Дорога в Фэйриэлл

Глава 1. О цыплятах и наводнении

Одним вечером над долиной Цветов-Великанов разразилась ужасная гроза. Дождь хлестал так, словно хотел затопить все дворы в округе, а ветер завывал столь дико, что, казалось, он вот-вот сдует крышу с домика Эйри, Фэй и Элл.
Надо сказать, их домик считался в долине самым красивым и уютным. Полукруглые окошки с разрисованными ставнями, конусовидная крыша, похожая на колпак волшебника… Ветер наверняка завидовал. Ведь такого домика ему и в жизни не построить.
 
В тот вечер Фэй, Эйри и Элл собрались в гостиной, чтобы не было так страшно. Эйри в своей серой шапочке с заячьими ушками не спеша довязывала разноцветные чулки для Фэй. Фэй, на которой была оранжевая шапочка с лисьими ушками, грелась у трескучего камина, попивая горячий шоколад. А Элл – в фиолетовой шапочке с совиным клювом - сидела у окна за любимой книжкой. Эта книжка вполне подходила для того, чтобы читать ее в грозу. Быстрые молнии то и дело высвечивали самые зловещие строки.
«Вы позарились на мой запретный чародейский сундук, и теперь вас ждут горести и несчастья! - читала Элл вслух. – Молите о пощаде!»
- Зачем, спрашивается, молить о пощаде, если несчастья и горести всё равно ждут? – прихлебнув из чашки, веско заметила Фэй. – Вот если бы они этого чародея дубинкой огрели, тогда, может, и был бы толк.
- Ах, - возразила Эйри, чей характер был мягче гусиного пуха. – Лучше б они с самого начала оставили сундук в покое!
- Ха! – ответила на это Фэй и швырнула в огонь пару поленьев.
Прямо над крышей небо разорвалось пополам и полыхнуло бледным светом. Элл молча спрятала лицо в книжке, Эйри выронила спицы и всхлипнула. А Фэй скорчила недовольную гримасу.
- Вы как хотите, - заявила она, - а я отправляюсь спать.
Фэй уже поднялась на первую ступеньку винтовой лестницы, как вдруг в дверь постучали. Кто бы это мог быть?
Отложив книжку, Элл бросилась открывать.
- Смотри, осторожней, - предупредила Фэй. – Вдруг там призрак тряпичной куклы?
Элл нерешительно потопталась у двери.
- Да шучу я, шучу, - крикнула с лестницы Фэй. – Всем известно, что призрак тряпичной куклы никогда не покидает старого замка на вершине Мрачного утёса.
За дверью оказалась промокшая до нитки малышка Мэджи. На ней был острый голубой колпак, и с этого колпака, как с крыши, стекали струйки дождя.
- Спасите! Спасите-помогите! – с порога заверещала Мэджи. – Пруд Сонной Ивы вышел из берегов, и цыплята в опасности! Они ведь совсем не умеют плавать!
Фэй без разговоров побежала в кладовку за непромокаемыми плащами и резиновыми сапожками. Эйри начисто забыла о грозе и поспешила к шкафу, где хранились сачки для ловли бабочек. Ей уже представлялось, как она будет вылавливать цыплят из воды.
Только Элл стояла и удивленно хлопала глазами, не до конца понимая, что происходит. Когда вокруг начинали суетиться, на нее нападало странное оцепенение. Как будто специально, для равновесия. Элл даже подозревала, что на каждых трех торопыг в мире приходится по одной неповоротливой «черепахе», вроде нее.
Поправив совиную шапочку, она забилась в уголок, чтобы не мешать Фэй и Эйри собираться.
Наконец, все вчетвером, они выступили в дождь и мрак. Малышка Мэджи причитала всю дорогу до пруда. Создавалось впечатление, что грозы для нее не существует. А гроза, между тем, шла на убыль. Зато усилился дождь.
Они бежали по высокой траве друг за дружкой, шлепая по огромным лужам. В рыжем дождевике - Фэй, в розовом - Эйри, в фиолетовом - Элл, а в голубом - Мэджи. Капюшоны то и дело свирепо срывал ветер. Он сделался таким холодным, что зубы у Элл принялись выбивать дробь.
«Интересно, кто додумался строить курятник рядом с прудом? – мрачно думала Фэй. – Даже ежу ясно, что при любом затяжном ливне наводнение неизбежно».
 
У пруда, рядом с Сонной Ивой, которой вздумалось еще немного подремать после зимы, стоял скособоченный курятник. Из него доносилось испуганное кудахтанье.
- Вот мы и пришли, - шмыгнула носом Мэджи. – Бедные цыплятки...
В отличие от кур, цыплятам было не так-то легко забраться на высокий насест, поэтому им ничего не оставалось, кроме как кувыркаться в нахлынувшей воде.
- За дело! – скомандовала Фэй. Все дружно вооружились сачками, и работа закипела.
Эйри обнаружила отсыревшую корзину для яиц и решила складывать цыплят туда, а Фэй небрежно запихивала их в свою походную сумочку.
Через дырявую крышу курятника вода капала прямо Элл за воротник, но ей было не до того. Она пыталась рассадить цыплят по карманам дождевого плаща. Цыплята пищали, хлопали пушистыми крылышками и сваливались обратно в воду. Видимо, в карманах им было не очень-то уютно.
 
- Какая радость, что яйца не смыло в пруд! – сказала Мэджи, когда цыплята были спасены. Они пищали и пихались в корзинке Эйри. Там стало довольно тесно, после того как Элл освободила свои карманы.
- Ага. Теперь мы сможем каждый день готовить на завтрак омлет, - сострила Фэй, на что Мэджи немножко обиделась.
- Фу так говорить! – надулась она. – Из яиц совсем скоро вылупятся цыплята, и я попрошу Фрэнки и Тэда сколотить для них новый курятник, подальше от пруда.
- А вот это разумно, - заметила Фэй. И тут Элл чихнула.
- Я в порядке, - заверила она подруг и высморкалась в рукав. – Честное слово! – в нос произнесла она.
- Ну да, как же. Вовсе ты и не в порядке. Нам давно пора домой, греть ноги и пить горячее, - проворчала Фэй и погрозила небу кулаком. – У, глупая гроза! Если бы не ты, нам бы не пришлось тащиться сюда в такой поздний час и Элл бы не простыла.
Вдалеке, словно в ответ на негодование Фэй, зажглась и погасла яркая вспышка. Гроза медленно уходила на север.
 
Родной дом встретил их теплом и мягким, оранжевым светом ламп. Эйри поставила корзину у входа и занялась Элл, которая уже порядком расчихалась.
- Заварите кто-нибудь чай! – попросила Эйри. – Извини, Фэй, я свяжу тебе еще одни чулки. А эти сейчас нужнее Элл. Надеюсь, ты не возражаешь?
Фэй в ответ только фыркнула. Конечно, она не возражает! Она отдала бы все чулки на свете, лишь бы Элл поскорее выздоровела.
Чайник на огне зашипел и завел привычную скрипуче-писклявую песенку о бурлящем кипятке. 
- А мне что делать? – растерянно спросила Мэджи, которая всё еще топталась на коврике у порога.
- Да уж оставайся, как-никак ночь на дворе, - сказала Фэй.
 
…Цыплята в корзине пообсохли, успокоились и уснули. Уснула на кресле малышка Мэджи, завернувшись в чью-то старую шаль. Задремала на диване Эйри. Ее заячья шапка съехала набок, поникли серые плюшевые уши. Элл забралась на кровать, и вскоре начала храпеть. Ее нога в недовязанном разноцветном чулке свесилась из-под одеяла.
Фэй вернула ногу на место, прикрыла простынёю Эйри и, зевая, вразвалочку направилась на верхний этаж, в своё персональное «секретное логово».

Глава 2. О том, как Элл сбегает из дома

На следующий день, едва разлепив глаза, Фэй натянула на голову лисью шапочку и высунулась из окна. Погода стояла чудесная. На улице алмазами сверкала роса. Тысячи и тысячи чистых, прозрачных капель переливались в солнечном свете всеми цветами радуги.
- Вот это жизнь! – улыбнулась Фэй и втянула носом утренний воздух.
«Интересно, как дела у Элл? Чувствует ли она запах погожего утра?» - подумалось ей.
Фэй огляделась по сторонам. В ее персональном секретном логове царил невообразимый бардак. Сваленные в кучу книжки, бантики и расчески занимали весь восточный угол комнаты. Нарисованная цветными карандашами карта какой-то выдуманной страны бесприютно пылилась на верхней полке. Плед, который не выбивали, наверное, уже сто лет, был предусмотрительно свернут и засунут под стол.
«Надо будет прибраться, - сказала себе Фэй. – Обязательно. Когда-нибудь потом».
Она выбежала из комнаты и ссыпалась по винтовой лестнице в гостиную. Там по-прежнему похрапывала Элл да спала, сбив набок простыню, Эйри. Малышка Мэджи пропала. Наверное, отправилась домой. Зато цыплята, похоже, освоились. Разбрелись желтыми комочками кто куда, и нескольких из них Фэй чуть не раздавила.
- Заканчивайте болтать и скажите, наконец, где находится этот книжный магазин, - сквозь сон пробормотала Эйри. – Мне скоро вставать!
Фэй усмехнулась и потрогала лоб Элл. Холодный. Значит, опасность миновала.
 
Первым, что заметила Фэй, выйдя во двор, была Мэджи. Оказывается, она вовсе не ушла домой. Мэджи перебралась в гамак, под тень гигантского василька. Она всегда утверждала, что гораздо лучше, если у тебя рядом с домом растет гигантский василек, а не какая-нибудь ромашка-переросток или тюльпан-великан.
«Васильки такие краси-и-ивые», - любила повторять она. Рядом с ее собственным домом росла ромашка, но ромашки ей чем-то не угодили. Хотя Эйри считала, что из больших опавших лепестков можно сшить замечательное платье или скатерть.
- Подъё-о-ом! – скомандовала Фэй.
- А? Что? – Мэджи всполошилась и чуть не упала с гамака.
- Утро уже. А твои цыплята расползлись по нашей гостиной. Забери их, ладно? 
- Конечно! – оживилась Мэджи. - Кстати, сегодня вечером я организую вечеринку в вашу честь. Если бы не вы, мне бы нипочем не осуществить свою мечту стать фермером. Фрэнки и Тэд подняли бы меня на смех. Знаешь ведь, старшие братья – они такие.
Фэй пожала плечами. Она понятия не имела, каково это иметь братьев. Сколько она себя помнила, с ней всегда были ее верные подруги Элл и Эйри. Они втроем везде ходили вместе и были не разлей вода.
- Из угощений будет мороженое, пончики и рахат-лукум. А еще клубника, - пообещала Мэджи, после чего умчалась в гостиную, собирать цыплят. Ее голубой колпак с серебряной звездочкой остался лежать в гамаке.
***
- Давненько в долине не уштраивали вечеринок, - сказала Эйри, держа в зубах шпильки для волос. Они заканчивались изящными красными розочками и очень шли к ее воздушному розовому платью.
- Зачем тебе шпильки, да еще такие красивые? Неужели на этот раз ты решила расстаться со своей заячьей шапочкой? – подтрунивала Фэй, примеряя желтое шифоновое платье с воланами.
- Ни за что! - заявила Эйри. - Шапочка выделяет меня из толпы. Но если мне вдруг захочется ее снять, на голове должен быть порядок. Спорим, на сегодняшней вечеринке будет Кэри? Она возомнила себя принцессой с далеких островов и постоянно носит эту ужасную корону.
- Помню, как она пыталась выставить нас на посмешище во время осеннего карнавала, - сказала Фэй. – Наши шапочки – это вызов. Кэри назвала их неоригинальными и скучными – так мы ей докажем обратное.
- А если и не докажем, всё равно носить эти шапочки одно удовольствие, - заметила Элл, застегивая молнию своего фиолетового платья с оборками.
- Еще там наверняка будет Ривиэл, - мечтательно протянула Эйри. – На любом пиру он самый вежливый и элегантный. У него во дворе тоже растет гигантский василек. И мы каждую неделю обмениваемся книгами…
- Вот уж романтика, - усмехнулась Фэй.
***
Ближе к вечеру Эйри вдруг вздумалось переделать прическу, а Фэй вспомнила о забытом колпаке Мэджи и сказала, что вернется через полчаса. А если не вернется, то встретятся они уже на вечеринке.
И вот когда всё это произошло, Элл внезапно загрустила.
«Кому нужны праздники? – думала она, сидя на крыше и сминая в руках совиную шапочку. А она всегда забиралась на крышу погрустить. – На праздниках шумно, там невозможно отдохнуть. Тебе улыбаются, но улыбки-то фальшивые. Тебе дарят подарки, но эти подарки не от чистого сердца. Ах, лучше бы я была как Фэй… Ее устраивают любые улыбки и любые подарки».
Спустившись к себе в комнату (где было гораздо чище и просторнее, чем в секретном логове Фэй), Элл стала складывать в портфель вещи. Кроссовки, две пары чулок, летняя курточка, аптечка…
«Ах, да! Нужна же еще и палатка», - промелькнуло у Элл в мыслях. Она решила не спрашивать себя, для чего ей всё это понадобилось. Какая-то её часть замыслила побег, причем побег прямо накануне торжества. Торжественная встреча, торжественное поедание мороженого, которое ей, кстати, противопоказано… Что там дальше? Торжественные танцы и разговоры? Вот от чего Элл собиралась сбежать.
«Вылезу через окно», - решила она. На цыпочках прокралась к круглому окошку в конце коридора, спустила веревочную лестницу – и была такова.
«Прощайте, Эйри и Фэй, - подумала Элл. – Прощай, гигантский василёк. Прощай, домик. Едва ли я когда-нибудь вернусь…»
Она зашагала по тропе прямиком к густому лесу, за который медленно закатывалось солнце. Элл часто мечтала о том, чтобы погулять по лесу, где не будет ни души. Представляла, как найдет под корягой или на прогалине какое-нибудь чудо и как сделает это чудо своей тайной. Но теперь вместо чудес ей виделась одна темнота.
- Ничего со мной не случится, - успокоила себя Элл. – Вот найду поляну, разобью там палатку и заживу припеваючи.
Заухали, зашевелились в ветвях совы. Над головой пару раз прошмыгнула невесомая летучая мышь. А потом во мраке зажглись чьи-то внимательные глаза...

Глава 3. О глухарях и совиных мифах

На вечеринке в честь спасения цыплят было слишком тесно и шумно. Мэджи не рассчитала и пригласила почти всех жителей долины. Не явился только старый пекарь, у которого с утра ломило спину. Часть гостей доедала крем-брюле, а часть болела за участников бега в мешках, когда Фэй заметила в толпе Эйри.
- Эйри! Где Элл?! – крикнула она.
- Я думала, она с тобой! – крикнула в ответ та.
- Нет! Ее здесь нет! – прокричала Фэй, распихивая гостей локтями.
- Я звала ее, но она не откликалась… - виновато пробормотала Эйри. – Что же нам делать?
- Сейчас же идем назад, - твердо сказала Фэй. – С Элл наверняка что-то случилось.
 
