Рассказ Письмо матери 2015

Рассказ "Письмо матери" (2015)

Всем ушедшим от рака посвящается…


Введение.

Ох уж эти русские глубинки. Все здесь напоминает первобытность и эпохальность того времени, когда наши деды и бабушки, будучи молодыми, полными энергии и сил, обустраивали быт, налаживали хозяйство, развивали индустрию. Много лет прошло с тех пор, но немного что поменялось. Этот налёт старины до сих пор сохранился во многих закоулках даже самых передовых городов. А, может, это и к лучшему? По крайней мере есть то, что мы можем взять, скажем, для сравнения: то, что было раньше, и то, что, собственно, есть у нас сейчас. Сейчас век стремительный в большинстве своём. Люди торопятся жить, зарабатывать, чтобы, подобно огромному локомотиву, не соскочить с рельс и не упасть в пропасть. Но это больше свойственно молодым и энергичным особам. Более умудрённые опытом знают, что не всегда жизнь надо разменивать на что - то вещественное, что - то имеющее некоторый материальный уклон. Нет, я все же начну издалека, с того времени и с того места, где книга была дороже автомобиля и где каждого человека знали так, как порой здесь, в нашем веке не знают и родных братьев или сестёр.



Часть 1. До отъезда Вани.
 

Глава 1. Посёлок Тавантуй. Марья Ивановна Белохвостикова.

Простите мне мою излишнюю подробность в этом деле, но без неё тут, видимо, не обойтись. Посёлок Тавантуй, хоть и маленький, и, может быть даже неприметный, но уж больно богатый своей историей населенный пункт. Рядом есть замечательное озеро, в честь которого и назван посёлок, леса, поля, луга в общем сказать, природа чудесная. Вот только одна беда, если где и есть учебные заведения, то только в городе Свердловске. Хотя неправильно теперь его так назвать. Теперь этот замечательный город имеет другое, и не менее знаменательное название - Екатеринбург.  Но речь пойдёт не о нем.

Посёлок этот - Тавантуй, имеет многовековую историю. Основан он был в 1735 году и долгое время был старообрядческим центром. Однако позже православие восторжествовало. В советские годы тут даже дома построили пятиэтажные, провели отопление, многие обустроили свой быт. Именно в этот населённый пункт в 1972 году и приехала молодая учительница - Марья Ивановна Белохвостикова. Трудно было ей адаптироваться к деревенским условиям и наладить контакт с населением. Однако скоро она стала работать в школе учителем начальных классов. В свободное время часто ходила в клуб на танцы. Кстати сказать, сейчас уже клуба нет - сгорел. Но и после этого, как в прочем и до, Маша знала, чем еще можно себя занять. Она любила сидеть в библиотеке и читать фундаментальную литературу. Но чаще, все же, то ли по причине молодости и романтизма, то ли просто из интереса, любила классику. Пушкин и Лермонтов, Толстой и Гоголь - вот основные писатели, чьи произведения составляли основу её скромной библиотеки. Иногда она представляла себя Наташей Ростовой или Полиной, из рассказа Достоевского "Игрок". По вечерам она проверяла домашнее задание и пила чай с подругой. В общем, не прошло и года пребывания в Тавантуе, а Маша полностью освоилась и даже нашла себе пару друзей.



Глава 2. Знакомство.

- Машка, а Машка! Пошли в клуб! Сегодня ребята из соседней деревни приезжают. У одного из них, Сереги, даже мотоцикл есть, с коляской, между прочим! Маш! Ну что ты все эти тетради проверяешь, как подорванная?  Ну пойдём, прошу, нет, даже умоляю тебя! - кричала бойка девчонка, ерзая на стуле и беспрестанно теребя выпавший из косынки рыжий локон. Это была Валя, та самая первая, с кем познакомилась Маша по приезде в Тавантуй. Валя, низенькая и полная двадцатилетняя девушка с курносым носом и рыжими веснушками, всегда производила впечатление забавной старшеклассницы, сбежавшей с уроков и, к слову сказать, была полной противоположностью Маши, как по телосложению, так и по характеру. Она нигде не работала, но промышляла продажей молока и овощей с огорода. Днем Валя была искусной помощницей своей матери и занималась поддержанием хозяйства, а по вечерам превращалась в "яростную укротительницу" мужских сердец. Каждый раз она ходила в клуб и завлекала в "свои сети" как простых парней, так и солидных гостей, приехавших на танцы из других деревень и сел. Маша была в её деле большим подспорьем, если можно так выразиться. Она не особо любила все эти шумные гуляния, но всегда производила впечатление на мужчин своей кротостью и нежными, цвета ясного неба, глазами. На все приглашения отвечала холодно, но спокойно и учтиво. И когда разочарованный ухажёр с разбитым сердцем, опустив голову, отправлялся домой, Валя начинала свою "охоту". Она сама называла это "охотой", а мужчин своим "уловом".  Но сегодня её планам грозил крах, так как Маша уже "битый час" проверяла контрольные и тетради своих учеников.
- Машка, ну, все, проверила? Сколько ещё осталось? - тараторила Валя, назойливо вертясь около подруги.
- Подожди, не мешай! - размеренно отвечала Маша. - Мне им завтра результаты надо сообщить. Они их уже два дня ждут. Это же дети, пойми. Они не могут так долго терпеть, для них это мучительно. А ты подождёшь. Если мы не придём на танцы, мир от этого не рухнет.
- Подумать, из-за твоих контрольных рухнет, - обиженно произнесла Валя.
- Не обижайся, вот доделаю работу и пойдём.

