры нового типа – Большие морозильные рыболовные траулеры (БМРТ). Спустя время, в Управлении океанического рыболовства (УОР) одного из самых больших рыбодобывающих флотов Союза,  было 75 БМРТ, в том числе и  Большие автономные морозильные траулеры БАТМ  (тип “Пулковский меридиан”). А ещё в городе было Управление  тралового и рефрижераторного флота, в котором были рефрижираторные суда,  плавучие базы и десятки средних рыболовных траулеров. Был размещён на окраине Петропавловска, в посёлке “Сероглазка” самый крупный в Союзе рыболовецкий колхоз имени В.Ленина. Кроме крупных флотов, на камчатском полуострове находились десятки рыболовецких колхозов! И конечно в порту города размещались суда КМП – Камчатского морского пароходства. В перечисленных мною морских организациях Камчатки, естественно работали многие десятки тысяч человек. Ну и конечно  в Петропавловск базировались суда Краснознамённой Камчатской военной флотилии и   база одного из крупнейших в Союзе подразделений атомных подводных лодок!
       И естественно каждый день в город, возвращались с рейсов и уходили в рейс десятки судов различных классов и наименований. И естественно большинство членов отмечали свой приход в порт в Петропавловских ресторанах. Почему большинство моряков отмечали свой приход в порт в ресторанах, должно быть понятно – матросы судов и младший комсостав – это ребята молодые, в основном не женатые. Жили они ведь в основном в гостиницах, которые моряки ласково называли бичхолами (бич безработный моряк) для моряков или если не списали с судна, то на этом же судне. Конечно в городе – порту ресторанов не хватало, хотя в разных районах города, нет-нет, но открывались новые рестораны. Но их все равно не хватало, поэтому в нескольких столовых общественного питания города, в вечернее время зал столовой использовался в режиме ресторана. Рестораны города имели красивые наименования “Камчатка”, “Восток”, “Авача”, ну, а столовым давали названия сами посетители и эти названия намертво к ним “приклеивались”. На шестом километре города, столовая получила название “Хохотун”. Когда был построен новый ресторан, ему не давали официального названия, трудно сказать почему, может потому, что в народе ресторан продолжали называть прежним названием, ибо он был построен на месте ветхой столовой. В районе автобусной остановки “Рассвет” (возле универмага “Рассвет”) весь первый этаж  трёхэтажного жилого дома занимала столовая (сейчас в ней большой мебельный магазин). Неизвестно почему, кто-то назвал этот вечерний ресторан – “Серой лошадью”, многие рестораны страны, могли бы позавидовать этому ресторану, ибо в нём всегда работали бесподобные музыканты и певцы. Не говоря уж о том, что в вечернее время, попасть в этот “вечерний ресторан”, фактически было невозможно, ибо почти рядом находилась самая большая в городе судоверфь, на которой пребывали в ремонте и в отстое многие десятки океанских судов. А в районе Ленинградской улицы, был в одной из столовых, очень любимый у моряков вечерний ресторан  “Три поросёнка”. Столовая располагалась в очень старом деревянном здании, но вмещала огромное количество посетителей, иногда мне казалось, что кто-то её специально растягивает. Не говоря уж о том, что в часы пик, когда музыканты входили в раз, у меня однажды было ощущение,  что вот-вот музыка взорвёт зал и он рассыплется, как карточный домик! И честно говоря, мне большому почитателю книг писателя Д.