New transgressing 8 - ключ от пояса верности

— Джей, каждый из живущих может встретиться с вечностью внезапно. Если у нас есть связь со Христом, то после смерти Бог воскресит нас так, что мы не пожалеем. А что будет с тобой? Твоя душа отравлена ядом неверия во Христа.
— Ага, милый… and what about your soul?
— Дорогая, должен тебя огорчить: у меня нет души. Мне по сердцу атомистический панпсихизм, то есть когда у каждого атома в этом мире имеется своя душа. В том числе и у тех атомов, из которых состою я. Представляешь, какое это количество душ?
— Ужас, ужас! Скажи, а тахионы, о которых ты рассказывал, тоже имеют душу?
— Вопрос твой, конечно, интересный. Ты бы ещё спросила: происходит ли по воле Божией радиоактивный распад полония-210, который потомки твоих советских шпионов иногда добавляют в чай.
— Мне советские шпионы с их потомками без надобности. Пусть сидят себе на Лубянке и в Кремле, мне-то что?
— Дорогая, если человек не интересуется политикой, то очень скоро политика начинает интересоваться им. Примут они закон, запрещающий BDSM & pegging, что ты будешь делать?
— Я тотчас же сделаю тебя сабом, и мы отправимся жить в места обитания народов банту, — хихикает Джей.
— И с помощью самолёта, — продолжаю её мысль, — отправимся на Небеса или в Ад где-нибудь над Синаем. К твоим народам банту без самолёта не добраться. На самом деле, тебе, Джей, следует приобрести ненависть ко греху BDSM.
— И где же она приобретается?
— Попробуй в ближайшей аптеке...  или думаешь, она продаётся в керосиновой лавке?! Только Господь может вложить в сердце человека ненависть ко греху.
— Honey, ты меня утомил. Никто никогда не видел Господа. Может, и нет его вовсе.
— Между известными фактами и чем-то необъяснимым лежит океан непознанного. Никогда об этом не задумывалась? — интересуюсь я у Джей.

Она долго молчит. Потом смотрит мне в глаза и говорит:
 — Милый, я у тебя никогда не спрашивала, а сам ты не рассказывал…  но ты уходишь утром на работу злой и противный; вечером возвращаешься весёлый и довольный. Чем ты занимаешься в своём чудесном институте? 
— Как и вся наука. Счастьем человеческим, — цитирую я двух братьев-классиков и добавляю: — В основном с бумажками приходится возиться, хотя эксперименты тоже бывают. Вряд ли ты поймёшь с первого раза. Если коротко, то мы изучаем смысл жизни. Пока мало продвинулись. Некоторые считают, что его вообще нет. Однако удалось достоверно установить, что жизнь следует после рождения и предшествует смерти. Впрочем, я-то занимаюсь на сто процентов прикладными вещами – пытаюсь вычислить радиус колеса фортуны.
— Понятно… — издевательски произносит Джей.
— Джей, а вот представь, что мы на самом деле жили бы на далёком юге, где-нибудь поблизости от твоих любимых народов банту. Как бы всё выглядело? Например, в Адене.
— Что касается мусульманского Адена, то bdsm is not haram, it is completely allowed in islam. Ты был бы в моём полном подчинении. Дома, конечно. А на людях я, разумеется, пребывала б у твоих ног. People are not changed into bdsm, they are born into it.
— А как же аят, в котором говорится: Ваши жены – нива для вас, ходите на вашу ниву, как пожелаете, и уготовывайте для самих себя...
— В Адене… нет, в Африке я бы уже давно привила тебе хорошие манеры и приучила б к пеггингу.
— Так значит, страсть к пеггингу ты унаследовала от народов банту.
— Милый, ты глуп!
— А ты бы в прошлые времена, в 18-м веке например, сидела б на цепи голая. Я бы тебя еб** и порол плёткой, потом снова бы еб** и порол. Поняла, безумная обезьяна?
— Ты действительно глуп. Видно, забыл, как по моему приказу леди Демона секла тебя за мартышек и обезьян, которыми ты считаешь всех женщин. Хочешь новой порки?
— Считай, что не хочу.
— К тому же, милый, еба**** с животными, в том числе и с обезьянами – это харам. И чтоб ты не еба***, пора надеть на тебя пояс верности.
— Вот ещё…
— Да, да! Сам наденешь или помочь?
— Лучше уж помочь.
— Okay, щас схожу  в тёмную комнату за коробочкой, а ты иди в спальню, и чтобы к моему возвращению был голый.
"Ладно, чёрт с тобой, — думаю я. — A man must have a little of craziness to survive, I’m sure!" Иду в спальню и раздеваюсь.
Потом Джей приносит коробку с поясом верности, хватает меня за х**, надевает пояс и защёлкивает замок. После чего несколько раз шлёпает меня по попе. Сильно лупит, у моей жены тяжёлая рука.
— Когда снимешь его с меня? — спрашиваю.
— Может быть, никогда, — улыбается Джей. — Хочешь, посажу тебя на цепь? Потом strap on и порка ремнём, потом снова еб*** и пороть, как в 18-м веке, нынче кто-то рассказывал…
— Идиотка! — прерываю я её, — то касалось африканских мартышек, а не белого человека.
— Ну, ну… — злобно шипит Джей, — birches do not really affect you; I think you’re just the guinea pig to try out my new idea.
 