Вечер, кстати сказать, в этот день выдался славный. Был конец лета. И листья, хоть и немного пожелтели, но все же еще уверенно шуршали на деревьях. Солнце практически ушло за горизонт и светило своим последним лучом, словно прожекторном. Вот послышался стук. Кто-то шёл в начале улицы. Через мгновение отчётливо показалось два силуэта.
- А все - таки хорошо, что я тебя выдернула! - не без удовольствия говорила Валя своей подруги. - Хотя бы развеешься, отдохнёшь немного от своих лоботрясов!
- Они не лоботрясы, просто им трудно даётся грамота! - парировала Маша своей подруге.
- А вот как по мне, так и грамота не нужна. Не зря же говорят, чем меньше знаешь, тем и спится лучше. Спокойнее.
- Будь твоя воля, весь мир бы только и делал, что пел, да танцевал! - резко отрезала Маша.
- Язва ты Машка, натуральная язва, говорю тебе! - обиженно произнесла Валя. - Все пришли! Смотри-ка, вон и мотоцикл Сережкин, не соврала Маш, как "пить дать" не соврала.

Девушкам даже не пришлось входить в клуб. Только они подошли к нему, как оттуда вывалилась целая толпа разгоряченных, весёлых и радующихся жизни молодых людей. Был среди них и Сергей. Это был статный молодой человек лет двадцати восьми с могучими плечами и смуглыми крепкими руками. В соседней деревне он работал и токарем, и строителем, и грузчиком. Все его знали, как трудолюбивого и рассудительного юношу, но вместе с тем и крайне отважного, готового прийти на выручку к другу в любую минуту.

Не могу даже представить себе теперь, как это произошло, то ли есть какой - то специальный магнит в сердцах людей, то ли просто случай, но случилось доселе небывалое. Если раньше ухажеры толпами ходили за Машей, а она была холодна, то теперь её глаза сверкали каким - то неестественным огнём. С какой-то непреодолимой силой сорвалась она с места и подошла к Сергею. Первым делом она всмотрелась ему в глаза, хотя было уже довольно темно.

- Что такая прекрасная девушка делает в этом месте? - довольно приветливо сказал Сергей.
- Я.... я, танцевать... с подругой... - пытаясь сформулировать фразу, ответила Маша. Но язык не слушался, а сердце колотилось так сильно, что казалось вот-вот выпрыгнет наружу.

Не прошло и часа, а они уже беззаботно танцевали прямо в центре клуба. Маша и Сергей. Примерно так и случилась эта, пускай и недолгая, но, безусловно, прекрасная история, история любви. Лишь Валя, стоя у стеночки, завистливо посылала влюблённым свои негодующие взгляды. После танцев Маша уехала с Сергеем, а Валя понуро побрела домой. Да, для неё сегодня "охота не задалась".




Глава 3. Побочный эффект. Рождение Вани.

Стремительно быстро пролетели те дни, когда Маша была счастлива с Сергеем. Стоит заметить, что порой, ради встречи с ним, она даже пренебрегала проверкой тетрадей и домашних заданий. Но, как и всегда в жизни, а точнее почти всегда, хорошему наступает конец. Конец не любви, но истории, истории совместного счастья. Они, то есть наши герои, не расходились. Что тут говорить, они даже не ссорились. Но судьба, хозяйка жизней миллионов людей, как свела их вместе, так и развела. И развела, к сожалению, очень быстро, стремительно. Дело в том, что Сергею предложили новую работу в другом городе, и он, недолго думая, согласился.

