1247. Правление Гуюк-хана

   1247 г. от Р.Х.
   6755 г. от С.М, 644-645 (с 7.5) г.х., год Барана (7.2.1247-26.1.1248)


   Е К Е   М О Н Г О Л   У Л У С

   ЮАНЬ ШИ. цз.3 Дин-цзун (Гуюк) [1.1, с.495-496].
   Весной, года дин-вэй, 2-го [от установления правления], Чжан Жоу напал на Сычжоу. Летом [Гуюк] спасался от жары в местности Цюй-люй-ху ай-хэй-ха-су.
   Осенью [Гуюк] объезжал с инспекцией западные [пределы].
   В 8-й луне [Гуюк] ириказал Элчжидаюх повести воинов племен шосымань в поход на запад. В том же месяце [Гуюк] указал каждой сотне монгольских кибиток быть под управлением одного батура.
   В 9-й луне [Гуюк] взял половину личной стражи Тайцзуна и передал ее под команду Eкy-Мэндара.
   Зимой, в 12-й луне, было внесение дворов в реестр.

   ДЖУВЕЙНИ. ч.1, гл.36. О восшествии на трон Гуюк-хана (прод) [1.7, с.180].
   И тот год он провёл в своей зимней ставке, и когда наступил Новый Год и мир вновь вился от зимней стужи… тогда Гуюк-хан исполнил своё намерение уехать и покинул столицу своего царства. И когда бы он ни приезжал туда, где было засеянное поле или где он встречал людей, он велел своим слугам дать им балыш и одежду, чтобы они были избавлены от унижения бедности и нужды. И так, внушая трепет и благоговение, он направился в страны запада.

   РАД. О конце эпохи Гуюк-хана, о его щедрости, расточительности и благотворительности; о его выступлении по направлению к Имилю [1.2, т.2, с.120-122].
   Так как в должности атабека при Гуюк-хане состоял Кадак, который был христианином с детства, то это наложило отпечаток на характер [Гуюк-хана]. А после того и Чинкай оказался пособником тому делу; и по этой причине [Гуюк-хан] всегда допускал учение священников и христиан. Когда молва о том распространилась, то из стран Шама, Рума, Осов и Русов в его столицу направились христианские священники. Благодаря постоянному присутствию Кадака и Чинкая не было недостатка в отречении от веры ислама, и дело христиан во время правления Гуюк-хана взяло верх, и ни у одного мусульманина не было силы поднять против них голос.
   Так как Гуюк-хан хотел, чтобы молва о его щедрости превзошла молву о щедрости его отца, то проявлял в этом деле излишества; он приказал, чтобы, как это было принято во времена каана, товары купцов, приехавших из окрестных стран, оценивали, и он оплачивал [их]. Один раз [цена] оказалась выше 70.000 балышей, так что [пришлось] написать берат на области. Товары разных стран были навалены горами, так что перевозка их представляла некоторое затруднение. Вельможи доложили его величеству об этом обстоятельстве. Он сказал: хранить их трудно, и пользы [от них] никакой не получается, пусть раздадут войску и [всем] присутствующим. Много дней делили и раздавали всему народу, и все оставалось много, тогда он приказал отдать [это] на поток и разграбление.

   ГАН МУ. Дин-вэй, 7-е, лето [2.2].
   Монголы напали на Корею.
   Корея перестала доставлять годовую дань, и Монголы пошли воевать ее. В последствии, до восьмого года царствования Хана Мункэ (1258) переменили четырех полководцев; приступом взяли 14 городов.

