Донор

 Владъ Нестеровъ

 
Д О Н О Р

Роман в стиле футуристического романа

«Умирая, мы тоскуем о несозданных мирах!»
                Д. Мережковский


Этот роман создавался долго. Автору несколько раз пришлось побывать на близнеце нашей Земли – планете Глории, познакомиться с земными и инопланетными героями, увидеть их предыдущие воплощения, понять, почему с ними произошло то, что произошло.
Необычность романа и в том, что свою страницу в нем могут создать читатели, предложив свои слова в защиту права землян на завтрашний день, любовь, творчество и счастье…

Краткое содержание
Дарья Сойкина была женщиной нетрадиционного мышления. С тех пор как узнала, что у человека пять органов чувств, мозг трудится всего на десять процентов, а знаниями и экстра чувствительностью люди награждаются после клинической смерти, возмутилась: умереть, чтобы жить на все сто! Абсурд!
Умирать явно не хотелось. Попадать в аварию тоже. Иногда молния бьёт…
Озарение пришло, откуда не ждала: муж сообщил, у него другая женщина.
И началось!
Сначала ни сил, ни веры…
Потом информация в СМИ: по ту сторону Солнца на одной оси с Землёй находится копия нашей планеты Глория. Что-то внутри отозвалось: вдруг, правда? И там живёт другая: удачливая и счастливая Дарья Сойкина…
На всякий случай, нырнула в Интернет. Оказалось: о планетах-близнецах знали древние греки и египтяне. Первый директор Парижской обсерватории Кассини наблюдал её в небе. В существование Глории верили английские и немецкие астрономы. Наконец, в начале третьего тысячелетия её присутствие в солнечной системе аргументировал известный русский астрофизик. Как и полагается, версия родила не только сторонников. Доводы противников не впечатлили.
Планета-невидимка поселилась в её голове, заставила забыть о невзгодах, побудила мечтать…
За основу взяла аксиому: глорианцы не лучше и не хуже землян; они другие: не фанатеют от вампиров, например, отчего, следуя логике, главным героем романа должен стать Донор. Их феминистки боролись, чтобы мужчины не превращались в женщин. И голова президента была озабочена не ВВП, а ростом коэффициента народного счастья… 
Фантазии легко ложились на бумагу. Экранизировать сценарий взялся известный ТВ-канал. И спонсор нашёлся, точь-в-точь придуманный ею для романа алхимик. Жизнь, вообще, оказалась богаче вымысла…
Даже Глория материализовалась, прислала агентов, которые сообщили: мужское население их планеты слишком увлеклось разговорным жанром, обделённые вниманием женщины разлетелись искать счастья, кто куда, многие на Землю. И если их не вернуть, совет галактического форума  может принять решение о закрытии проектов Адама и Евы, Лилит и Порока, потому что убывание духовного озона, иначе говоря, любви, подтачивает основы жизни, убивает планеты, несёт угрозу Вселенной.
Выступить на форуме пригласили делегацию землян во главе с Дарьей Сойкиной, вольно или невольно вторгшейся в жизнь планеты по ту сторону солнца.
Первым испытателем квантовой трансляции выпало стать персу по кличке Султан, который после удачной посадки на чужую планету с первого взгляда влюбился в местную красавицу мисс Сиси Пи. Не всем так повезло, но всё же каждый землянин открыл для себя и в себе что-то новое. Чего стоила, например, встреча с Евой, которая жилищный вопрос на планете решила в жанре фэнтези: каждый глорианец получил по острову, где мог свободно трансформироваться и воплощать в реальность свои мечты.
Кто теперь скажет, что древние философы и астрономы были не правы, придумав Глории второе имя, Утопия? Хотя… разве вспомнить свои прошлые жизни, побеседовать с Адамом, Евой и родоначальником жёлтой прессы Пороком, встретиться с ожившими литературными персонажами, избавиться от малых и больших грехов с помощью Чёрного Солнца, окунуться в атмосферу свободы и не испортиться – утопия???   
Ответы на эти вопросы зашифрованы в строках романа… 


Глава первая

Чек с семью нулями…
На экране памяти вспыхнула вчерашняя сценка.
- Слышала, новость? Шейхи решили вкладывать деньги в киноиндустрию, - плотоядно, оправдывая прозвище «Папа Карло», уставился на неё Карл Маркович.
- Я тут причём? - замерла от предчувствия она.
- Притом, что придуманный тобой алхимик в глазах зрителей может исправить имидж Востока, о чём я сообщил одному халифу.
- И что?
- Собирайся в дорогу! - пригладил пышную шевелюру продюсер.
- У меня нет заграничного паспорта.
- Твой мультимиллионер строит в Синеморье подводную гостиницу, горный храм, ждёт тебя, без чека с семью нулями не возвращайся!
«В Синеморье? – забилось её сердце. – Не может быть!..»
В этом маленьком посёлке у Чёрного моря она когда-то встретила свою первую и пока единственную любовь…
 
Дарья улыбнулась: задание выполнено.
Уговорить инвестора оказалось делом нетрудным, он прилично изъяснялся по-русски: учился в Советском Союзе.
Несколько восторженных слов о древней цивилизации, оплодотворившей Европу духовной культурой, благодатном импульсе образованного правителя, искажённом в сказках «Тысячи и одной ночи»…
- Хотите Шахразадой стать? - почтительно спросил спонсор.
Вспомнилась сценка из театра Образцова: «Шахерезада Степановна!» - объявлял кукольный конферансье. «Я готова!» - появлялась на сцене волоокая красавица.
Но она, Дарья, не кукла.
Она…
Она чуть не утонула в его шоколадном взгляде.
Но «чуть» не считается. Участь какой-нибудь сто пятой жены его гарема её не прельщает! А то, что он разрешил проводить съёмки в своём оазисе, сверхплановый подарок киногруппе.
Дарья вспомнила слова продюсера о чеке, представила, как обрадуется он, узнав о поступлении огромной суммы, даст старт работе, и начнётся: кастинг актёров, подбор костюмеров, операторов, декораторов, и ещё много чего такого, о чём она даже понятия не имеет.
Но, главное, роль Ирис будет играть её дочь, студентка первого курса института кинематографии, тёзка выдуманной героини, о чём заявил, видимо, прочитав её тайные мысли, сам Карл Маркович: благодаря тётушке Ирис на студии давно слыла своей.

Дарья оглядела салон машины. Кожа, похожая на шёлк. Прохладный воздух, аромат жасмина. Бар с гнёздами заморских бутылок. Она протянула руку, чтобы взять одну из них, прочитать наклейку, но в зеркале над рулём поймала уличающий взгляд шофёра, его зрачки напоминали замочные скважины, сквозь которые он подсматривал за ней. Она виновато сцепила пальцы на коленях: истина не в вине!

Четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка чертили чёрными чернилами чертёж!
Все в детском саду обожали бояться под эту страшилку. А она?
Она придумала нестрашную считалку: пять пухлых поросят пасли в пустыне плюшки…
Тогда никто не понял, не оценил её творчества.
Поймут ли теперь?
При засилье экранов вампирами, сделать ставку на Донора?
Что это: женская логика, потеря ориентации, игра протестных гормонов?

Когда узнала, что у Земли есть двойник по имени Глория, неделю спать не могла, думала, вдруг там живёт Дарья Вторая с копией бывшего мужа, дочерью Ирис-2?
Разыгралась фантазия…
Интернет вдохновил: оказалось, о существовании за Солнцем земного двойника знали очень давно, ещё в Древнем Египте; древнегреческий философ Филолай вычислил невидимку с помощью математики; а первому директору Парижской обсерватории выпало счастье наблюдать «незнакомку». Потом антиземлёй заинтересовались физики. Теперь пришло время заняться Глорией лирикам, то есть, ей!..

Но, видно, кому-то это было не по нутру: машина шейха, не вписавшись в крутой поворот, стала биться о придорожные столбики.
Неужели конец?
В зеркале мелькнул убийственный взгляд шофёра.
Или показалось?
Секунда вечности.
Что-то хвостатое перебежало дорогу, и руль одумался…
 
Несмотря ни на что, вояж удался!
Шейх Абдалла ибн Абдель Сауд Аль Ахрам (и тому подобное, всего тринадцать имен), приехавший купить в Синеморье часть берега, чтобы построить утопический отель с номерами-пещерами, сам охотно купился на предложение спонсировать фантастический сериал.
Хотя, что в этом удивительного?!
Китайцы у Америки мусор покупают.
Ещё они придумали проклятье: чтоб вам родиться в эпоху перемен! С чем можно поспорить. Во всяком случае, она, Дарья Сойкина, женщина под сорок, без перемен, произошедших в стране, всю жизнь прожила бы с ушедшим в подполье инакомыслящим мозгом. А теперь она автор фантастического проекта на телеканале! 



«Есть в сумерках блаженная свобода…»
Дарья зашла в гостиницу: старую, убогую. Поднялась по осколкам ступенек на второй этаж, открыла комнату, и… дала волю эмоциям.
А-а-а!
Краснокожий индеец проснулся в ней, исполнив победоносный танец удачливого охотника.
Душа актёра и сценариста – сундук с приданым, где прячутся сбежавшие с небес диссиденты.
Зеркало с пятнистой амальгамой поймало её лицо.
- Привет! - принялась она рассматривать своё отражение, - я как я, и волосы мои с голубой патиной, за что в школе пришлось носить обидное прозвище Мальвина. Давно не знавшие поцелуев губы, тоже мои. И нос… почти точёный, и телосложение мечта поэта. Тот, кто сказал: худая корова не стройная лань, был прав. А вот глаза… не мои!
Такое не раз случалось: её отражение вдруг обретало собственный взгляд, через который лилась незнакомая сила, и она открывала в себе новые черты, а мысли находили иные русла…
Но никогда раньше не менялся цвет глаз.
Они у неё в отца… сумрачные, чему он был рад, как «Отче наш» повторяя: Есть в сумерках блаженная свобода от явных чисел века, года, дня…
Но!
Гостиничное зеркало смотрело на неё наивно-голубыми, утренними глазами…
- Что это значит? - спросила она.
Ответа не последовало.
- Хочешь сказать: всё только начинается?

Дарья с детства любила разговаривать с окружающим миром, охотно сочиняла ответные реплики за маму, папу, куклу, кошку и так далее; прислушивалась только к мнению собственных извилин, хотя зачастую они несли сущую околесицу.
Вот и сейчас…
 
- Щедрый шейх похож на славного Ахрама, - романтично вздохнула извилина правого полушария по имени мисс Индиго.
- Безвольного бойся Адама, что прячется в каждом мужчине, - сомнительным ямбом возразила ей леди Логика, извилина полушария левого.

Дарья улыбнулась, ей давно хотелось взять интервью у Евы с Адамом, узнать: любили ли они друг друга? Или, как говорят учёные, всё дело в химии с физикой, белках и гормонах?
Она дала себе слово, когда-нибудь раскрыть тайну самого загадочного чувства на свете. И вот, когда её собственная любовь разбилась не о пресловутый быт, а обо что-то тёмное, безжалостное, она придумала Донора, несущего людям божественную плоть духа – любовь.
Идея постепенно обрастала мыслями, зарисовками, диалогами. Не одна тетрадь была исписана, прежде чем персонажи ожили, заговорили, стали действовать сообразно характерам. Она поняла: рождается сценарий.   
С непривычки намучилась с первой сценой, чего только не придумывалось? То Земля с Глорией влюблялись в Марс. То модный художник малевал символ всеобщей нелюбви – мыльный пузырь…
Спас секс.
Разбудим зрителя сценой зачатия? - спросила себя.
Ответила: разбудим!
И…

«Опять разболталась? Рукописью займись!» - укорила её леди Логика.
Пришлось вытащить из дорожной сумки папку, с которой в последнее время она не расставалась, найти файл с листками, похожими на черновики: исписанными вдоль, поперёк, по диагонали.
С верхнего угла страницы на неё покосился вампир Марс, клыкастую улыбку которому она пририсовала во время размышления над придуманной сценой. В тот день красная планета действительно подлетела к Земле очень близко и, скорее всего, сыграла свою тайную роль.
Читать было не обязательно, первые строчки она знала наизусть…

 «…Была ночь перед смертью, а президент Куш думал: всего-навсего ночь перед интервью. Что-то ломало его изнутри. Боже упаси, он не употреблял гашиш. Власть, секс и деньги – были его наркотиками, умевшими материализовать любые иллюзии. И всё же какая-то бесполая, беззубая, но мускулистая тварь заползла под кожу, выкручивала  кости, сжимала вены.
Бессонница…
Рядом мирно посапывала жена. Шёлковая простыня интимно облегала холмы и холмики её нестареющего тела. Впрочем, по сравнению с ним она ещё девочка, ей только тридцать, а ему скоро пятьдесят.
Боль клубком свернулась под правым ухом. Слава Богу, он вспомнил приговор дантиста: зуб мудрости решил появиться на свет, подарком прорезаться к полувековому юбилею!
Десна раскалывалась, будто кто-то опаздывающий на поезд, локтями расталкивал на перроне толпу.
Нет! Будто кого-то по ошибке похоронили живьём, и он, очнувшись, принялся грызть крышку гроба. Боль именно была грызущей.
Куш со всего размаха пришлёпнул к щеке ладонь...»

Дарья стала представлять: как показать на экране зубную боль?

- Возомнишь себя режиссёром, отлучат от киносъёмок! - нажала на тормоза леди Логика.
- За эротическое восстание зуба схлопочешь «золотую малину», - хихикнула мисс Индиго.
 
«И что бы я без вас делала?» - вернулась она к знакомым строчкам…

«…Универсальное средство от любой хвори – секс, даже мысль о нём целебна, ибо, по словам министра здравоохранения, вырабатывает гормон удовольствия. А уж сам процесс! Стоило ему зайти в овальный кабинет, как боеголовка его сексуальной пушки тут же находила цель. Женщины зубами расстёгивали брюки.
Кикиморы сексуальные! С ними свяжись! Тут же побегут интервью давать!
Куш готов был поспорить: мысль родилась не в его голове, поймалась случайно. Или не случайно?
Странной энергией обладает слово «интервью». Одна блондинка, чьи любовные стоны ещё хранит овальный, так и хочется сказать оральный, кабинет, только призналась, что хочет сообщить миру нечто, как тут же была убита. Вслед за ней небеса прибрали и убийцу, правда, с тех пор спираль прибавила виток…»

«Спираль с историей зло пошутила – оказалась ненадёжным противозачаточным средством, из-за чего бедняжке Клио приходится беременеть сюжетами-близнецами» - не отказала себе в удовольствии заметить Дарья, на секунду оторвавшись от текста.

«…Другая соблазнительница, шатенка, успела донести на президента, а жизнь себе не только сохранила, но и приобрела дивиденды…
Куш заворочался: вдруг рыжеволосая Маргарет признается, что изменяла с ним своему мужу, министру обороны, и родила нагулянную дочь?!
Все они, женщины, дочери Евы, чуть что, сразу в слёзы: их соблазнили, а кто кого в грех вводит, надо ещё разобраться!
Думать о сексе расхотелось…»

Замечание Куша о Еве странным образом: сама же написала! - Дарью задело.
«Не для того Творец первую женщину из белой кости создал, чтобы на проекте «Рай» похоть тиражировать!» - резко возразила она своему персонажу.


Марс и сексуальная пирамида…
«…Утехи войны слаще радостей плоти, - утешил себя президент, - чем скорее задержат алхимика, тем больше шансов у меня переизбраться на второй срок.
Разведка донесла: в оазисе Ахрама автомобили не имеют бензобаков, самолёты взлетают не на керосине, лампочки горят без проводов. Вывод: алхимик владеет новым видом энергии. Главное, не проговориться об этом «потрошителю мозгов» Ритасу, а также настроить против наглого журналюги министра обороны, заодно предупредить, чтобы не строил глазки Саре, а та и рада…
Преданность - негатив предательства, при определенных химических процессах, разумеется…»

- Пока президент мается бессонницей, зрители в зале заснут! - проворчала леди Логика.
- А мне его жену жалко, - всхлипнула мисс Индиго.
Замечания извилин Дарья оставила без внимания...

«…Кто осудит его за Марго и других женщин, разделявших с ним быстрый секс?
Мистики говорят: время ускорило бег.
Хоть партию СНСР (секс на скорую руку) создавай!
Народ жаждет безопасного наркотического опьянения. Впрочем, не такого уж безопасного, учёные доложили: технический секс выхолащивает, оскопляет мужчину, нелюбимая женщина выпивает его до дна, несколько неразборчивых связей и он – пустой сосуд. 
Куш отнял ладонь от щеки, зажёг ночник, полез в тумбочку за дневником, куда как в унитаз, сливал «не переваренные» мысли, чтоб не случилось запора в голове.
Ручка задрожала, будто застоявшаяся в загоне кобыла, рванула, выбрасывая из-под копыт искры строчек.
Исследования показали: ген удовольствия исчезает из хромосомной цепочки. Не отсюда ли растет виртуальная мастурбация желаний? Завтра соберу консилиум…
Рука безвольно опустилась, предчувствуя: «завтра» не случится.
Не понимая, что происходит, Куш вперил взор в хрустальный шар светильника, в котором плавало его отражение: смоляные, кустистые брови в форме шалашей, где можно спрятать что угодно, даже мысли; краснобокие яблоки глаз…
И зачем только он согласился на интервью в прямом эфире?!
«Не позолотит тебя людоед-журналист, представит оловянным солдафоном»,  злопыхательски заметил зуб мудрости.
- Не выйдет! Куш значит: выигрыш! Воплощение народной мечты! А поджарить мечту миллионов, кукиш ему! - огрызнулся президент.
Его ноги, путаясь в простынях, исполнили оптимистическую жигу. В ответ произошло шевеление в стане жены: очаровательные холмики передислоцировались, заняли оборону. Иметь жену-нимфетку божье наказанье, страдальчески покосился он на целомудренные возвышенности. И… взрывная смесь зубной боли и недовольства женой выбросила его из постели.
Куш подошёл к окну, отдёрнул штору. Краснокожий Марс приблизился к стеклу, подмигнул, мол, шестьдесят тысяч лет пришлось ему петлять по орбите, чтобы в ночь перед интервью дать знак: действуй!
- Воевать с женщиной? - поморщился он.
Перед ней змей-искуситель… беспозвоночный червь.
Да и Марго обещала выступить в прессе, если он не разведётся с женой…

Странное дело!
Мерилин. Моника. Марго.
Имена всех начинаются…
МММ!
Сексуальная пирамида какая-то!
И Марс на «М»!
Неспроста всё это!
Кровь Куша закипела сладострастной тигрицей.
В пампасах души пронеслись броненосцы: бух, бух!
Холодный штормовой памперо подхватил, стиснув в объятиях ужаса.
В экране окна нарисовался Ритас, прищурился, надменно хохотнул: скажу по секрету, первой Бог сотворил женщину, затем из ребра её создал Адама, вернее, из двух  рёбер, во имя музы комедии Талии, поэтому мужчине надлежит быть двоежёнцем. Ха-ха!
- Не тронь святое! - зарычал Куш.
- Милый, ты репетируешь? - подала голос Сара, - у меня плохие предчувствия: журналист приставал ко мне, я ему отказала, как бы он не отыгрался на тебе…
- Ах, он, змей! - напружинился Куш, - предлагаю назло ему сделать сына!
- Не сейчас, голова болит, - застегнула верхнюю пуговицу ночной рубашки Сара.

Не зря, не зря хитом сезона признали песню «Не женское это дело – любовь»!
- Секс-штурм, и продолжатель рода готов! - расколовшись на множество мини Ритасов, истерично завопил журналист: сын, или смерть! смерть! смерть!
- Сын! Сын! - в один прыжок оказался в кровати Куш…»

Реализм не для всех…
Дарья отложила рукопись, вспомнила, как испугалась написанной сцены, насилие всегда отталкивало её, чтобы отвлечься, взяла накануне принесённый Ирис томик Кроули. Книга открылась на семнадцатой странице.
«После грехопадения» - прочитала она.
Интересно…
Пробежала наискосок: сплошной злокачественный секс.
«Я научу тебя любви, которая и не снилась Адаму!» - обещает Еве сексуально озабоченный пресмыкающийся, а назначенный ей муж свидетельствует о зоофилийском грехопадении в первой на Земле книге…
Из примечаний переводчика узнала: Кроули – чёрный маг. Молнией блеснула мысль: маги любой окраски, покушаясь на авторские права Творца, приближают конец времён, что зашифровано в слове Армагеддон.
Поёжилась от повеявшего со страниц холода.
- Мы живём в эпоху разоблачения мифов, - успокоила дочь.
- Я тоже, однажды пустила квартирантов, рассказала, что можно, чего нельзя, а у них, в одно ухо влетело, в другое вылетело, - вмешалась в разговор АЭС, - пришлось выставить их за дверь…
- Адам с Евой не снимали у Бога рай, - возразила Ирис.
«Узнать бы, что на самом деле с ними произошло?» - зажужжали извилины.
Перед сном решила устроить что-то вроде спиритического сеанса, даже учёные доказали: в атмосфере хранятся невообразимые килобайты информации, а антропософы пришли к мнению: в третьем тысячелетии люди начнут спиритуально мыслить, познавая мир из божественных уст. Взяла бумагу, ручку, спросила: «Ева, что случилось с тобой?» Закрыла глаза, настроилась на тишину, вскоре в ушах зажужжало, рука стала выводить первые строчки: кого нынче удивишь автоматическим письмом?

«В начале Земля звалась Гелией, и была уникальной лабораторией, где физики, химики, генетики других галактик опытным путём размножали жизнь. Некоторые из них относились к планете как к брульону, нещадно эксплуатировали биологическую среду. Их стараниями Гелия превращалась в пустыню…»
«А Бог, куда смотрел?» - мысленно спросила она.
Рука без промедленья начертала ответ: во-первых, вселенная носит светский характер, во-вторых, космос устроен в ритмах ямба, хорея, амфибрахия, дактиля. Отец, например, в честь Гелии, сочинил сонет из четырёх строф: огня, земли, воды и ветра…
«Не строф, а стихий!», поправила Дарья.
«Если Бог поэт, то сказать о себе: «я стих» надо ещё заслужить…»
«Прости!»
«Жар огня и плодородие земли нарекли Адамом и Евой. Воду: то кипяток, то лёд – Лилит. Упрямца ветра – Пророком. Быть первыми непросто, по примеру родителя мы искали рифмы, сплетали строки двустиший, четверостиший. А однажды… я, Адам и Лилит сложились в терцину. Результат превзошёл ожидания: Пророк, обидевшись на всю поэзию, лишил своё имя первой буквы «р», и, изменив таким образом ритм, перестал быть толкователем Высшей воли…»
«Пророк, Порок, в одну букву разница и такой поворот в судьбе!» - поразилась Дарья, но ручка снова потянулась к бумаге.
«Сириус – рай, инкубатор фантазий Отца. Его зеркальным лабиринтам поверял Он свои творческие задумки, и, конечно, никак не ожидал, что мы, ещё зелёные плоды Его замысла, решимся взять Гелию под свою защиту.
- Нельзя браться за дело, не познав магии Слова, - молвил Он.
«Воображение важнее знания!» - заупрямилась Лилит.
«Горькая доля жить без тела, говорить без языка, плакать без души…» - сделал ещё одну попытку остановить нас Отец. 
«Язык душе и телу – якорь» - подластился к нему Порок.
«Лучшее древо познания – мозг!» - заявил Адам. 
«Научим людей сочинять себя, как Ты нас сочинил…» - пообещала я.
«Сколько судеб можно сложить из слов!» - мечтательно произнесла Лилит.
«И букв» - прикрыл глаза Порок.
«Люди станут Твоими соавторами» - подытожил Адам. 
«Чем больше жанров, тем богаче жизнь, - согласился с нами Отец, который, как мы позже поняли, был прародителем всех искусств, и, строго посмотрев в глаза Порока, сказал, - в каждом из первородных слов зашифрован секрет превращения энергии в материю…»
На прощанье подарил азбуку генов, ДНК-конструктор…
«И вы…» - от необычности происходящего прикусила язык Дарья.
«Первым делом Порок предложил переименовать Гелию в Землю, - не заставила ждать себя прародительница, - Лилит поддержала его: Земля без одной буквы – богиня магии Змея! Адам засомневался: вдруг люди в честь такой богини напоят языки ядом, или, ещё хуже, станут пресмыкаться? Забыл, твоя Ева стихия земли? - стужей повеял Порок. И мы согласились…»
Дарье показалось: она услышала тяжкий вздох.
«За малый размер генов ДНК-конструктор назвали «Блохой», а первым людям дали свои имена…»
На многоточии ручка задрожала, остановилась.

- Брульон…бульон… - разочарованно пробормотала леди Логика.
- Люди… черновики, - тихим эхом отозвалась мисс Индиго.
- Пресмыкающиеся…
- Блохи… лохи…
«Слова не игрушки!» - приструнила извилины Дарья.

В её памяти смутно всплыли строчки из книги Ефремова о гетере Таис, которой во время путешествия по Месопотамии пришлось побывать в святилище царицы ночи, богини нечеловеческого Эроса по имени… точно!.. Лилит.
Она поспешила войти в Интернет, и удивилась. Продвинутые «пользователи» сети, будто соседи по этажу, поголовно утверждали: первой женой Адама была Лилит, которая бросила мужа в знак несогласия с его приверженностью рутинной позе «сверху». Разбитые мечты о камасутре вынудили её стать соблазнительницей всего мужского рода, демоницей, от чёрных чар которой в средние века в Европе над кроватками малышей вешали амулеты с надписью: Лилит, уходи прочь! Позже нестандартность мышления возвела её в ранг первой феминистки на Земле…
О том, что стихии огня, земли, воды и ветра: Адам, Ева, Лилит и Порок явились на свет, благодаря любовной поэзии Творца, всемирная паутина хранила молчание.
О ДНК-конструкторе «Блохе» тоже ни слова.
Зато на Еве отоспались все кому ни лень: блудница, сосуд зла, исчадие ада.
К защитникам чужой нравственности прилепились разных мастей попутчики…
Приворожить каждой женщине по мужчине обещали потомственные колдуньи.
Обнаружив мистическую связь букв: адам-дама, теснее сплотились под знаменем однополой любви Геи и лесбиянки.
«Банки спермы - в женские руки!» - скандировали мужененавистницы.

 И вдруг в куче немыслимых несуразиц блеснула гениальная идея: «Не нравятся чужие мифы, придумайте свои…»
 
- Без мифа и алмаз стекляшка, - тут же заметила мисс Индиго.
- Испорченный телефон любимая игра людей, - неадекватно поддакнула леди Логика.
«А, если и, правда, мир, в котором мы живём, художественное произведение? Эпическое полотно, персонажи которого, по сути, дети воображения, нарушив замысел  Автора, пошли своим путём?» - задумалась Дарья. 
Мысль прервалась, ещё немного, и бездна!..



Порочное зачатие…
Собственно-сочинённый миф о Глории, родной сестре Гелии, переименованной в Землю, показался реальным, спасательным кругом…

«…Всё тайное - явь ноосферы, театра ноо, где персонажи носят маски, декорации условны, костюмы лишены бытовой конкретности, а герои - мысли и чувства без грима.
Желание Куша иметь сына распространилось по миру, достигнув потустороннего хосписа для бывших убийц, насильников, графоманов, магов, чей диагноз «активный негативизм» представлял угрозу иммунной системе планеты. Пациентов клинической резервации наследники не интересовали, лишь Адрон, почуяв запах судьбы - не часто президенты делают законных детей! - выпутался из шлангов бесчисленных капельниц, оглянулся, увидел метастазы, дирижирующие похоронным оркестром, и… категорически решил спастись!
Да, успел покуролесить, был катом, пиратом, служкой жреца, в чьём воплощении  услышал пророчество: когда любовь покинет людей, последуй примеру бога неба Урана, из нескольких капель крови которого, на свет появилась богиня любви Афродита!

Дай, папенька, мне шанс исполнить пророчество, пусть даже зачатие будет порочным, - понеслась к будущим берегам алчущая жизни душа Адрона.
Кровь Куша загорелась, несметными полками пошли в атаку андрогены.
Раненый взгляд Сары не мог остановить его, треск разорванной сорочки опалил новым пламенем, он навалился на жену в желании утопить её плевком восставшей плоти, избавиться от семени, которое сам зачал.
«Молодец, папочка! Давай! Какие скорости! Кружится голова. Ура! Ты сделал дело! Прощай, старик»!
Откинувшись, президент захрипел.
Его помутившийся взгляд поймал в окне ухмылку Марса, удаляющегося пьяной походкой. Боль под ухом прошла. И вялый язык, прежде чем вывалиться изо рта, нащупал наконец-то появившийся из десны зуб мудрости.
Свершилось! Мозг выдал последнюю мысль: «И твой час, Ритас, придёт, когда мой сын подрастёт!»

Изнасилованная мужчиной, которого считала ручным, Сара хотела умереть. Ей даже показалось: смерть пришла за ней, но из сочувствия занялась штопкой ночнушки. Она оттолкнула костлявые пальцы, и тут только увидела остекленевшие глаза мужа…»

Помимо воли Дарья вспомнила глаза отца.
В тот вечер ей, влюбившейся в соседа по парте третьекласснице, позарез нужно было посекретничать с самой яркой на небе звездой, тогда она ещё не знала, что Сириус – инкубатор фантазий, выбежала на балкон, и…
Отец сидел перед мольбертом, привалившись к стене.
«Пап, иди, чаю попей…» - начала она и осеклась, почувствовав: он не слышит её.
Смотрит в небо, глаза блестят, как звёзды, и… ноль внимания.
Такого никогда не было.
«Па-а-ап…»

Его окостеневшие пальцы не выпустили колонковую кисть, так их и похоронили вместе…
- Он был художником пространства, - пьяненько всхлипнул на кладбище кто-то из бывших коллег.
- А жёнам нужны зарплаты…
- Быт убивает творцов…
Минор казался фальшивым.
Только прилетевшая из Москвы папина сводная сестра со странным именем Аэлита Сергеевна была искренней: молча стояла у гроба, не могла насмотреться, пока мать не рассвирепела: заколачивайте!
И не стало отца.

