Воспоминания из другой жизни

Шёл 1966 год. Прошли 10 лет, как умер наш руководитель кружка в Доме пионеров Киевского района, Борис Леонидович Беклешов. Не старый человек, ему и 40 не было, прошедший войну, получивший там ранение. Человек, который очень любил детей и природу. И в нашем кружке он нас всех научил её любить и научил думать о товарище прежде, чем о себе. Он умер от рака. Мы же каждый день его рождения 8 февраля собирались , чтобы вспомнить Бориса Леонидовича. А весной, на майские праздники уходили, как это было всегда с ним, в поход и там опять говорили до поздней ночи о нём. Его все мы очень любили, а было нам тогда по 14 лет. Он нас научил многому: мечтать, любить Родину, любить хорошую песню, ценить дружбу, научил думать и видеть то, что на первый взгляд не заметно в человеке. И мы все были ему за это благодарны. Жизнь развела нас, многие пионеры  из КДП( как мы называли наш Дом пионеров)  сегодня уже умерли, но те, кто жив старается 8 февраля встретиться или хотя бы созвониться,  и каждая наша встреча специальная или случайная – радость для нас до сих пор.

Но я хочу рассказать не о нём, а о его матери, которую мы навещали после смерти её единственного сына. Как-то так повелось, что мы приходили к ней не для того, чтобы травить ей душу воспоминаниями о сыне, а с каким-нибудь делом. Его мать была необыкновенным человеком. Екатерина Терентьевна Беклешова делала из ткани кукол. Это были потрясающие куклы, они, если их одеть на руку могли насмешить своей мимикой самого серьёзного человека. Одну из этих кукол Венеру Михайловну Пустомельскую, кандидата околовсяческих наук знала вся страна, потому что с ней с концертными номерами выступала актриса театра кукол С. Образцова Марта  Цифринович. Уже в 1955 году Марта придумала и имя кукле и текст для неё, текст постоянно менялся, а смех во всех залах, где появлялась Венера Михайловна наполнял его целиком. Екатерина Терентьевна шила много разных кукол. У неё был полный набор персонажей «Мёртвых душ», она ещё во время войны сделала Гитлера, с которым Борис Леонидович не расставался на фронте и часто на привале или после тяжёлого боя веселил однополчан. А после возвращения в часть после ранения Борис Леонидович привёз своим фронтовым товарищам ещё и Черчиля.  Он был толстый и очень смешной. Этого Гитлера и Черчиля видели в его руках и мы – кружковцы из КДП.

В 1966 году я привезла к Екатерине Терентьевне своего мужа Володю, потому, что у него были «золотые руки». Владимир был мастер краснодеревщик и одновременно великолепно вырезал всё, что угодно из дерева. Это были ложки с разнообразными интересными украшениями, фигурки людей, зверей, он сделал изумительную, миниатюрную копию нашей дачи и многое другое. Дело в том, что у Беклешовых ещё с дореволюционных времён был инкрустированный разными удивительными камнями круглый столик. Стол был цел, но вот камни многие вывалились и потерялись. Екатерина Терентьевна хотела его починить , но не было никого, кто мог бы за это взяться, прежде всего камней таких или похожих не было и взять их было негде. Я привезла к ней мужа в надежде, что он что-нибудь придумает. Оставшиеся камни все были разной формы, поблёскивали в темноте и создавали впечатление драгоценных камней. Но как говорила Беклешова, никаких драгоценностей они  не представляли. Просто, какой-то умелец их очень интересно обработал. Камней на столике не хватало примерно половины. Володя записал, сколько надо новых камней, зарисовал каждую вмятину , так как все размеры были разные и пообещал что-нибудь придумать. С огромным интересом он рассматривал полки с куклами, которых у Беклешовой было много, кое-какие куклы она для него вынимала и показывала, как они разговаривают. Словом, муж был ею и её куклами очарован, а  мой Володька понравился хозяйке дома. После посещения Екатерины Терентьевны муж, наверное, месяц оставался после работы в мастерских, где он работал, и всё что-то пилил, строгал, клеил. Наконец, он принёс домой что-то в маленьком мешочке, открыл его и высыпал на стол содержимое. В первое мгновение я подумала, что Володя где-то таки достал эти блестящие камни, потерянные со столика, но, взяв их в руки, я поняла, что это - сочетание дерева , пластмассы и блестящей бумаги, в которую обычно заворачивают плитки шоколада. Он это вырезал и склеил так здорово, что было полное впечатление, что передо мной - те самые камни. Теперь каждое воскресенье, наверное, месяца два, мы ехали к Беклешовой, и мой муж приклеивал свои поделки к столику. Приклеивать сразу много было нельзя, надо было выяснить, не испортится ли поделка от клея за неделю, не надо ли будет переделывать её заново, не отвалится ли она. Когда всё было сделано, столик заиграл, как новый. Мы были очень довольны, что могли доставить удовольствие этой одинокой, мужественной и очень талантливой женщине.