Последнее дело сенбернара Джерри

Часть 1.
Letum non omnia finit.
Смерть еще не конец.
За окном полночь. Мы с ней лежим перед орущим телеком и пытаемся вникнуть в двести двадцать пятую серию ее любимого сериала. Точнее, пытаюсь вникнуть я один, она уже забылась тяжелым сном после таблетки снотворного. Я смотрю на прядь волос на ее щеке, на тонкую струйку слюны, бегущую из уголка рта, на припухшие веки и вздыхаю. Я очень беспокоюсь за нее. Я так не хочу оставлять ее одну. Серьезно, если бы только я мог, то выл бы сегодня всю ночь напролет, тыкаясь мордой в лунный блин за окном. Ну, почему все случилось так нелепо!
Телек орет, и надо бы сделать звук тише, но сейчас у меня это вряд ли получится. Раньше достаточно было просто надавить лапой на кнопки пульта, и волшебный экран выполнял мои приказы. Но сейчас и такие малые усилия мне неподвластны. Потому что теперь я – призрак. Да, так вышло, что я, Джерри, сенбернар, семи лет отроду, крепкий парень и умница, отрада и гордость хозяйки отныне - призрак.
Сказать честно, я и сам плохо помню, как все случилось. Все произошло слишком быстро. Помню, что какая-то машина вылетела на пешеходный переход на зеленый свет, вскрик хозяйки, удар, темноту. Очнулся я уже в белой комнате знакомой клиники, куда хозяйка водила меня щенком на прививки. Я видел себя со стороны, лежащим на столе, окутанным проводами и трубками. Вокруг суетились белые халаты. Но, наверное, все их усилия оказались напрасны, потому что вскоре один из них с досадой махнул рукой и объявил остальным, что я умер. Я слышал, как он вышел в коридор и сообщил об этом хозяйке, как она забилась в истерике, а белые халаты ее успокаивали. Я помню свое удивление и испуг в первые минуты после объявленной смерти. Как я отчаянно лаял и метался по коридору, но меня никто не замечал! Ей предложили попрощаться, и она долго сидела возле моего безжизненного тела. А я сидел около нее, положив морду на ее колени, и скулил. Потом она вышла из клиники в дождливый рассвет и, сутулясь, побрела домой через парк. Я затрусил рядом. Я помню, что не чувствовал ни ветра, ни дождя, ни осеннего холода. И только нос не утратил чувствительности и по-прежнему различал знакомые запахи. Я помню, что жадно втягивал их, и сердце сжимала тоска.
Мы прошли уже до середины парка, как вдруг перед нами возник странный радужный вихрь. Он зарождался где-то возле кустов шиповника, растущих вдоль гравийной дорожки, и очень быстро увеличивался в размерах. Она ничего не заметила и пошла дальше, сквозь этот вихрь, по направлению к дому. Я же замер, как вкопанный.
Радужные сполохи быстро множились, росли и причудливо закручивались, словно капли бензина на воде. Только с гораздо большей скоростью. Вскоре разноцветный туман целиком поглотил кусты шиповника и рядом стоящие тополя. Меня обдало волной теплого воздуха, и я впервые почувствовал ветер. А потом вдруг странное марево застыло и стало рассеиваться. И тогда я увидел радужную дорогу, широкой лентой уходящую в небо. По дороге навстречу мне спускался доберман. Знаете, если я когда-то и представлял себе собачьих ангелов, то непременно доберманами. Я всегда немного завидовал этим ребятам - их благородным силуэтам, аристократичным узким мордам и грациозной стойке. Движения добермана были неторопливы. Он остановился у основания радуги, примерно в метре от меня и торжественно начал:
-Приветствую тебя, Джерри! Я – тот, кто проводит тебя по радужному мосту. Позволь выразить сочувствие и утешить тебя. Так случилось, что ты покидаешь этот мир не в свое время.
-Да, ладно, расслабься, - вздохнул я.- Я уже все понял. Меня сбила машина. И теперь я ваш клиент, да?
Доберман слегка удивился моей фамильярности, но совету последовал. Стал менее официальным и торжественным. Я заметил, что выглядел он очень усталым. Если бы мы были людьми, я бы предложил ему сигарету.
