Китайский фейерверк

   После окончания авиационного института Витька ушёл служить офицером  в Армию. Выбор войск совпадал с его специальностью, интересами и характером – космические. Уехал далеко на восток, куда-то в Амурскую область. Часто писал друзьям письма. Обычно письма были насыщены  всякими байками-прибаутками, стихами, смешными случаями из жизни молодого неженатого офицера. Витька всегда был немного не от мира сего – перманентно слегка влюблённый романтик, вечно витающий даже не в облаках, а в самом настоящем космосе. Всех девчонок, с которыми поддерживал отношения ещё со времён стройотряда, не забывал поздравлять с днём рождения, слал открытки и подарки. Подарки всегда были с выдумкой - сделанные или нарисованные своими руками. Потому никто не удивился, когда на имя командира нашего девчачьего стройотряда пришла из Амурской области от Витьки большая посылка к новому году.
А в это время в отряде активно обсуждали место проведения  новогодних праздников. Может, в общежитии? Не стоит! Гостей бывает много – к девчонкам приходят курсанты военного училища, ребята со спортивного факультета, а тут ещё и наши целинные друзья из Казанского авиационного приедут. Борьба за девчачьи сердца всегда ужесточается в праздничные дни под парами лёгких и покрепче алкогольных напитков. Ребята из Казани были  весёлыми, агрессией не отличались, но и слабаками никогда не считались. Потому морду намылить по случаю оскорбления тоже могли легко. И поскольку конфликты никому не были  нужны, решили уехать на праздники за город. Командир отряда,  очень волевая и идейная девушка Валентина, поставила в споре о месте встречи нового года жирную точку – все едут  к ней в деревню. Спокойно и  никого лишнего. На отдых можно разместиться и в доме, и в баньке на полке.  Где наша не пропадала?

За пару дней до застолья отправились в деревню самые способные к стряпне.  Напекли, наготовили целый стол всяких кушаний с деревенскими мотивами: пироги, пирожки, пирожищи с капустой, грибами, мясом. Налепили пельменей и настрогали салатов.  И под вечер тридцать первого декабря завалилась в командирский дом  огромная толпа - человек сорок - развесёлых девчонок и парней. Всю дорогу они развлекали пассажиров автобуса песнями под баян. Пели и свои стройотрядовские, и народные, и частушки. А чем ещё было заниматься в пути? Мороз под сорок! Настоящий, сибирский, предновогодний. Окна автобуса покрыты инеем, красоту придорожную не разглядеть. Вот и поднимали настроение любимыми песнями. Посторонние удивлялись: откуда взялись эти сумасшедшие, неугомонные и такие сплоченные ребята?! А пройдя по улицам деревни,  горланящая толпа ввела в такое же недоумение ещё и местных жителей.
   Добравшись до места, девчата быстро переоделись в красивые платьица, обули туфельки, поправили прически и расселись, вплотную вместе с парнями, за хлебосольные столы. Ребята откупорили бутылки и разлили вино. Первый тост, как всегда, за встречу. Потом – за дружбу. А следом - за год уходящий. И ровно за пятнадцать минут до боя курантов стали вскрывать Витькин подарок. Внутри коробки обнаружили  точную инструкцию к новогоднему сюрпризу под названием «Китайский фейерверк»:

«Вскрыв коробку, освободить от бумаги её внутреннее содержимое – гладкий цилиндр с выходящим с одного конца шнуром. В двадцать три часа сорок пять минут командир должен встать из-за стола и взять в левую руку цилиндр. Подняв цилиндр вверх, правой рукой дёрнуть за шнур. Дождаться, когда из цилиндра повалит густой дым. Отсчитать десять секунд в обратном порядке. И насладиться фейерверком! Прекрасного новогоднего настроения, друзья».