Когда Эйри и Фэй добрались калитки, уже стемнело. Во дворе загорелись фонари, и в свете фонарей домик с конусовидной крышей напоминал лицо печального волшебника. Из уха у этого волшебника очень подозрительно свисала веревочная лестница.
- Так, ну, мне всё ясно, - сказала Фэй. – Элл дала дёру.
- Чего дала? – не поняла Эйри.
- Сбежала она, понимаешь? Только вот почему? И главное, куда?.. Надо немедленно отправиться на поиски.
- А не поздновато ли? – спросила Эйри. – Говорят, утро вечера мудренее.
Фэй почесала в затылке.
- Наверное, ты права. Если мы пойдем искать Элл на ночь глядя, то не ровен час потеряемся. И потом кому-нибудь придется искать нас.
 
Ночью Фэй не сомкнула глаз. Она ворочалась в постели и никак не могла уснуть. Да и как тут уснешь, если, возможно, именно сейчас Элл набрела на людоеда. Или прилипла к сети гигантского паука. Или… Фантазия Фэй так разыгралась, что оставаться одной в комнате стало невыносимо.
«А спущусь-ка я в гостиную», - решила она.
В гостиной, перед камином, на коврике, сидела Эйри, прижимая к груди тряпичного зайца.
- Как там наша Элл? – всхлипнула она. – Не растерзали ли ее дикие звери?
- Звери? – переспросила Фэй.
- Ну, да. Знаешь, мне кажется, она отправилась в лес. Как-то раз она обмолвилась, что хочет пожить в лесу. Представить себя первооткрывателем новых земель или смелым непобедимым индейцем.
- Ну, если она представит себя непобедимым индейцем, дикие звери ей точно не страшны, - заметила Фэй.
 
Поутру, едва рассвело, они с Эйри двинулись в лес. Там было сыро и пахло грибами. В траве ползали блестящие жуки и прыгали кузнечики. А с веток деревьев добродушно и немного удивленно поглядывали вниз глухари. Иногда они перекликались:
- Эй, глухарь!
- Ась?
- Что ты сказал?
- Не слышу!
Фэй задрала голову и, сложив руки рупором, прокричала:
- Эй, птички! Элл не видали? Девочку в фиолетовой шапочке?
- Ась? – переспросил самый глухой из глухарей.
- Чего? – удивился другой.
- Повтори! – потребовал третий.
- Да ну вас! – махнула рукой Фэй и ускорила шаг.
 
Сквозь густую листву пробивались солнечные лучи, чирикали неугомонные пташки. Мохнатый шмель уселся на такой же мохнатый цветок и потер лапки в предвкушении сытного обеда, когда Эйри остановилась на тропинке.
- Фэй, погоди, я что-то слышу! – взволнованно сказала она. А слышала она не что иное, как звуки губной гармошки. Доносились они откуда-то сбоку, из-за зарослей дикой ежевики.
Теперь мелодию услыхала и Фэй. Уже через минуту они бойко пробирались через колючие заросли.
- Ой! Ай-яй! – попискивала Эйри всякий раз, как натыкалась на шип. Ее длинные кудрявые волосы не умещались под заячьей шапочкой и цеплялись за ветки. Фэй тоже порядочно натерпелась от шипов, но не проронила ни звука.
Наконец, кусты расступились. Впереди сияла росой большая земляничная поляна, а в центре поляны стояла кривобокая палатка.
- Так-так… Палатка наша. Я хорошо ее помню, - сказала Фэй. – И кое-кто  до сих пор не научился ее устанавливать.
- Кое-кто без спросу стащил мою губную гармошку, - обидчиво заметила Эйри. – Элл! А ну, вылезай!
Мелодия стихла, однако из палатки, вместо Элл, вылез какой-то черный мохнатый зверёк. У этого зверька были короткие лапки и острая мордочка с круглым блестящим носом.
- Волосатая мышь? – не поверила Эйри.
- Волосатый ёж! - возразила Фэй.
- Сами вы волосатые ежи, - подала голос Элл и высунулась из палатки. – Я уж было подумала, что Чурунда пришла.
- Что за Чурунда? – нахмурилась Фэй и сделала шаг вперед. – Ерунда какая-то!
- Стой, где стоишь! – закричала Элл. Но было уже поздно. Фэй громко взвизгнула и провалилась в яму. Эту яму сложно было заметить, потому что она была прикрыта ветками и травой. Зато теперь, когда туда угодила Фэй, стало видно, насколько яма глубока.
- Сюда должна была упасть Чурунда, - разочарованно сказала Элл и протянула Фэй руку.
- Когда ты успела выкопать? – поразилась Эйри. – За одну ночь, да еще и без инструментов.
Элл с гордостью указала на мохнатого зверька с круглым носом.
- Мой главный инструмент – Будюп.
- Честное слово, кого-то он мне напоминает, - сказала Фэй, выбравшись на поверхность. И тут она вспомнила о карте своей выдуманной страны. Эту карту она рисовала целую неделю, а потом засунула пылиться на самую верхнюю полку. В стране Фэй обитали точно такие же черные мохнатые животные. Наделив их умом, Фэй позабыла наделить их речью. Кто знает, может, именно поэтому Будюп мог лишь фыркать да тереть лапками мордочку?
- Я никогда прежде не видала таких странных существ, - сказала Эйри. – А вдруг он занесен в перечень редких видов? Надо отдать его на экспертизу.
- Ни за что! – вступилась Элл. – Он мой друг, а друзей на экспертизу не отдают. Тебе было бы приятно, если бы вокруг толпились ученые и тыкали в тебя разными инструментами?
- Брр! Извини, – поёжилась Эйри. – А кто такая Чурунда?
- Ну-у-у, - закатила глаза Элл. – Тут мимо пролетала сова. Она была чем-то обеспокоена и посоветовала мне остерегаться Чурунды, потому что Чурунда, на кого ни посмотрит, всех превращает в камень. Или в золу. Я не очень разобрала… Сов, знаете ли, иногда трудно понять.
Эйри согласно закивала, а Фэй подумала, что совы, по сравнению с глухарями,  еще ничего.
- Другая сова с огромными от страха глазами рассказала, что летит уже третьи сутки без передышки и что за нею мчатся тучи птиц! – продолжала Элл. - А за тучами птиц мчатся просто тучи. Фиолетовые, тяжелые и утыканные молниями.
- Кажется, грядут неспокойные времена, - заметила Фэй, ковыряя землю носком ботинка. – А что, Чурунда охотится исключительно на птиц?
- Чурунда охотится на всех. Просто первыми всполошились птицы. Они перемещаются на восток целыми стаями. Сова сказала, у Чурунды есть крылья (правда, они не годятся для полета) и длинные ноги с загнутыми острыми когтями. На голове у нее то ли корона из перьев, то ли львиная грива. А взгляд… Те, кто испытал его действие на себе, уже ничего не могут рассказать, - вздохнула Элл. – Мы с Будюпом выкопали яму, но, боюсь, ее глубины недостаточно, чтобы удержать Чурунду.
- Думаю, Чурунда – это обычный совиный миф, - высказалась Фэй. – Никто никого не превращает ни в камень, ни в золу. Вот, что я думаю. Поэтому бери Будюпа и возвращайся домой. Как-нибудь на днях я научу тебя правильно устанавливать палатку.


Глава 4. О пропавшем уюте и подгоревшем пироге

Фэй поняла, что погорячилась, и потом долго себя корила. Элл отказалась возвращаться домой. Она выразительно помотала головой, сгребла носатого зверька в охапку и закрылась в своей палатке.
- Поменьше требовательности в голосе, и в следующий раз всё пойдет как по маслу, - сказала Эйри, поправляя лисью шапочку на голове у Фэй. – Элл чересчур чувствительна. Иногда ей необходимо одиночество. Как и каждому из нас, - тихо добавила она.
 
Дома Фэй уединилась в секретном логове, чтобы еще раз взглянуть на карту вымышленной страны, у которой пока не было названия.
«Если существует Будюп, не исключено, что существуют и остальные придуманные мной животные, - рассуждала она. – Надеюсь, среди них нет вредителей и хищников… А негодяи?»
Фэй напрягла память. Нет. К счастью, ни одного негодяя придумать она не успела.
- Что ж, тем лучше, - вслух произнесла она и занялась изучением карты. В вымышленной стране не было лугов с гигантскими цветами и лесов с говорящими птицами. Там было кое-что получше: кондитерские с необыкновенно сладкими пирожными и швейные мастерские, где шьют шапочки и платья на любой вкус. А еще там постоянно случались разные и совсем не страшные приключения. Например, на прошлой неделе Фэй видела во сне, как в ее собственной стране создали волшебную карусель. Карусель крутилась под музыку, шелестела множеством разноцветных лент и поднимала людей в воздух. Они носились в воздухе и смеялись, смеялись, смеялись. Еще Фэй приснилась художественная школа, куда можно было ходить совершенно бесплатно и когда пожелаешь. По этой школе бродила одна странная дверь, и поговаривали, будто за нею скрывается счастье. Дверь то исчезала, то появлялась в какой-нибудь стене, и никто не мог угадать, где она появится вновь.
В стране, которую придумала Фэй, было много странностей. Не то что в долине Цветов-Великанов, где каждый день походил на предыдущий. «Но как же гроза, спасение цыплят и праздник с бегом в мешках?» – спросите вы. Такое разнообразие не устраивало Фэй. Гроза в долине разразилась впервые за целый год, доставать из воды тонущих цыплят посреди ночи – занятие не из приятных. Да и праздник удовольствие сомнительное. Когда хочешь жить в собственной стране со своими правилами, всегда найдутся отговорки.
«Ну, ничего. Скоро всё изменится, - с надеждой подумала Фэй. – Если Чурунда не миф, то скоро здесь будет настоящий переполох. А огромные тучи, утыканные молниями, как подушечки для иголок? Хотела бы я на них взглянуть…»
 
Она спустилась на кухню лишь к закату. И первым, что она увидела, была испачканная заячья шапочка. Шапочка валялась на полу, рядом с холодильником, а Эйри отчаянно замешивала тесто для пирога.
- Раньше пироги готовила Элл. У нее талант, - устало сказала она и вытерла лоб белой от муки рукой.
- Помочь? – поинтересовалась Фэй.
 
…Часа через два они обе, с ног до головы перемазанные в тесте, сидели на диване и храпели, прислонившись друг к дружке. Пирог подгорал.
- Эй! Что там у вас происходит? – замолотила в дверь Мэджи. – Пожар решили устроить?
Она подбежала к окну и прислонилась к стеклу – убедиться, что хозяева дома. После чего опять принялась атаковать дверь.
Когда Фэй проснулась, пирог был уже на последней стадии подгорания.
- Кошмар! – ужаснулась она и ринулась открывать дверь.
Мэджи ворвалась в прихожую, даже не поздоровавшись. Сейчас ее волновала исключительно духовка. Колпак со звездой в один миг из голубого сделался серым, платье от копоти почернело, но Мэджи не обратила на это никакого внимания.
- Ну и вонь! – поморщилась она. – А дыма-то сколько! Из окон дым, из трубы дым, отовсюду один дым! Нельзя же так соседей пугать! А где, собственно, Элл? – оглядевшись, добавила она.
Эйри на диване закашлялась.
- Ушла наша Элл в лес, - сообщила она обреченно. – А с нею и весь уют пропал.
Утопив остатки пирога в раковине, Мэджи перевела дух.
- Так за чем же дело стало? – непонимающе спросила она. – Элл надо вернуть.
- Мы пытались, честно, - сказала Фэй. – Так ведь не хочет. Упирается – и всё тут.
Мэджи уселась на закопченный диван и подперла голову рукой.
- Я могу попросить помощи у жителей долины. Если мы нагрянем в лес толпой, возможно, Элл и передумает.
Фэй представила, как огромная толпа ломится к палатке сквозь чащу – и содрогнулась. На месте Элл она бы точно не передумала.
- Мы, пожалуй, попробуем еще раз. Сами, - сказала Фэй.
 
Тем же вечером они с Эйри вновь решили попытать счастья. В лесу было тихо и тепло. Солнце недоверчиво разглядывало землю сквозь ветки, на ощупь пробираясь лучами по прогалинам. Элл собирала на поляне землянику, а Будюп рыл ямы. Земля в разные стороны так и летела.
- Элл! – крикнула Фэй. – Вслед за тобой из нашего домика ушел мистер Уют! Его никогда не видно, но исчезновение сразу чувствуется.
- Тогда почему бы вам не перебраться ко мне в палатку? – предложила Элл. Ее рот и руки были все в земляничном соке. – Уверена, когда мы поселимся в палатке втроем, мистер Уют не заставит себя ждать.
- А что, неплохая идея! – воскликнула Эйри. Сорвав с головы заячью шапочку, она с улюлюканьем побежала к палатке. На пути ей попадались вырытые Будюпом ямы, но споткнулась она только о последнюю.
«Какая удача! Я преодолела препятствия, и теперь я почти чемпион», – подумала Эйри, падая прямо на палатку.
В тот же день палатку переустановили, а наверх водрузили трехцветный флажок в честь Элл, Фэй и Эйри. Одна его часть была фиолетовой, другая – оранжевой, а третья – серой. И когда подруги собрались за вечерним чаем под треск цикад, Фэй почувствовала, что мистер Уют вернулся. Он подкрался, как всегда, незаметно и набросил Фэй на плечи сшитое из лоскутков покрывало.
- Грейся, - сказала Эйри, похлопав ее по спине. – И ты, Элл. Тебе тоже надо согреться. Вечера нынче холодные. Как хорошо, что мы захватили из дому эти старые покрывала!


Глава 5. О том, как Чурунда тучу сглазила

Ночь выдалась неспокойная. Ветер шумел и бранился в высоких кронах сосен. Пролетая мимо, испуганно ухали совы. Они ухали над палаткой каждую четверть часа, если не чаще. Фэй никак не удавалось уснуть, поэтому она выбралась на воздух и задрала голову – посмотреть, что творится в небе.
- Разлетались, понимаешь, - пробурчала она. – Летайте где-нибудь в другом месте. Что вам, леса мало, что ли?
- У-ху! – раздалось совсем близко. Захлопали большие тяжелые крылья.
«А вдруг Чурунда?» - подумала Фэй и спряталась в палатке.
 
Наутро Элл нашла на поляне дюжину совиных перьев.
- Я их ни с чем не спутаю. Перья точно совиные, - глубокомысленно сказала она. – Совы продолжают лететь на восток. Значит, Чурунда вот-вот появится.
- Не хочу превратиться в камень, - жалобно сказала Эйри. – А эта яма для Чурунды слишком мала. Вылезти из нее пара пустяков.
Фэй придирчиво осмотрела яму. Действительно, если уж ей яма оказалась нипочем, то Чурунде и подавно.
- Рыть надо основательно, - высказалась Фэй. – Чтобы ни друг, ни враг не смог вытащить тебя за руку. И чтобы выпрыгнуть не получилось. Поэтому давайте-ка, друзья, копать.
 
