На валах Старой Рязани. Глава 16 окончание

Отряд догнали верстах в трех от Рязани, миновав по пути еще пять таких завалов с караулившими за ними воями. Чем ближе к стольному граду, тем больше  попадалось на дороге саней с крестьянами и бредущей за ними скотиной. На подходе к Рязани сани шли уже сплошной вереницей. Всадники Ратьшиного отряда ехали колонной по два пообочь дороги, чтобы не мешать их движению. Роман Романович Коломенский оказался в хвосте. Увидев Ратьшу, искренне обрадовался.
- Думал, пропал ты, Ратиславушка, - приобнял Князь Роман, поравнявшегося с ним боярина. - Перехватили вас татары.
- Скорее уж, мы их, - хмыкнул Ратьша и рассказал о стычке с дозорным десятком половцев.
- Вдвоем десятерых?! - восхитился Роман.
- Не ждали они нас. Осторожность потеряли. Вот и попались.
- И все-таки! Нет, какие молодцы! Все бы так по десятку татар положили, так уж и кончились бы они к этому времени.
- Ну, половцы это не монголы. Те бы так не попались: порядок у них, по слухам, в войске железный. Уж ежели дозор бы правили, так грабить, поди, не стали бы.
- И, все-таки, десять воинов — это десять воинов!
- Ладно, перехвалишь, - махнул рукой Ратислав. - Князь Пронский где?
- В голове отряда едет вместе с сыновцами.
- Понятно... Народу-то в Рязань сколько прет. Успеют ли все добраться?
- Ох, не знаю, - озабоченно покачал головой Роман. - Татары, как понял, на пятки наступают.
- Так и есть. Завалы их малость задержат, конечно, но не намного. Придумывать что-то надо.
- Надо, - кивнул Коломенский князь. Только вот что?
- Вот чего думаю, брат. Село Шатрище в трех верстах от стольного града помнишь ли?
- Само собой.
- Там перед ним лощина широкая да глубокая, лесом заросшая по краям.
- Помню такую, - вновь кивнул Роман.
- Так вот, дорога на Рязань проходит как раз поперек нее, через выемки в склонах. Склон, тот что на стороне села,  особо густо лесом порос. Дорога глубоко его прорезала, словно ров. Высота стенок пообочь дороги  в самом глубоком месте сажени три, а то и четыре.
- Помню такое.
- Так, мыслю, надо завалить деревами этот проход, поставить людей наших по склону лощины сверху. Лес густой, склон крутой и высокий — чем не вал градский. Подержим там сколько-то супротивников, дадим мужичкам успеть до города добраться. Вон их уже сколько.
Ратьша кивнул на дорогу. По ней, и правда, крестьянские сани ехали уже в два, а где и в три ряда. Скорее, ползли — не ехали. Ревела испуганная скотина, кричали возницы, ругаясь друг на друга, плакали младенцы, голосили женщины.
- С версту осталось до того места, - продолжил Ратислав.
- Правильно размыслил, брат, - обрадованно согласился с ратьшиным предложением Роман Романович. - Надобно поспешить в голову отряда. Чаю, уж они там почти добрались до места.
- Езжай, распорядись, - кивнул Ратьша. - Пусть начинают деревья валить, завалы ладить. Мужичков с обозов бери, чаю бабы и без них три остатние версты до Рязани проедут. Как татары подойдут — отпустим. По краю склона пусть тоже завалы ладят, что было где от стрел укрыться. А я здесь поеду, за порядком послежу.
- Понял, сделаю.
Роман кликнул троих своих ближников и, пришпорив жеребца, они помчались вперед в голову отряда. А Ратьша задумался, припоминая местность окрест дороги возле той самой лощины. Место для обороны и в самом деле было не плохое. Слева лощина заканчивалась на обрывистом берегу Оки. Склоны ее там становились еще выше, а заросли деревьев и кустарников не давали пройти коннице. Обойти обороняющихся и ударить оттуда могла только пехота, но она наверняка заметно поотстала от передовых конных отрядов татар. Пока еще подойдет. Крестьяне за это время должны успеть укрыться в городе. Прямые атаки конницы рязанцы отобьют, или, во всяком случае, продержатся достаточно долго, чтобы беглецы сумели спастись. А вот справа верстах в шести-семи лощина сходила на нет, да и лес там был редок. Не лес — перелески с раскиданными меж ними крестьянскими наделами. Там и конные свободно пройдут. Нащупают это место враги, наверное, не сразу, но нащупают. Потому туда надо поставить пять сотен панцирников. На какое-то время они татар задержат, дадут уйти защитникам лощины, а потом отступят сами, если смогут...
