Жареные рёбрышки

Ко мне приходил гость. Я кормила его шарлоткой и, кажется, омлетом с болгарским перцем. Гость то и дело отодвигал со лба прядь волос и проверял, не подросли ли у него усы за время ужина. А я то и дело уходила в комнату, произнося еле слышно: "сейчас, секундочку". В комнате, раскрасневшаяся и злая на саму себя, поправляла волосы и, подумывая порой о том, чтобы расстегнуть еще одну пуговицу, сочиняла фразы, чтобы выпроводить гостя вон. Гость не скучал без меня, но делал вид, что рад моему возвращению на кухню. Вальяжно запрокидывал ногу на ногу и, ковыряя вилкой невидимый уже более омлет, говорил что-нибудь, типа:
-Я думаю, из нас бы вышла прекрасная танцевальная пара.
Я делала вид, что мне весело, а гость одобрял мое одобрение.
-Не люблю танцевать, - говорила я, корчась, пожалуй, сильнее, чем требовалось. Гость удивлялся, тоже сильнее, чем требовалось, восклицал:
-Почему?!
-Я ужасно неуклюжая,- отвечала я и уже знала наверняка, что именно этого тона я буду потом ужасно стыдиться. Хотя, теперь сошло бы все, кроме молчания.
-Не верю.-Твердо заявил мой гость.-Просто у вас никогда не было хорошего партнера... Я к вашим услугам, - попытался он изобразить гусара, но вышла скорее барышня, согласившаяся изобразить партнера.
Ломаться я не хотела, мой гость совсем уже развеселил себя, огорчать его было бы негостеприимно.
И мы зашлись в неловком стыдном танце. Я ударялась об углы, откуда-то появившиеся на круглом столе, а он пытался произнести "раз-два-три" как можно нежнее. Закончилось это недоразумение эффектным прогибом моей спины через его руку. Сделав паузу и вернув меня в вертикальное положение, он довольно сказал:
-Ну, вот, как-то так.
Выносить такое я более не могла ("ты просто сноб",- отстучала в голове обидевшая когда-то меня фраза), мне пришлось сдаться и я сказала:
-А не хотите ли прогуляться?
Мой гость растерялся и предложил было остаться, но я твердо заявила, что пойду пройдусь в таком случае одна, и у него не осталось выбора.

Всю следующую неделю печаль и меланхолия были так сильны, что довели меня до поваренной книги. Я жарила и запекала с таким неистовством, что сосед, живущий этажом ниже и не выходивший из квартиры уже лет десять, выполз на лестничную клетку и стал принюхиваться. По крайней мере так мне показалось, когда я вышла вынести мусор. Мне даже почудилось, будто он прошипел себе под нос что-то вроде: "жареные ребрышки". Перепугавшись я сбежала, но, почему-то не обратно к себе, а на улицу, где как раз была суббота и весна. Солнце грело людей, а люди грели лавочки.
-Стойте!стойте!стойте!-закричал кто-то очень встревоженный за моей спиной.-Ой, до чего же вы быстро ходите!
Мне пришлось остановиться, посмотреть и даже улыбнуться.
-А я здесь живу, рядом...-нашел, наконец, как продолжить начатое человек с отчего-то знакомым лицом, указывая булькнувшей пластиковой бутылкой в неопределенном направлении. - Хотите чаю? Давайте, присядем, зачем торопиться в такую погоду... И он усадил меня на лавочку, извлекая из заднего кармана помятый пластиковый стаканчик. - Он чистый, не переживайте.
Мне налили холодного чая, рассказали историю про "завтра в 8 часов вечера", а потом, прокрутив два раза в непонятном менуэте доставили прямиком к двери квартиры, где уже давно наступил вечер, а жареные ребрышки совсем простыли.