Они работали допоздна, пока на небосклон не высыпали звезды. А во время перерывов подкреплялись жаренными на костре грибами. Яму расширили и углубили.
- Теперь туда не то что Чурунда – десять Чурунд поместится! – с гордостью сказала Фэй.
Совы по-прежнему продолжали свой путь на восток. Одни ухали какие-то совиные куплеты, другие несли в когтях мышь, и никто даже не присел на ветку отдохнуть. Потом в кустах на краю поляны послышался подозрительный шорох.
- Кто может так громко шуршать ночью? – испуганно спросила Эйри и на всякий случай проверила, хорошо ли застегнута палатка.
- Кто бы это ни был, наша яма наверняка его остановит, - прошептала Элл. Будюп ткнулся холодным носом ей в ногу.
Тем временем снаружи кто-то тяжело ступал по земле, приминая траву, а вместе с травой и спелые ягоды земляники. Элл пожалела, что не успела собрать их все. Теперь ягоды раздавят, и они не достанутся никому.
Кто-то расправил крылья прямо возле палатки, и прозвучало это так, словно раскрыли и сложили большой деревянный веер.
- А-р-р-а! – пронзительно крикнул обладатель крыльев. – А-р-р!
В тот же миг тонкие веточки, которыми была прикрыта яма, затрещали и сломались. «Ш-ш-ш», - зашуршала осыпающаяся в яму трава.
- Есть! – обрадовалась Фэй. – Чурунда попалась!
- Почем знать, может, это вовсе и не Чурунда, - пожала плечами Эйри.
- А как проверить? – спросила Элл. – Если мы на нее хоть глазком взглянем, то превратимся в камень… Или в золу. При яркой луне опасно что-либо предпринимать.
- Тогда будем ждать рассвета, - уверенно сказала Фэй. – С рассветом всё обязательно прояснится.
 
На рассвете они осторожно, прячась друг у друга за спиной, вышли из палатки. Поскольку Фэй считалась самой смелой, она шла впереди, прикрываясь одеялом, как щитом. Какая-то пташка пролетела над ямой – и в следующий миг осыпалась на землю горсткой черного пепла.
Фэй застыла на месте, как вкопанная.
- Так значит, там действительно Чурунда, - голос у Элл дрогнул. – И превращает она вовсе не в камень…
- Давайте-ка держаться от ямы подальше, - сказала Фэй и бросила одеяло Эйри. – Лови!
Поймать-то Эйри поймала, но, оступившись, упала в траву и раздавила оставшуюся часть земляники. А Фэй между тем уже вытаскивала из кустов какую-то железную сетку в раме. Когда-то давно Фэй организовала недалеко от поляны тайник, где складывала никому не нужные вещи. Из-за дождей и холодов многие из ненужных вещей заржавели и испортились. Но кое-что всё-таки осталось невредимым.
- Сетка прочная, ее сам кузнец Вилльде делал, - приговаривала она, волоча сетку из последних сил. – Вот сейчас мы птичку накроем...
Едва она накрыла яму, как оттуда послышалось разочарованное и одновременно грозное «А-р-р-а!». Чурунда наверняка собиралась выпрыгнуть на волю, но ей помешали.
- Крылья у нее, может, и слабенькие, - заметила Фэй. – Но у таких птиц обычно хорошо развиты ноги. Что ей стоит оттолкнуться от земли!
- Устроить ей ловушку в лесу было очень разумной мыслью, - с облегчением сказала Эйри. – Если бы не Элл, быть бы нам горстками пепла.
- Мы все постарались, - примирительно отозвалась Элл. – А теперь идемте скорее пить чай.
 
Чай был с чабрецом и печеньем, которое Фэй вечно таскала в рюкзаке. В нежном солнечном свете трава на поляне переливалась и блестела росой. Просыпались лесные жители, качались на ветру огромные сосны. В яме изредка вздыхала и переминалась с ноги на ногу Чурунда.
Сверху на сетку Эйри догадалась набросать травы, чтобы Чурунда не сгубила ненароком других птиц. Но сквозь крошечные щелки в траве Чурунде всё равно было видно небо. Она поглядывала на проплывающие мимо облака и жалела, что не умеет летать. А потом приплыла туча. Эта туча была необыкновенно сизой и никак не желала двигаться с места. Чурунда смотрела на тучу с восхищением и уважением. Что еще в мире может так свободно парить в небе и быть таким внушительным и страшным?
Элл на нос упала холодная капля.
- Ой, - проговорила она, - кажется, сейчас польёт.
- Мне неохота сидеть в палатке и ждать, пока закончится дождь, - сказала Фэй. – Вы как хотите, а я домой.
- Промокнешь, - заметила Эйри.
- Как промокну, так и высохну, - с вызовом ответила Фэй. – Дома в тысячу раз лучше!
Элл и Эйри пришлось признать, что дома действительно лучше. Там осталась книжка, которую Элл обычно читала перед сном. А Эйри забыла у камина своё вязание. Фэй, конечно, никому не сказала, почему она так торопится домой. В ее персональном секретном логове лежала карта страны, название которой уже почти созрело у Фэй в голове. Она бежала за подругами, держа под мышкой Будюпа, и думала. Пахло дождем, сырыми листьями и осенью, которая была уже не за горами.
«Первая буква названия – «Ф», - рассуждала Фэй, – потому что на «Ф» начинается мое имя. Второй частью пусть будет имя Эйри. Оно короткое и красиво звучит. Ну, а в конце добавим последние три буквы имени Элл. Всё вместе получается «Фэйриэлл». По-моему, замечательное название для страны».
Дождь усилился, туча расползлась по небу до самого горизонта. И вскоре на Фэй, Элл и Эйри не осталось сухого места.
 
За окном барабанил ливень, умиротворенно потрескивал сонный камин.
- Интересно, как там поживает наша злокозненная птичка? – вслух подумала Фэй, допивая горячий шоколад. – Если яму зальет водой, она ведь утонет.
- Ну, и поделом ей, - сказала Элл. Она насыпала себе в чашку какао и теперь, под наблюдением Будюпа, старательно наливала туда же кипяченое молоко. А Будюп оказался до невозможности любопытен и везде норовил сунуть свой круглый черный нос.
- Но Чурунда же не виновата, что превращает зверей в золу! – воскликнула Эйри, чья заячья шапочка и носки сушились перед камином. – Она родилась необычной птицей, и ей остается только посочувствовать.
- А кто посочувствует бедным зверушкам? – вмешалась Фэй. – Нет. Лично я ее из ямы вытаскивать не собираюсь.
 
Пока Фэй, Элл и Эйри спорили у камина, дождь освоился в долине и лил без передышки. Чурунда слишком долго и слишком пристально смотрела на тучу, и теперь туче не было видно конца. Воды в пруду Сонной Ивы всё прибывало, и пруд вышел из берегов, добравшись на этот раз до нового курятника Мэджи. Жителям долины было отчего забеспокоиться: вода стала подступать к домам, заплескалась у крылечек и полностью затопила клумбы с незабудками, в которых модница Кэри души не чаяла. Из кладовых и подвалов жители начали спешно вытаскивать резиновые сапоги, зонтики и надувные лодки. А кто-то даже догадался заполнить гелием воздушные шарики, чтобы улететь куда подальше от всего этого безобразия.
 
Ни Фэй, ни Элл, ни Эйри не заметили, как поднялась вода. Задув свечу, Фэй легла в кровать с чувством, что где-то совсем рядом происходят неотвратимые, жуткие вещи. Она накрылась одеялом с головой и заснула безмятежным, сладким сном.


Глава 6. О дорогах, дверях и самом ценном

А наутро в гостиной, на первом этаже, образовался настоящий бассейн. Правда, вода для бассейна была несколько грязновата. Не спросив разрешения, она просочилась сквозь щели в окнах и дверях и доставала теперь до третьей ступеньки винтовой лестницы.
- Эй! У кого мои ласты и очки? – залихватски крикнула Фэй. – Пойду, нырну!
Зевая, из-за угла показалась Элл.
- В чем дело? Что за шум?
Она осеклась, увидав, что творится внизу.
- Мамочки! Потоп! – воскликнула Эйри. Выбежав из своей комнаты, она поскользнулась, налетела на перила да чуть не упала в «бассейн».
- А дождь всё идет, - многозначительно сказала Фэй. – Глядишь, к вечеру переберемся на крышу.
- Не надо так шутить, - хмуро проговорила Эйри. – Я без шапочки никуда. А она, между прочим, сушилась в гостиной.
- Значит, наверняка где-то плавает, - заключила Фэй. – Еще один повод нырнуть. Я мигом!
Сбежав по ступенькам, она погрузилась в воду – сперва по колено, затем по пояс. И вот она уже резво плывет к камину. Вернее, туда, где он раньше был.
- Нашла фиолетовую шапочку! – крикнула Фэй. В следующий миг она скрылась под водой и, довольная, вынырнула снова. – Твою, Эйри, тоже! Все в целости и сохранности!
Элл поёжилась. Наблюдая, как Фэй совершает утреннее купание, она неожиданно озябла.
- Ты это видела? – испуганно прошептала Эйри.
- Еще бы! Наша Фэй просто мастер по плаванию, - отозвалась Элл.
- Да нет, я не о ней. Погляди-ка туда…
Взгляд Эйри был направлен вовсе не на отфыркивающуюся и радостную Фэй. Она с ужасом гипнотизировала пейзаж за круглым окошком в конце коридора. – Черные тучи с молниями… Они пришли, - пробормотала Эйри и спрятала лицо в ладонях. – Ой, что теперь будет?
- Что будет? – поинтересовалась Фэй, мокрая с ног до головы. Она выглянула из-за плеча Элл и обомлела.
Прямо на долину, клубясь и искрясь, надвигалось полчище черных туч. Они потихоньку вытесняли серые дождевые тучи. А позади них, у самого горизонта, пролегла полоса, по цвету напоминающая яблочный компот.
- Сейчас как грянет! – прокомментировала Элл.
- Минуточку! Подождите! А это еще что такое? – подскочила Фэй. На фоне компотной полоски отчетливо стали видны черные корни туч. Они впивались в землю далеко на горизонте и выглядели не менее зловеще, чем сами тучи.
- Корни? Откуда у туч взяться корням? – вслух рассудила Фэй.
- Я где-то читала, что так выглядят смерчи, - с замиранием сердца сказала Эйри. – В чем провинились жители нашей долины? А цветы-великаны? Неужели смерчи их уничтожат?
«Может, наш гигантский василек и будет уничтожен, но мы – никогда», - решила Фэй и умчалась к себе в комнату, шлепая по полу мокрыми ногами.
А Эйри медленно опустилась на колени, не сводя глаз с устрашающей картины за окном.
- Мы пропали. Как пить дать, пропали, - обреченно прошептала она.
 
Но далеко не всё было потеряно. Фэй пребывала в твердой уверенности, что сможет спасти себя и своих друзей.
- Надо только получше изучить карту, продумать детали нового мира, чтобы потом не было неожиданностей, - бормотала она. – Ах да, ведь еще нужно придумать, как в этот новый мир попасть!
Дверь в секретное логово со скрипом приотворилась, и из проема показалась голова Элл.
- Что ты там делаешь? Не самое подходящее время, чтобы творить, - сказала она. – Подвал затоплен, от смерча в нем не спрячешься. На крышу лезть тем более бесполезно.
- Тсс! – шикнула на нее Фэй. – Я как раз разрабатываю план спасения!
- Карта? – недоверчиво спросила Элл. – Чем она нам поможет?
- Это моя вымышленная страна, и совсем скоро я собираюсь туда переселиться. Вместе с тобой и Эйри.
Элл приблизилась к столу, за которым сидела Фэй, и тоже склонилась над картой.
- Фэйриэлл? – спросила она. – Звучит гораздо лучше, чем «Долина Цветов-Великанов». Но как нам туда переселиться? Ты знаешь дорогу?
- Дорогу надо придумать, - со значением сказала Фэй. – Потому что в выдуманные миры ведут только выдуманные дороги.
Она достала из ящика белый мелок и поспешила в коридор.
- Стой! Меня подожди! – спохватилась Элл.
 
Вскоре они с Эйри и Будюпом зачарованно наблюдали за тем, как Фэй рисует мелком дорожку прямо на полу коридора.
- Вот, сейчас… Еще чуть-чуть… - приговаривала она, ползая на корточках. – Отлично! Дорога готова. Осталось нарисовать дверь.
- Неужели она откроется? – с сомнением спросила Эйри.
- Вопреки всем законам логики и здравого смысла, она обязана открыться, - отчеканила Фэй. – Главное поверить.
- А я верю! – воскликнула Элл. – Еще как верю!
- Ну, допустим, мы поверим и попадем в твою страну, - стала рассуждать Эйри. – Но как быть с другими жителями долины? Им ведь совершенно некуда податься!
- Вывесим на балконе объявление! – предложила Элл. – Напишем чернилами на простыне, что здесь есть дорога в Фэйриэлл. Они смогут добраться до домика на лодках, прежде чем прилетит смерч.
- Тогда займись этим, - скомандовала Фэй и принялась тщательно вычерчивать дверь.
После того как Элл раздобыла простыню и чернила, дело пошло на лад. Спустя несколько кропотливых минут снаружи, надежно привязанное к балкону нитками, красовалось объявление. Оно гласило:
«Все, кому дорога жизнь, плывите сюда!
Дорога в Фэйриэлл расположена в коридоре на втором этаже.
Главное – верить!»
 
Фэй придирчиво оглядела плоды своих трудов. Дорога вышла кривоватой, да и у двери имелись кое-какие изъяны. Но всё-таки они выглядели как дорога и дверь. И тут уж было не поспорить.
- Настало время собираться в путь! – с торжественностью в голосе сообщила Фэй. – Возьмите только необходимое. А я прихвачу карту.
Элл бросилась в свою комнату, Эйри ускакала к себе, и только Будюп, у которого не было ничего ценнее собственной шёрстки, остался стоять в коридоре.
- Из нас ты самый правильный, - удаляясь в секретное логово, сказала ему Фэй.


Глава 7. О потопе и волшебном ключе

«Это не забыть, и это не забыть… И еще вот это…» - бормотала Эйри, складывая вещи. Парадных платьев у нее набралось больше, чем помещалось в чемодан. А ведь вдобавок надо было упаковать и плюшевого зайца, и банты для волос, и кучу полезных мелочей.
Элл решила не обременять себя одеждой. Она рассудила, что, раз Фэй выдумала страну, для нее ничего не стоит выдумать заодно пару скромных платьиц. Всё, что могло пригодиться в дороге, Элл уложила в рюкзак еще перед побегом в лес. Поэтому она прошлась по комнатам второго этажа, полила напоследок цветы в кадках (пускай Кэри порадуется, раз ее незабудок больше нет) и выгребла из потайного ящичка свои сбережения в виде разноцветных монет и фруктовых карамелек.
«Навряд ли разноцветные монетки будут в ходу в Фэйриэлле, - подумала она. – Но оставлять их тоже неправильно. Смерчу они уж точно не пригодятся».
 
