Сердце дьявола

Говорят, я ужасен. Поистине ужасен. Я предавал, я принуждал, я убивал. Я как бессмертная рок-звезда, что поглощает наркотики и все никак не сдохнет. Что тащится от ненавистного себе уродства и мечтает феерично уйти в закат, но потом. Когда-нибудь в далеком будущем. Не сегодня. Сегодня я буду праздновать, как и каждый день на этой земле, свое превосходство и непокорность. Обычный человек не смог бы справиться с той властью, коей владею я. Потому что сам является ее частью. Слишком много страха и похоти, отчаяния и ненависти, чтобы просто поднять голову и посмотреть на все это, что вы называете жизнью, и сказать хватит. Сегодня я выйду в свет, и меня увидит весь мир, который спустя тысячелетия неверия все же признает Дьявола.

         Глава 1. Призраки.

Сегодняшняя вечеринка обещала быть более шумной и безумной, чем прошлые.  Стремительно пришел октябрь. Наверное, именно это событие и стало причиной пьянки. Загородный дом, сорок пять километров от Москвы, девять соток и триста человек. Вечер субботы.
- Денииис, - протянул девчачий голос его имя. – Что пьешь?
- Виски, - сухо ответил Денис, даже не поворачивая головы в сторону той, кто пыталась с ним контачить. Ноги гудели от усталости, позади полный, замучивший его, день, но мозг все еще работал на все сто, сжигая себя до последней клеточки. И общение с еще одной тупой девочкой с его третьего курса не входило в его планы. Вообще он поехал сюда ради другой особы.
- Что? – переспросила она и закинула ногу на ногу, так старательно, что на лице Дениса едва проскочила улыбка.
- Крепкий ароматный алкогольный напиток, получаемый из различных видов зерна, - на манер рекламы пропел он, повышая интонацию и тон своего голоса.
- Даже не смотри на нее, - усмехнулась назойливая собеседница, игнорируя интеллектуальный ответ своего однокурсника. – Такие птички очень высокого полета.
- Наташ, приехал Юра,-  немного раздраженно ответил Денис и впервые повернулся к ней, явив свое недовольное, усталое и слегка помятое лицо. – Что ты до меня докопалась?
Наташа фыркнула, будто он бесстыдно испортил ей настроение, встала и направилась приветствовать вновь прибывших.  Денис не завидовал этим людям. С другой стороны, может быть, она только казалась такой дурочкой?
Тем временем крепкий ароматный алкогольный напиток начал расслаблять тело и мозги. Парень встал с дивана и решил последовать Наташиному примеру: пойти и поговорить с кем-то. Если около минуты назад его мечтой было спокойствие и виски, то теперь компания и виски. Виски и виски будет как-нибудь потом, когда Денис опять будет думать о Кристине Журавлевой, студентке второго курса. Той птичке высокого полета из обеспеченной семьи. Сейчас она  была в окружение других молодых людей со второго, третьего и четвертого курсов, смеясь и потягивая белое вино. Она легко лавировала между ними, умела поддержать разговор, рассмешить, заступиться за себя, отстаивая свои интересы, поэтому посмеяться над ней было просто невозможно, да и незачем. Красивые и умные встречаются довольно-таки редко. Ходили слухи, что около полугода назад она рассталась со своим молодым человеком, который уехал учиться в Америку. Поэтому сейчас другие парни не на шутку активизировались. Пошел уже второй месяц учебы, а Кристина так по-прежнему и порхала среди толпы в одиночестве, активно сражаясь за свою свободу и независимость. По крайней мере, именно такой ее видел Денис.
Студенты  прибывали как муравьи в муравейник, а он все никак не мог дождаться своего друга, который вскоре позвонил и сообщил, что задерживается.
- Слушай, Ден, ты не знаешь, Ларин еще не приехал? – подлетела Оля, еще одна девочка с его курса. Она так неожиданно вторглась в его личное пространство, что Денис сначала даже не понял, что случилось, и что от него требуют. 
- Нет. Я его не видел, - таким же никаким голосом ответил он и Оле. Ее белокурые волосы были аккуратно собраны сзади, и лишь одна волнистая прядь вдруг  медленно опустилась  ей на лицо. Она подобрала ее и заправила себе за ушко, будто невзначай. Ее левую руку украшали браслеты, а на среднем пальце правой руки переливалось колечко с камушком. Белая почти прозрачная рубашка, заправленная в джинсы, оставляла место мужским фантазиям, а высокие сапоги из кожи вызывали ассоциации лихой наездницы. И нельзя была догадаться, к какому сорту девушек она относилась: к ангелам или к дьяволицам.
 Она бросила «ладно» и побежала спрашивать дальше, унося с собой аромат духов «Шанель», так как быстро потеряла интерес к собеседнику.
Денис подошел к столику с напитками, обновил свой стакан, добавил несколько кусочков льда и направился дальше бродить по студенческим джунглям. Он попытался снова поймать взглядом Кристину, но почему-то в холле ее не было, где собралась большая часть народа, поглощающего алкоголь как антилопы на водоеме. Дом был огромен, и кто знает, где она сейчас могла бы быть. 
Вот уже раз в сотый Денис обдумывал смысл учебы в университете и мечтал о скорейшем окончании. И не просто мечтал, а был одержим. Для него конец обучения был неким началом. По его восприятию мира учеба в университете лишь тормозила его потенциал, вставляла палки в колеса. Он не мог встретить девушку, завести семью, не мог найти нормальную работу, не хватало времени, денег, сил на все его желания. Только Денис не понимал, что проблема не в этом. Он смотрел на собственную жизнь, словно из зрительного зала. Занавес, аплодисменты, ворчание по поводу плохого сценария и выход на свежий воздух.
Запели  «The White Stripes – Blue Orchid», и добрая половина студентов оживилась. Где-то на кухне послышалось громкое ржание, и звон бьющегося стекла. Время близилось к полуночи. 
- Эй, здарова! – крикнул Слава и дружески хлопнул Дениса по спине. Его он и ждал. Только что прибывший друг уже улыбался во все зубы и выпивал пиво. Свет резко погас, а вместо него зажглись мигающие софиты. Толпа загудела. 
- Да, сегодня отдыхаем, - блаженно протянул Слава и чокнулся с Денисом. – Ну че, тебе удалось с ней заговорить?
Денис посмотрел на него исподлобья. Слава походил на большой такой новый шкаф. Ему не всегда удавалось пройти в дверь. Но эта его неуклюжесть никак не мешала ему, скорее наоборот. Женщины все прощали этому нелепому голубоглазому великану, и он с огромным удовольствием их благодарил. Он нравился всем, всегда, в любом состояние, но был за ним один грешок, сильно портивший ему репутацию. Алкоголь. Он даже какое-то время лежал в клинике, пока Денис не протащил туда банку пива, которую они раздавили на двоих. Срыв, мол, у него случился, и он нуждался в собутыльнике. Дальше начались походы к психологу, который в итоге сам же и уподобился своему пациенту.  И уже через месяц Алексей Иванович Бондарев, психолог с двадцати пяти летним стажем, превратился для Славы в Леху. Так они теперь встречаются каждый вторник в «Кружке», разговаривая за жизнь, затем постепенно, переходя из бара в бар, приходят к единому умозаключению. И таксист, не всегда согласный с их мнением, часа в четыре утра развозит их весьма удовлетворенных собой по домам. 
- Все понятно, - буркнул Слава и кому-то крикнул «привет». – Ты даже не знаешь где она, - констатировал он.
- Славаааа! – окликнула его по имени Наташа, пробираясь между людей. 
- Отвали! - с улыбкой на миллион долларов крикнул ей Слава. Но она ничего не услышала. Только улыбнулась еще шире и продолжила свой рыцарский поход.   
Рядом незнакомые девушки, которые наблюдали за происходящим, засмеялись и стукнулись с Денисом и Славой своими бокалами.  Вдруг послышался нервный женский шепоток, который усиливался с каждой минутой как ветер в поле. Головы друзей невольно повернулись назад, и они увидели Его.
Этого мужчину здесь ждала почти каждая. Александр Ларин еще не зашел в дом, но уже знали все, что он прибыл. Он закончил универ два года назад, но до сих пор оставался желанным гостем на любой вечеринке. Конечно, он звезда. Здесь его знает каждая собака. Занимается бизнесом, всегда при деньгах, какой-то очень крутой мужик. Вот и все, что собственно и знал Денис. Только не понимал одно: что он здесь забыл? Разве такому как он интересно общество детей? Курящих траву и распивающих крепкие напитки. Ведь, по сути, здесь не было взрослых. 
- Ууу, - прогудел Слава и добил свое пиво. – Иди, ищи ее, а то уже даже мне понятно, с кем она уйдет сегодня.
- Спасибо, - буркнул Денис, поставил свой стакан на ближайший столик и чуть ли не бегом ринулся на поиски Кристины.
Может быть, Денис поначалу и показался размазней и занудой, но таким не являлся. Просто выдался очень тяжелый день. Обычно он зависал в бильярде по средам, каждую неделю с новой девушкой, выпивая бурбон и раскуривая сигары. Благо, оставленное ему наследство от прабабки, позволяло. Одну ночь, лишь одну ночь Денис мог отключиться от мыслей о Кристине Журавлевой в постели с другой. Ну, а на утро жуткое похмелье отбирало все силы и добивало до пяти вечера, пока организм не потребит литры кофе. Нет, саморазрушение не было его отдушиной. Это было своего рода рекламной паузой, которая как-то заполняла пустые промежутки каждую неделю. Это давно стало системой. Он не понимал, как и когда это началось. Но он плавно влился в эту, созданную им самим, Систему. Она ему нравилась, как и те девушки, все на одно лицо, но с одним лишь именем: Среда.



