Любовь дриады. Глава 3. Роковое озеро

   Солнце клонилось к западному склону, но все еще цеплялось за центр небесного купола, отказываясь признавать, что вторая половина дня уже ищет завершения. Ариана бесшумно лежала рядом со спящим охотником, шелохнуться боялась, чтобы не разбудить его. Стройный словно ясень, он выглядел расслабленно, беззащитно и даже трогательно, впрочем, был высок и крепок в плечах. Губы формы ивового листа манили своей мягкостью. Ариана отогнала назойливых насекомых, угрожая расправой магической. Сколько времени пробыла она рядом с ним на этом холмике, сколько мыслей передумала, не сказать, не измерить минутами. Лишь одно осознала отчетливо, поняла и сама испугалась. Друг Тесерий дриаде привычен, а охотник запретно загадочен. Такой жаркий и знойный сатир своим телом с богами сравнимый был, человек же ему уступал во всем, что касалось фигуры и внешности. Только сердце как будто выбор сделало, предпочло нежный легкий поцелуй страстному и горячему полному соблазнов. И теперь сердце ждет ответа любовного не Тесерия, а охотника. Поняла сейчас девушка юная, что открыта к любви  и полна надежд, что готова сама уже к выбору и желает любви этой всей душой. Улыбнулась своим мыслям лесная нимфа и уютней возле мужчины устроилась. Задремала, сама не заметила, позабыла опасности разные.

   Пробудился охотник, лишь выспавшись, аккуратно убрал обвившие его золотисто-рыжие локоны. Сердце трепетно забилось в груди, а дыхание стало прерывистым. Так прекрасна была нимфа юная. Так хотелось поцелуем ее разбудить, воплотить все мечты сновидения.  Замотал головой Свят, сбросил похоть как пелену наваждения. Поспешил к озеру, успокоить водой душу ноющую, так отчаянно о любви взывающую. Он известный охотник в своем краю и с добычей всегда приходил домой. Восхищались им местные девушки, но проснулась душа лишь к дриаде лесной. Зачерпнул молодой мужчина воды в ладони широкие, смочил волосы, остудил разум разыгравшийся, искупаться решил в водах озера. Оголил он свой торс уж до пояса, как завидел в воде деву юную с кожей тонкою, словно прозрачною цвета светлого голубого мрамора. Перламутром вся кожа светится, а глаза девы ясные, чистые как родник с водой студеной. Подплыла чуть поближе красавица, волосы длинные шлейфом за ней плывут. Подплыла, замерла в паре метров от берега, улыбнулась игриво охотнику и нырнула в озерную воду, лишь круги по воде пустив крупные.
   - Что за дива еще в стороне этой водятся? – удивленно мужчина повел плечом, стал раздумывать стоит ли в воду лезть.
Возле берега снова девушка вынырнула, улыбнулась невинно охотнику, показала зубки ровные, белые, словно жемчужинки, а с другой стороны озера послышались всплески тихие. Отошел охотник от берега и опасливо по озеру взглядом скользит.
   - Уж, пожалуй, обойдусь без купания, сам сниму с себя морок отчаянья, - усмехнулся мужчина, но оторвать взгляд от лучистого ясного света глаз наяды никак не мог.
   Вдруг наяда запела нежным приветливым голосом:

   - Красавец охотник, не бойся наяду.
   Я стрел не пускаю отравленных ядом,
   Я в шею своей не впиваюсь добыче,
   И мой рацион как у рыбы обычен.
   И чтобы с лица грусть пропала твоя,
   Давай о себе расскажу тебе я.

   С разных сторон озера к их берегу стали подплывать прекрасные озерные нимфы. Все как близняшки друг на друга похожие, с голубоватой и мраморной полупрозрачною кожей. Груди крепкие крупные, откровенно открытые не стеснялись, не прятали в кружевных своих волосах, водной лилией чудно украшенных. С любопытством они разглядывали охотника, бесстыже выныривали из воды своими обнаженными телами, рассаживались на бережку или плавали вокруг поющей подруги.

   - За журчащими ручьями, с пресною водой играя,
   Заплыла я в бурну реку, от родного скрылась края.
   В рукавах приют искала, в родниках, в подземных водах.
   Позабыв о днях скитаний, даже месяцах и годах,
   В этом озере приют я отыскала безмятежный.
   Приютило, обласкало оно бережно и нежно.
   Оно стало новым домом и согрело мою душу.
   И твоей душе охотник тоже дом уютный нужен.
   Брось на суше ты тревоги и спускайся в наши воды,
   Окунись в манящий омут и почувствуй вкус свободы.
   Здесь с подругами мы встретим тебя ласково и страстно.
   Ты познаешь вкус желанья. Это вовсе не опасно.
   Только здесь дорогу в вечность обрести способен каждый.
   И не рая, и не ада не познать ему однажды.
   Так оставь свои печали и плыви в наши объятья.
   Мы подарим бесконечность для любви твоей и счастья.