Когда, наконец, все были в сборе, Фэй нарисовала на полу ключ от двери, легко подняла его и, пройдя по меловой дорожке, вставила в замочную скважину.
- Вот увидите, мы обязательно попадем в Фэйриэлл. Вам понравится, - сказала она, отворив нарисованную дверь. За дверью стоял густой мрак. Фэй опустила туда сначала одну ногу, потом другую и с коротким «Ой!» провалилась в черноту.
Следом на дорожку нерешительно ступила Эйри.
- Думаешь, с нами ничего не случится? – спросила она, оглянувшись на Элл.
- А даже если и случится? Что с того? – пожала плечами та. – Не годится бросать Фэй одну.
Эйри кивнула, собралась с духом и с разбега прыгнула во мрак.
- Вот и всё, Будюп, - печально проговорила Элл. – Попрощайся с долиной и с лесом. Больше мы их не увидим.
Будюп деловито просеменил по дорожке и, блеснув своим круглым носом, вопросительно взглянул на Элл.
- Хорошо, давай вместе, - согласилась та. – Вместе не так страшно.
Словно во сне, шла она по дорожке к зияющей в полу дыре. О том, что произойдет дальше, Элл решила не думать.
А дальше наступила нескончаемая, зыбкая темнота…
***
Малышка Мэджи сидела на гигантской ромашке, вцепившись в основание самого прочного, по ее мнению, лепестка. Ромашку раскачивало ветром, но деваться Мэджи было некуда. Ее одноэтажный домик полностью исчез под водой. На поверхности виднелась одна только печная труба. И всякий раз при взгляде на нее у Мэджи на глаза наворачивались слёзы.
Мимо гигантской ромашки медленно потянулся ряд надувных лодок. Кто-то работал на веслах, а кто-то мрачно поглядывал вдаль, прикидывая, долго ли еще до катастрофы. Только детишки, как всегда беззаботные, шумели и жевали бутерброды.
- Эй! На ромашке! – сложив руки рупором, крикнул с лодки старый пекарь. – Мы направляемся к домику с остроконечной крышей! Говорят, там есть какая-то дорога в Фэйриэлл. Не хочешь с нами?
- К Фэй, Эйри и Элл? – пискнула Мэджи. – Погодите, не уплывайте! Я сейчас спущусь!
Стуча зубами от страха, она кое-как перебралась на шершавый стебель – и вот она уже качается в лодке пекаря.
- Вперед! – скомандовал пекарь. – Смерч уже близко! Поторопимся же, братцы!
***
Фэй видела странный сон. Вместо гигантских цветов повсюду повырастали гигантские хвощи. Они были такими прочными, что на них, как на деревьях, можно было строить домики. Потом ей приснились диковинные, похожие на пингвинов существа. Только на месте белой манишки у них зияла пустота, и в этой пустоте висел шар, где, как ни в чем не бывало, плавали узкие и быстрые фосфоресцирующие рыбки. А голову пингвинов венчала черная корона из длинных острых зубцов.
Проснулась Фэй резко, точно рядом кто-то ударил в гонг. Она села, протерла глаза – и обнаружила, что находится прямо посреди  широкой песчаной дороги.
«Никак продолжение сна», - подумала она и огляделась. Справа на боку подремывала Элл, а слева, недалеко от обочины, лежала на спине Эйри и неподвижно смотрела в небо.
- Это Фэйриэлл? – не поворачивая головы, спросила она. И не дожидаясь ответа, завороженно добавила: - Красиво…
Вдруг песчинки на дороге стали как-то подозрительно подскакивать, сама дорога задрожала, и Фэй с Эйри отскочили в сторону, где спала Элл.
- Поберегись! – прокричал кто-то, и в тот же миг по дороге проползла ящерица величиной со среднего крокодила. Она отличалась от маленькой безобидной ящерки только размерами и сохранила всё тот же пугливый характер. Управлял ею не кто иной, как пингвин в черной короне и с пустотой посередине. Фэй этому ничуть не удивилась.
- Транспорт Фэйриэлла придумала я, - гордо сообщила она. – Отличный способ передвижения, не правда ли?
- Лично я к ящерице и близко не подойду, - поморщилась Эйри.
Тут Элл пошевелилась и тихо, сквозь сон, пробормотала:
- Что такое? Почему хрустит песок?
Фэй ткнула ее пальцем в бок.
- А ты сама глянь. Вон как прытко ползет!
- Ого! Ну и хвост! – поразилась Элл. Хвост был единственным, что ей удалось разглядеть. Но даже он производил впечатление. Элл немедленно поинтересовалась, чем питается обладатель хвоста.
- Хвощами, - уверенно ответила Фэй. – В этой стране полно хвощей. И они прочнее самого прочного волокна. Поэтому у моих ящериц, должно быть, острые-преострые зубы…
- Твоя фантазия меня пугает, - покосилась на нее Эйри.
- Что поделаешь… Мне не хватало свежих ощущений. Так что теперь держитесь! – рассмеялась Фэй.
Она глубоко вдохнула разреженный воздух Фэйриэлла и сощурилась. Вдалеке розовела неподвижная полоса тумана. И на многие километры ни души. Можно было крикнуть – и тебя никто бы не услышал. Разумеется, кроме верных подруг. Нечего было и думать, что до ближайшего города они доберутся пешком.
– Перво-наперво нужно раздобыть ящерицу, - со знанием дела заявила Фэй.
- Только, чур, укрощать ее будешь ты! – хором сказали Элл и Эйри.


Глава 8. О том, что скрывают гиганты

Только Фэй отправилась на поимку «транспортной ящерицы», как на дороге, там, где она недавно лежала, из ниоткуда материализовалась малышка Мэджи. Она сопела, засунув палец в рот. Звездочка на ее колпаке блестела и переливалась на жарком солнце.
- Вот так-так! – проговорила Элл. – Значит, не зря я трудилась над объявлением. Интересно, кто еще спасся…
- А тут и гадать нечего, - сказала Эйри. – Вон, гляди!
Словно по чьей-то команде, друг за другом на песчаном тракте появились жители затопленной долины: соня Шиа в обнимку с игрушечным мишкой, модница Кэри с короной набекрень, зазнайка Элис, которая ко всем своим платьям без исключения пришивала крылышки из ткани. Много кто шагнул в черную дыру на втором этаже, чтобы очутиться в Фэйриэлле. Даже старик-пекарь, который старался не влипать ни в какие истории.
- Надо бы их подвинуть, - сказала Эйри. – Нехорошо, если мимо будет ползти еще какое-нибудь чудище.
- Ты права, - согласилась Элл. – Перекатим их на обочину.
Малышку Мэджи перекатить не удалось. Она вскочила на ноги, словно ее укололи иголкой для вышивания, и ударилась в панику.
- Ай-яй-яй! Где же мой домик? Где моя кроватка? Почему я спала на этом ужасном песке?!
- Ты что, совсем ничего не помнишь? – не поверила Элл. – В долине же потоп!
- Ах, да! Потоп! – всплеснула руками Мэджи и принялась тараторить. Из ее непрерывного потока речи Элл и Эйри вынесли лишь то, что вода добралась до второго этажа и почти покрыла собой меловую дорожку.
- Видно, всё-таки не почти, - закатила глаза Эйри. – Как с неба может просто так струйкой сочиться вода?
Малышка Мэджи перестала тараторить и уставилась на небо, как будто там, среди облаков, сплел сеть невиданных размеров паук.
- И правда, течет, - ахнула Элл. – Значит, вода пробралась в Фэйриэлл через нашу нарисованную дверь… А Фэй утверждала, что главное верить. Вода уж точно ни во что и никому не верит.
 
Тем временем Фэй искала ящерицу в зарослях гигантских хвощей. Их листья действительно были твёрже и крепче любой древесины. Они с лязгом ударялись о листья соседних хвощей, когда Фэй прокладывала себе дорогу сквозь заросли, прикрывая лицо рукой. Концы этих странных листьев оказались острыми, как иглы морского ежа.
- Жаль, что мне не приснились поля гигантского хлопка, - пробормотала Фэй. – Тогда созревшие коробочки можно было бы использовать как перины. А те, что поменьше, приспособить вместо подушек.
Замечтавшись о подушках и перинах, Фэй чуть не проглядела ящерицу. Хотя такую громадину сложно было проглядеть.
- Вишь, вымахала, - расхрабрилась Фэй. – Я тебя не боюсь, и не дождешься.
По спине у нее побежали мурашки, ноги точно к земле приросли. А ящерица равнодушно жевала лист хвоща, и Фэй для нее словно бы не существовало.
- Вот, значит, как? – разозлилась Фэй. – Игнорировать меня вздумала? Ну, ничего, я тебя укрощу.
- Я сама кого хочешь укрощу, - не прерывая трапезы, заметила ящерица. – Давай-ка ты со мной по-доброму.
Фэй от неожиданности опешила.
- А ты еще и разговаривать умеешь?
- Ящерицы много чего умеют. Но трубить о своих способностях у каждого хвоща вовсе не обязательно, - заметила та, скользнув по Фэй пустым, ничего не значащим взглядом. – Одно из первых правил самозащиты - не давать врагу преимущества и не раскрываться, как это делают глупые цветочные бутоны.
- Выходит, я не враг?
- Какой ты враг! – холодно улыбнулась ящерица. – Наши враги Энионы.
- Энионы? – переспросила Фэй.
- Бессердечные создания, - подтвердила ящерица. – Вместо сердца у них шар со скользкими рыбками, которые светятся в темноте. Их черные отростки-антенны на голове мгновенно улавливают любые изменения погоды и настроений. Энионы пытаются сделать нас своим транспортом, хотят превратить в рабов. Вот мы и прикидываемся глухонемыми. А с места нас сдвинешь разве только особо вкусной приманкой. – Ящерица выдержала паузу и вздохнула. - Тем, кто ведется на приманку, остается лишь посочувствовать.
- Когда я выдумывала Фэйриэлл, у меня и мысли не было, что кто-нибудь здесь может стать несчастным, - проронила Фэй.
- А счастливыми всех и не сделаешь, - мудро заметила ящерица. – Каждый носит в сердце своё счастье и свою грусть. Счастье – сверкающий кристалл, оно твердое, им можно резать любые решетки и стёкла. А грусть черна, как мазут. Она растекается по сердцу, и кристалл счастья из-за нее часто не замечают. Вот в чем вся беда.
- Спасибо тебе за науку, - поклонилась Фэй. – Теперь я точно знаю, как стать счастливой. О большем просить я не могу, поэтому пойду, поищу кого-нибудь, кто согласится отвезти нас к городу.
Ящерица перестала жевать, повернулась на неуклюжих лапах и уставилась на Фэй немигающими, выпуклыми глазами.
- Ты меня укротила, - сказала ящерица. – Победила твоя доброта. Поэтому скорее отведи меня к своим друзьям, пока не явились Энионы. Тех, кто праздно шатается по дорогам Фэйриэлла, Энионы без разговоров берут к себе в услужение.
 
Фэй бежала по протоптанной кем-то тропе мимо лязгающих, качающихся растений, а за нею, размахивая массивным хвостом, громко топала ящерица.
«Надо будет поправить дела в Фэйриэлле, - думала Фэй. – На досуге вооружусь пером (или что тут у них используют для письма?) и постараюсь избавиться от Энионов, пока они не натворили хвощ весть чего…»
 
Малышка Мэджи сидела на корточках среди жителей затопленной долины. Вернее, среди бывших жителей. Сейчас их правильнее было бы называть беженцами. Старый пекарь, как всегда, рассуждал о погоде, поглаживая свои длинные рыжие усы. Кэри чувствовала себя усталой принцессой, которую вот-вот должен был спасти принц.
- Не должен, а обязан! Он просто обязан прискакать ко мне в золотых доспехах! – восклицала она, сжимая в руках корону.
- Ты путаешь принца с рыцарем, - хихикала зазнайка Элис.
 
Элл ходила из стороны в сторону, а за нею преданно семенил Будюп.
- Ну, что ты! Успокойся уже, - урезонивала ее Эйри. – Фэй придет с минуты на минуту!
- А вдруг ее съели? – нервничала та.
- Если создателя страны съедят, то страна наверняка исчезнет. А раз мы всё еще в Фэйриэлле, значит, с Фэй ничего не случилось.
Элл остановилась. Она как раз хотела сказать, что Эйри совершенно права, как вдруг увидала впереди темные округлые фигуры пингвинов в черных коронах. Зазнайка Элис тоже их заприметила.
- Смотри, сколько принцев сразу пожаловало, - ехидно сказала она Кэри. – Все к тебе.
Вместо того чтобы обрадоваться, Кэри отчего-то съежилась и заплакала. Старый пекарь умолк, и тема грозовых туч, о которых он столько рассуждал, повисла в воздухе.
- Не нравится мне их вид, - пробормотала Эйри. – И этот жуткий шар, который невесть как держится у них в пустоте… Брр!
Пингвины приближались, их пустота влекла за собой пустоту. Мысли начинали путаться и пропадать одна за другой.
- Настоящие пингвины добрые. А Фэй придумала страшных, злых существ, - тихо проговорила Эйри.
- Не могла она такое придумать. Что угодно, но только не…
Окончание фразы вылетело у Элл из головы, как выпущенная из клетки пташка. Неизвестно откуда возникло новое, незнакомое слово - «Энионы».
«Энионы, Энионы, Энионы», - бесконечно вертелось в мыслях. Элл стояла с широко раскрытыми глазами, и на лице ее не читалось никакого выражения.
«Тот, в короне, что проезжал мимо нас на ящерице, - на секунду подумалось Эйри. – Это ведь он позвал сюда сородичей. Они заберут нас, и мы ничего не сможем поделать…»


Глава 9. Об именах и идеях

- А ну, расступись! – раздался совсем рядом чей-то звонкий голос. Захрустели, задребезжали длинные листья придорожных хвощей – и из чащи выползла ящерица. При виде ящерицы Энионы дружно вздрогнули и попятились. Навязчивые, повторяющиеся мысли, которые чуть не свели с ума жителей долины, испарились, словно их и не бывало. Злые чары рассеялись, в головах прояснилось, и все, как один, уставились на ящерицу.
Глаза у нее были мутные, покрытые полупрозрачной белой пленкой. На вытянутой шее болтались зеленые складки кожи, а вдоль позвоночника, начиная от головы, шли ровные ряды треугольных наростов.
 «Вот она-то и слопала нашу Фэй, - хотела было сказать Элл. Но призадумалась: - А кто же, в таком случае, кричал «расступись»?»
На шее гигантской ящерицы, удобно расположившись между двумя самыми большими зубцами, восседал не кто иной, как Фэй.
- Скорее, сюда! Забирайтесь на хвост! – позвала она. - Ящерица не кусается!
- Конечно, не кусается! Она глотает целиком, - проворчала Элл, однако послушно последовала за остальными.
Малышка Мэджи уцепилась за толстый шершавый хвост, словно он был ее последней надеждой. Рыдая от обиды и от страха одновременно, бросилась к ящерице Кэри. Она даже не заметила, как ее блестящая, украшенная резьбой корона,  упала и покатилась по земле.
Ящерица ползла прытко – и ползла прямо на сбитых с толку Энионов. Они попытались внушить ей мысли о своем превосходстве, но не тут-то было. Зеленая великанша отлично знала, с кем имеет дело. Когда последний житель взобрался ей на хвост, она прибавила темпа - и Энионам пришлось разойтись, чтобы ненароком не попасть под горячую лапу.
 