- Ты бросаешь меня, одну. Что я буду без тебя делать? Кто я без тебя? Вода... Я растворилась в тебе... - говорила Маша по ночам, прижавшись к Сергею и крепко вцепившись в его могучую и сильную руку.
- Ты не понимаешь, глупенькая! Я вернусь, через пару лет. Заживём вместе, как прежде. Но жизнь будет другой. И дом твой отремонтируем, и животных накупим! Главное - денег добыть! - весело и беззаботно рассуждал Сергей, и целовал свою возлюбленную.

Вот и настал день их расставания. Маша с самого утра плакала навзрыд, и даже приболела немного. Сергей тоже чувствовал себя неловко. Не хотелось ему прощаться с ней вот в такой атмосфере.
- Я же не на войну еду - подбадривал он Машу, но ей эти аргументы были явно недостаточны.
- Прошу, милый, родной мой! - пела она своим нежным и полным тоски голосом. - Не покидай меня, ещё можно ведь изменить решение? Ведь можно, правда?
- Маша, Машенька, любимая моя, цветочек мой, ну не могу я отказаться, такова разнарядка. Все, мне пора! - именно такими были последние слова Сергея, сказанные Маши. Больше они никогда не встретятся, хотя оба живы и по ныне.

Маша стояла посреди улицы с зареванным лицом и махала испаряющемся в густом тумане мотоциклу, на котором гордо сидел её "рыцарь".
- Что? Укатил? - послышался голос сзади.
Маша повернулась и увидела Валю. Та с довольным лицом и едва заметной ухмылкой стояла, облокотившись на забор.
- Не переживай! Мы тебе другого сыщем! Вон, Юрка, тоже из соседней деревни. Мотоцикл у него хоть и без коляски, зато почти новый! Должно же у тебя в жизни что - то поменяться!
- Дура ты Валентина, натуральная, - ответила на язвительные усмешки Маша и тихонько побрела в дом.
Сегодня не было настроения у неё, чтобы парировать с Валей в разговоре.

Всю следующую неделю Машу тошнило, было очень плохо и томно. Она поехала в Свердловскую областную больницу. Думала, что - то не так со здоровьем. Каково же было её удивление, когда врач сказал, что у неё будет ребёнок.
- Ну - с, Белохвостикова, пляшите, через шесть месяцев будете мамашей - довольно сказал врач. - А где, кстати, супруг?
- Нету.
- Как же это, так сказать, нету?
- А вот так вот, нету. - рассеянно отвечала Маша.
- Так это, что же, какой - то побочный эффект получается? - не без изумления заметил врач.
- Да, - оживилась Маша, - Да, вы правильно отметили. Побочный эффект, любви, видимо тоже, побочной.

Время пролетело быстро. В последнее месяцы беременности Маша не могла уже работать в школе. Тяжело было ходить, да и усталость появлялась как будто бы из ниоткуда. Но учеников она принимала дома с превеликой радостью. Помогала им и уроки делать, и поделки мастерить.
В один из таких дней у неё и начались схватки. Кое - как доставили в больницу. По дороге все казалось, вот - вот рожать начнёт. Но успели, успели довезти до больницы и даже приготовиться успели.
Не прошло и пары дней, как у Маши родился ребёнок - мальчик. Когда медсестра спросила, как звать теперь малыша, Маша, недолго думая, ответила: "Ваня"! Она так назвала мальчика в честь отца, который погиб в автокатастрофе в далеком 1957 году. Маша его почти и не помнила, но её мама всегда с теплотой о нем отзывалась.
- Ваня, Ванечка, Ванюша. - ласково и трепетно шептала Маша, глядя на сына.
Ведь именно этот маленький комочек сейчас, да и потом, на протяжении почти всей её жизни будет единственным существом на планете, кто напомнит ей о, хоть и недолгой и, может быть, даже неправильной, но любви. Любви, что случается довольно редко, а сегодня, то есть в наше время, впрочем, может быть, и никогда не случается!



Глава 4. Детство Вани

- Ваня, не балуйся! Поставь чашку на стол!
- Мам, я уже не маленький, все знаю!
- Ничего ты, глупыш, не знаешь. Иди скорее ко мне, обниму тебя - говорила Маша, снимая передник и протягивая тонкие ручки на встречу сынишке.
- Мама! Мамочка! - подбегая, твердил Ваня, в который раз. - А правда, когда я вырасту, я смогу стать взрослым и сильным и защищать не только тебя, но и всех всех всех жителей планеты нашей?
- Правда, сынок, правда - отвечала Маша сыну усталым голосом.