-Я до последнего момента не знал, забирать тебя или нет, - сказал он.- Люди в белом делали все возможное, и я думал, ты не перейдешь последнюю черту.
Я вздохнул. Мы помолчали немного, и он добавил:
-Кстати, извини за задержку. Надо было забрать тебя раньше, еще в клинике, чтобы ты не испытывал отчаяния и страха так долго. Но сегодня так много работы, я совсем вымотался!
-Да, выглядишь ты неважно,- посочувствовал я. Может, тебе отдохнуть?
-Было бы неплохо, - на его аристократичной морде отразилось подобие улыбки. – Знаешь ли, инструктаж на радужном мосту – дело нелегкое, многие очень нервничают поначалу. Но  нет, отдыхать пока не могу. Надо с тобой закончить.
И тут я сказал странную вещь. Не знаю, зачем я это сказал. Наверное, был слишком перевозбужден.
-О, не беспокойся! Я могу и подождать! Я ведь никуда не денусь, честное слово!
Доберман колебался минуту, потом оживился и  потряс царственными ушами.
-Я принимаю твое предложение, мой щедрый друг. Я заберу тебя завтра, в это же время. Идет?
-Идет! Надеюсь, мне зачтется, - весело подколол я. Но он был парень не промах и ответил в тон.
-Да не вопрос!
В знак согласия мы дружественно обнюхали друг другу морды, и он стал исчезать в радужных вихрях.
-Да, и подумай о последнем деле, которое тебе надо успеть сделать!- пролаял он, уже скрытый разноцветным туманом. И исчез. Вместе с ним исчезла радуга, и парк стал обычным парком. На востоке зарождался омытый дождем рассвет, и ветер трепал кусты шиповника вдоль гравийной дорожки.
Часть 2.
Ex professo. Con amore.
Со знанием дела. С любовью.
В то утро я хотел, не торопясь, предаться грусти, оплакать свою несчастную судьбу и внезапную разлуку с хозяйкой. В последний раз я бродил по нашему парку и пытался размышлять о деле, которое надо успеть закончить. Но события последующего дня отвлекли меня от этих размышлений.
Сначала я спас щенка. Буквально вырвал из лап и клыков местной мафии. Стая рыжих бездомных дворняг во главе с их вожаком, одноглазым псом, были знакомы мне еще при жизни. Я их не выносил и при встрече каждый раз обменивался колкими словечками. Близко они никогда не подбегали и лаяли свои скабрезности издалека, с безопасного расстояния. Еще бы. Я был сильнее их. И если бы хозяйка разрешила, то я бы им показал! Они бы прочувствовали, что такое семьдесят килограммов безудержной, сокрушительной ярости. Они еще долго бы обходили стороной мой парк!
И вот я увидел, как эти бандюганы загнали в щель между мусорными баками тщедушного щенка. Дело происходило на заднем дворе местного продуктового магазинчика, расположенного возле парка. Щенок трясся на коротких лапках и отчаянно визжал, а один из рыжих головорезов уже клацал зубами возле его носа. Остальные члены стаи выстроились рыжим полукольцом и вздыбили загривки. Их одноглазый вожак спокойно наблюдал за происходящим со стороны.
-Эй, вы, оставьте мальчишку в покое! - зарычал я.
Они обернулись как по команде и уставились на меня. Слава собачьему  богу! Они меня видели! Я обнажил клыки, вздыбил шерсть и уверенно пошел на них. Они заскулили и попятились к своему вожаку. Я прочел страх в их зрачках. Улучив момент, щенок выскользнул из щели между баками и спрятался за меня. Он тоже видел меня!  На морде одноглазого вожака отразилось удивление, но страха он не выказал.
-Ба, да неужели это сам Джерри?! -он презрительно потянул носом воздух. –Бледно выглядишь, парень! Да ты случайно не призрак?
-Не твое дело! Убери отсюда своих недоумков! Не думал я, что вы ребята, опускаетесь до того, чтобы нападать на детей!