- У такой хорошей ящерицы обязательно должно быть имя, как вы полагаете? – спросила малышка Мэджи, держась за зеленый костяной нарост. Мимо, прыгая то вверх, то вниз, на высокой скорости проносились замысловатые, раскаленные солнцем ландшафты.
- Имя у нее наверняка есть, - сказала Фэй. – Просто она не успела представиться.
- Мы для нее всё равно что жуки, - пробубнила Кэри. – К чему ей ненужные знакомства? Разве кто-нибудь захотел бы знакомиться с жуками?
- Не знаю, как вы, но Будюп уж точно был бы не прочь, - улыбнулась Элл, поглаживая черного мохнатого зверька.
- Ух ты! Где ты его раздобыла? – подивилась зазнайка Элис. – Неужели в Фэйриэлле?
- Нет. Она встретила его в лесу, рядом с нашей долиной, - вставила Фэй. – Но придумала его я. Как и эту страну. Если бы не Будюп, мне бы и в голову не пришло перебраться сюда во время наводнения.
- Вот как? – задумалась Элис. – Тогда почему бы тебе не придумать что-нибудь еще? Например, чай или какао. Я бы не отказалась от чашечки горячего какао.
- Я пробовала, - вздохнула Фэй. – Ничего не выходит. Скорее всего, идея сможет воплотиться, только если запечатлеть ее на бумаге. Проще говоря, мне нужен блокнот и хотя бы огрызок карандаша.
Как назло, ни у кого из пассажиров ящерицы не оказалось ни карандаша, ни блокнота.
 
Модница Кэри сморкалась в одолженный пекарем носовой платок. Когда она обнаружила, что потеряла корону, ее горю не было конца. Элл, словно заведенная, гладила Будюпа, да к тому же еще против шерсти. Удивительно, как он терпел. Другие беженцы – кто чумазый, кто лохматый, кто раскрасневшийся от жары – выглядели несчастными и одинокими, несмотря на то, что держались вместе.
Ящерица топала и топала. Пейзаж скакал, словно артист на арене цирка. А малышке Мэджи казалось, что скачет она. Ее здорово укачивало при тряске, и скоро она окончательно запуталась, кто же в действительности скачет. Дорога тянулась прямо, не разветвляясь и никуда не сворачивая. Когда-то давно ее проложили расчетливые Энионы.
«От Энионов я избавлюсь в первую очередь, - решила Фэй. – Главное, чтобы раньше они не избавились от меня. Будем надеяться, мысли читать они не умеют».
А вот Элл, похоже, научилась читать чужие мысли. Она отпустила Будюпа побегать по широченной спине ящерицы и перебралась поближе к Фэй.
- Я знаю, не ты их придумала, - серьезно сказала она.
- Само собой, - поспешно согласилась Фэй. – Они приснились мне. Приснились…
- А хвощи? Когда я рассматривала карту, то не видела там ни одного упоминания о хвощах. Значки с соснами были, с рябиной – тоже были…
Фэй осенило.
- Знаешь, по-моему, я поняла, в чем дело. Сны! То, что я вижу во снах, тотчас же появляется в Фэйриэлле. Получается, что теперь я должна увидеть сон о том, как прогоняю Энионов. И никакой блокнот мне не поможет.
- Эх, а хорошо было дома, - с ностальгией вздохнула Элл.
- Забудь, - отрезала Фэй. – Вода и смерчи отняли у нас дом. Нам придется осваиваться в Фэйриэлле, хотим мы этого или нет. Мы завоюем его, как первооткрыватели завоевывали далёкие континенты. Если местные жители нас не примут, мы выгоним их из страны.
 
Знойные, сухие дни сменялись душными ночами. По ночам воздух превращался в почти осязаемый, колеблющийся туман, и становилось трудно дышать. Поэтому жители затопленной долины просто лежали на спине у ящерицы, раскинув руки и ни за что не держась. А ящерица продолжала ползти. Благодаря особому устройству легких, ей одинаково легко дышалось и ночью, и днем.
Но стоило первым лучам солнца пробиться сквозь ночную мглу, как туман послушно оседал на землю росой, и ящерица останавливалась, чтобы отдохнуть. Пока она отдыхала, Фэй, Элл и Эйри отправлялись на поиски чего-нибудь съестного. Только Фэй знала, что можно, а что нельзя есть в Фэйриэлле.
Иногда добытчицы возвращались из леса со связками грибов, иногда – с красными сочными ягодами. Ягоды они складывали в свои шапочки.
- А ведь от шапочек куда больше пользы, чем от всяких глупых корон, - торжествовала Эйри. Она до сих пор помнила, как Кэри когда-то потешалась над ее карнавальным костюмом.
 
За три дня бесконечной дороги путешественники устали так, как не уставали даже во время сбора осеннего урожая. Хотя делать-то особо ничего не делали. Лежали себе да смотрели в неподвижное небо. Теперь они точно знали, что у бездельников жизнь не сахар.
Кроме Элл и Эйри, которая прихватила с собой целый ворох платьев, остальные ехали налегке. Фэй часто сверялась с картой Фэйриэлла, Элл вынимала из рюкзака и прятала обратно разные занятные штучки. А Эйри так приноровилась к езде верхом на ящерице, что даже отважилась переодеться в свое любимое зеленое платье с цветами.


Глава 10. О ленивых тенях и цилиндрических домах

На четвертый день пути Фэй раскрыла карту и обнаружила, что они вот-вот врежутся в стены города Лайреона. Однако, как выяснилось, у города и в помине не было стен. На желтом, лишенном растительности холме одиноко высились черные цилиндры многоэтажных домов. Улицы пустовали. Только, как истуканы, то тут, то там стояли в тени зданий Энионы.
- Всё, дальше я идти не могу, - сказала ящерица и остановилась. – Энионы разъезжают по городу на моих слабовольных братьях и сёстрах. Больно на это смотреть.
Жители долины спешились и помахали ящерице на прощанье. Теперь им предстояло знакомство с обитателями Лайреона.
- Не хочу ни с кем знакомиться, - пробурчала малышка Мэджи, скрестив на груди руки. – Поглядите, какие они неприветливые, эти пингвины с пустотой посередине. Они наглотались блестящих рыбок и думают, что им всё дозволено. Почему они не двигаются с места и так угрожающе на нас пялятся?
- Думаю, они изучают твой мозг, - попыталась пошутить Фэй. Но ее шутку никто не понял. Элл натянула совиную шапочку на самые глаза.
- Как считаете, шапочка скроет от Энионов мои мысли? – опасливо спросила она.
- Наверное, от них спасают только бетонные стены. Вот почему на улице никого нет, - предположила Эйри. – Все прячутся в странных цилиндрических домах.
А дома, и правда, выглядели странно. Они походили на шляпы аристократов – высокие, черные, с широкими полосами гудрона по всему периметру.
- Безжизненное место, - высказался старый пекарь. – Мне по душе, знаете ли, цветущие луга и пахотные угодья, над которыми щебечут пташки.
Модница Кэри выпучила глаза и с совершенно безумным видом прошептала:
- А это еще что такое?
Головы разом повернулись в сторону, куда был направлен ее взгляд. На черной горе грубым монолитом высился замок с двумя башнями, одна ниже другой.
- Откуда здесь замок призрачной куклы?! – хором воскликнули Элл и Эйри.
- Да еще и Мрачный утёс! – добавила Элис. – Магия какая-то.
- И вовсе не магия, - гордо вздернув подбородок, ответила Фэй. – Это я его сюда перенесла, когда страну выдумывала. Я решила, что на новом месте нам не помешает старое знакомое привидение. С призраком тряпичной куклы можно даже подружиться…
 - Безобразие! – вскричала Кэри. – Я отказываюсь водить дружбу с призраками! А если выяснится, что город населяют одни Энионы, я уйду жить к ящерицам! Только вы меня и видели!
- Что-то наша принцесса разгорячилась, - не удержалась от сарказма Элис. – Горяченькой ящерицы слопают ее за милую душу.
 
Энионы, которые до сих пор стояли каменными изваяниями, задвигались и начали медленно выползать на свет. Их тени оказались ужасно ленивыми. Они следовали за хозяевами с неохотой, словно их тащили на веревке. Когда Энионы сгрудились на залитой солнечным светом дороге, от всех зданий, вернее, от теней, которые отбрасывали эти здания, к центру улицы протянулись серые лапы других, «ленивых», теней.
- Невероятно! Нет, вы поглядите! – ахнула Элл. – Я слыхала, что тени не исчезают только у отъявленных злодеев. А всё потому, что их темные сущности…
- Не надо, не продолжай! – перебила ее Эйри. Бросив тяжелую сумку на землю, она вытащила оттуда своего плюшевого зайца и сжала его с такой силой, что будь этот заяц живым, он определенно бы вырвался и убежал. Когда Эйри чего-то боялась, у нее была просто мертвая хватка.
- Энионы ничего нам не сделают, - убежденно сказала Фэй. – Следуйте за мной. Мы найдем подходящий дом и, как следует, там отдохнем.
Старый пекарь поддержал ее кивком, и остальные, скрепя сердце, двинулись за смелой предводительницей.
Энионы действительно никого не тронули. Лишь стояли посреди улицы, лупили на чужестранцев глаза и о чем-то подозрительно шептались на непонятном языке.
«Договариваются, кто кого есть будет», - решила Элл. Она так проголодалась, что ей повсюду мерещилась либо еда, либо людоеды.
У Будюпа тоже урчало в животе, но он был неутомим, как только что отобедавший лев. Он ерошил шерсть, чтобы выглядеть более устрашающим, и мечтал научиться рычать, как всамделишные львы, чтобы в случае опасности защитить свою хозяйку. Однако его мечте не суждено было сбыться, а всё потому, что из-за скромной фантазии Фэй он не мог издать ни единого, даже самого тихого, звука.
 
В Лайреоне многие дома-цилиндры оказались бесхозными, хотя и окна, и двери у них были как новенькие. Один пятиэтажный Фэй облюбовала сразу: ниоткуда не дуло, нигде не протекало. Малышка Мэджи недоумевала, как владельцы могли бросить такой чудесный дом.
- Как здесь чистенько! – восхищалась Кэри, любуясь собой в зеркале рядом со старинной лестницей.
- Значит, недавно приходила уборщица или еще кто-нибудь, - заметила догадливая Мэри, которой из-за своей стеснительности редко когда удавалось вставить словцо.
- Возможно, у них существуют специальные слуги для заброшенных домов! – подхватила зазнайка Элис. – Они ходят и убирают там, где уже давно никто не живет.
Согласившись, что так, оно, наверное, и есть, новые жильцы разбрелись по комнатам и этажам цилиндрического дома. Они даже не подозревали, кто наводит чистоту и порядок в покинутых зданиях на самом деле…


Глава 11. Об исчезающих видах

Бессонница на цыпочках ходила из комнаты в комнату, рассчитывая, что сможет на кого-нибудь напасть. Но, как выяснилось, уставшие путники далеко не лучший выбор. Бессоннице удалось напасть на одну лишь Фэй. Передав эстафету, коварная злодейка свернулась тенью в уголке. Теперь неприкаянно бродить по комнатам предстояло Фэй.
И она бродила, прислушивалась к чужому дыханию в надежде, что не спит кто-нибудь еще. Элл и Эйри дышали ровно и глубоко. Малышка Мэджи ворочалась и бормотала. Кэри протяжно вздыхала, и в ее бессвязном шепоте несколько раз отчетливо прозвучало слово «корона».
«Хорошо им, они видят сны, - огорченно подумала Фэй. – А мне что делать? Здесь нету даже холодильника, куда можно было бы залезть за сыром или ветчиной…»
 
Кругом стояла отлитая из черного воздуха тишина. Тьма накрыла город звуконепроницаемым колпаком, и снаружи не доносилось ни стрекотания сверчков, ни уханья ночных охотниц.
Порядком утомившись от блуждания по лестницам и коридорам, Фэй, наконец, уснула на каком-то ветхом диване. И привиделись ей, конечно же, Энионы. Они не спеша прогуливались по какой-то широкой парковой аллее, а их шары были темны и пусты. Но вот одному Эниону встретился человек.
- Я хочу богатства и славы, - сказал человек, горделиво любуясь, как поблескивает у него на запястье золотой ремешок часов. – У меня будет совершенно необыкновенный особняк с бассейном и вышколенной прислугой. А по утрам мне в постель будут подавать…
Он так и недоговорил, что же ему будут подавать в постель, потому что Энион вдруг разинул клюв – и человека не стало. Зато в темном шаре у Эниона что-то заблестело и забилось о прозрачные стенки. Переливающаяся золотом рыбка, похожая на быстрого маленького угря.
 
Фэй проснулась в холодном поту. Но через минуту на нее снова нахлынула волна сновидений. Теперь ей снились сокровища. Горы и горы драгоценных камней, колец и подвесок на любой вкус. Они сверкали, они ослепляли, они звали:
«Дотронься до меня, надень меня!»
«Где это? Где это находится?!» - почти прокричала Фэй.
«Ищи у подножия Мрачного утеса», - ответил грозный голос.
А потом наступило утро. Оно ворвалось в окна и разбило черный ночной колпак на множество сияющих осколков.
 
