Последняя веха

«Послушайте, вы, господин Уолл-стрит,
Хозяин хиреющих Сити!
Всему, что работает, мыслит, творит,
Вы атомной бомбой грозите!»

Так писал в пятидесятые годы века минувшего советский поэт Александр Безыменский.  В нашу психику накрепко врезалось: над нами нависла атомная угроза, и поджигатели войны – там, за океаном.
Вполне естественно, что более тридцати лет назад атомная тема вошла и в мою мини-поэму. Был убежден: с годами она утеряла свою актуальность. Но вот недавно не из-за океана, а из уст национального лидера россиян прозвучало: в случае опасности наша страна готова применить ядерное оружие. Я понял, что мой опус не устарел, и извлек его из-под спуда.

                ПОСЛЕДНЯЯ ВЕХА

Рвущий нервы и небо звук
в шлемофоны ворвался вдруг!
В нем пульсировала тревога!
Точно кто-то звал на подмогу.
Доложил командир экипажа:
– Держим курс на сигнал.
А внизу – только черная пажить,
ветер пепел над нею гнал.
Но… возникло – может быть, вешка?
первый колышек на целине? –
та примета единственно-веская,
что сойдет за маяк вполне.

Апофеозом
                двадцатого века,
лишь на метр из пепла восстав,
телебашня предстала вехой –
и взывала, кричала сталь.
Как мечтали недавно люди
встретить братьев с иных планет.
Вот – свершилось!
                Но маршей не будет.
Только пепел. Встречающих нет.

Радиограмма, поступившая в Центр управления полетом: «Звездолет совершил посадку в пункте Земля. Планета необитаема. Приборы показали глобальный атомный взрыв. Обнаружена вершина телебашни. Считаем целесообразным командировать на Землю отряд археологов».
.........................................

ВИДЕОПЛЕНКА 1
Голос за кадром:
Я смыкаю усталые веки.
Чередой наплывают века.
И минуют.
                Одни лишь вехи
остаются наверняка.
Высек искру пещерный пращур.
Человек изобрел колесо.
А вы думаете
                было проще
создавать пращу и лассо?
Открывать заморские земли?
У Земли открывать полюса?.. –
Возле вех История внемлет
отошедшим за край голосам:
голосам людей и Везувиев,
также гаубиц и убийц,
мудрецов и впавших в безумие –
всех Истории
                высветит блиц.

Видеоряд: На одной из вех, которая временами дает астеничные побеги, ослепляюще врезано: 6 АВГУСТА 1945 ГОДА.

Погода
стояла летная.
Мирно над морем светило,
следуя графику летнему,
утреннее светило
(Взмолиться бы, что ли? – о небо,
я не прошу твою манну –
дай – не останься немо! –
густого тумана).
Марианские острова.
Крейсер
              «ИндианАполис»*.
Зеленеет мирно трава
возле летного поля – как нА поле.
Полковник Тиббетс!
Вы в трезвом уме,
а честный выбор –
                всё ж
                личное право.
Пока есть время –
                ответьте  мне:
вам очень нужна
                геростратова слава?
Но летчик торопится. Time is money!
(Пред казнью порой
                приговор изменяли.
Но тут – не помилуют).
                …НЕБО ВЗРЫВ,
НАД ХИРОСИМОЙ – АТОМНЫЙ ВЗРЫВ!

На экране – президент Трумэн: «Эта бомба имеет бОльшую разрушительную силу, чем 20 000 тонн тринитротолуола. В самой крупной в мировой истории азартной научной игре мы поставили на карту 2 миллиарда долларов и выиграли».

Человек с лицом земного Бога, физик Эйнштейн:
                «О горе!»

ВИДЕОПЛЕНКА 2
(Фрагменты)
                ОКЕАН ПОКОРИЛСЯ

Здесь солнце светит
                нещадно, до стыни.
Слепит глаза рафинадно пустыня.
Ползут вездеходно не дюны, а льдины.
Живут здесь тюлени,
                возможны  Ундины.
Ах, где ты, былой покоритель Природы,
что вспять поворачивал горы и воды?
Когда б удалось бы свести две пустыни –
любые б Сахары навеки остыли,
пустыня, что возле макушки мира,
у ног бы купальщиц
                плескалась мило.
Да только не знает про то Ледовитый,
и движет он далее льды деловито,
и жаждет полярными ночью и днем
померяться силушкою
                с кораблем.
Вам ветер поведает,
                как наповал
во льдах корабли Океан затирал.
Когда это было?! Который уж год
его побеждает
                атомоход.
               