Много времени прошло с момента рождения Вани. Хотя, как много - всего шесть лет. И пролетели они, надо сказать, быстро, незаметно. По крайней мере для Маши. Незаметно, потому что все это время она самоотверженно занималась воспитанием сына. Полностью отдавала и силы, и разум этому делу. Даже из школы пришлось уйти. А, чтобы заработать хоть какие - то деньги, Маша устроилась работать в библиотеку. И вот её распорядок дня не меняется уже лет пять: утром работа в библиотеке, потом в магазин за покупками, а затем домой, к сыну.
Пока её не было дома, за Ваней присматривала Валя, давнишняя подруга Машина, а теперь ещё и крестная. Валя перестала помогать своей матери по огороду и, ввиду некоторых финансовых возможностей своих, решила открыть собственный бизнес.
Ну, что сказать, тогда время было такое. Бизнес многие открывали, оглядываясь на Запад. Да, стоит отметить, ведь уже вот-вот на пороге появится 1991 год.

Но не будем же мы углубляться в хронологию событий в жизни наших героев, ибо это здесь вовсе и не важно. Важно лишь то, что сделала Маша ради своего сына, на какие подвиги решилась ради него. Её кошмары начались с того момента, когда врачи сообщили шокирующую новость: "у ребёнка выявлен врождённый порог сердца." Однако, стоит отметить, Ваня рос вполне крепким ребёнком, а главное - необычайно смекалистым и мудрым. Уже в пять лет он знал истинную причину отсутствия в его жизни отца и ещё много других вещей, о которых остальные дети пяти лет даже и не догадываются. Больше всего Ваня любил гулять на детской площадке. Там он и встретил своих лучших друзей - Витю и Борю. Эти ребята были его ровесниками. Они всегда старались "равняться" на Ваню, всегда стремились ему помочь во всем.

Когда Ваня ещё немного подрос, увлечения его поменялись. Песочница сменилась школой, а куличи из грязи заменили учебники и тетради. Но он не только не расстроился, но и даже стал лучшим учеником в классе. Во всем старался быть первым и всегда предлагал помощь нуждающимся. Он был не сын, а незаменимая отрада для матери.



Глава 5. Взросление. Выбор Пути
 
Годы летят так быстро, что и со счёту, порой, сбиваешься. Жизнь проходит как одно мгновение. Казалось совершенно недавно Ване было лет семь. Он был маленьким, но очень смышлёным мальчиком, отрадой для матери. Но все хорошее, как принято, рано или поздно заканчивается. Также быстро полетело и детство Вани.

Совсем недавно окончив школу с красным дипломом, Ваня уже грезил о институте. В школе его очень привлекала биология и математика, но он планировал идти на факультет философии.

Ездили в Свердловск, искали там подходящее место, но все без толку. Да и с медицинской комиссией было довольно обременительно. Тем более, здоровье у Вани было не самое хорошее. К врождённому пороку сердца давно прибавились слабость в спине и ногах. Да и в городском институте с опаской поглядывали на юного учёного. Уж больно оценки в аттестате хорошие, даже отличные и взгляд уверенный. И хотя на факультет философии в тот год поступало немного народу, Ваню, все же, забраковали. И вот что сказали в приёмной комиссии: "не подходишь ты нам, ездить далеко тебе до института. Прогуливать начнёшь, зачем нам брать обузу на факультет. Нет, брат, вот переедешь в город насовсем, тогда и посмотрим!"

-Мама, но как же? Я так хотел заниматься именно этим!
- Философия — это не то, ради чего стоит так ломать голову. - отвечала Маша своему сыну. - Ещё найдёшь призвание в жизни. Ты ещё молод, тебе всего семнадцать лет!
- А если не найду? Нет, мама, я стану философом! Это моё желание! Помимо Свердловска есть ещё Москва, Петербург. Я уверен в своих силах.
- Ишь ты, в Москву собрался - иронично отвечала мама своему чаду.
 И помыслить она не могла, что сын проявит упрямство и настойчивость. Ведь уже через каких - то пару месяцев Ваня будет студентом МГУ.

Они вышли из здания института. Моросил небольшой дождик. Было прохладно. Ваня снял с себя ветровку и заботливо накинул её на плечи своей мамы. Впервые за долгие годы жизни Маша испытала на себе чью - то крепкую, осмысленную, а главное - искреннюю любовь.



Глава 6. Отъезд

Люди в чем - то похожи на птиц. Когда рождается птенец, мать его обхаживает, защищает от всех и всего, кормит, заботится. Но стоит птенцу подрасти и научится летать, как сразу превращается он в самостоятельную взрослую особь. Вылетает он из родимого гнезда и скрывается в дали. Похожее и у людей происходит. Разница лишь в том, что у людей есть целая палитра чувств как раз на такой случай. Это и тоска, и боль от расставания, и горечь разлуки. Но самое главное во всем этом, конечно, искренность.