Незадолго до рассвета встала с постели Эйри. Она вдруг поняла, что во время путешествия забыла кое о чем очень важном. Вернее, кое о ком.
«Я была до того сбита с толку, что ни словечком не перемолвилась с Ривиэлом! – с досадой подумала она. – А ведь он точно был среди прочих, когда мы забирались на ящерицу. Почему я с ним не поздоровалась? А он? Неужели он не обратил на меня внимания?»
С такими мыслями Эйри вышла из комнаты и наугад двинулась по темному коридору. В нескольких метрах от лестницы она остановилась, потому что услышала шаги и совсем легкое, как ветерок, дыхание. Тот, кто дышал подобно ветру, тоже остановился. Но вовсе не из-за Эйри. Он что-то увидел в редеющем сумраке первого этажа.
Эйри перегнулась через перила, чтобы разглядеть то, что заинтересовало незнакомца. И вот во тьме вырисовались три белые, как бумага, ноги с маленькими копытцами. Ноги процокали к столику с вазой, где понуро стоял сорванный недавно цветок. Потом ноги исчезли. Зато появилось серебристое туловище с двойным хвостом. Первый хвостик был маленький, как у зайчонка. А второй больше напоминал веер из павлиньих перьев и располагался над маленьким.
«Три ноги, два хвоста, - пробормотала Эйри. – Никак мне мерещится!»
То ли дивное существо услыхало ее шепот, то ли его спугнул рассвет, но в следующий миг туловище тоже исчезло. А цветок сам по себе выскочил из вазы и поплыл по воздуху к двери. Дверь хлопнула.
«Вот те раз!» - прозвучал чей-то голос. Незнакомец, который дышал, как ветер, оказался всего-навсего Ривиэлом. Когда солнце залило коридор, Эйри узнала своего доброго друга.
- Прости, - сказал он. – Из-за всех этих треволнений я был не в своей тарелке и ни о чем не мог думать.
Эйри понимающе кивнула и стянула с головы заячью шапочку. Ее мелкие золотистые кудряшки рассыпались по плечам.
- Кстати, не знаешь, что за странное животное бродило внизу? – поинтересовался Ривиэл.
- Понятия не имею, - призналась Эйри. – Но Фэй, уж наверное, знает. Обо всем, что касается Фэйриэлла, лучше спрашивать у нее.
 
- Ну, это был один из исчезающих видов, - закинув ногу на ногу, важно заявила Фэй. – Если, как вы говорите, он то исчезал, то появлялся, здесь нечего и гадать. Исчезающие виды занимают опустевшие дома и наводят там порядок. Я так давно их придумала, что чуть сама не забыла.
- Выходит, нет никаких специальных слуг? – расстроилась Элис. – А я собиралась дать им указания насчет занавесок в спальне. Какая жалость!
- Если случайно увидите другие исчезающие виды, зовите меня, - попросила Фэй. – А сейчас я отправляюсь к Мрачному утесу. Там абсолютно точно зарыт клад.
 
Идти к утесу модница Кэри наотрез отказалась, и Элис подтрунивала над ней до самого ухода. Ривиэл обнаружил в доме чулан с новенькими штыковыми и саперными лопатами. Еще там оказался целый арсенал мётел, ведер и прочего уборочного инвентаря.
- Чур, мне вон ту маленькую! - оживилась Фэй и ухватила саперную лопатку. Элл с Элис не поделили высокую лопату с черным блестящим ковшом, из-за чего чуть не подрались. А Эйри взяла с собой пару пустых ведер, чтобы было, куда складывать сокровища.
- Ты уверена, что там действительно закопан клад? – приставала к Фэй малышка Мэджи. – Кто тебе сказал?
- Мне приснилось, - скупо отвечала та.
- Всё, что снится нашей Фэй, непременно становится правдой, - бодро докладывала Элл.
Так они дошли до окраины города, где, выстроившись рядами, охраняли границу Энионы.
Ривиэл наклонился к Эйри.
- Думаешь, нас пропустят?
- Будем надеяться, Фэй что-нибудь придумает, - покраснев, пробормотала Эйри.


Глава 12. О том, что надо делать с драгоценностями

Энионы выглядели слишком уж неприступно. Они стояли вдоль маслянистой черной линии, за которой начиналась пустошь, и сверлили кладоискателей своими черными глазами-буравчиками.
- Куда направляетесь? – грубым, гортанным голосом осведомился главный Энион-пограничник. На нем была голубая каска и тугой синий пиджак с золотыми заклепками.
- Мы хотим разбогатеть, - ничуть не смутившись, сказала Фэй.
- Что ж, когда разбогатеете, возвращайтесь, - ухмыльнулся Энион. - Я хочу взглянуть на ваши богатства.
«Знаю, чего ты на самом деле хочешь, - подумала Фэй. – Ты собираешься проглотить нас, как проглотил почти всех жителей Лайреона. Но сегодня я положу конец противозаконным заглатываниям. Сегодня Энионам не поздоровится».
 
Всю дорогу до Мрачного утеса над кладоискателями порхали оранжевые и желтые бабочки. Ветра почти не было, трава от жары пожухла, и малышка Мэджи жаловалась, что умирает от жажды.
- Раньше Мрачный утес стоял над морем, а теперь высится в пустоши. Не завидую я призраку тряпичной куклы, - сказала Элл.
- Призракам совершенно всё равно, что окружает их крепость, - ответила Фэй. – Если с самой крепостью полный порядок, призрак спокоен.
Она воткнула лопату в землю.
- Вот мы и на месте. Давайте поторопимся. Надо выкопать сокровища до темноты.
 
… Элл копала и думала, что, если б они взяли Будюпа, то лопаты были бы ни к чему. Но его, как всеобщего любимца, решили оставить дома, тем более что Кэри вызвалась за ним присмотреть.
- Устала? – через каждые пять минут спрашивал Ривиэл у Эйри. – Если устала, отдохни.
- И вовсе я не устала, - утирая пот со лба, говорила Эйри. – Вон, погляди, как работает Фэй! Нам стоило бы брать с нее пример.
А Фэй рыла с таким ожесточением, словно от того, найдет она клад или нет, зависела ее судьба. Вдруг лопата ударилась обо что-то твердое.
- Будем надеяться, это не булыжник, - сказала себе Фэй и замахала остальным: – Эй, а ну, все сюда! Кажется, я нашла!
Элл, Эйри и Ривиэл побросали свои ямы и поспешили на помощь.
Элис со старым пекарем отдувались, опершись на лопаты, и не сразу сообразили, что произошло. А произошло нечто удивительное: очередной сон Фэй стал явью. Под крышкой сундука, на который наткнулась ее лопата, лежали сверкающие бриллианты, серебряные и золотые украшения, монеты и лампы, похожие на лампу Аладдина. Таким сокровищам позавидовала бы любая королева.
- Отлично! – потер руки Ривиэл. – Давайте распределим добычу по ведрам и отправимся уже домой. А то я страх как проголодался.
- Пересыпайте, пересыпайте, - разрешила Фэй. – Но только возвращаться пока рано. Слышали, что сказал Энион? Он хитер и превратит нас в маленьких блестящих рыбок, если увидит на ком-нибудь хотя бы одно украшение. Поэтому ведра с драгоценностями мы поднимем на утес.
- К замку призрака? – поперхнулась Эйри. – Но это же высоко!
- Только так мы избавимся от Энионов, - загадочно изрекла Фэй. – А ну, живо! Не расслабляться!
 
Через час они стояли на краю утеса, и им в спины дул невесть откуда взявшийся ветер. Ривиэл с сожалением разглядывал короткий меч в ножнах со вставками из рубинов и изумрудов.
- Что, и его тоже выбросить? – потерянно спросил он.
- Выбрасывай, - распорядилась Фэй. – Всё в пропасть! Себе ничего не оставлять! Если кто-нибудь пожадничает и сохранит хотя бы монетку, мы пропали.
- Я тебя не понимаю, – говорила Элл, вытряхивая очередное ведро. Дивные украшения, лампы и бриллианты со звоном летели вниз.
- Я сама себя не всегда понимаю, - с усмешкой отвечала Фэй.
 
К городской черте они вернулись за полночь, едва волоча ноги. Энионы по-прежнему стояли на своих постах. Их широкие черные головы лоснились в свете кривых фонарей.
- Ну, что? – полюбопытствовал главный. – Прибыли? А где сокровища?
- Мы их выбросили, - сказала Фэй. – Уж больно много от них проблем.
- Как? – удивился Энион. – Не может быть! Это против правил!
- О каких правилах речь? – встряла Элл.
- Я ел… - с запинкой проговорил Энион. – Я ел тех, кто мечтал о наживе и несметных богатствах. Они уходили с желаниями и возвращались с набитыми карманами, - Энион прервался. Его глаза вылезли из орбит. Казалось, еще немного, и он взорвется. – Но вы… Вы нарушили всю последовательность. Где логика? Где, спрашивается, логика? А?!
Тут другие Энионы не выдержали. Они упали на землю и начали таять, как тают льды. Растаяли и их темные шары. Скользкие разноцветные рыбки наконец-то выплыли на свободу. Они шныряли в оставшихся от Энионов лужах и одна за другой превращались в людей.
- Брр! – воскликнул тот самый человек с золотыми часами, который приснился Фэй. – Больше не буду мечтать о таких глупостях, как личный бассейн и прислуга! Помечтаю-ка я лучше о длинной бороде! Ведь ее ничего не стоит отрастить.


Глава 13. О Летучей карусели и строгой учительнице

Стоял погожий, пронзительно яркий день. Фэй что-то строчила в помятом блокноте. Эйри пила какао в кресле-качалке, которое на днях приснилось Фэй. А Элл с Будюпом разбирали на ковре ракушки, найденные у моря. Море и ракушки тоже приснились Фэй, поэтому теперь Мрачный утес высился не в пустоши, а, как ему и полагалось, над водой.
- Вот уж не думала, что некоторые могут растаять просто из-за того, что кто-то поступает нелогично, - сказала Эйри.
- Беда Энионов была в том, что они ко всему относились серьезно, - поделилась мнением Элл.
- Вы вот тут рассуждаете, - пробурчала Фэй. – А у  меня ничего не получается. Где пальма, о которой я написала в блокноте? А новая люстра с зелеными листьями винограда?
Элл и Эйри повертели головами. Ни пальмы, ни люстры они не увидели.
- Может, ты не всё учла? – предположила малышка Мэджи. Она сидела на лестнице и жевала мармелад.
- Ну да, как же! Каждую деталь описала.
- Зато те вещи, которые тебе приснились, уже девать некуда, - сказала Мэджи. – Скоро чулан не закроется. Табуретки, торшеры, костюмы на все случаи жизни…
Фэй встала из-за стола и завела глаза к потолку.
- Похоже, пора мне видеть сны на какие-нибудь другие темы. С мебелью и одеждой надо завязывать.
- Нет-нет! – сбежав по лестнице, запищала модница Кэри. – За новую корону спасибо, конечно. Но мой гардероб еще не полон! Присни, пожалуйста, платье с зеленым поясом и шлейфом! Да чтобы моего размера.
- Это уж как получится, - сказала Фэй. – Но зачем тебе столько платьев? Куда ты в них будешь ходить?
- Как куда? – удивилась Кэри. – В город, конечно! Теперь, когда Энионы растаяли, можно смело гулять по городу и кататься на «Летучей карусели» в парке развлечений. Неужели вы еще не слышали о карусели? В каждом дворе только и разговоров, что о ней.
Карусель! Фэй только сейчас вспомнила о своем старом сне, который она видела в долине Цветов-Великанов. На ее карусели люди ни за что не держались и ни на чем не сидели. Они просто летали по воздуху среди разноцветных лент, как бумажные змеи.
- Какая замечательная новость! – воскликнула Эйри. – Мы с Ривиэлом сейчас же пойдем в парк!
С криками «Эй! Ривиэл! Ривиэл!» она умчалась наверх.
- С тех пор как объявился этот Ривиэл, Эйри вечно с ним пропадает, - вздохнула Элл. – Нельзя позволить ему разрушить нашу дружбу. Вот бы ты, Фэй, увидела во сне, что у Ривиэла выросли оленьи рога и он ускакал в чащу.
- Я попробую, - тонко улыбнувшись, пообещала Фэй.
 
В парк развлечений отправились всей честной компанией, начиная от робкой Мэри и заканчивая старым пекарем, которого опять мучил радикулит. Модница Кэри долго выбирала, какой наряд ей надеть, и, в итоге, остановилась на платье с розовым поясом и шлейфом.
- Но ты ведь понимаешь, Фэй, розовый пояс совсем не то, что зеленый, - без умолку трещала она до самого парка. – Поэтому будь добра, увидь во сне платье с зеленым поясом.
- Похоже, придется брать с нее деньги за заказы, - недовольно ворчала Фэй.
Они шагали по улицам, украшенным флажками и воздушными шариками. Огибали круглые клумбы маргариток и роз и старались не наступить на разрисованные мелками тротуарные плитки. Незнакомые люди шли навстречу Фэй и улыбались, словно бы признавая в ней свою создательницу. Где-то вдалеке пели рожки и гудели трубы. И вот, наконец, показались ворота парка.
- У-у, сколько народу, - протянула Элл. – Нам обязательно туда идти?
- А ты не хочешь прокатиться на карусели? – легонько толкнула ее малышка Мэджи.
– Давай, не трусь. Мы все прекрасно знаем, что ты не выносишь шума и толкотни. Но поверь, карусель стоит того, чтобы немножко потерпеть, - сказала Фэй.
- Только не говори, что и она тебе приснилась! – воскликнула зазнайка Элис.
Фэй сжала губы. Скоро она начнет требовать плату за каждое упоминание о снах.
 
У «Летучей карусели» была всего одна «нога» - длинная жердь, на которой она парила в воздухе, ни к чему не крепясь. Карусель, словно волчок, раскачивалась вокруг своей оси, и на нее наматывались широкие разноцветные ленты. Рядом с лентами, на расстоянии нескольких метров от земли, свободно летали люди. Обезумев от радости, они кричали – кто низким голосом (Элл рассудила, что это очень серьезные, деловые дяденьки), а кто тонким и уж совсем писклявым голоском.
При мысли о предстоящем катании на аттракционе Эйри тоже обезумела. Позабыв обо всех на свете, включая Ривиэла, она устремилась в гущу толпы. Фэй подобрала с тротуара и отряхнула от пыли ее заячью шапочку.
- Как работает механизм? – недоумевал старый пекарь. – Почему карусель не падает? И, что самое главное, почему не падают люди?
- Им неважно, как и почему, - задумчиво произнесла Фэй. – Они просто счастливы.
«Кхе-кхм!» - вдруг зловеще раздалось за спиной у старого пекаря. От неожиданности пекарь подпрыгнул, да так неудачно приземлился, что подвернул себе ногу. Вытаращившись на пожилую даму с абсолютно белой шевелюрой (Фэй решила, что это парик), он пару раз икнул и сник. Перед ним стояло само воплощение «непримиримого и строгого учителя». В руках пожилая дама держала указку, а у нее на носу сидели большие круглые очки.
- Я знаю всех в Лайреоне, - строго сказала дама с указкой. – А вас ни разу не видела. Вы туристы?
- Да, в общем-то, как бы нет… - пробормотал пекарь.
- Не мямлите! Мямли раздражают! – не терпящим возражений тоном произнесла дама. – А вы? – обратилась она к Фэй и Элл. – Сегодня праздник, но это не повод пропускать школу.
- Мы не ходим в школу! – хором ответили те.
- А надо бы, - сказала пожилая дама, осуждающе цокнув языком. – Итак, отговорки не принимаются. Завтра я хочу видеть новичков в своем художественном классе. А что касается вас, молодой человек, - повернувшись к пекарю, властно добавила она, - то для художественной школы вы несколько неотесанны и грубоваты. Однако вполне сгодитесь в качестве помощника в изостудии. 
Когда она ушла, пекарь попросил зеркальце у модницы Кэри и, разглядывая свое лицо, жалобно воскликнул:
- Она назвала меня молодым человеком. Какая жестокость! Какая гнусная насмешка!