- Твою мать, Насть, ты где? – спросила Кристина, ответив на телефонный звонок. На другом конце слышался женский плач, сквозь который отчаянно прорывалась непонятная речь. 
- Какая авария? – закрывшись в туалете второго этажа, переспросила Журавлева.  – И почему ты с Жениного телефона мне звонишь?
Музыке будто заткнули кляпом рот, и теперь она издавала только бу-бу-бу, вместо внятных слов. По крайней мере, так ее слышала Кристина.
- Приезжай, я на Патриарших, - заикаясь, ответила Настя. – Тут трупы.
- Какие трупы? Насть, ты что? Ладно, я еду! – крикнула Кристина и сбросила вызов. Девушка посмотрела в зеркало и заметила маленькое черное пятнышко от туши под глазом. К счастью здесь же она нашла коробку с ватными палочками, взяла одну, смочила ее своей слюной, предварительно вытянув губы в трубочку, и подтерла незначительный недостаток. Изолировав себя от посторонних, она учуяла запах собственных духов, смешанных с запахом дезодоранта. Так как парфюм был куплен только два дня назад, и Кристина не успела привыкнуть к своему новому аромату, который еще не успело впитать ее тело, она его чувствовала очень ясно, будто кто-то еще находился с ней  здесь. Затем она просто ополоснула руки прохладной водой, вытерла их одноразовыми полотенцами и вышла из уборной.
- Извини, - бросила она какому-то парню, с которым случайно столкнулась, и побежала вниз по лестнице к выходу. Вдруг какой-то другой тип перегородил ей дорогу, и не случайно. 
- Попалась, - протянул Слава и поднялся на одну ступеньку.
- Что, прости? – тупо спросила Журавлева, вообще не понимая, что происходит. Ей надо было срочно ехать на пруды, подозревая, что Настя вляпалась во что-то серьезное. Что-что, а трупов еще не было в ее историях.
- Мне идти надо, але! – сказала она парню внушительных размеров, но тот не собирался отступать. Приняв на грудь прилично, он уже мало что соображал.
- Слав! – окрикнул незнакомца парень, с которым она только что встретилась наверху.  Пьяный Слава перевел свой туманный и заторможенный взгляд на приятеля, затем на Кристину и рывком схватил ее за руку.
- Эй, - мягко и спокойно протянула та. – Чувак, там еще много девушек.
Девушке стоило больших усилий сохранять спокойствие, потому что она ненавидела пьяных мужиков, поэтому пыталась вести себя благоразумно. Тихий и монотонный  голос как-то действовал на наркоманов и пьяниц, и Кристина умела выкручиваться даже из таких ситуаций.
- Да отпусти ты ее! – крикнул Денис и бросился оттаскивать друга.
Высвободившись, Кристина бросила «спасибо» своему спасителю и кинулась искать свое пальто.
- Что за день-то сегодня такой, - вслух подумала Журавлева и зашла в комнату с верхней одеждой. Куртка на куртке, пальто на пальто, сумки, обувь, пакеты, бутылки и никого народу. Где-то из угла исходил мягкий свет торшера, и пока Кристина пыталась найти включатель, с ней поздоровались.
- Справа, чуть повыше, - подсказал мужской бархатный голос.  Послышался долгожданный щелчок, и верхний свет зажегся.
- Спасибо, - бросила Кристина еще одному незнакомцу и принялась искать свое пальто в этой куче. Прошло две минуты безрезультатных поисков.
- Блин, - ругнулась она и открыла шкаф, в котором тут же обнаружила то, что искала. По привычке посмотрела на свои наручные мужские часы Rolex, которые выиграла у одного типа. Часто ее спрашивали, почему она носит совсем не женские часы, но для нее это были не просто часы. Это была ее гордость, трофей, который так же не забывал напоминать ей о ее слабости к покеру.
 Она до сих пор помнит запах его потной рубашки от Armani, которая стала мокрой после того, как он проиграл ей сначала пятьсот долларов, а потом десять тысяч. Rolex оказался на столе лишь из-за его любопытства и азарта. Конечно, как двадцатилетняя девчонка смогла обыграть взрослого мужчину сорока двух лет, бизнесмена, потратившего на эту игру не один год, у него просто не укладывалось в голове. Нет, он не был пьян в тот вечер, поэтому некого было винить кроме как себя в своем глупом поражении.
Кристина быстро накинула пальто и положила мобильник в карман.
- Уходишь так рано? – снова отозвался незнакомец, восседающий возле окна в кресле, даже не глядя в сторону Кристины. – Скоро садимся играть в покер. Разве не присоединишься?
- Нет, для многих людей час ночи это уже слишком поздно, - немного жестковато ответила она и вышла.
Веселье было в самом разгаре, но ей некогда было жалеть о своем уходе. Быстро попрощавшись с несколькими своими подругами, Кристина выбежала на крыльцо, предварительно обмотав шею шарфом, и столкнулась с ребятами, которые потягивали сигареты, косяки, и оживленно вели беседу. Свежий воздух ударил в лицо. Она вздохнула и посмотрела в небо. Оно по-праздничному было разряжено покрывалом звезд, ведь за городом они всегда были ярче.
- Уоу, Журавлева, ты куда? – остановил ее темноволосый парень в пуховике и сигаретой в руке, явно выпивший.
- Домой, - соврала Кристина, молясь, чтобы ее не доставали расспросами.
Она невольно поморщилась от ненавистного ей запаха табака и марихуаны, сдобренного ярким спиртным амбре.
- Давай подвезу, - не унимался тот.
- Я на машине, не переживай, Борь. Пока, ребят! – быстро проговорила она и стремительно скрылась в темноте.  «Ты бухой, куда тебе за руль?» - подумала Кристина и как можно быстрее сорвалась с места на Патриаршие.



