Тропой лесной на зорьке ранней. - глава вторая

Путь предстоял дальний. Заканчивался сентябрь, а там и холода лягут с первым снежком на Покрова. Одежонка слабенькая была, что у Дмитрия, что у Ульяны.
Зиму в ней не выстоять. Вот и решили найти работёнку какую-нибудь за хлеб и постой, может и одёжку какую раздобыть удастся. О деньгах и мысли не было, откуда им взяться. Знал Дмитрий, где у отца деньги хранились, мог бы и взять, но рука не поднялась, там четверо сестёр оставалось.

С обозом добрались до города Мурома, минуя Москву. Документы у Дмитрия были в порядке. Правда, в выписке из церковной метрической книги была указана не его дата рождения, но кому теперь бы понадобилось проверять её аж в Курской губернии. Батюшка, обвенчавший Дмитрия и Ульяну, тоже снабдил метрической выпиской о венчании.

Так и сказал на прощание, обняв и благословив на долгую совместную жизнь:

- Великое дело иметь при себе документы. Везде пригодятся. Так всем и говорите, что желаете дойти до Сибири, получить надел земельный, чтобы заниматься хлебопашеством. Сейчас время такое. Народ со всех мест туда двинулся. Земли там немерено, не то, что здесь. Сыночком бы вам обзавестись. Я тут слыхал от одного купца проезжего, что наделы только на мужскую часть семьи дают. Хочу я вам письмецо дать к знакомому купцу в Муроме, он у меня проездом с Дона останавливался. Хороший человек. Вот у него и перезимовать будет можно, работа в купеческом дому завсегда сыщется. От города к городу потихоньку по тракту и до земель тех доберётесь.

В Муроме дом купца нашли быстро, но вышла незадача - дома его не оказалось, где-то в монастыре от хвори лечился. К хозяйке допускать их не хотели, прочь гнали со двора. Уж как не упрашивал Дмитрий, ни в какую.

Случайно зашли в магазин обогреться, а там на них опять с лаем накинулись.
Дмитрий стал объяснять, что им надо бы с одним купцом встретиться и назвал фамилию. Из конторки вышла дама средних лет:

- А по какой надобности вам с моим мужем увидеться надо?

- Письмецо у нас к нему от священника знакомого. Муж ваш у него проездом останавливался, - поспешил Дмитрий, подавая письмо.

- А сам-то знаешь, что написано в том письме?

- Не обучен грамоте ни сам, ни жена моя Ульяна, - ответил Дмитрий.

Долго жена купеческая читала письмо, потом протянула его своему приказчику, стоявшему рядом. По прочтении, стала бесцеремонно рассматривать пришедших, поворачивая во все стороны:

- Уважу вашего поручителя, достойный он человек. Муж мне о нём сказывал, когда возвратился с поездки на Дон. Меня Прасковьей Никифоровной кличут. Ваши имена из письма знаю. Это хорошо, что вы муж и жена. Работы на купеческом подворье тьма.
Я так поняла из письма - вы за Урал собрались, а это будет ближе к весне. Ну что ж, обговорим какую работу я вам поручу. Тебя Дмитрий определю в извозчики. Будешь моего приказчика сопровождать в поездках. Приоденем потеплее, пимы, заместо сапог твоих, на ноги. Жену твою Ульяну к себе в прислужницы возьму. Будете хорошо работать, отблагодарю по заслугам. Потом переговорю с купцами местными, которые в далёкий Китай-город за чаем обозы направляют. С ними и доберётесь до земель желанных. А коль передумаете, то здесь, в Муроме оставайтесь.

От радости Дмитрий с Ульяной стояли, взявшись за руки, с зардевшимися лицами.

- Господи, как мало для счастья людям надо, - промолвила Прасковья Никифоровна, вглядываясь в счастливые лица.

Побежала жизнь для кого стремительно, а кому томительно. Долго тянулись деньки для Ульяны, когда Дмитрий с приказчиком за товарами уезжал. Из рассказов в доме купеческом, знала Ульяна, какая опасность в дороге подстерегает её любимого. Вокруг Мурома леса дремучие, а там всякого народу пряталось и беглого, и вольного. Кто, от каторги спасаясь, в бега пускался, а кто и вольную жизнь с разбоем примерял. Много обозных полегло по дороге от Мурома до Москвы. Обратный путь поспокойнее был, ежели пристраивались к колоне каторжан. Сопровождение снаряжали хорошее. Вооружённые солдатики спуску разбойникам не давали.

Ульяну определили к деткам купеческим, уход за коими много времени отнимал: одеть с утра, мордашки обмыть, накормить, на прогулку вывести. Прежняя няня с детьми строга была непомерно и Прасковья Никифоровна уволила её без сожаления. К новой няне детишки быстро привыкли, ластились к ней, будто к матушке. Детский смех радовал мать. Не строгостью, а лаской взяла их Ульяна.

