Не бывает любви несчастливой... Роман 1-5

Не бывает любви несчастливой... Роман 1-5

1.Жизнь она сама покажет путь
5. Поймав на крючок, тянул на себя

Как сохранить достоинство и честь,
среди бандитов жуликов и лжи,
в надежде получить там миражи,
вздохнуть осталось капель снотворной,
чтоб лишь во сне побывать,парить
с нательным крестиком вселенной...

«Поймав на крючок, тянул на себя», – так думала я, но
всё же подчинялась всем его прихотям. Пару раз звонила
своим родным, но они как слышали, что это я, сразу веша-
ли трубку, и поэтому мне некуда было уйти. Он всячески
старался меня подловить везде, когда Антонины Никола-
евны не было дома, но в последнее время он смотрел в
гостиной телевизор, включая его очень громко, и когда
она засыпала, заходил ко мне и, не стесняясь, наслаждал-
ся молодым телом. Потом возвращался, тушил телевизор,
переходил в свою спальню и тарабанил её, чтобы она не
заподозрила неладное. Но я слышала, как всё дребезжит
и она противится. Так продолжалось долго, но он в по-
следнее время, якобы за продуктами, брал меня на дачу.
Ему, видно, не хватало мучить меня урывками, которые у
него были и под предлогом, что машина забарахлила или
же ещё, чего-нибудь. Он оставлял меня здесь и даже на
все зимние каникулы, полностью. И это ему понравилось,
свободная любовь в любую минуту, когда он хочет и никто
не мешает. Он уже не считается с мнением Антонины Ни-
колаевны, ссылаясь на то, что мне нужен свежий воздух, а
к ней ездит только отдать супружеский долг раз в неделю.
Когда у меня началась учёба, он встречал со школы
и тоже вёз сюда, на дачу, а вечером насладившись, опу-
стошившись, отвозил на последнюю ночную электричку
и сажал туда. Объяснял он это тем, что здесь поблизости
его работа, и каждый раз давал мне тяжёлую сумку, чтобы
я отвезла её в город (может он хотел, чтобы у меня был
выкидыш). Правда, заранее звонил, чтобы меня встречала
Антонина Николаевна. Однажды, когда он меня посадил
в ночную электричку в последний вагон, куда мы успели
добежать, когда она тронулась, мне подал руку один па-
рень. Я вошла и сразу же села, запыхавшись, на последнее
место у двери. А там было, кроме него, пятеро ребят, все
подвыпившие. Они, недолго думая, скрутили мне руки и
по очереди извращённо изнасиловали в тамбуре, разорвав
всё. Так и оставили меня там валяться, а сами выскочили
на следующей станции. Я поднялась, вся в крови, облёван-
ная, с разорванных губ текла кровь. Вышла на последней
остановке. Это был МКАД, 105-ый км. Я знала, что меня
встречают, но в этот раз Антонина Николаевна меня не
встретила. Уже утро, но на улице темно. Я поймала такси.
Таксист, молодой парень, всё посматривал на меня, навер-
но подумав, что я пьяна или лёгкого поведения. Он свер-
нул с трассы и ещё, вдобавок ко всему, надругался надо
мной. Потом пригрозил, что будет следить за мной и если
что, блеснул ножом, при фонаре. Я испугалась за жизнь
ребёнка и обещала никому не сообщать. Когда выехали на
трассу, я попросила остановить и пересела на автобус. Я
не хотела, чтобы он знал, где я живу, хотя я называла ему
адрес. Добралась до дома, избитая, изнасилованная такси-
стом, который насиловал, усадив голым задом на холод-
ный покрытым тонким льдом багажник и тянул на себя.
– Что с тобой, милая? – сразу в дверях спросила Анто-
нина Николаевна.
– Я упала, пока добиралась на автобусе, на улице очень
скользко.
– А что ты такси не взяла? У тебя всегда есть деньги,
ведь к дому бы подвёз.
– Такси не было свободных.
– Хорошо хоть баночки с вареньем целы, – сказала она,
открывая сумку.
– Да, их-то Геннадий Васильевич хорошо упаковал, – с
обидой за свою жизнь, сказала я.
– Да-да, он мне звонил, чтобы я встретила, у него сроч-
ная работа около дачи и он не хотел жечь бензин, потому
тебя посадил в электричку.
– Лучше бы я осталась там, и он бы меня довёз до дому
после работы на следующий день, – я уже со слезами ска-
зала это и направилась в ванную комнату. Выкупавшись,
легла, а перед глазами вчерашняя сцена насильников, кото-
рые тыкали во все дырки. Я в слёзы. Она подошла ко мне,
погладила по головке с сожалением, и сказала:
– Звонил Дима, хотел с тобой поговорить, после того,
как получил последнее твоё письмо. Он места себе не
находит после того, как ты сообщила, что ультразвук по-
казал, что девочка будет неполноценная или же больная
синдромом Дауна. Он говорит, что это наследственное за-
болевание, и либо ты ему изменила, либо у тебя это есть в
роду, потому что у нас нет никого с такой болезнью.
Я ещё больше разрыдалась, вспоминая, как вначале бе-
ременности меня спаивал снотворным, чтобы получить
своё наслаждение, Геннадий Васильевич и это могло вы-
звать отклонение у плода. Он его загубил специально. Я
рыдала долго, но потом погрузилась в сон. Она сидела ря-
дом.
– Ты поспи, я сама пойду в твою школу и возьму зада-
