Я люблю тебя. Пятая глава

ГЛАВА ПЯТАЯ

Ah, sirenerne, uh,
kalder p mig i det fjerne.
Jeg er blevet ramt i mit hjerte, uh, uh.
Ah, hr sirenerne, uh,
kalder p mig i det fjerne.
Jeg er blevet ramt i mit hjerte, uh, uh.

Знаете, когда ты отделен от всего внешнего мира стеной психиатрической клиники, у тебя появляется чуть больше времени все обдумать, особенно учитывая, что твоя болезнь одна сплошная липа. Удивительно, как этого еще никто не понял? То есть, не совсем липа, нет, я и правда не помню как я здесь оказалась и благодаря кому, но я очень много преувеличиваю, например, я прекрасно осознаю значение слова терроризм, или любовь, также я прекрасно помню о своем вчерашнем разговоре с Линой или о том, что ко мне приходит моя любимая женщина изо дня в день, а может моя болезнь заключается в том, что я разучилась говорить правду? Как это называется в науке? Патологическая ложь, кажется, но нет, я прекрасно осознаю что я лгу и кому, не просто так ведь я здесь оказалась, следовательно, нужно действовать по ситуации. Пока я не узнаю кто так сильно постарался засунуть меня сюда и кого за это нужно будет на свободе отблагодарить, жить я буду здесь, а для всеобщего блага, я еще и буду молчать о том, что практически все помню, в первую очередь это касается только тебя, любимая. Я не хочу чтобы эти твари, благодаря которым я провожу здесь остатки своей молодости, а заодно и лучшие годы своей жизни, добрались и до тебя тоже. Ты для меня слишком много значишь, чтобы я могла вот так просто тобой раскидываться. Пока я даже примерного представления не имею кто это, может это кто-нибудь из врачей, а может и Лина, я правда не знаю, но в скором времени я обещаю тебе дать результаты, обещаю.
Мои размышления прервал уже привычный стук в дверь, я даже догадываюсь кто ко мне пришел. Деревянная дверь белого цвета распахнулась и в мою палату вошла медсестра, которая вчера имела наглость трогать меня за руку. На этой мысли меня невольно передернуло, кажется, никто этого не заметил. Ах да, я же ничего не помню, но и терпеть ее распускания рук я тоже не собираюсь, в конце концов, она знает моего любимого человека, и как только наглости хватает? Я чуть нахмурилась, стараясь не выдавать свое волнение перед ней, а также проблески в своей памяти тоже, но она и не смотрит на меня, она молча делает стандартный обход палаты, поправляет мое постельное белье, а также приносит мне чистые полотенца и халат. Интересно, а кем они меня тут все считают? Небось думают что я так ничего и не вспомню, что года через два, проведенных здесь, я стану овощем, меня подключат к аппарату, я буду лежать и не шевелиться, а еще года через два меня от него и вовсе отключат. Нет, этому никогда не бывать, я не доставлю вам такого удовольствия. Кстати, мою медсестру зовут Арина, а по гороскопу она Стрелец, лживое создание. Мало ей лживости, так она еще и до ужаса лицемерна, ненавижу ее, однако приходится делать вид, что я ее даже не узнаю. Как мне это все уже надоело, изо дня в день.