- Миш, а вот ты веришь в призраков? – еле складывая слова в предложение, философски спросил меня Никита и плюхнулся рядом со мной на диван. От него пахло и травой и алкоголем, но мой друг не унимался. Покурив, он мог часами рассказывать мне об НЛО, мертвых душах, загробном мире, о Боге и Дьяволе, и я как-то привык к вопросам такого рода.
- Нет, Никит, не верю, - ответил я.
- А вот это ты зря, - протягивая букву «я», ответил Никита и прищурил глаза от сигаретного дыма, который я пустил ему в лицо.
Мы специально ушли на второй этаж, а то уже голова раскалывалась от этой музыки. А народ в моем доме танцевал, бухал, курил и развлекался, и уверен, ни у кого из них, кроме меня, голова не болела сегодня. Она будет болеть завтра, благо, завтра воскресенье.
Я достал из аптечки анальгин, запил его пивом и тяжело выдохнул. Даже как-то стало обидно, что такой фрукт, как я, так быстро скис. Но на то были свои причины, поэтому мое расстройство продлилось меньше трех секунд.
- А давай поспорим на сто баксов, что я докажу тебе существование призраков? – вдруг оживился Никита и буквально подскочил с дивана.
Если честно, я даже не мог уже смеяться над ним. Нет, Никита был особенным другом, всегда подгружающий меня своей философией. Иногда это напрягало, а иногда я мог просто так глубоко провалиться в свои собственные мысли, дабы не слышать его, что находил решения всем своим проблемам. И вообще, Никита в повседневной жизни, и Никита под марихуаной, очень разные люди. Допустим, завтра он и не вспомнит про ту сотню зеленых.
- А давай, - азартно ответил я.
- Пойдем, - озадаченно сказал Никита и вывел меня из комнаты.  – У меня есть один друг, он там, внизу, и он экстрасенс.
- Ооо, - протянул я, усмехаясь. – Мне даже стало интересно.
Спустя пять минут мы и вправду нашли некоего Дениса Сорокина, студента третьего курса. Походил он на трезвого, и я с облегченьем выдохнул.
- Да он бухой, ты не видишь что ли? – сказал мне Денис и рассмеялся. Меня только смутил какой-то парень, лежавший рядом с ним на полу без сознания.  - Не обращай внимания. Скоро отойдет.
- Да сам ты бухой, - буркнул ему Никита. – Пошли наверх, там никого нет.
Это звучало очень пошло и интригующе одновременно, и я надеялся на то, что нас никто не услышал. 
Около нескольких секунд я наблюдал за колебаниями Дениса. Я готов был к любой реакции этого парня, но она оказалась самой неожиданной.
- Ладно, пойдем, - сухо ответил паренек, и мы поднялись ко мне в комнату.


- Хочешь вызвать кого-то из умерших родственников, друзей, подруг, бывших девушек? – абсолютно серьезно и трезво спросил меня Денис, когда мы оказались втроем в моей комнате.
- Ты серьезно? – тупо спросил его я, переводя взгляд на Никиту. Анальгин начал действовать.
- Мы же поспорили, - ответил Никита и сел на диван.
- Закрой шторы и выключи свет, - обратился ко мне Денис. Я сделал все, что он попросил, и присоединился к своему обкуренному философу, уже пожалев об этом пари.
Экстрасенс зажег свечку, и его лицо немного испугало меня. Денис закрыл глаза и будто перестал дышать. Мышцы в моем теле напряглись, и я не заметил, как затаил дыхание, словно охотник, наблюдающий за своей жертвой. Казалось, даже музыка стихла, пытаясь не мешать этому таинству. Никита еще раз посмотрел на меня. Глаза его блестели так, будто мы оба стояли на старте в ожидании, когда светофор загорится зеленым. И он загорелся.
- Не надейся на своего отца. Он все оставит этой овце, - вдруг сказал экстрасенс и посмотрел на меня. – Но мы можем договориться.
- Так, все, ребят, Никит, гони мне сотню, - сказал я и встал с дивана, чувствуя неладное.  Денис взял меня за плечо и повернул к себе. Белки его глаз окрасились в черный. В ужасе я отпрянул от него. У меня началась отдышка, снова разболелась голова, сердце заколотилось как бешеное, будто я съел какой-то наркоты. И тут я начал думать, может я и вправду сожрал что-то, только забыл? А может, Никита что-то подмешал мне в стакан?
- Твою мать, - только и смог сказать я. Наверное, любой другой на моем месте, повторил бы мои слова. Потому что они, черт подери, такие универсальные.
- Ты же понимаешь, что наладить отношения с отцом ты сможешь только в том крайнем случае, если твоя мачеха умрет? – спросил экстрасенс и поставил горящую свечу в подсвечник.
- Это подстава? Ты что ему рассказал, придурок?! – дико заорал я на Никиту и взял его за шкирку.
- Ничего, клянусь тебе! – испуганно ответил тот, и я бросил его обратно.
- Человек за человека, - снова отозвался Денис. – Ну что? Будем договариваться?
- Проваливай, - ответил я со всей ненавистью, как только мог. Парня это только рассмешило.
- Конечно, ведь это она и убила твою мать! – воскликнул экстрасенс, и я вдарил ему по лицу и в следующую секунду почувствовал боль в костяшках пальцев.
- Это не доказано! Следствие закрыли много лет назад! – выпалил я, а параллельно Никита пытался оттащить меня от своего друга, но меня трясло от злости так, что сводило челюсть. 
Дверь в мою комнату открылась, и в нее завалились какие-то студенты. В темноте я не мог различить их лица, но потом признал в них своих однокурсников.
- А что вы тут делаете? А, Миш? – сладким голоском пропела Маша, убитая в хлам. Ну вот, все опять нажрались без меня. Что за люди-то такие?!
- Призраков вызываем, - иронично ответил Никита. 


Глава 2. Натюрморт.

Мокрый асфальт блестел в свете уличных фонарей. Полчаса назад закончил лить дождь, но Настю это не обрадовало. Она и так стояла на улице и мерзла, в состояние полного шока. Адреналина ей хватило только на то, чтобы позвонить лучшей подруге. Полицейские обступили Настю, некоторые пытались заговорить с ней, но как только поняли, что сейчас этим заниматься бесполезно, отправили к ней врачей.
- Эта девушка была за рулем? – донесся до нее голос одного из полицейских, который пытался разобраться, что здесь произошло.
- Нет, молодой человек, - ответил ему кто-то из свидетелей.
Народ на улице только собирался. Полицейские оцепили место аварии, а оно было не маленькое, потому что по земле были разбросаны три мертвых тела.
Первые несколько минут после произошедшего Настя трясла за плечи своего молодого человека, лицо которого были в крови и ужасно изуродовано. Но его смерть была мгновенной. С тяжелой головой, которая еще и кружилась, видимо от удара, она буквально вывалилась из машины, но картина, которая предстала перед ней, только ухудшило ее состояние. Девушка не знала что делать, куда звонить, кого просить о помощи, да и можно ли ей самой передвигаться? Вдруг она серьезно пострадала, и только адреналин держал ее на ногах? Она не знала.



