Директор

Сразу за околицей, на пустынной дороге, уходящей на запад, стояли два деревянных столба с указателями. На новенькой табличке одного из столбов,  свежая надпись возвещала: «г.Мамоново». Надпись на втором столбике, покосившемся и почерневшем, гласила: «Heiligenbeil».
Перед указателями стоял Директор и внимательно их разглядывал. Правой рукой, в варежке, он властно сжимал ручку   внушительного  жёлто-коричневого портфеля, слегка подпорченного шальным осколком.  Директора звали Сашкой, и было от роду ему 3,5 годика. Своё прозвище во дворе ДОСа*(1),  он получил именно за этот портфель, с которым на улице никогда не раcставался.

Раннее прохладное утро ноября 1953 года к стоянию на одном месте не располагало, а других объектов для изучения, как то не находилось, хотя ...  метрах в двадцати, дальше по дороге, в сторону Польши, осталась огромная воронка от авиабомбы полностью залитая водой. Можно было бы в воду покидать камушки и посмотреть на расходящиеся круги.
Сашка обещал маме далеко не уходить, чтобы она могла его видеть из окна общей кухни, поэтому взглянув в сторону двухэтажного дома красного кирпича, он неторопливо направился к воронке, бережно волоча за собой рыжий портфель.

Гладь воды отражала проплывающие в вышине облака и казалась какой-то безмолвно застывшей. Сашка аккуратно поставил своё сокровище на лежащий остаток стены какого-то строения, и среди обломков кирпичей разыскал округлый камушек.
Его полёт, аккурат в середину  воронки, расходящихся водных кругов не вызвал. Наоборот, камень цокнул о твердь и покатился дальше по воде, как по стеклу. Сашка очень удивился и даже огорчился отсутствию предполагаемой забавы. Следующий камень поувесистей сыграл с исследователем природы ту же шутку. Огорчение переросло в возмущение и наконец в понимание, что за ночь вода, неведомым образом превратилась в лёд - состояние воды  уже известное многоопытному Сашке. Но это состояние не имело право отменить развлечение.
Поэтому он решил вовлечь в мероприятие свой талисман.
Подкинутый портфель, упав, скользя совершил ещё два оборота вокруг своей оси и упокоился на самой середине воронки. Сашка ступил на лёд, посмотрел вниз, и увидев своё отражение, радостно помахал ему рукой. Когда до портфеля оставалось полметра, раздался треск ...

Клава Демидова, жена старшины-сверхсрочника Ивана, в своей комнате гладила постельное бельё. Своим обликом и характером она полностью соответствовала некрасовским строкам: «Есть женщины в русских селеньях ...». Стать, красота и уверенность – всё в ней было в полной мере. Не было только детей, пока ...  Но они с Ванечкой не унывали, им же ещё и тридцати не было. Войну вон преодолели, а тут ... и тут победим.

Вдруг с улицы, через открытую форточку, послышался пронзительный детский крик. Более душераздирающих звуков, Клава ещё не слышала. Глянула в окно и обомлела – посреди злополучной воронки, лихорадочно взмахивая ручонками тонул соседский малец. Вода его совсем не поглотила только благодаря толстому ватному пальтишке, которое ещё не успело намокнуть. Женщина ойкнула и бросив утюг, понеслась по коридору к выходу. Пробегая мимо кухни выкрикнула:

-  Дуся, твой Сашка тонет!

В воду, кроша лёд,  в одном ситцевом халатике, Клава вламывалась как ледокол.
 Когда к воронке, вся в слезах, подбежала Евдокия, спасительница и спасённый хоть и были уже на берегу, но в очень замёрзшем виде. С них стекала вода вперемежку с мелкими льдинками.
Процесс разморозки и оттаивания происходил в комнате Клавы, на высоком гладильном столе, чьё первоначальное назначение, некогда  было - разборка и чистка оружия. Женщины использовали надёжное и старинное средство – натирали маленькое тельце водкой. Особое внимание уделяли кистям ручек и ступням ножек.  Сама Клава, для профилактики и оздоровления организма, влила в себя полный стакан огненного лекарства, даже не поморщившись.

Сашка, лёжа на животе, уже успокоился и только тихонько похныкивал. Страхи остались позади, наступила блаженная теплота и осознание близости мамы.
Первый шок, смазанный необходимостью действий у Дуси прошёл, из глаз опять обильно хлынули слёзы:
-  Сколько раз я тебе говорила, не подходи к воронке близко! – она в сердцах звонко шлёпнула ладонью по маленькой попке, на которой тут же проступил след её руки.
-  Ты чё, подруга, охренела? – уставилась на ту Клава.

Слёз у Дуси ещё прибавилось, она наклонилась, столь же звонко поцеловала сына в «воспитательное» место, подхватила на руки и прижала к груди:
-  Как же я тебя люблю, мою единственную кровинушку! – вытирая слёзы прошептала женщина.

Клава почему то помрачнела, вздохнула и отвернулась.

Полковой врач, капитан Чаусовский, внимательно осмотрел Сашку, особое внимание уделив прослушиванию лёгких:
-  Ну что, ребята, в этот раз повезло – священная секира просвистела в миллиметре от вашего сына, но даже не задела. Никаких последствий и осложнений не будет.
-  Какая секира? - удивился глава семьи Михаил.
-  Наш городишко Мамоново, при немцах назывался Хайлигенбайль, что  в переводе означает «Священная секира».
-  Ну и слава Богу, ох прости Устав КПСС*(2), - Михаил взял доктора под руку и увлёк к накрытому столу, - идём наш добрый Гипократ-Асклепий, отметим благополучный исход, уж спасители Демидовы заждались.

Вокруг праздничного стола хлопотала Дуся, а за ним смущенно, на почётном месте, восседали Клава и Иван.
Через девять месяцев Клава благополучно разрешилась долгожданным ребёночком, девочкой. Назвали Шурочкой, наверное потому, что Александра Ивановна звучит пристойно, а может ещё почему ...

*(1) – Дом офицерского состава.
*(2) - Член партии обязан: « ... Вести решительную борьбу с ... религиозными предрассудками ...»

Вильнюс, 9 ноября 2015 года.