Лондона, с первых разов пребывания в одном из камчатских ресторанов, уже в середине вечера казалось, что я пребываю в одном из салунов Клондайка во времена  золотой лихорадки. Если кто из читателей,  читал один из самых интересных и увлекательных романов Лондона “Время не ждёт”, то он может представить, то о чём я пишу. Ну, а если найдётся читатель, который читал этот роман, да ещё в те времена бывал в той удивительной обстановке камчатских ресторанов (что мало вероятно), то он согласиться, что и у него были подобные ощущения. 
      Естественно, что попасть в вечернее время  в это заведение было чрезвычайно трудно, тем более, что всегда пришедшие с моря члены экипажей, заказывали заранеё места в одном из ресторанов города. Как правило “входной билет”  в ресторан у швейцара, стоил четвертной (25 рублей) если на дверях заведения висела табличка “Мест нет” (а она всегда висела после 5-6 часов вечера). А уже к часам 7-8 вечера, удовольствие побывать в ресторане обходилось в зеленый  казначейский билет стоимостью в 50 рублей, а после 8 вечера ни за какие деньги войти в зал любого в городе ресторана попасть было нельзя. В ресторанах города, как правило, работали отличные музыканты и певцы с разных городов необъятной страны, причём  попасть работать в один из ресторанов города, даже по тем меркам очень захудалый было делом гиблым – невозможным. В ресторанах играли абсолютно всё, русские романсы, самые модные на данный вечер песни и мелодии, такого случая не могло быть, чтобы человек заказав песню или мелодию её в данный момент,  не услышал! Почти в каждом ресторане, был высококлассный саксофонист и когда этом музыкант выводил свои рулады, радости и восторгу у присутствующих не было предела. Моряки, (а большая часть присутствующих, всегда были моряками) понимали в этом толк. Абсолютно во всех ресторанах города,  на протяжении конца 60 годов и всех 70 годов, на первом месте по количеству исполнения песни за вечер.  Исполнялась песня В.Высоцкого “Корабли постоят и ложатся на курс”, несомненно, для тех парней, которые в те годы ходили в моря, песня эта была своеобразным гимном. Ведь в её строфах зашифровано так много смысла – вера в верность, надежда на благополучное возвращение с моря, очень пронзительная грусть бывалого человека во многих передрягах человека.  Венчающая эту песню строчка –   “Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах” сгусток зашифрованных гениальных мыслей. Очень скоро после того, как в 1966 году я впервые услышал эту песню, я подумал о том, что именно в последних словах песни заложен глубокий смысл, ибо человек услыхав из уст Высоцкого (или певца в ресторане),  эти слова, начинает очень о многом мечтать и на многое надеяться. И в этом я много раз убеждался, когда видел,  с каким огромным вниманием слушают в зале ресторана эту песню. 
     Нужно сказать о том, что были песни, которые не во всех ресторанах можно было заказать любую песню, это  было видимо, обусловлено администратором ресторана. Например, любимую песню моряков, которую я  представляю для ознакомления читателю, можно было заказать в ресторанах  “Хохотун” или “Серая лошадь”, но нельзя было закатать ни за какие деньги, ни в ресторане “Авача”, ни в ресторане на морском вокзале, хотя никакой крамолы в этой песне не было: 