Пришла пора и Ване из дома уехать. Собрался он в Москву, в институт поступать. И плакала мать, и упрашивала сына остаться, все без толку. Да и порой, в какие - то мимолетные мгновения, приходила к ней мысль о том, что там Ванечка сможет получить достойное образование, осуществить свою мечту - стать настоящим, высококвалифицированными специалистом. Но после таких мыслей всегда у Маши на глазах выступали слезы. И волей-неволей вспоминалось ей как когда - то, много лет назад плакала она по отцу Вани, как просила его остаться, как слепо глотала пыль от быстро отдаляющегося мотоцикла. И снова какая - то нестерпимая боль, закрадывалась ей в сердце.

- Мам, я собрался, пора. Уже совсем скоро машина за мной приедет.
- Вань, Ванюша! Ванечка! Береги себя, родной, слышишь? - не унималась Маша.
- Мама, милая, не переживай ты так. - весело отвечал Ваня - Ну не на войну же я еду, в самом деле. Я к тебе на каникулы буду приезжать. И письма, письма писать буду, мамуль!
- Нет, нет, сынок, это я писать буду! Ты только читай, только читай! - говорила мать, а слова, будто из самого сердца вырывались глухим и томным стоном.
- Ну все, мне пора!
- Сядем на дорожку? - предложила мама, тихонько дотронувшись рукой до Ваниного плеча.
- Ну мам!
- Ладно, дай хоть обниму тебя! Ишь, как вырос!
- Все, пока. Тете Вале привет передай, - заботливо сказал Ваня.
- А вон и тётя Валя бежит - посмотрев в окно, прошептала Маша.
- Ну мне пора! - ответил Ваня и вышел на крыльцо.

Машина давно уже стояла у калитки, и все было готово к отъезду. Деньги на первое время выдали Ване небольшие, но на жильё и простое питание вполне могло хватить. Ваня быстрыми уверенным шагами подошёл к автомобилю и, открыв дверь, обернулся и помахал маме. На его лице сияла улыбка и настроение, по - видимому, у него было хорошее. У Марьи Ивановны же наворачивались слезы. Всего пару минут и Маша уже смотрела вдаль на быстро скрывающийся из виду автомобиль.

- Эка невидаль! Машка, от тебя мужики убегают, как от чумы! Не, Машка, что ты с мужиками делаешь? - раздался звонкий голос.

Маша обернулась. Позади стояла Валентина и звонко притопывала ногой.
 - Валя, умеешь же ты в такие моменты гадостей наговорить!
- Да ладно, Машка, прорвёмся - веселым голосом отвечала Валя - хоть клуб то наш и погорел, но без веселья я тебя не оставлю.
- Не веселие мне нужно, а сын рядом, живой, здоровый и счастливый...
- Будет тебе сын, обожди - оборвала Валя Машин диалог - и здоровый, и умный, да, глядишь, ещё невестку притащит из Москвы, а ещё может и с приплодом прибудет!

Но сколько ни крутилась Валя вокруг Маши, сколько не развлекала, сколько не успокаивала, материнское сердце будто разрывалось. Было во всем этом что - то такое, что не давало Марье Ивановне покоя, что - то её сильно тревожило, и, как знать, может и не спроста.



Часть 2. После отъезда Вани.

Глава 1. Мытарство.

Когда уезжает близкий человек, и уезжает в никуда, в неизвестность, жизнь начинает не мчаться и не идти, а как бы течь. Течь медленно, вязко. От этого порой даже тошно становится. И дела "валятся из рук", и все кажется обесцененным.

Маша была в состоянии какого - то сна, и сна неприятного, муторного. Валя, как могла, развлекала Машу, но все было без толку. Ничем нельзя было восполнить отъезд сына. К тому же, до сих пор от Вани не было никаких вестей. А времени прошло немало, месяц уже.

- Как он там?! Поступил, не поступил?! Непонятно... От этого незнания ещё только хуже - причитала Маша, наша бедная Марья Ивановна.
- Да, брось ты! Хватит уже сопли жевать! Подумаешь... - перебила её подруга
- Ты не понимаешь, Валя! Он у меня один, один родной человек во всем мире! А я у него! Я не могу не волноваться за него. Вдруг с ним что - то случится. А даже, если и все в порядке будет, все равно, места не могу найти себе! Тяжко мне от этого, все из рук валится...

Не успела Маша докончить свой монолог, как в дверь постучали.
На вопрос: "Кто это?" Маше ответили, что ей письмо из Екатеринбурга пришло. Это местный почтальон приехал из города. Марья Ивановна, наскоро накинув на плечи бледно - серую истёртую шаль, из всех сил ринулась к двери.