Пока Ратьша думал обо всем этом, хвост отряда, где ехал он с Первушей  и пятью оставшимися воинами из своей личной дружины, спустились в лощину, северный склон которой была назначен для обороны. Там уже слышался перестук топоров. То и дело с шумом рушились деревья. Молодец, Роман — быстро все спроворил. Лощина была широкой — саженей двести пятьдесят. По дну ее, примерно в середине протекала небольшая речушка, покрывшаяся уже ледяным панцирем. Через речку перекинут коротенький бревенчатый мост. Гулко стуча по промерзшим бревнам, проехали по мосту и скоро приблизились к северному откосу лощины. Он был заметно выше южного. Выше и круче. Не легко будет находникам взобраться по его покрытому снегом склону. Наверху по самому краю густые заросли кустарника. Чуть отступив от края, высятся деревья. Сосны, в основном. Их и валят вои и крестьяне, выхваченные из проезжающих мимо бегунцов. Стволы деревьев укладываются по краю откоса для укрытия обороняющихся от стрел.
Дорогу, полого поднимающуюся на северный откос по глубокой выемке пока не закрывают, хоть бревна уже — видно, - заготовили. Закроют проезд, когда появится враг. Пока через выемку сплошным потоком, в два ряда поднимаются сани, меж них люди, скотина. Здесь Роман поставил десяток воинов. Они подгоняют медлительных, подхватив под уздцы, тянут наверх уставших, перегруженных скарбом, крестьянских лошадок. Внизу у начала подъема скопилось под сотню саней, изрядное стадо скотины и толпа народа — не успевает узкий проход пропускать всех спасающихся. Кто знает здешние места, сворачивает вправо, туда, где лощина кончается через несколько верст. Снега немного — не увязнут, а крюк не так уж и велик. Ничего, въедут в город через Исадские ворота с восхода.
Всадники Ратьшиного отряда поднимались по дороге наверх цепочкой по одному у самого  края выемки — для этого оставили место свободное от саней. Въехав по дорожной выемке наверх, Ратислав осмотрелся. Сани, проехавшие подъем, сплошной вереницей двигались по рязанской дороге в сторону горда. А ведь на въезде в ворота тоже столпотворение, подумалось воеводе. Ну как обойдут татары да ударят со стороны Исад? Воротная стража может и створки не успеть закрыть. Так на плечах бегунцов в город и ворвутся. Хотя, нет, не должно такого быть — с дозорной башни далеко видать. Хоть та же лощина, где они сейчас оборону ладят с башни видна как на ладони. И на исадскую дорогу вид оттуда не хуже — заметят ворога загодя, затворятся. Вот только тому кто в град взойти не успеет, солоно придется. Да и не должны татары идти Исадами: самый прямой путь от Черного леса до Рязани пролегает здесь через эту самую лощину. Так что именно здесь татары должны по-первости и ударить. А вот когда поймут, что провозятся здесь долго, тут уж и начнут обходные пути искать.
Но сколько народищу-то в град идет! Многое множество! А ну, как не устоит Рязань? Сколько же людей сгинет в ловушке градских стен!? Уж лучше бы в схоронах укрывались. Лучше-то оно, конечно, лучше, да вот отвыкли сельчане, живущие вдали от неспокойной степной границы вблизи городов, держать тайные места для схронов в готовности, с нужными припасами и годными для проживания землянками. Да и стены городов кажутся им надежной защитой. Потому и бегут при опасности в Рязань, иль другие грады. Опять же, не часто такое бывает в последнее время. Попривык народишко к спокойной жизни. И вот, на  тебе — пришла беда. Да еще какая! Ратьша скрипнул зубами, вспомнив полегших в степи соратников, друзей и побратимов.
Подъехал князь Роман. Сказал, глянув вниз в лощину:
- Все идут и идут. Откуда людей-то столько взялось. Со всей полуденной стороны тянутся, что ли?
- Нет, - отозвался Ратислав. - Это только с ближних к стольному граду окрестностей. Верст тридцать-сорок, не боле. А то, что столько их... Так размножился народец в спокойные годы. Почитай, десятка два с лишним лет военная гроза в этих местах не проходила. Поколение целое. А вот сколько его после татар останется?...
Помолчали. Потом Роман упрямо мотнул головой, сказал:
- Ничего. Чаю, отобьемся! Стены градские крепки, валы высоки. Защитников хватает! Помнишь ведь — Великий князь шесть тыщь пешцов под градом оставил!
- Оружны они плоховато, - возразил Ратьша. - А выучены и того хуже.
- Ничего, из-за стен биться сгодятся. Городовую стражу то ж оставили, в степь не брали. А эти и оружны и выучены вельми неплохо. Крестьян и горожан на стены поставим. С войска кто-то спасся. Мы подойдем, коль здесь не поляжем. Не малая сила получится. Тыщь десять, мыслю, не менее.
Ратислав не стал спорить. Тем паче, может Роман и прав — отобьемся. Верить в то очень хотелось.
- А Кир Михайлович где? - помолчав немного, спросил он.
- В Рязань поехал. Сказал, здесь и без моей неполной сотни управитесь.
Ратьша на это только головой покачал — опять Пронский князь все по своему делает.