                Когда  море горит бирюзой,
                Опасайся шального поступка.
                У нее голубые глаза 
                И дорожная серая юбка.

                Припев.

                Эй, моряк, не грусти не грусти,
                Не зови ты на помощь Норд-Веста.
                Это дочь из богатой семьи
                И богатого лорда невеста.

                Увидавши её на борту,
                Капитан вылезает из рубки
                И становится с трубкой во рту,
                Рядом девушкой в серенькой юбке.

                И, наружно владея собой,
                Капитан речь ведёт о закатах,
                О поэзии грустной морской
                Разговор оживленный заводит.

                Говорит про оставшийся путь,
                Мисс любуется морем и шлюпкой,
                А он смотрит на девичью грудь
                И на ножки под серенькой юбкой.

                И уже капитан о штормах позабыл,
                Страсть кипела сродни морской пены.
                А девчонка семнадцати лет,
                В ласках первой любви   ошалела.

                А на утро в каюте нашли
                Капитаном забытую трубку.
                А  при матовом свете Луны,
                Бросалась в глаза  пятном
                Вся измятая серая юбка

                И опять капитан на борту
                И опять курит чёрную трубку.
                А в далёком, далёком порту,
                Плачет девушка в серенькой юбке.
Многие моряки, которых я знал в те годы, были людьми довольно сентиментальными, уверен в том, что и  сегодня, моряки, тем более моряки-рыбаки люди тоже сентиментальные, в чём, как правило, виновата профессия.  Многие не смотря на молодые годы, имели и имеют поломанную судьбу. И конечно в этом повинна женщина. Я знал много молодых парней, которые по прошествии полугода, вернувшись в порт, узнавали об измене свой любимой жены, подруги или невесты. И многие рассказанные мне истории, кроме изумления и досады, ничего у меня не могли вызвать. Он вернулся с моря, жены дома не застал, никто из соседей давно её не видел, а спустя время выяснилось, что она живёт в этом же доме, но в другом подъезде с портным – закройщиком! Он вернулся с морей и узнал о том, что жена постоянно шаталась по кабакам (с определёнными последствиями), а маленькую дочь забирали с детского сада соседи, кормили её и оставляли у себя ночевать. Поэтому уж очень многие   из тех парней,  которые получили подобные жизненные травмы, платили в ресторане в  “Три поросёнка” 50 рублей и больше за исполнение песни:

                Губ твоих накрашенных малина,
                В кольцах пальцы ласковой руки.
                От бессонницы и кокаина
                Под глазами чёрные круги.
                Припев:
                А муж твой далёко в море
                Ждёт от тебя привета,
                В суровом и дальнем дозоре
                Шепчет он: “С кем ты? Где ты’?

                Зубки твои в чувственном оскале,
                Тонкая, изломанная бровь.
                Слишком многие тебя ласкали,
                Чтоб мужскую знала ты любовь.
                Припев.
                Офицеров знала ты немало -
                Кортики, погоны, ордена...
                О такой ли жизни ты мечтала,
                Трижды разведённая жена?
                Припев.
                У любви порочной ты во власти.
                И тогда, послушны и легки,
                Цепенеют в пароксизме страсти
                Пальчики изнеженной руки.
                Припев.
                Наполняясь, звякнули бокалы,
                На подушку капли уронив,
                Сброшенный мужской рукой усталой,
                Шлёпнулся на пол презерватив.
                Припев.
                Лишь порою встанешь ты не рано
                С грустью от загубленной красы...
                А на вечер –  снова рестораны,
                И снимаешь тонкие трусы.
                Припев.
                Отошли в небытие притоны
                Лёгких девок в наши времена,
                Но верна велению закона
                Чья-нибудь хорошая жена.
                Припев.

 В конце 60 годов, в Петропавловске,  люди  имевшие магнитофон, стремились переписать песни эмигранта Б.Рубашкина, которые переписывались с пластов и  магнитофонных бобин покупаемых моряками загранплавания в Сингапуре или в Канаде. Естественно в Союзе никто даже фамилии певца Рубашкина не слыхал. И только в 1989 году, его имя узнали в Союзе и услыхали его песни в его личном исполнении, когда он первым из ранее запрещенных в СССР певцов,  приехал с концертами в Москву. Причём запись его концерта состоялась в Московском государственном театре эстрады 31 января 1989 года и была выпущена в том же году на альбоме “Борис Рубашкин в Москве” советской фирмой “Мелодия”. На ней певец ( исполнял русские народные песни и попурри из советских песен! Несмотря на то, что пластинку практически нельзя было купить в магазине, мне удалось это сделать –  с учётом пословицы – не имей сто рублей, а имей сто друзей. Оказалось, что Рубашкин никогда не был эмигрантом, а был сыном казака С.Чернорубашкина, (бежавшего после убийства большевиками  старшего брата семнадцатилетним юношей сначала в Турцию, а затем в Болгарию), и болгарки Т.Лиловой. Также оказалось, что в его репертуар входило более 30 ведущих партий для баритона в операх Верди, Пуччини, Чайковского, Мусоргского, Бизе, Моцарта. Оказалось. Что он был солистом Зальцбургской оперы. Гастролировал во многих театрах Европы, США и Австралии. Спел более полутора тысяч концертов русской песни по всему миру и в последствии дал 344 концерта в России. Его пластинки разошлись многомиллионными тиражами,  в результате  он имеет шесть золотых дисков!  Было время, когда я скачал с компьютера песни абсолютно всех певцов, которые пели в СССР и в России. И могу сказать о том, что лично я, выделяю среди всех баритонов Союза и России – Бориса Рубашкина (за исключением конечно М.Магомаева). И если кто из молодых читателей не слыхал песни этого фантастически уникального певца, то рекомендую набрать в Интернете фразу – песни Б.Рубашкина  и получить огромное удовольствие.
     А в те годы, почти во всех ресторанах города, исполнялись песни, которые исполнял Рубашкин –  “Колокольчик”, “На холмах Грузии”, “Очи чёрные”, “Ты меня не любишь, не жалеешь” и “Дорогой длиною”. Но была одна песня, которая по заказу,  редко, но исполнялась в ресторане “Три поросёнка”:

                Когда я жил в Одессе, носил я брюки-клеш,
                Соломенную шляпу, в кармане финский нож.
                Соломенную шляпу, в кармане финский нож.
                Припев.
                Одесса, Одесса, родная сторона!
                Сгубила ты мальчишку, сгубила навсегда!

                Иду я по бульварам и думаю о том,
                Что девушку – Маринку забили кирпичом...
                Что девушку – Маринку забили кирпичом...
                Припев.
                Отец лежит в больнице, а мать в сырой земле,
                Сестрёнка-гимназистка купается на дне.
                Сестрёночка-гимназистка купается на дне...

Однажды БМРТ на котором я работал,  стоял на плановом ремонте на судоверфи. Это было время, когда после первого своего рейса, я жил на судне, ибо жена ещё только собиралась прилететь в Петропавловск. Кстати очень скоро после её прибытия в город с сыном,  мы стали жить после обмена квартиры,  на первом этаже  в том доме, в котором находилась столовая,  в которой вечером работал ресторан “Серая лошадь”. Дом этот находился на улице Индустриальной, я нашёл фотографию дома в Интернете, сейчас в  квартире, в которой мы прожили очень долгие и счастливые годы, находится аптека. А тогда была зима и была суббота, наступал вечер и как говориться – “Дело было вечером, делать было нечего”. Телевизор был сломан, ничего хорошего вечер не предвещал, разве, что, как всегда завалиться пораньше в койку с книгой. Но внезапно ко мне в каюту едва ли не влетел, рефмеханик Коля Некрасов и ничего не объясняя, сказал: “Быстро собирайся, поехали в кабак на морвокзал”. На мой естественный вопрос – “Кто нас там ждёт”, получил ответ – “По дороге расскажу”. Оказалось, что Коля, организовал вызов для приезда в город  школьному другу, который учился в свое время в консерватории, но его невеста ушла, как это всегда бывает к другому. В результате Виталька консерваторию бросил, стал спиваться, но голос у него “золотой”, он только в кабаке растянул свою гармошку и спел первый куплет “Дорогой длинной” и его сразу “схватили за ноги и за руки”. Он уже почти месяц там пашет, толпа ревёт от  восторга,  и валюту только успевает отстёгивать. Всё то, что рассказал мне Коля о своём друге, оказалось правдой, за исключением одного, друг его играл не на гармошке, а на роскошном немецком аккордеоне, который его отец после войны привёз с Германии.
Итак, мы уже фойе шикарного ресторана (швейцар был предупреждён и любезно нас впустил), пока мы раздеваемся,  до нас доносятся звуки аккордеона, саксофона и слова неизвестной песни, которая пока мы вошли в зал, перестала звучать. Очень скоро к нам подошёл парень, который и был Виталиком, другом Коли. Сказать о том, что он был великолепным певцом, значит ничего не сказать. Ибо я уверен в том, что не будь у него искалечена жизнь, то он затмил бы всех знаменитых баритонов Союза и мог бы состязаться за первенство с самим Магомаевым. И я не преувеличиваю. В основном он пел русские романсы, да как пел, слушая его казалось, что он просто открывает рот, а песня сама его покидает. После этого вечера, он пару раз приезжал к нам с Николаем в гости на траулер, проводил с нами вечер, ночевал на траулере, а утром, прощаясь с нами, с грустью в голосе в голосе произносил: “Спасибо парни, я так у вас согрелся. Можно, я ещё к вам прикачу”. Но, что мы могли сказать ему в ответ, кроме –  “Это тебе Виталя спасибо, ведь это ты нас согрел своим талантом и своими песнями”. Ведь приезжал он к нам со своим аккордеоном, с которым, как выяснилось он никогда не расставался и никогда нигде не оставлял. Объяснял он этот факт так: “Это мой талисман, не будь его хотя бы час возле меня, я в момент всё брошу и поскачу за ним, без его присутствия – я это не я”. Он появлялся у нас и очень скоро начинал по нашей просьбе играть и петь. Очень скоро, моя каюта уже не вмещала слушателей. Мы перебирались в столовую команды, и в этом небольшом помещении, его пение просто всех потрясало, не говоря уж о том, что очень скоро столовая была до отказа наполнена моряками со стоящих рядом с моим БМРТ судов. Пел он только русские романсы, а кроме того песни неизвестных авторов, которые никто из присутствующих никогда не слышал:

