Медео

   Каток, из - за сопки выплыл серой, бетонной глыбой. Прижавшись к горе, он казалось сросся с ней. Наверно, так оно и было... Могучие, многовековые ели покровительствуя, нависали над грандиозным сооружением. Слева от катка, в судорожной агонии билась и недовольно клокотала своенравная речушка. Рождённая свободолюбивыми, а от этого величественными, горами, она чистейшей водой стремительно неслась по красивейшему ущелью, не ожидая подвоха. Который, как и положено был недалече - рукотворным...
  Попав в тёмный лабиринт шлюзовой ловушки - в панике заметалась. Вырвавшись, вновь вольно вздохнула, бедненькая... Откуда ей знать, что там, далеко внизу её ждал коварный город, с более  хитроумной западнёй....
 ... Напоследок устало взвыв,"коробочка" остановилось возле автобусной остановкой. Недавно, под стать горам, она тоже тянулась вверх. Сейчас, по сравнению с рождающимся катком, как - то скукожилась и осела...
  Продолжая травить анекдоты, строители нехотя выползали из автобуса. Прошедший накануне дождь и без того крутую, взлетающую к облакам дорогу, сделал труднопроходимой. Как сапёры, ступая след в след, рабочие потянулись по обочине.
  Досадливо, ища место куда поставить ноги в начищенных до блеска туфлях, побрёл и я. Пролетавшие по дороге машины, не особо нянчились с вереницей людей. Если гружёные "Мазы" неповоротливо осторожничали, то чёрные "Волги", нахально, не сбавляя скорости, обдавали чертыхающиеся строительную братию грязью и брызгами. А они, на кануне праздников, зачастили. Числа проверяющим стройку,  не было конца. Каждый, считал что стройка такого масштаба, без его сверхважного совета встанет. Нагоняя напыщенность и важность, они по большому счёту мешали...
  - Вконец оборзели!... я остановился, стряхивая грязь с моей гордости, красной нейлоновой рубахи.
  - Вот, козлы!   Не видят что ли, люди ведь идут...
  И тут я, довольно громко присовокупил пару ласковых удаляющейся легковой машине.
  - Витя, ты что?!  Следи за своим помелом... Знаешь кто поехал?... - осадил мою брань, наступающий на пятки, товарищ.
  - Не знаю... и знать не хочу!... Ишь ты... Вообще за людей не считают! - я продолжал пылать праведным гневом. - А кто это?...
  - Это министр... - и тут он назвал довольно известную фамилию, министра каких - то дел...
  Осекшись, я резко резко сбавил обороты своего недовольства, но продолжал бурчать под нос, оплакивая драгоценную рубаху. Чтобы передохнуть, зашли на каток освежиться бесплатным квасом, бочка которого всегда была готова к услугам работяг. С удовольствием приложился к ядрёному напитку. Боковым зрением увидел приличную кучку начальства и их соглядатаев. Игнорируя, отвернулся...
  - Эй, ты-ы-ы... в красной рубахе!... - неприятно резануло по ушам.
  Я сразу понял, что кличут меня из начальствующей клики, но рождающиеся чувство протеста и гордости не позволяло повернуть голову...
  В таком - же духе, окликнули ещё раз... Я не реагировал...
  Ребят, пристально глядя на меня, зашептали:
  - Вить!... Это наверно тебя!...
  Мой товарищ побледнел: 
  - Точно тебя-а-а-а...
  Не знаю, какой в этот момент был я, но свой форс, до поры до времени,  держал.
  - Молодой человек в красной рубахе, подойдите сюда... - через непродолжительную паузу добавили - Пожалуйста..
  Следя за каждым движением лица и тела, медленно, словно нехотя повернулся. В душе, я уже проклинал свою приметную рубашку. Продолжая себя контролировать, подошёл, не быстро, ни медленно... Поздоровался... Среди начальства - многих знал в лицо, выделялся высокого роста, явно кавказского происхождения. худощавый мужчина. Вокруг него вился  начальник стройки со своей свитой. Глаза министра метали молнии... Его можно было понять... Я, какой - то строитель, стоял перед ним, с таким независимым видом. А это мне давалось, о-ох как непросто... 
  И тут началось...
  - Эй, Ты!... Х... с бугра!... - никого не стесняясь заорал министр.
  - Ты, что совсем о....л!... - изощрённая брань лилась нескончаемым потоком, что та, горная речка.
  Я много слыхал ругательств и сам не ангел... Но такой матерщины не слыхал отродясь. Ярко вспыхнув, мои уши были под стать рубахе.
  Безуспешно пытался остановить разбушевавшегося министра.
  - А нельзя ли повежливее...
 Но мои куцые реплики прерывались ещё более грозной тирадой ругательств.
  И тут на меня, ещё верившего в справедливость и порядочность - нашло... Наши глаза встретились...
  - А пошёл, ты на...!... - и я, довольно спокойным тоном, послал его на три буквы.
Как после оглушительного грома наступает тишина, так и здесь, но только она была въедливо гнетущей. Опешил и министр. Такого хамства, или... не знаю как правильно сказать, отпора что - ли, от простого работяги, он не получал... По крайней мере давно... Давясь ругательствами, он злобно вращал глазами, пытаясь что - то сказать.
  Я чётко, как на плацу, повернулся и пошёл к бочке с квасом, возле которой стояли не менее ошалевшие друзья - коллеги.
  Министр, наконец разродился нечленораздельным громом ругательств:
  - э-э-это кто?!...
  - Он здесь работает?!...
  Кто - то из прорабов поддакнул.
  - Немедленно!... Немедленно-о-о уво-о-лить!... Чтобы духу его здесь не было!...
  Зажав кружку зубами и рукой, чтобы не трясло, я цедил квас, смутная понимая, что республиканская стройка для меня закончилась... и наверняка ждут необратимые последствия, о которых пока не давала думать, моя уязвлённая гордость.
  Неожиданно, за меня вступилась бригада. Вначале робко, затем громче и многоголосие:
  - Вы же не знаете, как он работает... Нельзя его увольнять!...
  Я и вправду работал здорово, по честному. как говорилось выше - верил в справедливость. Да и сила прямо таки бурлила в молодом и как оказалось, горячем теле.
  Ребята стали затирать меня плечами, пряча и подталкивая к спасительному выходу, который находился в двух шагах. Я слабо сопротивлялся, так, для понту, по инерции... В мыслях, я уже не работал. Теперь не разбирая дороги и ноль внимания на грязь, брёл вдоль речки к своему вагончику, который находился высоко... Там, на плотине, возле строящихся смотровых площадок с красивым названием "Ласточкино гнездо".  Речка, видя моё состояние, теперь не ворчала сердито, а говорливо журча, убаюкивала. И от этой заботы, на сердце становилось теплее....
  Не знаю, что говорила бригада в мою защиту, только меня не уволили. Не подтрунивая, ребята лишь посмеивались, покачивая головами.
  Я - же, благодарный им, с расспросами не надоедал и работал, даже не с удвоенной, а утроенной силой. Очень скоро надолго забыл про этот случай   Изредка, но неизменно с улыбкой, вспоминал, ведь не каждый день министра на три буквы посылаешь...

                18 января 2015 г.
                с. Чапаево