Ну, Витька! Ну, сукин сын! Решил всех порадовать, если уж сам не смог приехать на праздник. Ну, дымом нас не напугать! Если что, откроем форточку или дверь.  Подумаешь!
   Командир, самая высокая девушка в отряде, прочитав инструкцию, подняла подарок вверх и ловким движением руки дёрнула за чёрный шнурок, болтающийся из цилиндра. Ребята открыли в ожидании рот и - полные нескрываемого любопытства - затаили дыхание… Из цилиндра повалил какой-то сизый с оттенком зелёного дымище!  Все хором стали считать: «Десять… Девять… Восемь…» Дымом заволокло не только комнату, а уже и весь командирский дом! И вдруг кто-то из парней, потянув носом, громко кашлянув и потерев кулаком слезящиеся глаза, заорал что есть мочи: «Слезоточивый газ! Дымовая шашка! Мать вашу…» 
Происходящее в ту самую острую минуту не все могут вспомнить. Паника, охватившая присутствующих – самое паскудное, что может происходить с толпой, ринувшейся к двери. Кто-то из ряда, загороженного огромным, уставленным кушаньями столом, полез под него, кто-то стал прыгать через стол, задевая ногами тарелки, кто-то бежал по освободившимся стульям, падая и голося во всё горло. Не все смогли втиснуться  в распахнутую дверь, тем более пытались сделать это очень многие, прорвавшиеся в первых рядах. Парни очень быстро сообразили, что надо спасать в первую очередь девчонок, и стали вытаскивать их  на  мороз, разгулявшийся к ночи во всю силушку,  в шёлковых платьицах. Те визжали, падали в снег, не удержавшись на ногах, обутых в стильные летние на шпильках туфельки-лодочки. А из сугроба возле погреба испускал последние зеленоватые вздохи проклятый китайский фейерверк…
   Самые смелые и героические из ребят прорвались сквозь дымовую завесу в дом и стали выносить кучами верхнюю одежду и зимнюю обувь. Пока все искали свои сапоги, разбросанные в снегу, а к каждому сапогу ещё и свою пару, немного очухались, и паника перешла в дружный хохот. Последним вынесли из дома музыкальный инструмент, и отрядный баянист Вовка виртуозно исполнил на нём гимн Советского Союза.
«С новым тысяча девятьсот восемьдесят первым годом, друзья!» - надломленным от команд на морозе голосом произнесла Валентина, наш волевой командир, и разлила по стаканам вынесенную сметливыми на  счет сугрева парнями водочку. Выпили, закусили хлебушком с сальцем. И помчались на горку! Накатавшись на ледяной горе под яркими январскими звёздами, наоравшись песен под баян, бережно носимый Вовкой с собой всю ночь, толпа в полном от холода отчаянии ринулась на автобусную остановку к первому, идущему в город, автобусу. Вовкины руки, всю ночь давившие на кнопочки баяна,  отогревали все по очереди и, в конце концов, спасли от явного обморожения.

   Общежитие встретило ребят, вернувшихся будто с самого настоящего фронта, пустыми и замусоренными после праздника коридорами, пьяным в хлам  и спящим на столе вахтёром. Тепло родных комнат растеклось по жилам мягким успокоительным эликсиром, и казалось, что уже никакой пушкой нельзя было  разбудить намаявшихся за новогоднюю ночь героев…
   Но не тут-то было! Уже в десять утра, когда в городе проснулись только старики, забывшие с вечера, что сегодня, вообще-то,  наступил новый год, на третьем этаже второго общежития Томского пединститута, раздались дикие вопли и звуки волочения по полу огромного, связанного тела. В парадном офицерском мундире, обмазанном мукой и вареньем,  связанного  по рукам и ногам, волокли Витьку! Устроивший всю эту незабываемую новогоднюю ноченьку Витька, отправивший подарок по почте и недельку-другую мучавшийся сомнениями на счет опасности даримого фейерверка, помчался на самолёте в Томск. Прибыл во время, прямо к самым курантам, но празднующей толпы в общежитие не обнаружил и, поболтавшись по друзьям-знакомым в городе, завалился спать в одну из комнат общежития до утра.  А утром явился к самым молодым стройотрядовкам, которые и на целине-то с Витькой вместе не были, и в глаза-то Витьку не видели, но байками о нём были сыты с первого дня пребывания в отряде, с праздничными поздравлениями и бутылкой шампанского и получил отмщение по полной программе. Старушки-стройотрядовки, знавшие Витьку не понаслышке, оттёрли бедолаге мундир, пожалели, накормили и отправили восвояси в эти, так называемые, космические войска, дослуживать положенный срок.

С ужасом можно представить, что бы случилось, если  остались мы встречать новый год в общежитии. Наверное, не сносить бы многим из нас головушки. Могли  мы в одночасье потерять не только место проживания, но и учебы, вылетев из института. А вот Витька рисковал по-крупному -  загреметь по уголовной и довольно-таки нешуточной статье. В те советские  времена, когда органы безопасности не дремали ни ночью, ни днём, использование дымовой шашки могли бы истолковать, как вражеский террористический акт.
Что же касается хозяев командирского дома, так явились они под утро и, увидев обстановочку, заплакали горючими слезами в самом прямом и переносном смысле. И плакали целую неделю, пока не выветрился злополучный слезоточивый газ. «Хорошо, - говорят, - что ещё не нервно-паралитическим газанули! А-то дёргались бы и подмигивали всем, кому не попадя…»
Нашему Витьке уже за шестьдесят, а от его посылок до сих пор все ждут какого-нибудь подвоха. Недавно подруга из Томска получила от него подарок ко дню рождения по почте и позвонила: «В посылке что-то булькает! Прямо скажу, боюсь вскрывать  дома… Наверное, отважусь это сделать на даче в выходные. Мало ли что…»