                Спи, Наташа, ты не понимаешь,
                Отчего в тебе такая власть,
                Мы победу одержали в мае,
                Ну а ты в июне родилась.
                Над тобой фугасы не свистели,
                Только тёплый ветер песни пел.
                Над твоею маленькой постелью
                Мессершмит фашистский не летел.

                Нет на свете краше
                Маленькой Наташи,
                Нам с тобой не страшен
                Серый волк в степи!
                Спи , закрой ресницы,
                Пусть тебе приснится
                Золотая птица,
                Спи, Наташа, спи!

                Кто-то позабыв про все страданья,
                Хочет дать дорогу палачу,
                Это я кричу тебе, Британия,
                И тебе, Америка, кричу.
                Дайте спать спокойно детям нашим,
                Чтоб не повторились те года,
                Чтобы Дженни, Мэри и Наташа
                Не видали горя никогда!
 
Кстати, Коля называл Виталия исторической личностью, в годы войны его друг жил в Москве, и в 41 году, когда немцы бомбили Москву, он, будучи шестилетним пацаном, вместе со старшими товарищами тушил на крыше своего дома  зажигалки, которые сбрасывали на Москву фашистские самолёты. А, ещё начиная с конца 45 года, он жил в Берлине, в котором служил его отец и облазил многократно с товарищами Рейхстаг, который находился в Западном Берлине. Мальчишки военного времени   были  (по себе знаю) лихими парнями и для них не было преград. А ещё у Виталика была фотография, на которой возле маршала Жукова, был запечатлён его отец полковник и возле него стоял десятилетний Виталик, который носил эту фотографию в своём объёмном портмоне, и называл её своей визитной карточкой. Говоря о том, что Виталик пел песни, которые никто из присутствующих никогда не слышал, не могу не сказать о том, что в вечер нашего с ним  знакомства в ресторане он,  наряду с романсами спел песню, которую я прежде никогда не слышал, причём спел её три раза:
                Пришла весна и майский вечер,
                Парнишку вдруг околдовал.
                И самый нежный взгляд на свете,
                Девчонку вмиг очаровал.
                Припев.
                Сирень цвела кругом
                И поняли вдвоём,
                Гуляя ночь без сна,
                Что такое весна.
                Припев.
                Впервые парень близко видел,
                Любимых глаз голубизну,
                И полюбил под клёном сидя,
                Её глаза. А в них весну.
                Припев.
                Девчонка слов не горилла
                Ему о девичьей любви,
                Всё рассказал  улыбкой милой.            
                Весенний день им о любви.
                Припев.
                Осыпан снегом клён,
                А парень все влюблён.
                И грезит он не во сне
                О прошедшей весне.               
               
