03-Свои всегда помогут!

Проснулся Фима от громкого пения. Гоша, выступая в роли хлебосольного хозяина, уже приготовил легкий завтрак. А для придания большей торжественности моменту, склонившись над спящим Фимой, громко затянул известную еврейскую расовую песню «Хава нагила» на языке оригинала. Ивритом Гоша владел практически в совершенстве, лучше ему был знаком только родной узбекский.  Довольно сносно Магалафов-младший изъяснялся на русском, таджикском и инглише. К сожалению, музыкальный слух у Гоши отсутствовал полностью. А его гнусавый и дребезжащий голос лучше всего подходил для того, чтобы орать «Занято» в деревенском сортире. Вздрогнув от страха, Фима приоткрыл глазенки и изобразил жалкое подобие улыбки. «Пойдем, покушаем, у тебя сегодня много дел,» - участливо проворковал Гоша Магалафов.
Такая трогательная забота со стороны правильного по всем канонам иудаизма бухарского еврея по отношению к сомнительному, с галахической точки зрения, ашкеназу была продиктована отнюдь не соблюдением заповедей Торы. Гоша любил пожить на широкую ногу. А заработать на шикарный образ жизни у него хронически не получалось. Сумм, выделяемых старшими братьями в виде ежемесячного пособия на жизнь, Гоше было недостаточно. Приходилось одалживать на безвозвратной основе. Наиболее подходящими объектами для выманивания денег были евреи вроде Фимы с нечетко обозначенным  статусом. Такие давали в долг безропотно и никаких претензий не предъявляли. Занимать у них можно было постоянно. Но вот беда, таких было очень мало. Правильнее будет сказать, очень мало было не потомков смешанных браков, считающих себя евреями, а тех из них, кто был способен делать из воздуха приличные деньги.
Ефима Старохаткина евреи уважали за уникальную способность выкарабкиваться из самых безнадежных финансовых передряг и извлекать прибыль из почти любых экономических катаклизмов. По этой части еврей по папе Фима легко и непринужденно  обскакивал очень многих сынов Израилевых с безукоризненной родословной. Гоша был убежден, что максимум за год Старохаткин оботрется в Москве и наколбасит немерено бабла, работая по прежнему профилю. А может придумает и освоит новые перспективные схемы по обескровливанию российской экономики. Надо немного подождать. Пусть источник дополнительного финансирования заработает в штатном режиме. А пока Магалафов-младший нарочито демонстративно заботился о Фиме.
Позавтракав соленым кошерным творожком, Ефим набрал номер мобильного телефона банкира Гробовича. Соратник по неформальной молодости неподдельно обрадовался, услышав голос Старохаткина. Фима вкратце обрисовал сложившуюся ситуацию. Веня искренне проникся чужим горем и назначил встречу на 14.00. Гоша был на седьмом небе от счастья. Все складывается лучше некуда. Скорее всего одалживать у Фимы деньги в привычном ритме можно будет начать гораздо раньше, чем через год. «Ефим, брат, собирайся и погнали. Лучше приедем загодя и подождем в машине.» - поторапливал Фиму Магалафов. Старохаткин прекрасно представлял, что такое московские пробки, долго ждать его не пришлось.
Гошин "мерседес" устремился в направлении немецкой слободы. «Фима, брат, Москва - город хлебный. Это в Бульбастане батька своих гоев крепко в узде держит, а в России демократия. Воруй не хочу. Скоро и ты на такое авто, как у меня, денег заработаешь» - без перерывов верещал Гоша. Серьезное авто, на котором рассекал младший Магалафов, было собственностью семьи и никакого отношения лично к Гоше не имело. На нем Гоша транспортировал нужных людей и развозил взятки. Уважительно взирая на такую тачку, магалафовские контрагенты считали младшенького из братьев вселенским воплощением успеха. Фима не был в курсе имущественных отношений внутри магалафовского клана и верил Гоше на слово. «Брат! Сейчас такое время хорошее, наше время. Пройдет пять лет, нет, три года пройдет, и ты построишь в Москве свой первый торговый центр. Я верю в тебя, брат, в твои способности! Давно надо было из минского колхоза съезжать. В Москве большие дела делаются и все наши давно уже тут» - Магалафов успешно заменял радио на всем пути до банка Гробовича.