- Всадники едут, - встрепенувшись и вытянув руку в сторону противоположного склона лощины, воскликнул стоящий неподалеку Первуша.  - Похоже, наши с завалов, с тех что на дороге нагромоздили.
Ратислав и Роман глянули куда указывал меченоша. И правда, с той стороны лощины, по дороге, прорезанной в откосе, спускался десяток всадников рязанцев. Они аккуратно объезжали сани, скотину и группки, движущихся пешком крестьян. Когда всадники добрались до моста, Коломенский князь уверенно определил:
- Наши. С самого первого завала. Я туда людей из своей дружины поставил.
Теперь и Ратьша узнал начальника десятка, встретившего его с Первушей у первого завала. Дружинники поднялись по откосу, подъехали к Роману и Ратьше.
- Ну, что, далеко татары? - спросил Коломенский князь.
- Верстах в пяти, чаю, - ответил десятник. - Мы, как ты и велел, Роман Романович, покидали в них стрелы, как только они подъехали к засаде на выстрел. Передовой десяток так почти что весь повыбили, - не удержавшись, похвалился дружинник. - Дождались дозорную сотню. По ней стрелами прошлись. Те отступили, не полезли на рожон. Дольше мы ждать не стали — снялись и сразу сюда. С половину часа они перед нашей засекой потеряли. Да и после того, как мы ушли, наверное не в раз вперед поперли. Ежели у каждого завала столь же времени потеряют, то не скоро сюда доберутся.
- Хорошо, кабы так, - кивнул Роман. - Глядишь, и успеют селяне до града добраться. Ладно, помогайте деревья валить. Оборону здесь держать будем.
В следующие пару часов прискакали еще пять десятков воев, оставленных за завалами на пути находников. Потерь они не имели. Последний десяток несся во весь опор. Возглавлявший его десятник издалека замахал еловцом на копье, закричал:
- Татары! Татары близко!
К счастью к этому времени все почти сани, люди и скот уже втянулись в лощину. Немногие не успевшие, услышав крик десятника, нахлестывали дошадей, подгоняли скотину, покрикивали на домочадцев, идущих пешком. Но у въезда на подъем толпа только увеличивалась. Поняв, что враг совсем рядом, заголосили бабы, заревели маленькие детишки, даже скотина, словно и ей передалась людская тревога, испуганно замычала и заблеяла.
- Скотину гоните прочь! - крикнул Ратислав воинам, следящим внизу за порядком. - Сани тоже в сторону! Наверх пускайте только народ!
Неразбериха внизу усилилась. Ор стал всеобщим. В уши бил рев отгоняемой плетками рогатой скотины, ржание испуганных лошадей, вопли женщин,  визг малых детей. Какая-то баба в санях у самого подъема вцепилась намертво в огромные узлы, наваленные кучей в розвальнях. Лошадь, везущую эти сани,эту один из дружинников подхватил под уздцы и тянул в сторону от дороги. Мужик, видно муж, пытался оторвать жену от поклажи, приговаривая что-то укоряющее. За санями бежали четверо ребятишек — три девчонки и парнишка, мал-мала-меньше. Плакали, размазывая по щекам слезы. Мать, не видя и не слыша ничего вокруг, продолжала цепляться за нажитое добро. Оторвать ее супругу удалось только с помощью того же дружинника, отводящего в сторону лошадь с санями. Но большей частью люди послушно слезали с розвальней, беря с собой только самое необходимое и, подхватив на руки совсем малых, почти бегом поднимались вверх. Потихоньку живой водоворот внизу упорядочивался. Людей там становилось все меньше. Скотина, согнанная в сторону, теперь уже молча, с укором глядела на бросавших ее хозяев. Многие селянки, не будучи в силах оторвать полные слез глаза от коров-кормилиц, так и шли, вывернув шеи, а кто-то так вообще задом наперед, не падая только потому, что их поддерживали под руки близкие.
Внизу еще оставалось с полсотни человек, когда показался первый татарский разъезд. Вернее, половецкий. Татары опять пустили их вперед. Не жаль им было крови куманов, первыми ложащихся от стрел русских засад. В этот раз, наученные горьким опытом, половцы повели себя осторожно, видно издалека услышав шум, производимый людьми и скотиной. Выехав на противоположный склон лощины, передовой десяток наблюдал за тем, что происходит внизу, не пытаясь напасть, или хотя бы обстрелять русских из луков. Увидев половцев, десяток рязанских воев, помогавших беглецам подниматься наверх, бросили это занятие. Благо людей, вживую увидевших врагов, подгонять теперь стало не нужно. Дружинники вскочили на своих коней, выехали на берег речки, текущей посредине лощины и приготовились защищать селян, пусть даже ценой собственной жизни.
Еще десятков семь половцев, - по всему, все, что осталось от дозорной сотни — подтянулись к передовому десятку, когда беглецы забрались на откос и уже двигались прямой дорогой к Рязани.