Глава 14. О травяных настоях, булочках и колыбельных

Вечером, когда на улицах зажглись фонари, а в небе пролегли звездные тропки, жители долины кружком расселись на ковре в гостиной и долго молчали, глядя друг на друга. Им, быть может, и хотелось поделиться впечатлениями от катания на карусели, да только никакие подходящие слова не шли на ум. К тому же, настроение подпортила дама с указкой.
- Не пойду я ни в какую в школу, - заявила Элл, скрестив на груди руки. – Понимаю, если бы там еще учили выживать в дикой среде. Но рисовать!
- Думаю, эта тётка нас всех сосчитала и взяла на учет, - сердито пробурчал старый пекарь. Он с детства питал неприязнь к учителям, особенно таким непримиримым и строгим, как дама в очках.
- Я тоже не хочу в школу! – возмутилась зазнайка Элис. – Чтобы невесть чем забивать свою светлую голову, много ума не надо. Знай себе, слушай чужие мнения и толки.
- Только не говорите мне, что эта тетенька свалилась на нас с неба. Ни за что не поверю, - сказала модница Кэри, покосившись на Фэй.
- В художественной школе есть бродячая дверь, - загадочно изрекла Фэй. – Она появляется там, где ее появления никто не ждет.
- Кому нужна твоя дверь! – всплеснула руками Кэри. – Лучше сделай так, чтобы ни школы, ни тетеньки в очках не существовало. Сможешь?
Фэй пожала плечами.
- От меня здесь мало что зависит. Лишь бы сон подходящий приснился...
 
Никому не понадобилось объяснять, как приманить тот самый подходящий сон. Каждый изобрел свой способ его вызвать. Элл сбегала в аптеку за лавандой и розмарином – травы ей продали за разноцветные монетки, которые она догадалась положить в рюкзак, перед тем как спастись от потопа через нарисованную дверь.
Малышка Мэджи заперлась в одной из верхних комнат и попросила, чтобы ее не беспокоили, – она сочиняла для Фэй специальную чародейскую колыбельную.
Модница Кэри наскоро раскроила нелюбимое платье в горошек и сделала из него довольно сносную ночную сорочку. Старый пекарь напек булочек с маком, а Ривиэл написал сказку о стране, в которой нет ни одной, даже самой малюсенькой, школы.
Только Эйри не участвовала в приготовлениях. Она примостилась у книжного шкафа и, теребя уши своего игрушечного зайца, тихонько вздыхала. Ей бы очень хотелось взять несколько уроков рисования. Да вот беда - в художественную школу ее никто не приглашал.
Она сидела и грустила, мимоходом слушая, как малышка Мэджи поет Фэй колыбельную, а Ривиэл читает сказку. Угостилась булочкой с маком и отведала немножко того травяного настоя, который приготовила для Фэй Элл. Эйри сама не заметила, как заснула. И ей приснился сон, где все школы растоптал страшный лохматый мамонт с бивнями цвета ночной сорочки, которую сшила Кэри.
«Как хорошо, - подумала она, проснувшись, - что мои сны не сбываются. Интересно, а что увидела Фэй?»
 
Целую ночь напролет Фэй храпела громким, богатырским храпом – то ли из-за аптечных травок, то ли из-за булочек старого пекаря. То ли – кто знает? – из-за неудачно сложенной чародейской колыбельной малышки Мэджи. Своим ужасным храпом она спугнула звезды, и те убрались с небосвода раньше положенного, освободив дорогу утренней заре. А Фэй провалялась в кровати до обеда. Когда же она протерла глаза, то оказалось, что в дверь цилиндрического дома кто-то упорно барабанит. Причем барабанили то кулаками, то какой-то палкой.
«Указка!» - догадался старый пекарь. Он, во что бы то ни стало, решил не открывать.
- Никогда не встречал таких настойчивых и упрямых учительниц! – развел он руками. И все сразу поняли, что Фэй ничего не приснилось. Вернее, приснилось, но совсем не то, чего они хотели.
Выглянув в окно, малышка Мэджи увидала на углу улицы новый магазин, где на вывеске крупными буквами значилось: «ПЛЕДЫ». Еще вчера на месте этого магазина стояли мусорные баки и, беспокойно мяукая, выгибали спины кошки.
 
Узнав, что школу никто не растоптал, Эйри страшно обрадовалась. Она сбежала на первый этаж, разрумянившаяся и сияющая.
- Что это с ней? – вздернула брови зазнайка Элис. – Плакать бы надо, а у нее – вон – улыбка до ушей!
- Ну, может, всё не настолько плохо, - протянула Элл. – Я могу взять на занятия Будюпа.
- А что если не разрешат? – пискнула малышка Мэджи, осуждающе покосившись на дверь. Дверь по-прежнему содрогалась от ударов, и за нею требовательно кричала пожилая дама в очках. Что именно она кричала, никто разбирать не стал. И без того было боязно.
- Не разрешат? Ерунда! – вздернула подбородок Элл. – Будюп зверь редкий, он будет позировать. Всё-таки, как-никак, художественный класс.
На лестнице, потягиваясь и широко зевая, появилась Фэй.
- Что за шум? Почему дверь трясется?
- Вчерашняя тётка нагрянула, - угрюмо сообщил старый пекарь.
- Выходит, вы зря старались, - заметила Фэй. – Снадобья, булочки, колыбельные – всё напрасно.
- Да уж, - скривила губы зазнайка Элис. – С тобой никогда нельзя быть уверенным в завтрашнем дне. Зачем, скажи, пожалуйста, нам сдался магазин пледов?
Фэй не сдержала улыбки.
- Ах! Пледы!
- Я! Я знаю, зачем! – вытянула руку Эйри. – В пледиках мы будем ходить на уроки!
Она сказала это так громко, что пожилая дама за дверью от удивления даже затихла. Но затишье длилось недолго.
- Более глупой идеи, - глухо прокричала она, - я отродясь не слыхала!


Глава 15. О том, как Эйри организует общество

Дама в очках позаботилась, чтобы карандаши, кисти и краски новичкам выдали бесплатно. Эйри ликовала, Элл радовалась, что Будюпу позволили присутствовать на занятиях, а малышка Мэджи, Кэри и Элис дружно дулись.
Но больше всего дулся старый пекарь. Уроки рисования он называл не иначе каккаляки-маляки, и всячески избегал называть пожилую даму по имени. Хотя имя у нее было красивое и благозвучное – мадам Джиновия Стиллс.
- Держите кисточку под наклоном, вот так, - по-хозяйски поправляла учеников мадам Джиновия. – Чернила расходуйте экономно. И не нужно брызгаться краской, этакие вы безобразники!
Брызгалась, разумеется, зазнайка Элис. Изрядная порция желтой краски досталась платью модницы Кэри. Огромное синее пятно растеклось по подолу платьица Элл, а на щеку Эйри бесцеремонно приземлилось пятно цвета лесного мха.
 
Когда они, уставшие и перепачканные, вернулись домой, дома было чисто и убрано, а на плите закипал чайник. Сразу стало ясно – постарались исчезающие виды. С вершины Мрачного утёса доносились завывания и едва различимое среди этих завываний жужжание швейной машинки. В полнолуние призрак Тряпичной Куклы, как всегда, пытался сшить себе друга или подружку.
«А ведь не успеет, - подумала Фэй, потягивая через соломинку остывшее какао. – Луна закатится за горизонт, прежде чем машинка сделает последний стежок, и незаконченные тряпичные друзья Куклы растают без следа».
«Сегодня мадам Джиновия выглядела страшной и довольной одновременно, - размышляла Эйри, удобно устроившись в кресле-качалке. – То есть страшно довольной. Потому что я рисовала лучше всех. У меня талант. А талантливым обычно прощают разные причуды. Думаю, никто не будет против, если я создам общество любителей пледов…»
Так, мягко покачиваясь в кресле, она погрузилась в сон – цветной, как палитра художника. А утром у нее уже был готов план.
 
Эйри вскочила с кровати ни свет ни заря и, надев заячью шапочку задом наперед, выбежала в коридор. Там она столкнулась с одним из исчезающих видов, который проворно сметал в угол конфетные фантики.
- Простите, извините! – бросила она на бегу.
Исчезающий вид промычал что-то невразумительное. Ему стало так неловко, что он покрылся рябью и растворился в воздухе.
Другой исчезающий вид мирно занимался сервировкой стола в гостиной. Но и здесь не обошлось без происшествий. Эйри так торопилась, что ненароком сшибла бедолагу с ног. Чашки, тарелки и блюдца со звоном обрушились на пол, и исчезающему виду стало до того стыдно, что он замерцал и развеялся серебряным дымком.
«Интересно, почему они до сих пор хозяйничают в доме? – промелькнуло у Эйри в мыслях. – Ведь дом уж давно как населен».
На улице было по-осеннему свежо. Коварный ветер трепал волосы, игрался с заячьими ушками на шапке и норовил развязать наскоро замотанный вокруг шеи шарф. Магазин пледов только что открылся, и Эйри влетела внутрь, чересчур уж громко захлопнув за собой дверь.
- Есть у вас клетчатые пледики? – спросила она у продавца.
- Отчего же им не быть? Найдутся! – расплылся в улыбке тот. – Вам те, что за пять монет, или бесплатные?
- Бесплатные, конечно! – обрадовалась Эйри. – Если можно, три штуки.
- Вы погодите-то радоваться, - предупредил продавец, упаковывая покупку. – Эти пледы связали исчезающие виды – специальными исчезающими нитками. Если в течение дня вы будете вести себя неучтиво или произнесете какое-нибудь бранное слово, они исчезнут.
- А если всё будет хорошо?
- Ну-у-у, тогда они исчезнут ровно в полночь, - протянул продавец. – Бесплатные пледы, знаете ли, рано или поздно исчезают. Зато как греют! Получше всякой батареи! С вас три «спасибо», - широко улыбнулся он.
 
«Вот бы и у нас в долине вещи продавались за «спасибо»», - думала Эйри, шагая в школу с пледами под мышкой. Перед входом в класс она остановила Фэй и Элл.
- Набросьте на плечи, - сказала она. – Теперь вы в обществе «Пледников».
- Что еще за пледники? – проворчала Элл. – Больше смахивает на «пленников». А без пледа никак нельзя?
- Нельзя. Пойдемте, потом всё объясню, - шепнула Эйри.
Как только мадам Джиновия заметила пледы, ее лицо вытянулось и, вместо красного помидора, стало напоминать красный перец (а она всегда краснела, когда была чем-то недовольна).
- Что такое?! – воскликнула она. – Разве вы на уроке, где учат засыпать? Где вы видели, чтобы художник творил, завернувшись вот в это?!
- Это не простые пледы, - откашлявшись, сказала Эйри. – Это пледы для вдохновения. Художник, которого покинуло вдохновение, зрелище жалкое. Поэтому я решила…
- Поэтому вы решили нарушить дисциплину, не так ли? – злобно воззрилась на нее из-под очков мадам Джиновия. – Я нарушителей не потерплю! Вон из класса! Идите прочь! И пока не избавитесь от пледов, можете не возвращаться!
 
Фэй шагала по тротуару, подбивая камешки носками туфель и не глядя по сторонам.
- Вот и прекрасно! Я чувствую себя гораздо лучше, после того как нас выгнали.
- Да и я. Отличная была идея, Эйри! – похлопала ее по спине Элл. – Я бы уж точно не додумалась. Быть нарушителями весело.
- Я не этого добивалась, - всхлипнула Эйри. – Мне вовсе не хотелось бросать школу. Рисовать – моя мечта.
- Тогда стань свободным художником, - предложила Фэй. – Вольные художники-бунтари нынче в почете.
- А ты почем знаешь? – утирая сопли, спросила Эйри.
- Так ведь я же эту страну придумала! Я здесь главная! Вот увидите! Не сегодня-завтра в моем сне художественная школа исчезнет. А вместе с нею исчезнут и строгие учителя, и бродячие двери…
Вспомнив о бродячей двери, Фэй поостыла.
- Нет, дверь я, пожалуй, перенесу в наш дом. Там ей будет комфортнее. Она будет бродить по стенам и этажам. А тот, кто ее откроет, сможет устроить за ней праздник со свечами и конфетти!


Глава 16. О трусливых крышах и не менее трусливых совятах

В тот же день, прознав, где Эйри купила пледы, жители долины не сговариваясь бросились в магазинчик на углу улицы. Продавец был в восторге. Малышка Мэджи, модница Кэри и робкая Мэри получили пледы за «спасибо». А старый пекарь, который иной раз не мог удержаться от крепкого словца, решил не рисковать и взял плед за пять монет.
«Теперь меня точно выгонят!» - думал он, чуть ли не прыгая от радости.
А Фэй тщательно готовилась ко сну. Она всерьез задумала сравнять художественную школу с землей. И где как не во снах можно осуществить задуманное без пыли и суматохи?
Забравшись под одеяло по самый нос, она внушала себе, что увидит, как от школы останутся одни обломки. Она представляла, как с потолков сыплется побелка, а от стен отваливаются маленькие квадратные плитки.
«Плитки шоколада, пусть они станут плитками шоколада. И пусть в это время в школе не будет ни единой живой души…»
 
То, что оказалось не под силу ни колыбельным, ни снадобьям, легко и просто удалось настойчивой мысли. Поезд сновидений прибыл с опозданием. Он замедлил ход, но никак не желал останавливаться, постоянно сигналя и пыхтя. Фэй успела запрыгнуть в последний вагон и, ухватившись за поручень, понеслась вдаль под стук иллюзорных колес. За окнами поезда мелькали поля и луга, горы и реки, пробегали чередой треугольные крыши деревенских построек, плетеные изгороди, стада пасущихся овец и коров. И вот угодья с пастбищами кончились. Земля внезапно обеднела, поросла жухлой травой и высокими блеклыми хвощами.
«Вот каков он, мой Фэйриэлл, - сказала себе Фэй. – Здесь мало зелени и совсем нет лесов. Так не пойдет. Мне нужен лес. Настоящий лес. Где живут совы и прыгают по деревьям белки».
Сказано – сделано. Поезд ворвался в спящую зелень хвойного леса. Сперва хвойного, а затем смешанного. На Фэй нахлынула свежесть, повеяло запахом прелой листвы. Лес протянулся широкой полосой до самого Лайреона, окружил цилиндрические дома и густым пологом навис над художественной школой.
Рельсы закончились перед ступенями школы, и поезд резко затормозил.
- Падай! – приказала Фэй школьной крыше. Крыша шелохнулась, привстала на коротких цементных ножках и несмело повернулась на девяносто градусов. За свою недолгую жизнь ей еще ни разу не приходилось падать.
Тем временем Фэй провела пальцем по гладкой блестящей плитке, какими снаружи были выложены стены. Попробовала на вкус.
- О! Отличный шоколад! – воскликнула она. – А теперь осыпайся! Ах да! – спохватилась она. – Бродячая дверь, ко мне!
Дверь повиновалась и выплыла из школы, словно для нее не существовало преград.
- Тебе понравится в нашем цилиндрическом доме, - сказала Фэй двери. – Там гораздо таинственней и просторней, чем где-либо еще.
Судя по всему, дверь поняла, чего от нее хотят, и, словно ковер-самолет, умчалась по направлению к окраине города.
- А теперь рушься! Исчезай! – распорядилась Фэй и хлопнула в ладоши. – Останьтесь только шоколадные плитки! Пусть жители Лайреона полакомятся!
 
