Седой и лысый

     Припозднившаяся осень навёрстывая своё, до придела обкорнала и без того сильно поблекшие дни. Едва перевалив обеденные часы, они начинали хмурится, чему хорошо способствовали заснеженные горы.  Непривычный для алмаатинцев ветер, зябко кружась в запоздалом вальсе, изо всех сил старался проникнуть под полы, лёгкой, не по сезону куртёжки.
  Втянув непокрытую голову, оттянув карманы застывшими кулаками, старался преградить все щели настырному, непрошеному гостю. Низкие тучи, цепляясь за макушки деревьев, нудно и часто сеяли мелкую крупу, которая моментально включалась в осенний, заунывный танец.
  Сумрачная улица Розыбакиева, медленно поднималась вверх, приноравливаясь к моему неторопливому шагу. Справа, столь - же неторопливо, проплывал хорошо знакомый по бурной спортивной жизни, спорткомплекс АДК, боковые ворота которого, были непривычно широко распахнуты.
  - Интересно, как там сейчас?...
  Миновав ворота - узнал знакомый стадион. За полтора десятка лет он ничуть не изменился, разве что постарел малость и довольно сильно обветшал.
  - Да, бедолага, и тебя не пощадил развал Союза... Тоже оказался на задворках судьбы.
  Далеко, за футбольным полем, привычно светились окна зала тяжёлой атлетики. Где то там, за гостеприимными стенами раздавались непонятные шлепки.
  - Нет, раньше штанга была лучше - голосистей! Когда гриф брали в руки - никелированные блины заговорщически перешёптывались меж собой, тихо позванивая. В момент подрыва, потеряв опору, они истошно взвизгивали. Зато вверху, удобно устроившись в руках победителя, горделиво и разноголосо трещали о своём триумфе.
  - А сейчас?!... Тьфу-у-у-у!... Залитые бездушной резиной, они хлипко, начисто лишённые голоса, подобно умирающему болоту, издавали непонятные и неприятные звуки.
  Неожиданно скрипнув, отворилась дверь подсобки плавательного бассейна. В освещённом проёме замаячила могучая фигура.  Что - то, явно знакомое, угадывалось в этом пожилом, бородатом человеке с надвинутой на самые глаза вязанной шапочке.
  - Вы, что - то хотели?...
  Этот, глуховатый голос, я мог узнать из тысячи.
  - Сашка-а-а-а!... Фро-о-о-л?!... Ты ли это?...
  Мужчина бодро сбежал по ступенькам вглядываясь в меня.
  Ба-а-а-а!... Витёк! Какими судьбами?!...
 Коротко потискав, продолжая похлопывать по плечам, бесцеремонно оглядывали друг друга.
  - А ты нечего!...
  - Да и ты, Саша, по прежнему могуч и крепок!
  - А как - же, нет - нет, ныряю туда...
  Он заговорчески кивнул в сторону тяжёлоатлетического зала.
  - Ты как?...
 Тут он пристально вгляделся в меня.
  - Ты, смотрю, седой стал - совсем белый!
  Тут у меня вновь проснулось шаловливо - юморное настроение, которое всегда царило во время тренировок.
  Неторопливо сдёрнул с давнишнего друга шапочку. На его русой голове и ранее были довольно большие,  въедливые залысины. А сейчас волос - кот наплакал.
  Зная добродушный нрав товарища, я весело рассмеялся.
  - Саша, ты тоже, почти на всю голову выпестовал знатную лысину. Вон она какая и тебе здорово идёт!...
  Здесь мы оба, по доброму, заржали.
  Не останавливаясь, продолжил свою однобокую мысль:
  - Знаешь Саш, сдаётся мне, что лучше быть седым, чем лысым - теплее - я кивнул на по прежнему беснующуюся непогоду.
  Не успев набрать новую порцию воздуха для ядрёного смеха, как услышали нагловатый сигнал крутой и безбожно навороченной иномарки. Она поворачивала в сокровенное лоно стадиона. Ничего не понимая, отступив, я вопросительно посмотрел на друга.
  - Видишь Вить, сейчас везде тяжёлые времена. Приходится выживать, кто как может. Вот наше начальство и сделало из волейбольной площадки, платную автостоянку для крутизны.
  Автомобиль резво и очень дерзко влетел на святая святых. Из него вывалился высокий, очень худой паренёк, явно не успевший опериться. От импортной джинсы и железных погремушек, он сильно сутулился. Подёргиваясь в такт зудящему плееру, хило переставляя первоклассные кроссовки, он нагло, чуть не задев нас, потопал восвояси. Как оказалось, эти самые восвояси были через дорогу, в элитном доме.
  Мы, два здоровых, вовсе неглупых  мужика, смотрели в след обнаглевшему юнцу и как оказалось думали, одну невесёлую думу.
  После довольно продолжительной паузы, Саша недовольно выдавил:
  - А знаешь, дорогой друг, какая разница -  седой или лысый?!... Главное быть бы счастливым!
  Мы вновь замолчали, теперь надолго - смеяться не хотелось. А пронзительный ветер, чувствуя скорое приближение ночи, безнаказанно духорясь, расходился всё сильнее...

      3 июля 2015 г.
      с. Чапаево