Рожденный быть повешенным не утонет. Стамбул

Мы выехали в Бурсу ранним утром. Город, расположенный на крайнем северо-западе Анатолии, является четвертым по величине в Турции (после Стамбула, Анкары, Измира). Население составляет более 2 млн. Бурса первая столица Османской Империи, исторически значимый в современной Турции. Город впечатляет мусульманским изяществом мечетей, минаретов, усыпальницами чуть ли не всех 38 османских султанов, другими памятниками. Вся история Османской Империи в камне!
Мы посетили несколько мечетей. Выделяется Большая Мечеть (Great Mosque) своей необычностью. Кто-то из султанов дал обет, что если Аллах пошлет победу над болгарами, он воздвигнет двадцать мечетей во славу Аллаха. Средств не хватило. Построили одну. Двадцатикупольную. Никаких изразцов for a change. Все стены покрыты совершенно гипнотическими письменами: целые главы из Корана арабской вязью - золотом по черному, или черным по серому. Впечатляет! Для непосвященного арабское письмо кажется огромной гусеницей, ползущей по нескончаемому полю. Иногда напоминает человеческое лицо, типа персонажей Сальватора Дали с искаженным выражением, вдруг вырисовывающимся глазом и длинным носом. Прошу прощения за святотатство. Ислам не терпит человеческих изображений (и уничтожил всё лицевое письмо христианских храмов).
Бурса приобрела известность своими целебными источниками и шелковыми производствами.
На пути делаем остановку, чтобы осмотреть руины еще одного античного города Пергамон, чья роль в античном мире велика и описана в многочисленных источниках. Но ничего не сохранилось. Буквально ничего. Я присела на кусок то ли колонны, то ли антаблемента этого архитектурного некрополя (к счастью, Исламу не требовался переводчик) и стала обозревать огромное возвышенное пространство, усыпанное остатками колонн, капителей, порушенных оснований, пока группа бродила среди развалин. Это даже не руины конкретных сооружений, а поле брани, где всё смешалось, just heaps of rubble!
Вижу группу археологов, оказалось из Австрии. Похоже, не столько восстанавливают, сколько увозят трофеи. У Ислама манера говорить много и ни о чем. Впрочем, моя группа каменщиков, выдающаяся во многих отношениях, задаёт практические вопросы: отчего не использовать эти камни как стройматериал, или "сколько можно смотреть на эти развалины". Ничего святого! Одно слово, масоны.
Собственно, давно понятно, что наш государственный туризм решает социальные задачи. Туризм, как поощрительный пряник. Основной контингент - строители, шахтеры, рабочие, колхозники, инженеры. Хотя мне повезло: предоставили гида с русским языком. Ислам избавил от этого ликбеза.
Пергамон лучше всего представлен в Измирском Музее Археологии, где мы окажемся волею судьбы по независящим от нас обстоятельствам. Музей собрал поразительную коллекцию артифаксов материальной культуры античного периода из всех раскопок побережья Эгейского моря; также времён сельджуков и Османской Империи.
Что касается Пергамона, то на память приходит известный Пергамский Алтарь. К сожалению, от Пергамского Алтаря в музее присутствуют лишь малые фрагменты. Сам алтарь находится в Берлинском музее. Попробую представить предисторию в сжатой форме, насколько это возможно. Этот огромный алтарь (9 на 113 метров) принадлежит Храму Зевса, и был поставлен в честь победы над варварами-галатами, осаждавшими Пергам в 3 веке до н. э. Называть действующих лиц не имеет смысла, ибо существует по меньшей мере три версии, кто главный герой. Называют пергамского царя, Антиохийского и даже римских полководцев. Дату также нельзя реконструировать, приблизительно после 166 г. до н.э.
Любопытно другое: в античной литературе практически отсутствует упоминание Пергамского Алтаря, кроме одного источника: в нём говорится об "огромном алтаре высотой в 10 ступеней с большими скульптурами". Связывают алтарь с традицией жервоприношений в Олимпе.
Ещё одно упоминание имеется в Новом Завете, как "престол сатаны". Очевидно, в античном искусстве Пергамский Алтарь считался чужеродным или качественно не дотягивал до стандартов эллинистического искусства. В 713 г. Пергам будет разрушен арабами, вместе с уникальным  Алтарём.  Фрагменты окажутся погребенными в земле или встроенными в другие сооружения. Но и они исчезнут после землетрясений в средние века.
