Молчание

   Он дышит так, как будто хочет продолжать.
   Последний осенний лист падает возле его лица.
   Я больше не умею любить.
   *
   Я всегда мечтала о фарфоровой белой коже, но сочетание генов подарили мне тёмный оттенок наружной оболочки. Он и она – мои родители, когда-то они встретились и влюбились, а потом кто-то из них решил, что мир не ограничивается одной лишь семьёй. Кто-то – мой отец, конечно же. Я унаследовала тёмный цвет кожи именно от него. Я ненавидела свою кожу. Наблюдая за тем, как в очередной раз мама плачет над семейным альбомом, я как могла, замазывала белой пудрой и тональным кремом эти тёмные очертания. К сожалению, отблеск отца не сходил с моего лица, рук, тела. Призрак постоянно находящегося рядом человека не покидал наш дом много лет. Однажды я застала мать за тем, что она, нацепив его халат и тапочки, просто ходила по коридору. Молча. Как в трансе.
   Моей мамы не стало спустя несколько лет. Из-за всех тех лекарств, что она принимала после ухода мужа, у неё не выдержало сердце. Узнав об этом, он даже не послал цветы. Он ничего не сделал. Он был счастлив в новой семье.
   После смерти мамы мне пришлось жить у её сестры, где итак гнездились четверо детей. Я не любила их, недолюбливала её и ненавидела отца. Мне приходилось подолгу работать на солнце, отчего моя кожа становилась ещё более тёмной. Загар ложился так быстро, что любой солнцезащитный крем был бесполезен. Я была бесполезной для этой жизни. До определённого времени.
   Ещё до своего совершеннолетия я нашла своего отца. Он жил в большом доме в одном из спальных районов, воспитывал двух близнецов и был женат на женщине лет 30. Несколько месяцев я приходила к их дому и издалека наблюдала за тем, как они живут. У них была большая собака, кажется, немецкая овчарка. По выходным они ездили на пляж или устраивали пикники на заднем дворе, играли во фрисби, жарили барбекю. Когда-то мы делали то же самое.
   Мне было уже 18, когда мы встретились в последний раз. Это был день смерти моей мамы, который он по привычке провёл со своей новой семьёй, не вспоминая о старой. Было около полуночи и он вышел, чтобы выставить мусорные пакеты на обочину дороги. Отчётливо я помню только то, как повалила его на землю и несколько раз воткнула нож в живот. Он узнал меня.
   Собака лаяла за забором его дома, фонари освещали улицу, он сказал, что любит меня и перестал дышать.