Поэзию любят красивые люди, 1030 поэтов

1030 поэтов, около 2000 стихов
составитель Александр Раков

Лира Султановна АБДУЛЛИНА
1936—1987, Старый Оскол

 СНАЙПЕР

В зарубках снайперский приклад,
И каждая — удачный выстрел:
Надёжный, выверенный, быстрый —
Убитый вражеский солдат.

И так с восхода дотемна —
Дожди ли, вьюга свирипела,
Он видел мир в зрачок прицела,
Пока не кончилась война.

Сидим весь вечер за столом.
Пьём чай, он сам варил варенье;
Варенье — просто объеденье.
Он вспоминает о былом.

В его глазах земля горит,
Слегка подрагивает веко…
«Я не ударил человека
Ни разу в жизни», — говорит.

ПРОВИДЦЫ ИЗ ПРОВИНЦИЙ

В редакции столицы
везут свои стихи
провидцы из провинций,
пророки от сохи.

Надвинув глубже кепку,
обдёрнув рукава,
торопятся, как в Мекку,
как в храмы Покрова.

С безумными глазами,
наивны и тихи,
ночуют на вокзалах,
обняв свои стихи.

Очнувшись на рассвете,
робея, не дыша,
идёт поэт — к поэту,
к душе родной — душа.

Редактор и не взглянет
на тяжкие труды.
Он, видите ли, занят:
стихов хоть пруд пруди.

Но вновь бледнеют лица,
глаза огнем горят:
провидцы из провинций
поэзию творят.

Анатолий Михайлович АБРАМОВ

1917—2005, Воронеж

Вот здесь в июне, на рассвете,
В дни наступленья, в том году,
Шли в бой шелтозерские дети,
Чтоб отвести от нас беду.

Я видел вынутые ими
На Вознесенском большаке
Противотанковые мины,
А рядом трупы на песке…

И тут же залитые кровью
Живые — в рытвинах по грудь…
Потом я видел их в санбате —
Культяпки рук и ног в бинтах…

И пусть мне говорят: мол, хватит,
Мы это знаем, мол, и так.
Я должен вас переупрямить,
Всё помнить, бывшее окрест.
Тот, кто зачёркивает память,
На будущее ставит крест.

Мария Николаевна АВВАКУМОВА

р.1943, Москва

Приспевает время мучеников,
что спасут народ и други.
Приспевает время лучников,
время шлема и кольчуги.

Кузнецы! Мечи выковывай
из победно-звонкой стали,
блеском стали очаровывай
замохнатевшие дали,

Раздувай дыханье горнее:
скоро, скоро время спросит,
Скоро, скоро горе-горюшко
верных рыцарей подкосит.

Упадут они, емелюшки,
не с девчатами в солому —
упадут они в земелюшку,
чтобы дать простор живому.

А когда с землёй сравняются
скромные захоронения,
люди с этой бойней справятся
и — на новое сражение.

Так — всегда. Не позабыты вы,
шлем с кольчугой харалужною.
Слава меж людьми — убитому!
Слава в небесах — живущему!

МАЛЕВИЧ. КАЗНЬ МИРА СЕГО

Он на русский белейший снег
бросил дьявольский черный квадрат…
Он был прав: наступивший рассвет
через семьдесят будет распят.

Через семьдесят с малым лет
всё растоптано, что взошло.
Только дьявольский чёрный цвет
все растёт-разрастается вширь.

Валерий Николаевич АВДЕЕВ

1948—2003, Рязань

Птичья возня в кустарнике,
луга цветочный мёд,
бабочка на татарнике
вкусное что-то пьёт,

а за мостками тонкими
блещет вода слюдой,
ходят весёлые окуни
на глубине золотой.

Каждая тропка здешняя
знает мой прыткий бег.
Словно росинка, безгрешен я,
маленький человек.

Свеж, как рубашка чистая,
бережный ветерок.
Это потом я вырасту,
это потом, в свой срок,

будут ветра колючие,
бьющие до беды,
будут валы кипучие
самой лихой воды,

будут друзья хорошие
вдруг предавать меня,
будет слепить порошею,
будет колоть стерня.

Самая милая женщина
ложью хлестнёт подчас…
Дерзко и опрометчиво
сам поступлю не раз:

в гневе обижу ближнего,
зряшный подам совет.
Будет мне гнили выжженной
мниться великий свет!

Это потом — как лезвие,
пламенна и тонка,
в душу войдёт поэзия —
всё потом… А пока —

птичья возня в кустарнике,
луга цветочный мёд,
бабочка на татарнике
вкусное что-то пьёт.

Илья Корнильевич АВРАМЕНКО

1907—1973, Ленинград

Давно ли здесь блаженно пели птицы?
Теперь кругом лишь холод пустырей,
траншеи, пулемётные бойницы
и день и ночь — рычанье батарей.

С ветвей к ногам снежок струится мелкий…
И вдруг над нами в ельнике густом
мелькнуло тельце маленькое белки
с распластанным искрящимся хвостом.

Ах, сколько трепетало в нём пушинок,
когда, от страха сжавшийся в комок,
не находил убежища в вершинах
войною потревоженный зверёк.

Он исчезал и вновь метался рядом,
не ведая, растерянный, того,
что ливень сокрушительных снарядов
направлен был совсем не на него.

Анатолий Юрьевич АВРУТИН

р.1948, Минск

Меня учили люди умные:
«Чтоб не запутаться во лжи,
Всегда в лицо о том, что думаешь,
Везде и всякому скажи!».

Они ж меня корили строгими
Глазами памятной зимой,
Когда солдату одноногому
В лицо я выкрикнул: «Хромой…».

Отец с улыбкою угрюмою
Сказал тогда: «Учись, малыш,
Не только говорить, что думаешь,
Но думать, что ты говоришь».

Эта мудрость веками завещана
И правдива который уж век:
«Посмотрите, какая с ним женщина,
И поймёте, какой человек…».

Суть одна. В нас ничто не меняется,
Только взгляд из-под сумрачных век.
Посмотрите, кому поклоняется,
И поймёте, какой человек.

А когда все дороженьки пройдены,
Всё, что мог, сотворил и изрек,
Посмотрите, что сделал для Родины,
И поймёте, какой человек.

Сергей Александрович АГАЛЬЦОВ

р.1954, Рязань

Пролетели житейские грозы,
детство, юность уже вдалеке.
«Жизнь научит смеяться сквозь слёзы» —
наколол он на детской руке.

Презирая все в жизни помехи,
он хотел, чтоб житьё было — рай,
оттого и, наверно, поехал
этот юноша в пальмовый край.

А в душе его жили берёзы,
возвратился мужчина домой.
Пил и плакал, смеялся сквозь слёзы
в ветхом доме своём — над собой!

†††

…Я ветром странствий вволю надышался,
домой вернулся — головой поник.
Мне вспомнилось, как в детстве обещался
купить тебе лису на воротник.

Ну что ж, вернулся — под метельным шумом
на деревенском кладбище стою,
укутала зима январской шубой
могилу неприметную твою.

Нет, я не плакал, я не сокрушался,
я непокрытой головой поник.
Мне вспомнилось, как в детстве обещался
тебе купить лису на воротник…

Леонид Мартемьянович АГЕЕВ

1935—1992, Ленинград — СПб

Всей массой тел чернокожих,
всей силой рук, ног —
ломились к забою мы, очень ломились,
и всё же труд оказался не впрок…

Прорвались и, тела ощупав, сели,
выдохшись до нутра…
Четыре тяжёлые трупа
вынесли на-гора…


Рецензии