 Нужно отметить, что основные куплеты песни, Виталий пел,  аккомпанируя себе на аккордеоне, а когда он пел припев, то аккордеон его был беззвучен, но саксофон его напарника выдавал такие рулады, что равнодушным быть было нельзя. Во время исполнения последнего припева песни, звучал уже и аккордеон, и  саксофон, а после окончания песни раздавались оглушительные крики восхищения и аплодисменты! Я много раз бывал в своей жизни в ресторанах и в Петропавловске, и в других городах страны, но такой реакции присутствующих в ресторанах людей, не видел нигде и никогда. По прошествии нескольких месяцев, мы с Николаем ушли в рейс, Виталик приехал рейдовым катером на рейд Авачинской бухты, чтобы нас проводить. Более суток траулер находился на рейде, и он был с нами, конечно вечером, он в течение двух часов пел на промысловой палубе нашего БМРТ и звук его аккордеона и голоса гремели в Авачинской бухте. Думаю, что это был на флоте редчайший случай. Потом, мы вернулись с Николаем с рейса, Виталик с аккордеоном встречал нас на пирсе, вечером отмечали наш приход в порт и слушали его песни, в ресторане. Получилось так, что очень скоро, я опять ушёл в рейс. Николай улетел в отпуск,  и встретились мы с ним совершенно случайно в центре Петропавловска по прошествии пяти лет. Когда, я работал на рыбопромысловом флоте Камчатки, это было обычным для моряков делом, несколько рейсов, люди вместе работали, становились близкими друзьями, потом отпуск, и они зачастую после отпуска работали на разных судах и могли случайно встретиться годы спустя. Мы, встретившись с Николаем, естественно  пошли с ним в кафе-бар, который  находился за главпочтампом города и назывался у моряков “Стекляшкой”, ибо три стороны небольшого здания были фактически стеклянными. После первой рюмки – за встречу, Коля меня “огрел” фразой: “Давай помянём Виталика”. Яркий солнечный день, радостная встреча друзей, которые долго не  виделись, а в лазах у меня сразу потемнело, ибо я сразу понял, о ком сказал Коля. Больше мы уже с моим другом ни о чём не говорили.  Но только говорили о Виталике. Потом уже почти расстались, но без слов развернулись и пошли в ещё одно место, в котором продолжили вспоминать очень талантливого и светлого человека – нашего товарища Виталия Прилепина!
     Что интересно, тексты песен – “Капитан и девушка в серенькой юбке”,  “Губ твоих накрашенных малина”, “Наташа”, на сайтах Интернета есть, песни о “Майском вечере”, нет! Я, всегда вспоминая Виталия и его талант, думал о том, почему я его тогда не спросил его о том, кто написал слова этой незатейливой песни и музыку к ней. Подозреваю сегодня, что слова и музыка к песни были его, но он, будучи  человеком, очень скромным  об этом умолчал. Ну, а на первый взгляд простоватую эту на первый взгляд песню аккордеон и саксофон – делают настоящим шедевром! А мало ли существует песен, которые на первый взгляд не таят в себе признаков шедевра, но очень скоро эти песни обожают миллионы людей, В конце 50 годов пелась на танцплощадках страны песня “Мишка. Мишка, где твоя улыбка”, уж по сравнению с песней, которую пел Виталий, текст песни был  примитивен. А в песне в конце тех же 50 годов в песне ”Раз пчела в тёплый день”,  текст вообще был уж очень примитивен. Но эти песни очень часто звучали по радио,  и успех у них был большой. Представляю себе сколь бы быстро песня о “Майском вечере” стала популярной,  серди многих миллионов слушателей страны, если бы её транслировали бы по всесоюзному радио! Ну, а я уже давно считаю знакомство с человеком,  о котором поведал в предлагаемой читателям публикации,  ещё одним подарком моей судьбе. Виталий тот человек, которого, как и многих близких мне людей, никогда не забывал и  очень часто вспоминаю!