Я был так зол, что забыл о том, что  призрак, и готов был броситься на них в любой момент, с клыков уже капала призрачная  слюна. Одноглазый дрогнул, но не отступил.
-Этот щенок съел все колбасные очистки из нашей мусорки! - рыкнул он. -Мы должны наказать его!
-Оставьте его в покое! Он еще совсем ребенок и не знает  уличных правил!
-Никто не должен нарушать закон!- Одноглазый все-таки сдался и попятился от меня. Его стая отступила вместе с ним.
-Ты скоро уйдешь по радуге, я знаю, и мы вернемся! Мы накажем его! - пролаял он, убегая.
Я гнал их прочь сотню метров, потом вернулся. Щенок по-прежнему трясся, но уже меньше. Какой же он был худой! Кожа да кости.
-Ты там как?
-Нормально,- шмыгнул он носом.- Спасибо, дядь. Если бы не вы…
Надо же, мальчишка оказался вежливый. Он рассказал мне свою печальную историю.
Тим, так звали щенка, скитался по улице уже целый месяц, пытаясь выжить. Хорошо, что пока дни были относительно теплыми и позволяли спать под открытым небом. Месяц назад от сердечного приступа умер любимый им хозяин, и люди, занявшие квартиру, просто выкинули Тима на улицу, как ненужную вещь. Мне было жаль парня, но помочь ему я не мог. Окинув взглядом щуплое тельце, я с горечью подумал, что ему не выжить с наступлением холодов, и, возможно, мы скоро с ним увидимся там, за радужным мостом.
-Ну вот что, парень, -вздохнул я,- тебе нельзя тут долго оставаться. Рыжие скоро вернуться, а меня уже не будет рядом, чтобы защитить. Тебе придется подыскать себе что-то другое.
Тим понуро опустил голову, и концы его длинных ушей тут же намокли в луже.
-А, может, останешься, дядь, а ? Давай будем вместе …
-Не могу, дружище, извини, -парнишка тронул мое сердце, но я должен был спешить к хозяйке. Времени до утра оставалось мало. Пожелав Тиму удачи, я побежал домой. Оглянувшись, я увидел скорбный комочек, свернувшийся на земле возле мусорного бака.
По пути домой я совершил еще один подвиг: спас человека-женщину от человека-мужчины. Мужчина шел за ней по плохо освещенным дорожкам от самых ворот парка, и его мысли плохо пахли. И сам он пах отвратительно. По нетвердой походке и этому специфическому запаху я понял, что мужчина пьян. Женщина, совсем молодая, еще не вышедшая из щенячьего возраста,  нервничала, оборачивалась, ускоряла шаг, почти бежала, но мужчина не отставал. Ветер качал ветви деревьев, и  зловещие тени танцевали в тусклом свете фонарей. И тогда я решился на одну вещь. Немного забежал вперед и представил что расту вверх и вширь, становясь все больше и больше. Вот я выше кустов акации, вот уже выше верхушек кленов, и вот, наконец, стал выше всех деревьев парка. Женщина-щенок беспрепятственно пробежала сквозь меня по дорожке. Но как только показался мужчина, я изо всех сил постарался пробиться в его мысли, проникнуть в его реальность, сделать так, чтобы он увидел меня. И это удалось! Возможно, количество выпитого  алкоголя обрушило некие барьеры в его мозге, грани, разделяющие реальности. Мужчина остановился передо мной, задрал голову вверх и открыл от удивления рот. Я наклонился к нему, улыбнулся так широко, как позволяла анатомия морды, и вежливо спросил:
-Хочешь, я тебя съем?
Он услышал меня! и все понял. Даже понял, за что я хотел съесть его. Алкоголь делал свое дело, и барьер между реальностями в его мозге пока лежал в руинах. Женщина-человек уже была далеко, у другого выхода парка, прямо перед освещенной людной улицей. А я  с любопытством наблюдал, как мужчина на четвереньках сбегает от меня по кустам и газонам. Хм, у него неплохо получалось. Оказывается, при желании люди могут задействовать все четыре конечности. Почувствовав себя победителем, я гордо пролаял свое имя, вернулся в прежние размеры и отправился домой. Молодец, Джерри! Джерри- справедливый! Джерри-великолепный! Эх, жаль хозяйка не видит моих подвигов!
