Заднее сидение

      Повадилась какая-то гадина лазить по ночам в мой кэб. Ну, подобрал бы ключик, открыл замок, взял, что тебе нужно, так нет, действует грубо: бьет окно, открывает дверь и снимает заднее сидение. Просто, бл**ь, маньяк какой-то, кроме сидения, ничего ему не нужно.

  Вот и в то утро, нашел я свою машину покалеченной и со снятым задним сидением на полу. Поехал в Квинс в мастерскую, которая специализируется по автомобильным стеклам. Шустрые гномики-латинос вмиг вставили новое стекло и пропылесосили салон изнутри, чтобы убрать мелкие осколки. За двадцать минут управились. Я отстегнул хозяину тридцатник и пятерочку мексам накинул за быструю и аккуратную работу. Хозяин, старый польский еврей, говорит мне:

- Ну, что, Рабиновиц, долго будешь ко мне ездить?

- A что делать? – со слезами в голосе отвечаю я.

- Да, перегони машину в другой район от этого ханыги подальше.

- Ханыги?

- Ну, а кто, ты думаешь, в твою машину по ночам лазит? Он, видно, недалеко где-то живет.

- A заднее сидение почему?

- Заднее сидение, заднее сидение!  А ты посмотри, какое у тебя заднее сидение! Оно же продавленное до самого пола тысячами задниц. У тебя  клиенты почти вверх ногами сидят. Вот из карманов у них все и сыпется в щель между спинкой и сидением. Собирается за две недели, как в копилке, а потом приходит ханыга и свою дань берет. Можешь попробовать поймать его. Потому, как ты ко мне каждый раз в пятницу утром, он бьет твою тачку по четвергам. Можешь сесть в другой машине на ночь и сторожить. Только учти, даже если поймаешь, ты ему простого поджопника не смеешь дать, потому что твое преступление будет тяжелее, чем его. Он возьмет жида-лоера за процент и засудит тебя на всю стоимость твоего такси. Такие законы у этого факаного Нью-Йорка.

- Ах, б***ь, – думал я по дороге в ЛаГвардию. Вроде же всем заплатил: банку, ментам, страховке, городу, механику, гез стейшен, нищему вчера дал возле Висты, когда клиентов в Кеннеди получил, так нет же, еще эта гадина свою долю хочет.
    Однако же я сам себе такую долю выбрал, по своей собственной воле я оказался в Америке, сперва в качестве беженца от злой советской власти, а потом и в качестве полноправного американского гражданина. Ну, полноправным я, конечно, был достаточно условно. Американцы, с которыми я по жизни пересекаюсь, в момент вычисляют во мне факаного эмигранта, и, чуть что, не забывают об этом сказать. Но я не обижаюсь, потому что понимаю, - это диалектика. Сейчас они меня гнобят и пользуют, а, спустя время, я накоплю денег, овладею американским языком, обрету их манеры и лоск, выучусь носить их одежку и настанет моя очередь.

  Прежде всего - деньги. Где их взять? Это нынешние привозят сюда целые состояния и прячут, и чахнут над златом, потому что не знают, как наличку в дело запустить и бенефиты от государства не утратить: медицину, бесплатную квартиру, бесплатную еду, очки,  зубные протезы и приходящую домработницу. А у меня такой дилеммы нет, потому что нет денег, да и по возрасту под бенефиты я не попадаю, а попадаю только под тяжелый, изнурительный труд в желтом такси. Сперва в гараже, вместе со всякой чумазой сволочью, а потом, когда отдолжился у банка под 12 % годовых, в своем собственном такси.   На третий год работы был у меня накатанный по пяти боро (Бруклин, Квинс, Статен Айленд, Бронкс и Манхеттен) опыт, как рыбку съесть и не попасть под штраф, или, чего хуже потерять hack license.  Можете себе представить, что это за право, если 'hack' по-ихнему означает еще и 'проститутка'. Таксист я бывалый, опытный. Счетчик, по-ихнему, 'миттер', дополнительно заряжен ровно на эти грабительские 12%, что я банку должен платить. Зеркальце у меня телескопическое на заднем окне, которое в сочетании с зеркалом заднего вида, позволяет видеть, что там клиенты в салоне делают: или отсасывают, или косяк забивают, или делят доход по справедливости, или какая угроза возникла моей жизни, здоровью и имуществу. Проститутка, сука, когда у нее на западной стороне в мидтауне работа кончилась, перебирается на восточную, к дешевым отелям, чистит себя, смазывает и переодевается в новое, грязное норовит засунуть мне под сидение. Скажешь ей вежливо: 'Забери свой гарбидж, бля*ина. У меня в машине, кроме таких как ты, еще и порядочные люди ездят.' Есть и монтировочный ключ в салоне под рукой, на всякий крайний случай, но пока не пользовался. Также я научился избегать неприятностей, где интуицией, а где  здравым смыслом. Но бывает так, что и то, и другое бессильно.