   
   
   ПАПА ИННОКЕНТИЙ и пр. хану и народу Татарскому [6.19].
   Когда не токмо люди, но неразумные животные, и даже стихии мира, как бы некиим естественным орудием сопряжены единством союза, по примеру вышних духов, коих сонмы Творец всяческих разделил вечным постоянством мирного устава; то мы по справедливости должны очень удивляться, что вы, как мы слышали, нападая на многие, как християнские, так и другие земли, разоряете их ужасным опустошением и не преставая еще в своем неистовстве простирать хищные руки на дальнейшие пределы, расторгнув узел естественного сродства, не щадя ни пола, ни возраста, всех без различия предаете мечу. Того ради мы, по примеру миролюбивого государя, желая соединить всех единством мира в страхе Божием, всех вас убеждаем, просим и увещеваем, дабы совершенно прекратя сии нападения, а паче гонения на Християн, потщились достойными плодами покаяния умилостивить гнев, который без сомнения тяжко навлекли вы на себя столь многими и великими оскорблениями величия Божия. Да не возрастает дерзость ваша от того, что всемогущий Бог попустил до ныне могуществу вашего оружия низложишь разные народы: часто в сей жизни оставляет он до времени карать гордых, дабы, если они не смирятся сами, неукоснительно наказать за их нечестие в сей жизни и еще с большею строгостию.
   Для сего мы посылаем к вам возлюбленного сына своего брата Иоанна с его сотрудником, мужей славных благочестием, честностию и сведущих в священном писании, коих, ради страха Божия, примите как бы нас самих благосклонно и с честию, веря им во всем том, что с нашей стороны вам будет сказано, и вступив с ними в полезные переговоры обо всем вышеозначенном, а паче о том, что касается до мира, что побудило вас к истреблению народов и что еще предпринять замышляете, все сие откройте нам чрез оных братьев подробно, снабдив их на пути туда и обратно надежным проводником и всем нужным, дабы они безопасно возвратились к нам. Помянутых же братьев, яко испытанных продолжительным искусом и имеющих в священном писании обширные сведения, мы избрали преимущественно пред прочими, ибо почитали их для вас полезнейшими, и решились к вам отправить их, подражая смирению Спасителя нашего, и если 6ы мы знали других еще полезнейших и угоднейших вам, то послали 6ы к вам или некоторых прелатов церковных или иных уполномоченных.
   Дано в Лионе 9 марта II года.
   
   
   У Л У С   Ч А Г А Т А Я

   РАД. Об обстоятельствах царствования в улусе Чагатая после его смерти [1.2, т.2, с.96-97].
   После смерти каана и Чагатая, хотя наследником престола был Кара-Хулагу, самый старший из детей старшего сына Чагатая – Мутугэна, который еще при жизни отца, во времена Чингиз-хана, скончался от ранения стрелой у крепости Бамиан, Гуюк-хан для противодействия, которое он оказывал Менгу-каану, послал на царство Чагатаева улуса Йису-Менгу, сына Чагатая.
   
   КИРАКОС. гл.43. Канонические установления владыки Константина, католикоса армян [4.1]
   С наступлением следующего года — то был 696 (1247) год армянского летосчисления — благочестивый католикос Константин, послал церквам Восточной [Армении] через служку своего Теодоса дары: шелковые ткани различных цветов, драгоценные ризы, чтобы служить [в них] божественную литургию в славных монастырях, а также циркулярное письмо о передаче окрестных гаваров и городов в удел гробнице апостола Фаддея, [послал] большое количество золота для строительства паперти, которую после разорения, учиненного тюрками и набегами грузин, должен был возвести вардапет Иовсеп, ибо [гробница] долгое время была пустынна и необитаема.
   Иовсеп поехал к одному из татарских военачальников, по имени Анагурак-ноин, летнее обиталище которого в те дни находилось в соседстве с могилой святого апостола Фаддея; по его приказу вычистили церковь и освятили ее, [затем Иовсеп] основал монастырь и собрал в ней множество монахов.
   И татарин этот продолжил дорогу во все стороны, чтобы богомольцы могли без страха проходить через его стан, строго-настрого приказал не беспокоить и не притеснять никого из тех, кто пожелает прийти сюда [на богомолье], и сам охотно склонялся к ним. Многие из [татар] приходили туда и крестили сыновей я дочерей своих, и множество одержимых и хворых были исцелены. И прославлялось имя господа нашего Иисуса Христа.
И вовсе не все воины татарские были врагами креста и церкви, наоборот, [многие] весьма почитали их, подносили подарки, поскольку не питали к ним ни ненависти, ни отвращения.