И вот сейчас, когда я лежу рядом с ней на диване, нет больше чувства триумфа, и только тоска гложет мое призрачное сердце. И как я оставлю ее? На кого? Ведь если в следующий раз на месте той женщины-щенка окажется моя хозяйка, и будет идти через парк, кто защитит ее от хулиганов? Я ворочаюсь, вздыхаю и поскуливаю. И как там бедняга Тим? Рыжие обязательно вернутся , ему надо уносить лапы в другой район. Я спрыгиваю с дивана, бегу в другую комнату, устав от громких звуков сериала, и вытягиваюсь на полу. Голова раскалывается. Напольные часы равномерно тикают, отсчитывая мои последние часы в этом мире. И тут на ум приходит одна мысль. Сначала смутная и неясная, она постепенно обретает четкие контуры и наполняет меня волнением. Ну, конечно! Ведь это можно попробовать! И как я раньше не догадался…Я вскакиваю, бросаю взгляд на часы, остался ровно час, ровно час до моего отбытия в мир иной. Нужно спешить! Через пятнадцать минут хозяйка должна встать и собираться на работу, сегодня понедельник. Если она позвонит и отпросится из-за печального события, связанного с моей кончиной  - все пропало! Надеюсь, что нет! Надеюсь, все пойдет как обычно. Я пулей вылетаю на улицу и несусь к продуктовому магазину. Мне нужен Тим! Только бы он не ушел! На несколько секунд я все же замираю у подъезда, любуясь прекрасным явлением. На прогулку вывели Лолу, мою несбывшуюся мечту. Они переехали совсем недавно, и я даже еще не успел с ней познакомиться поближе. Она - красавица, и на боку у нее такие же рыжие пятна, как у меня. Эх, Лола, мы не успели узнать друг друга, а нам было бы так здорово вместе. Но если за радужным мостом есть такие же девчонки, как ты, то, клянусь, путешествие туда не так пугает. Я вздыхаю, успокаиваю призрачное сердце, и бегу дальше. Надо спешить.
Тима нет возле мусорного контейнера. Я в панике. Я ищу его везде: в кустах, под скамейкой, под обрывками старых газет и даже в самом мусорном баке. Его нет! Неужели он внял совету и убежал куда подальше от этого места. Его запах еще витает в воздухе, но мой  нос уже не так чувствителен, как раньше. Мечусь туда-сюда по двору, и меня разрывает отчаяние. Наконец-то, я нахожу его,- свернувшийся тощий калачик на куче осенних листьев за старой липой. Тим спит и, наверное, что-то видит во сне, поскуливает и трясет лапами.
-Тим, проснись! Ты нужен мне!
Все бесполезно, до него не достучаться. Не могу разбудить его призрачным лаем! Тогда я решаюсь проникнуть в его сон. Сон у Тима очень яркий. Он сидит в мусорном контейнере полном свежих колбасных очисток и уплетает их за обе щеки.
-Тим, проснись!- появляюсь я перед ним.- Сейчас же!
-А, привет, дядь! Угощайся, здесь на всех хватит!- Вид у Тима очень довольный.
-Проснись, Тим! Вопрос жизни и смерти! - я рычу , но щенок не обращает внимания и продолжает есть. Тогда, навалившись всем весом на контейнер, я переворачиваю его. Во сне Тима это удается. Тим падает и просыпается. Таращит на меня сонные глаза и недовольно что-то бурчит.
-Послушай, малыш, есть важный разговор, - я непреклонен. Затем объясняю парнишке, что и как надо делать несколько раз до тех пор, пока он не понимает.
И вот мы ждем, притаившись в кустах возле аллеи. Осталось всего полчаса до того, как ко мне придет окутанный цветной дымкой доберман, и я очень боюсь не успеть. Где же ты, хозяйка?! Ветер треплет кусты шиповника и акации, срывая последние листья, как эстафетные флажки. Наконец-то, она появляется. Несколько позже, чем обычно, наверное, опаздывает на работу. Бредет по аллее, понуро опустив голову. Глаза все еще припухшие от слез, из прически выбилась непослушная прядь. Она идет по лужам, не особенно стараясь их обходить.