Своих детей не было у Ульяны, а всё  знала, что и как делать. Объяснила просто, что в родительском доме своим младшим братьям и сёстрам няней была. Когда к детям учитель приходил, то рядом с ними сидела, выводя первые каракули. Смотрела на неё Прасковья Никифоровна с теплом во взгляде. На разговоры времени не было, всё хозяйство на своих плечах держать приходилось, пока муж на излечение в монастырь подался. Заходя в комнату деток перед сном, видела какой заботой они окружены. Одежда детская в чистоте содержится, в комнатах прибрано. Сама Ульяна опрятна всегда. О Дмитрии от своих подручных только добрые слова слышала. Немногословен, за двоих управляется, силища у парня немереная. Хорошо бы оставить эту трудолюбивую пару надолго, но не хотелось мешать им свою жизнь наладить, твёрдо к земле прирасти, обустроиться на новом месте. Решила приодеть Ульяну в благодарность за деток своих. Шелка девке не к чему, надо пошить из сатина и ситца платьев, теплой одеждой одарить. Тяжко им будет на новом месте без всего начинать. Донесут в торбах, своя ноша не тянет.

К Рождественским праздникам хозяин возвратился, Иван Ивановичем звали. Окрепший, поправивший своё здоровье. Всем остался доволен, похвалил жену за отлаженную работу. Новые работники понравились. Степенные, трудолюбивые, таких не плохо и к своим делам приучить, но согласился с  доводами жены не чинить препятствия молодым и обещал разузнать всё про ту землицу сладкую у своих сотоварищей купеческого сословия, коих было предостаточно в других городах вдоль сибирского тракта.

На Рождество всем  своим работникам подарки дарила Прасковья Никифоровна. Ульяне преподнесла полушалок вишнёвый, добротную шубейку из овчинки и сапожки свои на меху. Прослезилась Ульяна от теплоты хозяйской:

- Спасибо, голубушка Прасковья Никифоровна, век не забуду жизнь в дому вашем тёплом! Подарки ваши беречь буду, как можно дольше. Жалко с детками вашими будет расставаться, прикипела душа моя к ним.

- Полно, Ульяна, слёзы-то лить! Вещи эти носи, чего их беречь. Тело в тепле содержи, здоровее будешь. Уж ежели что там не заладиться на новом месте, вертайтесь, завсегда примем. Иван Иванович обещал посодействовать вам в пути. Сейчас много купцов за Урал ходят за пушниной, место в обозе и вам хватит. Про Дмитрия твоего уже слава по муромской дороге идёт, как он от злодеев отбился и приказчика нашего спас.

У Ульяна от услышанного ноги подкосились. Не сказал ей Дмитрий о столкновении с разбойниками. Страх потерять Дмитрия навсегда холодом в душу вползал. Прасковья Никифоровна крикнула, чтоб  нашатырю быстро принесли. Привела Ульяну в чувство.

- Ты чего это, девонька, в обморок, как барышня кисейная, валишься? Уж не понесла ли ты часом?

- Не знаю, Прасковья Никифоровна. Голова часто кружиться стала и дурнота иногда после еды одолевает.

- Вот те раз, не знает она. Покажу-ка я тебя своей повитухе, пущай глянет.

Повитуха подтвердила предположение Прасковьи Никифоровны, сказав, что к Покрову может малец появится, а то и раньше на пару недель.

Дмитрий встретил новость с радостью. Решил, что надо поспешать. В марте само-то будет. Снег ещё не сойдёт, саночный обоз быстрее в дороге.

Иван Иванович обещание исполнил и в середине марта Дмитрий с Ульяной собрались в дорогу дальнюю. Вся купеческая челядь высыпала во двор проводить. Обнимали, словно родных, напутствия всякие высказывали. Детишки в рёв ударились, провожая свою няню. Прасковья Никифоровна сама прослезилась, чего за ней раньше не водилось. Обнимала Ульяну, будто дочь родную.

Много чего народ сказывал разного о тракте. Много народу гибнет от рук злодеев, особенно ближе к Казани. Да и что взять с басурман. Крести их, не крести, как были басурмане, так ими и останутся.

В обозе десять повозок было. Которые с товаром, которые с кормом для лошадей.
Дмитрию в дороге предстояло лошадок кормить, водицей тёплой поить на костерке подогретой. Ульяна рядом с ним всегда была.

Вопреки ожиданиям, Казань проехали спокойно, отдохнули на постоялом дворе, даже в баньке попарились. Хозяева постоялого двора хорошей едой угощали. Не навязчиво свои блюда предлагали, татарские, но всё больше щами и блинами потчевали.

Впереди предстояло проехать много вёрст до Перми-города. Отъехали подальше от Казани и успокоилось сердечко у Ульяны, повеселела, песни потихоньку напевала.

Продолжение следует:

http://www.proza.ru/2015/11/12/618