   КИРАКОС. гл.44. О сборщиках податей, прибывших от хана [4.1]
   Хан Гиуг (Гуюк), став великим государем войска татарского в их стране, тотчас послал сборщиков податей в свои войска, расположенные в покоренных ими различных краях и областях, собрать в них десятую долю добычи войска всякого рода я подать с гаваров и государств, которые были завоеваны ими: с персов, мусульман, тюрок, армян, грузин, агван и всех народов, подвластных им.
   Главными среди этих сборщиков податей были люди жестокие и алчные, одного из них звали Аргуном — он властвовал над всеми, а второго - Бугой, который был даже зловреднее того Буги, который в дни Джафара Измаильтянина пришел в Армению и разорил множество областей. Точно так же и этот Буга: прибыв к татарским войскам, входил в дома старшин и безжалостно отнимал все, что нравилось ему, и никто не осмеливался сказать ему что-нибудь, ибо он собрал себе людей среди разбойников из персов и мусульман, совершавших бесчеловечные поступки и особенно враждебно относившихся к христианам. [Эти разбойники] восстановили [Бугу] против благочестивого князя Гасана, называемого Джалалом. Тот схватил его при Великом дворе и в присутствии всей знати подверг разнообразным пыткам, [затем] разрушил неприступные крепости его — ту, что по-персидски называли Хоханабердом, Дэд, Тциранакар и другие его замки. И так сровнял их с землей, что даже следа не осталось, будто вовсе и не было там никогда построек. И, отдав [Буге] много золота и серебра, [князь Джалал] еле спасся от смерти; и высокие сановники [татарские] не могли ничем помочь ему, такой ужас нагнал [Буга] на всех.
   Вознамерился [Буга] схватить также и ишханац-ишхана Авага, чтобы и его подвергнуть пыткам и издевательствам. Тогда высокородные вельможи подучили его (Авага): «Не бойся, собери все свое войско и так ступай на свидание к нему; если же случится, что он захочет захватить тебя, ты сам захвати его». Аваг так и сделал — отправился к нему с большим войском. Увидев это, Буга испугался и сказал ему: «Что значит такое множество воинов? Неужто ты восстал против хана и пришел убить нас?»
   Аваг ответил ему: «А почему ты собрал такое множество злоумышленников из персов и пришел коварно захватить нас?»
   Когда Буга понял, что ему (Авагу) известны коварные намерения его, стал говорить с ним мирно. Однако он без конца обдумывал и замышлял зло против [Авага], искал удобного случая для претворения в жизнь злой воли своей. И покуда он размышлял об этом злодеянии, настиг его справедливый суд божий: вдруг в горле у него появились язвы и задушили его, и зло было убито злом. Так исчез [с лица земли] нечестивец, и да не увидит он славы божьей.