Москва вроде бы уже отошла от новогодних каникул. Большая часть чиновничества и бизнеса вернулась с тайских пляжей. Любители горных лыж распрощались с Куршавелем до следующего сезона. Что удивительно, на всем пути от Новослободской улицы до Бауманской постоять в пробках пришлось всего три раза, да и то не больше пяти минут. До заветного адреса Магалафов со Старохаткиным добрались сравнительно быстро. Заехав во двор, решили обождать. Гоша уже давно коптил московский воздух и ориентировался в российской столице довольно неплохо. С Веней он знаком был лишь шапочно. Взглянув на офис банка «Аристократ» Магалафов осознал, что при знакомстве сильно недооценил Гробовича. Венин рейтинг стремительно воспарил ввысь в глазах Гоши. «А Веня хорошо устроился. Знаешь, чей это особняк?» - поинтересовался младший из Магалафовых. «Слышал, в нем при царизме какие-то высокопоставленные гои проживали» -проявил неплохую осведомленность об офисе Гробовича Фима.
- Это вроде как исторический памятник. - пояснил Гоша. - На нем даже медная доска висит. Усадьба Карабановых.
- Кто такие? - поинтересовался Фима.
- Дворяне гойские. Папаша был генерал-губернатором Твери и предводителем местного дворянства, а сынуля известным коллекционером дорогостоящей старины. Насобирал всего много. В основном коллекционировал все, что с нашим Иешуа связано, которого гои за бога почитают. Сделал на Петровке русский музей имени себя. А перед тем, как ласты склеить, завещал все империи.
-  Во дурак! - возмутился Старохаткин.
- Что-то и по сей день в Оружейной палате хранится, что-то в Эрмитаже, что-то у наших осело после, как считают самые упертые гои, великой октябрьской социалистической революции.
Фима брезгливо скривил губы:
- Редкая тупизна. Они до сих пор на дедушку Бланка думают, что русский. Пирамидальный склеп ему в центре Москвы построили. Конечно, скромнее, чем у Рамзеса Второго или Тутанхамона, но все равно почетно.
Гоша расплылся до ушей:
- А на равви Мордехая из рейнских левитов, который им бредовое учение о классовой борьбе подсунул, думают - немец.
- Веня рассказывал, за этот домик двести пятьдесят штук зелени в мэрию занес. Пардон, не занес, а на кипрский счет закинул.
- Кому? Не Кацу часом?
- С клерком его договаривался. Сейчас все взяточники при оффшорных компаниях, - с видом эксперта заметил Фима. - Налом гешефты только самые скудоумные принимают.
-  Не очень дорого вышло. Особняк Венин знаешь, кто построил?
-  Не интересовался такой ерундой, - отмахнулся Фима.
Между прочим, очень зря, - поучал Гоша. - Усадьба, в которой Веня бабло моет, реально  дорогая. В городских архивах сохранились альбомы партикулярных строений Москвы. Датируются они ориентировочно между 1805-м и 1810-м годами по гойскому летоисчислению. Чертеж карабановского имения аккурат в этих альбомах присутствует. А составлял эти альбомы тогдашний главный архитектор Москвы Матвей Федорович Казаков. В них сплошь его архитектурные работы.