  Стал я в ЛаГвардии на целый час, в Шатл. Рейс из Бостона или Вашингтона. Обычно это деловые визитеры без багажа, с одним чемоданчиком. Утром прилетел, вечером улетел. Как правило - белые джентельмены. В моей работе, как на войне, всегда ждешь какой-нибудь опасности. А от этих - ничего плохого. И не потому, что они какие-то добрые дяди, а потому что им до тебя нет дела. Ты для них, в сочетании с машиной, - просто устройство, которое должно перенести их из одной точки пространства в другую. Как тебя зовут, откуда ты родом, сколько тебе лет, нравится ли тебе жизнь в Америке - им это абсолютно похуй. Безразлично, что ты обманываешь на 12%. Одним только звонком по мобильному телефону мой пассажир возвращает эти проценты десять тысяч раз. Именно так у них здесь все устроено. Именно такой принцип сообщающихся сосудов обеспечивает экономике динамику и устойчивость одновременно. В этом и есть справедливость. Потому что, если одному экономическому субъекту позволить свободно наебывать, а другого - в этом праве ограничить под тем предлогом, что наебывать - это нехорошо, то возникнет социальная несправедливость, коллапс и революция, и мы возвратимся к тому, с чего начинало человечество, - к коммунизму. Однако же главное достоинство такого клиента состоит в том, что целью его путешествия является не какой-нибудь Южный Бронкс, откуда я потом буду выбираться порожняком, закрыв наглухо окна и двери, не различая светофоров, замирая от ужаса на дне своей желтой подводной лодки, а Манхеттен, маленький сказочный остров, на котором концентрация богатства достигает иногда такой степени, что даже говенная сладкая булочка из забегаловки на углу пятой и 21-й может показаться вам на вкус золотой.

  В тот раз мне не сильно повезло: клиент оказался с изрядным количеством каких-то кожаных сумок и баулов, которые таксисты называют 'кишками'.  Приказал доставить его к центральной автобусной станции на 42-и  и 8-й. Я по-быстрому отвез и забыл о нем сразу же, как он хлопнул дверью. Но черные, которых мне тут же подсадил диспетчер, обнаружили на заднем сидении оставленный им кошелек. Они в момент вытащили из кошелька всю наличку и перебросили сильно облегченный лопатник на переднее сидение.

- Вот, кто-то уронил, – сказал мне один из них. Редкий, бля, красавец с заплетенными косичками и ладошками цвета, как у рыбы живот.

  Мы встретились глазами через зеркало заднего вида, он улыбнулся, и я увидел, что у него две декоративные золотые фиксы с какой-то художественной резьбой. Ничего подобного я ни разу в жизни не встречал и меня это впечатлило.

  Я спросил: "Куда едем?" Он сказал:  "В  Харлем". В принципе, Харлем - вовсе и не такой страшный район, как его обычно представляют. Я туда иногда вожу туристов из Европы. Чтобы не тащиться через гадюшники по светофорам, я соскочил на хайвей и погнал наверх вдоль Хадсон Ривер. Так было дальше, но значительно быстрее  и мои пассажиры не возражали, видно сумма, которую они нашли в лопатнике, значительно перекрывала стоимость поездки. В районе 72-й и Вест-сайда была засада в несколько машин, что-то горело и, надрывая кишки, к этому месту прорывалась пожарная машина. Пришлось выкручивать на 10-ю авеню.