- У тебя сейчас завтрак. Посмотри на свой шкаф, - Боже, да ведь она и правда не понимает, что я очень многое помню, особенно про эти дурацкие записки по всей больнице, но я все же поворачиваюсь на свой шкаф и мой взгляд упирается в очередную бумажку «в 09.00 у тебя завтрак». Иногда глядя на все эти милые записки мне хочется саркастично ответить «да что вы говорите, обед, правда что ли?» Я киваю Арине, давая ей знать, что я ее поняла, и, взглядом указываю на дверь, мне же надо переодеться, а ее присутствие здесь ой как не желательно, однако она делает то, чего не ожидая даже я. Она застелила мне простынь, после чего медленно подошла ко мне и, улыбнувшись, поцеловала меня в уголок губ, будто так надо, будто так было всегда, а потом, как ни в чем не бывало вышла из комнаты, оставив меня ошарашенно хлопать глазами в полном одиночестве. Вот и что я сделала этим людям такого, что они запихнули меня сюда, еще и приставив ко мне какую-то странноватую медсестру, возомнившую себя моей девушкой или кем там? Ну а пока … завтрак, так завтрак. Накинув на себя штаны широкого покроя и кофту такой же ширины, я вышла из комнаты. Кстати, здесь существовала строгая форма одежды исключительно белого цвета. В душ мы одеваем халат и берем полотенца, спим в пижаме, а в свободное время ходим в штанах и кофте, либо футболке, однако сегодня в воздухе веет прохладой, так что мой выбор пал на кофту.
Итак, как вы уже поняли, мои ежедневные планы ничем не отличались от вчерашних, впрочем как и завтрашних тоже. Я просыпалась, принимала утренний душ, затем происходил утренний обход, когда мы все обязаны были находиться палатах, после чего мы всей гурьбой шли на завтрак, где нас кормили несоленой кашей, а также давай фрукты и чай на выбор. А впрочем меню на обед и ужин практически ничем не отличалось, разве что вместо каши на обед давали суп, а на ужин вареное мясо или курицу. Но ведь я этого не помню. Однако у меня были некие привилегии и ужин я обычно пропускала, вернее, Даша приходила ко мне почти сразу после обеда и ужин нам приносили на двоих сразу в палату, хотя иногда ты по своим связям добивалась и поощрений для меня в виде конфет или прочего, ты ведь знаешь как сильно я люблю сладкое.
И вот я захожу в столовую, поначалу все оглядывались на меня изо дня в день, при этом перешептываясь «это же она, та, которая ничего не помнит», да, я та, которая якобы ничего не помнит, но вам этого знать не обязательно. А знаете как я нахожу дорогу? На мне висит специальный аппарат, который при встрече с тобой мне говорит «обними ее», так вот, он же мне говорит «до столовой осталось сто метров, поверни направо». Вот до чего техника дошла! Кстати, это было именно твое требование о покупке этого чудесного аппарата, за что тебе огромное спасибо. Но мне снова не дали договорить про себя, на этот раз чуть не столкнув меня с ног, на этот раз это была моя подруга, Лина, которую я в последнее время не хочу видеть рядом с собой, не знаю почему.
- Привет, ты кое-что забыла вчера у меня в палате, - она достает из кармана штанов тот злополучный блокнот, из-за которого я вчера чуть ли не литр слез вылила, и протягивает его мне, - ты так резко выбежала из комнаты, что я не успела тебе о нем сказать, но я его не читала, клянусь, - видимо она заметила мой грозный взгляд на себя, поэтому продолжила, - что — то случилось? Что там было написано? - неужели она и правда не читала мой блокнот? Странно, я бы на ее месте давно уже сунула свой нос куда не просят. Но не став ей этого говорить, я лишь прижала блокнот к себе, это ведь самое дорогое, что у меня сейчас есть, и, кивком поблагодарив девушку, схватила первый попавшийся поднос и села на свободное место за столом. Я всегда садилась на него, стол стоял позади всех, вдалеке от входа, его даже не видно было поначалу, и там было всего два места. На второе обычно никто не садился, ведь все здесь считали меня чуть ли не прокаженной, думали, что я заразна, как и моя болезнь, так что в основном я сидела одна, даже Лина нечасто рисковала своим, так сказать, здоровьем. Кстати, знаете почему она здесь? Врач как-то раз упоминал о том, что она очень часто не отличает реальность от