-Давай, вперед! Как договаривались! -  рыкаю на Тима, и он робко выбегает на аллею. 
Он останавливается в метре перед ней, заглядывает в глаза, повиливает коротким хвостиком, потом в нерешительности  замирает. Хозяйка растерянно смотрит на него, хмурится, потом  достает из сумки небольшой сверток, наверное, бутерброды, которые она всегда берет с собой , разворачивает и бросает Тиму половину котлеты. Котлета пахнет сказочно ароматно, и  даже мой призрачный нос улавливает ее запах. От этой вкуснятины глаза Тима округляются, и  он бросается на угощение, как голодный волк на ягненка. А хозяйка прикрывает глаза, шепчет себе под нос, как мантру: «Больше никого и никогда после Джерри не заведу», аккуратно обходит Тима и направляется дальше. Я закрываю глаза. Неужели все пропало!
-Нет! Оставь котлету! Хозяйка уходит!- лаю я на чавкающего Тима. -Ты жить хочешь?!
Приходится грозно зарычать на него, чтобы  оторвать от лакомства. Мы снова догоняем хозяйку, и я снова заставляю Тима выскочить перед ней на аллею. Хозяйка останавливается и хмурится:
-Мне некогда, малыш! Дай-ка пройти.
И она уже намеривается снова обойти Тима, как я делаю ему знак, условный знак, когда пора применить последнее средство. И Тим все выполняет правильно . Сначала он отбегает немного назад, потом ложится брюхом на асфальт и проползает на пузе прямо до ног хозяйки и послушно кладет голову  на кончики ее туфель, затем робко-робко заглядывает ей в глаза. Не проходит и пары секунд, как подбородок хозяйки начинает дрожать, а высохшие  глаза снова набухают слезами, как грозовые тучи дождем. Я чувствую себя виновато. Дело в том, что это наш с ней знак. Только наш с ней особенный способ общения. Это я когда-то придумал таким образом искренне просить прощения за допущенную шалость или клянчить какое-нибудь лакомство из ее рук. И вот сейчас я вижу ее полную растерянность и недоуменный взгляд, обращенный на Тима. Я чувствую себя полным ничтожеством. Я ведь проманипулировал любимым человеком! Прости меня, хозяйка! Но так надо отдать тебя в хорошие лапы, и это единственный способ достучаться до тебя.
Она наклоняется к Тиму, гладит его макушку и шепчет:
-Откуда же ты это знаешь, малыш? Совсем как Джерри…
Горе, связанное с моей кончиной, ослабило в ее душе и мозге барьер между реальностями, и на миг, гладя Тима, она вдруг чувствует мое присутствие. Чувствует по-своему. Ей кажется, что это не Тим, а я – маленький и голодный, что это мне холодно, одиноко и очень-очень страшно. И так нужен дом! Наваждение проходит через несколько секунд, но она принимает решение, - решение, так нужное нам всем. Она берет Тима на руки и поворачивает к дому.
-Для начала надо тебя отмыть и накормить, малыш, - ухо Тима легко подрагивает в такт ее походки, и я чувствую, как грусть бледнеет в нотах ее голоса. Тим, сначала недоверчивый и напряженный, быстро успокаивается и согревается в ее руках.
-Береги ее, а не то I ll be back! - лаю на прощанье. В ответ Тим довольно повизгивает.
И я вздыхаю с облегчением. Ну, вот и все. Я, Джерри, сенбернар, семи лет отроду, крепкий парень и умница, отрада и гордость хозяйки, заканчиваю свое последнее дело на земле,- соединяю две жизни. И они не подведут друг друга, уж это точно!
Я бросаю последний взгляд на удаляющуюся фигуру любимой хозяйки, на осенний парк, на свой дом вдалеке, и поворачиваю назад, к гравийной дорожке. Там, вдоль кустов шиповника уже вихрятся радужные сполохи, и виден знакомый царственный силуэт.

Ноябрь 2015 г.