- Можно курить?

- Курите.

Они зажгли сигарный джоинт и по тягучему сладкому аромату я понял, что это  культивированная канадка из подпольной оранжереи где-нибудь в трущобах East New York.

Предложили мне, я отказался: "Спасибо, мне еще 10 часов работать, чуваки"

- Откуда ты, Валдимар? - спросили они.

- Из Белараши.

- А где эта страна находится?

За три года я уже тысячу раз отвечал на этот вопрос и почти на автомате сказал:

- Между Польшей и Рашей.

Негры оказались любознательные:"А где это - Польша?"

В Манхеттене паузы на светофорах бывают по 2 минуты. Один водила-таксист из гаража хвастался, что за светофор успевает отлить, прикрываясь дверью своего кэба.  На углу 125 и Коламбус я, неспеша, достал атлас NY, развернул страницу с Квинсом и показал район Гринпоинт, где живут поляки. Обкуренные обезьяны понимающе закивали головами. Разоблачения можно не бояться. В их тупых  бошках абсолютно отсутствует способность сопоставить картинки с географическим понятием.   Загорелся зеленый, и, только я тронулся с места, как с воем и визгом подлетела полицейская тачка и перекрыла мне кислород. Я опустил стекло положил руки на руль и стал ждать. И из ментовской машины выскочил мужик, которого я высадил на автовокзале, и закричал: "Где мой кошелек?!"

Оказывается, чувак, которого я подвозил, был мент в гражданском, видно, из немалых чинов.  Возле кассы на автовокзале он обнаружил пропажу лопатника, побежал к диспетчеру. Диспетчер вспомнил адрес, куда поехало такси, ментовский чин дернул дежурную полицейскую машину и они бросились меня догонять.

Я взял кошелек с переднего сидения и протянул менту. В кошельке сиротливо лежало только его водительское удостоверение.

- Фак, уже все попиз*или! – в отчаянии закричал мент. Подъехала еще одна полицейская машина и заблокировала меня сзади.

Я объяснил чуваку, что этот кошелек нашли и передали мне африкан-американ, которые сидят на заднем сидении, и что я собирался сдать этот кошелек в ближайшее отделение полиции, после того как доставил бы своих клиентов по указанному адресу. И в этот момент я увидел в телескопическое зеркальце, что черные что-то быстро прячут в щель между задним сидением и спинкой. Дежурные менты в этой своей уродливой униформе, похожей на ту, которую в 50-e годы носили в СССР хабзайцы, увешанные пистолетами, фонариками, наручниками и прочей какой-то ментовской дребеденью, окружили мою машину, и один просунул голову в окно.

- О, какие ароматы! Кто курил марихуанну? – обратился он ко мне.

- Не знаю, дяденька, о чем вы говорите. Господа африкан-американ тут чего-то курили. По виду - как сигара. А мне что сигара, что эта ваша марихуанна - все одно, как горящая тряпка. Я человек некурящий.

- А ну, вылезай, - сказал мент черным. Черные залупаться не стали и послушно вышли из машины. Их обыскали и увезли. Один из полицейских переписал в блокнот мои данные.

- Вали отсюда, уксус, – сказал он мне.

- А кто за проезд будет платить? - спросил я и указал на счетчик. На счетчике было больше десяти долларов.

- Что-то у тебя резина лысоватая, мистер Рабановик, - это он так прочитал мою фамилию. - Хочешь, я тебя дам четыре тикета, за каждое колесо по отдельности.

Недолго думая, я сел в тачку и съебал с того места от греха подальше. Стал на пустыре под Бруклинским мостом и снял заднее сидение. Там лежало все содержимое кошелька того полицейского чина, может и больше. Кредитки я выбросил в ближайший почтовый ящик, а наличку оставил себе. Сколько там было, не скажу. Но, в целом, день получился хороший.