Она плохо помнила, что произошло потом. Ее разбудила беготня по дому и восторженные возгласы.
- Лес! Смотрите, лес! – кричала Элл. – О, как я соскучилась по моему милому лесу, где было так здорово разбивать палатку!
- Айда по грибы! Кажется, моя поясница совсем прошла! – как мальчишка, кричал старый пекарь.
Мадам Джиновия Стиллс тоже кричала, где-то там, внизу. Она опять колотила в запертую дверь и возмущалась оттого, что ее ненаглядная школа рассыпалась, словно сахарный кубик.
Сегодня в лес отправились даже самые преданные поклонники рисования. Мадам Джиновия видела, как ее бывшие ученики один за другим углубляются в чащу, и в конце концов не выдержала. Подобрав юбки, помчалась следом. 
 
Вдоволь нагулявшись по лесу и досыта поев ягод, они вернулись в город поздно вечером. Жители ходили по неосвещенным улицам (потому что с появлением леса о фонарях все забыли), задирали головы и подолгу рассматривали звезды. Кто-то пел протяжные песни, кто-то танцевал прямо на площади, в свете луны. Люди выставили на балконы цветы в горшках и украсили зелеными ветками парадные двери, чего прежде никогда не случалось.
Цилиндрические дома больше не казались унылыми черными столбами, в них и вокруг них кипела жизнь.
- Как много принес с собой обычный лес, - вслух рассуждала Элл, сидя на подоконнике и болтая ногой. – Впервые за долгое время я снова вижу звезды. А завтра кривые фонари наверняка выкорчуют из земли и выбросят на свалку… Интересно, станет ли Фэйриэлл когда-нибудь похож на нашу родину?..
 
Ночью к Элл никак не шел сон. И вовсе не потому, что город не спал.
«У! У-ху! - доносилось из-за закрытой форточки. – У! У-ху!»
Нет, жители Лайреона здесь были совершенно не при чем (хотя они пели и плясали до самого утра). Судя по всему, в дупле высокоствольного дуба, который вырос рядом с цилиндрическим домом, поселилась сова. Точнее сказать, совенок. Когда из полудремы Элл вывело очередное «У-ху!», она не выдержала и распахнула окно.
- Эй! – шепотом позвала она. – Ты почему на охоту не летишь? По ночам совам положено охотиться.
- Они без меня улетели, у-у-у! – пропищал совенок. – А мне страшно. Я темноты боюсь.
- Вот ведь горе луковое! Давай, полезай сюда. Зажжем лампу и будем пить чай с пряниками.
…Совенок расправлял крылья, поудобнее устраиваясь на подлокотнике кресла, довольно ухал и тщетно пытался схватить клювом круглый пряник. Элл смеялась и разламывала пряник на кусочки. Это была ее самая счастливая ночь с тех пор, как она попала в Фэйриэлл.


Глава 17. О беззаботных волшебницах и их мелодиях

Фэй видела, как с неба сыплются звезды, как одна за другой они покидают небесную твердь, оставляя после себя черные пятна.
«Нет, это всё не взаправду! – твердила она, чуть не плача. – Такого ведь не бывает! Просто не может быть! Если звезда упала, на ее месте должна возникнуть новая!»
Однако новых звезд не возникало. Ночное небо становилось всё чернее и чернее, звезды сыпались, как плохо пришитые пуговицы. Они падали Фэй на лоб и на плечи, градом стучали по крыше и ныряли в городской фонтан, теряя свой свет и исчезая навеки. А в конце упала луна. Дрогнул небосвод, месяц покачнулся – и полетел к земле, вращаясь, словно бумеранг. Когда сделалось совсем темно, Фэй открыла глаза.
«Неужели и это сбудется?» - первым делом подумала она и подскочила к окну. За окном небо уже побледнело – занималась заря.
«А что если и солнце тоже упадет? – испугалась Фэй. – Я ведь могла недосмотреть свой сон. Кто знает, вдруг он еще идет, и я не увижу самого страшного?»
Потягиваясь и зевая, в комнату вошла малышка Мэджи.
- Ну, что у нас на сегодня? Какие планы? – поинтересовалась она.
- Запаситесь зонтиками, - мрачно посоветовала Фэй. – А лучше касками. Вечером на улицу лучше не высовываться.
- Это еще почему?! – выпучила глаза Мэджи.
- Грядет вселенская катастрофа. Но так больше не может продолжаться! – ни с того ни ссего воскликнула Фэй. Сдернув с вешалки лисью шапочку, куртку и шарф, она выбежала в коридор, бегом спустилась по лестнице и громко хлопнула входной дверью.
- Странно, - пожала плечами малышка Мэджи. – Хотя почему странно? С теми, кто вечно придумывает и сочиняет, никогда не знаешь, чего ожидать.
 
А Фэй держала путь в лес. Она чувствовала себя такой виноватой, что не замечала, как умиротворяюще шелестят кроны берез и лип, как медленно летят к земле их пожелтевшие листья. Фэй не радовалась оранжевым бабочкам, которые сидели на земле в форме тыквенных пирогов, а потом вдруг разлетались в разные стороны. И уж конечно, не слышала, как за нею тихо-тихо семенит наблюдательный Будюп.
- Я должна контролировать свои сны. Иначе вселенской катастрофы, и правда, не миновать, - бормотала она. И вдруг услыхала чудесное тихое пение. Или нет, даже не пение – дрожащие, робкие звуки, как будто кто-то осторожно перебирает струны арфы. Остановившись на тропе, Фэй осмотрелась – лес, дикий лес, глухой, непролазный лес. Как долго она шла? Не заблудилась ли она? Не оборвется ли тропа после нескольких шагов?
А звуки всё не прекращались. Арфа звала, переливалась мелодией ручейка и птичьих трелей. Диковинная, волшебная арфа.
- Прямо как в тот раз, когда Элл играла на губной гармошке, - усмехнулась Фэй. – Думаю, если пойти на звук, ничего страшного не приключится.
Тропа не оборвалась, деревья почтительно расступились, склонив головы-кроны.
«Ну еще бы, - улыбнулась Фэй. – Если бы не я, вас бы здесь не было».
Но деревья кланялись вовсе не ей. И расступались тоже не перед нею, а перед тем, кто двигался ей навстречу – прекрасной девой в платье небесного цвета. В руках у нее была небольшая арфа, которая играла сама по себе – всё так же медленно и несмело.
- Меня находят только те, у кого на душе скребут кошки. Тебе повезло, - сказала дева.
Фэй взглянула на нее снизу вверх.
- Да не так чтобы очень повезло, - буркнула она. – Не ровен час на Фэйриэлл свалится небо, а оно наверняка ужасно тяжелое.
- Тебе ведь снятся сны, не так ли? – спросила дева, участливо склонив голову.
Фэй села на пенёк и вздохнула.
- Что бы мне ни приснилось, всё обязательно сбывается. Если б еще сбывались мечты! Мечтать в Фэйриэлле, как оказалось, куда безопаснее, чем спать.
- Я тебе помогу, - сказала прекрасная дева. – Звезды и месяц останутся на своих местах, и никто не пострадает.
Фэй оторопела.
- Погодите-ка, о луне и звездах речи не шло. Как вы угадали?
- Неужели ты не поняла? Я же волшебница! – рассмеялась дева. Ее арфа тоже рассмеялась, по-особому, по-арфьи – звонкой трелью.
- О, как здорово! – обрадовалась Фэй. – А вы можете сделать так, чтобы мои сны перестали быть вещими?
- Я не из тех, кто в одночасье делает такие сложные вещи, - призналась дева. – Но кое-какие чары всё же могу применить.
Она села рядом с Фэй, у дерева, и заиграла на арфе. Мелодия подскакивала и вертелась волчком, переливалась радугой и струилась водопадами с высоких гор. Стелилась гладким шелком по осенней траве и завязывалась пышными бантами у Фэй на талии. А напоследок завилась кольцами и, словно змея, уползла в кусты. Это была одна из тех мелодий, которые можно было потрогать рукой.
За мелодией в кусты юркнул черный мохнатый зверек, но ни волшебница, ни Фэй не обратили на него внимания.
- Это и есть ваши чары? – в недоумении спросила Фэй.
- Совершенно верно, - ответила волшебница. – Я сделала всё, что было в моих силах. Пока тебе не приснится твоя родина – долина Цветов-Великанов – сны продолжат сбываться. И уж здесь я помочь не смогу. Важные поручения ждут меня на севере, за отрогами скалистых гор.
Сказав так, волшебница начала бледнеть, мало-помалу исчезать. Сначала исчезли башмачки с серебристыми шнурками, за ними – стройные ноги в белых чулках, голубое платье и руки в тонких браслетах. Исчезла изящная шея, губы и зеленые глаза. Арфа растаяла последней.
Фэй на всякий случай заглянула под куст, куда уползла мелодия. Но там было пусто. Только из углубления в дереве торчал круглый черный нос какого-то любопытного зверька. Этот зверек навряд ли осмелился бы проглотить осязаемую мелодию волшебницы, решила Фэй.
«Мало кто из чародеев любит брать на себя ответственность, - подумала она. – Чародеи слишком беззаботны, хотя и говорят, что у них полно работы. Порхают с места на место, сеют надежды и сомнения – такой уж они народ».
 
Теперь у нее был выбор – спать, но только очень осторожно, чтобы нечаянно не стать свидетельницей еще какой-нибудь вселенской катастрофы, или не спать совсем. Тогда, думала Фэй, придется купить прищепки для глаз или через каждый час умываться ледяной водой. Но в таком случае как она увидит долину Цветов-Великанов? 


Эпилог

Все уже давно привыкли к тому, что Будюп всюду ходит хвостиком за Элл. И когда он вдруг стал ходить хвостиком за Фэй, многие удивлялись.
- Это он на тебя, Элл, обиделся, - выдвинула предположение Эйри. – За то, что ты променяла его на сову.
- Навряд ли. Он не из тех, кто обижается по пустякам, - сказала Элл.
Откуда им было знать, что Будюп съел осязаемую мелодию волшебницы и впитал все ее чары? На вкус чары напомнили ему липовый чай, которым его иногда угощала Элл. И он посчитал своим долгом сторожить сны Фэй, чтобы она не наделала глупостей. Фэй ужас как любила совать нос, куда не просят. Особенно во снах. Если ей взбредало в голову завернуть за угол, где подстерегала беда (а беды в ее снах всегда грозили обернуться реальностью), Фэй неизменно натыкалась на черный и мохнатый сон Будюпа. Внутри мохнатого сонного кокона Будюп либо рыл ямы и находил сокровища пиратов, либо слизывал с пола растекшееся крем-брюле, либо прыгал по дивану, который пружинил не хуже любого батута. В последнем случае Фэй присоединялась к Будюпу, и они вместе прыгали на диване до самого утра.
Элл об этом тоже, конечно, не знала. Ее немножко печалило, что Будюп выбрал себе другую хозяйку. Но только совсем немножко. Ведь теперь у нее был трусливый совенок, который так и не научился охотиться по ночам. Элл назвала его Грязнулей, потому что он регулярно прилетал весь в каких-то ошметках и пахло от него, как из мусорного ведра. Приходилось его купать, а купаться Грязнуля ох как не любил. Элл подкармливала его печеньем и мышками (их приносила другая сова, постарше и поопытней), читала ему сказки, из которых он запоминал лишь половину, и обучала разным трюкам.
Она была так увлечена заботой о своем новом питомце, что даже не заметила, как исчезли исчезающие виды. Они ушли насовсем, пропали даже из необжитых домов. Малышка Мэджи, Кэри и Элис специально провели инспекцию каждого такого дома. Пыль в пустующих комнатах больше никто не вытирал, и за несколько недель слои пыли заметно уплотнились. Чихать – не начихаться.
Спустя еще пару ночей в Фэйриэлле вымерли гигантские ящерицы и засохли гигантские хвощи. А одним прекрасным утром наши друзья проснулись и обнаружили, что оказались бездомными, – как и остальные жители Лайреона. Потому что черные дома-цилиндры кто-то похитил, оставив на их месте углубления в форме кругов.
- Что-то наша Фэй немногословной стала в последнее время, - уперев руки в бока, процедила сквозь зубы зазнайка Элис. – Ни словечка о своих снах. Молчи-и-ит! А нам что теперь делать? Где жить будем?
- Дайте мне еще ночь, - с виноватым видом попросила Фэй.
Но многие решили не дожидаться ночи – сходили в лес, набрали веток, что покрупнее, и соорудили себе шалаши там, где прежде стояли дома.
Эту ночь прозвали Ночью Высокого Пламени, потому что раньше в Лайреоне никто и никогда не жег такое огромное количество костров. Старый пекарь кипятил на огне чай в железной кружке и, глядя на звезды, с упоением вспоминал былые времена в долине Цветов-Великанов.
- А когда-то я во-о-от такой каравай испек! Соседям на зависть, детишкам на радость! – улыбался он во все свои тридцать два зуба. – Даже заезжие угощались.
Ривиэл задумчиво подбросил хвороста в огонь. Через дорогу, в трескучей темноте, горел другой костерок – его разжигали люди куда менее опытные (ведь, пока в город не пришли жители долины, никто и понятия не имел, что такое хворост).
На землю с любопытством глядели шалуньи-звезды. Они качались на развешанных по космосу качелях и время от времени падали, прочерчивая в небе тонкую светящуюся полосу.
Будюп снова сторожил сон Фэй. Но на этот раз он мог ослабить бдительность. Потому как звездными ночами (да еще если к тому же звездопад) ничего плохого присниться попросту не может.
А Фэй снился ее домик с конусовидной крышей, круглым окошком и винтовой лестницей, деревянный мост через ручей и гамак в тени гигантского василька. Ей снилось, что Чурунда, нахлебавшись дождевой воды, выбралась из ямы в лесу, и теперь, куда бы она ни посмотрела, повсюду вырастали белые маргаритки…