Развернув письмо, она чуть было замертво не упала. Хорошо Валентина оказалась рядом в этот момент и смогла её поддержать за локоть. Письмо было из Москвы с кафедры философии МГУ. В нем было примерно следующее: "Уважаемая Марья Ивановна Белохвостикова! Ваш сын, Белохвостиков Иван Сергеевич, зачислен на 1 курс факультета философии МГУ..."
Дальше Маша не смогла прочесть. Слезы градом катились из её глаз. Только вот какие они были, слезы горя или счастья, она не могла понять. Единственное, что точно её расстроило, так это неизвестность. Где живёт её сын она не знала до сих пор. А, значит, мытарство бедной матери продолжалось...



Глава 2. Первое письмо сыну.

Наконец - то, спустя почти две недели пришло Марье Ивановне из ВУЗа второе письмо. Оказывается, Ваня устроился в общежитии. Удача, теперь Маша знала адрес своего сына, теперь она могла ему написать. И, конечно, немедленно села за письменный стол. Вначале, слова в голову совершенно не шли, а строки, из - за заплаканных глаз, сливались воедино. Было такое ощущение, что мозг сейчас взорвётся. Но все же Марья Ивановна нашла в себе силы. И вот, собственно, что у неё получилось.

"Дорогой мой сыночек, Ванечка! Не знаю, что и написать тебе, так как столько мыслей в голове... Чувство у меня такое, что она скоро лопнет. А сажусь писать, так и как дура старая, словно грамоту забыла. Жизнь в деревне меня совсем на примитивный уровень привела. Вот Степанович или Ромашкина из пятого дома. Они и то, в город туда-сюда мотаются. А я что. Я за последние 10 лет только с тобой и ездила. Пару раз, да и только. Жалко, миленький, что ты не в Екатеринбурге учишься. Жалко, правда. Вот хочется мне тебя прижать к себе и не отпускать, а не могу... Нету тебя рядышком. Ты, наверное, читая это письмо, смеяться будешь над дурой старою. А ты не смейся, сыночек мой родной, не смейся. Ты у меня одна только радость в жизни, ты мой свет. Один лишь ты. Ну ты мне напиши хоть, как там Москва. Нравится тебе? Хотя, что я спрашиваю. Небось, восторгаешься там. Ты, наверное, на работу устроился? Я тоже, вот решила в школу пойти работать снова, отвлечься хоть. А то, бывает, придёшь с работы, сядешь, уставишься в потолок, а мысли лезут. И воспоминания, воспоминания тоже лезут. Вот, вспоминаю, как в колясочку тебя клала, как в лобик твой нежненький целовала... Ты прости меня, прости! Береги себя! С любовью, мама!"

Написав его, Маша изнеможённо откинулась на спинку кресла. Позже, собрав остатки своих сил в кулак, она добавила подпись и дату - 23 сентября 2003 год.




Глава 3. Второе письмо сыну.

Время - мерило всему в нашей жизни. От него зависит абсолютно все: успеваем мы на работу или нет, спим мы или бодрствуем, молоды мы или же нет. В случае же с Марьей Ивановной время играло злую шутку. Ведь ответ на своё первое письмо она так и не получила. Хотя, как сказать не получила. Так можно судить лишь по её меркам. На самом деле, думаю, стоит читателю знать правду об этом деле. Ответ то взаправду сказать то и был. Но очень короткий, буквально в двух словах: "Мам, не волнуйся! У меня все в порядке!" Но, естественно, Марью Ивановну такой расклад дел не устроил. И вот, спустя почти два месяца с отправки первого письма, она решила вновь отправить сыну послание. И сейчас даже можно очень точно вспомнить, что там было. А было там, кажется следующее:

"Привет мой дорогой сынок! Совсем скоро Новый год! Не покидает меня надежда, что ты приедешь ко мне в этот праздник. Не забыл ты, надеюсь, что праздник этот семейный. А у меня, впрочем, как и у тебя, только один то родственник и есть. Одни мы с тобой друг у друга остались! Одни одинешеньки. У тебя там, наверное, друзья появились, увлечения. Как там с наукой? Как ты там обустроился? Поди трудно на чужой то земле. А я тоскую, страшно так порой бывает. Вроде и времени уже много прошло, но никак материнское сердце не успокоится. Ты бы написал ответ хоть развёрнутый, о жизни своей в столице. Ну вот, ко мне и Валя пришла. Она то меня и не бросает. Развлекает, как только можно. Читаем мы с ней по вечерам классику и телевизор смотрим. Ну а ты чем увлекаешься? Пиши мне, пиши обо всем. Целую, мама. 25 декабря 2003 год"



Глава 4. Ответ.

Белохвостиковой Марье Ивановне.