Тема дорогой московской недвижимости Магалафову была хорошо знакома. Ходили слухи, что перебравшись в Москву из родного Узбекистана, Магалафовы сколотили первоначальный капитал, тесно сотрудничая с черными риэлторами. Те попросту убивали одиноких стариков, владевших шикарными квартирами, подделывали в доверенностях подписи и недорого скидывали недвижимость Магалафовым. Гоша с братанами перепродавали квартиры уже по более высоким ценам в основном представителям своего народа, а также Кавказу и Средней Азии. Милиция на уровне районных отделов никого особо не искала, участковые часто были в доле и ничего не предвещало беды, пока поставщики квадратных метров не грохнули заслуженного ветерана госбезопасности. Тот оказался настолько зашифрованным, что пробить, кем он являлся на самом деле и есть ли у него родственники, не получилось. Лубянка такие выкрутасы не прощает. В течение считаных суток совместная оперативно-следственная группа ФСК и МВД демонстративно жестко повязала риэлтерскую бригаду в полном составе. Кого-то даже завалили при попытке оказания сопротивления. Двое из Магалафовых были задержаны еще через сутки после отработки связей задержанных. В их действиях следствие вины не усмотрело. Через сорок восемь часов задержанные по ошибке бухарские евреи были отпущены на свободу в статусе свидетелей по делу. Ведь они никого не убивали, ничьи подписи не подделывали. И вообще ничем предосудительным не занимались. Честные коммерсанты да и только. У них даже московские регистрации оказались не липовыми.
- Матвеем, говоришь, создателя звали, - поинтересовался Фима. - Из выкрестов что-ли?
- А кто его знает? Речь Посполитую последний раз в 1795 году разделили. В Польше наших много было. Может сумел преодолеть черту оседлости и сделать в Москве карьеру. А может еще после первого раздела в 1772-м просочился.
- Быстро он успел дворянство прикупить, - восхитился Фима.
- Все имеет цену. Что тогда, что сейчас. Есть деньги - ты в фаворе. Нет денег, иди работай на дядю за зарплату. Хочешь тебя пристроим на хлебную должность в московское правительство? Там на всех ключевых должностях наши сидят. Будешь со строительства кормиться. Отслюнявишь миллиончик баксов и вперед.
- Заманчивое предложение! Вот только я недавно поиздержался сильно, в Минске вопрос закрывал. Алика грею в СИЗО. В складчину с Ривкиным, Фрадкиным и Кауфманом адвокатов Аспидовичу оплачиваем. И не самых дешевых. Вера, его компаньонша, в Риге была, когда его хлопнули. Обнулила общий счет офшора в Айзкрауклес Банке и на связь не выходит.  У меня всего-то полтинник баксов остался. А еще квартиру и офис надо снять. Шабесгоям своим проверенным предстоит зарплату платить. Не самому же мне платеги набивать.
Фима, не канючь, - поморщился Гоша. - Все будет отлично. Жить можешь у меня сколько хочешь. Я тебе лично каждое утро завтрак буду готовить. Про Алика расскажешь последние новости вечером. Уже без десяти два. Пошли, Гробович ждет.
Покинув теплый салон "мерседеса", Фима и Гоша направились ко входу в банк «Аристократ». Приятно скрипел снег под ногами, у входа в почту России, в доме напротив, двое  взрослых алкашей выясняли отношения с толпой малолеток. И те, и другие манерой разговора и языком жестов, вернее пальцев, старались продемонстрировать принадлежность к самым крутым преступным сообществам Москвы. Поравнявшись с кованой калиткой, Фима нажал кнопку звонка. Грубоватый с легкой хрипотцой голос из динамика поинтересовался:
-  К кому?
-  Нам на 14.00 назначил встречу Вениамин Львович Гробович, - с чувством, с тактом и с расстановкой отчеканил Фима.
 - Пожалуйста, назовите ваши фамилии, - уже без грубоватой хрипотцы и с максимальной учтивостью проговорил динамик.
-  Старохаткин и Магалафов, - ответил Ефим.
-  Подождите минуточку, я уточню, - сообщил предельно вежливый голос.
- Халдей, открывай быстрее. Не май месяц! У нас уже уши инеем покрылись, пока с тобой базарим, - громко проревел Магалафов.
Гнущие у почты перед друг другом пальцы пародии на авторитетных пацанов резко замолкли и уставились на Магалафова. - Короче, бандосы, дружно смотрим за моим "мерсом", пока я не вернусь. Все всем понятно?
Участники, не успевшей перерасти в горячую фазу, криминальной разборки согласно закивали. Тут запищал замок на калитке и дверь открылась. Двое серьезных кривоногих мужчин неславянской внешности из шестисотого "мерседеса" проследовали за ограду бывшей усадьбы тверского генерал-губернатора Карабанова.