- Зови меня АЭС, как атомную станцию, а захочешь познакомиться с папиной юностью, приезжай, - украдкой сунула москвичка записку с адресом, как завещание, шепнула, - никогда не думай о том, что будет потом…
- Не слушай эту сумасшедшую, не сестра она твоему отцу, - приказала мать.
- Сохрани себя, - проигнорировав злобность законной вдовы, вытащила изо рта незажжённую сигарету, крепко поцеловала её в щёку тётушка и исчезла, чтобы появиться через череду долгих лет.
Дарья вспомнила о ней, когда остаться с мужем значило убить душу, растоптать достоинство. Взяла пятилетнюю дочку, и в Москву.
Ириска хвостиком увивалась за похожей на фею бабушкой, которой за «сто» лет службы на телевидении любой закуток представлялся светлицей с происшествиями, забавно разыгрываемыми ею в лицах.
А она в ту поездку узнала о заветной и запретной любви отца.
Не могла оторвать взгляда от его акварели, где по синему морю рядами шли буруны, и было видно, как под водой бурлит иная жизнь.
- Надо уметь летать, чтобы это увидеть…
- А он и летал, - не дала закончить ей фразу Аэлита Сергеевна, - и видел то, чего другие не видели; каждый миг жизни превращал в праздник. О нём говорили: не от мира сего…
- Зато, Адриан, от сего! Живёт, будто жребий мечет: у кого больше бабок на кон, - не смогла сдержать слёзы она.
- Чужой он тебе, и не плакать, радоваться надо, что расстались, - обняла её АЭС, призналась, - я часто звонила твоему отцу. Он говорил: ты похожа на него, и очень за тебя боялся…
- Тогда… почему… умер?
- Пошёл на стройку маляром, на третий день позвонил, сказал: я Творца предал, а вечером… как чувствовала, куда только не звонила…

Стало понятно: Аэлита Сергеевна до сих пор верна своей любви, а она, Дарья, будто второй раз похоронила отца. Почему мужчины уходят от неё? Сердце перекочевало в горло. Валидол не помог.
- Завтра в студию вместе пойдём, на шоу врача пригласили, словом лечит, заодно и проверим, - приняла решение тётушка.
Ирис проснулась раньше всех, засобиралась, перескакивая с пятки на носок, и её предчувствие праздника оправдалось: в зеркальной гримёрке АЭС представила внучку известной ведущей.
- Хочешь стать артисткой? - спросила девочку молодящаяся красавица.
- Хочу! - разрумянилась Ирис.
- Тогда каждое утро умывайся холодной водой, приговаривая: матушка, водичка, умой моё личико, чтобы глазки блестели, щёчки розовели, улыбался роток, кусался зубок!
И не было утра, чтобы Ирис не исполнила этот обряд. Вот её мечта и сбылась…

А поверивший в алхимию слов дипломированный старичок-врач помог ей, Дарье, справиться с тахикардией.
- Иван Иванович Слово, - представился при знакомстве. - Согласитесь, при такой фамилии мне на роду написано исследовать уникальнейшее средство связи между Богом и людьми, которые, к сожалению, не верят в чудодейственную силу слов, используют их вместо пустышек, довольствуются имитацией…
- В моём случае слова ни причём: от меня муж ушёл. 
- Все катаклизмы на земле случаются оттого, что нелюбимые боятся уйти от  нелюбимых, - спрятал грустный взгляд за стёклами круглых очков Иван Иванович.
- И что мне делать? - снова забилось сердце в горле.
- Перехватите левой рукой правую руку повыше запястья, покрепче, пусть больно будет, скажите: я люблю.
- Не говорится.
- А вы вспомните ситуацию, лучше из детства, в которой были счастливы, жизнь казалась сказкой, вернитесь в неё, сердцем скажите: я люблю.
- Кажется, получается, - мысленно перенеслась она на земляничную поляну, где рядом с отцом, лёжа на животах, они ртом срывали спелые ягоды.
- Всё-всё любите: землю, цветы, людей, звёзды, - издалека звучал голос доктора. 
- Ирис и Сириус…
- Любовь всё знает, на все вопросы ответит, все раны залечит, а руку постепенно разжимайте, пусть боль уходит, и сердце поёт: я люблю…
- Не поёт…
- Слово «доля» недаром из двух нот состоит: «до», «ля». Судьба на песню идёт, - качнул головой Иван Иванович, выдержал паузу, - главное, не позволяйте сердцу брать фальшивых нот.
«Как много лет во мне любовь спала» - робко, безголосо дрогнуло что-то внутри.
- И ещё, уж простите старика, если ваш муж не совпал с идеалом вашего сердца, не обижайтесь на весь мир, помните: ваш прототип где-то рядом, но чтобы узнать его, не пройти мимо, соберите все свои «я» воедино и полюбите их.
- Кажется, звучит… тихо-тихо, - растерянно призналась она.
- Очистите сердце от мусора, запоёт во весь голос, - улыбнулся доктор-гуру.
«Ни в одном вузе не учат на сердечного дворника!» - строптиво подумала она.
Но обещанная встреча с личным счастьем, в переводе, с настоящей любовью снизила градус упрямства. И хотя разговоры о болезнях никогда не привлекали её, она осталась на запись передачи.
«Кабинет врача не станция техосмотра вашего тела, - начал доктор Слово, - ваше сердце может стать идеальным целителем…»
Отвечая на вопросы, советовал…            
«Если кто-то сошёл с твоего пути, пожелай ему счастливой дороги, и спроси у  души: не пора ли и ей переключиться на другую волну?»
«Можно вырвать из сердца любовь, но! лучше вырастить её как райский сад…»
«И, вообще, хорошая эмоция – лучший моцион! Ибо от обиды страдает сердце, от гнева – печень, от страха – почки, от печали – бронхи…»
 
В общем, доктор Слово её впечатлил, извилины дружно повторяли настрой «я люблю!», и к вечеру сердце успокоилось, душа почувствовала себя почти счастливой, по крайней мере, уверенной: теперь при выборе «прототипа» у неё есть шанс не ошибиться…
Не случайно же журналистская судьба подарила ей знакомство с изобретателем полиграфа любви, который по вибрациям крови определяет: животный инстинкт или искренние чувства связывают партнёров?
И ещё.
В ту ночь ей приснился отец, вернее, не приснился. Пришёл. И она неожиданно для себя призналась ему, что не хочет для Ирис судьбы актрисы: в твоём театре почти все актёры спились, а один, блеснувший в роли Шарикова, и в жизни начал лаять…
«Театр – иное измерение, в нём каждый может стать соавтором Драматурга, - присев на постель, провёл ладонью по её щеке отец, - а моя внучка сама знает, в чём её счастье…»

Потом она не раз возвращалась к этой встрече, с удивлением вспоминала, что на вопрос: кем ты станешь, когда вырастешь? Ирис неизменно отвечала: жеНой, с ударением на втором слоге. Будто планировала построить ковчег, чтобы спасти своего мужчину.
Тогда, почему она решила, что Ирис будет актрисой?
И эти слова отца: моя внучка сама знает, в чём её счастье. Как она, малолетняя, может знать?
И вообще, кто ведает, что оно такое?
В умных книгах написано: цель жизни – достижение счастья; счастлив тот, кто поёт свою песню, несмотря на то, слушает её кто-нибудь или нет...
Но это в книгах. А в жизни?
На её песню откликнулся не её мужчина. Она не сразу это поняла, но как понять? Отгадать? Отличить?
Хотя…
Сколько помнит себя, столько знает: её счастье в любви.
Но пока только её любовь к Сириусу безошибочна.
И радость придумывать истории истинна: когда слова укладываются в смысл и ритм, и возникает волна, как мост меж незнакомых берегов, материков, далёких звёзд. И распахивается занавес, за которым оживает неведомый мир…
Отец прав: театр – параллельная реальность, которая тебя раскрепощает.
А доктор Слово мудр. И она переключит своё сердце на счастливую волну, и выбросит из головы весь мусор…
«Вступите на тропу войны с чёрными мыслями. Воспользуйтесь метлой и выметите из вашей жизни все проблемы и препятствия, все прошлые неприятности» - призывали жрецы майя в двенадцатый день месяца «Эб».
 
Мать не простила ей этой поездки…


Тебе отдам я всё земное…
На удивление, полюбить себя, оказалось заданием трудно выполнимым.
Дух улетал в небеса, душа жаждала рая на земле, тело алкало удовольствий и удобств, ум твердил: из слов каши не сваришь…
К счастью, появившиеся как грибы после дождя мировые духовные бестселлеры, превратили книжные магазины в «аптеки неотложной помощи» для тех, кому хуже смерти надоело зависеть от реликтовых канонов, считающих рабское терпение и страдание – аксиомами безгрешного жития.
Ничто так не отвращает от праведности, как воинствующий запрет на счастье!
 
«Я люблю» - следуя рецепту доктора Слово, сжала Дарья правую руку повыше запястья, и вдруг вспомнила, что забыла передать спонсору дискету с рукописью.
Набрала золотоносный номер.
- Абдалла ибн, - начала читать по бумажке череду имён своего благодетеля, но, наткнувшись на имя глорианского алхимика, обрадовалась, спросила, - можно, я буду звать вас Ахрам?
- Храм в имени смущает меня, зовите лучше Аликом, - откликнулась трубка.
- Лик в имени носить легче?
- Если он не икона, - улыбнулся голос.
«Вот ещё, ни один мужчина не дождётся, чтобы я на него молилась!» - вспыхнула она и деловито произнесла: мне надо передать вам дискету.
- Прислать за вами машину?
- Не надо, ваш шофёр…
- Отпугивает женщин, - подсказал спонсор, - тогда давайте встретимся на берегу у похожего на сердце камня, через полчаса.
- Договорились.

- При таком водителе хозяин, не иначе, ловелас, - занервничала леди Логика.
- Алик - лик, Дашутка - шутка, наши птички из разных гнёзд, - не услышала её мисс Индиго.

Умозаключение извилины правого полушария насторожило.
Дарья с пристрастием оглядела своё отражение в казённом зеркале, подкрасила губы, убрала чёлку со лба, глубоко вздохнула: свидание деловое, не более того.

Сказочный шейх ждал её.
Седое море набегало на берег, беззубо что-то шепелявя.
Пенные брызги серебрились на его висках.
- Чувствую себя аргонавтом, - протянул он ей руку, помогая взобраться на большой плоский камень, стороживший шумливую гальку.
«Ни я, ни моя рукопись… не золотое руно!» - хотела возразить она, но не успела.
- Есть версия: они искали не шкуру барана, - будто считал её возмущение он.
- А что?
- Алфавит, подаренный людям богами. 
- Руно из рун? - удивилась она и, поддавшись его обаянию, дрогнула, - когда-то я отмечала здесь поступление в институт…
- А у меня была дипломная практика: днём строил санаторий, вечером слушал пение русалки…
- А я заплывала далеко-далеко, акустика до небес, - нырнула в прошлое Дарья, - и вдруг в последний вечер… сам сын Посейдона мне спел: я опущусь на дно морское, я поднимусь под облака, тебе отдам я всё земное, лишь только полюби меня. Вскоре мы поженились.
- В одной группе со мной учился Ад Сойкин, вы его жена?   
- Мы разошлись.
- Он был вами увлечён.
- А мне не терпелось узнать, что такое любовь…
- Синдром Евы, - попытался улыбнуться Алик. - Один мой друг, ловец эфирных дискет, надеется узнать, что на самом деле случилось в райском саду.
- Мифы сочиняют, чтобы скрыть знания, - согласно кивнула Дарья, но, уличив себя в излишней откровенности, сменила тему, - меня познакомили с изобретателем, который считает: кровь знает всё, и может отличить, настоящее чувство бьётся в сердце или лживое? Я даже статью о нём написала…
- С удовольствием прочитаю.
- Её не напечатали, посчитали рекламной…
- Не нашлось денег?
- Родион Говорун богат только идеями…
- Говорун?
- Фамилия не говорящая, - вступилась за изобретателя Дарья, - он своими руками собрал полиграф, подрабатывает с ним в загсах.
- Мистики говорят: человечество спасётся, если спасёт любовь, - как-то особенно посмотрел на неё спонсор.
Она смутилась: его цвета горького шоколада глаза, тонкие крылья ноздрей, акцент, восхищающийся вкусом каждой буквы, морская пена на висках, напомнили ей выдуманного Ахрама, но было в нём что-то ещё, от чего свело живот.

- Интерес к спонсору у нас гастрономический, - съехидничала леди Логика.
- Прототип где-то рядом, - вспомнила «пилюлю» доктора Слово мисс Индиго.

Провожая, Алик пообещал, не медля прочитать рукопись, позвонить.
Она предупредила: финал ещё не родился, для рейтинга продюсер предложил разбудить фантазию зрителей…

Дар воображения  Дарья считала лучшим из всех талантов.
Импровизировать, мечтать, выдумывать…
Расходовать неутолённую страсть в творчестве.
Но!
Тело: зверь, время от времени нервно дрожит, будто дробь тамбуринов призывает его к любовному танцу…
Первый раз это случилось вскоре после развода.
Ночь, которую она никогда не забудет.
Не спалось. Постель жгла. Подушка жалила.
И вдруг - гулкий удар, ещё один, ещё. Будто в дремучей чаще ударил в бубен шаман; её плоть задрожала, подстроилась к ритуальному ритму, растворилась в нём, в экстазе покинула землю…
За все одинокие ночи уснула в состоянии тихого целомудрия.

Утром была счастлива, ленива: не хотелось понимать, что случилось.
Сварила кофе. Потянулась за томиком Лермонтова с «Демоном», он распахнулся, блеснул строчками: Меня добру и небесам ты возвратить могла бы словом, твоей любви святым покровом одетый, я предстал бы там…
«Твоей любви святым покровом…» - мечтательно повторила Дарья, представляя себя в объятиях Алика. 

- Не иначе, в прошлой жизни он нам задолжал, - прозаически заметила леди Логика.
- А теперь, в счёт долга читает сценарий, - неожиданно согласилась с ней мисс Индиго.
«Он читает, а я…» - спохватилась Дарья.


Абсурдный поцелуй…
Рукопись сама собой открылась на странице похорон Куша.
Она увидела Сару в шляпе с чёрной кисеёй, пометила на полях: в кадре страх, растерянность, и вдруг счастье: беременна! наискосок приписала, пункт в контракте: автор наделяется правом соавторства с режиссёром.
«Жаль, я беременна одними фантазиями» - вздохнула, погружаясь в очередную главу…

«…Смерть президента потрясла страну.
Журналист Ритас вместо обещанного интервью с Кушем, объявил о решении министра обороны Кукиша прекратить войну.
Траур обернулся праздником.
Бывшие оппозиционеры вышли на улицы, скандируя «Слава смерти президента»!
А он лежал в гробу под жёлтыми звездами флага и удивлялся: как это могло случиться с ним и страной?
Его вдова, закутанная в вуаль, будто в чадру, не отрывала глаз от бровей мужа. Весёлые и кудрявые в молодости, они доставляли много хлопот стилистам, которые для придания лицу умного выражения вылили на них, бог знает, сколько лака, мусса, косметической пенки, и всё безрезультатно, теперь, будто каясь за прижизненное буйство, улеглись двумя безобидными волнами.
Но Сара ещё не готова была простить.
То, что он сделал с ней!..
Треск разорванной ночной рубашки потряс её, показалось, с неё содрали кожу, и нагота её безобразна!
Низ живота в отчаянии заныл.
- Ты станешь матерью, - шевельнулось что-то в мякоти матки.
- Господи, я ещё и беременна? - побелевшими губами прошептала Сара.
- Предлагаю интервью в прямом эфире, - тут же предложил Ритас, слух которого мог улавливать даже не произнесённые слова.
- Хотите и моей смерти?
- Не ссорься с ним, мамуля, журналист нам ещё пригодится, - зрелым голосом заявил будущий сын.
«Я схожу с ума» - подумала Сара.
И тут же ответила себе: нет!
Так бывает!
Её сентиментальный муж превратился в зверя на пороге смерти, чтобы на этом же пороге подкинуть ей ребёнка, сына, свою мечту. Зло иногда рождает добро.
И… отвращение проросло печалью, печаль заколосилась жалостью.
Она уже любила сиротливую клетку новой жизни.
Но Адрон не чувствовал себя сиротой!
Он был покорён совершенством химических процессов построения собственного организма.
- Да Творец алхимик! -  выдал мысль будущий лоб, - лимфа принимает сигналы из космоса, несёт информацию в кровь. Кровь! О-о-о! Вся таблица химических элементов! И золото имеется? В человеке приблизительно десять граммов? А в семи миллиардах? Семьдесят тысяч тонн? Выгодный у тебя, Господи, бизнес – делать людей! Что говоришь? Любовь дороже золота? Не верю! Сам не раз покупал…

Из левого глаза президента выкатилась слеза. В этом не было ничего странного, у хороших людей всегда выкатывается. Но слеза была тёмной, к тому же оставила на щеке жирный след.
- Куш плачет нефтью, - зашелестело в рядах.
Священник, подальше от греха, торопливо предложил попрощаться с покойным.
Первой подошла Сара, прошептала: спасибо!
За ней над телом покойного склонился министр обороны Кукиш: не столько из желания запечатлеть прощальный поцелуй, сколько из любопытства, чем на самом деле плачет бывший главнокомандующий вооруженных сил страны? Лизнул. Облизал губы. Застыл…
Провожающие ахнули, как они не видели раньше: Кукиш позитивный отпечаток Куша. Седой ёжик бывшего президента на голове военачальника отливал антрацитом, а знаменитые чёрные брови усопшего оттиснулись заиндевевшим мхом. Контраст цвета растительности, однако, не мог затмить и схожести черт лица. Те же квадратные лоб и подбородок. Прямоугольные щёки и носы. Тонкие, конспиративные губы. И даже фамилии!
Куш – выигрыш и проигрыш в один удар.
Кукиш – дуля, брань, сражение.

- Преемник налицо! - оживились извилины в голове Ритаса. - Власть любила Куша, охотно перейдёт по наследству его двойнику! Прямой эфир, сенсация, и шиш всем! - перепутав объекты, потянулся он поцеловать… министра обороны.
Кукиш отшатнулся…»

Дарья любила эту сцену. По её мнению актеру в ней было, где развернуться, сыграть абсурдный поцелуй так, чтобы зрители гадали: ведал, или не ведал журналист, что творил?

- И почему той ночью не Алик спел ей свою песню? - невпопад всхлипнула мисс Индиго.
- Тела их благоухали и были гибкими, как виноградные лозы, - томно вздохнула леди Логика.
- Они могли бы создать царство любви…
- А не читать сказку для взрослых…

«Пожалейте меня, замолчите» - перевернула страницу Дарья.
«…Адрон знал, при рождении он забудет о своём побеге из небесного хосписа:  плотные слои атмосферы, материальное тело и всё такое…
Но опыт предыдущих жизней есть опыт предыдущих жизней! Не надо было папеньке развязывать войну: проливать чужую кровь плохая примета, души убиенных вселяются в тела убийц, мстят изнутри: ковыряются в мозгах, студят кровь, поджаривают печень, тянут жилы, сводят судорогами мышцы, выращивают злокачественные клетки в потомках до седьмого колена.
Ритас! Вот кто должен изменить направление контрудара.
Журналисты те же алхимики, мастера наводить позолоту на зло с помощью слов, этих атомов мирозданья (хотя атомистическую теорию лингвисты упрямо считают антинаучной, детонация облыжного языка грозит человечеству катаклизмом, куда круче ядерного).
Впрочем, с таким словарным запасом, он и сам сможет взойти на президентский трон!..»

«Не зря я назвала тебя в честь непредсказуемой элементарной частицы» - улыбнулась зародышу Дарья.
 

География сердцу не помеха…
Следующая сцена тоже была написана в стиле абсурда.
На первый взгляд: нелепость, бессмыслица.
Но!
Не случайно в латинском слове absurdus кто-то зашифровал русские смыслы: ад, дар, руда, удар, суд.
«Познать бы амплитуду слов…»
Боясь свернуть в закоулок этой мысли, Дарья вернулась к рукописи…

«…Заседание сената началось через час после поминок.
Бренность бытия расхолаживала.
Даже у оппозиции мускулы ослабли: заупокойный пирожок всегда найдётся, кому испечь.
Исполнять обязанности президента доверили Кукишу, министру обороны.
Пусть обороняется!
Судьба Сары тоже была решена позитивно: жена за мужа не отвечает.
Величие нации в умении прощать не виновных!
Ритас хотел открыть глаза, окинуть взглядом членов правительства (непаханое поле серозёма), да вдруг вспомнил репетицию несостоявшегося интервью Куша, когда он по привычке оклеил студию заготовками сильных фраз, но!..
Глаза с языком потеряли синхронность, и, удивляясь себе, с ехидством ядовитого аспида он спросил: разделяете ли вы, господин президент, мнение, что человек человеку – тварь? Слава Богу, софиты были выключены, в студии ни души. И всё же страх сковал его: неожиданная концовка известной фразы превратилась в крюк незнакомого пыточного устройства, который, зацепив его под рёбра, стал раскачивать, заставляя чувствовать себя наживкой на уде таинственного рыбака.
«Тварь! Тварь! Тварь!» - закопошились в голове извилины.
Он попытался сорваться с крюка, раскачался до амплитуды размахом: жизнь – смерть, будто в соломинку, вцепился в Евангелие от апостола, который осмелился сказать: в начале было Слово.
Слово с большой буквы, будто имя.
Чьё?
Автора, сочинившего сценарий вселенского спектакля под названием «Жизнь», оригинал которого сначала исказили переписчики, потом, не осознав замысла, загубили режиссёры с актёрами?
И он, Ритас, любитель кривого толка, в их числе…
Прости! - застонало что-то в левой части груди.
Но пытка продолжилась.
- Несостоявшееся интервью убило президента, ты отравитель! - заползла в ухо  склизкая тварь.
Он возразил: я не сказал ни слова!
- За яд невысказанных слов ответишь перед судом!
- У меня алиби: я жив! - нервно дёрнулась голова.
И вдруг сквозь надвигающийся гул он услышал нещадный голос: эй, хватит спать, заседание кончилось!
С трудом разлепив глаза и увидев щетинистую пасть пылесоса, он попытался вытащить себя из кресла. Чёртова толщина: у людей обмен веществ, у него всё впрок, в запас, в закрома…
И чего расстроился?
Подумаешь, ну, спросил бы: человек человеку – тварь?
А Куш ответил бы: от червячка до человечка все вышли из рая.
И никакого яду…» 

«Если верить Еве, инкубатор фантазий или рай расположен на Сириусе…» - отвлеклась от чтения Дарья, удивилась: неужели благодаря генной памяти именно с самой яркой звездой неба у неё сложились родственные отношения?
Хотя, память не причём. Отец любил небо, а она любила слушать его рассказы о древних астрономах, тайнах Млечного пути, волшебных историях далёких созвездий. Именно от него она узнала, что Сириус в двадцать раз ярче Солнца, и у него есть спутник, горячий Белый Карлик, жаль, отец не представлял, что в зеркалах альфа звезды созревают   фантазии инженеров генных структур. Теперь, наверно, знает. И радуется тому, что воображению его дочери Вселенная «по колено», а внучка носит имя, выкроенное из имени его любимой звезды.
Восемнадцать лет прошло, а будто вчера было: подходило время рожать, с мужем договорились: сыну выбирает имя он, дочке – она. Когда пол ребёнка был установлен, она выписала в тетрадь все женские имена, но сердце не откликалось.
И вот, как-то не спалось, они с Адом вышли на папин балкон, тучи разбежались, Сириус заискрился, рассыпался на огненные буквы, из которых вдруг сложилось имя ИРИС.
- Ты видела? – спросил он.
- Ирис, - заворожено произнесла она, - цветок, похожий на райскую птицу.
- Не зря в детстве я выдирал зубы ирисками, - обнял он её.
«А я всё ещё не могу «выдрать» его из сердца» - подумала Дарья и, испугавшись нахлынувших чувств, вернулась к чтению…

«…Многозначительно шевеля белесыми бровями, Кукиш сообщил молодой вдове, что судьба её решена по высшему разряду: пожизненная пенсия, ранчо, охрана!
- Кто станет на нас покушаться? – недоумённо спросила Сара.
- Иногда даже мёртвые требуют сатисфакции, - ответил преемник мужа, вдыхая аромат её тела, уносящий его во времена, когда натуральные феромоны ценились выше модной парфюмерии.
Министр обороны искал в женщинах первозданность, по его мнению, Сара была осуществлённой мечтой Творца.
И его, воина и мужчины, а также исполняющего обязанности президента, мечтой!
- Даже не знаю, как вас благодарить, - улыбнулась ему вдова, - может, чаю?
- Приглашаю на ужин с шампанским, - будто высшему чину, отдал ей честь Кукиш.
Но лучше бы он этого не делал: неизвестно откуда взявшиеся шипящие струи так вздули его кишечник, что единственное спасение было в немедленном отступлении.
- Урчи, кишка, - почувствовал себя добродушным катом Адрон, - диарея или репутация, выбирай…
- Извините, забыл, дела, надо бежать, - зачастил Кукиш, отступая трусцой.
- Странно, - подумала ему вслед Сара, - всегда такой павлин, и вдруг...
Кровь в венах превратилась в игристое вино.
Не может быть.
Так не должно быть.
Чувствовать подобное вдове неприлично.
Но она чувствовала!
И Сара робко рассмеялась.

Жажда любви подталкивает к необдуманным поступкам, насторожился Адрон.
Жажда.
Жажда…
Ну, и глупец же он!
Чтобы родиться сыном президента, Сара должна стать женой Кукиша!
Выходит, зря поспешил он с ураганом в его животе.
Обмануть небеса получилось, а тут, чуть сам себя…
И всё же Адрон был горд: научиться признавать ошибки ещё в утробе матери – признак величия ума, а ум дитя тумана, который отвечает за материализацию мысленных планов, с ним следует дружить…»

Если видеокамера сфотографировала привидение в английском графстве Суррей, то кинооператор может снять всё, что угодно, даже жизнь ещё не рождённой души…
Дарья увидела себя на съёмочной площадке, голосом режиссёра заявила: наш фильм – нейролептик, подавляющий страх зрителей перед любовью!
Актёр-Донор загорелся: сыграю роль эмбриона, Станиславский поверит!
Картинка растаяла.
Она неожиданно подумала: одобрит ли Алик решение Кукиша оставить жену ради любви к Саре? Вздохнула, вновь опустила глаза.
Знакомые строчки показались не такими уж знакомыми…

«…Кукиш сидел у колыбели дочери в некой прострации. Именно в «некой», ибо полная прострация предполагает «полное безразличие к окружающему», а он ощущал в себе лишь «угнетённое состояние духа».
Безразличия не было, наоборот, он жарко пенял кишечнику на несдержанность, хотя отступление иногда предвестник победы. Не зря же учёные доказали сотрудничество малого таза с мозгом: извилины всегда поймут друг друга! А он многого не понимал. Например, почему его жена на похоронах Куша рыдала пуще Сары, чем вызвала нелепое перешёптывание о том, что родила дочь от президента, и будто покойный обещал бросить неплодную жену ради матери нагулянного ребёнка, но из трусости умер: мужчины на всё готовы пойти, чтоб не исполнить данного женщине слова.
А вдруг это правда?
Тогда, что делать?
В его сердце проклюнулись два ростка любви: к дочери и Саре.
Неужели один надо убить?
Разве любовь война?
Хорошо, кишечник освободился, легче думается…
Естественно, он найдёт в себе силы уйти от нелюбимой женщины.
А если Сара согласится стать его женой, превратится в самого счастливого, и потому самого человечного президента Глории.
Что ещё?
Кукиш поймал себя на том, что недопустимо низко склонился над дочкой.
- Конституция обязана дать дамам право на личное пространство, - вслух, для поддержания возникшей мысли, произнёс он, - чтобы никто и в мыслях не держал, без спросу спикировать на них!
В знак согласия дочка смешно почмокала губами…»

«А я не буду покушаться на личное пространство своего мужчины, если, конечно, встречу его» - пообещала Дарья.
- География сердцу не помеха, - поддержала её мисс Индиго.
- Покушаться: кушать, скушать, - извлекла из глагола плотоядные синонимы леди Логика.

«Спасибо за географию, - мысленно поблагодарив мисс, приложила ладонь к левому виску Дарья, - а ваша версия о лингвистическом каннибализме достойна внимания доктора! - но, смягчившись, добавила, - доктора Слово».
«Я люблю! Я люблю! Я люблю!» - вспомнился его чудодейственный настрой.
Веки отяжелели, на экране «третьего глаза» возник образ Алика, пристрастно читающего её фантазии на тему глорианской жизни.
И тут же мысль: вдруг как строитель, он по кирпичику разбирает сценарий, чтобы понять, не завышена ли его смета? - распугала ещё не оперившиеся мечты.
Она решила быть готовой ответить на любой его вопрос, для чего обязала себя не отвлекаться от рукописи, тем более что на глаза попалась сцена творческих страданий журналиста, в какой-то мере её собственных томлений и мук…



Всеобщая вампиризация населения…
«…Ритас - сторонник причинно-следственного хода жизни, зашел в тупик. Люди Древнего Света перестали проклинать президента Нового Света, пели ему осанны.

Президент Куш освободитель наших душ!
Наши уши были  рады… слышать канонады.

Логика бессильна там, где кровь дешевле нефти.
Маятник – метроном души. Туда! Сюда! Знай, меняй частоту… чувств.
Казнил, сочинил по этому поводу песню.
Пес-ня!
Пес-ок!
Пес...
Пёс.
Будто в словах собака зарыта.
Ритас знал: Куш искал в Древнем Свете не только славы освободителя.
Информатор из РУ сообщил: есть тайная миссия, найти алхимика, который из песка делает то ли золото, то ли топливо…
Странно, зачем из песка что-то делать, если, воткни в него палку, брызнет фонтан нефти?
Что-то здесь не то!
Думай, Ритас, думай!
Извилины сопротивлялись, выкручивались, крутили дули…
«Слово тележурналиста – ветер, слово романиста – топливо!» - отчеканил голос в голове.
Разноцветные глаза журналиста произвели полусферические движения, сошлись у переносицы, где странные тени устроили трибуну для сомнительных заявлений.

- Одна дамочка написала роман о Доноре, новом мессии…
- Дохлое дело, искупать чужие грехи…
- Мы разработали психотронную бомбу «Вампир»…
- Всеобщая вампиризация уничтожит население…
- Опустевшая планета падёт к нашим ногам…

- Кто вы? – неадекватно заткнул уши сардельками пальцев Ритас.
Голос в голове прошипел клубком змей: авторы завтраш-ш-шнего дня.
- И что вы от меня хотите?
- Напиши роман о лже-Доноре!
- Трансформируй его в кровососа…
- Да пошли вы! - дёрнул он толстые мочки ушей.
И почти оглох от децибелов.
- План ясен?
- Ни дня без строчки.
- Без страницы!
И облако теней умчалось, оставив образ анти-Донора, который миролюбиво подмигнул ему, не спросив разрешения, влетел в мозг, плюхнулся в извилины, будто в гамак.
- Не успев родиться, попал в роман, строчки которого станут нам хлебом, - панибратски стукнул автора пяткой по лбу Адрон.
- И вином, - икнув, присовокупил Ритас. - Господь был явно пьян, когда творил людей! - стервятником навис над клавиатурой ноутбука, указательным пальцем настучал: «Донор. Роман. Предисловие», «Предисловие» стёр.
Он ненавидит предисловия, как и посвящения.
Кукишу, который завёл нас на Эверест, заблудился, вследствие чего я отморозил задницу, посвящаю! - саркастически выдала извилина.
А указательный палец, выходя из подчинения, нашлёпал слово: Предисловие.
И пошло-поехало, всё против воли…

«Запах тления витал в воздухе, пропитывая его поры. Скелеты стволов и листьев рассыпались в прах при первом прикосновении ветра. Обезвоженные камни превращались в песок. Глория была устлана шкурами истаявших животных. И только люди, чьи языки стали похожими на куски асфальта, ещё боролись за жизнь. Безумные, они выстраивались в очередь к Донору, капля крови которого давала шанс пережить катаклизм, приловчиться к новым условиям.
Очередь растянулась на километры, и представляла собой странное собрание тел, прячущихся от нещадных лучей под козырьками пожелтевших газет, выгоревшими зонтами, душным войлоком редких шатров. Даже перед солнцем не было равенства у людей…
Метафоры собственного мессианства кружили Адрону голову, а разговоры о том, что хвост очереди пожирает поднимающихся на поверхность, тех, в чьих жилах уже текла бесценная капля его крови, не волновали: хладнокровие стало обратной стороной медали его благодетельства.
На почве властительного равнодушия в народе появились мужчины и женщины с острыми клыками, которые, провозгласив себя доверенными лицами, за космические гонорары обещали достать «животворную влагу», но мало кого из богатых реципиентов оставляли в живых.
Кровь Донора, по капле разлитая в золотые сосуды размером с горошину, стала единственной конвертируемой валютой всех стран…»

Отстукав многоточие, указательный палец новоиспечённого писателя замер в воздухе.
Тьфу!
Ритас вперил в пространство одический взгляд, пытаясь увидеть циничного суфлёра: никого не обнаружил, лишь горка пепла на брючине съёжилась от страха перед  химчисткой.
В тот же день, повинуясь чье-то злой воле, он покинул телевидение, приступил к работе над романом…»

Дарья прочитала сцену на одном дыхании, подумала: очередь вампиров на экране может выглядеть впечатляюще…

- Кто-то обещал не отвлекаться, - напомнила леди Логика.