"Привет мамочка моя дорогая! У меня все прекрасно! Вот уж и Новый год наступил! Прости, не мог раньше написать тебе. Приехать пока я не могу, дел тут у меня много. В Москве сейчас хорошо, ёлки горят, снег кругом. Конечно, в Тавантуе у нас более приятно было бы встречать Новый год. Там ведь все как родные! У меня девушка здесь появилась. Учится на моем факультете. Я вас обязательно познакомлю. Всем нашим привет. Всех люблю, целую! Вечно твой. Любящий тебя сын - Ваня. 3 января 2004 год."


Глава 5. Последнее письмо сыну.

С тех пор как Ваня прислал матери письмо прошло очень много лет. И успел он уже и институт закончить, и аспирантуру. И стал работать на кафедре. Часто они с материю переписывались. Писали друг другу на разные темы, но в основном писали, как же они друг друга любят и уважают. Однако за это время ни разу они не встретились, ни разу не пересеклись. У Вани было много дел в Москве, Марья Ивановна же с годами стала хуже видеть и с ногами появились некоторые проблемы. В общем, годы давали знать о себе. И даже то, что Ваня ей стал писать более содержательные, в некотором смысле даже подробные письма о своей жизни, все же не могло ее слишком сильно радовать. Хотелось его повидать, потрогать его волосы, поцеловать его щеки. Снова, как в первый раз, прикоснуться к тому, в ком бьется родное сердце. Она стала все чаще вспоминать детство Вани, то время, когда они были счастливы. И вот, в один из вечеров, тоска сильно нахлынула на Марью Ивановну. И решила она, как и прежде, написать своему сыночку письмецо. Мы знаем, что и раньше она писала и писала даже много, но это письмо, почему - то, захотелось мне отметить более тех, предыдущих. И вот оно, перед нами теперь.

"Дорогой мой, милый мой сыночек! Ваня, Ванечка! Родной мой! Месяц прошёл с того самого времени, когда я отправила тебе последнее письмо. Но сердце моё не на месте. Знаешь, храню все твои письма. Да. Храню я их в шкатулке, что ты сделал специально для меня в выпускном классе. Ваня, знаешь, сердце моё почему - то не на месте. Волнением охвачено материнское сердце. Биться стало сильнее. Все чаще и чаще думаю, из - за чего это вдруг. Может из - за того, что жизнь моя неминуемо движется к закату. А может, из - за того, что... Видишь ли, недавно, быть может даже вчера (точно уж и не упомню), сон мне один приснился. Будто бреду я по лесу и все время смотрю на небо. А солнце такое яркое и небо такое ясное, прямо диву даёшься. И, странное дело, подхожу я к реке и нагибаюсь вниз, чтобы отражение своё увидеть. А там, там ты лежишь, сыночек мой. Прости, прости, быть может пугаю я тебя своими шальными мыслями. Прости. Как ты там поживаешь? Надеюсь, хотя бы на свадьбу меня пригласишь. Хотя бы на свадьбу... И все же, Ванечка, сердце у меня не на месте. Целую. Скоро, может, соберусь я с силами и к вам с Ирочкой приеду. Но даст Бог, даст Бог. Видно будет. А пока прости меня дуру старую. Не забывай!"



Глава 6. Весть о смерти. Шок.

Стояла поздняя осень. Тавантуйские мужики пошли косить старую траву. Валька бегала меж ними, суетилась. Дело то в поле было, как потом говаривали. Вдруг Валя заметила почтальона местного. Странное дело, торопился он, кричал как - то дико: "Валя! Валя! Валентина!" Она и не могла понять, в толк никак взять не могла, что это вдруг почтальон к ней бежит. Ей письма никто сроду не писал.
Подошёл почтальон к Вале. Смотрит она не него и дивится. Бледный весь, как молоко.
- Валь! Это Белохвостиковой! Из Москвы письмо!
- Ты чего, Иванович! Что у тебя с лицом.
- Знаешь, грех на мне. Люблю чужие письма почитать. Но тут такое...
- Да что там уже! - в нетерпении крикнула Валька и отобрала у почтальона письмо.

Не прошло и мгновения, как лицо у Вали приняло вид, словно её на казнь поведут сию минуту. Стремглав она бросилась к дому Маши. Без стука вбежала она на террасу и, уставившись на Машу, зарыдала так будто бы сейчас взорвётся. И как оказалось, не без повода. Через 5 минут Валя вручила Маше письмо, после прочтения которого она пребывала в состоянии шока всю свою оставшуюся жизнь. Письмо было от Иры, невесты Вани. А было в нем следующее.