Как только братья по крови поднялись на крыльцо, охранник услужливо распахнул перед ними дверь. Окинув его презрительным взглядом, Магалафов злобно прошипел: «Еще раз начальство проморозишь на входе, уволю без выходного пособия. Совсем распоясались.» Старохаткин, наблюдая за таким перевоплощением Гоши, еле сдерживал смех. Охранник неуклюже оправдывался: «Простите, извините, виноват. Вторую неделю всего работаю…» Неторопливо поднявшись на второй этаж, в сопровождении все того же страшно провинившегося охранника, Фима широко улыбнулся длинноногой, модельного вида, секретарше Ирочке: «Мы к Вениамину Львовичу». Секретарша в ответ улыбнулась еще шире и торжественно-томным голосом сообщила: «Проходите, Вениамин Львович вас ждет». «Неплохая соска,» - подумал про себя Фима. - «Стопудово Веня прет эту шалаву во все отверстия. Как надоест Гробовичу, возьму ее к себе.»
Веня важно утопал в роскоши, восседая в искусно отделанном кабинете за отменного качества дубовым столом. Престижная и очень дорогая мебель ручной работы, производства итальянской фирмы “Angelo Cappellini”, подчеркивала его высокий статус в глазах посетителей. А посетители к банкиру Гробовичу захаживали непростые. Нужно было держать марку и соответствовать уровню. К 1999-му году сливки московского общества, к коим имея на то все основания причислял себя и Веня, научились не только хорошо одеваться. Они дружно почувствовали тягу к прекрасному. Обладание эксклюзивной мебелью, выполненной по индивидуальным заказам известными во всем мире итальянскими мастерами в стилях ампир, барокко и бидермайер, позволяло нашим безродным нуворишам, срубившим много денег в мутной водичке девяностых годов прошлого века, почувствовать себя равными представителям монарших династий Европы и Азии. Как говорится понты – это наше все.
Совсем недавно в Израиле на эту тему с Веней приключилась забавная история. Наведавшись в очередной раз на историческую Родину с супругой и детьми, Гробович решил отдохнуть в Хайфе. Этот милый средиземноморский город с богатой историей находится в северной части Израиля. В Хайфе замечательные песочные пляжи и много разных отлично сохранившихся древностей. Престижные пятизвездочные отели, а другие банкир Гробович не признавал, расположены на вершинах горы Кармель. С горы открываются потрясающе красивые панорамные виды на средний и нижний город, на порт и на пляжную береговую линию. По соседству с отелем заканчивалось возведение модного жилого комплекса. Веня заинтересовался данным строительством, несмотря на то, что в Израиле у него уже было в наличии две дорогих квартиры в Тель-Авиве и Иерусалиме, а также отель на побережье Мертвого моря. Для полного счастья не хватало только квартирки в Хайфе.
В сопровождении четверых секьюрити -  московский банкир однако - Вениамин Львович совершил экскурсию по модному жилому комплексу. Особенности жилищного строительства в Израиле таковы, что квартиры распродаются чуть ли не на этапе фундамента. Комплекс был практически завершен, вовсю шли отделочные работы. Несколько квартир были выставлены на продажу инвесторами. Цены начинались от лимона баксов. Увы, в Израиле квартиры очень дорогие. Как назло минскому еврею не приглянулась ни одна из продававшихся жилплощадей. Его внимание привлек пентхаус, за который внесла залог известная израильская певица, по популярности сравнимая с Аллой Пугачевой, Хава Альберштейн. Представители застройщика долго и упорно пытались объяснить Венеамину Гробовичу, что он не в России, что в Израиле так поступать не принято и все такое. Безрезультатно.