Песок в пустыне больше чем песок…
«…Ахрам разговаривал с отцом даже тогда, когда его не было рядом, и знал, что отец найдёт способ ответить ему. В этом знании было родство их душ, алхимия любви, заговор крови. Грубое пространство даже не пыталось возвести между ними преград, но отцу пришло время вернуться в тонкий мир.
Вечерело. Казалось, нанятый тьмою киллер выстрелил в солнце, и оно, раненое, неловко падало за горизонт, окрашивая песок пустыни кровью.
То был знак!
Сердце Ахрама сжалось.
Песок в пустыне больше чем песок!
В глубоких шахтах под землёй, построенных сотни лет назад его предками, находились лаборатории, цеха, заводы, где рождалось неистощимое топливо.
- Запомни, сын, «Бог есть Любовь», не просто фраза, - однажды сказал отец. - Корневые частицы мироздания обладают полом, совокупляясь, они производят на свет новую жизнь, яркий тому пример: термоядерный синтез на Солнце, где в результате соединения двух ядер водорода рождается гелий…
Тогда он был ещё не стар, исполнен сил, казался волшебником. Даже имя отца, Ахол, что означает «без желчи», сын произносил с гордостью.
Ещё бы, этот человек открыл ему мир!
Когда, ребенком, он расколол глобус, чтобы узнать, что там, внутри, отец не рассердился, не наказал его. Погладил по голове, сказал: только вандалы уничтожают творения Бога.
- Разве глобус Бог сотворил? - удивился Ахрам.
- Бог сотворил Глорию, а руки его сыновей эту бледную копию…
- Значит, люди…  бледные боги?
- Подключи голову, подумай!
Всегда это «подключи голову!»
Вот мысли и стали сначала подружками, потом невестами, женами, хотя… ему за тридцать, а он не влюблен ни в одну из женщин.
Тоже «заслуга» отца, сосватавшего ему верную спутницу – науку?
Нет! Конечно же, нет! Он мечтает о внуке.
Но где найти женщину, которая поймёт и примет его вместе с любвеобильными частицами.
- Ахол зовёт тебя, - вышел из спальни семейный врач.

Подушки поддерживали иссохшее тело отца, лицо будто переписали акварелью: прозрачность спешила стать его материей.
- Я был в стране трансформаций - с трудом поднял он веки, на последнем дыхании поделился увиденным, - Создателю угодно творчество влюблённых сердец…
На похоронах домоправитель Ришар плакал как ребёнок. Кажется, он служил в оазисе больше сотни лет…»

Ещё одна смерть.
Дарья не замечала раньше, что похороны в её романе предшествуют развитию сюжетных линий.

- Сюжет – бог романа, - философично заметила леди Логика.
- Совокупление героев и идей, - уточнила мисс Индиго.

«Совокупление, случка, - передразнила извилины Дарья, – почему не любовь?..»
Задумалась: из всех героев своего романа до донышка сердца она влюбилась только в Ахрама, её мысли, чувства, мечты – всё в унисон с ним.
Возможно, Адрон-Донор чувствует это, и… не хочет будущего?
Мысль показалась абсурдной.
Следующую сцену Дарья решила прочитать независимыми глазами…


Пылающие страстью батарейки…
«…День бежал за днём. Опыты не прекращались ни на минуту.
Предстояла энергетическая индивидуализация планеты.
Долой кабели и провода!
Земля размагничивается, ток не течёт по проложенному руслу, мечется в поисках источника, оставляя регионы, страны, полушария без света…
Реальная альтернатива электрическим сетям – пылающие страстью батарейки,   исправно и умно вырабатывающие любовный ток.
Новая энергия приведёт к новому мышлению: отступят катаклизмы и войны…
Думай, Ахрам, думай!
Отец говорил: жить в мире материализованных мыслей может быть опасней, чем в кишащих хищниками джунглях.
Неужели человек неисправим?
Страдание всего лишь приправа, душистый перец для изысканных блюд на празднике жизни, но кто-то придумал, что оно хлеб насущный. Чёрный хлеб с горчицей. Пусть всем будет горько!
Ещё никогда Ахрам не чувствовал себя таким одиноким. Сердце скулило, как брошенный щенок.
Он распахнул окно в сад.
Цвёл миндаль, в горьковатом его запахе витал дымок реторт алхимиков всех времён.

Две тени проплыли мимо, беседуя.
- Снова собираешься на землю? Зачем?
- Так начертано кровью моей судьбы, - ответил младенческий голос.
- Этими чернилами можно подписать себе смертный приговор…
Тени исчезли. Ахрам решил: это его печаль рисует миражи в пустыне.

- Господин, вас спрашивают, - нарушил тишину домоправитель Ришар.
- Кто?
- Женщина.
- Как она могла попасть в оазис, и что ей нужно?
- Помощь.
- Помощь? Что ж, дай ей денег, и пусть уходит, - закрыл окно Ахрам.
Щенок в груди обиженно топнул лапой.
- Извините, ей нужно молоко, пелёнки…
- Она с ребёнком?
- С автобусом новорождённых.
- Пусть войдёт.
С тех пор, как не стало кормилицы, Ахрам не видел близко женщин. Мать умерла при родах. Отец вскормил в нём навыки исследователя. И сколько помнил себя, с детства он что-то извлекал, за чем-то наблюдал в лаборатории отца. Каждая минута была расписана. Ели два раза в день, за столом подавали мужчины. Врачи, повара, уборщики – все мужского рода. Возможно, так отец ограждал себя и его. От чего?
- Простите, не могли бы вы помочь, - услышал он мягкий голос, обернулся.
Перед ним стояла молодая женщина. Высокая, стройная. С копной волос цвета   золотого песка, зелёными, словно яблоки райского сада (берегитесь, Адамы!) глазами.
- Мне сказали, у вас дети, - растерялся Ахрам.
- В столице разбомбили роддом, кто-то бросил автобус с детьми у нашего офиса.
- Вы из «Серебряной луны»?
- Да.
- Чем я могу помочь?
- Приютить их, ещё лучше, усыновить, - с надеждой посмотрела на него девушка.
Свет и тень столкнулись над стеклянными сводами холла, разделив их. Гостья стояла, залитая солнцем. Грозовая туча поглотила Ахрама. И вдруг радуга повисла над их головами.
Знак!
- Если вы разделите эту участь со мной, - решительно произнёс он.
- Конечно. С радостью. Меня зовут Глория, - протянула руку девушка.
- Значит «сияние», а я Ахрам, в переводе: «пирамида», - пожал розовую ладошку владыка оазиса.
- Со мной подруга Лори.
«Берегись женщины, которая носит имя примата» - пронеслось у самого уха.
Лёгкие, как бусинки, слёзы покатились по щекам Глории.
- Вы устали, - шагнул ей навстречу Ахрам. - Успокойтесь, ничто не грозит вам!
Щенок  под левой лопаткой пустил горячую струю.
- Коз подоили, - вовремя сообщил Ришар...»

«Трудно будет актеру пустить горячую струю» - улыбнулась Дарья, вспомнила: Ирис ещё не знает о подписанном чеке, набрала номер…
- Доченька, не спишь?
- Не до сна, ПЖ не получается, - заморочено сообщила Ирис.
- Что, не получается?
- Психологический жест. У белых акул язык общения – телодвижения. Актеры тоже должны…
- Станиславский говорил: главное, не хлопотать лицом, - напомнила дочери Дарья.
- Наша группа по Михаилу Чехову занимается, он увлекался антропософией, учил в человеке искать скрытые движения души, а состояние духа выражать в жесте, - назидательно произнесла Ирис.
- И какому состоянию духа ты ищешь жест?
- Мне не нужен мир, в котором мы друг другу не нужны, - трагическим голосом исполнила дочь.
- Тогда ищи, для фильма пригодится, я спонсора нашла, - нарочито буднично сообщила Дарья.
- И кто он?
- Алхимик по имени Алик. Приезжай, познакомлю.
- Прилечу утром, кинусь на шею: благодетель! - мгновенно сымпровизировала Ирис.
- А Михаил Чехов скажет: не верю, - улыбнулась Дарья.

Дети, дети…
У неё теперь их много: родная и выдуманная Ирис, виртуальный Адрон…
Она где-то читала: душа, решившая воплотиться в теле, в первые недели не имеет достаточного магнетизма, мечется между небом и землёй, просит Создателя решить  квартирный вопрос…

- А ты решила прочитать сцену независимыми глазами, - напомнила мисс Индиго.
- И осталась от своего творчества в восторге, - съехидничала леди Логика. 
«Сам себя не похвалишь», пробурчала Дарья, вытаскивая из папки новый файл…


Любовь – бестселлер, облейся над вымыслом слезами и…
«…В полёте душа Адрона наткнулась на большой палец правой стопы, отскочила в испуге, с расстояния увидела сандалию, усыпанную драгоценными каменьями.
- Бог, что ли?! - возмутился эмбрион. - Родного сына на убийство послал, меня растоптать решил…
- Во-первых, кто из детей слушает своих родителей? - вздохнул великан, - во-вторых, через распятие Адам вернулся в рай, и людям космический секрет открыл…
- Какой ещё секрет? - подозрительно прищурился Адрон.
- Царство божие внутри каждого человека!
- Так это же Иисус сказал, или он и есть… - испугавшись продолжения мысли, на весь мир рассердился эмбрион, - не испытаешь клиническую смерть, фиг, что узнаешь.
- Незнание унизительно, - согласно кивнул великан.
- Утроба – утро жизни, вечер её закат, а потом, что? Одним крематорий, другим санаторий? - обличительно возопил Адрон.
- Насколько Мне известно: вечная любовь. 
- Со мною в хосписе лежал поэт, каждое утро читал нам стих: сбежав из рая, Адам и Ева… любовь распяли в садах Эдема… 
- На свете нет страшней греха, чем словоблудие, - неожиданно ловко подхватил его на руки великан, - а хочешь взломать паутину лжи?
- Хакером, что ли, предлагаете стать? - опешил Адрон.
- Можно и так сказать…
- И что мне за это?
- Что попросишь…
- Машину! Женщину! Яхту, - захлебнулся от желаний будущий человек.
- Ты похож на дождь, мечтающий о капле воды, - разочарованно ссадил его с рук великан.
- Без аванса… рукой не пошевелю!
- Опасное это слово «аванс», глаз да глаз за ним нужен, чтобы последняя буква не стала первой…
- А то, что?
- Саван.
- Я ещё не родился, а ты мне уже тем светом грозишь! - засучил ножками Адрон.
- Не торопись, подумай, за ответом приду, когда исполнится тебе шестнадцать лет…»

- На месте Бога я продавала бы любовь в аптеке, - заворочалась в левом виске леди Логика.
- Люди любят лечиться, - согласилась с ней мисс Индиго.

«С ума я, что ли, сошла? - постучала себя по лбу Дарья. - Вот же, написано, - прищурившись, прочитала она убористую реплику на полях, - Думать, думать, думать! Великан, то есть, Творец, не может предложить Адрону стать хакером.  Ритас, другое дело: его Донор превращается в вампира! А у меня…»
А у меня…
«Эмбрионом был, эмбрионом остался?» - ещё раз, наискосок, пробежала глазами мизансцену Дарья.
«Кто из детей слушает…»
«Страшнее нет греха, чем словоблудие…»
«Бедный Создатель, - сжалось вдруг её сердце, - дал волю своим персонажам. Или заранее знал, что они поведут себя вопреки Его замыслу?..»
Она с этим уже столкнулась…
Есть, пить, размножаться, умирать – сами с усами!
На всё остальное: не моя, но твоя воля, Господи!
А Ева сказала: Он поэт, следовательно, у вселенной светский характер…

- В религии человек раб, - тут же заметила леди Логика.
- В вере творец, - продолжила мисс Индиго.
- Религия пугает адом…
- Вера питает любовью…

Не удивительно, что её подкорка произвела на свет сопротивленца Адрона, хоть Донором, хоть хакером его назови…
Тогда, почему решать его судьбу она доверила другому автору?
Хотя, почему другому?
«Я Ритаса придумала, я и…» - оставив продолжение фразы на потом, продолжила чтение Дарья.

«…Стриптиз не лучшее лекарство для души. Сара знала об этом, но глаз от монитора оторвать не могла, будто там, за экраном, время вернулось в юность, когда она по приглашению подруги приехала в Старый Свет учиться.
По причине политической активности Дуня часто оставляла её одну, отчего, из-за незнания нравов и плохого владения языком с ней случались разные неприятности, одна из которых побудила её завести компьютерный дневник…

«…Я перестала быть девственницей, хотя с моей плевой ничего не случилось,  пелена спала с глаз. И душа  ушиблась. Я могла бы написать, разбилась, обожглась, но…
Вряд ли придуманы слова для описания подобных травм.
В старосветской стране живут люди крайних убеждений и чувств. Иногда может показаться: «крайние» чувства и есть самые чистые, без примесей модного конформизма. Но я склонна думать: это дикие чувства, впрочем, мне трудно быть объективной.
Я училась на первом курсе, мать забрасывала меня письмами, в которых строчки нотаций напоминали ряды солдат, а вытянутые прутья букв - шпицрутены. К концу письма казалось: меня, окровавленную, безжизненную, в клетке везут умирать.
Виртуальные обвинения дали всходы: мне захотелось совершить аморальный поступок!
И вот!
Познакомилась…
С детства чувствовала себя чужой не только в семье, на планете, и…
Однажды меня задержали как лицо неблагонадёжной национальности. Хорошо, со мной был паспорт, с указанием из какой страны я прибыла учиться. Самой свободной страны, как принято думать.
Кстати, о «принято думать» у меня сложилось самое негативное мнение. Этому послужило вот что: со мной в группе училась японка, правнучка гейши с невообразимо кривыми ногами, она же считала свои нижние конечности фантастически сексуальными. Вскоре мужская часть факультета пала к её ногам. А прямоногие девушки задумались о пластических операциях по их искривлению.
Внушение – сатанинская сила.
Начальник отделения милиции, где со мной не так уж плохо обошлись, видимо, внушил себе обязанность показать иностранке настоящую старосветскую любовь. Со своей стороны я заставила себя думать, что должна принять приглашение на ужин, при условии, что мы не будем одни, то есть, вдвоём.
«Хорошо, втроём!» - нисколько не опечалился начальник.
На столе было много выпивки, закуски.
Третий, шофёр начальника, пил, не смущаясь.
Закон и руль синонимы для имеющих власть в стране, где бедные университеты похожи на сокровищницы знаний: куда хочешь, туда и рули!
Собеседником начальник оказался никаким, зато здравицы извергал, будто Змей Горыныч: «за дружбу между народами!», «за любовь между членами!», и заливал водку в горло, будто топливо для будущих тостов…
Мне казалось, он не пьянел, но его потянуло на подвиги.
- Любви хочу! - приложил он похожую на силиконовую перчатку руку к моей груди, другой полез под юбку.
- Нет! - закричала я.
- Как нет? - опешил он, икая, испуганно опустил глаза, - а что мне делать с этим?
Когда у мужчин поднимаются стволы пушек, разум замолкает…
- Это ваша проблема, - как учила мама, ответила я.
Моё заявление подействовало на него самым невообразимым образом, извините за игру слов.
Игра страстей не терпит слов вообще!
Комнату окутал запах меток половозрелого кота.
Последовала команда шофёру: кверху дном!
Послышались нечленораздельные всхлипы.
Подчинённый дожёвывал что-то, качаясь в такт чужому ритму.
На изнасилование это не было похоже, и всё же…
Меня вырвало.
Дверь была заперта.
Я нашла ключи в кармане спущенных брюк начальника.
Не помнила, как выскочила на улицу.
На всю жизнь…возненавидела секс!»
Сара нажала на клавишу, строчки исчезли.
Её бил озноб: вспомнилась последняя ночь с мужем.
Сколько у жизни бездн?..
- Ничего, мамочка, выкарабкаешься, я помогу! - чмокнул воздух рядом с её ухом Адрон…»

«Он и мне помог выкарабкаться» - подумала Дарья, поднялась, подошла к окну: луна и море сошлись в эротическом танце, ни на кого не обращая внимания…
Где-то, перепутав май с мартом, призывно мяукнул кот.
«Наша планета превратилась в публичный дом» - чёртом из табакерки выскочила пакостливая мысль.
Если так, приговор «вечный мартовский кот», который вынесла она своему мужу, справедливый, но… оправдательный!
Это она, ворона белая, упивается придуманными страстями, а вдруг смысл жизни  проявить себя в романе не вымышленном?

- Любовь - бестселлер, облейся над вымыслом слезами и живи, как люди живут! - попыталась успокоить её леди Логика.
- Вспомни доктора Слово, спой новую песню любви, - посоветовала мисс Индиго.

«Завтра прилетит Ирис, - вернула себя в реальность Дарья, - познакомлю её с Аликом… интересно, какую сцену он читает?»
Соревновательное чувство позвало в кресло, к заветной папке…


Минута тишины для разбитого сердца…
«…Щенок в груди Ахрама вилял превратившимся в пропеллер хвостом, готовым поднять хозяина в полёт. Радуга – их общая с Глорией аура, сделала его счастливым, хотя уже третий день он видел девушку мельком: струящийся песок волос она заточила под белую косынку, улыбчивую зелень глаз укрыла под густой тенью ресниц.
Её напарница из «Серебряной луны», наоборот, то и дело попадалась на глаза, рассыпалась в благодарностях, задавала наивные вопросы, строила глазки, то есть, всеми силами демонстрировала чувственную заинтересованность.
Но его сердце сразу и навсегда было отдано Глории с детьми, которые вдруг разболелись.

«Отец, ты растил меня, лечил, ставил на ноги, подскажи, что делать, иначе я потеряю и детей, и счастье» - выбрал он время для молитвы, когда солнце садилось за горизонт, чтобы испечь хлеб завтрашнего дня.
Одно из перистых облаков отстало от солнечной свиты, опустилось, шепнуло на ухо заветный рецепт.
«Спасибо, отец!»
Алхимик поспешил в зал, отведенный под детскую комнату.
- Глория, ваше мужество не имеет границ, и всё же пора вам отдохнуть, ванна золотой воды и сон восстановят ваши силы, а мы с Ришаром позаботимся о малышах…
- Никогда не слышала о золотой воде, - кокетливо заявила Лори.
- Тайный рецепт древних жриц, которые оставались молодыми, сколько хотели…
- И я хочу! - превратилась в капризного ребёнка вторая сестра милосердия.
- Иди, прими ванну, я останусь с детьми, - улыбнулась ей Глория.
Сердце подсказало алхимику: его избранница не заодно с подругой, возможно, её используют, эксплуатируя лучшие чувства...
- Вместе пойдем, - командирским тоном прошипела Лори. - Посмотри на себя в зеркало, сорвёшь задание, объясняться будешь, сама знаешь, где…
- Я распишу лекарства, - направилась к медицинскому столику, возле которого стоял алхимик, Глория.
Они встретились взглядами. В смущении она стянула с головы косынку: аромат ромашковой поляны на миг помутил его разум.
- Утром дети будут здоровыми, обещаю!
Кажется, она поверила ему…

Всю ночь алхимик с Ришаром не сомкнули глаз, следуя советам Ахола-облака.
Утром дети были здоровы и спали, спали…
- Вы, волшебник, - зачарованно посмотрела на хозяина оазиса Глория.
- От волшебницы слышу, - превратился в мальчишку Ахрам, отчаянно смело предложил, - выходите за меня замуж!..»

Так бывает только в романах.
В мыльных операх.
В…
В жизни мало с кем случается.

«Одинокая женщина – бесполое существо: мужчины ей не нужны, и сама себе она не нужна!» - явился из закоулков памяти давний приговор.
Неужели мать права?
Одиночество – метка: всё на тебе заканчивается.
Даже страна рухнула.
А жаль!
Её первая, она же и последняя командировка на колхозную жатву убедительно свидетельствовала: люди, земля и солнце находили общий язык.
«Что увидишь, то пиши, но помни: слово – хлеб для души» -  с хитрецой заявил при знакомстве дородный, с соломенным чубом председатель, определивший её на постой к своей матери, к полуночи рассказавшей все местные байки. Боялась: проспит! А с первыми лучами проснулась от аппетитного духа оладий, горкой ожидавших её на столе рядом с чашкой свежих сливок – на весь день хватило сил с бригадиром на мотоцикле летать от одного стана к другому, не заметила, как вечер наступил. Отмывшись от пыли под летним душем, поев густого борща со сметаной, села писать. Перед глазами поплыли необозримые поля, озорно-серьёзные лица комбайнёров, золотые курганы пшеницы, литровые поварёшки в руках краснощёких стряпух. Слова сами в строчки укладывались.
Утром прочитала зарисовки хозяйке.
- Как в кино, - благодарно поклонилась она, - иди, мой руки, вареников с вишнями тебе налепила…
   
А осенью у правителей государства случилось десятибалльное сотрясение мозга, по обломкам страны зашагало иноземное слово «ваучер»…
Чур, меня!
Церковь заполонили партработники в сутанах: что Бог, что партия, лишь бы к власти поближе.
Три нуля, ООО, возглавили комсомольские вожаки, привыкли к ограниченной ответственности.
Резко сменили курс газеты: панегирикам – стыд и позор, платным материалам – почёт и уважение!
И, кто знает, как сложилась бы её профессиональная судьба, не возьмись она за рекламную статью о празднующем в Синеморье юбилей - первую годовщину создания -  народном банке.
Синеморье подкупило.
И Ад расчувствовался: поезжай, подои банкиров.
Машину прислали. В ещё советской, курортной столовой «народу» собралось не много. С приглашённым «народным» хором, одного, буквой «П», стола хватило.
Ели, пили, пели «Шумел камыш…» с таким надрывом, будто только что, здесь и сейчас потеряли невинность.
И она поддалась, поддержала тост «За любовь!»
- Своя! Пусть остаётся, - кивнул кому-то глава народного банка.
И началось…
Всю ночь, без удержу!
А на рассвете потащили провода с кипятильниками… море греть.
Главный банкир с солисткой хора изволили захотеть искупаться…
От излишеств, в прямом и переносном смысле, её вырвало.
И материал, естественно, сорвался.
И куш… 
Хорошо, Адриан строил особняк редактору бывшей партийной газеты, замолвил словечко, Дарью перевели в бесперспективный в смысле наживы отдел культуры, где она чувствовала себя на седьмом небе, а её статьи о порнографическом глумлении над святынями искусства разбирали на цитаты лингвистические гурманы.
Так, нет!
Дёрнуло её вспомнить о Фрейде, объявившем секс выше любви. В моралисты подалась: поправ законы неба, психоаналитик заболел раком нёба, ушёл из жизни с помощью тройной дозы морфия.
«Небо – нёбо. Мы в ответе за то, что творим…» - попыталась объясниться она на редакторате.
- Слова не игрушки!
- Где это видано?!
- Провинциальная девица покушается на мировой авторитет!
- Фрейд ответил, и она, пусть!..
Переводу в отдел писем она огорчилась, но не очень: народ ещё газете верил, просил помощи. Но, года через три, осмелев от вседозволенности, редактор, не дающий прикорма отдел, закрыл: мы не богадельня, пусть несчастливцевы в суде правду ищут…
По причине природной грамотности подалась в корректоры, где задержалась, но, просмотрев однажды в толстом пятничном номере «тонкую» цену, была признана финансовой террористкой.
Бухгалтерия из её скромной зарплаты стала высчитывать материальный урон.
А особняк-замок с трёхметровым забором Ад редактору уже построил, да и жили они уже врозь…
Рассчитавшись с долгом, уволилась. На прощанье получила в подарок от коллег пару деревянных африканских кукол. Губастых, глазастых, ноздрястых идолов поставила в зале, который по ночам служил ей спальней.
Ирис отнеслась к куклам настороженно: не колдунов ли Вуду работа?
- Весь африканский «кутюр» клепают местные кудесники, - отмахнулась она.
А ночью истуканы набросились на неё: заливали горло свинцом, выворачивали кисти рук, сверлили череп, освобождая путь извилинам, которые на плацу макушки превращались в солдат, чеканили в ногу: чёрная воля – чёрная доля; чёрная доля – чёрный ларец; в чёрном ларце – чёрное сердце, чёрное сердце – любви конец.
Собрав остаток сил, она поднялась, включила свет: на кукольных физиономиях таяли хмельные улыбки.
- Шиш, вам: любви конец! - затолкала она переносчиков зла в бумажный мешок, отнесла на помойку.
И там же, у мусорного бака, поняла - это знак: она вовремя ушла из редакции, иначе, сломалась бы, потеряла веру в себя. Потом слухи дошли: бухгалтерша стала женой её мужа, говорили, приворожила его.
А тем утром в новостях сообщили: Марс подлетел к Земле невообразимо близко.
Красная планета, кровь – она почувствовала импульс, желание восстать, сложить воедино дух, душу и тело, ум, разум и чувства, вымести мусор, стать чистой и сильной.
«Я люблю!» - больно сжала запястье.
И вдруг… удар тока в руке, слабый, сильнее.
Первые слова «Донора» потянулись к бумаге…

А вскоре с дарственной на новую квартиру явился Адриан, строительный бизнес сделал его богачом. Объяснился фигурально: с тобой я попробовал шоколад, теперь жую соевые конфеты, - улыбнулся виновато, не надеясь на перемены.
- Принеси его майку, до гроба привяжу к тебе, как сыр в масле будешь кататься, - выпив на новоселье лишнего, предложила мать.
- Ты и отца… до гроба?..
- Дура!
Отношения с матерью ещё больше разладились.
Зато Ирис, приватизировав свободную комнату под домашний театр, расцвела,  забыв о детской мечте стать жеНой, стала всерьёз готовиться к осуществлению взрослой мечты: стать актрисой.
Узнав о её планах, АЭС предложила переехать к ней.
Старую квартиру они продали, чтобы было, на что жить в Москве.
А у неё в ноутбуке словно прописались ангелы Слова: ни дня без десяти страниц!
Фантазии бескорыстно обогащали жизнь, корить себя за то, что прельстилась обманом, не сочла нужным.

Окончив школу, Ирис с первой попытки поступила в театральный институт.
Прочитав черновики «Донора», АЭС отнесла их знакомому продюсеру, и…
- Если бы вы написали триллер «Красная магия», в смысле, вампиры всех времён и народов, объединяйтесь! - с сомнением оглядел её похожий на автора «Капитала» Карл Маркович, - а у вас… сплошной неформат: донор, дружественная планета по ту сторону солнца…
Свёл зрачки, удостовериться: сможет ли нос помешать правому глазу, увидеть левый?
Помешал!
Следовательно, Солнцу, раз плюнуть, заслонить Глорию.
Смилостивился…
- Я экономист, но не марксист, верю: предложение может родить спрос! Ищите спонсора!
«Я сплю», - успокоила она себя, сознавая: найти спонсора сможет только во сне, где пространство и время не подчиняются дневным законам.

«И всё же, теперь мама не скажет, что я никому не нужна…»


Сны сценичны и циничны…
В мастерстве собственного усыпления Дарья давно преуспела: выброси из головы мысли, растекись телом по простыне, тут же явится Морфей, готовый исполнить любую просьбу. Во снах она улетала в другие миры, исцеляла себя, получала подсказки. Обожала сочинять сны своим персонажам. Перелистала множество сонников, чтобы в ночь перед инаугурацией, Кукиш смог завоевать симпатии зрителей.
Хоть сейчас разбуди её, в деталях вспомнит его ночные видения…

…Идёт бракоразводный процесс. У Марго длинный список претензий.
- Вы подумали, что будет с его дочерью? - спрашивает один из присяжных.
- Дочь мне сделал покойный президент Куш! - с гордостью сообщает Марго.
- А мне президент Куш сделал… сына! - скручивает жирную дулю Кукиш.
И просыпается…
Решает: теперь обязан развестись!
 
Проваливается в новый сон…
Будто он муж Сары, лежит в гробу, а она, в чадре, плачет над ним. Он хочет подняться, утереть её слезы.
- Смотрите, ещё живой, - удивляются служащие фирмы «В последний путь», из добрых чувств опуская гроб в яму без крышки: покойник имеет право дышать!
Похоронить в гробу без крышки - к повышению по службе…

Наверно, Алик подумает: её сны сценичны… и циничны. Возможно, в прошлом воплощении она жила в Китае, расчихивала свои проблемы во сне. Или кошкой спала в сутки по двадцать часов, теперь по инерции продолжает грезить, примеряя чужие лица.
Ведь это она в облике Сары прощалась с воздухом несвободы, обходила залы Белого дома, спальню, где ещё витал запах насилия, который неожиданно освободил её от тирании. Остановилась у прикроватной тумбочки, вспомнила: ночью Куш что-то писал,  выдвинула верхний ящик, вынула толстую тетрадь в зелёной кожаной обложке, на первой странице которой было написано: Мысли, которые мешают спать. Хотела вернуть на место, да ударилась костяшками пальцев о крышку, подумала: знак! - раскрыла дневник, прочитала: приснилось мне, будто очутился я в пещере сокровищ, открыл один сундук, там лежали слова; другой, снова слова! Третий! Четвертый! Слова! Слова! Слова! Кто и  зачем собирает их? - подумал я и неожиданно прозрел: в начале была Мысль. Курица с яйцом из другой оперы, а здесь полная ясность: Мысль родила Слова, чтоб проявить себя. Так поступают женщины, а нам, мужчинам язык – курок! Ритас враг, интервью – дуэль.  Интересно, что ждёт меня завтра?..

Бедный Куш умер, не узнав, что у него родится сын, к которому однажды явится Творец и скажет: страшнее нет греха, чем  словоблудие.
Неужели, Он решил отобрать у людей слова, чтоб не врали другим и себе?
Или…
Кто-то хочет лишить человека связи с Автором стихов и стихий, потому что Слово – оселок, с помощью которого можно выправить душу, вызвать дождь, утишить ветер, раздуть огонь, задобрить землю…
 
- Ложь похожа на цветок, который бросают перед гробом, когда хоронят счастье, - сказала она уличённому в измене мужу.
- Не лицемерят только дауны, им лишняя хромосома мешает, - поднял он кверху руки, - а у меня, прости, как у всех!
Этим «как у всех» он и подписал себе приговор, она подала на развод.
А перед поездкой в Москву ей самой приснился кованый железом старинный сундук. Сонник объяснил – к деловому партнёрству.
- Вот и разгадка: у нас с Аликом общий бизнес, не больше, - покачнулась Дарья в кресле, взмахнула руками, с трудом обрела равновесие.

Как же это непросто: творить людей для кинофильма!
А для жизни?
Толстой назло зверинцу своей души стал вегетарианцем, и… что?
Побег, сон смерти…
Сон, сон!
Львы двадцать один час (очко!) отсутствуют в реальном мире, что, если сон – их реальность?
Чем не тема для нового киноромана?
Дарья улыбнулась: пчёлы – в улей, люди – в дом, она всё – в строку.
Возможно, писание самое экологически чистое выражение мыслей, в отличие от говорения, загрязняющего окружающую среду диссонансами волн.
А любовь? Что такое любовь? Орхидея с острова Борнео выбрасывает в полдень струю запаха несвежего мяса, чтобы привлечь мух для полового акта.
Запах – любовь?
Учёные признали, в носу человека сохранились рудиментарные ноздри – ловцы феромонов, которые сигналят мозгу о приближении аромата, тот в три секунды сверяет данные с матрицей, выдает документ: на горизонте твоя или не твоя половинка.
Дарья с чувством потянула воздух, от запаха нежилой комнаты раскашлялась, разочарованно вздохнула: нос занюхан, глаза замылены, мозг зарос сорняками, надеяться не на что… 
Обошла кресло, пробуя на прочность деревянные культи мебельного артефакта,  доверилась, села, подобрала ноги, укуталась пледом. Взяла папку с рукописью, прижала к груди, читать не хотелось, так, полистать любимые сцены…

- Легче всех справились с любовью жуки «геркулесы» - протокольно сообщила  леди Логика, - у них секс бывает раз в жизни, зато без перерыва два дня! Отдал долг – и свободен!
- Шоколадом объесться нельзя, - томно вздохнула мисс Индиго.
«Алик пахнет горьким шоколадом» - подумала Дарья.

В романтическую дрёму грубо ворвался телефонный звонок.
- Алло! - не сразу нашла она трубку.
- Извините, разбудил вас…
- Алик?
- Прочитал сценарий, признаюсь, не ожидал…
- Разочарованы?
- Разрешите приехать к вам.
- Приезжайте, - прошептала Дарья в погасший экран, спохватилась, крикнула, -  простите, разрядился…
Посмотрела на часы, ужаснулась: он может появиться через пять минут, а я?
Кинулась в ванную: холодный душ в одном лице и массажист и энерджайзер.


Язык хранитель всех тайн…
Алик принёс охапку разноцветных ирисов.
- Ещё раз извините, не посмотрел на часы, - протянул цветы.
- Спасибо, - уткнулась она в букет, - мои любимые, проходите…
- Ваш роман… мне показалось, вы знаете больше, чем сказали.
- Я всё выдумала…
- Боялся, вы исчезнете, - признался он.
- Решила задержаться на денёк, - поставила она цветы в вазу с водой. - У меня есть кипятильник, может, чаю?
- Будете хлопотать, а с минуты на минуту солнце взойдёт, приглашаю встретить  его.
- У нас говорят: кто восход солнца увидит, тому один грех простится.
Дарье показалось, Алик хотел что-то сказать, но не решился.

