6 202-й зенрап воспомининания отставного комбата

6    ЗЕНРАП 202               
   Воспоминания отставного комбата 6
   Так, ну, а что же это за зверь такой был, мой 202-й, орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого, Зенитно – Ракетный Полк?
    Судя по планировке помещений для личного состава и техники, он был расквартирован на том месте, куда прибыл я служить, еще перед Второй мировой войной. После войны здесь размещался зенитно-артиллерийский полк 85-ти миллиметровых пушек, принимавший участие в Корейской войне 1950-53 годов. В 1970-м году полк имел на вооружении уже зенитно-ракетные комплексы средней дальности и высоты С-75 модификации «Волхов».
    Полк состоял из батареи управления, трёх огневых и одного технического дивизиона, всего около 500 человек. Часть была «линейной», т.е. готовой к боевым действиям, полностью укомплектованной личным составом и боевой техникой, включая стрелковое оружие и по 3 боекомплекта зенитных управляемых ракет на каждый дивизион, всего – 54 штуки. Большинство ракет находились в разобранном виде в хранилище техдивизиона «на точке». Два дивизиона располагались «на зимних квартирах» в Золотоноше, но, по сигналу из штаба ККВО или 6 Гв ТА из Днепропетровска, они должны были выйти на заранее намеченные позиции, развернуться там и быть готовыми к стрельбе после получения ракет из технического дивизиона, который должен был прибыть на дежурную позицию («точку»).
    На «точке» постоянно дежурил и один из «огневых» дивизионов полка, сроком более месяца, потом его менял следующий дивизион. Дивизион, находившийся «на точке», нёс постоянное дежурство по охране воздушного пространства в выделенной для него зоне, определявшейся его боевыми возможностями. А они, в первую очередь, определялись боевыми возможностями применявшихся ракет. Их, полностью готовых к боевому применению, на дежурной огневой позиции, на которой была развёрнута и вся техника подразделения, имелось 6 штук. Ещё одно «изделие», на котором отрабатывались навыки по обращению с ракетами и по их обслуживанию, было учебным, хотя по своему виду и конструкции эта ракета ничуть не уступала боевым, только вместо высокотоксичного горючего «Тонка» в его баке была солярка.А вот окислитель, крепчайшая азотная кислота,был настоящий. Его в баке учебной ракеты было ровно столько, сколько положено - около 500 кГ
   Дежурный огневой дивизион обычно находился в «готовности 3». Личный состав занимался делами внутренней службы, а на огневой позиции находилась дежурная смена из состава сокращённого боевого расчёта. Для проверки несения службы и для тренировки подчинённых комдив мог отдать и команду «готовность 1», по которой на позицию должен был прибывать весь личный состав. При «пересменках», на время снятия с позиции одного дивизиона и размещении на ней сменяющего дивизиона, до доклада в штаб ККВО о его боеготовности, зону ответственности прикрывала истребительная авиация, осуществлявшая непрерывное патрулирование в ней.
    Во время несения боевого дежурства дивизион был обязан обеспечивать прикрытие от воздушного противника 18-ти километровой дамбы через Кременчугское водохранилище, возможное развёртывание двух других дивизионов на их позициях, и развёртывание частей 6-й Гв. ТА. Он оперативно подчинялся штабу ККВО. Со штабом поддерживалась постоянная связь, и приказ на переход в «готовность 1», а ещё строже - «боевая тревога», мог быть отдан из Киева на "точку" напрямую.
   После принятия новым дивизионом боевого дежурства проходило построение всего личного состава дивизиона, выносилось Знамя полка, и зачитывался Боевой приказ – «Приступить к охране воздушного пространства СССР». В Боевом приказе было расписано, кто и в какой должности заступает на боевое дежурство. Всё! Шутки в стороны! Никаких самоволок и грубых нарушений! Вступали в силу законы военного времени и суд Военного трибунала.
    «Готовность 1» объявлялась часто, но «не до конца»: во избежание случайных пусков в самом центре Украины борта ракет к пусковым установкам не подключались, хотя на 6-ти пусковых установках на стартовой позиции постоянно находилось три боевые ракеты. Ещё три лежали на транспортно-заряжающих машинах в бетонном взводном укрытии, готовые к заряжанию ими пучковых. Все ракеты были полностью заправлены компонентами топлива, с установленной боевой частью, и через 2 минуты после подачи на них сигнала на подготовку к пуску могли быть запущены по цели.
