absolvo

Тропинка вывела Тару к озеру. Солнце медленно «таяло», окрашивая воду, траву и деревья вокруг нее в кроваво-алые цвета.  На берегу всего в нескольких метрах от девушки перед водружённым на этюдник холстом стоял ОН. Его взъерошенные волосы тревожил легких ветерок, майка и закатанные до колен брюки были в пятнах краски, в правой руке была зажата кисть, а в левой – картонка, служившая палитрой. Молодой мужчина, не отрываясь, смотрел в сторону озера, туда, где садилось солнце и быстрыми движениями кисти делал мазки на холсте.
  Тара подошла еще ближе.
- Соскучился по Земному небу? – спросила она, стараясь придать голосу непринужденность.
Теодор ответил, не обернувшись.
- Я умею скучать. – произнес он ровным, спокойным голосом, не выдававшим какого-либо удивления. – И потом ни на одной планете, из тех, что я посетил, я не встречал столь невероятного, чарующего неба.
   Тара смущенно молчала, а Теодор продолжал пачкать холст пятнами, пытаясь уловить красками и кистью закат.
  Через некоторое время он положил кисть с палитрой на этюдник и обернулся. Тара увидела его сияющее лицо и улыбнулась в ответ. Теодор подошел и крепко обнял ее. Она едва доставала своей макушкой головы до его подбородка.
   Их объятия были настолько долгими, что солнце успело «умереть», наступили сумерки и на небе появились вечерние звезды.
-Ты нашел ЕЁ? – спросила Тара, когда их объятия, наконец, разомкнулись.
- Да. – произнес Теодор.
- И ты уверен, что это ОНА? – голос ее дрогнул на последнем слове.
- Да. – также спокойно и твердо ответил Он.
  Тара закрыла глаза и опустила голову. 
  Теодор мягко взял своими пальцами ее за подбородок и приподнял, заставляя Тару смотреть в его глаза. Глаза Тары блестели от слез, они серебристыми ручейками катились по щекам. Теодор ласково вытер своими ладонями слезы с щек Тары и нежно поцеловал ее.
- Ты - красивая! – произнес Теодор восхищенно, оторвавшись от губ Тары, - Прямо сейчас со своими черными распущенными волосами, в этом длинном платье, ты - вылитая богиня семи лун планеты Аракий. – Тара недоуменно смотрела на него, а Теодор весело продолжал, - Я случайно обнаружил ее изображение в одном древнейшем, но до сих пор еще действующем храме этой пустынной планеты. Это очень почитаемая богиня. Ее имя – Эрзали-ааматэ-эрсу и означает «Возлюбленная звезд»…
- Тэо, как ЕЁ зовут? – прервала его рассказ Тара.
- Эон. - лаконично ответил Теодор.
  Ноги Тары подкосились, и она опустилась на траву, устилавшую мягким ковром довольно высокий берег озера.
  Теодор стал собирать небольшие веточки хвороста. Через некоторое время он насобирал достаточно сухих веток и достал прозрачную сферу из своей большой сумки, стоявшей около этюдника. Он открыл ее, приподняв верхнюю половину и, поместив в нее хворост, поджег ветки. Когда огонь разгорелся, Теодор закрыл сферу. Сфера балансировала в полуметре над землей и была настолько прозрачной, что казалось, будто костер парит в воздухе.
   Тара пододвинулась к сфере, протянула к ней ладони и взглядом погрузилась в пламя костра. Теодор присел напротив, скрестив ноги и тоже стал завороженно смотреть на языки пламени.
Первой очнулась от оцепенения Тара:
- Какие у НЕЁ глаза? – спросила она сиплым голосом.
Теодор ответил не сразу.
- Они похожи на твои, – произнес он задумчиво, не отрывая взгляда от созерцания пламени, -  Врата в космос с мириадами неизведанных миров… Только ее глаза – это ночное небо, а твои – вот это глубокое темно-зеленое озеро.
  Тара усмехнулась.
- Так значит ты утонул в ЕЁ глазах, как когда-то в моих? – ирония сквозила в ее голосе.
Теодор посмотрел на Тару сквозь пламя.
- Нет. – ответил он. - Тонул я только в твоих. Это было странное, порой приводящее меня в оцепенение от ужаса падение в пучину, бездну… – он помолчал немного, а потом добавил - В глазах Эон я скорее мирно плыву в невесомости.
  Тара легла на спину и стала смотреть в уже иссиня-черное небо, усыпанное светящимися точками звезд.