Улица ещё спала. За заборами с клонированными табличками: «сдаются комнаты, туалет во дворе», мирно дремали дома. Из-под земли выглядывали деревянные бляшки срубленных под корень сосен: парковки для машин уничтожили парки. Унылую картину скрашивали редкие цветущие деревья, да сбежавший в самоволку в потёртой душегрейке кот.
- Через месяц здесь яблоку негде будет упасть, - заметил Алик.   
- Яблоку, - механически повторила Дарья, по ассоциации вспомнила, - ваш друг, правда, хочет узнать, что случилось с Адамом  Евой в раю?
- Не верите, что это возможно?
- Мир полон тайн, - философски заметила Дарья, подумала: не рассказать ли ему о своей встрече с Евой? - решила: рано.
- Согласен с вами, - приостановился Алик, тоном экскурсовода сообщил, - и одна из этих тайн – древняя цивилизация котов, яркий потомок которой, кажется, имеет к нам интерес…
Огромный, цвета розового винограда перс целенаправленно трусил навстречу.
- Привет, Султан, Джин хочет видеть нас? - высказал догадку Алик.
«А-мурр!» - сквозь хитрый прищур оглядел Дарью кот.
- Привет, - кивнула она ему.
Султан удовлетворённо хмыкнул, развернулся, вальяжной иноходью пустился по улице вниз.
- Там, за поворотом, кофейня в скале, - объяснил его прыть Алик.
- И настоящий джин? - уточнила Дарья.
- Сейчас увидите.

Они поспешили за персом.
Улица обогнула пригорок, распахнулась в безбрежную ширь моря, открыла вид на коронованную солнцем скалу.
- Нереально красиво, - притихла Дарья.
- Когда-то эта гора носила имя бога солнца Ра и возвышалась над Чёрным озером, которое после потопа стало морем, - как ей показалось, ностальгически вздохнул Алик. - Отец считал: именно в этой бухте спасся Ной…
- Поэтому вы строите подводную гостиницу «Ковчег»?
- Вдруг, моя русалка вернётся…
«Мурр, амурр» - дождавшись их, смачно зевнул Султан, поднял хвост, потрусил дальше.
 
Кофейня состояла из похожей на шатёр пристройки и естественного грота, где на каменном полу стояли мангал с песком, стол с медной утварью; рядом из скалы по отводу вытекала родниковая вода.
Хозяин не сразу заметил гостей: сосредоточенно нашёптывая заговор, растирал  скалкой зёрна какао.
- Здесь варят шоколад, - вдыхая горьковато-сладкий воздух, замерла Дарья.
- А-а, привел-таки вас мой Султан, - оторвался от чародейства Джин, взмахнул  руками, поправил чалму на голове, - сегодня великий день: мне открылся рецепт эликсира любви! Язык хранитель всех тайн, - прикрыл он глаза, почмокал губами, - эл-икс-ир! Я вычислил неуловимый «икс»!
Кот поощрительно потёрся о его шаровары.
- Султан, белая кость, нам с тобой не зря дали жизнь! - нагнулся, почесал за ухом верного друга хозяин кофейни. - Мы сделали это, люди попробуют, скажут: хорошо! А вы, дорогие дегустаторы, проходите, присаживайтесь, мне понадобится ещё двенадцать минут, - направился он к источнику, вымыть руки в каменной чаше, из которой вода по жёлобу уходила под землю.
- Он чувствует себя богом, - проводила его взглядом Дарья.
Алик предложил ей сесть у окна, сам устроился напротив, спросил: разве вы не улетали на крыльях вдохновения, когда творили свой роман?
- Улетала, - призналась она.
- Отец говорил: заветное Слово будет явлено на русском языке…
- И вы приехали учиться… - разглядывая появившегося на улице юношу, не закончив фразы, замолчала Дарья.

В каждом слове клад зарыт…
Через минуту в проёме шатра появился странник, одетый в дырявую хламиду, потрёпанную скорее не от скитаний, а оттого, что кто-то поиграл с ней в «голландский сыр». Его головной убор напоминал наспех связанный гребень петуха.
- Пилигрим Пили, - представился юноша простуженным голосом.
- Пилигрим? - не поверила ушам Дарья.
- Можно, просто Пили, без «грима»…
- И каких же святынь вы ищете, юноша? - заинтересовался Алик.
- Любви, - печально опустив глаза, приложил ладони к левой груди пилигрим.
- Психологический жест зачтён, - узнав собственноручно сшитое из пледа пончо, улыбнулась Дарья, - в награду… чашка шоколада.
- Эликсира любви, - выглядывая из грота, поправил Джин.
- Мама! - разочарованно стянул «петушок», тряхнул пышными волосами Пили.
- Ваша дочь? - почему-то не очень удивился Алик, встал, придвинул к столику третий стул.
- Ирис, - протянула она ему руку, - извините, моё воображение бастует, когда я голодна…
- Красивое имя, - почтительным рукопожатием ответил Алик, - за шоколадный аромат ваш тёзка цветок считался любимцем королей.
- Мама, когда была мной беременна, питалась горьким шоколадом, - воспрянула духом дочь.
- Это Алик, наш спонсор, - представила ей своего спутника Дарья.   
- Султан, не крутись под ногами, у тебя с любовью всё в порядке, гарем доволен, - явился из грота, постелил на стол льняную скатерть, поставил три шарообразные чашки, поправил чалму, посмотрел на часы, закатил глаза Джин. - Через минуту «Грёзы любви» будут готовы! - и, сознавая собственную значимость, удалился.
- Мурлыка хороший, знает дело, - почесала умостившегося в ногах кота Ирис, - а у нас на экспромтах ни один студент не смог Ромео сыграть. Насмотрелись «СоДома-2»! А любовь не Ванька-встанька, поднялся – полюбил, упал – разлюбил!
- Что такое ты говоришь? - укоризненно посмотрела на дочь Дарья.
- Преподавателя цитирую! Между прочим, если осенью мальчишки не сыграют любовь, всю группу распустят…
- За лето ваши юноши непременно повзрослеют, - обнадёжил Алик.
«Амур-р-р!» - бархатным баритоном удостоверил его слова потомок древней цивилизации.
- Иногда всей жизни может не хватить, - вздохнула Дарья.
Договорить не смогла.
С мысли сбила экзотическая симфония ароматов: белых роз, медовых трав, кофе.
Присутствующие носы тут же повернулись в сторону грота, дружно приветствуя восточного чародея с подносом, на котором дымилась начищенная до блеска старинная турка.
- «Грёзы любви», - церемониймейстером провозгласил Джин, прежде чем начал разливать эликсир по чашкам.
- Выпейте с нами, - предложила Ирис.
- Рецепт в секрете? - поинтересовался Алик.
- Кофе из Танзании, какао с Берега Слоновой Кости, - заядлым волшебником засветился хозяин кофейни, - растираю зёрна, добавляю щепотку корицы, на кончике чайной ложки порошок имбиря, веточку непереводимой травы из Индии. Но, главное, заговор! Бог с помощью слов сотворил мир, я… эликсир.
- А Алик строит храм, - удивляясь себе, невпопад сообщила дочери Дарья.
- Разве ваша вера не предполагает, - хотела спросить: строительство мечетей? - но оборвала фразу Ирис.
- Что предполагает вера, зашифровано в слове «вера», - улыбнулся ей Алик.   
- Ирий тоже считает: наш язык ведовской, каждое слово носит потаённый смысл, - обрадовалась она возможности поговорить о своём новом приятеле, - например, в яблоке притаился «блок», с помощью которого Змей у Евы с Адамом девяносто процентов мозга отключил, до сих пор ни один земной учёный ему не конкурент!
«Мрр-рак!» - возмутился Султан.
- А вера? Разгадка кроется в последнем слоге. У древних египтян был бог солнца Ра, - подмигнула коту Ирис, - у древних славян Ра-река отделяла небо от земли…
- А ещё в вере зашифрована Ева, единственная женщина, для которой мужчина, по примеру Адама не пожалеет ребра, да, что ребра, жизни! - вопросительно посмотрел Алик на Дарью.
- Вы строите храм в честь Евы? - удивилась она.
- Ирий бы посвятил его Леле, славянской богине любви, - мечтательно вздохнула Ирис.
- Ирий, Ирий! Кто он такой? - не сдержала любопытства Дарья.
- Будущий сценарист, а мама у него этнограф, дала сыну имя древнеславянского рая, в который мог попасть только тот, кто любил!
- Язычник?
- Язычество не религия, а образ жизни! - вспыхнула дочь.
- Ирий сказал?
- Наши предки знали язык души, каждый камушек, каждая травинка были им братьями и сёстрами! - серебром зазвенел голос Ирис, - они ведали, а их заставили верить! Если хочешь знать: до сих пор каждый ребёнок рождается язычником, а потом взрослые загружают его своими комплексами!
«Вот и Ирий тебя загрузил!..» - чуть было не сорвалось с языка Дарьи.
Спасибо, Алику, опередил.
- Познакомьте меня с этим юношей…
- Не знаю… ладно.
- Грёзы остынут, любви не вернуть, - печально вздохнул Джин.
- Простите, - смутилась Дарья.
- Просто сказка, - отпил глоток Алик.
- Сюда бы тётушкиных плюшек с шафраном, - блаженно прикрыла глаза Ирис.
- Шафран – солнце восточной кухни, - оттаял автор эликсира.
- Я знаю кондитера, который сам выращивает крокусы, секретным образом сушит рыльца, чтобы получить эту бесценную пряность, - подключился к разговору спонсор, - будем в оазисе, познакомлю с ним твою тётушку. 
- Ей за шестьдесят!
- Со мной познакомьте, мне за семьдесят, - перехватил инициативу Джин.
- Никогда бы не дала! - сделала квадратные глаза Ирис.
- Полвека был моряком, просолился, провялился…
- Пора мумифицироваться, - улыбнулся Алик.
- И сняться в нашем фильме, - спонтанно предложила Дарья.
- Артистом я ещё не был, что думаешь, Султан?
«Мани-мания» - почесал лапой за ухом перс.
- Я и тебе роль напишу, - подзадорила его Дарья.
Султан насторожился: ему, потомку кошачьей цивилизации, обещана роль в человеческом фильме? Выдержал паузу, потянул носом: ложью не пахло. Победно выгнул грудь, хитро, «под Кутузова», прикрыл правый глаз.
- Зачёт по ПЖ сдан! - захлопала в ладоши Ирис.

Джин придвинул к столику четвёртый стул.
Эликсир любви подогрел градус беседы, обсуждали всё, и сразу: сотворил кто-то вселенную, или её отец господин случай? Если Бог есть, почему прячется? Разлюбил людей? Генная экспертиза показала: мы не Его дети? Тогда, чьи? И что значит: жить в гармонии с природой? Оставаться всегда благостным? Или метать громы и молнии, если накопилось?..
- Ирий считает: люди ещё эмбрионы творцов, - перекинула мост от космических проблем к делам земным Ирис, - поэтому предлагает назвать сериал «Узники замка Миф».
- Но мой Адрон не узник, - слабо возразила Дарья.
- Что узники, то узники, - со смиренной печалью покачал головою Джин.
От слов к делу первым перешёл Алик, позвонил Карлу Марковичу, предложил под съёмочные площадки часть арендованного им побережья и оазис в пустыне. Дарья связалась с АЭС, получила её согласие быть в киногруппе помощницей. Ирис выпросила для своего знакомого язычника, в смысле знатока слов Ирия должность спичрайтера…

Вечером Алик проводил их в аэропорт. Прощаясь, скупо вымолвил: звонили из оазиса, есть новости, я домой, потом к вам…
- Он на тебя запал, - заявила Ирис, как только самолёт набрал высоту, - советую попытать счастья.
- Пытать счастье не для меня, - отрешённо пробормотала Дарья.
 «Кажется, и она запала, - мысленно захлопала в ладоши Ирис, - а то у папы свадьба за свадьбой, бабушка второй раз замужем, у меня куча поклонников, одна мама носится со своей сублимацией…» 



Глава вторая

Жить набело скучно?..
Жизнь изменилась резко, будто подскочила в лифте с первого на десятый этаж, или на двадцатый, в общем, в другую реальность, где люди творили иную жизнь, и были счастливы, просто: остановись мгновенье!
Хотя, почему, остановись? Продлись!
Ведь случилось всё так, как она мечтала: художники работали над костюмами, композиторы сочиняли музыку, актёры участвовали в кастингах…
Карл Маркович на мотив известной арии о гибельном влиянии металла на людей, оптимистично напевал: кино манит капитал, капитал в нём правит бал, явно чувствовал себя распорядителем этого бала, внимал любому слову «пассии спонсора».
Дарья не ведала о присвоенном статусе, её волновало: не напоролась ли она на то, против чего боролась, не утонет ли её небесная идея в болоте пошлости, проще говоря, не продала ли она себя за множество нулей?
Прислушиваясь к себе, понимала: нет, нет и нет!
Она приучила себя отвечать за всё, что происходит по её инициативе или с её согласия, поэтому править чужой бал на своей территории никому не позволит. И роль хирурга, расчленяющего сценарий на сюжетные линии для разных съёмочных площадок, взяла на себя. А кому ещё могла она доверить нервную систему своего творения? Горький жизненный опыт на эту тему у неё уже был: однажды в детстве она разобрала куклу, чтобы понять, что там, внутри? Отец верёвочками прикрепил к туловищу руки-ноги, но те не слушались, безвольно болтались, внушая отчаяние.
Но теперь она не ребёнок, и сценарий не кукла, хотя ей всё также хочется понять: какая пружина внутри заставляет раскручиваться придуманный ею сюжет?
«Что если Бог сочиняет для каждого жизнь-сказку, а человек переиначивает свою судьбу в триллер, фарс, драму?..»
Дарья решила записать эту мысль: пригодится для Кукиша или Творца, хотя Он не может потерять власть над вымыслом.
Или может?..
Не зря же Ему нужны черновики.
Жить набело скучно.
Посмотреть бы, как на самом деле устроена жизнь на Глории…
Она вышла на балкон. В небе цвета чая с молоком звезды таяли, будто кусочки рафинада. Луна напоминала головку козьего сыра в окружении призрачных фантомов.
«Декорации для появления Евы, интересно, где она сейчас?..»
- Ставь чайник, что расскажу, не поверишь! - вернул в реальность голос Аэлиты Сергеевны.
- Слушаюсь и повинуюсь! - охотно отправилась на кухню Дарья.
- Представляешь, - через минуту с коробкой конфет явилась тётушка, плюхнулась на стул, затараторила, - у нас сюжет снимали, из серии «Невозможное – возможно!», нашли женщину, у которой дочка пропала. Пошла в горы, не одна, со студентами, встала на камень над обрывом, и всё! Сначала думали, упала, тела не нашли. А потом пропавшая стала матери весточки посылать в виде снов, садись, не то упадешь, оказалось, умыкнули девицу на Глорию!
- На Глорию?!
- Вышла там замуж, муж на свадьбу подарил кольцо, обнуляющее вес, научил летать. В гостях был монах с попугаями, произнёс тост: за женщин, которые вернут на Глорию любовь! Теперь понимаешь, почему я поехала её провожать?
- Не совсем.
- Она обещала мне кое-что рассказать, без камер, - открыла конфетную коробку АЭС.
Запахло ванилью, зелёными яблоками.
Дарья ополоснула чашки, залила кипятком пакетики чая, с интересом посмотрела на тётушку. Та зачастила с ещё большей скоростью…
- Бедные люди! Представляешь, вместо телевизоров у них телескопы! Звёзды - настоящие! Ни писателей, ни композиторов! Читают чужие мысли, слушают музыку сфер. А произошли они, прости Дарвин: из собственных фантазий! Дочка той женщины однажды проснулась, на подушке - кот! Закричала, так он на её глазах в Харрисона Форда превратился! Ей фильм про Индиану Джонса снился, вот муж и, так со всем Голливудом переспать можно!
- Признайся: ты всё это выдумала! - придушила ниткой пакетик заварки Дарья.
- Передачу на конец месяца запланировали, - перекрестилась АЭС. - Могу даже в те горы подняться, на тот камень встать, только меня ведь не украдут, в моём возрасте не до роскоши сексуального общения, скоро перед Богом о грехах отчитываться…
- Какие у тебя грехи, однолюбка…
- Сама же говорила: Джин на меня виды имеет.
- Говорила, да что-то Алик пропал, за весь день ни одного звонка.
- Батарейки сели, или деньги кончились, - не задумываясь, предположила АЭС, махнула рукой, - не огорчай подозрением сердце…

- Огорчай, не огорчай, узнать бы точно, что нас ждёт впереди, - вытянулась в струнку леди Логика.
- Хранители времени такие важные, не подступишься, - составляя в уме тайный план, заметила мисс Индиго.

Дарье не спалось, но к заговору извилин примыкать не хотелось.
Рука невольно потянулась к рукописи…

«…Поймав отзвуки Большого взрыва, астрофизики нашли в космическом нотном стане двенадцать нот!
Вернее, двенадцать Основных Тонов, огненных ядер, излучающих звуки.
Ни один инструмент на Глории не мог выразить и малой части величественности и мощи космической музыки, только колокол!
Родильные дома оснастить колокольнями, в честь рожениц и новорожденных звонарям исполнять гимны знаков Зодиака! – гласил очередной Указ Кукиша. Ему хотелось обезболить роды Сары, у которой он намеревался попросить руку и сердце.
Иногда подарком любимой женщине может стать и Указ.
Из далёкой старосветской страны пригласили лучшего звонаря.
Когда схватки участились, президент лично дал отмашку.
Звонарь зажмурил глаза, стал дёргать веревки, будто сосцы небесного вымени.
Послышалась тихая дробь, вспорхнули птицами легкие трели, вслед им зазвучали голоса басистых колоколов.
И началось!..
Звуки разбежались, собрались бурей. Потом утихли. И снова усилились: каждый колокол хотел перепеть другой! И снова… тишина! И нежная трель! И набат большого колокола, переходящий в ликование!
Тело Сары отвечало животворным вибрациям.
Адрону поскорей хотелось выбраться, послушать музыку. Он вылетел ногами вперёд, руками уцепился, вытащил за собой «детское место».
- Парашютист, настоящий парашютист! - подхватил мальчишку акушер.
Новорождённый выдал что-то в стиле «рэпа»: я пришёл в этот мир, вернуть веру в любовь.
Сара заплакала.
Сын!
Её сын, наконец-то, появился на свет!

Президент неожиданно для себя прослезился.
В росе слёз задрожали картинки недавних событий…

«Признайся, Натали моя дочь?» - спросил он у жены.
В ответ услышал: «Не твоя!»
Многие думали: он споткнётся о семейное несчастье, упадёт, но присяжные с избирателями встали на его сторону.
Отставной министр и муж стал президентом великой страны.
Явно, кто-то на небесах помогал ему.
И этот «кто-то» только что появился на свет…
Хотя Кукиш об этом даже не догадывался.
Просто возбудился и написал Саре письмо.
Объяснение в любви.
Подёргал себя за уши, как учила бабушка: иначе не услышишь подсказку Бога, а ведь любовь без вдохновения – ничто!
Талант любить даётся свыше избранным, остальные заложники плагиата: воруют слова, эмоции…
Настоящим влюблённым ни дня нельзя прожить без любви, как писателю: без строчки, музыканту без нотки… по теории вибраций! Впрочем, почему «по теории»? Доказано, вибрируя как струны, люди издают звуки: кто «пук», кто «ик».
У кого-то в жилах симфония, у кого-то три хлопа, два притопа…

- Вечерний звон, счастливый звон, - пропел романтически окрашенным тенором Кукиш, радостно закричал, - спасибо, что услышал меня, Боже!
Достал школьную тетрадь, взял ручку с золотым пером, волнуясь, вывел: Сара, когда я первый раз увидел вас, джин вырвался из моего сердца…»

- Любовь – высшая магия, - романтически закатила глаза мисс Индиго.
- А чек с семью нулями – высшая математика, - цинично буркнула леди Логика.

«Алик. Где он? Вдруг заговорили эфирные диски…»
Боясь нафантазировать лишнего, Дарья вытащила из папки следующий файл…


Опунция стреляет в обидчиков шипами…
«…Такого с ним ещё не было: задремать в лаборатории, вернее, провалиться в сон, нереальную реальность, в которой он чувствовал ярый жар солнца, хруст песка под ногами, посвист шара колючего чертополоха, на глазах превратившегося в шипящий клубок змей. Он спешил, ему было не до аспидов, а они росли, множились, наливались злобой. И только когда пятиметровая кобра выскользнула из огромного клуба, обвила его, укусила, и яд устремился к сердцу, он заставил себя проснуться.
Ахрам потёр ладонями виски, встал, подошёл к окну. Песчаные змеи ползли к его дому. Ветер подгонял их, они выкручивались, сопротивлялись, но всё же ползли.
Плохая примета!
Из бархана вынырнул серебристый джип Лори.
Теперь понятно…
Вспомнился день, когда Глория призналась, с каким заданием явились они с подругой и детьми в его оазис. А он благословил злой умысел, подаривший ему женщину его мечты. Обещал открыть секрет неиссякаемой энергии, когда уверится, что люди не используют её для самоуничтожения. И тогда она придумала ему спасительную роль  чудаковатого учёного,  в прямом смысле строящего планы на песке…
- Атомы кварца разнополы, их любовь рождает вечную энергию, - заявил он недавно Лори.
- Люди трахаются – рождаются дети, атомы… - недоверчиво посмотрела она на него, но, вспомнив вывод засекреченного учёного о том, что жизнь – результат холодного термоядерного синтеза неведомых частиц, рванула в столицу, докладывать…

О правах на детей за год никто не заявил, он оформил усыновление.
А скоро Глория подарит ему…
Он знал, будет дочь.
И был горд! Хороший знак: в оазис возвращаются женщины.

«Скажу: плодоносящая реакция состоялась», направляясь к нелюбимой гостье, сочинил Ахрам ничего не значащую фразу.
- Приветствую тебя и рапортую: опыт удался, но об этом потом, меня интересует: не отвезти ли Глорию рожать в столицу?
- Там всё ещё стреляют, - чмокнула его в щёку Лори, - приму роды сама…»

Дарья закрыла глаза.
Сцена убийства Глории далась ей нелегко. Вернее, совсем не далась.
В жене алхимика она неожиданно обнаружила собственную глубоко спрятанную веру в неземную любовь, и растерялась. Открытие привело её в отчаяние. Она думала, что покончила с наивными ожиданиями, обросла колючками, уподобилась кактусу опунции, стреляющему в обидчиков шипами.
Впрочем, обижаться себе она запретила, так, иногда. А когда припекало, бросала горькое разочарование в топку мозга, надеясь выплавить что-то обнадёживающее, типа: зло – прелюдия добра.
Возможно, и Творец посылает людям смерть ради дальнейшего развития сюжета.
Радеть о нравственности окружающих – бесполезная добродетель…
«Всех, кто использует слово «любовь» как оправдание гормонального безумства, привлекать по статье: мошенничество!» - предложила Дуня Языкова на партийном съезде.
Как всегда, её освистали…

Дарья открыла глаза: от себя не сбежишь.
Убила Глорию, возвращайся на место преступления…

«…Занавеска из бамбуковых палочек исполнила сухую, беспорядочную дробь. На веранде появилась взволнованная Глория, кивнув подруге, умоляюще посмотрела на мужа.
- По телевизору показали, в зоопарке родился слонёнок, а слониха умерла, не мог бы ты послать за малышом?
- За слонёнком? - удивился Ахрам.
- Может, это причуда, но… это первая моя причуда.
- Замечательная идея, устроим ему в роще ясли, а подрастёт, станет нашей дочке защитником, - сжалось, заскулило как осиротевший щенок сердце алхимика. - Сейчас же займусь… услоновлением, - поцеловал он жену в висок, подумал: заодно вызову врача, Лори нельзя доверять.
- Спасибо, мне стало спокойнее…
Проводив мужа, Глория призналась бывшей подруге, что выходит из игры…
- А он, - кивнула вслед ушедшему алхимику Лори, - знает?
- Да, и за нашу встречу готов открыть Кукишу все тайны мира, ой!
- Что?
- Кажется, началось, - согнулась от резкой боли Глория, - позови Ахрама!
- Тише, я помогу тебе, - подхватила отступницу Лори, - а твоя дочь поможет мне.

Электронная почта результативнее заклинаний древних жрецов. Ахрам связался с директором зоопарка, убедил его продать слонёнка за сумму пятилетнего содержания остальных животных, договорился о перевозке ценного груза, заручился согласием военной комендатуры.
В перерывах между вопросами и ответами сочинял идиллические картины…
Вот трейлер с дорогим грузом заворачивает в оазис. Они с Ришаром помогают слонёнку выбраться, проводят его меж молодых деревьев в загон, полный растительных яств. Ришар поит его кокосовым молоком, а он, Ахрам, торопится порадовать Глорию.
- Дорогая, слонёнок по имени Моё Большое Счастье прибыл, мечтает с тобой познакомиться!
- Нам следует ещё прикупить коз, Мо Бо необходимо молоко, - с благодарностью смотрит на него жена, и… тает, превращаясь в перламутровое облако.
Смутную тревогу спугнул заработавший факс: военное начальство прислало пропуск для новорождённого слона.
Ахрам заторопился показать его Глории, и вдруг услышал металлический голос Лори, застыл, не поверил услышанному.
- Доложите господину, его жена умерла при родах.
- Час назад я видел госпожу, она была здорова и счастлива, - не поверил известию Ришар.
- Пять минут назад Глория покинула нас, - прошипела Лори в ответ.
- Почему вы не позвали Ахрама? - закричал старик.
- Роды начались неожиданно.
- Но я не слышал ни звука…
- Не кричать её учили в разведшколе, - краем глаза увидев появившегося в арке алхимика, заявила Лори, - к тому же малышка появилась на свет так стремительно, что я не успела позвать на помощь, сама обмыла, запеленала её. Хорошо ещё, успела показать дочку Глории, умирая, она сказала: теперь я её мать.
Походкой слепого направился в медицинскую комнату Ахрам.
Краски жизни ещё не сошли с лица Глории, в глазах ещё жил протест.
- Прости.
Он взял её руки, согреть их было уже невозможно.
Она бы не умерла, если бы я был рядом…
Она бы не умерла…
Не-е-е-ет!
В соседней комнате раздался детский плач.
Ахрам мигом оказался рядом с дочерью. Новорождённая удивлённо посмотрела на него, выразительно почмокала губами.
- Кажется, она просит молока, - растерялся он.
- Козы подоены, - прошептал Ришар, кивнул в сторону Лори, - но она приказала кормить девочку искусственным молоком…
- Приказала? - повторил Ахрам, пытаясь перекричать звон в висках, - не спускай мою дочь с рук, а с ней… разговор будет коротким!
- Желание покойной закон, - приняла вызов Лори, - Глория хотела, чтобы я заняла её место.
- В моём оазисе не место чужим законам!
Если бы глаза умели стрелять, Ахрам разрядил бы обойму гнева в ненавистную, подозреваемую им в тяжком грехе женщину.
- Девочке нужна мать!
- Но не убийца! - побледнел алхимик.
- Опомнитесь, Глория была моей подругой!
- Вскрытие покажет.
- В вашей стране вскрытия запрещены! У неё остановилось сердце, - выдавила из себя куцую порцию сочувствия Лори, - она всегда была слабой…
- Убирайся! Из моего оазиса! Из моей страны! И никогда, слышишь, никогда, - затрясся от гнева в сто тысяч разъяренных толп Ахрам.
Лори поняла: она провалила задание, кинулась к джипу, не проехала и мили, как поднялась песчаная буря. Миллионы гюрз набросились на её машину в желании отравить мотор, выесть ей глаза…»

- Кто к нам с нелюбовью придёт, от нелюбви и погибнет, - опустила уголки губ мисс Индиго.

«Ритас тоже сочинил «Донора» из-под палки, не любя», неожиданно подумала Дарья, порылась в папке, нашла сцену творческих мук собрата по перу…


У каждого свои бесы и свои доктора…   
 «…Ритас нашлепал фразу: «Измена за измену! Отныне в муках будете любить! Венок терновый на оба ваших сердца!», поставил точку, и осознал: это последние слова его романа.
Его сумасшедшего романа, который он никогда не опубликует! По крайней мере, пока будет пребывать в здравом уме. Иначе его отвергнет общество, ибо умалишенный имеет право только на разговор с самим собой, своими бесами и докторами…
К тому же, он не знал, с кем вёл беседы долгие девять месяцев…
Всё это время он был не писателем, а рыбаком, забрасывающим сети в небо.
И серебрились строчки странного улова.
В день по странице!
Пытался бросить свой каторжный труд, сбежать. На пороге дома упал, разбил колено. Месяц был прикован болезнью к компьютеру.
Поджила нога, ячмень поджёг глаз.
Затем фурункул изуродовал нос.
Наконец, он сдался, даже полюбил своё отшельничество.
И, странно: писал и видел, как пустыни пожирали города, на полях не росла даже полынь, в проводах плавился ток.
Компьютеры всех стран разъединились.
Всемирная паутина зависла.
Цивилизацию разбил паралич…
Донор мог спустить любовь с небес на землю, как Прометей огонь, но испугался, как бы люди не вырвали ему сердце.
И выбрал другой путь…
Демагогия!
Какой, другой, если он, Ритас, ярый противник фантастики и детективов, своими руками написал фантастический детектив?!
Своими руками, но не своим умом!
Признаться, чуть сам не поверил в существование экологически чистой тяги друг к другу разнополых начал: не зря же из четырех стихий, две: огонь и воздух – мужского, две: земля и вода – женского рода. Следовательно: только с Богом у человека любовь априори взаимна, если, конечно, человек по капле не вытравит её из себя.
Как он вытравил…
Неожиданно из его обескровленного сердца вырвался стон, похожий на крик: все стихии, все святые, помогите понять, почему я сочинил то, что сочинил? Не придумал, нет! Именно, сочинил.
И вдруг увидел, как его молитва стрелой взлетела в небо.
И через миг услышал извиняющийся голос: сочинитель чинит неполадки своей души…»

«Странно, будто это не я написала, - подумала Дарья, - вырвать сердце, точно, не мой стиль! А молитва: все стихии, все святые, помогите?! Неужели, Ритас сам её сочинил? Для починки собственной души? Или, всё-таки я?..»
Зазвонил телефон.
Дарья обрадовалась: Алик!
На экране высветился номер Ирис.
- Да, доченька…
- Папа звонил, ему сон приснился: будто он в цепях на берегу сидит, мимо река течёт, говорит ему: и судьба твоя… мимо! О тебе спрашивал. Я про фильм рассказала, про Алика, ничего? - на одном дыхании выпалила Ирис, - утром держи за меня кулаки, первой сдаваться пойду.
Связь отключилась.

Адриан.
 - Родители Андрианом хотели назвать, в честь космонавта, да регистраторша на отца засмотрелась, букву пропустила, - словоохотливо представился он при встрече, - так что Адом я по чужой ошибке стал…
А она ещё не знала, что одна буква может изменить судьбу, и что, урезав первый слог имени, «регистраторша», возможно, и его любовь сократила до конфетно-букетной фазы, беспроигрышным козырем которой стал куплет из романса «Очаровательные глазки», обещающий фантастические чувства.
Женщины на романтический баритон шли косяком, и она поймалась…
Влюбилась в его любовь, авансом приписав ему те качества, которые хотела бы видеть в мужчине своего сердца.

- Мам, ты выдумаешь что-нибудь, и радуешься, как маленькая, - заявила недавно Ирис.
Дочь права, глупо искать любовь там, где её нет.
Она простила мужа, поблагодарив за то, что с признанием в измене не затянул, не превратил их жизнь в ад…

- Не пугай прошлым будущее, - проворчала леди Логика.
- Два полушария одного мозга не всегда друг друга понимают, - философски заметила мисс Индиго.