"Дорогая Вы наша, Марья Ивановна! Пишу Вам я, Ира. Вы меня в жизни то не знаете, а так, только из писем! Но сейчас мы с Вами, словно одно целое. Дорогая Марья Ивановна, мужайтесь! Горе пришло в дом наш, беда! Не знаю, как и описать это, так как слов, впрочем, как и слез, у меня больше не осталось. Беда нас с Вами соединила куда как раньше, чем мы могли бы себе только представить. Ваш сын и мой жених Иван скончался вчера от последней стадии рака. Понимаю, поверить в это невозможно! Я и сейчас с трудом верю в это. Срочно приезжайте на похороны. Деньги на дорогу я выслала Вам вместе с письмом! Похороны состоятся через 2 дня. Я Вас жду! Адрес мой Вам известен. Ваша Ира! От 7 ноября 2014 года."



Глава 7. Приезд в Москву.

- Маш, поешь ты хоть что - нибудь!
- Валь, оставь меня!
- Ты уже два дня не ела.
- Валь! Я жить не могу теперь, не то, что есть. Еда для меня — это слишком много. Я - дрянь, Валя. Я сына не уберегла!
- Маш, пора ехать! Вон, уже такси приехало.
- Прощай Валя! - отрезала Маша и протянула бледную сухую руку.

Прошло не больше двух дней с того момента, как Маша узнала о смерти сына. Но её было уже не узнать. Такое ощущение, что она высохла и раза в два уменьшилась. На лице появились мелкие морщинки. А глаза потухли и более уже не светились тем удивительным янтарным блеском, каким они сияли раньше, когда – то очень давно.

Москва встретила Марью Ивановну пасмурным небом и мелким моросящим дождём. Она заказала такси и уже через полчаса оказалась на пороге квартиры Иры. Она долго стояла перед дверью и пристально смотрела на звонок. Но вдруг, как бы пробудившись от глубокого сна, она нерешительно нажала на кнопку. Дверь тут же открылась. На пороге оказалась молодая девушка, лет двадцати семи. Они поздоровались, Марья Ивановна прошла в комнату и тихо облокотилась на стену.

- Садитесь, Марья Ивановна!
- Нет, спасибо. Вы милая, однако! - сухо отрезала Маша.
 Более они не разговаривали. Да и нужно ли разговаривать было двум женщинам, оказавшимся в таком положении. Всю ночь они вместе проплакали. Всю ночь они почти непрерывно смотрели друг на друга. Возникло ощущение, что они во всем дополняли друг друга. И при этом не было произнесено не единого слова, кроме тех, что описаны здесь.





Глава 8. Похороны.

Утро. Мокрый снег валит с неба и тяжело ложится на землю. И тут же тает. Троекуровское кладбище. Девять утра. Отпевание, кажется, уже состоялось. Около свежей могилы стоят две худые фигурки. Это две женщины: Ира и Марья Ивановна. Стоят молча. У обеих на глазах слезы. Царит тишина. Но вдруг она нарушается.

- А знаете! - вдруг сказала Ира - не вините его! Он не был сухарем! Нет, он хранил их!
- Что? - апатично спросила Марья Ивановна.
- Ваши письма! Вот они!
В этот момент Ира достала из - за пазухи картонную коробочку, наполненную как свежими, так и пожелтевшими от времени письмами. Слезы одна за другой начали капать из глаз Марьи Ивановны. Она посмотрела на Иру и уже не могла удержаться. Ира поняла её. Через мгновение обе женщины стояли, обняв друг друга и громко рыдая. Одно горе соединило две души, такие ранимые и такие очаровательные.

Через пару месяцев выяснилось, что Ира беременна. Марья Ивановна впервые за долгое время искренно обрадовалась. На ее лице мельком появилась улыбка, а вслед за ним был вздох какого – то облегчения. Она теперь в Москве живёт. В свободное время поет в церковном хоре. Решила ухаживать за внуком. А о имени, о имени внука уже давно известно. Ваней назвать решили. Как позже говорила сама Марья Ивановна: "Как бы не было больно и тяжко, но стоит признать одно. Каким бы ужасным не был конец, и после него быть может начало. Оно то и придаёт нам силы тогда, когда, казалось бы, надежды больше нет!"


Пролог.
По данным Всемирной Организации здоровья в 2012 году от онкологии скончалось более восьми миллионов человек. У многих из них были близкие и любимые люди. Многие были добрыми, талантливыми и заботливыми по отношению к окружающим. Быть может, не в этом веке, так в другом найдется человек, который поставит в этом деле точку. И перестанут матери лить слезы по своим детям. И останется этот подвиг в истории. Но не только на бумажных страницах или электронных мониторах. Этот подвиг будет в сердцах людей. Ну а пока у нас есть светлый луч, имя которому – надежда.