На следующий день Джей приходит домой поздно. Говорит, что заходила в гости к Наталье.
— Кстати, милый, миссис Аманда вернулась в Москву. Она снова работает в Натальином салоне. Теперь у неё другое имя: Lady in red. Сегодня мы в салоне играли в карты. И кто-то ей сказал, что ты собирался больно высечь её.
— Это была фигура речи. Можешь передать миссис.
— Сам объяснишь. Возможно, Аманда поверит и простит. Она сказала, что с нетерпением ждёт тебя в салоне.
— Не пойду я в ваш салон. Джей, я страшусь этого монстра в латексе. Боюсь её кнута и… её дилдоу. Вдруг эта дылда захочет отодрать меня ещё раз. Салон ваш – капище дьявола. Идите вы…
— Не истери, как баба, — обрывает меня Джей, — за свои слова, милый, надо отвечать.
— Твоя миссис погрязла в грехе. Как и ты, — говорю я, чуть успокоившись. — В келье моего сердца я буду непрестанно молиться о вашем вразумлении. Демоны, вселившиеся в вас, не спят. Воскресший Христос есть единственное ваше лекарство.
— Ага... бесы не спят, а ты, honey, обалдел со своей сердечной келью. Только тебе придётся увидеть Аманду, поскольку у неё ключ от пояса верности.
— Ты оху***? — срывается у меня с языка.
— Милый, но мы играли в карты, и я проиграла, — хихикает Джей.
— С какой стати ты играла на ключ? — задаю я дурацкий вопрос.
— Я, наверно, дурно поступила, — говорит жена, потупив глазки, — но я  не виновата. Это было сильнее меня – карточный азарт.
— Сознайся, ты напилась абсента?
— Нет, всего одну маленькую рюмку.
Тут я понимаю, что Джей разыгрывает меня. Как многие обезьяны женского пола и её возраста, Джей – алкоголичка. Одну маленькую рюмку абсента она никогда не пьёт, её аппетиты, несмотря на тщедушное тело – куда больше. Я беру жену за шиворот, словно она нашкодивший зверёк.
— Говори, нехристь, что ты ещё придумала.
— Милый, Аманда выпустит тебя, надо лишь прийти. Согласись, это даже символично.
— Что тут символичного? — начинаю терять терпение.
— Свободу тебе даст мистресс из Америки. Он выбрал свободу! — мерзко хихикает Джей, — прямо газетный заголовок из эпохи советских шпионов. Я, конечно, не помню – совсем маленькая была, но говорят, так писали. Обычно упоминались ещё какие-нибудь условия.
— Что за условия? — рычу я.
— Милый, разве сторожиха я мыслям миссис Аманды, превратившейся в Lady in red. Могу лишь попросить миссис не брать слишком толстый кнут, если ей вздумается пороть, — размышляет Джей. — Она, кажется, собиралась делать фотосессию для журнала “Real Woman”. Honey! ты станешь любимцем американских женщин. Я буду гордиться тобой, — снова хихикает Джей. — Короче,  миссис ждёт тебя завтра вечером.

                ***

— …Здравствуйте, миссис Аманда, — вежливо произношу я  на пороге Натальиного салона.
— Мальчик, разве Джей не говорила, что теперь у меня другое имя?!
— Да, миссис.
— Не миссис, а Lady in red.
— Да, леди. Lady in red, — поправляюсь я. Она действительно во всём красном, даже туфли у неё красные.
— Сегодня, мальчик, тебе предстоят особые телесные наказания – ты отведаешь spanking machine и узнаешь, что такое «сечь больно», — говорит новоиспечённая леди, заводя меня в зал для порки. — Это будет наукой за болтовню: мистресс нельзя сечь даже в мыслях, а уж тем более шлёпать об этом своим гадким языком. Быстро, pants down!
Делаю, как велено.
— Take off all your clothes! — уточняет леди. В руках у неё знакомый мне ключ от пояса верности.