Дарья захлопнула папку, подошла к зеркалу, убрала чёлку со лба, подумала: раньше врачи нашли бы у неё расщепление личности. Сейчас биоэнергетики утверждают: человек – набор программ или фантомов, формирующихся до и после рождения. Так что её леди Логика с мисс Индиго – всего лишь ответная реакция на окружающий мир. Был ещё мистер Целитель, выдал банальный рецепт: любовь лечит, ненависть калечит – и исчез. Какое-то время в голове царствовала мадмуазель Талия, отстаивающая спорное мнение, будто: красота никого не спасёт, категория она расплывчатая, на земле есть племена, в которых к женщине весом менее центнера не посватается ни один уважающий себя мужчина. Пришлось должности её лишить, на помощь фигуре позвать фантом стройности по имени Силуэт, который без права на возражение заявил: Лишняя еда – яд. Доза. Стоп! Аппетит умерил запросы, стал разборчивее…   
Понять бы, с какой целью из недр её мозга выплыли Донор с Кукишем и Сарой, Ахрам с Глорией, Дуня с Мылевичем?
«Свет мой, зеркальце, скажи…»

Дарья замерла: никогда ещё её отражение не было таким отчуждённым.
- Осуждаешь меня? - спросила она зеркальную незнакомку, провоцируя разговор «за обеих», - моё сердце боится любви? Ты знаешь, почему?
«Однажды ошиблась. Испугалась. До сих пор дрожишь…»
- Не дрожу, поняла: любить и хотеть любить – две большие разницы…
«Ты повзрослела, отец мечтал увидеть, какой ты станешь…»
 
Дарья закрыла глаза, по экрану памяти побежали картинки из прошлого: весна была ранней, буйной, высокая ветка цветущей яблони прижалась к балконному стеклу, на ней сидела неизвестного роду-племени птичка и пела: любить, любить, любить! Отец распахнул окно, спросил: хочешь вырасти такой же красивой? Она нырнула носом в ароматное кружево: хочу! Тогда он прикрепил к мольберту лист ватмана, внимательно посмотрел на неё, сказал: этот портрет будет хранить тебя…
Чтобы не расплакаться, вернулась в реальность, включила телевизор: ночной эфир обязан убаюкивать зрителей.
Но!..
«В Туле вошли в моду казни времён Ивана Грозного, - вальяжно сообщил диктор на первом. - Восстановлена камера пыток, палач за пятнадцать минут издевательств берёт пятьсот долларов. Желающих, хоть отбавляй…»
На мистическом канале обрадовали: кто привязан к сексу, в следующей жизни родится кроликом…
«Чтобы забеременеть, заведите фикус…» - посоветовали на «домашнем».
«Я машина любви, мой мальчик, дави на газ!» - спели на «музыкальном».
«Порок, что ли, составляет им программы» - с досадой щёлкнула Дарья пультом, отмечая: генетик Эдема прочно обосновался в её сознании, будто она знала его, но забыла, а теперь вспомнила.

Звонок отвлёк её от этой странной мысли.
- Даша, простите, мы под квантовым зонтом. Эльдар на минуту включил связь, у нас заговорили эфирные диски, завтра прилечу, помогите мне связаться с изобретателем полиграфа любви…   
К счастью, телефонная книжка оказалась рядом.

Наконец-то, она увидит его!
Чтобы справиться с волнением, отправилась в ванную, но холодные струи не остудили, наоборот, вызвали лихорадочный жар. Спасти мог только сон. Она нырнула под одеяло, провалилась в иную реальность…

Осторожно, на кошачьих лапах падали капли дождя, под кружевным парашютом-зонтом на балкон родительского дома спустилась необыкновенной красоты женщина; её зонт превратился в старомодную шляпку с густой вуалью.
- Графу Калиостро не удалось вывести формулу любви, неужели изобретателю полиграфа повезло? - удивилась она.
- Простите, кто вы? - не поверила догадке Дарья.
- Ева, а вы Дарья, сочиняющая жизнь на моей Глории…
- П-почему, на вашей?
- Когда Адам вернулся на Сириус, я арендовала её, чтобы превратить в планету чистого искусства, - приподняла вуаль неземная женщина.
- Получилось?
- Хотела создать в честь Отца послушников Слова, но мои словеки воспылали страстью к разговорному жанру, а говорить о любви, когда сердце молчит – всё равно, что лжесвидетельствовать, и женщины, закрыв на пустословов глаза, отправились искать счастья на другие планеты, многие на Землю, где их как ведьм почти всех сожгли на кострах. Теперь гибель грозит и самой Глории…
- Любовь может разбить сердце человеку, но, чтобы планете… - удивилась услышанному Дарья.
- Когда-то, до того как мы расстались, я спросила Адама: для чего в слове «любовь» зашифрована боль? Он ответил: сердце должно заболеть, чтобы человек вспомнил о нём. Но главная тайна не «боль», а «лоб». Я возмутилась: лоб – епархия Порока, который решил, что секс всему голова, а секс без любви, что бассейн без воды, прыгнешь раз, прыгнешь два, лоб и расшибёшь…
- А Адам, что?
- Сказал: любовь не меряют словами.
- А вы?
- Ещё больше разозлилась, заявила, за кулисами слова «любовь» прячется вол, укрощённый самец! - дёрнула себя за рыжий локон Ева.
- И что дальше?            
- Нам опротивело людское людоедство, на которое сделал ставку Порок. Адам получил у Отца разрешение построить рай на Земле, взял «Блоху-2», все гены которой мы истратили на создание людей личностей. Они были творцами и умели мечтать, но…   
В её грустных фиалковых глазах сгустился сумрак отчаяния.

- Вставайте, сони, Алик прилетел! – из другой, нереальной жизни прозвучал голос дочери.
- Встретимся на Глории, ничего не бойтесь, Мукдар спасёт вас, - заторопилась прародительница.
Её шляпка тут же превратилась в реактивный зонт.
Тряхнув пружинистыми локонами, она исчезла за сеткой дождя.

- Поздравьте меня, я экзамен сдала, позвонила ему, он и раскололся, - распахнула дверь в комнату Ирис, - между прочим, через час обещал прибыть к нам на торжественное чаепитие…
- В такую рань?! - охрипшим голосом уточнила тётушка.
- Обедать будем в оазисе, - исполнила танец голодного живота дочь, - кстати, Ирий отправится с нами!
- Меня ваш спонсор тоже пригласил! - напомнила АЭС.
- А мне показалось, или правда, плюшками пахнет? - чмокнула её в щёку Ирис.
- Тебя с последним экзаменом хотела поздравить…
- Мам, так и будешь валяться?

- Дайте мне сон досмотреть, - зажмурила глаза Дарья, но вдруг осознала: он приехал! 
Одеяло взлетело под потолок.
В квартире началась суматоха…

Алик явился с охапкой сказочно оперённых ирисов.
Ирис приняла тёзки-цветы авансом за все будущие букеты поклонников.
- А вы шафрановая тётушка? - склонил голову перед кокетливо поправляющей короткую стрижку хозяйкой дома Алик.
- Добро пожаловать, - заворожено уставилась она на него.
Дарье достался поцелуй: лёгкий, нежный, в уголок онемевшего рта.
Вскоре комната заблагоухала ароматами цветов, плюшек, чая.
- Шафран любимая приправа Творца, - взял с блюда розовощёкую булочку гость.
- Всегда подозревала, что Он гурман, - устремила верноподданнический взгляд к потолку тётушка.
- Все хотят вкусно жить! - безапелляционно заявила Ирис.

«Что значит: встретимся на Глории? И от кого меня спасёт Мукдар? Неужели от Алика?» - закружились в голове Дарьи обрывки сна.
- Мам, ты где? - помахала рукой перед её носом дочь.   
- Сон из головы не выходит, - смутилась она, искоса глянув на Алика.
- Помните, я рассказывал вам о ловце эфирных дискет, - ответил внимательным взглядом он, - Эльдар считает: в ноосфере случилось ЧП, архив рассекречен, информация  разлетелась по свету…
- Значит, оператор нас не дурачил?! - ахнула тётушка, - представляете, проявил плёнку, а на ней… мамонты с птеродактилями, люди с головами животных…
- Если этого оператора зовут Наум, он летит с нами, - мельком взглянул на часы Алик.
- Наум, Наум, - закивала головой АЭС, - а его дочь Майя прошла пробы на роль маленькой Ирис.
- Прошу прощения, через пару часов мы должны быть в аэропорту, - допив чай, поднял руку, будто отличник за партой, гость.

- Психологический жест без затей, - отметила леди Логика.
Дарья не стала возражать. Разлука внесла коррективы: Алик предстал не таким, каким она его помнила.
- Я же говорила: обедать будем в оазисе! - победоносно воскликнула Ирис.
- А меня учили: не спеши ехать, спеши кормить, - растерянно проговорила АЭС.
- Мудрая наука, всё было очень вкусно, - поднялся из-за стола Алик, - машина у подъезда…
- За рулём, конечно, Мукдар? - вопросительно посмотрела на него Дарья.
Ответ успокоил: шофёр отправился за изобретателем полиграфа.
Ирис вызвалась проводить гостя, пообещала поторопиться.
«Наверно, и я ему показалась чужой», нашла объяснение вежливой сдержанности мужчины, с которым её связывает всего лишь… литературный роман Дарья.


Я так хочу, чтобы ты захотел…
Летательный аппарат был похож на огромную светлобрюхую камбалу с парой глаз на серебристой макушке. Зачарованный оператор принялся снимать инопланетные ракурсы, его дочка Майя вертелась под ногами.
Ирис познакомила мать и тётушку со своим приятелем, нанятым сочинять монологи повзрослевшему Адрону, что, по идее, должно было вызвать у Дарьи двойную порцию ревности. Но не случилось. В ожидании встречи с ним она рисовала портрет длинноволосого раскольника с языческой антенной в виде металлического обруча или атласной ленточки на голове, но, увидев юношу выше среднего роста со спортивной фигурой, умным, энергичным лицом, успокоилась. Спасибо факультативным занятиям по физиогномики, которые она не поленилась посещать в институте, и, согласно полученным знаниям: прямоугольное, чуть закруглённое лицо, крепкий прямой нос, губы тигра, крутой лоб, прочно сидящие уши и лакмусовые, живо отражающие смену чувств и эмоций глаза, характеризовали Ирия как умного, надёжного, благополучного избранника судьбы.   
- Жутко интересно вырасти из эмбриона в Донора, - пожал он протянутую Дарьей руку, уточнил, - лексически вырасти…
- Карл Маркович, - пригласила для знакомства с протеже внучки креативного продюсера тётушка.
- Вы правы, язык – капитал души, - охотно подключился он к разговору, - учтите это! Наш Адрон в детстве – озорник Том Сойер, в юности – Данко, вырвавший из груди сердце, чтобы подарить свою любовь людям; внешней фактурой не обойдёшься, поэтому и кастинг на его роль до сих пор продолжается…
- Я тоже думаю: в каждом слове клад зарыт, - обрадовался единомышленнику Ирий.
- Девочка на трапе, - увидев на трансформировавшемся плавнике «камбалы» дочку оператора, бросилась к самолёту Дарья.
Майя взбиралась по ступенькам, подбадривая себя присказкой: самолёты и слоны – лучшие друзья детей, самолёты и слоны лучшие...
Дарья догнала её на верхней ступеньке.
- А самолёт больше слона? - как ни в чём не бывало, спросила девочка.
- С тобой будет сниматься слонёнок, которому всего пять лет.
- Мне тоже пять лет.
- Хочешь узнать, как вы с ним познакомились? - спросила Дарья.
- А вы кто? - распахнула синие с голубоватыми белками глаза Майя.
- Я Дарья, которая сочинила историю про девочку Ирис, слонёнка Моё Большое Счастье, или просто Мо Бо, и мальчика Адрона…
- Я тоже придумываю сказки куклам и… маме, - протянула ей руку девочка.

С высоты трапа Дарья увидела как из подбрюшья «камбалы» показались Алик с изобретателем. Третьим она ожидала увидеть Мукдара, а он вдруг оказался рядом, в проёме открывшейся двери, не пряча взгляда, пригласил в похожий на шатёр салон, проводил к столику, усадил в кресла-ракушки, предложил мороженое, сок, воду.
Майя выбрала всё!
- Мороженое – враг артиста, - охладила её пыл Дарья, - твои голосовые связки должны быть тёплыми.
- А слонёнку можно? - с трудом скрывая разочарование, спросила юная актриса.
- Когда закончим съёмки, для всех устроим праздник мороженого: клубничного, шоколадного, ледяного, - включился в разговор Мукдар, - а сейчас, если мисс разрешит, я принесу сок…
- Разрешаю, - заважничала Майя.
- Сию минуту, только людей рассажу, - улыбнулся стюард-шофёр, и со словами «рады приветствовать вас на борту» поспешил к трапу.
«И всё же, прости, Ева, не верю я ему» - неприязненно проводила его взглядом Дарья.

В салон повалил народ.
Подошёл Алик.
- Не скучайте, полёт будет недолгим, моё место в кабине с пилотом…
- А я познакомлюсь со слонёнком Мо Бо, - ответно уведомила его Майя.
- Уверен, вы с ним подружитесь…
Оператор, удостоверившись: дочь под присмотром, с головой ушёл в разговор с изобретателем.
Тётушка, сконцентрировав вокруг себя любителей словесности, подала знак: будь спокойна!
Дарье ничего не осталось, как вытащить из папки детский, оранжевый файл. 
Майя застыла в ожидании…

«…В молодой рощице соорудили арену. Канаты, как в древнем цирке, натянули под острым углом.
Маленькая Ирис любила рассказы Ришара о слонах-канатоходцах, была уверена: если кто-то когда-то мог, то и у Мо Бо получится!
Их ждет успех! Отец подумает: его дочь настоящая волшебница, и не будет так часто уезжать из оазиса с похожим на бегемота журналистом.
Талант Мо Бо поможет ей верховодить братьями и… произвести впечатление на юного сына президента, который вскоре обещал приехать в оазис отца!
Моё Большое Счастье хорошо усвоил урок старого слуги, который вдруг встал на четвереньки, с куклой на спине ловко поднялся по канату, потом развернулся, с улыбкой сошёл, кланяясь бурным овациям Ирис.
- Видишь, Мо Бо, Ришар жив и здоров. С ним ничего не случилось, и с тобой ничего не случится, - погладила девочка розовый хобот слона, - ну же, иди, слоны умеют ходить по канату, если захотят. Захоти, Мо Бо! Я так хочу, чтобы ты захотел!
Последние слова удивительным образом зацепили хоботоносного друга Ирис. Он  представил себя в роли пращура, выступающего перед императором Глории, который приветствовал его ловкость, не жалея ладоней. Но! Самолюбивый  владыка не мог допустить, чтобы кто-то в чём-то мог быть искуснее его: в одну из лунных ночей, на глазах у слона, попытался повторить его подвиг, и… упал. Цена падения была жестокой: деспот приказал убить любимого циркача-исполина…
Хорошо, что Ирис просто девочка, царствующая в его сердце, подумал Мо Бо, сделал первый шаг, второй. Тут жёлтая, как солнце, бабочка пролетела рядом, села на вершине каната, подбадривая его. Мо Бо тоже попробовал взлететь, взмахнул крыльями-ушами, и… приземлился на манеж.
Стало нестерпимо стыдно. Он прикрыл хоботом глаза, побежал прятаться…
- Мо Бо, вернись! - крикнула вслед Ирис, но голос девочки показался ему горше плётки.
- Оставь, ему надо восстановить гармонию с миром, - объяснил воспитаннице поведение слона Ришар.
Тогда Ирис попыталась подняться по канату, не удержалась, повисла, как косуля на вертеле.
- Мо Бо! - испуганно закричала она.
Забыв о собственной беде, слонёнок помчался выручать свою царицу: подставил хобот, подхватил Ирис, опустил себе на спину.
- Спасибо, ты настоящий друг, - почесала ему лоб наездница. - А теперь давай вместе попробуем…
- Я бы не торопился, - нерешительно воспротивился Ришар.
- Ну же, Мо Бо, ставь правую ногу, теперь левую! - шлёпнула Ирис ладошкой сначала по его правому, потом по левому боку.
Слонёнок почувствовал себя бесстрашным рыцарем.
Шаг. Другой. Третий…
- Молодец, Мо Бо! Моё Большое Счастье! - прокричала Ирис, выпрямляясь во весь рост. - У нас получится! И папа скажет…
Что папа скажет, осталось тайной, так как Мо Бо попятился назад.
- Хороший слон, хороший, - встал рядом Ришар, - на первый раз хватит, - уже строго приказал он воспитаннице, - десять уроков, и номер готов!
- Мне сошьют красивое платье, а тебе наденут блестящую попону и серебряные браслеты на бивни, - обняла ногу любимца Ирис.
В знак согласия Мо Бо улыбнулся: он решил пройти все уроки этой ночью, если, конечно, луна будет полной.
Ночь выдалась лунной…»

- Слоны понимают человеческий язык? - уточнила Майя.
- Понимают, - кивнула Дарья.
- А Мо Бо меня, правда, любит?
- Любит. Весь мир тебя любит.
- Тогда я хочу платье, как у принцессы…
- Тебе сшили несколько платьев, но скажу по секрету, - изобразила волшебницу Дарья, - у настоящей принцессы самым красивым на свете… должно быть сердце!
- А я не знаю, какое у меня сердце, - встревожилась Майя, - в зеркале не видно.
- Тогда посмотри в мои волшебные глаза, - неслышно подошёл, согнувшись, поставил на стол стаканы с соком Мукдар.
- У нашего Барсика такие же, - удивилась девочка.
- Вчера в оазис кот прилетел, настоящий Султан! - усмехнулся шофёр-стюард.
- Тоже будет сниматься?
- О котах поговорим потом, сначала разберёмся со слоном, - выдернула из папки ещё один оранжевый файл Дарья…   


«Умирая, мы тоскуем о несозданных мирах…»
 «…Увидев свою любимицу, Мо Бо упал на колени, вытянул хобот.
- Привет, малыш, - покровительственно потрепала его Ирис, - соскучился? Я тоже! Ой, отпусти, я же не маленькая! - прокричала она, барахтаясь в воздухе, пока хобот, будто подъёмный кран, не опустил её на платформу слоновьей спины, - ну, ты даёшь!
Ей о многом хотелось поведать другу.
А слонёнок поднялся и, радостно протрубив, понёс драгоценный груз к цирковой арене.
- Нет, Мо Бо, теперь ты будешь не циркачом, а боевым слоном, как знаменитый Аякс. Завтра к нам в гости приедет Адрон, мой друг. Хочешь, и тебе заведём подружку? Что замахал ушами? Не хочешь? Я – твоя подружка? Ладно. Ты ещё маленький, ничего не понимаешь в любви.
Мо Бо стало горько. Он не только понимал в любви. Он любил! Его сердце было похоже на розовый лотос, в котором жила зеленоглазая девочка.
Мало кто поверил бы ему, но, главное, верить самому себе!
- Прости, прости! Знаю, ты любишь меня, и я тебя очень люблю, - поцеловала слоновий лоб Ирис, - а Адрон живет рядом с океаном. Тебе надо учиться плавать, Мо Бо! Потому что, когда мы поедем в гости к Адрону, я попрошу папу взять тебя с нами!
Слонёнок сделал стойку на задних ногах, чтобы хоть немного походить на двуногих людей.
Но!
Разве мир держится не на слонах?
Даже самый добрый бог выбрал себе голову слона, а не собаки, или павлина. И сидит на троне, помогает людям в их делах, если, конечно, они не ленятся каждый день поглаживать его хобот.
Так что быть слоном нисколько не хуже, вот только…
- У Адрона доброе сердце, - распласталась Ирис на матрасе дружеской спины.
Мо Бо почувствовал, она ошибается, поднял хобот, протрубил: я пришёл в этот мир, стать рыцарем девочки, у которой сердце без шипов, как у маленькой слонихи, и которую слон полюбил как сестру!
- Не волнуйся, Адрон и тебя полюбит, - не поняла боль четвероногого друга Ирис, - ты покатаешь нас. Мы поиграем в войну. Братья будут разбойниками, мы их победим. В атаку, верный слон! - поднялась она во весь рост, командуя воображаемым сражением…»

- А мальчик полюбит слона? - неожиданно спросила Майя.
- Об этом написано в другой сцене.
- Тогда, читайте!
Дарья вытащила ещё один детский файл…

«…Ирис появилась на веранде стремительно.
Глаза на пол лица, как распустившиеся бутоны сказочных цветов.
- Я приехал, - кинулся ей навстречу Адрон.
- Папа, можно я покажу Адрону Мо Бо? - пожала горячую ладошку гостя Ирис.
- Недолго, пока взрослые размещаются…
- Побежали!
Завидев мальчишку, слонёнок принялся выделывать кренделя ушами, то ли желая превратиться в бабочку и улететь, то ли…
- Мо Бо, познакомься, это мой друг! Помнишь, я тебе говорила о нём?
- Мо Бо – Мой Бог? Ты что, язычница? - спросил Адрон.
- Почему, язычница? - удивилась Ирис.
- Слон не может быть богом, у него нет своего «я» - вспомнил урок антропософии Адрон.
- У Мо Бо есть! - возразила Ирис, - сейчас увидишь. Мо Бо, на Адрона напали террористы, спаси его! - тоном военачальника приказала она.
Слонёнок подхватил хоботом растерявшегося Адрона, кинул его себе на спину с такой силой, что мальчишка скатился, упал на землю, сник от испуга.
- Что ты наделал?! - негодующе сверкнула глазами Ирис, - Адрон мой друг, спаси его!
Мо Бо послушно поднял с земли мальчишку, но, не желая предоставлять свою широкую спину под убежище, так скосил бока, что…
Снова оказавшись на земле, Адрон рассвирепел.
- Дурак, тебе говорят, а ты!
- Не хочешь играть, так бы и сказал, - бросив упрёк слону, протянула руку помощи гостю Ирис.
Его ладонь была ледяной.
Мо Бо грустно посмотрел им вслед…»

- Она плохая, - шмыгнула носом юная актриса, - у слонёнка ведь нет мамы, да?
- У девочки тоже нет.
- И моя мама умерла, - появились на глазах Майи слёзы.
- Ты говорила, сочиняешь ей сказки…
- Папа сказал: она слышит… на небе…
Дарья растерялась: ей никто не сказал, что девочка – сирота, не совсем сирота, но всё же, протянула ей руки: иди ко мне, усадила на колени, обняла, прижала к себе.
Слова исчезли, не скажешь ведь маленькой девочке: с годами мы все сиротеем…
Чтобы не расплакаться, уставилась в иллюминатор: пространство  возвращало её к жизни эффективнее нашатыря. Но её чувствам пришлось выдержать ещё один экзамен: за стеклом иллюминатора она вдруг увидела ангела, который, стараясь не отстать от воздушной камбалы, летел, напевая: умирая, мы тоскуем о не созданных мирах…
«Душа Мережковского? Не может быть! Почудилось…»

- Идём на посадку, - раздался голос Мукдара.
Дарье показалось, он странно посмотрел на неё…
 

Полёт над собственным гнездом окрыляет…
- Прибыли, - появился в салоне Алик.
- Это нереально, дисколёт висит в воздухе, - не справился с удивлением Ирий.
- Магнитная подушка безопасности, - учтиво объяснил Мукдар.
- Инженеры-бионики раскрыли навигационные секреты колибри, - дипломатично поддержал его Алик.
- Я видела маму, она сказала: рай усатый, - расплющив о стекло иллюминатора нос, с надеждой оглядела земные окрестности, разочарованно вздохнула, спрыгнула с колен, побежала к отцу Майя.

Дверцы самолёта-тарелки сложились в ступеньки.
- Я задержусь, ненадолго, - помог Дарье сойти с трапа Алик, - а вас очень прошу:  ничему не удивляйтесь.
«Мне к чудесам не привыкать, - подумала она, - а Майю надо поберечь, наверно, её тоже впечатлила усатая тень поэта…»
Гостей разместили в похожие на драконов вертолёты с зеркальными лопастями, которые вмиг доставили их в оазис.
 
Дом-дворец был похож на погружённый в песок прозрачный спасательный круг с увитыми жасмином террасами, беломраморной аркой. В центре внутреннего дворика охраняемый четырьмя пальмами, расположенными по сторонам света, журчал фонтан.
Домоправитель раздал ключи, на сносном русском объяснил, где находится озеро с живой водой и водопадом, плантации цветов, роща для слона; пригласил всех на обед.
- Отдыхаем по нутру, - предупредил Карл Маркович, - завтра съёмки поутру!
В сопровождении Султана к прибывшим подошёл познакомиться Джин.
- АЭС,  - кокетливо тряхнув сединой, представилась тётушка.
- Рад служить первой в жизни атомной женщине, - взял «под козырёк» морской волк.
«Мерссси!» - в подтверждение: правда, чихнул кот.

«Кажется, они нашли общий язык» - обрадовалась Дарья.
- Мам, мы на водопад! - покрутила на пальце ключи от номера Ирис.
- Не задерживайтесь, обед скоро...
- Живая вода – самая здоровая еда! - на ходу крикнул язычник Ирий.
А ей вдруг вспомнились дрожащие слова дочери: да-а-а, вода-а-а не еда-а-а!
Эксперимент по пробуждению основного инстинкта: потребности в еде, прошёл успешно. Голодная суббота, устроенная для ленящейся жевать «за маму, папу, саму себя и всех зверушек», вернул Ирис аппетит. Важная жизненная стратегия по отношению к пище была выработана раз и навсегда: еда – необходимость и радость… одна из многих!

В реальность её вернул высокий, загорелый, с белозубой улыбкой мужчина лет сорока.
- Вы, Дарья? Рад встрече, Эльдар.
- Эль-дар, - прислушиваясь к имени, повторила она и, переставив слоги, выдала  свою интерпретацию, - дар эля, волшебного напитка эльфов. Кому как не вам, ловить эфирные диски.
- У каждого из нас свой дар, - многозначительно посмотрел на неё друг Алика, - вечером на связь выйдет посланец Глории, приглашаю…

- Ущипни меня, - попросила подругу-извилину леди Логика.
- Невозможное возможно, - с удовольствием исполнила просьбу мисс Индиго.

Киногруппа рассредоточилась, каждый занялся своим делом.
Дарья поспешила в номер: обдумать события дня, подготовиться к вечеру. Но мысль: вдруг Алик жил здесь со своей женой? - спутала карты, почудилось: в воздухе пронёсся шлейф чужих духов.
«Как… всё… непросто…»   
Она упала в кресло, нейтрально пахнущее новой обшивкой, почувствовав на себе чей-то взгляд, скосила глаза, пухлая папка по грудь вылезла из сумки: я – твоё спасение! Ничего не осталось, как развязать тесёмки, найти файл с Ритасом: циник умел вернуть её веру в себя…

 «…Извилины его мозга превратились в длинные языки, болтающие между собой  днём и ночью. Ритас решил: роман затмил его ум, как луна затмевает солнце. Невидимое обрело реальность. Ему, воинствующему атеисту, пришлось признать победу тайного над явным…
Он никогда не верил в Адама и Еву. В райский сад. Люди, бесспорно, произошли от обезьян, и, подличая, заискивая и льстя, постепенно превращаются в пресмыкающихся.
Неоднократно убеждаясь в этом, ему, алхимику журналистики, было бы, что предъявить Создателю!
Развёл серпентарий в верхах!
Третируют канцелярские змеи народ…
По своей воле никогда бы не написал он роман о пришествии Адрона-Донора, не отправился бы на Восток, в оазис алхимика, не подружился бы - подумать только! - с литературным персонажем, не колесил бы в его машине, которую не надо заправлять бензином.
И, что ещё нелепее, не надеялся бы разведать главную тайну алхимика…
Не подавалось бы ему каждое утро в постель вдохновение…
Не сулили бы успех операции этимоны экзотического воздуха…

О том, что он завербованный папарацци, Ритас предпочитал не думать.
Что за слово вообще: папа – рацци?
Если «ratio» - разум, то папарацци отец разума!
Кто бы спорил?!

Он вспомнил свой первый приезд в оазис: песчаные змеи сбивали с пути, жалили джип, но его мысли были нацелены на успех! И вот! Перед ним сам восточный алхимик.
«Произошел от арабского скакуна», промелькнула странная мысль.
Мозг отключился.
Опасение: он читает меня как книгу, родило решение выложить минимум правды.
- Я, скорее писатель, чем корреспондент оккупационной газеты…
- И что же вы написали? - не смог спрятать горький взгляд алхимик.
- Фантастический детектив.
- Что ж, я в некотором роде тоже фантаст, проходите…
- У меня задание написать статью о вашем подвиге усыновления.
- Детей спас не я, ваша соотечественница…
- Тогда познакомьте нас, я напишу о ней, - прикинулся «незнайкой» Ритас.
- Опоздали. Она ушла в лучший мир…
Лицо Ахрама стало непроницаемым, но, на удивление, он подробно рассказал о приезде Глории, их любви, рождении дочери.
Искренность обезоруживает.
Ритас понял: алхимик – источник живой воды, и, намереваясь испить чашу во имя собственного благополучия, послал к чёрту Кукиша!
Годы понадобились, чтобы стать почти членом алхимической семьи. Свидетелем тягостных раздумий и прозрений. Устроителем встреч с лучшими умами человечества. Ещё немного, и тайна новой энергии будет расшифрована…
Ему всего шестьдесят! Душа нага и праведна: уже ничего не нужно, и нужно всё! Серое вещество непредвзято, сумеречный ум сменился солнечным разумом. Росинка на лепестке стоит дороже бриллианта, потому что… утром проснулся и нашёл силы выйти в сад.
Что думаешь, то и говори, пусть кто-то пожмёт плечами: старческий маразм!
Ха!
Полёт над собственным гнездом окрыляет!
И что было вначале: крыло или гнездо, наплевать!
Старый лис Кукиш прав: государство – общество с демократически ограниченной ответственностью.
Выборы – фикция.
Тот, кто хлопает за деньги – клакер, кто голосует за мзду – мздакер!
Ход истории – маятник, в следующей жизни президент родится пролетарием, следовательно: президенты всех стран, объединяйтесь!
Дружите против нищеты!
Мысленно посылайте своим народам больше банкнот…
Ритас поелозил в податливом чреве дивана, одически улыбнулся: он каждое утро просыпается с мыслью: деньги текут ко мне в изобилии, и… на его банковском счёту  купюр больше, чем иголок на ёлке.
Научиться превращать старость в новогодний праздник – смысл жизни…»

«Эту мысль я украла у тётушки», оторвалась от чтения Дарья, и вовремя: в дверь постучали…
- Открыто!
В проёме появилась АЭС.
- Даша, прости, кажется, я начинаю изменять твоему отцу.
- Его нет с нами уже тридцать лет.
- Не говори так, он звал меня Элитой, а я!..
- Что, ты?!
- Я чувствую: он всё видит…
- Если и видит, то рад за тебя! - отложив рукопись, обняла тётушку Дарья, - а это что?
- Трубка из мандрагоры, Джин подарил, - сунув в рот, пожевала деревянную кобру с капюшоном АЭС.
- Имей в виду, мандрагора – сильнейший галлюциноген, приворотное средство, - чмокнула её в висок Дарья.
- Я добровольно всем очарована: утка с манго, баранина с шафраном, пальчики оближешь, прости, забыла, Алик хочет с тобой пообедать…


Признания эфирного диска…
Он поджидал её у фонтана.
- Даша, мне сказали, вы не обедали.
- Что-то не хочется.
- На голодный желудок общаться с диском опасно, а он уже разговорился.
- Тогда поспешим, - чувствуя иной голод, предложила она.
- Пока Эльдар выпытывает секрет холодной ядерной реакции, - доверительно сообщил он, - мы успеем съесть по салату, выпить по бокалу фамильного вина.
- В оазисе не действует сухой закон?
- Мои предки не искали врага там, где его нет.
- У людей есть железа, вырабатывающая алкоголь, - улыбнулась Дарья, вспомнив недавно вычитанную сенсацию.

Ресторан напоминал пальмовую рощу со смешливо журчащим ручьём, песенной перекличкой птиц.
Стол с белоснежной скатертью ждал их. Гарсон откупорил бутылку бирюзового цвета, явно ручной работы.
- Жрецы Древнего Египта для бессмертия души пили голубую солнечную воду, - вспомнила она.
- Бессмертие души в любви, - поднял бокал Алик, - за нас!
- За любовь! - смутилась она.
Салат с сыром был к месту.
- Теперь, пора, - выразительно посмотрел на опустевшие тарелки Алик.
 