    На цель ракеты наводились по радиокомандам от станции наведения ракет СНР-75, большого сооружения, с высотой антенн до третьего этажа. Координаты целей для СНР могли передаваться из штаба округа, когда дивизион выполнял задачи в системе «Единой сети ПВО СССР», или от собственной радиолокационной станции разведки воздушной обстановки П-12М, если дивизион выполнял армейские задачи. По полученным координатам стреляющий офицер разворачивал СНР, «кабину (или будку) Пэ», как её называли солдаты, в нужном направлении, она захватывала цель и могла начинать «работать» по ней. Но, учитывая то, что над СССР висели разведывательные спутники, СНР чаще всего работала или без излучения в антенну, или «на эквивалент» - угольную конструкцию, полностью поглощавшую излучение СНР во внешнюю среду.
    Наведение ракет в полёте, вычисление команд на управление ими, передача их на борта ракет, обеспечение работы пусковых установок производилось из 3-х кабин: автоматики - «А», управления - «У», и передатчиков - «П». Эти кабины, а также 4 дизель-электрические станции и их экипажи входили в состав Первой, радиотехнической батареи (РТБ).
   Сами ракеты были очень красивыми. Этакие серебристые «карандаши» с крестообразными крыльями, длиной под 10 метров, с классическими «ракетными» обводами. Они весили около 2 тонн каждая. Наши, серии 20ДП, могли поражать цели на дальности до 55 кМ от точки пуска, и на высотах до 30 кМ. Ракеты несли боевую часть весом в 199 кГ, которая при разрыве создавала «воронку сплошного поражения» диаметром до 100 метров. Т.е. ракете для поражения цели не нужно было обязательно в неё попадать, можно было и «промахнуться» почти на 100 метров.
…А запускались ракеты с больших и тяжелых пусковых установок, «ПэУ» для краткости. Они были громоздкими, весили каждая почти по 10 тонн, передвигались , будучи подвешенными на 2 «хОда», по 2 огромных колеса в каждом и общим весом под 3 тонны. При развёртывании для стрельбы «пушки» соединялись с «кабиной У» толстыми кабелями, которые перевозились в металлических барабанах весом около 70 кГ. «ПэУ» обслуживал расчёт из 4-х человек. Одна СНР через «будку У» могла управлять 6-ю «пушками», и обстреливать одну цель очередью до 3-х ракет, последовательно, по одной, с интервалом между пусками 6 секунд. Когда однажды при боевой тревоге все 6 ПУ и СНР-75 синхронно двигались, вместе с 3-мя ракетами грозно «вглядываясь» в небо – это впечатляло…
    Все кабины и пусковые установки передвигались на колёсном ходу, но, в силу их большого веса, они буксировались артиллерийскими гусеничными тягачами. Пусковые – средними АТС, с дизелями по 250 л.с., кабины – тяжёлыми АТТ, с дизелями по 470 л.с. Первый весил 15 тонн, второй – 25.
    Обслуживание пусковых установок, приведение их в боевое положение и свёртывание - при подготовке к маршу, совершение марша и приведение в боевое положение было в обязанностях стартовой батареи (СТБ). Она состояла из 2-х взводов. Каждый взвод имел 3 ПэУ, 3 тягача АТС, 3 транспортно-заряжающие машины (ТЗМ) для перевозки, заряжания/разряжания ПэУ и обслуживания ракет, и 3 автомобильных тягача ЗиЛ-157КВ 6Х6 для перевозки ТЗМ. В Первом, «моём» взводе, служили 19 человек, во втором -18. Да два комвзвода. Итого в СТБ– 39 человек «любимого личного состава», за каждого из которых его командир в ответе.
   Все солдаты и сержанты были срочной службы. Тоже «двухгодичники». Солдат получал до 5 рублей, а сержант - до 15 рублей «денежного довольствия» в месяц, поэтому какую-то материальную ответственность они практически не несли.
    А вот с меня, лейтенанта, с окладом сначала в 180, а потом в 215 рублей, можно было взыскать до 71рубля 66 копеек – не более трети оклада, что «по дембелю» и произошло…
    Но до «дембеля», который «неизбежен, как восход солнца», мне предстояло пройти путь в 731 день…