- О, Кристин, ты куда так подорвалась? – спросил Миша, завидев отъезжающую машину подруги, когда вышел на крыльцо покурить. Случившееся требовало никотина.
 Она открыла свое окно, и он встретился с ней глазами.
- Что-то случилось?
- Настя в аварию попала, - тихо ответила Кристина. – Я должна ехать.
- Не Дементьева случайно? – заинтересовался хозяин дома. Миша заметил, что с Журавлевой что-то не то, и шестое чувство подсказывало ему, что не только авария была тому причиной. – Она же вроде должна была приехать сегодня.
Кристина тяжело вздохнула, еще раз посмотрела на часы, давая понять, что торопится и не имеет желания разговаривать. После года общения Миша привык к такой ее привычке. Он прекрасно знал, что эту девушку не удержишь, если она сама того не хочет. Они могли отрываться несколько дней, а потом она пропадала на неделю. Кристина умела играть любую роль, подстраиваясь под каждого человека как хамелеон, чтобы каждый верил, что именно он знает истинное ее лицо. Но это было далеко не так, и уже сейчас Миша понимал, что ближайшее время Кристина Журавлева не появится в его обществе. Так же как не ответит на его телефонный звонок и сообщение.
- Извини, езжай, - сухо ответил Миша, пытаясь скрыть обиду, и сделал шаг назад.
- Пока, - ответила Кристина, закрыла свое окно, и красная мазда с ласкающим уши гонщиков звуком, урча, скрылась из виду.
Тупо глядя на закрывающиеся ворота, он мысленно отправился с ней, в надежде, что она почувствует это и вскоре сама ему позвонит. 
Их отношения имели не простой оттенок. Миша Андреев был одним из друзей ее бывшего парня Леши, укатившего в Америку, который сам их и познакомил около года назад. Леша уехал, а все остались, и ничего не изменилось. Но как бы Миша не пытался влезть в тайны бывшей девушки своего почти лучшего друга, всегда получал от нее пощечину. В прямом смысле. Удивительно, как они до сих пор продолжали общение. 
Кристина могла завалиться к нему на квартиру в два часа ночи, выпить с ним вина и уехать, ни сказав и слова. Андреев, напротив, не имел таких привилегий, он просто дальше шел спать. По началу, он пробовал устроить ей допрос, в самых разных формах, пытаясь любой ценой узнать, что же происходит в ее жизни. Но в итоге он просыпался с жутким похмельем на утро, словно получая от нее порцию скорпионьего яда. Есть два основных вида этого яда. Первый может убить беспозвоночное, но для человека он не более опасен, чем укус осы. Второй может быть смертельным. Он парализует головной мозг, нервные окончания, сердце и грудные мышцы. И Миша уже представлял себя в двух шагах от этой смерти.
 Нет, о близости не могло идти и речи. Кристина была слишком занята своим собственным миром. Иногда Мише казалось, будто он просто пешка в ее невидимой партии и предполагал, сколько еще таких фигур могло быть. Тем не менее, он позволял ей все, что ей вздумается, не понимая, как у нее это получается. Наверное, потому что иногда были поистине прекрасные дни в ее компании, и в каждое затишье он их ждал, как дети, затаив дыхание, ждут жаркого лета.
- Миш! – крикнули ему в спину ребята с крыльца. В его тишину снова ворвался весь этот праздничный шум, и Андреев, глубоко вдохнув морозный воздух, пошел в дом. Анальгин подействовал окончательно.

Пахло выхлопными газами и бензином. К полуночи Садовое кольцо начинало дремать, словно уставший большой жирный кот, но движение редких машин не замедлялось. Иногда этот промежуток дороги словно погружался на глубину океана, так здесь становилось тихо, но потом снова поднимался на поверхность. И шел дождь, несмотря на который, смог и не думал отступать.  Слишком глубоко он въелся и в это дорогу и в эти дома.  Поначалу капли стеснительно падали на землю, но позже обрушились со всей силы, так что дворники автомобилей ходили туда-сюда как метроном.
- Насть, - убавив громкость радио, вдруг позвал он ее по имени.
- Что? – спросила Дементьева, уныло глядя в окно. Дорога немного утомила ее, и сейчас она была загипнотизирована мелькающим пейзажем. 
- Может, домой вернемся? Настроения нет, - ответил он, закуривая сигарету. Он так первоклассно это делал, что Настя не могла оторвать взгляд. В эти моменты Женя походил на какого-нибудь злодея из боевика, томно прищуривая глаза и затем выдыхая облако дыма. Лицо его покрылось двухдневной щетиной, но ей это только нравилось. Невзначай она потеребила его отросшие колючки, улыбнулась и снова обратила свой взгляд в окно.
- Позвони Кристине, поговори с ней.
Настя нажала на кнопку своего мобильного, но экран не загорелся.
- Батарейка села. Не судьба, - выдохнула она и встретилась с его пристальным взглядом. – Ой да ладно тебе, Жень! – словно маленькая девчонка в детском саду, вскрикнула она. – Приедем, не понравится – уедем.
- Ок, - совершенно спокойно ответил тот, и в салоне источником звука снова стало только радио.
- Ты знаешь, мне сегодня опять мой отец приснился.
Настя застыла и еле заставила себя повернуться к нему. Сердце застучало быстрее, она сделала два вдоха и выдоха и спросила:
- И что было во сне?
- Будто мы гуляли с тобой, по лесу, а навстречу отец. Я вас познакомил, он был очень рад, но сказал, что пришел не за этим. Я тогда спросил его зачем, но он ничего не смог мне ответить, а просто повел меня за собой. Затем он привел нас к какой-то пещере. Тебе я сказал остаться, а сам пошел вслед за ним.
- А что дальше?
- Я не вернулся, - просто ответил Женя и выкинул дымящийся бычок в окно.
- А тебе известно, что нельзя за мертвыми ходить во сне? – с накатывающим приступом тошноты и злобы, спросила Дементьева.
Тогда он расплылся в своей самой милой и победной улыбке. Настя демонстративно отвернулась к окну и громко вздохнула.

За два года она привыкла к нему. Привыкла и к его привычке читать книжки до трех часов ночи и к отказам на ее просьбы бросить курить. Привыкла к самопожертвованию, но умеренному, чтобы совсем не растворить себя в нем, как это делают в ресторане с пакетиком сахара. Аккуратно разорвать его краешек и добавить содержимое в кофе, при этом, не рассыпав маленькие крупинки по столу. Из двух пакетиков она бы высыпала только полтора.
За полгода совместной жизни она стала владеть еще большим багажом знаний о мужчинах. Отскрабленное до блеска тело с мягким ароматом симмондсии, более известной под названием жожоба, вечно гладкие ноги, ухоженные руки, ногти, волосы. Ведь она верила, что все это и было символом женственности и гармонии. 

Настя снова посмотрела на него и больше не могла злиться. Она начала злиться на людей, которые бесцеремонно таращились на искореженную машину ее молодого человека, словно надоедливые соседи, желающие знать все о твоей личной жизни. Ты словно стоишь на сцене, голый, а весь зал пристально изучает тебя и углубляется в твои проблемы, вытаскивают их наружу, как мясо, привязанное к веревочке и проглоченное чеховской Каштанкой.
Дежавю принято считать определенное психологическое состояние, во время которого человек чувствует, что подобная ситуация уже происходила. Бывают моменты, когда с пугающей точностью можно знать, что произойдет в следующий миг, но у Насти этот момент не случился. Она лишь задыхалась от нахлынувшего, туманного чувства и пыталась понять, как такое вообще может быть.
К ней подошел мужчина лет тридцати пяти в синем костюме скорой помощи. Он не стал с ней разговаривать, а просто отвел в сторону от этого жуткого натюрморта, где мертвой природой являлись не яблоки, кувшины, цветы и прочая излюбленная атрибутика художников, а мертвые люди. Без движений и дыхания.
Врач посвятил ей фонариком в глаза, измерил давление, осмотрел ее тело на предмет переломов или каких-нибудь других увечий. Затем поднес к ее маленькому носу вату с нашатырным спиртом, и спящая красавица проснулась. Пелена сошла с ее глаз, и она уставилась на своего спасителя. 
- Как вас зовут? – холодно спросил он. Так бездушно и отстраненно, будто совсем не хотел знать ее имени.
- Настя, - ответила она и начала оборачиваться по сторонам. – Анастасия Дементьева.
- Как себя чувствуете? Что-то болит?
- Нет. Ничего, - поспешно ответила Настя, как закружилась голова, и все поплыло.
- Давайте поднимемся в машину.
Врач взял ее под руку и помог ей расположиться внутри скорой.