   КИРАКОС. гл.45. О том, как грузинские цари отправились к хану [4.1]
   Царство грузинское, совсем недавно такое могущественное, ослабело и попало под иго татарского войска, находившегося на Востоке, главою которого после смерти Чармагуна стал Бачу-ноин. И была в ту пору царицей грузинской некая женщина, по имени Русудан, которая скрывалась, укрепившись в неприступных местах Сванетии. К ней прибывали послы с двух сторон: из татарского стана от ближайшего родственника хана великого военачальника Бату, находившегося на севере, который властвовал над всеми, так что без его воли [даже] хан не вступал на престол, и от другого военачальника, по имени Бачу, находившегося в Армении; [оба они] предлагали ей явиться к ним с миром и дружбой и уже с их позволения править царством своим. А она, будучи женщиной красивой, не решалась поехать ни к кому из них, дабы не быть опозоренной, а посадила на престол своего сына Давида, совсем еще юношу, и послала его к военачальнику Бату.
   А эти начальники, бывшие вместе с Бачу-ноином на Востоке, которые захватили все области Армении и у которых находились князья грузинские, увидев, что царица грузинская не поехала к ним, а послала своего сына к Бату, недовольные положением вещей, послали [людей] к ромейскому султану Гиатадину и привезли оттуда племянника Русудан, сына грузинского царя Лаша Георгия, которого сама Русудан отправила вместе с дочерью своей, женой султана Гиатадина, и тот заключил его в темницу, дабы он не злоумышлял против царствования его тещи. И эти привезли его оттуда и отдали ему царство отца его и послали к своему государю-хану для утверждения на царство. Сами же посылали одного за другим гонцов к царице Русудан, [предписывая] ей явиться к ним, хочет она этого или не хочет. То же самое и Бату — он отослал ее сына к хану, а сам звал Русудан явиться к нему.
   И она, притесняемая с обеих сторон, приняла смертоносное зелье и покончила с жизнью. [А до того] она написала завещание князю Авагу, поручила ему сына своего, если тот вернется от хана.
   А они (царевичи) поехали к Гиуг-хану, который любезно принял их. И предписал им править царством по порядку: сперва [править] старшему из них — Давиду, сыну Лаша Георгия, а затем, после смерти его (если другой останется жив), — другому Давиду, сыну Русудан, тетки его. А сокровища царские [приказал] разделить на три части: великолепный, бесценный трон, дивную корону, подобной которой не было ни у кого из царей, которая, говорят, принадлежала Хосрову, отцу армянского царя Трдата Великого, и, спрятанная там, сохранилась благодаря неприступности места, [затем] досталась царям грузинскими там и оставалась по сей день, — вот эти и другие редкостные ценности послать хану, а остальное поделить между собой. И, вернувшись, они так и сделали при посредничестве Авага, сына Ивана. И восседал Давид, сын Лаша, в городе Тифлисе, а другой Давид — в Сванетии.

   КИРАКОС. гл.46. О том, как отправились к хану Смбат, военачальник армянский, и сын султана Гиатадина [4.1]
   Армянский царь Хетум, восседавший в Киликии, послал своего брата, военачальника Смбата, с изысканными дарами к хану. И тот, пройдя с миром долгий путь и будучи с большим почетом принят [ханом], вернулся с громкой славой и доверительной грамотой, дарующей ему множество гаваров и ряд крепостей, принадлежавших прежде царю Левону и отнятых у него после его смерти ,ромейским султаном Аладином.
   Султан Гиатадин умер, и остались [после него] двое его сыновей юного возраста. Между ними возникло разногласие, [тогда] один из них поехал к хану, получил от него царство отца своего и вернулся вместе с армянским полководцем Смбатом. Явились они к Бачу-ноину и другим [татарским] вельможам, и те подтвердили приказ государя своего и предоставили войско для сопровождения их в подвластные им страны.
   И когда они достигли города, называемого Езенка, услыхали [весть] о том, что брат султана Гиатадина, став зятем Ласкариса, ромейского царя в Ефесе, с его помощью сел на султанский престол в Конии, а брат его с сыном — на исконный престол в Алайе. Побоявшись ехать туда, он остановился там, в Езенке, чтобы посмотреть, чем кончится это дело.
   А полководец Смбат поехал в свою страну, к своему брату, царю Хетуму.
   
   
   У Л У С   Д Ж У Ч И

   ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ [1.1, т.1, с.201]
   В лето 6755… Того же лета поеха Андрей князь Ярославич в татары к Батыеви, и Олександр князь поеха по брате же к Батыеви. Батый же, почтив ею, послал я к Кановичам.

Продолжение: 1248. Смерть Гуюк-хана http://www.proza.ru/2015/11/14/1028
Введение и источники http://www.proza.ru/2015/08/05/1755

Последнее редактирование: 16.7.2017