Молчание затянулось.
-Тара! – позвал девушку Теодор. – Тара! Где ты сейчас?
Тара встала, подошла к этюднику. Костер в сфере лишь немного освещал холст. Но все же в таком неверном свете, она смогла различить рисунок: озеро в багряных тонах умирающего солнца, обнаженная девушка с длинными темными волосами, протягивающая руки к первой вечерней звезде. Налюбовавшись картиной, Тара повернулась и зашагала обратно к костру.
- Где я? – переспросила она, взглянув в глаза Теодора, который все это время полулежа наблюдал за ней. – Я кажется в стадии «нигредо»...
 Теодор улыбнулся и, все также возлегая на траве, протянул Таре руку. Тара подошла к нему, вложила в его ладонь свою и прилегла с ним, положив свою голову ему на плечо. Теодор обнял ее. Тара молчала. Они довольно долго лежали в тишине, каждый был погружен в свои мысли. Первым нарушил тишину Теодор.
- Ты спишь? – тихо позвал он Тару.
- Тэо, почему не ты и я? Почему ты и ОНА? – прошептала Тара.
Теодор повернул лицо Тары к себе и посмотрел в ее блестящие глаза, в них отражались звезды и языки пламени костра. Слез не было. Тара ждала ответа.
- Ты и я – отражения друг друга в зеркалах. Ты и я – это две руки у одного тела. Нам хорошо вместе. И больно в разлуке. – Теодор сделал паузу и продолжил. -  Но как бы мы не старались слиться, отражение не может соединиться с отражающим его, а одна рука не сможет прилепиться навеки к другой – это приведет к уродству и не способности туловища позаботиться о себе самостоятельно…
 Тара смотрела на него немигающим ничего не выражающим взглядом, Теодор продолжил.
- Эон и я – осколки одного зеркала, Эон и я – те, кто смотрятся в это зеркало. Эон и я – две стороны одной руки. И одна половина без другой – ужасная нелепость, трагедия.
  Теодор замолк. Тара закрыла глаза и уткнула свое лицо в его грудь. Он гладил ее по длинным волосам и крепко обнимал. Они не заметили, как спустя некоторое время погрузились в сон.
  Костер в сфере потух. Ночь окутала озеро и спящих своим черным покрывалом, тишину нарушало лишь мирное стрекотание сверчков.
***
  Тара открыла глаза. Было еще совсем рано. Над лесом за озером занималась нежно-розовая заря, а само озеро было окутано серебристым пушистым покрывалом тумана. Она высвободилась из сонных объятий Тео, поднялась на ноги и поеживаясь от утренней прохлады спустилась к озеру. Девушка зачерпнула в ладони ледяной воды и плеснула себе на лицо, смывая остатки сна. Затем она подошла к спящему Теодору, присела на корточках, погладила его взъерошенные волосы, щеку. Он спал крепко, даже не шевельнулся от прикосновения холодной руки к щеке. Тара поднялась над ним, постояла еще минуту-другую рассматривая его сонного и зашагала прочь, не оборачиваясь, по тропинке, пролегавшей к озеру.
***
   Эон шла по мокрой от расы траве вдоль тропинки. Над озером клубился и медленно таял в рассветных солнечных лучах розовато-голубой туман. Она безошибочно нашла то место, где спали, обнявшись Тэо и Тара. Там на Аракие в древнем храме семилунной богини, где проживал Тэо и где она сама была прислужницей, которой суждено было стать жрицей, Теодор часто включал проектор голограмм, и его келья преображалась в необычный для Эон зеленый ландшафт. Тэо садился на берегу призрачного озера, смотрел в несуществующую дымку воды и подолгу молчал. В эти минуты Эон старалась не тревожить его. Она садилась неподалеку и молчала вместе с ним, чувствуя его непреодолимую тоску по дому своим сердцем.
 Девушка не стала подходить к спящим. Она спряталась неподалеку от них в кустах и стала ждать. Она видела, как Тара проснулась, как подошла к воде умыться, как она смотрела на спящего Тэо и как затем ушла по тропинке, ни разу не обернувшись.
 Когда фигура Тары скрылась из виду, Эон подошла к спящему Теодору и присела рядом. Она прикоснулась к его руке. Тэо сразу открыл глаза и ничуть не удивился, увидев вместо Тары улыбающуюся девушку в серебристом одеянии с длинными пепельными волосами и тёмно-фиолетовыми глазами. Тэо радостно улыбнулся Эон.
- Тиэрэ вэ эрзаали а маакту! – пожелал он доброго утра на аракийском.
- Так тэвэ! – поблагодарила его Эон и затем спросила с легким аракийским акцентом на едином земном языке, которому научил ее Теодор. - Mi vidis Taro iritaj. Vi devas renkonti sin? (Я видела как Тара ушла. Ты еще с ней встретишься?).
   Тэо осмотрелся. Солнечные лучи из розовых и голубых превратились в золотые, туман на озере почти растаял. Тэо подошел к озеру и как Тара до этого плеснул ледяной воды себе в лицо. Затем вернулся к Эон, присел, скрестив ноги и только тогда ответил на аракийском:
- Думаю она не захочет меня видеть некоторое время.
Девушка внимательно посмотрела на него своими большими аметистовыми глазами.
- Тебя это беспокоит? – продолжила Эон разговор на аракийском.
Тэо посмотрел на озеро потом на небо и снова в пытливые глаза Эон. Он взял ладонь девушки в свои, притянул к своим губам и поцеловал.
- Эон, - произнес Теодор, – Тара дорога мне. Очень дорога. Я скучаю по ней в разлуке, как и по своей родной Земле. Но без нее я смогу жить, пусть и со страшной кровоточащей раной в груди. Без тебя – я задохнусь. И Тара – это знает.
Голубые ручейки скатились по мраморно-белым щекам аракийки.
- Ведь она – это ты… - прошептала девушка.
- Да. – также тихо отозвался Теодор и притянул Эон к себе, обняв и положив руки на ее едва заметно округлившийся живот.
  Так они сидели еще около часа в тишине, обращенные взглядами к озеру, наблюдая пробуждение природы и наслаждаясь течением потоков жизни. Затем Тэо осторожно поднялся, подобрал сферу, убрал ее в сумку, собрал краски и кисти, разбросанные на берегу и сложил их в этюдник, закинул этюдник и сумку на левое плечо и помог подняться Эон.
   Они взялись за руки и вместе не спеша зашагали босиком по прохладной траве все дальше от озера. 
   Наступил новый день. Солнце иссушила росу, согрело воздух, искрило лучами в водах озера. Легкий ветерок теребил листья деревьев, нежно касался сладко пахнущих цветов и дурманящих трав, далеко разнося их аромат. Жужжали насекомые, слышалось пение и щебет птиц. На берегу озера в траве лежал холст с незаконченной картиной: в лучах заходящего солнца обнаженная девушка с длинными черными волосами протягивает руки к небу, к первой вечерней звезде, отражающейся в водах мутно-зеленного озера.

24 апреля 2015 года.