Простите, братцы!

     Наверное, в прошлой жизни я был  кроликом.
     Вспомните братца Кролика из Сказок  дядюшки  Римуса, которые придумал замечательный американский писатель Джоэль  Харрис. Веселый, порой беспечный и  никогда неунывающий  длинноухий шалопай, неуловимый   для  коварного  братца  Лиса,  будто с меня  был списан. 
     Поэтому-то, как мне кажется,  я хорошо понимаю   братьев наших меньших, их повадки, желания, образ  жизни, язык, мысли.
     В моем доме, сколько себя помню, всегда  жили собаки, черепахи, ежики.
     Я с детства зачитывался   книжками  Пришвина, Киплинга, Бианки,  Пескова.
     Люблю  смотреть   фильмы про  животных  и терпеть не могу  зоопарк  и цирк, где  зверушек держат в неволе, зарабатывая на них деньги.


     Когда мои детки были маленькие,  мне приходилось, конечно,  водить их, по их просьбе, и в цирк, и в зоопарк, но  делал я это безо всякого удовольствия  и  каждый раз  возвращался оттуда с разбитым сердцем. 
     Очередной поход в зверинец  не  явился исключением.


     Было  ласковое  летнее утро.  Стаи  посетителей  разбрелись по тенистым аллеям старого ташкентского зоопарка, население которого   уже позавтракало  и  нежилось под лучами  раннего солнышка.
     В  воздухе  разливалось  щебетание, кряканье, рев, вой, свист, шипение, ржание, мычание – настоящая  оркестровая  какофония,  какая бывает в театре перед началом спектакля. 
     Звери и птицы грациозно потягивались, расправляли крылья, распушив хвосты, разминались, прочищали  голосовые связки, облизывая себя, любимых, расчесывались и  выбивали дробь:  кто когтями, кто копытцами, а кто и клювом, стряхивая остатки сна, готовясь  предстать  перед гостями во всей  красе.
     Служители в синих халатах спешно покидали вольеры и клетки, чтобы ни что не отвлекало зрителей от «артистов», среди которых были  и  ветераны  с большим зоосадовским стажем,  и робкие новички. 
     Последние  вздрагивали  и нервно  потряхивали  ушками и хвостиками, щерились, испугано  озирались, прижавшись к земле или,  сбившись в кучку, жалобно блеяли.


     Сидя на лавочке, в ожидании пока мой ребенок  накатается  в коляске, запряженной двумя пони, я задумался.
     Это  только на первый  взгляд  кажется, что  в зоопарк  ходят  для того, чтобы посмотреть на зверей и птиц. Нет-нет, мы приходим   и себя показать.
     Оказывается,  представители фауны  наблюдают  за нами  с  не меньшим любопытством, чем мы за ними.  Им тоже очень интересно, кто мы такие, чем  живем.
     А с их обостренным зрением, чутьем, хитростью, умом, да-да, умом,  эти дети  дикой природы  дадут  фору  в проницательности   любому  из нас...


     Мои  размышления  прервал  восторженный крик  подростка: «Пацаны, скорее сюда, тут  медведь медведицу…» 
     Далее  последовало скабрезное  пояснение того, чем занимаются косолапые. 
     Маугли,  выросший  среди  зверей,  выглядел бы  аристократом по сравнению  с этим   обитателем  городских джунглей  из стекла и бетона…
     На  крик  юного варвара начали сбегаться не только  те самые «пацаны», но и  некоторые  папы, мамы, бабушки и дедушки  со своими чадами. Они услышали  призыв и  тут же откликнулись на него  в предвкушении зрелища. 
     Бедных медведей  зрители буквально затерроризировали,  остервенело  закидывая  принесенными из дома яблоками, морковками, скомканными пакетами,  печенюшками,  целясь  попасть между решеток.

 
      Но  не  столько  люди  привлекли мое внимание, я  заметил, как сразу же забеспокоились звери.
      Во-первых,   вопль  юного «натуралиста» встревожил их, ну и, конечно, топот  и улюлюканье  тех, кто  ринулся к  клетке с медведями,  заставили  животных  и птиц  насторожиться.
      Куда  только делась их сытая беспечность! Они вдруг  заметались,  оскалились, взъерошились, закричали,  зарычали, замычали, заклекотали,  замахали крыльями и, как по команде, повернули головы  к  зрителям, зорко вглядываясь в лица, словно пытаясь понять, что же  побудило  человеческое стадо  так себя вести.
      Тот мир, из которого их  выловили и  увезли затем навечно в рабство к людям, те правила, которыми они руководствовались,  будучи  на свободе,  не знали  столь наглого, бесцеремонного вторжения  в  их  жизнь.
      Да, они охотились, убивая слабых и больных, но лишь затем, чтобы выжить. 
      Движимые  инстинктами размножения, они  сражались  за право  обладать самыми красивыми, здоровыми и  выносливыми самками,  за  территорию, где   могли   бы   растить и прокормить   потомство.
      Но  даже самые сильные и свирепые из них, будучи сытыми, не  ощущая  угрозы для  себя и  своих  детенышей,  не позволяли   того, что  делают  эти странные люди, которые ведут себя  неприлично, как  бешеные шакалы.


      Мне вдруг показалось, что это мы сидим  в клетке, мы из племени «homo  sapiens»,  а из-за ограды  смотрят на нас  львы, медведи слоны, верблюды, зебры, рысь, орлы, обезьяны  и прочие  представители живого  мира. Смотрят и   дивятся   людской  дикости. 
      Они не могут говорить  по-нашему, но все понимают и очень  тоскуют по временам, когда жили  по своим  законам,  где никакие «пацаны» и дядьки с тетками не  стали  бы  нагло пялится на то, что касается только двоих. Это же и  ежу понятно..!


      Нет, не зря в сказках  дядюшки  Римуса  даже лютые враги, Кролик и Лис, обращались друг к другу  со словом  «братец».


     С тех пор в зоопарк я больше ни ногой, стыдно перед зверями.
     Ну что я  могу сказать им в оправдание наших диких нравов,  кроме  «Простите, братцы!» ?