А дальше начинается самое интересное. В конце 19 в. Алтарь или то, что от него осталось, будет обнаружен немецкой строительной фирмой, ангажированной на строительство дорог турецким султаном. Уже в наше время, после сложных перипетий, переговоров, объединенная Германия получит право собственности на Пергамский Алтарь. Так он окажется в Берлинском музее. Наконец-то Германии было что противопоставить Фризу Парфенона в Британском Музее в Лондоне.
После Второй мировой войны вместе с "перемещенными" ценностями Алтарь оказался в Эрмитаже, где я впервые его увидела (Алтарь прекрасно смотрелся в античном отделе Нового Эрмитажа). Позже увижу его в Берлинском музее, в 1958 г. (Хрущев вернул Алтарь "законному" владельцу). Вопрос законности подвергли сомнению после обращения турецких властей (в 1998 г.) с требованием о “возврате народного достояния”. Немцы выдвинули сильный аргумент :“сделка одобрена турецким султаном”. Такой прецедент (возврат) оказался бы нежелательным для европейских музеев, даже разрушительным.
Для позитивной bottom-line добавлю одну ценную деталь. Прежде, чем SU вернул Пергамский Алтарь Германии, была заказана гипсовая копия алтаря. Её выполнили мастера Художественно-промышленного училища в Ленинграде (сегодня Академия). Здесь она и находится на галерее главного зала Музея барона Штиглица под стеклянным куполом & can be visited.               

К вечеру, наконец, достигли гостиницу "Кент" в г. Бурса; все бросились к морю. Гостиница, как обычно, имела пару бассейнов во внутреннем дворе, большой и поменьше, с шезлонгами,  навесами, вполне цивилизовано! После длительного переезда, посещений раскопок, мечетей, музеев было только одно желание - поскорее окунуться в соленое море. Мы дружно прибыли на пляж, если можно так назвать эту грязную, широкую полосу щебня за пределами гостиницы, без каких-либо признаков, даже намека на то, что здесь кто-нибудь когда-нибудь плавает или пляжится. Нашлось несколько смельчаков, рискнувших войти в воду. Большинство, естественно, вернулись со мной к бассейнам и шезлонгам.
Шла какая-то трансляция по радио. На турецком. Только текст - ни перебивок, ни музыкальных вставок. Почему-то стало тревожно. Я пошла искать Ислама. В reception никто ничего не знает и объяснять не хотят. Что происходит? На вопросы не отвечают, от общения уклоняются. Ислама нигде нет. Я стала расспрашивать ребят, нет ли у кого транзистора, чтобы поймать европейское радио, любое - ВВС, немецкое, французское… Мне казалось, я смогу понять суть происходящего на любом европейском языке (всё-таки общие корни). Ещё в Москве в аэропорту обратила внимание, что в  группе много техники (боялась неприятностей от таможни). Но на таможне всё прошло гладко. Однако, когда я попыталась найти хоть один приемник в группе, оказалось, как это ни драматично, моя легкомысленная публика давно успела совершить бартер, непостижимогде и когда (шопинга, как такового, не было). Вся мужская половина была стройно затянута в джинсы,  женская звенела кольцами и браслетами. Все транзисторы исчезли. Моя надежда услышать европейское радио рухнула.
Наконец-то явился Ислам с загадочным видом. Говорит, остаемся здесь на неопределенное время. Насилу вытянула из него скудную информацию: в стране произошел военный переворот. Власть в руках Армии, светская власть перестала существовать. Хуже то, что введено военное положение. Передвижение по стране запрещено. Печатные издательства закрыты. Все общественные учреждения патрулируются - банки, государственные и учебные заведения. Другими словами, моя группа интернирована. Требуется особое разрешение на проезд автобуса. "Завтра я еду к военному командованию, а ты, Влада, останешься с группой и ждешь."- Чего жду? - Моего возвращения”.