Я зашел в дом и первым делом осмотрелся. Музыка немного стихла, потому что дело шло к трем часам ночи, да и толпа немного поумерила свой пыл, но праздник еще не заканчивался. Пахло потом, парфюмом, алкоголем и дымом.  В общем, всем тем, чем и должно пахнуть на таких «мероприятиях».
Пройдя на кухню, я увидел непринужденно хлопочущих девчонок со второго курса. Те готовили поздний ужин. Как приятно видеть трезвых и вменяемых людей на фоне остального хаоса. Я открыл окно, в которое тут же ворвался морозный воздух, но мой взгляд задержался на картине, которая стремительно разворачивалась на заднем дворе. Два парня. Одного интенсивно рвет в сугроб, другой что-то кричит, причем первый умудряется еще что-то отвечать. Я проклял себя уже тысячу раз и поклялся больше не устраивать ничего на своей территории.
И снова вспомнил о Кристине.
- Миш, ты куда? – Бросили мне в спину, когда я пулей вылетел из кухни и побежал на задний двор.
Снег хрустел под моими ногами, а изо рта выходил пар, так как дыхание мое сильно участилось. Будто буйвол несется сквозь ночь. Застучало в висках, я не чувствовал собственных ног. Пробежал между высоченных снежных елей, расположенных на участке моего дома, а точнее дома отца, и завернул за угол. 
Очнулся я только тогда, когда человек десять пытались оттащить меня от Дениса. Я помню, как первый удар точно пришелся ему в челюсть, а дальше пропасть. Темнота. Не замечая, как снег окрашивается в красный, я продолжал, все больше походя на мясника, забивающего скот. Я никогда прежде этого не делал. С людьми. Да, я иногда участвовал в спарринге со своим тренером по боксу, но то была совсем другая палитра эмоций. Я держал дистанцию, контролировал своего тело, мысли, импульсы. Сейчас же я смахивал на бешеного пса, сорвавшегося с цепи, или что еще хуже, на наркомана. И когда меня уволакивали обратно в дом, я обернулся, чтобы напоследок увидеть выражение его лица. Глаза у него были такие же черные, как двумя часами ранее в моей комнате наверху. И он улыбался, прямо как самый настоящий псих. Но готов поспорить: больше никто не стал тому свидетелем. И мы оба это знали.

- Выпей.
Я принял у него стакан с виски и застыл, будто позабыл, что с этим делать. Несмотря на то, что команду мне уже дали.
Часы на его левой руке скользнули к запястью, и в звенящей тишине я услышал монотонное тиканье своих собственных. Он не торопился садиться, застыв возле книжного шкафа с неподдельным интересом к зарубежной литературе. Тогда я уныло посмотрел на дно своего стакана и выпил коричневую жидкость залпом. Жжение в горле сменилось на приятное тепло, и я откинулся на спинку дивана.
- Я не буду спрашивать, кто это был. – Вдруг сказал Ларин и повернулся ко мне. При своих ста девяноста семи сантиметрах роста он был выше меня и убедительнее. Иногда я сильно завидовал его самоконтролю и спокойствию, ведь ни разу за все время нашего знакомства не видел его в компрометирующем состоянии. Всегда трезвый ум, здравые мысли и бесстрашие. Его взгляд всегда был категоричен и тверд, будто обнажая все то, что хотелось бы скрыть. Не каждый мог выдержать эту неоднозначность и прямолинейность одновременно. И о да, это был единственный человек в моей жизни, который умел обуздать судьбу и подчинить ее себе и своим желаниям. К своим двадцати пяти годам он имел все. Деньги, женщин, успех, влияние. Мне было только интересно, сколько еще времени он продержится.
От пережитого стресса и килограмма усталости на моих плечах я даже рассмеялся.
- Ты не поверишь.
Я взял бутылку со стола и сделал три солидных глотка. Она так идеально подходила по своей форме к моей ладони, что я не захотел с ней больше расставаться. Немного повело.
- Зачем ты набросился на него?
- Зачем? – Тупо переспросил я, нахмурив брови. Но махнув рукой в его сторону, я только сделал еще два глотка. Бросило в знакомый упоительный жар, и мне хватило храбрости задать следующий вопрос:
- А ты веришь в сверхъестественное?
Почти не моргая, Ларин еще какое-то время смотрел мне в глаза, затем повернулся обратно к книжному шкафу, будто я вообще спросил что-то не то. Что-то очень личное. Как вопрос о вероисповедании, или о первой любви.
- Нет, - тихо ответил он, продолжая что-то искать среди старых книжек, покрытых толстым слоем пыли.
Мама любила читать. Каждую субботу она устраивала генеральную уборку, и все книги в доме она аккуратно доставала из шкафа, протирала специальной тряпочкой, а затем снова убирала обратно. После ее смерти я перетащил всю ею сокровищницу к себе в комнату, оставаясь единственным членом семьи, кто все еще хранил воспоминания о ней. И каждую субботу я доставал эти воспоминания из самых далеких полочек своего мозга, протирал их тряпочкой, и они снова приобретали былые свежесть и краски.
- Ладно, проехали, - выдохнул я, и на моем лице появилось что-то похожее на ухмылку. - Пошли лучше нажремся.
В ответ последовала торжествующая белоснежная улыбка.

- Что они делают? – спросила Оля у рядом лежащего тела Никиты, разум которого уже подобрался к нирване. На других диванах так же преспокойно покоились его прототипы, окруженных толпами студентов. Здесь были молодые актеры, певцы, музыканты и даже будущие педагоги, поглощающие текилу с такой страстью, что девушка тоже хотела присоединиться к общему веселью. Два бармена, парень и девушка, развлекали, разжигали и бессовестно спаивали публику.  Бутылки в их руках совершали невероятные пируэты, заставляя зрителей радостно вскрикивать. Но Олю не интересовал весь этот народ, поглощающий алкоголь, как воду. Она заметила только что спустившихся Мишу и Ларина. Подобно цунами они летели к барной стойке и сносили все на своем пути. Глупый вопрос, что эта парочка собирается делать. Оба прокричали «Абсент!» и опрокинули две рюмки с такой легкостью, что становилось страшно предполагать, чем закончится эта ночь.
Никита даже открыл глаза и немного приподнялся, упираясь локтями в диван.
- Теперь можно сказать, что вечеринка начинается, - ответил он Оле и снова опустил голову на подушку, блаженно прикрыв веки. Пока Никита растекался по дивану, она не могла понять, как вообще можно расслабиться, когда музыка орет на полную катушку.
- Народ! – заорал Миша и взобрался на стойку. Ди-джеи немного приглушили музыку, так, чтобы было слышно хозяина дома.  – Все в бассейн! – словно командир, он отдал своему войску приказ, размахивая бутылкой абсента словно мечом. Миша словно поднимал студентов на войну с невидимым врагом. Затем он изящно спрыгнул с пьедестала, и вместе с Александром Лариным они побежали в бассейн, который находился в другой части дома. Толпа загудела и бросилась за ними, сбрасывая с себя на ходу одежду.

    Глава 3. Голод.