   Голос дивный, сладкий, звучный у наяды оказался. Заслушался охотник красивые звуки, манящие слова, приятные обещания. Присел на берегу рядом с наядами, сам не понял для чего, что от них ему нужно. А наяды к мужчине ластиться стали, целовать его торс и поглаживать. Губы мягкие, влажные, пальцы тонкие, гибкие по всей коже так сладостно до мурашек проносятся. Одурманился разум его окончательно, сам руками к наядам бесстыдно охотник уж тянется. Руки гладят упругие груди озерных нимф. Взгляд туманный, поволокой подернутый. Потянула наяда его в озеро за руку. Улыбается. Ласково песню поет. Под гипнозом ее родниковых глаз в воду тихо мужчина спускается. По колено вошел, а не чувствует. На прелестниц наяд сам любуется, отзывается в нем, что мужчине дано. Про дриаду свою позабыл как в раю. Наслаждается обществом девушек. В том натура мужская. Известный порок. Только верно ли это к охотнику? Никогда раньше он не замечал за собой, что блудливый он или ветреный.

   На холме в это время Ариана проснулась. В первый раз на земле спала, не входила в свое дерево. Ощущения странные, новые. Прислушалась к ним Ариана и вдруг вспомнила про охотника. Оглянулась и в ужасе вскрикнула. Ее Свет, любовь ее под гипнозом наяд входит в озеро. Нужно срочно спасать человека безумного, отбивать у наяд злопыхательниц. Не в ладу наяды с дриадами. За селенов наяды точат обиду на лесных нимф. Если крикнуть Свету, то в секунду затащат в озеро, не успеет вздохнуть, захлебнется водой. Будет новый утопленник. Если в след побежать смерть дриаде грозит, потому как далеко от леса глубокое озеро.

   Не минуты у дриады были в распоряжении, а секунды, мгновения только. Легким ветром пронеслась над холмом и опушкой, отвязала коня, хоть дрожала душой перед ним, как перед захватчиком. Посмотрела в глаза ему пронзительно, волшебство применила древнейшее. Только бы жеребец услышал и послушался голос самой природы. Ведь дриада единственная дочь хранительницы и старейшины энтов. Все живое и сущее вскоре должно будет повиноваться ей.
   - Ты, Вулкан, скакун ладный и быстрый. Ты красивый и умный гнедой. Твой хозяин тебя очень любит и ухаживает, и бережет. Помоги же ему теперь как другу. Мы сейчас с тобой к озеру выйдем. Как почувствуешь ты седока в седле, как хозяин верхом твой окажется, так неси его прочь от озера. Беги к лесу, не останавливайся. Я велю тебе, как госпожа твоя, как хозяйка всего чистого сущего. Мой приказ выполни беспрекословно. Лишь когда опасность для хозяина позади останется, тогда и остановиться можешь и его команду выслушать, - говорила дриада, а сама чуть не плакала, сердце чуяло беду неминучую.

   Хлопнула легонько Ариана по крупу коня, придала ему ускорения. Сама к озеру прежде жеребца гнедого выскочила. Из одной ноги корни мгновенно в берег выпустила, а другой в воду следом за Светом своим вошла. Дотянулась руками как ветками. Оттолкнула наяд всех секундой единою. Волосами обвязала быстро охотника и рванула, что есть силы из воды его. Тут растерявшиеся поначалу  наяды опомнились, всполошились, зашипели на дриаду в территорию их ворвавшуюся. Морок, пущенный ими на мужчину, сразу сбросился. Охотник пришел в себя, но ничего вокруг понять не мог. А дриада меж тем от наяд отбивалась. Доскакал Вулкан, наконец, до берега. Из последних сил Ариана подхватила охотника и в седло жеребца его бросила. Как почувствовал на себе конь хозяина, хоть и лег на него тот поперек седла, поскакал, что есть духа прочь от озера.

   - Стой, Вулкан! Стой! Кому говорят? – Что есть мочи охотник кричал коню, а глаза его видели страшное, то, что с любимой творилось на берегу.