Раздевшись, я стою перед леди. Она усмехается, разглядывая мой поясок. Заявляет, что я – недостойный свободы guy – должен искупить вину. Затем леди толкает меня к специальному станку, в котором и приключается искупление.  Я засовываю в него голову и кисти рук. Она опускает верхнюю доску, навешивает замок и запирает его. После чего злобная леди подкатывает ко мне устройство, которое она именует спанкмашиной. Долго прилаживает механизм; наконец, включает. Адская машина начинает размеренно лупить по моим ягодицам искусственной розгой. Краем глаза я вижу, как леди наблюдает за экзекуцией. Она сидит в кресле, на её губах блуждает смутная улыбка. Я пытаюсь разжалобить леди, прошу у неё прощения, умоляю прекратить. Потом начинаю вскрикивать от боли.
— О пощаде не может быть и речи, мальчик. Ты получишь сполна за свою пакостную болтовню,  — говорит леди, не выключая дурацкий механизм.
Через несколько минут, леди всё же останавливает спанкмашину.
— Что надо сказать, мальчик?
— Thank you, — говорю я, с трудом ворочая пересохшим языком.
— The correct answer is  “Thank You, Your Highness”.
— Yes… thanks, Your Highness, — бормочу я.
Аманда с силой шлёпает меня по заду.
— Louder! громче! — приказывает она.
— Thank You for spanking, Your Highness! — кричу я.
— Good boy, — удовлетворённо произносит леди. — Хочешь, чтобы я открыла замок на твоём поясе верности?
— Yes, Your Highness… please!
— Хорошо, я выпущу тебя. Свобода обойдётся в пять минуты жёсткой порки, — объявляет строгая леди. — Джей велела не жалеть твою попку.
— Make me free! — прошу я. Леди in red обходит вокруг станка, в котором я стою, заглядывает мне в лицо. Я натянуто улыбаюсь и опускаю глаза.
— Okay, — ставит она финальную точку в диалоге и снова включает спанкмашину.
Я пытаюсь уклоняться от ударов жёсткого прута, что не укрывается от экзекуторши. Она повышает частоту ударов. Потом демонстративно кладёт пульт от спакмашины на журнальный стол. Пять минут, наверно, уже установлены на пульте. 
 «Мерзкие суки, курвы, бля**, fucking bloody monkeys...» — мысленно обзываю Аманду, Джей и всех мистресс…

Потом леди сладострастно разглядывает результаты экзекуции, снимает с меня пояс верности, бесцеремонно хватает за х**.
— Мне нравится этот dick, мне понравилось снимать с него этот чёртов замок,  I love the feel of this big dick, — смеётся леди, — и эта выпоротая попа весьма красива.
Похоже, что эпитеты «этот» и «эта» – самые любимые у леди.
Я не еба*** уже несколько дней, и готов выеб*** не только этого монстра в красном, а какую угодно стерву. Я пребываю в каком-то чувственном тумане внутри себя. Однако хитрая леди продолжает держать меня в станке для порки, лишь поигрывая моим ху**. С Амандой секунды превращаются в часы, и не поймёшь, сколько времени на самом деле длится сессия.
Я вглядываюсь в потрёпанное лицо Аманды, по нему многое можно прочесть, леди словно говорит: «Меня всё ещё еб**, но обычно вовсе не те, которых я хотела бы сама».
«Ладно, хочешь, я вые** тебя. Несмотря на порку. Но сначала выпусти меня из дурацкого станка, — посылаю ей откровенный взгляд-сигнал. —  Я добрый. К тому же мы оба знаем: когда мужчина позволяет даме высечь себя – это тоже секс».
Но  что-то пошло не так. Леди in red зовёт из гостиной помощницу с фототехникой. Значит, фак пока отменяется.
«Печально. С другой стороны, что можно сделать, — мысленно констатирую я, — если леди вместо еб** со мной предпочитает фотосессию вместе со мной».

— Hi, мальчик! — говорит мне низкорослая уродина с фотоаппаратурой, появившаяся в зале для наказаний.
— Hi, baby, — отвечаю я, заметно стесняясь ситуации, в которой происходит знакомство.
Уродина ставит дополнительный свет, выбирает точку съёмки и ракурс.
Я продолжаю пребывать в каком-то чувственном тумане. Аманда стоит передо мной, в руках у неё пульт от спакмашины.
— Look at me, — приказывает она, — say: “Please, Your Highness”.
— Please, Your Highness! — с жаром повторяю я в своём сладострастном тумане.
И в этот миг низкорослая уродина делает серию фотоснимков, на которых всего лишь четыре объекта: Lady in red, spanking machine, станок для порки и я. Композиция не для слабонервных. 


—…Выпьешь? — предлагает Аманда, когда сессия завершилась, и я оделся. На её лице появляется снисходительно-грустное выражение. Она достаёт из бара, что имеется в зале для наказаний, высокие стаканы и разнокалиберные бутылки, в том числе джин “Beefeater”. Ставит их на журнальный стол, где покоится тарелка с фруктами.
Разумеется, я согласился. Я никогда не отказываюсь от хорошего спиртного.
Мы начали с джина. Сделав солидный глоток, я ухмыльнулся, представив, чем всё это закончится. Но я сражался с собственным алкоголизмом и другими пагубными пристрастиями, пытаясь растянуть джин в стакане хотя бы на несколько минут.
— Никто лучше тебя не напишет о тематическом сексе, — недвусмысленно проворковала Аманда, когда мы продолжили совместное общение с “Beefeater”. — Из пишущих по-русски, разумеется.
— Ох, Аманда! кто же будет переводить для вашего журнала на английский? — вопрос повис в воздухе, потому я продолжил:
 — Вам бы лучше обратиться к какому-нибудь мэтру здешней эротической прозы – вроде Андрея Гусева, а я тут, как вы знаете, инкогнито. И, честно говоря, не спешу вносить свою лепту в сокровищницу мировой словесности.
«Еба**** со мной ты, хитрая стерва, всё равно будешь», — прибавил я, но уже не вслух. 



Copyright © 2015 by  Andrei E.Gusev


Рецензии