                НА АТОМНЫХ ЭЛЕКТРОСТАНЦИЯХ

Тепло в Заполярье зимой. И светло.
Когда по-простецки, на дом,
где лед
             оконное скрыл стекло,
к тебе является Атом.
Ты счастлив ему, ибо он за прогресс
и знать не желает бомбу.
Успехов ему – как на Кольской АЭС.
…А мог притаиться он –
                в сердце. Тромбом.

Черная боль,
черная быль –
Чернобыль.
Он над моей
                и твоей судьбой –
знаком особым.
Может быть, он
                знак препинания
из «Апокалипсиса».
Может быть, он
                знак напоминания –
перед Землею покайся.
За то, что клялся в любви к ней –
                словами ложными.
За то, что, по сути,
                ее превратил в заложники.

В развалинах найдена бобина с магнитофонной лентой. На ней – две бардовских песни.
 
                У КРАТЕРА

Материки, точно матери,
держат людей в ладонях.
За нашу сыновнюю долю
волнуются: мы – у кратера.
Доверились нам во всем.
В судьбу нашу лучшую верят.
Неужто ли мы, изуверы,
руку
        на мать
                занесем?!

                ПЛАЧ ПЛАНЕТ,
                ОСТАВШИХСЯ ЖИТЬ,
               ПО ПОГИБШЕЙ ПЛАНЕТЕ ЗЕМЛЯ
Горе сблизило восемь планет.
И Луна, и Сатурн, и Венера… –
все  склоняются в скорби безмерной
пред Землею, которой уж нет:
– Ты  лучшей была из нас.
Куда же всевидящий глаз
глядел?
              Недреманное око
во сне пребывало глубоком.
Скажи, почему, Всевышний,
ты из небес не вышел,
когда содрогалась планета,
в полночь пылая рассветом?
К тому ж обличаем бога
в обличии человека
(порою и боги убоги,
если умом – калеки).
Весь мир застыл начеку –
свершались дни,
                точно подвиги…
С планеты
                сорвал он чеку
и бросил гранатой под ноги.
…Ты лучшей была из нас,
ты первой была в девятке.
Пришелся удар «в десятку».
Весь мир без тебя угас…

Голос за кадром:
Когда из каменьев он высек искру, –
был предок на выдумки больно хитер, –
не ведал он вовсе, что в веке неблизком
Джордано Бруно взойдет на костер.
Когда колесо изобрел в озарении
(с Луны догадался его срисовать?),
возможно ли было
                предвидеть заранее? –
им попросту станут – колесовать.
И спичка подносится к трубке мира,
но также – к бочке пороховой.
Чем станет атом – высшею мерой?
Вехой последней и роковой?

                ***

Заснуть боюсь.
                Век не смыкаю.
Может быть,
                именно этой ночью
какой-нибудь
                новоявленный Каин
Землю,
            как брата родного,
                прикончит.
И мне не проснуться
                рассветной ранью.
Любимая – тоже уже не проснется.
Дети, что днем под окном играли, –
уже не увидят солнце.
Не знали они про уран или стронций.
Но знали восторг от первого снега.
Как пели они: «Пусть всегда будет солнце!»
Как пели они: «Пусть всегда будет небо!»
Но если с неба не снег нисходит,
а бомбы сыплются и ракеты,
не солнце теплом поутру исходит,
а ядерных вспышек
                рвутся ракеты,
когда вместо золота – уголь хлеба, –
вскричать хочу: «Затворите небо!»
Не сотворите!
Не сотворите самоубийства!
…Летят вместо птиц
неприкаянно письма.
Они не отыщут уже адресата.
Как птицы летят.
                Вместо штемпеля – атом.

Восходит солнце. Такое земное.
Знакомо меня вызывает синица.
Ей створку открою. Но –
                раною ноет
сердце.
             Кроваво заря сочится.

___________
* На Марианские острова крейсером «Индианаполис» была доставлена атомная бомба, сброшенная затем на Хиросиму.

4–14 декабря 1983 г.