ние, и вместе сделаем их дома.
Я понимала, она как мать хорошо ко мне относится,
но если она узнает про его ночные визиты ко мне, очень
опечалится и выгонит из дому. Но она не узнала, потому
что он был коварным мужчиной. Он подрезал домашнюю
лестницу, которую она часто использовала на кухне, чтобы
достать баночку с вареньем с последней полке. И в один
день она упала, повредив позвоночник. Он ухаживал за
ней, как за ребёнком, я тоже помогала. Она получила ин-
валидность и осталась прикована к постели. Я даже под-
кладывала ей утку, несмотря на свой животик.
Он же уже делал, что хотел. Включал телевизор, и пере-
ходил ко мне в спальню, когда хотел, ведь она не могла уже
вставать. Мог поймать и днём. Но вскоре, через месяц, он
пришёл разъярённый и ударил меня по лицу.
– А ну-ка, докладывай мне, с кем это ты под лестницей
в школе флиртуешь? Ты что, себя продаёшь?
– Нет, ни с кем не флиртую!
Он достаёт свой член и показывает там красное неболь-
шое пятнышко в виде вавки.
– Ты хоть знаешь, что это такое? Это сифилис! Призна-
вайся, где ты его подцепила? А я то сейчас же я убью тебя.
Мне нечего было делать, как рассказать, что меня на-
силовали в электричке пятеро, и ещё по дороге надругался
таксист. Он схватил меня за руку и напялил пальто.
– Пойдём.
Мне казалось, он хотел просто вышвырнуть меня из
дому. Я не знала, куда он ведёт, я думала, что опять к ро-
дителям. Но он посадил меня в машину и поехал в город,
по незнакомой мне улице. А когда остановился, я увидела
надпись: «Венерический диспансер». Открыли карточки и
посетили венеролога.
– Диагноз: начальная стадия сифилиса. Надо лечиться,
хотя бы один раз в неделю приезжать на укол. Всё останет-
ся инкогнито, не беспокойтесь.
Когда мы выехали, я заметила, что он едет не домой,
а в сторону дачи. Когда вошли, он растопил камин и стал
раздевать меня.
– Ну-ка покажи, как тебя насиловали? Мне интересно, я
тебя щадил и берёг, а кто-то надругался.
Он согнул меня на кровать и уже повторял то, что они
вытворяли со мной, задыхаясь от удовольствия. Когда не-
много остыл, он добавил, что как женщина я его больше не
интересую, и тем более у меня живот.
– Надеюсь, тебе понравилось, потерпи. Я понимаю, что
вначале больно, но ты меня должна тоже ублажать, я же
пострадавший сегодня.
Потом усадил меня на кровать, я думала, опять хочет
показать болячку.
– Поласкай его, так, вот так, возьми глубже, так ты же
профессионалка, – он приговаривал, насилуя меня в из-
вращённой форме. Он был доволен, что так получилась.
Помню, когда-то он пытался это сделать, но я воспротиви-
лась, но сегодня он взял всё. И не хотел отступать. Потом
поднял меня и сказал с ехидством:
– Нам пора домой, там мать прикована к постели.
Мы доехали до дому и справились с ней. Он помогал
обмывать её, поворачивая. Я всё же побежала в кладовую,
посмотреть на ножку лестницы. Она была подпилена и
пила лежала здесь же, с зелёной краской на зубчиках, как
и сама лестница. Как мужчина он уже сдавал, всё же не
молодой уже, но новое развлечение его опять приводило
к страсти, и с новыми силами он заходил в мою спальню.
Получила от Дмитрия письмо, в котором он полностью
отказывается от меня и тяжелобольного ребёнка, пока не
родившегося. Я всплакнула у кровати, неподвижно лежав-
шей его матери, Антонины Николаевны. Прочтя ей пись-
мо, оправдываясь, объяснила, что у нас в роду нет таких
больных. Может это потому, что я страдала бессонницей
вначале и пила снотворное. Промолчав, что мне его под-
сыпал её муж, а потом я привыкла к нему. Она успокаи-
вала и занималась со мной уже по всем предметам. Роды
были преждевременными, и я родила мёртвую девочку.
Дмитрий так и не приехал, а остался случить дальше в
армии, ему там понравилось, а потом в письме к матери
он сообщил, что там и женился. Я уже заканчивала школу.
Геннадий Васильевич под звук телевизора посещал мою
спальню. Он был рад, что я не родила. Первую неделю по-
сле родов он не трогал меня, а затем начал всё сначала. Мы
полностью прошли весь курс в венерическом диспансере.
Остались там лишь под наблюдением, возвращаясь раз в
год сдавать кровь и оттуда он меня вёз на дачу, чтобы на-
сладиться больше.
Наш город, Черноголовка, в 21 км к северу от Ногинска,
к северо-востоку от Москвы, небольшой и я уже составила
план, что как только окончу школу, поеду в Москву по-
ступать в институт на заочное и буду там же работать. Уже
немного откладывала деньги, когда меня щедро одаривал
Геннадий Васильевич. Антонина Николаевна однажды
тоже сказала, что мне нужно уезжать в Москву поступать
и что у неё есть припрятанная на этот случай небольшая
сумма.
– А как же я вас оставлю?
– Мне легче, уже поднимаюсь, правда, на костылях, но
до туалета дойти смогу. Ты хорошая, я всё понимаю, но
молчу, как рыба. Прости нас, деточка, – и она показала, где
у неё деньги. Этого мне точно хватит на первое время.