Через сорок пять минут я уже была на месте аварии. Найти Настю мне не составило труда. Она стояла рядом с машиной скорой помощи, устремив свой пустой взгляд в никуда. Полицейские мигалки то и дело слепили мне глаза, что иногда я закрывала ладонью лицо. Так как дорогу перекрыли, мне пришлось ехать прямо через дворы Патриарших, где я и бросила машину.  Целый перекресток одного из участков Садового кольца был оцеплен. Полицейские переговаривались друг с другом, кто-то из них опрашивал возможных очевидцев, которых оказалось больше, чем должно было быть. Время перевалило за два часа ночи, но это никому не помешало здесь собраться. То были люди, шедшие мимо в момент аварии и после. Случайные зрители этого случайного ужаса.
- Извините пожалуйста! – крикнула я, когда мимо меня проходил полный мужчина в полицейской форме, которая прибавляла ему еще килограмма два точно. Наверное, он это заметил еще в тот момент, как только примерил ее.
- Девушка, вы что кричите? – устало спросил он, смотря на меня своими красными глазами.
- Я подруга пострадавшей. Можно к ней?
- Можно. Валяй.
Я радостно поблагодарила его и понеслась к Насте.
- Может, расскажет тебе что-нибудь! – крикнул он мне в спину. 
 Тут же на асфальте я заметила осколки разбившегося стекла, капли крови и две искореженные машины. Видимо, трупы уже увезли.
- Ты как? – осторожно спросила я, когда приблизилась к ней. Она подняла голову, и я увидела ее заплаканные глаза. Тушь растеклась по ее щекам и застыла как на холсте, губы высохли и покрылись мелкими трещинками. 
- Поехали домой. – В голосе ее слышалась заметная хрипотца, будто она много курила сигареты. Но Настя не курила.
- Где Женя?
Она сделала глубокий вдох, и я заметила, как по ее телу пробежала дрожь.
- Мы ехали, он отвлекся, а потом в нас на всей скорости влетела вон та машина. – Она кивнула в сторону какой-то белой железяки едва ли похожей на автомобиль. – Я сказала ему, чтобы он смотрел на дорогу, а не на меня, но кто же знал, что машина могла выехать на встречную, на скорости сто восемьдесят.
Подруга говорила спокойно и членораздельно. Не понимаю, почему никто из полицейских ее так и не разговорил. Меня даже немного пугало ее безразличие к произошедшему, будто что-то похожее происходило в ее жизни чуть ли не каждый день.
- Он умер на месте. А на мне ни одной царапины. – Сказанное рассмешило Настю, а потом снова погрузило в свои мысли.
Дальше я переговорила с одним из полицейских, рассказала ему все то, что только что услышала от Насти, оставила свой телефон и пообещала, что завтра привезу ее в отделение. Так же оставила контакты родителей Жени, которые по чистой случайности нашла у себя, так как Настин мобильный сел, и мы отправились к моей машине.   
Когда мы оказались внутри еще не остывшего автомобильного салона, я полезла в сумку за телефоном. Не было ни пропущенных вызовов, ни сообщений. Я собралась было набрать Мишу, но что-то не дало мне этого сделать. Да и зачем мне было ему звонить? Тешить пустыми надеждами? Но я нуждалась сейчас в его спокойном голосе, правильно подобранных словах, и готовности приехать в любую минуту, все равно, даже если бы мой ответ был отрицательным.
- Ты как? – не найдя, что сказать, спросила я и бросила взгляд на панель, где подсвечивало синим цветом три цифры: 3:19. Начинало подташнивать, и я прибавила газу.
- Почему так холодно? – вопросом на вопрос ответила подруга и поежилась на кресле заднего сиденья.
- А, извини, - ответила я и включила печку. – Мне жарко.
И только сейчас я заметила, что ладони мои были холоднее льда, но, тем не менее, тело пылало. Не думала, что после алкоголя это может повториться, обычно он спасал в таких ситуациях. Я снова набрала Мишу. После двух гудков сбросили.
В 3:50 мы припарковали мою машину у меня во дворе на Кутузовском. Тихо. Только вдали слышалось гудение проспекта, похожее на завывание волка.
Как можно скорее мы направились к моему подъезду. Я подвела ключ к домофону, и дверь открылась с ужасными стонами, грозившими разбудить весь дом. Внутри сухо, от стен цвета персика пахло краской, запах которой все никак не мог выветриться с весны. Справа и слева никому не нужные почтовые ящики, каждый со своим номерком. Мне становилось хуже.
Когда двери лифта закрылись, я оперлась спиной о его стенку и закрыла глаза, чувствуя, как тошнота подходит к горлу.
- Что с тобой? – обеспокоенно спросила Настя, нажимая кнопку с цифрой моего этажа.
- Мне давно надо было лечь спать, - простонала я. Больше мы не разговаривали. Не было сил. Я мечтала о горячем душе и уединение, чтобы приступ прошел как можно быстрее. Это происходит со мной уже последние три года, а я даже не помню день, когда все началось.
Будто в тумане я открыла дверь своей квартиры. Выяснилось, ни отца, ни матери дома не было. Оно и к лучшему.
- Если хочешь, иди на кухню. Поешь что-нибудь, - еле выговорила я, сняла с себя сапоги, повесила на вешалку кожанку и поволокла свое тело в ванну. Рукой скользнула под кофту, и поняла, что вся горю. Вяло снимая с себя одежду, я побросала ее в корзину с грязным бельем, потому что все, в чем я была на вечеринке, пропахло табаком.
Сначала я включила душ, прогрела горячей водой холодную ванну и с трудом залезла в нее. Тело покрылось мелкими мурашками, и я закрыла глаза, не желая выходить отсюда никогда. Закружилась голова, и стало казаться, будто я катаюсь на каруселях. Тошнота понемногу начала растворяться в этом пару, мышцы расслаблялись. Вода была кипяток, но я не замечала этого, продолжая поливать ею свое лицо, плечи, ноги, покрывая каждый сантиметр каплями. Мозг отказывался подавать какие-либо команды, отправляя меня в забытье. Интуитивно я понимала, что если выйду сейчас, все повторится, и я проведу остаток ночи возле туалета, а это было не очень заманчиво. Я чувствовала, как билось сердце в моей груди, как кровь вяло передвигалась по распухшим венам на моих руках и ладонях. И время застыло. Почему-то в голове возник образ Леши. Да, давненько я о нем не вспоминала. Как любитель позаниматься самоанализом, я постоянно прокручивала то время, которое мы были вместе, и постоянно приходила к какому-нибудь умозаключению. Такому, которое приносит с собой только боль и ком в горле, а потом и желание выпить. Опять затошнило. Черт. Когда же это все кончится?
- Кристин, ты там в порядке? – послышалось снаружи.
- Да.
- Ты час уже там сидишь.
- Спокойно. Я скоро выхожу.


Миша отчаянно топил свои самые укромные места алкоголем. Даже последний разговор с Кристиной и драка с Денисом стали казаться ему сном, который на завтра он вообще забудет.
- Слушай, так напиваются, когда хотят забыть кого-то, - подметил Ларин, поднес стакан к губам и сделал глоток, смакуя чистый виски. Безо льда. К этому времени оба выпили достаточно, чтобы сначала станцевать стриптиз, затем выпить еще по одному абсенту, потом нахлебаться воды в бассейне, а в конце пускать слюни и смотреть в одну точку, даже не имея сил на хмельную философию. Но нет. Первый сидел себе преспокойно на диване, наслаждался виски, будто это был первый стакан за этот вечер, и пытался вести трезвый разговор со своим пьяным другом.
- Да, забей, Сань, - отмахнулся Миша и хлебнул из бутылки с прозрачной жидкостью, которую все это время держал в руках. Он уже прикидывал, как хреново ему будет уже этим утром, но это не останавливало его.
- Да нет, - фыркнул Саня. – Давай поговорим.
- Несколько часов назад я видел, как тот парень, которого я, кстати, избил, но уже позже, делает какой-то обряд, или как там это называется, у меня в комнате.
Ларин посерьезнел и наклонился к нему, чтобы лучше слышать.
- Я поспорил с Никитой, что тот докажет мне, что призраки существуют.
Он рассмеялся и снова выпил яду.
- Представил мне какого-то парня. Мы поднялись ко мне в комнату. Он задал очень странный вопрос.
- Какой? – тут же спросил Александр и немного прищурил глаза, словно дул сильный ветер.   
- Кого я хочу вызвать, - ответил ему Миша, смотря прямо в его зеленые глаза и прикидывая, верит ли ему собеседник или считает, что тот изрядно пьян. – Мертвых друзей, близких, родных, может даже бывших. Ну, я сначала поржал.
- А потом?
- А потом, я клянусь тебе, его зрачки стали черными. Он начал говорить такие вещи, которые никто кроме тебя и Никиты не знал, а еще он озвучил мой самый большой страх, Сань. Что это Оксана ее убила.
Тогда Александр снова откинулся назад, будто услышал все, что хотел услышать. Хозяин дома редко мог объяснить его реакции, поэтому продолжил:
- Я понимаю, ты все равно не поверишь.
- А я думаю, ты мне что-то не договариваешь, - лукаво улыбнулся Ларин, сделал новый глоток и положил левую руку на спинку дивана. – Ты с девушкой какой-то разговаривал, во дворе.
На лице появилось недоумение, и Саша поспешил пояснить:
- Я на крыльце был.
Миша снова расслабил мышцы лица и поставил бутылку на стол.
- Кристина Журавлева. Бывшая девушка моего друга, - коротко и ясно ответил он, делая вид, будто ему нечего скрывать. – И давай сменим тему.
- ООО! -  победно воскликнул Ларин и со звоном опустил свой стакан на стеклянную поверхность кофейного столика. В глазах его заплясал игривый огонек, и Мише стало немного жутковато, как несколькими часами ранее у него в комнате.
- Я отолью и вернусь, - ответил он другу, встал, и, покачиваясь, направился в уборную.
Саня кивнул ему и на месте, которое только что освободил Миша, увидел его мобильный, который трезвонил. Входящий был от некой Кристины, но Ларину не составило труда сообразить, в чем дело. Не мешкая, он ее сбросил. Не сводя пристального взгляда, он ждал следующий вызов, который так и не последовал. Но, тем не менее, в кармане собственных брюк он почувствовал вибрацию. Его телефон разрывался. Не уж то эта девушка звонит ему?
- Да, - ответил Ларин в трубку.
- Участок на Садовом до сих пор оцеплен. Одна выжила. Один умер, - оповестил его низкий голос с хрипотцой.
- Остальные тела отвезли туда же, куда и было обговорено заранее? 
- Да.
Бизнесмен сбросил вызов и убрал мобильный в карман, не удостоив абонента своим ответом. Он встал с дивана и направился к выходу обходными путями, но все были настолько пьяны, что он вышел незамеченным. Только Оля сверлила своим взглядом ему спину, моля о том, чтобы предмет ее воздыхания хотя бы обернулся к ней и увидел ее. Странно, она так почти ничего и не выпила за сегодня. Расстроенная своим глупым стеснением, девушка прямиком направилась в бар.
Почти у самого выхода он столкнулся с Мишей.
- Ты куда? – недоуменно спросил тот.
- Проголодался я что-то, - ответил Ларин, заходя в гардеробную в поисках своей верхней одежды. 
- Так погоди, у меня же на кухне…
- Расслабься, мне надо ехать.
- Ну, до скорого, - устало попрощался Миша и хлопнул его по плечу.
Александр Ларин накинул черное пальто поверх белоснежной рубашки, заправленной в черные дорогие деловые брюки, повторил прощальный жест друга и вышел наружу.
Миша Андреев слышал только рев мотора выезжающего за ворота мустанга. Форда мустанга, культового автомобиля класса Pony car производства Ford Motor Company. Почему-то, когда Миша слышал слово «мустанг», первая мысль было именно этой. Вторая была об одичавших лошадях, являющихся потомками лошадей, привезенных в Новый Свет колонистами из Европы еще в 16 веке. Многие из тех лошадей по тем или иным причинам отбивались от людей и дичали, а те, которые теряли своего всадника в бою, прибывали к стадам диких индийских пони и скрещивались между собой. Так и появились мустанги.
Андреев тряхнул головой, дивясь тому, как спустя столько лет может помнить такие вещи, и направился прямиком в омут, дабы продолжить свое забытье и утолить свой собственный голод. 