Из ресторана они вышли на внешнюю террасу, где их ждал смешной автомобиль с прозрачным бантом на макушке.
- Авто женского рода? - поинтересовалась Дарья.
- Экстрасенсорная машина, - подсадил её Алик.
Через несколько минут сверхчувственное средство передвижения доставило их к многоступенчатой пирамиде.
Они разом ступили на каменное крыльцо.
- Ой! - покачнулась Дарья, когда плита поехала вниз.
- Держитесь за меня.
Шахта была облицована перламутровой плиткой.
- Вино виновато! - снова ухватилась она за Алика, когда «крыльцо» дрогнув, остановилось.
В комнате со стенами, напоминающими рыбью чешую, их встретил Эльдар, его лицо затмевали восторженные глаза.
- Природа – наш университет, будущее за бионикой! Я десять лет изучал эффект колибри, чтобы научить самолёты маневрировать в небе, а диск наговорил технологий лет на сто…
Они перешли на новую платформу, спустились в зал с плавающими стенами.
- Аквариумный экран с четырёхмерным изображением, - пояснил Алик.
- Диски выходят из воды? - удивилась Дарья, подняла голову, кивнула парящему под потолком оранжевому диску, который, как ей показалось, ожидал её взгляда.
Эфирный пришелец от радости обернулся вокруг оси, набрав скорость, совершил круг почёта, нырнул в аквариум, стал раскручиваться против часовой стрелки, пока не превратился в человеческое существо тонкой, временами почти исчезающей конструкции.
- Я агент 1441, посланец Глории, старшей сестры вашей планеты. Миллионы лет мы опекали вас, защищали от Чёрной Дыры. Но что-то случилось с её аппетитом, в смысле, она стала плотоядно поглядывать на нас и на вас…
- Вы говорите по-русски? - удивилась Дарья.
- Язык тоже мы вам подарили, - вздохнул еле видимый гость.
- И конец света придумали… - иронично предположил Эльдар.
- Скончаться в Дыре – настоящий ад! Гер Форвард, главный оратор Глории на эту тему роман «Возвращение Лилит» написал, в котором убедительно доказал: не научимся любить – погибнем навсегда!
- Новая версия апокалипсиса, - будто беседуя с душевно больным, кивнул Алик.
- Мы по абсолюции живём – закону Творца-Абсолюта, - покачал головой агент, -  это не значит, что мы умнее вас, просто, мы никогда не воевали, учились у мира, так сказать, и не понимаем, почему ваши учёные, что ни придумают, всё бомба получается...
- Абсолюция, это когда… сами себе грехи отпускают? - попыталась вспомнить значение редкого слова Дарья.
- Природа греха – биохимия, нейронные полиграфы находят в мозге опасные связи и нейтрализуют их…
- Нам ближе генная инженерия, - в тайне позавидовав простоте инопланетной борьбы со злом, пожал плечами Эльдар.
- Знали бы, сколько в вас генов рептилий! Соберутся два-три человека, и уже серпентарий, - многоэтажно вздохнул агент, - всё фокусы Порока…
- А наших женщин воровать, чьи фокусы? - решив, пришла пора показать, кто здесь хозяин, пристально посмотрела на него Дарья.
- П-почему вор-ровать?
- Воровать, не воевать… - пожалел заикающегося инопланетянина Алик.
- Мы не в-воюем, мы д-договариваемся, - растворяясь в аквариуме, детски чистым голосом всхлипнул агент, - наш г-главный оратор ищет с-слова любви, завтра с-сами встретитесь с-с ним…
Экран затих.
- Не понял, - вопросительно посмотрел на Дарью Эльдар.
И ей пришлось рассказать о знакомстве АЭС с женщиной, чью дочь умыкнули на Глорию, съёмках на студии, а также о своём контакте с Евой, её рассказе о генетике Пороке и генном конструкторе по имени «Блоха».
- Кстати, в «Бионике» написано, а учёные недавно подтвердили, - сделав паузу, напустил на себя загадочный вид Эльдар, - треть генома блохи состоит из генов, которых нет ни у одного из живущих на Земле организмов, то есть, эта миллиметровая козявка не только безжалостный вампир, но и кузница вселенских инноваций.
- Всё сложнее, чем мы думали, - не воспринял шутки Алик.
А Дарья, посмотрев на потолок: не оставил ли инопланетный визитёр каких-либо  следов, обратила внимание на бирюзовый фриз с необычным зеркальным орнаментом.
- Там написано: человек оператор своего ума, - пояснил ловец эфирных дискет, - цитата из книги предков.
Встречу с агентом 1441 договорились держать в секрете…

Луна в небе цвета сливового варенья была похожа на бисквитный пирог.
На террасе вокруг фонтана шло веселье. Над столиками в автономном режиме плавали светящиеся шары. Бриллиантовые струи-струны фонтана издавали невероятно красивую мелодию…
- Идите к нам, - позвала выплывшую из темноты троицу Ирис.
- Говорят: Земля фабрика грёз, - услышала Дарья насмешливый голос Ирия, и вдруг поймала на себе его взгляд, - может, знаете, чьих именно грёз?
- Помнишь, ты говорила, будто Ритас написал «Донор-2» назло тебе, - пришла на помощь дочка, - вдруг нашу жизнь тоже кто-то придумал… в пику Богу?
«Порок, кто же ещё?!» - молча ответила Дарья.
- Версий много, - приподнялся, приветствуя подошедших Наум, - давно, ещё была жива моя жена, мы наткнулись в словаре Даля на любопытную фразу о том, что Адам с Евой не  были рождены…
- Естественно, Адама создал Бог по своему подобию, - заметил Джин.
- Кстати, - оживился Карл Маркович, - кто смотрел схождение Огня на Пасху? Никто. Жаль, много потеряли…
- Насколько я знаю, Огонь сошёл, - заволновалась АЭС.
- Сошёл, - загадочно подвёл глаза продюсер, - но куда больше меня впечатлило заявление патриарха о том, что Иисус и Адам одно лицо…
- В развитие темы: сын Творца не был ни православным, ни католиком, а пришёл людям сказать: живите по правде – и воскреснете как я, а враньё, как чёрное вороньё, наглухо закроет небо от вас, - убеждённо заявил Ирий.
- По-твоему, смысл жизни вернуться в рай? - удивилась Ирис.
- Говорят, он на Сириусе, - многозначительно улыбнулся Алик.
Дарья машинально взглянула на небо: её любимой звезды ещё не было видно.
Возможно, она отправилась в своё таинственное путешествие. Хорошо, отец предупредил: каждый год на семьдесят дней Сириус покидает небосклон, чтобы озарить своим светом, наделить фантазиями и помочь советом другим девочкам…
В тон её настроению фонтан исполнил что-то в стиле шансон: жизнь странный сон…
Сославшись на усталость, она поднялась, попросила её не провожать.


Между мной и тобой потерянный рай…
В номере гулял знакомый томный аромат.
Почему она не разрешила Алику пойти с ней?
Не из-за того же, что утром он ей показался чужим.
День сблизил их.
Даже инопланетный агент, кликушествующий о гибели любви и планет, рядом с ним показался ей наёмным плакальщиком, испугавшимся её осведомлённости о воровстве земных девушек.
Только… почему он сказал: не ваших, наших!
Не значит ли это, что они возвращают беглянок, дочерей Глории, когда-то понадеявшихся испытать любовь на Земле?
«Может, и я из их числа: произошла из фантазий, колдую с помощью слов…»
«Ностальгирую по родной планете…»
«Научилась заказывать сновидения, в которых чувствую себя любимой…»
«Явь воспринимаю, как театральную бутафорию, искусную поделку…»
«Именно поделку, а не подделку: никакой фальши, так и было задумано…» 
Игру с буквами прервала вспышка памяти…

Отец оформлял очередной спектакль, взял её. Монтировали сцену осеннего сада, ветки ломились от краснобоких яблок. Она не удержалась, сорвала одно, хотела откусить.
- Это бутафория, - объяснил отец его несъедобность.
С тех пор иные люди с их словами и чувствами стали казаться ей не настоящими.

«С тобой я узнал вкус шоколада» - признался как-то Ад.
Теперь Алик – шоколад для неё. И чувство, будто она раньше знала его, близко знала, а нынче встретила и боится узнать…
Дуня Языкова не испугалась бы, может, потому что живёт на планете-беловике?  Хотя и там умудрилась создать партию, призванную бороться против надуманных истин.
Долой Диктатуру Догм!
Три «Д», с именем председателя партии – четыре…
 
В знак поддержки выдуманной подруги Дарья вытащила файл с надписью: ДУНЯ, удобно разместившись в кресле, принялась читать…

«…Последняя крепость пала! С неравенством полов покончено раз и навсегда! Депутаты приняли закон о хирургическом удалении у новорождённых девочек чадры невинности, испугались Дуниного ультиматума: плева – девушкам, сбруя целомудрия – юношам.
Фасоны сбруй дизайнера Мылевича прилагались.
Мужчины забросали Языкову подмётными электронными письмами, угрожали лишить её жизни. Церковь высказалась дипломатичнее: природа, мол, сама знает, когда и как осуществлять связь иксов с игреками.
Феминистки предложили все зачатия считать непорочными. Стареющие львицы бомонда настоятельно потребовали признать шрамы пластических операций украшением женского тела.
Телевидение показало рекламный ролик «Плацента – панацея от старости», тут же возникла мода на аборты, породившая доходный секс-бизнес по оплодотворению, выращиванию и сдаче чудотворных «детских мест». Люмпенизированные леди стали вхожими в гламурное общество.
Дуня запаниковала: народ оказался не таким, каким она его себе представляла.
Мыльные пузыри Мылевича на флаге партии оказались пророческими.
«Я, конечно, не Моисей, но из плена мифов обязана людей вывести!» - решила не сдаваться Дуня.
   
«Прости, нагрузила на тебя свои комплексы», отложила прочитанный лист Дарья.
В дверь кто-то поскрёбся, через секунду в проёме показалась голова тётушки.
- Не спишь? - зачем-то присела она в доисторическом книксене, вошла, щёлкнула замком, пожевала мандрагоровую трубку, шёпотом сообщила, - папа Карло предложил ещё подтянуть артистов…
- А Алик, что?
- Позвонил на студию, договорился.
- У него призвание: материализовывать чужие желания, - улыбнулась Дарья.
- Джин сказал: он в Синеморье в честь Евы строит гостиницу, гавань и храм, икону блудницы заказал, - вопросительно посмотрела на неё тётушка.
- Ева не блудница!
- Влюбилась, - сделала неожиданный вывод АЭС, одобрительно кивнула головой, - и правильно, Алик неземной мужчина, как и твой отец, спокойной ночи.
Когда за тётушкой закрылась дверь, Дарья встала, подошла к окну, отдёрнула штору: на фиалковой скатерти неба, будто самовар к приёму дорогих гостей, сиял медью Сириус; шафрановые звёзды напоминали тётушкины плюшки.
Сердце впало в детство…
«Между мной и тобой потерянный рай» - вспомнилась строчка из модной песенки.
«Сириус – вселенский Эдем, может, Алик родом оттуда?..»
«Если развить эту версию…»
В голове зароились фантомы невероятных сюжетов.
«Вовремя не остановлюсь, бессонная ночь обеспечена!» - оборвала себя Дарья. 

И тут, как всегда, внезапно, горло перехватил знакомый, не умеющий вырваться наружу крик. Он появлялся в минуты страха: подспудного, неясного, бороться с которым она не умела, только молилась: поспеши, Боже, избавить меня.
Поспеши, Боже, избавить меня…
Показалось: в стекло кто-то стукнул.
Она распахнула окно.
Порыв ветра пугающе рыкнул: Земля царство Змея, которому люди приносят в жертву любовь.
Голова закружилась…

…И вдруг на берегу говорливой речонки она увидела девушку, крупным песком оттирающую от въедливой сажи чугунок. Работа шла медленно, рядом ждала очереди другая посуда. Сорочка девушки испачкалась, а солнце припекало. Решив: одежда успеет высохнуть, она вошла в реку, стянула верхнюю рубашку, подняла на вытянутых руках, ветер распузырил её; девушка посмотрела в воду, увидела ангела с крыльями, бутоны вишнёвых сосцов, засмеялась, предчувствуя: должно случиться что-то хорошее, тайное, от чего нет переводу людскому роду. У муравьёв жизнь, конечно, лучше устроена: пиво не варят, пьяными не валяются, а кому лапку придавишь, остальные работу бросают, на помощь спешат. Хотя, грех Бога гневить, когда она сиротой осталась, разбогатевшая родственница покойной матери не отвернулась, приютила, всю чёрную работу по дому доверила. А ей и горшки всласть, лишь бы хоть раз в день, одним глазком на сына хозяйского посмотреть: настоящего ангела!
Помянула его, он и явился.
- Стираешь?
- Стираю.
- Моешься?
- Моюсь.
- А меня помоешь?
- Разве вы грязный?
- Грязный, - слепо ступил в воду хозяйский сын, - давно за тобой наблюдаю, - приложил он ладони к её груди. - Сладкая ты, хочу тебя попробовать…
Сон среди бела дня спустился с небес.
- Ты колдунья, приворожила меня, - нарастал он в бесстыдстве.
- Мне на вас одним глазком посмотреть, что в раю побывать, - задыхаясь от счастья, бормотала она.

«Вот это любовь! - обрадовалась корневая частица бытия, искавшая плаценту для воплощения, - через девять месяцев явлюсь на свет, вырасту, сама полюблю» - нырнув в сокровенную тьму, стала дирижировать она происходящим процессом.
Удивилась, узнав: человек начинается с сердца!
Была занята своим сотворением, упустила внешние обстоятельства, пока не почувствовала: материнская кровь стала горше слёз. Разведала: в город прибыли судьи инквизиции, ищут преступников веры, и хозяйка написала на свою чернавку донос, будто колдунья она и беременна от самого дьявола.
Суд был недолгим.    
Сначала она, давно уже не частица, а почти готовое покинуть тьму человеческое существо не понимала, что происходит, потом, услышав тревожное потрескивание веток, испугалась, закричала. На помощь прилетела стая голубей, но крылья птиц не смогли погасить страсть огня, а когда языки пламени стали лизать тело матери, не озвученный криком ужас, застрял в её горле...
 
Дарье понадобилось время, чтобы осознать: где она, что с ней?
Неужели в одной из прошлых жизней её жребий был: стать жертвой охоты на ведьм? Или агент Глории своим откровением навеял…
Она попробовала закричать: а-а-а! Пусть тихо, но получилось!
Попробовала громче: А-А-А!
Показалось: с криком пробкой выскочила из горла глубокая обида на мать за то, что не защитила, не спасла.
Сердце сжалось от сочувствия к обеим: хотели любви, а получили…
Решила: «утром позвоню домой».
Провалилась в долгий сон без сновидений…

Проснулась, как после санатория, напевая, отправилась в душ: вода расшумелась, у капель выросли крылья, птахи щебетали о чём-то важном.
Вспомнилось: Ад любил её мокрые, покрытые голубой патиной волосы, говорил, они пахнут виноградом, спелой изабеллой. Хорошо, что он был в её жизни, был и остался, новые роли даже сблизили их: мужчина друг надёжнее мужчины мужа…
Потянулась за полотенцем, увидела себя в зеркале.
«Хочешь знать, насколько иллюзорен мир?» - спросила амальгама.
«Реальность вырастает из фантазий» - показав язык, завернулась она в махровый халат.
Нашла трубку, набрала номер…
- Мам, привет, как ты?
- Помнишь, отец написал якобы твой взрослый портрет, не возражаешь, если я его продам?
«Почему, якобы?» - хотела возмутиться Дарья, но не нашла причины: обиды прошлого исчезли.
- Мам, мы в Африке, начались съёмки фильма, Ирис сессию сдала, а мой портрет купит Адриан, я сейчас ему позвоню…
- Дорого, наверно, из Африки-то звонить?
- Прости, закрутились…
- Не привыкать, - вздохнув, отключила трубку мать.
Дарье стало ещё жальче её: тяжёлая доля быть всегда нелюбимой…
Пахнуло сладковатым дымком инквизиторского костра.
«Было и прошло!» - бесстрашно заявила она, набирая номер бывшего мужа.
- Даша? - удивился Ад.
- Надо поговорить.
- Я собираюсь в Москву…
- Мы в Африке, снимаем фильм.
- У тебя роман? - ревниво поинтересовался он.
- У меня работа, и просьба к тебе: маме нужны деньги, купи у неё мой портрет, тот, папин, на вырост, пожалуйста, - проигнорировала выпад Дарья.
- Не понял!
- На балконе висел, в резной рамке, на фоне яблони…
- Я думал, это Ева.
- Ева? - не поверила ушам Дарья, - а мама думала: Аэлита, неважно, зайди, пообщайся с ней…
- Святое дело: первая тёща от Бога!

- Адаму даже тёщи не досталось, - ворчливо посочувствовала леди Логика.
- На него и дети не молились, - в тон ей заметила мисс Индиго.

«Скоро и я тёщей стану», - взглянула на время Дарья, ужаснулась: полдень!
Скрутила в пучок мокрые волосы, нырнула в сарафан, выбежала из номера…


Гер Форвард выходит на связь…
На бордюре фонтана, болтая ногами в шипящей пузырьками воде, сидел Родион.
- Даша, с-слава вам! Я проспал. Вчера на-наговориться не могли, сегодня слова некому с-сказать, - заикаясь от немыслимых страданий, признался он.
- Вы завтракали?
- Мне бы выпить, мозги ррр-реставрировать, - рискуя свалиться в газированную купель, нашел точку равновесия Говорун.
- Я бы тоже не отказалась, - спиной почувствовав взгляд, оглянулась Дарья.
В двух шагах от неё стоял официант.
Она заказала двойной кофе, Родион водки и чего-нибудь…
- Извините, я п-попал в неведомый мир, - оставляя мокрые следы, пришлёпал за ней к столику под цветочным тентом изобретатель, - м-мониторить эфирные диски даже силиконовой долине не снилось…
Его нетрезвость, на удивление, не раздражала Дарью.
«Таким способом он адаптируется к новым знаниям» - сочувствуя, решила она.
А когда рядом с двумя чашечками, транслирующими ароматы кофе, кардамона и шоколада, официант поставил на стол заиндевевший графин, Родион умоляюще воззвал к нему: ещё бы квашеной капусты с рассолом, п-пожалуйста.
Выпив мелкими глотками кофе, Дарья решила погадать на гуще, но тут из-за колонны с васильками голубой эмали показался Алик.
- Отдохнули? - спросил он после приветствий.
- Проспала всё на свете, позвонила маме, она хочет продать портрет, то ли мой, то ли тётушкин, то ли Евы…
- Как ей позвонить?
- Бывший муж, наверно, уже, - догадалась о его намерении купить портрет Дарья.
- Ева за нас всё решит, - ободряюще протянул ей руку Алик, кивнул в сторону похожих на стрекоз велосипедов, - а теперь поторопимся, прибыл гость.
- К выполнению к-космического задания г-готов, - всполошился изобретатель.
- За вами я пришлю Мукдара.
- Он з-за артистами уехал…
- Когда вернётся…
Вовремя появившийся капустный рассол отбил у Родиона охоту к перемене мест.

- Мне сказали, вы строите гавань, - разобравшись с велосипедом, начала разговор Дарья.
- Помните скалу, над которой всходило солнце? - вместо ответа, спросил Алик.
- С плоской вершиной, ещё показалось: светило лежит на тарелочке.
- На восточном склоне, благо, там известняк, мои рабочие высекают ступени, чтобы каждый, кто хочет, мог подняться к Храму Любви.
- Мой преподаватель по древней литературе любил Овидия, - совершила бросок в прошлое память Дарьи, - читал отрывки из его поэмы о храме богини Девы, к которому вели сорок ступеней…
- Языческое капище, - уточнил Алик, - построили тавры в Крыму в честь своей кровавой богини.
- Кровавой?
- Этнос был кровожадным, - нажал кнопку тормоза Алик.
- В Крыму капище Девы, на Кавказе… храм Евы? - чуть не врезалась в пирамиду Дарья.

Эльдар встретил их в зале, напоминающем прозрачный спасательный круг.
- Похоже, их двое, - поднял он глаза.
Под потолком рядом со знакомым оранжевым диском, нарезал круги радужно-перламутровый незнакомец, который, уловив внимание, тут же нырнул в аквариум экрана, распался на геометрические фигуры, собрался в мужчину демонической наружности.
- Гер Форвард, главный оратор Глории, автор романа о не понятой нами Лилит, - важно представился он.
- Которая предупреждала нас: без любви женщины быстро портятся, а мы не поверили, - добавил с высоты агент 1441.
- Чувства как мышцы, без тренировки атрофируются…
- Мы увлеклись чувством слова, - покраснел оранжевый диск.
- А вы, земляне, его потеряли, - взмахнул крыльями бровей оратор, - цитируете чужие мысли, доверяете старым мифам, живёте по реликтовым шаблонам!
- Оттого и слова лживы, и чувства неискренни, - сострадательно вздохнул агент.
- Ну, и живите на своей Глории! - не выдержала нападок Дарья.
- Мы и живём, кстати, ваш материк литературных персонажей как зеницу ока храним, а вы нашу Гиперборею утопили, что Пороку не пройдёт даром, - закинув на плечо полу чёрного плаща, величаво сошёл с экрана Гер Форвард, - хорошо,  «Донор», как ложка к обеду поспел, напомнил о космическом балансе начал…
- Каких… начал? - шагнул ему навстречу Алик.
- Вампирского и донорского, - исполнил под потолком фигуру высшего пилотажа оранжевый диск.
- Глория – донор, Земля – вампир, - уточнил Гер Форвард.
- Причём, ненасытный! - вспыхнул агент.
- Поодиночке станем ужином Чёрной дыры, - взглядом заставив его замолчать, протянул Алику руку оратор.
- Не думаю, что всё так безнадёжно, - ответил крепким рукопожатием он.
- Любовь не подразумевает пить друг у друга кровь, - смутился оранжевый диск.
- Земляне умеют любить, - заверила Дарья, - у нас есть полиграф…
- Кстати, его устройство подсказали Говоруну мы, - склонил перед ней голову оратор.
- Зачем? - не поверила ушам она.
- Чтобы земляне поняли: любовь – имя существительное, в смысле, существует не только в искусстве… - запутался в словах Гер Форвард.
- К тому же, на днях из чрева Земли выплывет Чёрное Солнце, - пришёл ему на помощь агент 1441, - разбудит скелеты в шкафах ваших и наших душ.
- Разбудить мало, - пожал плечами Эльдар.
- Верно, - кивнул оратор, - а что дальше делать, в день мистерии двух Солнц мы поговорим на межпланетном форуме, кстати, Творец прибудет со своими стихиями, обещал Слово сказать…
- Приглашаем и вас, поимённо: Дарью, Родиона и Лилию, остальных изберите сами, - уточнил сверху агент.
- Но у нас нет Лилии, - почему-то обрадовалась Дарья.
- Скоро прилетит. О пище для тела не беспокойтесь, хоть мы и вегетарианцы, курицу, по причине отсутствия у неё мозгов, считаем овощем, - взмахнув полой плаща и обернувшись против часовой стрелки, вернулся в аквариум Гер Форвард.
- А, простите, каким способом… - восхищённым взглядом проводил его Эльдар.
- Вас интересует способ перемещения? - догадливо подмигнул он.
- Естественно…
- Пришлём за вами «Улиту»…
- Улита едет, когда-то будет, - разочарованно напомнила поговорку Дарья.
- Вас примет на борт волновой диск с пятью капсулами, которые, настроившись на ваши частоты, резонируют так – в миг очутитесь на Глории…
- Очутитесь – не научный термин! - эмоционально отрезвел Эльдар.
- В эфире нет иного способа… - вздохнув, распался на геометрические фигуры и исчез Гер Форвард.
- Это не ответ, - возмутился Алик.
- У вас кротовые норы, у нас каналы связи, которые не знают ни расстояний, ни времени: подключим «Улиту» к сети, и вы транслируетесь, - вслед за боссом взвился под потолок инопланетный диск, и, рассыпаясь на оранжевые точки, неожиданно предложил, - сможете договориться хоть с одним из каналов, покажем форум в прямом эфире…

- Транслироваться нам ещё не приходилось, - оторопело застыл у экрана Эльдар.
- А кто слышал и видел Творца?! - поднял градус восторга Алик.
- И всё же кто-то из нас должен остаться, - выразительно посмотрела на ловца эфирных дискет Дарья.
- Только не я! - отверг молчаливое предложение он. 
- Именно ты! На случай, если мы окажемся в заложниках, - виновато склонил голову Алик.
- Тогда полетит Мукдар, он знаком с «Бионикой», к тому же, телепат, - обречённо вздохнув, взвалил на плечи миссию чрезвычайного спасателя Эльдар.

- От телепатов одна морока, - надула губы мисс Индиго.
- Придётся играть роль извилин из высшего общества, - подтянула живот леди Логика.
   
- Кажется, Лилией зовут артистку, исполняющую роль жены президента. Карл Маркович предложил снять эпизоды с алхимиком, позвонил, - попытался восстановить цепь событий вчерашнего вечера Алик, - но как об этом узнали на Глории?
- Информация содержится в любой точке вселенной, - забарабанил по экрану пальцами Эльдар, - но до сих пор никто не узнал досконально, что такое любовь?
- Менделеев считал её святым духом эфира, который правит всеми элементами химии, его первым и вписал в таблицу, - с напускной серьёзностью сообщил Алик, - а его собратья, из фанатичной верности материализму, вымарали небожителя из клетки…
- Так появилась белая дыра, - трагически заключила Дарья.
- Которая с эфиром уплела непознанное чувство! - подводя черту под суесловием,  потянулся к телефонной трубке Эльдар, - поговорю с Родионом, а вы идите, спасайте планету…


Один сон на двоих…
Когда платформа вынесла Алика с Дарьей к песку и солнцу, он заговорщически улыбнулся ей. В ответ, в её груди что-то шевельнулось, подало признаки жизни.

- Наконец-то, наше сердце в интересном положении, - радостно заметила мисс Индиго.
- В ловушке любви, - хмуро уточнила  леди Логика.
«Ловушка»  зацепила слух.
- Двадцать лет общался с вами на «ты», а теперь говорю «вы», будто нас двое, - почувствовал её растерянность Алик.
- Я муки адские терплю, а нужно, в сущности, немного – вдруг прошептать: я вас люблю, мой друг, без вас мне одиноко, - спряталась за стихотворной строчкой Дарья.
- В бытность русалкой вы пели: Как много лет во мне любовь спала, и вот проснулась и глаза свои открыла…
- Приняла желаемое за действительное, - покаянно вздохнула она.
- Этой ночью мне приснилось море, мы плыли с вами рядом, о чём-то говорили, вдруг в небе появилась молодая женщина в старомодной шляпке, спросила, как далеко мы намерены заплыть?
- И что вы ей ответили?
- Проснулся, - виновато признался он, - но странное ощущение, что это была Ева, не проходит.
«А ведь она ни слова не сказала о своей любви к Адаму» - вспомнила откровения прародительницы Дарья.

Неслышно, на кошачьих лапах подкрался дождь.
 - Рядом плантация ирисов, побежали! - протянул ей руку Алик.
- Списали из моего романа? - встретилась её ладонь с его ладонью.
- Наверно, мы видели один сон на двоих. Сюда! - откинул он еле видимый полог тепличного шатра.
- Они похожи на сказочных бабочек, - замерло её сердце.
- Это психеи - души влюблённых, спрятались от дождя, - залюбовался радугой красок он.
- Если не ошибаюсь, Психеей звали избранницу бога любви…
- Думаю, она была похожа на вас… 
- Почему, на меня?
- Чувствую себя рядом с вами… Эросом.

- Поцелуй на тысячу влюблённых попугаев! - восхитилась случившимся мисс Индиго.
- На Глории их всего два, - бухгалтерским тоном напомнила леди Логика.

- Так много лет мечтал быть вашим мужем, - приложил её ладонь к своему сердцу Алик.
- Вы так мало знаете меня, - растерялась Дарья.
- За двадцать лет изучил.
- Сочинили…
- Но, разве свадебное путешествие на Глорию…
- Кажется, дождь перестал…
- Вы правы, - откинул Алик полог шатра.

Небо было усеяно похожими на облетевший яблоневый цвет лепестками.
- Мистика, - удивилась Дарья, и, не отрывая глаз от розовато-пастельных тонов, почти неслышно прошептала, - папа любил акварель…
- Расскажите о своём отце, - попросил Алик.
- Однажды он принёс из театра волшебный сундучок, полный азбучных кубиков, рассыпал их и сказал: из «абевегов» можно построить всё, что захочешь, даже себя и свою жизнь. Я посмотрела на него с удивлением. Папа предложил мне найти свою букву, а так как картинки на кубиках он раскрасил сам, я быстро нашла свой портрет, обрадовалась: вот она, моя буква! Кто найдёт сам себя, тому откроется мир - загадочно произнёс он. Его не стало, и сундучок куда-то делся…
 - Мой отец тоже рано ушёл, - обнял её Алик, - последними его словами были: умирая, человек не умирает…
- Верил в перерождение душ?
- Был убеждён: душа первичная материя вселенной. А в «Бионике» написано: она сгусток волн, если, конечно, Мукдар правильно перевёл.
- Кем он приходится вам?
- Почти братом. Его принесла в оазис домашняя рысь. Ушла рожать, а вернулась с человеческим малышом. Три года Мукдар мяукал, заговорил, только когда я появился на свет, - напустил на себя важность Алик.
- Возможно, он, как и Султан, потомок цивилизации котов…
- А рысь положила в колыбель Мукдара необычную книгу, и исчезла…
Рассказ прервал играющий перламутром вихрь воздуха, из которого выскочил, по инерции кружась в танце дервиша, Гер Форвард.
- Забыл предупредить: право на Слово будет дано одному из ваших делегатов, - бархатным тенором сообщил он, - и ещё, личная просьба: прихватите Султана, а то моя чаровница, кошка Миссисипи, от одиночества превратилась в синий чулок, ударилась в философию, но! Демокрит сто раз прав: когда женщина рассуждает о политике – это ужасно!
- Не уверен, что Джин захочет расстаться со своим любимцем, - засомневался Алик.
- Главное, чтобы Султан захотел! Передайте: его ждёт кошка цвета дикого мёда, ещё та батарейка! - снова превратившись в воздушный вихрь, взмыл ввысь Гер Форвард.
Они переглянулись.
- Наступила полоса сюрпризов, - протянул ей руку Алик.
- А мне не страшно, - почувствовав тепло его ладони, осмелела Дарья, - мне с вами Вселенная по колено.
И!
Они снова поцеловались.
Не могли наговориться и нацеловаться…

Не заметили, как подошли к арке.
- Стать бы невидимкой, - произнесла Дарья, подспудно желая избежать досужих вопросов.
- Проведу вас через подземный ход, - с полуслова понял её Алик, нажал на один из эмалевых васильков на стене.
Плиты раздвинулись, они спустились в мини-метро, сели в вагончик, который через минуту доставил их к эскалатору с номером её комнаты.


Любящее сердце укротит и птеродактиля…
Когда Алик ушёл, Дарья запаниковала: жизнь превзошла самые немыслимые её фантазии, но… не слишком ли она торопится? Да, им есть, о чём поговорить, он назвал её своей единственной, но!
Психоаналитики утверждают: семейное счастье возможно, если муж и жена в детстве и юности читали одни книги.
Наивно полагать, будто в седьмом классе Алик зачитывался Хейердалом, вместе с ним путешествовал на плоту Кон-Тики, папирусной лодке «Ра». Скорей всего, в их паре она одна с замиранием сердца рисковала, чтобы научиться опровергать привычные мифы.
Хотя, если он так быстро согласился отправиться с ней на другую планету…

«И ты, не задумываясь, согласилась выйти замуж за Адриана» - безжалостно напомнила леди Логика.
- Когда это было?! - чтобы не расплакаться, накрутила на палец прядь волос у виска Дарья.