фантазий. То есть, если ей, допустим, понравился молодой человек, то он с 90% вероятность из какой-нибудь книги или манги, нежели из жизни. Я не помню точное научное название, но многие из-за этого смеялись над ней раньше, впрочем, все уже выросли из детского возраста, так что это переросло уже в болезнь. Наскоро доев несоленую овсяную кашу, я залпом выпила горячий зеленый чай и чуть ли не выбежала из столовой, однако почти у самого входа мой взгляд остановился на девушке, которую я здесь до сегодняшнего дня не видела, странно, новенькая что ли? Она стояла почти на проходе, выйти можно было лишь обойдя ее, но многие здесь были решительными душевнобольными, идущими чуть ли не по головам, так что не особо утруждались обходить ее, в результате ей доставались толчки плечами, на которые она, кажется не особо обращала внимания. Ее взгляд был направлен точно в пустоту, будто она была слепая, но, словно почувствовав мой взгляд на себе, она перевела взгляд на меня и чуть улыбнулась уголками губ. Сочтя это за приветствие, я лишь кивнула в ответ и вышла из столовой, спиной чувствуя, как незнакомка провожает меня глазами прямо до палаты. Зайдя в палату, я в очередной раз пожалела о таком количестве записок, ведь так и правда недолго было сойти с ума, ведь они были повсюду, впрочем, недолго думая, я решительным шагом подошла к левой стене и резким движением руки содрала несколько записок со стены. Кажется, в них указывалось что-то про контроль эмоций и время принятия лекарств, но мне было наплевать. До твоего прихода оставалось еще много времени, так что я успею содрать абсолютно все, да и зачем они были мне нужны, я ведь помню.
Я ВЕДЬ ВСЕ ПОМНЮ!!
Словно обезумев, я сдирала одну записку за другой, пока через час мои руки совсем не перестали меня слушаться, кажется, они даже начали неметь. Упав на колени, я обвела комнату своим карим взглядом, да, работы не сказать, что убавилось, однако половина стены была уже чиста, так что я со спокойной душой легла на пол, использовав в качестве подушки изорванные в клочья записки, и, расхохоталась, что есть силы. Меня наверняка слышит вся больница, а и пусть! Ведь я все помню, Господи, вы слышите?? Я все помню!!
Время течет настолько быстро, что вы этого и не замечаете. Представляете, вот сейчас вам двадцать лет, а через каких-то эти же двадцать лет вам будет уже сорок. Да, сорок лет сейчас это долго, да и звучит как приговор, однако это не за горами. А еще через двадцать вам шестьдесят, вас будут одолевать множество болезней, ходить вы без палочки уже не сможете, а еще через двадцать восемьдесят, немногие доживают даже до этого возраста. А двадцать лет назад вы родились, помните, словно это было вчера? И казалось, что двадцать лет это ого-го, на пенсию пора. А вам вот сейчас двадцать, а вчера вы только родились, а завтра вам будет уже шестьдесят. Время летит настолько быстро, что вы даже не замечаете этого, столько уходит впустую, а вы столько еще не добились в жизни. Возможно вы и не доживете до этих шестидесяти лет, а умрете завтра, здесь, в психиатрической клинике, подавившись от лекарства, которое вам дают три раза в день, возможно это даже буду я. Вернее, я и говорю сейчас о себе, а ведь я еще даже не сказала своей девочке о том, что я все помню, о том, что я безумно люблю ее и хочу к ней на ручки обратно, о том, чтобы она не убивала себя нервами изо дня в день, о том, что я все помню. Абсолютно все, особенно нашу жизнь. Я так хочу сказать ей это все, но что с ней будет, когда она узнает? Вдруг те, кто закрыл меня здесь, доберутся и до нее? Что с нами будет тогда? Кто-то должен остаться на свободе, пусть это будет она. В конце концов, изнутри и снаружи мы добьемся большего, чем только изнутри. Надо ей все сказать и сорвать с себя эти чертовы навигаторы! Я резко встаю с полы и срываю с себя все провода, чей голос у меня уже в ушах звенит, как же я его ненавижу! До твоего прихода еще очень много времени, а может и мало, пойду-ка я пока почитаю. Я удобнее укладываюсь на кровати и беру в руки книгу Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери».
- Эх, Эсмеральда, Эсмеральда, за что же ты так с ним? Я не верю, что с войны возвращаются …