   Еле вырвалась дриада из скользких, но цепких рук наяд, отползла чуть подальше от озера. А наяды за волосы тянут девушку назад. Сил магических не осталось почти. Собралась лесная нимфа с духом, взмахнула рукой, как серпом резанула по волосам. Больше трети волос в руках озерных нимф оставила. Потянулась к полынному холмику. Застилает туманом сознание, кожа мягкая твердой становится, появляются мелкие трещинки, как корой вся она покрывается. Еле-еле корнями шевелится. Из земли вырывает их, шагает едва, раздается треск до леса самого. Лес родимый словно ожил внезапно, говорит голосами разными. Ивы, клены, дубы и тополи шепчут ласково и зовут к себе, направление для души указывают. Словно центр Вселенной среди леса ивушка светится. Отчего вдруг прозрачным лес сделался? Отчего свою иву увидела? Отчего кроме леса и ивушки, ничего вокруг дриаде не видно? Это смерть наступила души ее? Неужели все этим и кончится? Не увидеть ей больше охотника. Не почувствовать вкус его нежных губ. Застонала от горя нимфа несчастная, и из глаз ее по коже-коре слезы катятся.

   Колыхнул резкий ветер волосы, обхватила за стан ее чья-то рука, потянула, рванула, с корнями из земли выдрала. Присмотрелась дриада, разглядела любимого. Это он за ней прискакал, положил аккуратно на коня впереди себя и направил Вулкана в лес во весь апорт.
   - Что же делаешь ты? Тебе в лес нельзя, - шелестела еле слышно нимфа тлеющая.
   - Я не дам умереть тебе, глупая. За меня умереть ни за что не дам. Полюбил тебя больше жизни я. Для меня ты прекраснее света солнечного, - говорил так молодой мужчина, пока скакал по лесу, а глаза застилала пелена из горючих слез. Ведь в объятьях его уже не та девушка, что вчера еще персика спелого нежней была.
   - Отвези меня тогда к дереву хранительницы. Хочу к матушке поближе быть. А тебе она возможно защиту даст и поможет забыть обо мне на век, - прошептала Ариана тихим голосом, но услышал Свят слова ее грустные.
   - Если б знал я дорогу в твоем царстве лесном, я б отвез тебя, куда только душе угодно. Расскажи, как найти мне хранительницу и доставлю тебя к твоей матушке, - пробивался наездник с дриадою на коне через чащобы разные, по лицу хлестали ветки тонкие, в волосах застревали листья с иголками.
   Собралась с силами хрупкая нимфа лесная, обвила руками, словно гибкими прутьями, крепкую шею коня, зашептала ему в уши свои указания. Развернулся Вулкан, чуть не встал на дыбы и рванул в другую сторону. Догадался охотник, что лесной дух дриады говорит как с людьми и с животными, понял, что объяснила она коню путь к хранительнице. В сердце, стонущем, надежда затеплилась. Может все-таки выживет любимая девушка.

   Погруженный в свои размышления, и доверив коню выбирать пути, не замечал охотник, что вокруг него делается. Лес шептал голосами различными. Это духи деревьев других собирались. Все заметили странного всадника и в седле рядом с ним узнавали наследницу, в состоянии хуже ужасного. Шелестели дриады, неслись за конем. Жеребец не обращал на них внимания, исполнял он приказ Арианы, вез седоков своих к дереву хранительницы. Попадались по дороге существа и вовсе странные, не то гоблины, не то тролли лесные, даже фавны пару раз встретились. Только фавны создания пугливые. В их красивых небесно-голубых глазах сразу страх вспыхивал, шерсть на ножках вздымалась дыбом. Фавны сразу же прятались, пороняв, где попало свои дудочки. Повезло лишь в одном охотнику: ни сатиры, ни дэвы, ни кентавры, тем более, на пути их не встретились. Хотя в лес их порядочно уже прибыло.

   Вынес конь седоков к высокой иве раскидистой. Возвышалось прекрасное дерево горделиво и властно над прочими. Окружали его деревья другие, но так будто приближаться не смели, а верхушками к иве наклон имели, словно всегда перед ней преклонялись. Невозможно было не догадаться, что это и есть дерево самой хранительницы. Спрыгнул Свят со своего коня, бережно снял с него посеревшую и словно от старости высохшую дриаду ивовую, отнес ее к дереву, уложил у могучих корней и сам рядом на колени встал, словно молится. Распахнулась кора на прекрасном дереве, плавно вышла из него высокая стройная и красивая женщина.  Посмотрела она на дриаду с охотником, и тоскою засветился тогда ее гордый взгляд. Тихий вздох.