«…Давай, поженимся! Сам рос без отца, тебя с ребёнком не брошу. Поживём в общежитии, потом получим квартиру, лет через десять построим свой дом» - предложил Ад на третий день знакомства.
Почему она согласилась? Страдала без мужской энергии? Захотела вырваться из-под удушливой опеки матери? Или, всё-таки…
- Заморочила себе сердце, дочка, - сочувственно вздохнула при встрече будущая свекровь, - а ты, охламон, смотри у меня: женщина плачет – Богородица слёзы льёт...
- У неё из-за отца все мужчины – охламоны, - весело обелил себя Адриан.
- Молчи уж, ветреник, - строго посмотрела она на него.
А вскоре выяснилось: мать Адриана женщина своевольная, на всё имеющая собственный взгляд, который, по большей части, держала при себе, не выпячивала, но и не скрывала. О людях была мнения невысокого, хотя старалась относиться к ним лояльно. И вера в Бога у неё была своеобразная, замешанная на сердцем выбранных постулатах из разных религий и язычества.
«Царствие Божье давно на Земле, а вы не видите» - удивляясь душевной слепоте окружающих, стремилась она праздновать каждый миг жизни. И внучку учила: правда без любви превращается в кривду, человек в раба, жизнь в мираж. Ирис с детства любила беседовать с ней на взрослые темы, а когда Ад построил матери вавилонскую башню веры в виде остроугольной пирамиды, молилась там своим богам-актёрам…

Показалось: по комнате пробежал ветерок.
Дарья поёжилась: не в один ли конец их с Аликом билеты на Глорию?
Но, даже если так, не страшно, урок прощания с жизнью у неё уже был…

…Дочь отпросилась встречать Новый год с одноклассниками, а у неё за час до боя курантов остановились часы. «Это знак, кончилось моё время» - решила она, но квартиру в поисках батареек на всякий случай перетрясла.
Ничего не нашла. Магазины закрыты. От судьбы не уйдёшь!
Села в кресло, поплакать, но суровость момента высушила глаза.
От эмоций спасли извилины.

- Ирис взрослая, будешь ей с небес помогать, - успокоила мисс Индиго.
- Ад не оставит дочь, - обнадёжила леди Логика.
- А то, что роман не успела дописать, даже к лучшему…
- На том свете точно узнаешь: существует ли Глория?

И такое умиротворение наступило, ложись и умирай!
Все претензии к Богу и человечеству исчезли, и вдруг!..
Будто крылом ангела сброшенный, упал с книжной полки к её ногам диктофон, который она, послушать старые записи, на днях зарядила.
Подняла, нажала на кнопку, плёнка медленно закрутилась…
Искусство заменили искушением, трепет – трёпом, смысл - ахинеей…
Интервью старейшего актёра театра, который высоко ценил талант её отца…
Его декорации были полны энергии, поднимали актёров над сценой, мы не играли, проживали роль…
Она вытащила кассету, переставила батарейки, за минуту до Нового года часы пошли, тикая ласково: не умирай загодя!
«Спасибо, папа!»

Тревога исчезла: что может случиться теперь, когда из неисчислимо многоликого резерва душ встретились две, родные…
Взгляд упал на журнальный столик, где поверх папки лежал пластиковый файл с надписью «Сон Адрона».
«Но мне кажется, я не сплю…», с лёгким сердцем напела она строчку из модной песенки, вытащила пару исписанных страниц: вдруг зашифровано что-то меж строк… 

«…В то время, когда сверстники гоняли мяч, Адрон предпочитал другие игры. Футбольным полем, космодромом, рингом для него был диван, на котором он чувствовал себя… любимым зрителем. Он научился не просто спать, а заказывать сны, чтобы видеть их на принадлежащем ему канале.
А сегодня он не знал, чего хочет…
Девочку с зелёными глазами, которая живет в пустыне?
Но за ней всегда следует слон: огромный, нелюбящий…
На зубах заскрипел песок: Адрон вспомнил, как скатывался со слоновьей спины, казался себе грязным, уродливым…
«Упал, не страшно, главное, не забудь подняться» - сказал как-то отец.
Хорошо ему, он президент, а если ты маленький…
«Проигрывает тот, в ком спит дух победителя» - шепнул кто-то на ухо.
«Проснись, мой дух, и покори слона!» - поверив голосу из небытия, закрыл глаза Адрон…
…И увидел себя в серебряной кольчуге верхом на слоне, покрытом чешуёй медных колец, с плюмажем из чёрных перьев над раскрашенным лбом.
За ним шли другие слоны, и другие воины. Их было немного.
А впереди стояло бесчисленное конное войско.
- Дух победы, помоги нам! - поднял он кривой меч, слон издал трубный клич.
Другие слоны стали размахивать хоботами, в которых сверкали длинные сабли.
Кони в панике бросились прочь. Пешие воины были смяты.
- С победой, бесстрашный полководец! - протрубил его слон, поцеловал хоботом в щёку…

Он почмокал в ответ, перевернулся на другой бок, увидел алмазную ступню, вытянулся в струнку: снова, Бог?
- Как поживаешь, Адрон?
- Только что слона укротил! - похвастался он.
- Лучше бы ты его полюбил, - охладила бриллиантовая ладонь его лоб.
- Я, кажется, Ирис люблю…
- Тогда готовься стать волшебником…
- Волшебником? - заворожено повторил он, проснулся, спрыгнул с дивана, встал в позу циркового мага, скрестив руки на груди, приказал, - по божьему велению, по моему хотению, пусть мама принесёт шоколадное мороженое и ореховый торт!
- Малыш, не спишь? - тут же впорхнула в комнату Сара, - мороженого хочешь?
«Неужели получилось?» - округлил глаза Адрон.
- А торт? -  вкрадчиво спросил он.
- Подслушал, шалун?! Ореховый торт я заказала на вечер, когда приедут алхимик с дочкой!
- С Ирис? - чуть не выпрыгнуло из груди сердце юного мага.
- С самой богатой девочкой на планете, - поцеловала Сара в темечко сына, - всё, не буду мешать, ешь своё мороженое, - тактично исчезла она.
«Эй, Бог, я уже волшебник!» - лизнул сладкий рожок Адрон…

В дверь постучали.
- Мам, надо что-то делать, в оазисе власть переменилась! - влетела в комнату Ирис, обошла кресло, кинула через плечо, - а тебя мёдом не корми, дай почитать шедевр собственного сочинения!
«Адрон торопится, - наспех подвела итог прочитанной главе Дарья, - или это я тороплюсь?..»
- Карл Маркович, Родион, даже Наум уже легли к ногам Милы с Лилей! Ирий вот-вот припадёт, а у тебя вся жизнь на бумаге, даже любовь!
- Через три дня мы с Аликом отправляемся в свадебное путешествие…
- В сва... - опешила Ирис, - а свадьба когда?
- Когда вернёмся.
- Опять, всё не как у людей!
«Любимый упрёк бывшего мужа. Хорошо, гены родителей верховодят детьми попеременно, - мысленно поблагодарила учёных, выяснивших этот феномен, Дарья, - и у дочери когда-нибудь появится шанс понять меня…»
- А не поехать ли мне с вами? - прервала затянувшуюся паузу Ирис.
- Отличная мысль, - отложила рукопись Дарья, и, чтобы оградить дочь от тревог, связанных с инопланетным вояжем, пошла на хитрость, - увидишь земной шар, возьмёшь академический отпуск, а роли у тебя ещё будут… 
- У актрис отпуска не бывает! - моментально изменила решение дочь. - И свадьба с путешествием у меня будут свои!
- Тогда, пойдём, посмотрим, к чьим ногам сложили головы мужчины, - поднялась Дарья.
Ей действительно захотелось увидеть протеже Гер Форварда – Лилию, возможно, реинкарнацию первой женщины Земли…


С любовью как со смертью, каждый один на один…
У фонтана, под тентами из цветущих лиан сидела копия жены алхимика: именно такой, с высокой грудью, водопадом золотистых волос, нежным взглядом из-под густых ресниц представляла её Дарья. Но, приблизившись к пышущей любовным жаром группе, она поняла: внимание мужчин, (Алик отсутствовал), приковано не к виртуальной Глории.
- Власть присвоил Гламур, бог показухи, - весело говорила загороженная сытным телом продюсера другая женщина, - зеркала в его королевстве заменил глянец журналов.
- Амур сдался без боя, - верноподданнически подтвердил Родион.
- Мурр-р-ра! - во всю кошачью мощь зевнул Султан.
Разморенный жарой, потомок древней цивилизации лежал на бордюре фонтана, на спине, вытянув задние лапы, сложив на груди передние, лениво наблюдая сквозь узкие щёлки глаз за прямоходящими собратьями и окружающей средой.
- Амур, гламур, мур, - удивляясь кошачести слов, промурлыкал Ирий. 
- Султан настоящий рыцарь, спас Майю от змеи, - просиял в лучах чужой славы Карл Маркович, - правда, она оказалась ручным ужом, испугавшимся кота. А вот и Даша…
- А я Сара, простите, Лиля, - явила себя из толпы обожателей первая женщина-мессия, надежда и опора главного оратора Глории.
И… она соответствовала этому статусу.
Природа вдохновенно потрудилась над овалом её лица, высокими скулами, чуть вздёрнутым носом, лазуритовыми, восточного разреза, глазами. Жизнь кипела в ней, воздух рядом жужжал, будто невидимые пчёлы собирали нектар.
- Если вампиры всего мира объединятся, чтобы выпить вашу кровь, я буду рядом с вами, - изящно склонила голову Лиля. - И спасибо за жену двух президентов. Сделать из мужа феминиста! Ух, как я это сыграю!
- А моя Глория, хоть и шпионка, слишком правильная, - подала голос златовласая красавица, - в ней не за что зацепиться!
- Как не за что? - удивился Ирий, - зацепитесь за любовь.
- Десять лет собираю о ней цитаты, и только одна: любовь – болезнь, требующая постельного режима, похожа на правду.
- Кровать на сцене, два акта секса, и зритель в оргазме! - отрешённо дорисовала картину Ирис.
- Имеешь в виду миланскую оперу о сексуальном маньяке? - поинтересовалась Лиля.
- Кровать использовалась в первом акте, во втором Дон Жуан голых тёток по залу таскал, - ревниво продемонстрировала эрудицию Мила.
- Бешенство пениса прерогатива медицины, а не искусства, - критически заметил Карл Маркович.
- А где твои донны, кот? - обратилась к вальяжному персу Лиля.
«Мама!» - подставил для ласки живот Султан.
- Учуял кошку во мне? - обрадовалась новоиспечённая родственница, оглянулась на не сводящих с неё глаз мужчин, - он прав: я действительно люблю мышей, и до ужаса боюсь бабочек!
- Совсем как Николь Кидман, - насмешливо заключила Ирис.
«Мани-мания…» - смущённо прикрылся лапой Султан.

- А, хотите, я измерю силу вашей любви... к мышам, - неожиданно предложил магической женщине Родион.
- В каких единицах? - скептически поинтересовался Наум.
- В ялтах! Влюблённое сердце поёт, выделяя тепло, которое в калориях измерять не романтично…
- Очевидно, в Ялте у вас был роман, - догадливо улыбнулся Карл Маркович.
- На курортные романы мой полиграф реагирует какофонией, - обиделся Родион, - единица ялт родилась из первых букв признания «я люблю тебя».
- Вы изобрели полиграф любви? - с нескрываемым интересом посмотрела на него Лиля.
- В некотором роде, - смутился изобретатель, - сплю себе, никого не трогаю, и вдруг голос: в ком нет любви, в том Бога нет! Звучит «Вальс цветов» из «Щелкунчика», мама в детстве водила в театр, потом одолел сказку сам. Дальше вижу: Часовщик со Звездочётом золотую книгу листают, ищут, как нелюбящие сердца от заклятья избавить…
- Надо съесть орех Кракатук, - вспомнила сказочный триллер Ирис.
- Кара… кар… кат… - вороном подыграл ей спичрайтер.
- Не угадали, - снисходительно заметил Родион, - Часовщик показал устройство наручников, Звездочёт два сердца и две капли крови…
- А в крови – рок, перст судьбы зашифрован, - реабилитировал себя  Ирий.
- Перст, или не перст, но кровопролитие, бр-р-р, - вздрогнул изобретатель, - мой полиграф от пульса работает: наденешь на запястья браслеты, сразу поймёшь: любит – не любит…
- А сколько у этого донжуана ялт любви к моей маме, можно определить? - исподтишка дёрнула за хвост потомка древней цивилизации Мила.
- Мр-р-рак! - соскочив с парапета, обратился в бегство Султан.
- Вернись, это не больно, - опечалился Родион, потеряв возможность возвысить себя в глазах женщины, из-за которой в мартовского кота превратилось его сердце.
- Сейчас многие мужчины от любви откосить стараются, - весело уставилась на  него Лиля, - а женщины без любви увядают как цветы, которые забывают поливать...

«Интересно, если бы Лилит не сказала: без любви женщины быстро портятся, и глорианки не отправились бы искать счастья на Землю, что бы мы делали?» - задумалась Дарья, поэтому не услышала, как подошёл Алик, и его признание, хоть он и произнёс его шёпотом, прозвучало для неё громом…
- Люблю вас на миллион ялт!
- Не боитесь проверить? - обрадовался возможности спасти имидж изобретателя Карл Маркович.
- Не боюсь.
Родион моментально снял с пояса «кошелёк» с полиграфом.
   
- С любовью как со смертью, каждый один на один, - философски заметила леди Логика.

Загипнотизированная её словами, Дарья молча протянула руку.
Браслеты тут же сковали их с Аликом запястья. На экранах детектора появились клавиши, прозвучал аккорд, в котором слились отвага и страх, веселье и грусть, нежность и страсть…
- Я в загсах подрабатывал, одна нота совпадёт, и то есть надежда, - растерянно оглядел собравшихся изобретатель. 

«Любовь – шоу, шоу – любовь» - промурлыкала модный припев Мила.
- Значит, вы, правда, женитесь? - чмокнула Алика в щёку взволнованная Ирис.
- Твоя мама ещё не сказала «да»…
- Мне, сказала!

- Добро пожаловать на эликсир с плюшками, - не вовремя, или, наоборот, минута в минуту, вышла на крыльцо ресторана Аэлита Сергеевна.
- Что-то не хочется плюшек, - тревожно посмотрела на Алика Дарья.
- Мы не были ещё у водопада, - понимающе улыбнулся он.
- А мы были! - подхватила Ирия за руку Ирис.
- Уверяю, «Грёзы любви» это что-то, - взял под локоток Милу Карл Маркович.
- Рад составить компанию вам, - учтиво поклонился Лиле Мукдар.
«Мер-рин!» - широко зевнув, показался из-за колонны с васильками Султан.
- Подождите меня, - на ходу пристёгивая «локатор любви», кинулся за ними Родион.


Не будь злопамятной, судьба!..
Алик с Дарьей решили идти к водопаду пешком.
Небо цвета молодой бирюзы было прозрачным: в глубине в густой белой чадре плавала луна.
- В детстве я думала, что хожу вверх тормашками по небу, - призналась она.
- А я забирался в ладью на озере, представлял, будто на тростниковой лодке пересекаю Индийский океан, - улыбнулся Алик.
- Вы читали Хейердала?
- Отец дружил с ним.
- У ладьи было имя? - чтобы скрыть смущение по поводу недавних сомнений в начитанности своего избранника, спросила Дарья первое, что пришло на ум.
- Её зовут «Великий огонь», в переводе с персидского «Дарья». Ей лет пятьсот, на носу из ливанского кедра вырезана девушка с распущенными волосами, дедушка говорил: это моя невеста, и ещё говорил: в день, когда я приведу к ней свою земную избранницу, на дне озера найду обручальное кольцо…
- Найдёте, я скажу: да!

Озеро было опоясано тремя скалами, одна из которых, распустив густые струи водопада, напоминала древний музыкальный гидравлос.
- Привет, - сбросив сандалету, попробовала воду Дарья.
- Вы тут обживайтесь, я в бухту, за ладьёй, - с трудом отвёл от неё взгляд Алик.
И как только он скрылся за выступом скалы, она, сбросив одежду, не пугаясь прохлады, отплыла подальше, перевернулась на спину, раскинула руки, запела: Столько видно чудес… с высоты, с высоты; но дороже небес… мне земля, где есть ты…   
- Неужели русалка приплыла в моё озеро? - спрыгнув с борта ладьи, в миг оказался рядом Алик, прошептал, - я люблю вас.
- А я вас… всю жизнь ждала, - потянулась к нему, потеряла плавучесть, чуть не ушла под воду Дарья.
Алик вовремя подхватил её.
- Чуть не утонула…
- Русалки не тонут, но, думаю, в «Великом огне» вам будет безопаснее…

Широкое дно ладьи было устлано искусственной шкурой неизвестного зверя.
- Замёрзли? - укутал Дарью махровым пледом Алик.
- Нет, даже жарко…
- Я тоже сгораю, но… обязан предупредить…
- Предупредить?
- Женщины в нашем роду рано уходят, - опустил он руки.
Плед соскользнул.
- От меня тоже все мужчины ушли, - прижалась она к нему.
- Это… чтобы мы встретились…
- Я не покину вас…
- Тогда… ныряю за кольцом! - с трудом оторвавшись от неё, сбросил рубашку, прыгнул в озеро Алик.
«Зачем я сказала: найдёте кольцо, скажу «да!» - провожая его благословляющим взглядом, перевесилась через борт Дарья.
Какое-то время она видела его стремительный полёт в глубину, а когда толща воды скрыла его, её сердце сжал страх: вдруг что-то случилось?! Дыхание перехватило, как сотни лет назад, на инквизиторском костре, когда злой оговор лишил её и жизни, и любви…
Пожалуйста, не будь злопамятной, судьба!
Слёзы полились, надеясь потушить огонь страха.

- Дашенька, я нашёл его, - вынырнул Алик, поднял руку со сжатым кулаком, - вы плачете? Почему?
- Я вас так долго ждала…
Он свободной рукой ухватился за борт, подтянулся, перебросил тело, обнял её, раскрыл ладонь, на котором сверкал неземной огранки алый алмаз.
- Всё хорошо, озеро обручило нас, теперь вы законная хозяйка ладьи.
- Не хочу быть хозяйкой, хочу стать вашей женой, - призналась Дарья, - я люблю вас… со дня сотворения мира…
- Примерьте, этому кольцу миллионы лет, - поцеловал её запястье Алик.
- В самый раз, - подставила она безымянный палец.
Из любопытства Луна осветила самоцвет лучом, который, добравшись до самого сердца камня и преломляясь в его гранях, отразился ответным сиянием.
- Это знак: вселенная венчает нас, - зачарованно посмотрел на неё Алик.
- Вы промокли, вам надо одеться, - смутилась она.
- Мне надо раздеться…

Любовь… иное измерение, в нём тело… инструмент.
Каждая клеточка её тела ожила, отозвалась прикосновениям любимого мужчины.
И водопад, вспомнив молодость, обернулся водяным органом, исполнил адажио Баха.
И распахнули врата семи сфер рая.
И слова исчезли: с губ слетали стаи поцелуев с междометиями.

Луна спряталась за причудливыми, в стиле рококо облаками: не хотела быть третьей, лишней.

- Сейчас бы мартини с шампанским, - блаженно потянулась мисс Индиго.
- С малиной и льдом, - уточнила рецепт коктейля «Пожар сердца» леди Логика.

- Понимаете, почему в молодости нас отвели друг от друга? - очерчивая в воздухе овал её лица, спросил Алик и сам ответил, - мы бы сгорели…
- Столько ночей потеряно, - прикрыла она грудь его рукой.
- Я влюблён в вас пожизненно…
- А я, глупая, уговаривала себя, что одиночество самая роскошная роскошь…

У любви времени нет, она исповедует неземное счастье, не считая минуты.
Ночь пролетела, как миг…
Дарья почти не спала, притихла на плече Алика. Не хотелось ни о чём думать, но как-то само собой вспомнилось: однажды, в журналистскую бытность, ей дали задание написать о золотых юбилярах, рецепт счастья которых был на удивление прост «ходить за ручку, спать в обнимку».
Ей бы так!
Скосила глаз, посмотреть на Алика. Он ответил сонной улыбкой.
И больше ничего не надо…
Она приподняла голову. На покрытую лёгким туманом гладь восточного неба опустилась стая розовых фламинго.
- Солнце встаёт! - не смогла сдержать эмоций она.
- А кто восход солнца увидит, - крепче прижал он её к себе.
- Тому простится грех…
- Отец говорил: из школы жизни отчисляют только за потерю стыда, - в полусне пробормотал Алик.
- Кажется, сегодня ночью я… - растерянно посмотрела на него Дарья.
- Ваша страсть непорочна, - моментально сбросил дремоту он.
И вовремя.
Зазвонил телефон.
- Извините, - нащупал трубку Алик, - Эльдар?! Кто нас ждёт? Ева? Настаивает, чтобы мы отказались от полёта? Присылай Мукдара, мы на озере. Как, уже? Через пять минут будем готовы…


На Земле не все рабы Порока…
К берегу Дарье пришлось плыть в русалочьем костюме, и только она успела одеться, как на горизонте показалась машина, и в тот же миг в кармане сарафана подал голос её телефон.
- Алло!
- Даша, я насчёт картины, - раздался взволнованный голос Адриана, - её купили, заплатили, как за «Мадонну» Рафаэля, у тебя всё в порядке?
- Всё хорошо.
- Если что, ты знаешь, я ухожу, но не бросаю.
- Знаю.
- Может, сойдёмся? - неожиданно предложил бывший муж.
- Вообще-то, я вышла замуж.
- За этого, одним словом, Неотмирасего?
- Почему, не от мира сего?
- Никто ещё… на земле… не построил неба! Впрочем, Ирис от него в восторге, ты, наверно, тоже, - раздосадовано предположил Ад.
- Я люблю его, - с благодарностью выговаривая каждую букву, призналась Дарья.
- Желаю счастья, - отключилась трубка.

Благо, Алик подошёл.
- Звонил Адриан, сказал: мой портрет купили за большие деньги, - сообщила она ему.
- Всё, что связано с вами, для меня бесценно.
- Он знает, что я вышла замуж за вас…
- Скоро весь мир узнает, что я женился на своей любимой, единственной своей женщине, - поцеловал её Алик.

Мукдар деликатно остановил машину поодаль. В дороге был немногословен.
- Ева считает: ситуация изменилась.
- Что случилось? - поинтересовался Алик.
- Говорит: планета Эрос изменила орбиту, движется к Земле: то ли пробудить у людей сверхчувствительность, то ли уничтожить бесчувственных...
- Когда к Земле подлетел Марс, у меня родилась идея Донора, - вспомнила Дарья.

На пороге комнаты-ловушки эфирных дисков их встретил Эльдар.
- Она ждёт вас, - завороженным голосом произнёс он.
Кресло в центре подиума повернулось, сидящая в нём дама явных королевских кровей кокетливо поправила маленькую шляпку-вуалетку в пышных рыжих волосах.
- Рада приветствовать вас воочию, - приветливо улыбнулась она.
- Вы ещё прекрасней, чем в моём сне, - склонил голову Алик.
- Простите, я не ваши с Дашей отношения имела в виду, когда спросила: как далеко вы намерены заплыть, - покосилась Ева на их невинно-детское сплетенье рук.
- А в моём сне вы были точно такой же, говорили, нам будут рады на Глории, просили ничего не бояться, - испытующе посмотрела на неё Дарья.
- Всё так, если бы не Эрос…
- Кажется, он отвечает за бессознательное стремление к возвышенной любви? - почувствовал себя учеником Эльдар.
- В том и загвоздка, что бессознательное, - накрутила гостья на палец рыжую прядь, - я спросила у него, почему он изменил орбиту?
- И что он ответил? - поинтересовался Мукдар.
Скважины его зрачков увеличились, будто хотели подсмотреть: всё ли, правда, в словах прародительницы.
- Хочет столкнуть наши планеты в зону, свободную от любви…
- Решил, любовь здесь больше не живёт, - понятливо кивнул Эльдар. 
- А мы ни в судьи, ни в адвокаты его не звали! - вспыхнул Алик.
- Когда-то… с Адамом… мы создали оазис любви, - не услышала его Ева.
- Гиперборею? - вспомнила признание главного оратора Глории Дарья.
- Земной рай, воплощённые в музыке стихи, где женщина – песня, мужчина – припев к ней… и каждый легко мог найти свою половинку…
- Себя бы найти, - пробормотал Мукдар, - хотя, странно: «себя» в зеркале «я бес» читается…
- У греков есть миф о народе, жившем на крайнем севере, - строго посмотрел на него Эльдар, - жизнь их состояла из песен, танцев и творчества…
- И смерть для них была избавлением, - продолжила Дарья.
- Пресытившись наслаждениями, они бросались в море, - уточнил Алик.
- Жанр катастроф любимый у Порока: нас с Адамом унизил, землю нашей мечты утопил… - дёрнула запутавшийся локон Ева.
- Тем более, надо лететь, - озвучила неожиданный вывод Дарья.
- Эрос снимет с землян обвинение в нелюбви, - поддержал её Алик.
Но Ева вряд ли услышала их.
От волнения она с такой скоростью раскрутила кресло, что, когда обороты сошли на «нет», на месте её не оказалось.
Гостья исчезла, оставив шлейф экзотически-тёплого аромата.

- Ей можно верить, - потянул носом Мукдар, - у лжи запах дешёвой пудры, а тут духи, и дорогие…
- Зря ты в «Бионике» пропустил главу о любви, - пресёк его органолептические изыски Эльдар.
- Сам сказал: сначала технологии, - буркнул сын рыси в ответ.
- Не поем, умру, - не вынесла препирательства друзей Дарья.
- Со вчерашнего дня ни крошки, - поддержал её Алик.
- Я думал: вы сыты любовью, - подколол их ловец эфирных дискет, - идите уж…


Отнять у человека фантазию, всё равно, что отнять надежду…
Пейзаж пустыни, за время их отсутствия, сильно изменился. Восточный ветер, окрасив песок в цвет красного кирпича, построил барханы, напоминающие старинные замки, между которыми вилась тропинка чистейшего рафинада, по которой не грех было  пройтись босиком.
Песок лизал ноги, и в этой ласке им виделся хороший знак.
- Сейчас бы на необитаемый остров, - многозначительно посмотрел на неё Алик.
Ответить Дарье помешала дочь.
 - Тебя всё время приходится искать! - внезапно появилась на холме-новострое Ирис.
- В сценарии два Донора: автор одного Ритас, в зеркальном прочтении Сатир, отец вечно голодных демонов, сотворил его по своему подобию, - не замедлил появиться за ней Ирий, - судьба же вашего Адрона еще не решена…
- Не обижайся, мам, твой вариант: ни рыба, ни мясо, - поспешно заключила Ирис.
- Люди рождаются, чтобы преобразовать себя, - мягко заметил ей Алик.
- Я не критикую, мама для меня друг, враг, полиграф, гуру, в общем, всё, и не всё, - воинственно, и в то же время растерянно призналась дочь.
- А я к маме отношусь, как древние славяне к Матери Славе, которая им вечную жизнь принесла, - опешил от вырвавшегося признания Ирий.
- Я думала, ты, а ты… - съехав на пятках с бархана, слепо рванула в пустыню Ирис.
- Подожди, ты не так поняла, - последовал за ней юноша.
- Не потеряйтесь, - крикнула вслед Дарья.
- Если что, Алик спасёт, - обернулась дочь.
- Она меня признала, - обрадовался он.
- А я и Донору не авторитет, - неожиданно заключила она.
- Вы автор, - приник губами к её виску Алик.

- Поцелуями не наешься, - сварливо заметила леди Логика.
- Они утоляют голод иного измерения, - снисходительно отнеслась к задержкам в пути мисс Индиго.

У арки их поджидала Майя.
- Будем роль учить? - спросила издалека.
- Сначала позавтракаем, - ответила Дарья.
- А я уже, две порции!
- Вот и Даша… две порции, а потом с тобой… играть! - пообещал Алик.
- Папа сказал, кино не игрушка, - категорически возразила юная актриса.
- Не войдёшь в роль, зрители не поверят, что ты настоящая Ирис, - прибегла к уловке Дарья.
Сама и поймалась. 
- И я стану твоей правдашней дочкой? - с надеждой прильнула к её ноге Майя.
- Ты дочка нашего оазиса, - подхватил её на руки Алик.
- А где твой папа?
- Он Миле поющую чашу показывает, - неревниво сообщила с высоты Майя, - она моя киношная мама, и тоже скоро умрёт.
Голос девочки задрожал, глаза наполнились слезами.
«Никогда больше не буду сочинять чужие смерти!» - дала обет Дарья.
- Артисты не умирают, - выручил Алик, - закажем тебе мороженого с фруктами...
- А можно? - обрадовалась замаячившему счастью Майя, - горло не заболит?
- Я подарю тебе волшебную ложечку, не заболит, - успокоил он девочку.

В ресторане под кустом цветущего шиповника сидели, увлечённо о чём-то споря, Лиля и Родион.
- Идите к нам, - обрадовался изобретатель, - у меня не хватает слов уговорить эту женщину…
- С нами ребёнок, - отклонил предложение Алик.
Но тут в зал влетел Наум.
- Майя, куда ты пропала, слон не хочет без тебя репетировать, - ещё не веря, что всё обошлось, обрадовался он.
Алик пересадил девочку на его плечи. 
- Извините, глаз не хватает.
- Мы с Дашей тоже собирались репетировать, - успокаивающе погладила отца по голове Майя.
- Приходи, когда освободишься, - послала ей воздушный поцелуй Дарья.












Суррогатами люди сами себе наставляют рога…
- А теперь к нам, - тоном, не допускающим возражения, повторила приглашение Лиля. - Родион приглашает меня лететь неизвестно куда, неизвестно для чего…
- Что вам заказать? - спросил Алик.
- Мы уже позавтракали, но против вина, для поддержания разговора, возражать не будем, - многообещающе посмотрела на него мессия и муза Гер Форварда.
- А мне, наверно, кофе, - почувствовала, как улетучивается у неё аппетит, Дарья.
- Доверьтесь мне…
Алик ещё что-то сказал, но она не услышала.
«Доверьтесь мне…»
Эта интонация…
Лучики морщинок у глаз…
Курчавая, похожая на морскую пену седина на висках…
Портрет знакомца, давнего, из грёз…
Неужели она с детства знала, что свою половинку встретит не скоро…
- Не вина, так эликсира любви, - поправил Лилю изобретатель.
- В ожидании завтрака мы тут заспорили: любовь реальна или плод фантазии поэтов? - в отместку заявила она.
- Песня не аргумент! - парировал он.
- Если любовь, скажи: всё миражи, - с сексуальной хрипотцой исполнила она шлягер прошлого века, - обмани меня, хотя б на час, - и вдруг, в момент, из мечтательной искательницы приключений превратилась во властную укротительницу, будто плетью щёлкнула, - кстати, юный спичрайтер тоже считает: суррогатами люди себе наставляют рога…
- А мой полиграф! да что там! адронный коллайдер подтвердил: божественные частицы, появившись на свет, разгоняются только после того, как найдут себе пару! – остался при своём мнении Родион.
- Верите в сказку о двух половинках?
- Верю.
- Зря. Я развеяла этот миф!
Вызывающее заявление Лили вернуло Дарью к действительности.
На какое-то время она отключилась от разговора, но в словах эпатажной актрисы услышала правду, и эта правда тоже была из далёкого прошлого…
Так что Алик вернулся вовремя.
Поставил на стол керамическую с двойным горлом бутылку.
- Здесь два сорта вина: белое, женское, из винограда, собранного под луной, и красное, мужское, из дневной лозы…
- И печать, старая-престарая, - присмотрелась к знакам на осыпавшемся по краям сургуче Дарья, - что-то написано…
- Ты во мне, я в тебе! - не сводя глаз с Лили, высказал предположение Родион.
- Всё внутри, - поправил его Алик.