Какое-то непродолжительное время Веня держал себя в руках,  но в итоге устроил жуткий скандал. Он трясся как эпилептик и визжал как свинья перед закланием: «Я московский банкир Гробович! У меня денег полно. Проверьте мои счета, дебилы. В России со мной министры за руку здороваются. Если вы, уроды, не продадите мне этот пентхаус, я куплю вашу компанию и всех вас уволю. Я вам такую жизнь устрою, вас даже арабы не возьмут дерьмо за верблюдами убирать. Я финансист, а вы никто!» Напористости Вени можно было только позавидовать. После трехчасового припадка заветный пентхаус ему все-таки продали по цене в два с половиной раза превышающей сумму уплаченную Хавой Альберштейн. После этого случая Веня часто рассказывал друзьям евреям, как он утер нос какой-то певичке Хаве. Пока случайно не узнал, что примадонна израильской сцены к купленному им втридорога пентхаусу никакого отношения никогда не имела. Его развели как последнего поца. Вскрылась же эта история благодаря тому, что слухи о якобы уведенном им из-под носа у Хавы Альберштейн петхаусе дошли до самой Хавы. Незамедлительно последовали подробные разъяснения как все было на самом деле. А в еврейских кругах Москвы еще долго потешались над этой историей. Гробович сильно обиделся на историческую Родину, продал там все недвижимое имущество и зарекся больше в Израиле бизнес не делать.
«Привет, Ефим!»  –  поднялся из-за стола Веня. Подойдя к школьному товарищу, тепло обнял его. Магалафов был удостоен всего лишь дежурного рукопожатия. - «Пойдем отобедаем.» Переместившись в другое помещение банка, напоминавшее мини-ресторан, три еврея уселись за кошерно сервированным столом. Под свежезасоленную семгу, тушеные баклажаны, жареные бараньи ребрышки и фаршированную щуку Старохаткин подробно изложил хронологию своих недавних злоключений.
- В Минске меня ничего хорошего не ждет, - пожаловался Фима. - Хочу в Москве поработать.
- Правильно мыслишь коллега, позитивно я бы сказал, - похвалил Веня -  Какая помощь от меня требуется? Всем, чем могу, посодействую.
- Вениамин, я и не ожидал другого ответа, – слукавил Фима. – Мне нужна готовая инфраструктура, пока своих контор у тебя не наоткрываю, низкие проценты и зеленый свет во всех моих начинаниях.
- Договорились. 0,1% с твоих оборотов за безопасность по деревянным. На отгоне, если конверт у меня делаешь, ММВБ плюс 0,2%. Если дерево выгоняешь, еще плюс 0,1% к комиссии с объема. Выход из безнала в кэш от 0,3% до 0,5%, в зависимости от сезонности.
- Очень даже гуманные ценники, - оценил Фима. - Конвертить иногда у тебя буду, иногда в Айзике. По обстоятельствам буду посмотреть.
- Денег на обустройство одолжить?
- Спасибо! На личные нужды хватит. Если возникнет необходимость в овердрафтах, пойдешь навстречу?
- О каких суммах идет речь?
- Пока не могу сказать. Сейчас буду поднимать своих минских клиентосов, которые с Россией работают. Они все проверенные.
- Я понял. Можешь рассчитывать на двести штук зелени сроком на два банковских дня.
- Под какой процент?
- Фима! Я сейчас обижусь.
- Извини, вырвалось.
- Когда планируешь начинать?
- Завтра займусь поисками квартиры. Потом офиса. Вызову кого-нибудь из своих шабесгоев, чтоб с клиентами общались. Закончу подготовку и позвоню.
- Звони мне в любое время, кроме поздней ночи. Как будешь готов, я тебе дам контакты своих людишек. Они будут оперативно опознавать твои суммы и курс конверта обозначать.
- Отлично! Веня, ты настоящий друг.
- Мы, гусские, должны помогать дггуг дггугу, – нарочито картавя прогнусавил Гробович.
На этом аудиенция завершилась. К Вене пожаловали важные перцы из Минюста, о чем оперативно сообщила длинноногая Ирочка. По результатам встречи Фима даже немного опешил от радушия и теплоты, проявленных Вениамином Гробовичем. Все складывается замечательно. Осталось решить организационные моменты. Магалафов, не проронивший на встрече ни слова, ощущал буйную радость. Скоро Фима раскочегарится и можно будет продолжать жить за его счет. Пребывая в лирическом настроении, на улице Маголафов выдал пятьсот рублей великовозрастным алкашам и пятьсот рублей прибандиченным малолеткам. "Мерседес" устремился в направлении Новослободской улицы.