Дверь водителя открылась, и он сел за руль. Я ждал его около часа, в его же машине, с разбитым носом и провалом в памяти.
- Спасибо, что дождался, - вдруг первым заговорил Ларин, вставляя ключ зажигания.
- Другого варианта просто не было, - зачем-то грубо ответил я. 
Он усмехнулся, будто скаля зубы, и мустанг пришел в движение. Время без десяти пять утра, я все еще не дома и направляюсь неизвестно куда, почти с неизвестно кем. Живот урчал, и было непонятно, чего он просил, еще выпить или просто поесть. Клонило в сон, и я мечтал только о своей постели, забраться в холодное, еще не нагретое телом белье, в простыни и одеяла, и зарыть голову в подушку, как можно глубже, чтобы не слышать и не чувствовать. Все еще болело лицо, и даже не хотелось смотреть на себя в зеркало.
- Куда мы едем? – устало спросил я.
- Ты ведь новичок в этом?
- В чем?
- В экстрасенсорике.
 Я отвернулся к окну и ничего не ответил и ничего там не увидел, кроме темного ряда деревьев вдоль дороги.
- Я всего лишь хочу посмотреть, как ты работаешь.
- Окей. Что такого мне нужно рассказать тебе о твоей жизни, чтобы ты охренел и отвез меня домой?
Ларин рассмеялся.
- Нет. Не о моей, но мне.
- Не понял?

В ванне до сих пор шумела вода, заставляя нервничать Настю, которая стояла снаружи и ловила каждый звук. Действие успокоительного укола, который ей сделал мужчина из скорой на месте аварии, постепенно начало ослабевать, и она уже готова была сломать чертову дверь и вызволить оттуда Кристину.
Спустя пару минут Журавлева вышла, и будто не замечая подругу, молча двинулась к себе в спальню.
- Кристин, с тобой точно все в порядке? – волочась за ней как хвост, спросила Дементьева.
- Да, - почти шепотом ответила Кристина. – Мне просто нужно поспать. И ты лучше ложись.
Настя расположилась в комнате родного брата подруги, который сейчас жил в Канберре, и уснула в тот же момент, как голова коснулась подушки.
Кристина стащила влажное полотенце с головы и упала на свою огромную кровать, укрываясь прохладным одеялом. Пахло чистым и будто только что отглаженным постельным бельем. Ее начало трясти. В тишине было слышно ее тяжелое дыхание и стук зубов, которые не попадали друг на друга. Ей не было холодно, тело горело и снова покрылось мурашками, а маленькие волосики встали дыбом.  Голова раскалывалась от ужасной боли на части, тошнота накатывала волнами, тело не слушалось. Сердце сжималось от отсутствия Леши, который всегда находился рядом с ней в момент приступа. Она нуждалась в тепле тела другого человека, чтобы успокоиться и уснуть. Обычно он заходил к ней в комнату и ложился рядом. Кристина тут же прижималась к его груди, трясясь так сильно, что порой ему становилось страшно. Она лежала в одном полотенце, всегда с мокрыми волосами. Когда он укрывал ее одеялом, она со злостью раскрывалась, пытаясь объяснить, что ей безумно жарко. А потом она проваливалась в глубокий сон. 
Но сейчас Кристина была одна в своей комнате, в своей кровати. Едва не плача, она просила, чтобы эти мучения поскорее закончились. Через полчаса судороги прекратились, и она сладко засопела. 