На этот счет у меня было свое понятие. Я не имела связи ни с фирмой, ни с посольством, по-турецки не говорю. Ислам мой единственный проводник в этот мир. Очень ненадежный. Более того деньги на такие ситуации не предусмотрены - я даже не могу позвонить в Консульство или Посольство. К тому же женщина в арабской стране, даже продвинутой, не котируется. Другими словами я не собиралась let him go alone. Человек здесь ничего не стоит (позже снова и снова буду в этом убеждаться, буквально в ближайшие дни).
У меня другой сценарий: Исламу говорю, что группу оставим только вдвоем in the care of the hotel. “Мой советский паспорт может оказаться весомым аргументом при обращении к властям”. Странно, именно последний довод сработал. Ислам выглядел растерянным. Он явно не понимал, что делать в такой ситуации и нуждался в поддержке.
Утро прошло, как во сне. Мы ехали по улицам, заполненным молодыми ребятами в защитных формах. Такого разнообразия военных форм я никогда не видела. Вооружение, похоже, представляет все существующие образцы, хотя в этом я не разбираюсь. Наконец, вошли в учреждение. Каждый раз Ислам что-то объясняет, я показываю паспорт. Молоденький солдатик, мальчишка лет 17, привел нас к толстому внушительному турку. Должна признаться, я и в русских знаках отличия ничего не смыслю. Должно быть, генерал, думала я, пока шли громкие объяснения. Ор стоял на двоих, в мою сторону генерал посмотрел пару раз, как на наглядное пособие. Я держала свою паспортину, как хоругвь.
Как я поняла, генерал согласился выдать нам permit, sort of охранную грамоту при условии, что я подпишу бумагу выполнять все приказы по маршруту. К этому моменту я была готова подписывать что угодно, только бы завершился этот пандемониум.
Мы не стали досматривать Бурсу, чтобы быстрее исчезнуть, пока власти не передумали. Не обедая отправились в Измир по одобренному предписанию. Остановились уже в Измире. Кормёжка здесь довольно своеобразная (я давно потеряла апетит): в огромной зале с пустыми столами берёшь свой поднос, наполненный чем Бог послал, без выбора: салат-соус, к счастью, арбуз или дыня на дессерт (как на "Уганде" для английских школьников).
Уже в пути, я попросила Ислама перевести для всей группы таинственный документ, который я подписала. Предписание звучало, как военный приказ: останавливать автобус по первому требованию, впускать патрули, предъявлять паспорта etc. Никаких возражений. Объявлено военное положение, а это значит военные вольны стрелять, когда вздумается.
Должна заметить, при всей серьёзности ситуации все это мы воспринимали, как reality show. В 80е годы в Союзе оружие мы видели только на военных парадах, в фильмах о войне, по телевизору. Русский человек вел себя несерьезно в подобной ситуации. Но этот день подействовал отрезвляюще на всех. Такого количества check-ups мне не приходилось проходить за всю свою жизнь. Останавливают на дорогах, в каждом населенном пункте, проверяют штамп на списке. Пару раз отпустили тут же, махнув рукой, посмотрев на permit. Чаще входят в автобус, автомат наперевес, с двух концов. Иногда спрашивают документы, заглядывают в глаза. Мои девицы нервно хихикают, флиртуют, обмениваются комментариями типа "хорошенький какой". Пока я не беру микрофон и не привожу всех в чувство. Честно, я и сама не беру ситуацию всерьёз, хотя в голове вертится мысль: а что, если восточному человеку понравится голубоглазая блондинка, и он прикажет ей выйти? Что я могу?
Бог милостив, мы добрались до Измира без потерь. Как раз в эти дни в Измире проходит ежегодная Международная Ярмарка, на которой традиционно присутствует SU вместе с другими делегациями. На гостиницу рассчитывать не приходится, тем более, что Измир не входит в наш маршрут. Ислам устраивает обед в открытом уличном ресторане турецкого покроя: длинный стол со скамьями, рядом мангалы, делают прямо на глазах кебабы, рис, мясо на шампурах. Я страшилась одного, как бы моя группа не свалилась с желудочными проблемами, не добравшись до Стамбула. Бог опять миловал!
Этот безумный день закончился глубокой ночью, когда пересекли Подвесной Мост через Босфор из Азии в Европу & at long last оказались в гостинице "Килим". Этого диплома (для меня третьего) за пересечение моста мы так и не получили. Хотя и заслужили!