Песнь первая. Эписодий пятый

реципиенту, то тогда я уж лучше сдохну, чем откажусь от завтрака.
Хотя нет уж, пожалуй, не стану дохнуть ни в каком случае. Пусть уж лучше этим займется кто-нибудь другой.
Список у меня довольно обширный. Например, есть люди, которые создают разные сайты и ограничивают количество слов, которые могут быть написаны в одном сообщении или в одном посте. Однажды они мне испортили очень длинное и красивое любовное письмо. Теперь, как я подозреваю, они хотят испортить мою комедию. Зачем они это делают? Я понимаю, когда, например, ограничивают человека, который пишет для какого-нибудь печатного издания и ему нужно уложиться в полосу или в определенное количество знаков, чтобы провозгласить свою истину и изредка пополнить баланс телефона. Такие меры, в конце концов, сохраняет леса и их обитателей, хотя истина от этого все же несколько страдает. Но в интернете, вашу мать, вам чего жалко? Господа, виртуальные леса не переведутся.
Я прямо даже разозлился, думая об вас. Если вы хотите, чтобы я сдох, а моя комедия осталась недописанной, то боюсь, вы немножечко просчитались. Надо было лучше учиться. Если бы вы читали, например, умные книги или журналы, вы бы почерпнули оттуда сведения о жанровой природе комедии. А жанровая природа комедии гласит: «Хорошо смеется тот, кто смеется последним, а лучше всех смеется автор». Клянусь, когда я вернусь отсюда туда, я напишу один текст и обязательно найду там обглоданные моими виртуальными лесными зверями ваши невиртуальные человеческие косточки. Я их тщательно соберу и положу на хранение в виртуальный дарвиновский музей. Да, придется вам стать экспонатами кунсткамеры, раз жить по-человечески вы не хотите. Я даже по всем вашим долбанным правилам снабжу вас табличкой: «Они не умели жить и были ничто в смысле пустоты».
А сейчас идите вы, пожалуйста, к чорту, из моей головы!
Выговорившись, я слегка успокоился и приступил к чревоугодию.
Когда, покончив с едой, я наслаждался изумительной смесью арабики с робустой (арабика без робусты – это бесполезная трата электроэнергии, а робуста без арабики – это бесполезная трата вкусовых рецепторов, как любил говорить один мой знакомый), мечтая о сигарете (Организм, который был при мне и по эту сторону текста, требовал . Мне хотелось курить. Страшно хотелось курить. Кошмарно хотелось курить.), к моим причмокиваниям внезапно присоединился еще один звук.
Сначала я подумал, что это пищит мстительный дух нерожденного птенчика. Я стал искать глазами в направлении, которое подсказывали уши, и увидел нечто невообразимое. На тумбочке происходило чудовищное землетрясение. Думаю, такого не наблюдал ни один житель Чили за всю историю этой страны.
Дело в том, что на тумбочке, заставляя дрожать персиковые стены, звонил красный доисторический телефон.