Они ехали чуть больше получаса. Денис долго пытался проникнуть в мысли и личную жизнь Александра Ларина, но что-то не выходило. Его дар начал проявляться в довольно раннем возрасте, в девять лет. Родителей пугало все, что он говорил тогда. А говорил он такие вещи, которые лучше не озвучивать. В один тихий зимний вечер к ним домой в Сокольниках пришли мамина подруга Света с каким-то мужчиной. Они были супругами и жили в том же доме, что и семья Дениса, только на два этажа выше. Мальчика попросили уйти к себе в комнату, но он прекрасно слышал, как соседка рыдала и жаловалась его маме. Из ее рассказа маленький Денис понял, что у нее умер муж, буквально несколько часов назад. Тогда он прибежал на кухню и начал упорно доказывать двум взрослым женщинам, что муж соседки не мог умереть, так как она пришла вместе с ним. Денис показывал в сторону двери, на прихожую, где так и остался стоять высокий темноволосый мужчина в черном костюме. Он молчал и томно смотрел на мальчика, единственного, кто мог его видеть. Свете стало плохо, и матери пришлось вызвать скорую. Не сказав ни слова, она заперла сына в своей комнате, и принялась успокаивать подругу. Спустя несколько минут Свету забрали. Больше Денис не видел ни ее, ни ее мужа.
И вот прямо сейчас он начал впадать в легкую панику, пытаясь снова и снова пробраться под шкуру этого самоуверенного и самодостаточного типа.
- Приехали, - неожиданно прервал тишину голос Ларина. Александр вытащил ключ зажигания, сунул связку в правый карман пальто, и оба вышли на холодный октябрьский воздух. 
В половину шестого утра Москва уже не спала, но все еще нежилась в постели, не желая пробуждаться в воскресенье. Где-то слева Денис все еще видел слабое мерцание редких звезд, прячущихся средь высоток в черном небе, а справа намек на восход солнца, откуда бежала ночная темнота.
- Голова все еще болит? – обратился к нему Александр, щуря глаза от дыма, который неспешно испускала его сигарета. Он глубоко затянулся и выдохнул, осматривая сонный город, словно свои владения. Черное кашемировое пальто без единого катышка было ему до колен, а ворот поднят, так, чтобы в нем можно было спрятать уши от холода. Идеальное выбритое лицо, прямой нос, ярко-выраженные скулы, высокий рост, где-то метр девяносто семь. Он словно сошел с обложки журнала. Брюки, дорогие, как и черные лаковые дерби, те, что в Англии называются «блюхерс» в честь прусского маршала Блюхера, участвовавшего в битве под Ватерлоо. Согласно легенде, солдаты армии Блюхера носили сапоги с открытой шнуровкой. 
- Да, немного, - соврал Денис. В голове тем временем гремели взрывы.   
Маршал выкинул бычок в сторону, отдал приказ «пошли», и они зашли за черные ворота на территорию какого-то серого кирпичного дома. Денису стало еще хуже при виде этого унылого пейзажа, и он уже пожалел, что сам не позавтракал дымом.
Тихий двор, опалые и темные листья под ногами, едва ли покрывающие мокрый асфальт, гнилая сырость в воздухе и какая-то необъяснимая печаль, которая царила повсюду. И тут Денис понял. Он не потерял свой дар, просто по какой-то непонятной ему причине на Ларина он не распространялся.
Александр с легкостью преодолел несколько ступенек, словно только что проснулся, сделал пробежку, выпил кофе и готов спасать мир. Взялся за большую ручку дубовой двери, дернул ее на себя, и она поддалась, со скрипом впуская в себя гостей.  Зайдя внутрь, Денис огляделся и слева увидел пустое место охранника, а  справа гардероб с одинокими вешалками. Впереди расстилался длинный коридор с зелеными стенами и одинокой белой дверью в конце. Куда она вела, студент даже не мог представить. Больничный запах, впитавший в себя совершенную смесь запахов хлорамина, медикаментов, стерилизованного материала и еды, нельзя было перепутать с чем-то другим. И мертвая тишина, сквозь которую пробивался звук тиканья настенных часов, расположенных где-то в глубине пустынного гардероба. Но один запах Денис учуял еще возле ворот, и безумно надеялся, что ошибся.
Спускаясь по ступенькам вниз, он все больше ощущал холод. Не было ни окон, ни дверей, только бесконечная и на удивление чистая лестница. В груди Денис чувствовал, как бухает его собственное сердце, и непроизвольно кашлянул. В нос ударил запах формалина и продуктов гниения. Ларин открыл новую дверь, в которую они уперлись, и все встало на свои места.
- О! – воскликнул мужчина в белом халате и убранными в хвост темными волосами. – Вы уже здесь.
Незнакомец стоял между двух металлических стоек, на которых лежало два трупа. Мужчина и женщина. Тошнота подкатила к горлу так внезапно, что Денис еле справился с собой, чтобы не заблевать пол, покрытый серой плиткой. Хотя, если бы он все-таки отважился это сделать, интерьер заиграл бы новыми красками.
Александр невозмутимо сел на деревянный стул в углу.
- Что ты скажешь про мужчину? – спросил он.
- Можно мне анальгин? – проигнорировав Ларина, Денис обратился к патологоанатому. Тот был крепкий мужчина с волосатыми руками и безразличным взглядом карих глаз. Парень чувствовал, что врач жил один, пять лет назад похоронил жену, а детьми так и не обзавелся. Ощущал его пустоту, его безнадежность, кажущаяся бескрайней как океан. Но так и не удалось выяснить, каким образом он оказался знаком с Александром Лариным.
- Да, разумеется. Выглядишь плохо, - подметил мужчина и достал из ящика упаковку.  Денис запил таблетку водой, чувствуя, как та пробирается к желудку, и немного успокоился, ожидая, когда же она его обезболит. Затем он сделал два шага в сторону, не сводя глаз с мертвого мужчины, пытаясь проникнуть как можно глубже.
- Он умер несколько часов назад. – Наконец сказал экстрасенс не своим голосом. – Женщина тоже. 
- Очень хорошо, - протянул Александр. – Что еще?
Денис глубоко вздохнул и прикрыл глаза, опустошая свой мозг от ненужных мыслей. Вдруг незнакомые голоса, говорящие на неизвестном ему языке, заполонили его голову. То же слышала и женщина, когда сходила с ума. Он просто пытался увидеть последние часы ее жизни.
- Она болела.
- Чем?  - требовательно спросил Ларин, но Денис был уверен, что тот знает ответы на все вопросы. Просто «смотрит, как он работает». 
- Что-то связано с мозгом. Я не понимаю.
И студент снова погрузился в мысли женщины, потому что ее было легче увидеть. Просыпаясь в больнице, каждое утро она расчесывала свои светлые волосы, смотрясь в зеркало, висевшее у нее в палате. Ясные голубые глаза, тонкие губы, впалые щеки. Безмятежность, легкость, какую могли подарить только наркотические средства. Весь день она проводила у окна, или в своей постели.
Александр внимательно смотрел на Дениса и ждал, как ждет зверь в своем укромном месте удобного момента, чтобы наброситься на свою жертву. Студент повернул головой, будто что-то увидел, но глаза его были по-прежнему закрыты, затем пошатнулся и уперся рукой о металлический стол.
- Что с ней было, Денис?  - тем же бархатным голосом спросил его Ларин без тени беспокойства.
Дениса начало трясти. В те секунды он увидел все, что должен был, все, о чем его просили.
Обычно после захода солнца женщина кричала. Сначала молила о помощи, а затем смеялась, правда смех принадлежал не ей, а кому-то другому. Царапала стены, визжала, будто ее резали, замолкала на какое-то время, но потом продолжала истязать больничных работников. Санитары вбегали в ее комнату, затем что-то холодное бежало по вене, принося с собой спокойствие и сон.
- Она предупреждала, только ей не помогли. – Наконец ответил Денис, не открывая глаз. - Ей просто не поверили. Да и я бы не поверил.
- Одержимость, - просто и обыкновенно ответил Ларин и встал со стула. – Что-то еще?
- Мужчина не был с ней знаком. Квартира, пустая, в ней давно никто не живет. Женщину затаскивают внутрь, бросают на пол.
Денис повторял все движения, что видел.
- И…
- Что?
- Машина, - прошептал экстрасенс, и его зрачки быстро забегали под закрытыми веками.
- Они в машине, но уже мертвы. Авария. Еще один труп.
Тогда он снова открыл глаза и осмотрелся по сторонам, будто что-то искал.
- Но его здесь нет. Парень. Молодой. Он умер сразу, даже ничего не почувствовал.
Александр с интересом наблюдал за его смятением. Денис явно не понимал, как связать все то, что он только что озвучил. Просто смотрел в одну точку и не мог подобрать слова, которые хоть как-то могли бы выразить все, что происходило сейчас внутри него.   
- Получается, они были уже мертвы, когда находились в машине. Но чтобы авария случилась, нужно, чтобы кто-то ее вел по крайней мере. – Усмешка. -  Но это невозможно, потому что внутри находились только этот мужчина и эта женщина. УЖЕ мертвые.
Повисла жуткая тишина. Ларин настойчиво смотрел Денису в глаза, ожидая, что тот вымолвит еще что-нибудь животрепещущее.
- Молодец, - наконец сказал Александр, будто до этого принимал какое-то важное решение у себя в голове. – Поехали.
- И все? - смело спросил Денис, так как только сейчас почувствовал отступление головной боли. – Ты приезжаешь на вечеринку к другу, тот тебе рассказывает про меня. Затем в пять утра мы едем в морг, чтобы я просто напросто развлек тебя?
- По-моему, - начал Ларин, - я тебе сказал, что хочу посмотреть, как ты работаешь, а не как задаешь вопросы.
И сто девяносто семь сантиметров покинули морг, предварительно сказав «до встречи, Вов» патологоанатому.
Около минуты Денис колебался и все еще не понимал, что ему делать. Наверное, бессонная ночь сказывалась на нем именно таким образом. 
- Спасибо за таблетку, - поблагодарил он и стремительно вышел следом, услышав за спиной безразличное « не за что».