«Всё внутри» - эхом отозвалось в солнечном сплетении Дарьи.
И она вдруг, для себя неожиданно, решила рассказать о том что, стараясь лучше понять юношу, которым увлеклась Ирис, прочитала несколько книг о жизненном укладе древних славян, и была поражена их особой, парадоксальной культурой любви…
- Они знали о двух началах души, и во время соития женщина дарила мужчине свою мужскую энергию, чтобы сделать его мудрей и сильней, а мужчина делился своей женственностью, чтобы жена не стала сварливой…

- Я же говорила: без любви женщины быстро портятся, - подняла бокал Лиля.
- За любовь! - щёлкнув «шпорами», поднялся изобретатель.
- За возвращение в рай, - боясь расплескать то, что случилось с ней, прошептала Дарья.
- Перестаньте светиться, рядом с вами я выгляжу чёрной дырой, - насмешливо  посмотрела на неё Лиля.
- Простите, со мной, правда, что-то… - пригубила вино Дарья.
- Вам надо отдохнуть, - заявил Алик.
Но жар его руки сказал ей больше: он с ней, и защитит её от всех нападок.
- Кажется, ко мне вернулся аппетит, - улыбнулась она ему.
- Насильно на Глорию никто не полетит, - почувствовав её новую силу и, сняв с  её руки ладонь, переключил внимание на избранницу главного оратора Глории Алик.
- Планета оголодавших мужчин меня не вдохновляет, состарюсь, пока долечу, - кокетливо объяснилась с ним Лиля.
- А мне не терпится узнать секрет материализации желаний, - нанизав на вилку кусочек помидора с сыром, мечтательно произнесла Дарья.
- Материализации желаний? - попалась на крючок актриса.
- На тётушкином канале готовится передача о девушке, которая вышла замуж за глорианца, - подбросила ещё один козырь Дарья, - всё, что пожелает, у неё сбывается…
- Благо, у меня не одна точка зрения, а многоточие, меняй, сколько хочешь, тем более, меня пригласили лично…
- Гер Форварда интересует ваша связь с Лилит, - кивнул Родион.
- Странно, я у них и года не проработала, - округлила глаза Лиля, - и вообще, если бы не поцелуй. Партнёр болел язвой желудка, заразил меня Хеликобактером, я подала на театр в суд, проиграла. Помогли феминистки, пригласили в свой журнал, «Лилит», можно сказать, спасли меня…
- А вы спасёте Глорию, - сорвалось с языка Дарьи.
- Вот уж, не собираюсь…
- Земляне увидят вас в прямом эфире, - сделал вид, что не услышал её Алик.
- Так бы сразу и сказали, - возмутилась Лиля, - а то любовь, любовь!
- То есть, вы с нами летите? - уточнил Родион.
- Естественно…
Договорить избраннице Гер Форварда помешал телефон.
- Извините, - встал Алик из-за стола, через минуту вернулся, ещё раз извинился, - у Эльдара возникли ко мне вопросы. Дашенька, я провожу вас…

Остаться с вами наедине большое счастье, ответила она ему взглядом, а язык  ослушался: ещё минутку посижу.
Когда Алик ушёл, Лиля спросила у Дарьи: почему вы на «вы»?
- «Вы» для нас – две половинки «ты», - ответила она.
- Полиграф тому свидетель, - снова разлил по бокалам вино Родион.
- Кому половинки, кому осьмушки, - с пытливостью эксперта, намеревающегося определить генеалогическое древо виноградных лоз, раскачала по тонким стенкам бокала двуполое вино Лиля.

«Если Алик меня разлюбит, я умру» - неожиданно подумала Дарья, поднялась: простите, я действительно устала…
Когда вышла во внутренний дворик, по привычке взглянула вверх.
В куполе неба совершался тайный обряд: перистые облака в огненных нимбах гримировали мрачную тучу на роль злого Дракона.
«Это знак, - заныло сердце, - слишком было бы хорошо…»


Иногда сюжет страшнее Дракона...
Не успела она войти в номер, как в дверь постучали.
- Куда вы пропали? - с порога зачастила тётушка, - со вчерашнего дня ни тебя, ни Алика…
- Он сделал мне предложение, мы улетаем, - без предисловий призналась Дарья.
- Любишь его?
- Соскучилась, - подвернулось верное слово.
- Понимаю, самой иногда умереть хочется, чтобы…
- Встретиться с моим отцом?
- Больше тридцати лет живём с ним в разлуке, - судорожно вздохнула Аэлита Сергеевна.
- А как у вас с Джином?
- Он хороший, но… чужой, а ты и Ирис… мои.
- Присмотри за ней, пока нас не будет, - пытаясь скрыть волнение, попросила Дарья.
- Отправляетесь в свадебное путешествие? Куда, если не секрет?
- На Глорию.
- Куда? - раскинула руки АЭС, что на языке психологических жестов должно было значить: не пущу!
- Сядем рядышком, я тебе всё-всё расскажу, - направилась к дивану Дарья и, когда АЭС примостилась сбоку, спросила, - помнишь женщину, дочь которой оказалась на Глории?
- Конечно, у меня и телефон её есть.
- Можешь позвонить, сказать: Глория существует…

И, воспользовавшись тётушкиным изумлением, Дарья, почти ничего не утаив, поведала о дефиците во Вселенной любви, о нависшей угрозе над царством Порока - Землёй, о монастыре Евы – Глории, которую, не сойдясь с мужчинами в вопросе любви, покинули женщины. О желании Гер Форварда восстановить баланс мужского и женского начал, о его кошке мисс Сиси, на свидание с которой приглашён Султан, а также о межпланетном симпозиуме и миссии Лили…
- Возьмите лучше меня, я о любви больше знаю, - заволновалась АЭС.
- Ты нужна здесь, примешь участие в прямом эфире.
- Обещай, что вернёшься, - молитвенно сложила руки тётушка.
- Куда я денусь? - улыбнулась ей Дарья.

- А нас когда-нибудь спросят: хотим мы лететь на эту Глорию или не хотим? - возмутилась мисс Индиго.
- Куда голова, туда и мы, - охладила её пыл леди Логика.

- А Джин про кота знает? - после паузы, потребовавшейся для принуждения к порядку чувств, спросила тётушка.
- Доверим Алику сказать ему об этом, - обняла её Дарья.
- Каждому коту по кошке, - ответно прислонила голову к её плечу АЭС, и вдруг с космической скоростью поджала под себя ноги, - кажется, мышь скребётся!
- Майя, наверно. Входите!
Дверь открылась.
- У слонёнка всё получилось, - пулей подлетела к дивану девочка, - папа сказал: у меня тоже всё получится!
- Еле догнал, - нарисовался в проёме двери запыхавшийся Наум, увидел Аэлиту Сергеевну, смутился, - извините, мы не вовремя?
- Вовремя, вовремя, - поднялась с дивана тётушка, - мне пора!
- Пап, и ты иди, поиграй с Милой, пусть знает, как быть моей мамой, - взрослым голосом распорядилась Майя.
Смущение Наума переросло в смятение.
- Пойдёмте, - крепко взяла его под руку тётушка.
 
А Дарья, достав из папки файл, попросила юную актрису представить, что она – Ирис, и живёт в пустыне, в оазисе алхимика.
- Я итак в оазисе живу, - заёрзала в кресле девочка.
- Вообрази, ты прилетела к другу, в далёкую страну, в аэропорту вас встретила машина.
- Как у нас, с крыльями на крыше?
- Без крыльев. А теперь слушай внимательно, - начала читать сценку Дарья…

«…Пап, почему люди живут так тесно? - завертела головой Ирис, когда машина въехала в черту города, - дома похожи на стадо слонов.
- Хотела бы здесь жить? - спросил он.
- Ни за что!
- Почему?
- Мамы уже нет, а Мо Бо на тротуаре не поместится…»

- А можно, я папу мапой буду звать? - неожиданно спросила Майя.
- Почему, мапой?
- Потому что он и мама и папа.
- Зови, - разрешила Дарья.

- Матриархат, патриархат, - будто подозревая в нехорошем цифру «три», по секрету, шёпотом произнесла леди Логика.
- Отберите, дети, у предков власть, хватит маяться в трёхмерном измерении! - с готовностью бежать на баррикады, провозгласила мисс Индиго. 

- А Адрон обрадуется мне? - не дала отвлечься наставнице Майя.
- Сейчас узнаем…

«…Кукиш с Сарой встречали гостей на крыльце увитого плющом дома. Беспалый денщик открыл дверцы машины. Первой выпрыгнула Ирис.
- Поздравляем вас с розовой свадьбой! Папа вырастил из алмазов десять розовых роз!
- Как всегда, дочка опередила меня, - поклонился Ахрам.
- Дети, лучшее, что у нас есть, - расплылся в улыбке президент, - кстати, а где наш проказник?
- Я здесь, - вышел из укрытия за колонной Адрон, - привет.
- Покажи гостье наши владения, - предложила Сара…»

- И зачем ты только сочинила, что моя мама умерла? - уткнулась в мягкий овал подлокотника Майя.
- Иногда сюжет… хуже дракона, требует жертв…
- Тогда пусть Адрон вырастет, и убьёт этого дракона!
- Он так и сделает! - пообещала Дарья, и чтобы обеим не выпасть из процесса, продолжила читать…

«…Хочешь, я покажу тебе океан? - предложил Адрон.
- Океан? Никогда не видела. Только в кино, - призналась Ирис.
- Тогда, побежим! - взял он её за руку, потянул за собой, и вдруг остановился.
- Ой! - налетела на него гостья, - что случилось?
- Сердце распрыгалось.
- Как это?
- Сам не знаю. Побежали!

Океан поджидал их за рощей. Берег обрывался круто, и, если бы Адрон вовремя не притормозил, они бы могли взлететь, как птицы.
- Голубая пустыня, - обомлела Ирис.
- Никакая не пустыня, - обиженно возразил Адрон.
- Пустыня, это самое красивое, что я знаю! - объяснила ему девочка, - а теперь я знаю, что океан тоже очень красивый. Смотри, маленькие рыбки хлопают плавниками от радости.
- Хлопают в плавники, - поправил хозяин океана.
- А слоны хлопают ушами, а не в уши, - нашлась Ирис, - помнишь, Мо Бо, я хочу воспитать из него боевого слона!
- Боевого слона? - переспросил Адрон, - я недавно воевал на слоне… во сне.
- А мой слон хочет быть врачом, обливает детей от насекомых песком.
- У вас что, на детях живут насекомые?!
- Нет, конечно, просто Мо Бо думает, что мы маленькие слонятки…
- Дети, пора обедать, - позвала Сара…»

- А в кино будут кормить по-настоящему? - с пристрастием спросила Майя.
- По-настоящему.
- Чем?
- Царским салатом, цыплёнком в ананасе, тортом из взбитых сливок, - стала вспоминать блюда праздничного стола Дарья, - малиновым мороженым…
- Спасибо, очень вкусно, - с достоинством склонила голову девочка.
«Для неё, что кино, что жизнь» - забеспокоившись, отложила рукопись Дарья.
- А если Адрон убьёт дракона, мама спустится с небес? - снова огорошила её вопросом Майя.
Выручил телефонный звонок…


В ловушке собственных фантазий…
Высветился номер Алика.
- Дашенька, я послал за вами Мукдара.
- Что-то случилось?
- Агент 1441 прибыл… с Ритасом, Кукишем… и другими вашими персонажами.
- Не может быть…
- Они такие же, как мы… - каждую букву превращая в таблетку-транквилизатор, попытался успокоить её Алик.
- Но я занимаюсь с Майей…
- Наум ждёт дочку у фонтана, Мукдар вас под аркой, я буду рядом…
- Это выше моих фантазий…

Когда, не веря ушам своим, Дарья уставилась на онемевшую телефонную трубку,  Майя спросила: вылупились новые драконы?
- Вылупились, придётся отложить репетицию, - механически ответила она.
- Не бойся, они ещё маленькие, - бесстрашно распахнув глаза, протянула ей руку девочка.

Небо усыпали сотни дракончиков-тыкв с пустыми глазницами.
- Хеллоуин… в день незваных гостей, - отозвались извилины.

- Дочка, посмотри, фонтан играет, - с трудом оторвался от объектива фотокамеры Наум.
- Иди! - улыбнулась девочке Дарья.
- А ты не боишься?
- Меня Алик ждёт.
- С ним не страшно, - согласившись, вприпрыжку побежала Майя к отцу.
«Когда-то и я перемещалась кузнечиком» - робко скакнула, раз-два, Дарья.
И ноги приросли к земле: через миг она увидит тушу Ритаса.

- Отлично выглядите, - встретил её Мукдар.
- За что вы меня так не любите? - вспыхнула она.
- Почему не люблю? - распахнул он дверцу солнцемобиля, со сдвинутой кепкой батареи на крыше, - наоборот, а в Синеморье, простите, Султан перебежал дорогу, едва не попал под колёса…
В кабине засветился экран, Мукдар покрутил колёсико мышки, машина мягко тронулась.
- Султан потомок древней цивилизации котов, - в знак примирения улыбнулась ему Дарья.
- Возможно, я тоже, - поймал в зеркале её взгляд Мукдар, - в детстве мне часто снилось, будто мать купает меня в озере, потом оборачивается кошкой, похожей на рысь, в зубах приносит в оазис, говорит: коты посредники между Творцом и людьми и исчезает.
- Чего только не приснится, - сочувственно заметила Дарья, вспоминая рассказ Алика о появлении на свет названного брата.
- Наши гости точно не сон, - оторвал «подкидыш рыси» руку от мышки. - Кукиш заказал крокодильего мяса. Сара решила: Эльдар продюсер, требует снять в роли Донора сына. Дуня позирует Мылевичу. Ритас рвёт и мечет…
- Надеюсь, он не голубоглазый, стройный красавец?
- Бегемот бегемотом…

Лифт спустился под землю. Мукдар открыл дверь.
- А вот и наш, то есть, ваш автор, - обрадовано сообщил Эльдар.
- Где Алик? - шёпотом спросила его Дарья.
- Составляет контракт с агентом.
- Я говорил вам, автор баба, повесившая на нас свои комплексы, - торжествующе оглядел собратьев по литературному происхождению мужчина-гора с разноцветными глазами, оттянутыми мочками ушей, похожими на сардельки пальцами… Ритас.
- Для меня каждая женщина первозданна, - приветливо приосанился спортивного вида франт с седым ежиком волос на голове…  Кукиш.
- Спасибо за судьбу: боролась, и буду бороться за то, чтобы мужчины оставались бабниками, - взбодрила грудь под шёлковой блузкой женщина лет сорока… Дуня.
- Грехопадение – вымысел! - поправила причёску блондинка голливудского стиля шестидесятых годов прошлого века… Сара.
- Да здравствуют мыльные оперы! - взмахнул над головой потрёпанным беретом синеокий красавец… Мылевич.

- Рада видеть вас, знакомые незнакомцы, - зачем-то поклонилась им Дарья.
- Такими их себе представляли? - тихо спросил Эльдар.
- Глазам не верю…

- Думала: сочинила, трава не расти? я ядовито усмехнулся Ритас, - как бы не так!
- Особенно не позавидуешь авторам детективов, - сделала квадратными глаза Сара.
- В полнолуние убийцы, заодно с жертвами, на писателей покушаются, за судьбу свою погубленную мстят, - дорисовал страшилку Мылевич.
- Земные писатели после смерти на Глорию переселяются, - объяснила Дуня.
- Расскажите лучше, как прошёл ваш полёт, - проверяя: жива она или уже… ущипнула себя за руку Дарья, - ой!
- Оглянуться не успели, - заволок глаза мечтательной дымкой Кукиш.
- В атоме столько чёрных дыр, горстки хватило: антигравитационный тоннель между Глорией и Землёй построить, - изобразил связку бубликов Мылевич.
- Снимемся в фильме, и домой, - ностальгически вздохнула Сара.
- Займусь воспитанием глорианцев, - загорелась Дуня, - а то уму непостижимо, в кого они превращаются, лишь бы не быть мужчинами: утром коты – спят допоздна, днём пчёлы – пьют нектар, вечером дельфины – перемывают рейтинги новостям. Одно хорошо: к словам у них отношение не плёвое…
- Кстати, перед Дуниными партийцами я недавно с лекцией выступил, - осанисто отрапортовал президент, - за экологию фаллоса и вагины ратовал…
- У меня эскизы декораций к мистерии «Изгнание Змея из рая» почти готовы, - сотворив из берета эротический цветок, сообщил Мылевич.
- Руку на отсечение даю, провалится ваша мистерия, - помахал пятернёй перед его носом Ритас.
- Это, ещё почему? - грудью надвинулась на него Дуня.
- Рай без Змея, - пересчитав сардельки трёх пальцев, скрутил жирную фигу Ритас, - превратится в скучный, детсадовский… ад!
- Не жалеете, что сочинили этого беса? - с укоризной посмотрела на главного автора злоключений своего сына Сара.

К счастью, в проёме распахнувшейся двери показался Алик.
«Всё хорошо» - уверил взглядом.
- Добро пожаловать, - обратился к гостям, - сейчас мы вас разместим, покормим, познакомим с земными артистами; а возникнут вопросы, - гипнотически посмотрел на названого брата, - Мукдар поймёт вас с полуслова и всё решит, наилучшим образом…
«Алик спас меня, но… неужели они и правда… мои комплексы?» - глядя в спины столпившихся у дверей персонажей, тревожно подумала Дарья.

Когда литературные гости удалились, Эльдар красноречиво почесал затылок.
- В контракте сказано: путешествие продлится три дня, - ободрил его Алик, - день адаптации и экскурсий, день дискуссий, день исполнения желаний. Прямой эфир они берут на себя. Я намекнул на пробный полёт, агент не возражал…
- Пробный полёт? - эхом повторила Дарья.
- Честь стать космонавтом выпала Султану, а мы увидим, как он его перенесёт, и примем окончательное решение…
- Время, дальность полёта уточнил? - поинтересовался Эльдар.
- Попытался, но… - на лице Алика появилось выражение ученика, не выучившего урок, - агент сказал: Бог дальше Глории, а молитва к Нему в момент долетает.
- Ладно, про тоннель из чёрных дыр я уточню, ещё что-нибудь…
- Отец Мукдара жив, - почувствовал себя увереннее Алик, - выращивает кровь птеродактилей, к тому же, он член Галактического совета, и, кажется, по его инициативе нас…
- Не думала, что сочиню ловушку, - не дослушала его Дарья.

Поцелуй на миллион ялт избавил её от самоедства.
 

Кто знает, когда остановиться сердцу время…
В номер вернулись подземной дорогой.
Пили коктейль страсти с нежностью, и не пьянели.
«Если любовь, скажи: всё миражи…» - запоздалым эхом откликнулась в голове Дарьи песня избранницы Гер Форварда.
- А если всё это… - вспомнив материализацию своих персонажей, беспомощно посмотрела она на Алика.
- Придумать счастье нельзя, - категорически отверг он её сомнения.

А сотовую связь… уже придумали!
Дуэт телефонных трубок вернул их в мир иных реалий…
Ирис сообщила: звонил отец, подал идею, которую надо немедленно обсудить.
Мукдар доложил о преждевременной встрече киногруппы с вновь прибывшими «артистами», из-за чего возникли проблемы…
- Понимаю: надо идти... - в режиме замедленной съёмки стал одеваться Алик.
- Я дочке сказала: мы едем в свадебное путешествие, - закутавшись в простыню, встала, проводить его, Дарья, - не надо ей пока знать о Глории…
- Об этом мы ещё поговорим, - магнитом притянулся к ней Алик.

Дарья вспомнила, лучшее средство вернуться в обыденность для неё контрастный душ: повизжит под «мёртвыми» горячими, «живыми» ледяными струями - всем миражам капут!
Отправилась в ванную.
Открыла до упора кран.
Горячие струи устремились к телу, выстукивая слова Алика: придумать счастье нельзя!
Придумать счастье нельзя!
А несчастье?
Откуда берутся фанаты страданья?
С пессимизмом помогла справиться волшебная мантра доктора Слово: «Я люблю! Я люблю! Я люблю!»
Получилось!
Дарья на полную мощь открыла холодную, «живую» воду, ахнула, почувствовала себя новорождённой. Закрутила на макушке волосы, обернулась в полотенце, вернулась в комнату, успела убрать постель, и… в дверь постучали.

- Представляешь, отец решил построить для меня театр, - застыла на пороге в позе примы дочь.
- Это шанс! А то у многих тело душу съело, - подал голос из-за её  спины Ирий.
- А во времена язычества ставили пьесы? - спонтанно спросила его Дарья.
- Я не язычник, - нахмурился Ирий, - когда читал Книгу Велеса, понял: жизнь бездонна…
- Он считает: мы живём поверхностно, - обернулась к юноше Ирис.
- В театре нет границ между мирами, - задиристо заявил он.
- Буду ставить спиритические шоу, вызывать с того света души, зрители повалят: интересно же, как им там? - передёрнув его слова, вспомнила о матери Ирис, - не знаешь, что за артисты прибыли в оазис, папа Карло в шоке…
- Кастинг продолжается, - на ходу ловя съехавшее полотенце, соврала она
- Странно, - недоверчивым взглядом  ответила дочь.
- В артисте аист для того и зашифрован, чтобы новые идеи и чувства приносить, - отсутствующе продолжил Ирий.
- Мы с тобой почти тёзки, а такие разные, - ухватила его за руку Ирис.
- Назови свой театр «Голубая ворона», - неожиданно предложил он.
- С какой радости?
- Ты Сойкина, а сойки принадлежат семейству ворон… с голубым перламутром на крыльях.
- «Сойка пересмешница» точнее? Пойдём, обсудим? - потянула за собой юношу дочь, - мам, пока! 
Дверь захлопнулась.
 
А Дарья, закутавшись в халат, вновь задумалась…
Поверит ли в материализацию литературных персонажей земная киногруппа?
Не перессорятся ли меж собой за обладание президентом Сара и Сара-2, Лиля?
Какую версию появления виртуальных гостей придумал Алик?

Ждать не было сил: феном высушила волосы, переоделась, прихватив папку с файлами, выбежала во внутренний дворик, где зрение, расширившись градусов до трёхсот, одновременно запечатлело: Султана, лениво почёсывающего живот на бордюре фонтана; мелькнувшего в окне ресторана Джина в знакомой по Синеморью чалме; оба состава гостей, открыв рот, слушающих тётушку, повествующую о встрече с матерью украденной глорианцами девушки…
«А обещала: ни слова!..»

Первым её увидел Ритас, попытался подняться над стулом, не получилось, ругнулся в сторону, согнул в локте руку, и, наставив дуло указательного пальца, разрядил в собственного автора обойму неконтролируемого гнева…
- В том, что мой вид оскорбляет эстетические чувства, виновата эта женщина: а ещё она хотела меня убить!
- Неправда, Даша спасла вашу жизнь, - боднул воздух Алик, - хотя, будьте честны, тот свет вам пришёлся по вкусу.
- Оставим тот свет на десерт, - несуразно тонко взвизгнул Ритас.
- А убила бы, и поделом! - резанула воздух ладонью, не простившая журналисту предсмертных мук первого мужа Сара.
- Не бери грех на душу, его Бог покарает, как того, кто хотел тебя, но обошёлся сексом с шофёром, а через год случилась авария: оба  насмерть, - беспардонно поддержала подругу Дуня.
- Я ничего такого не писала, - расстроилась Дарья.
- Творец сам всё уладил, - подмигнул ей Мылевич. 
«У меня жар, я брежу…»
- Просто наблюдайте за ними, - в миг оказался рядом Алик.
- Предлагаю прочитать мизансцену оживления, - сверкнув взглядом в сторону Ритаса, протянула руку к папке с рукописью Лиля.
Файл с несбывшейся смертью выдуманного конкурента нашёлся быстро.
Лиля принялась читать с необъяснимой горячностью…

«Ритас сдержал слово, передал алхимику рукопись «Донора», правда, перед этим изрядно потрудился над приёмом внутрь горячительных напитков.
- Мои мысли могут стать хлебом истории, мне же хлеб вреден, а потому сей труд отдаю на ваш суд, простите мне примитивность речи…
- Отчего же, ход вашего ума мне интересен, - улыбнулся Ахрам, принимая объёмистую папку.
- Мой ум – помой-йка, - икнул Ритас, - не думайте, я не пьян. Алкоголь, вообще, неправильное слово. Надо говорить: алголь, а я, простите, кажется, уже не ал-моголь!
- Не извиняйтесь, литератор тот же шахтёр, закончил роман – покинул забой, - заразившись путаницей слов, - сегодня же сяду за ваш роман, - пообещал алхимик.
- Сядь, а я лягу, - попытавшись присесть в реверансе, пошатнулся, ухватил себя за борт пиджака, стал оседать нетрезвый литератор, - смотри-ка, Бог в гости пожаловал, - пробормотал, закрывая глаза.
Ахрам попытался найти его пульс…
Уйти вовремя – высшая благодать, говорил отец.
Но кто знает, когда остановиться сердцу время?   
Тем более, сердцу врага.
Вернее, уже не врага, так, запутавшегося, потерявшего себя человека.
«Дай шанс ему, Творец, найти себя…» - сами собой сложились в молитву слова.
- Кто посмел дать мне пинок под зад? - тут же обиженно заёрзал Ритас, разлепляя глаза, - там, в кино, я был главный герой…
- Какое кино? Вы были на том свете!
- На том? Я думал, папарацци шалят: собрался красотке приврать, что люблю, а они, теперь не знаю, кто, обнажили мою мысль, да ещё в сто децибелов: завалить бы тебя на лужайке под дубом! - свёл разноцветные глаза к носу бывший мачо эфира…»

- Люди, в среднем, говорят неправду двести раз в день, в том числе, что любят, - адвокатом со стороны Ритаса выступила леди Логика.
«Мои фантазии тоже разновидность лжи» - вынесла себе приговор Дарья.

- Обвинения сняты, - нахохлился журналист, - даже спасибо за посмертный опыт, но знайте: там про нас точно фильмы снимают, в формате 12D.
- А вы славный, - неожиданно для себя заявила Дарья.
- Меня так ещё никто не называл, - обезоруживающе улыбнулся ей Ритас.
- Между прочим, «алголь» в переводе с арабского: «дьявол», - ревниво заметил Алик.

- Восхваление – лучшая молитва, - напомнила инструкцию из найденного в храме Соломона древнего свитка мисс Индиго.

Похоже, президент Кукиш услышал правополушарную извилину.
- Дорогой коллега, - шурша бровями, обратился он к Ритасу, - вы взяли на себя неблагодарный труд описать негативный вариант развития образа Донора в спектре иных возможностей, которые ищет и пока не находит наш главный автор. Как сочинитель сочинителя я понимаю вас, сам, закончив книгу о Кроносе, полдня стоял под душем…
«Спасибо, мне не стыдно за вас» - улыбнулась ему Дарья.
И симбиоз её заоблачных мечтаний и приземлённых комплексов: президент с журналистом дружелюбно поклонились ей…

- «Страдания Кроноса» - десятая книга моего мужа, - со скромным достоинством взяла Кукиша под руку Сара.
- Жаль, мне не придётся сыграть вашу жену, - будто в зеркале повторила её жест Лиля.
Очутившийся посреди двух женщин Кукиш растерялся.
- Полюбить легко, не разлюбить – достоинство мужчины, - с вызовом посмотрел на него Родион. - Пусть мой полиграф плохой кормилец, не ради сытого желудка я его придумал.
- А ради чего? - обмахнулась прочитанным файлом Лиля.
- Ради счастья!
- Счастье в умении не помнить зла, - выдала испытанный на себе рецепт Сара.
- А зло в невежестве, - поддержал жену Кукиш и замер в возвышенной паузе, которая, вероятно, признала за ним право глаголить истины, отчего, вдохновившись, в сомнамбулическом экстазе принялся он наизусть декламировать предисловие к своей последней книге…

«…Кронос был нетрезв, когда заключил жену в подвал, где в одной из кладовых хранил главное своё богатство – время. Рея решила отомстить за насилие ненавистному мужу. Ключи не понадобились, она взглядом открыла двери хранилища, и… тысячелетия, сбросив оковы, вырвались на свободу: настоящее браталось с прошлым, прошлое с будущим. На улицах появились птицелюди; горгоны со змеями вместо волос, львы с человеческими лицами и прочие изделия доисторической генной инженерии. Сверчки с кулак Геракла повисли на ветках деревьев, освещая округу ярче электрических фонарей. Сдобренные геном дельфина яблоки гнулись к земле, глорианцы срывали их, жадно ели, и кожа их становилась трёхслойной, не знающей холода.
В ресторанах подавали картошку с геном крокодила, отведав которую, можно было забыть о голоде месяцев на девять, а то и на год. На полях колосилась гуманитарная помощь – пшеница с генами скорпиона, пожирающими любую заразу.
Приближалось время второго изгнания из рая, за которым следовала эпоха Слова, Знаний и Совести, иначе говоря: безусловной любви к правде, добру и истине…»

- Часовые нашего мозга служат Кроносу? - удивилась леди Логика.
- А его жены испугались… - прикусила язык мисс Индиго.

Реакция литературно-реального сообщества так же была неоднозначной.
Лиля с Сарой зашлись в восторженных аплодисментах.
Мылевич от избытка чувств забрызгал краской Дуню, которая в знак протеста с фанатичной страстью поцеловала… Кукиша.
Ритас скептически заявил, что история первого грехопадения выдумка жёлтой прессы, а потому второго изгнания из рая не может быть априори.
Изобретатель полиграфа любви к идее генного братания человека с фауной и флорой отнёсся с недоверием.
АЭС, не найдя слов, присела в витиеватом книксене.
Извержение чувств остановил Джин, из окна ресторана объявивший: время пить  эликсир любви, господа, который опьянит вас без ГМО и алкоголя!
- Кажется, я заслужил этот фант, - пантомимой изобразил букву «Ф» президент.
Дамы устроили сражение за право повиснуть у него на руках… 


Часть третья

В молитве мозг меняет измерение…
Передозировка событий опасна для мозга так же, как передозировка алкоголя или наркотиков: реальность раскалывается, будто зеркало на осколки, в которых отражаются отрывки, эпизоды, клочья событий, где каждый лоскут считает себя одеялом…
Дарья решила, она сходит с ума: картинки из прошлого и будущего, реальные и нереальные, мелькали в её голове, как в игрушечном калейдоскопе…
… то Гер Форвард успокоит: голодными не останетесь, у нас куры…дуры, а кто без мозгов, тот овощ.
… то Ирис накличет: вас на Глории как недоразвитых гуманоидов в зоопарке показывать будут.
И ещё, как нарочно, покинули зоны молчания, разговорились чёрные дыры мозга: понесли вздор о том…
… что лететь на Глорию, спасать планету и даже снимать фильм о Доноре глупо!
… что она лишь воображает себя бунтаркой, попирающей «львов и драконов» отживших стандартов!
… что её «я» рождено, слепо следовать общему образу действий, прятаться в толпе, подчиняться привычке, а штампы, шаблоны и трафареты – её надёжные щиты!
 «Господи, помоги!..»

- Даша молится, скоро мозг изменит измерение! - будто при замедленной съёмке тревожится мисс Индиго.
- Индюк воды выпьет, и уже в трансе, - насмешничает леди Логика.

«Не будь левого полушария, мы оторвались бы от земли, а без правого, не  узнали бы неба…»
«Раскололи мозг пополам…»
«Зачем?..»
«Разве нельзя… сообща?»

Телефонный звонок спугнул хорошие и не очень мысли…
- Даша, с вами всё в порядке? Все уже в студии, а Султан… в полёте, - услышала она взволнованный голос Алик.
- Как, в полёте? На меня мысли напали. Сейчас…
- Мукдар ждёт вас…
 
- Я не забыла, - попыталась оправдаться она, - время будто исчезло…
- Агент сказал: акустическая волна получила сигнал, всё случилось в момент, - объяснил ситуацию сын рыси, вздохнул, - я во всём виноват: «Бионика» букварь эфирной жизни, давно мог бы…

…А под землёй, ей показалось, Кронос и вовсе распался на части, каждый миг – вспышка, негатив-позитив, снято!
Никакого течения…
Кадр за кадром! 
*По аквариумному экрану бежит рябь.
*«Если с котом что-то… никогда себе не прощу» - нервничает Джин.
*«Когда космонавтов запускают, связь тоже… не сразу» - пытается  успокоить его  АЭС.
*«Сириус не подведёт» - гипнотически заявляет агент 1441.
*«Надеемся» - щёлкает пальцами Эльдар.
И…
*Похожая на большую виноградную улитку ракушка кружит над лужайкой…
*За ней наблюдает кошка цвета дикого мёда.
*«Мисс Сиси Пи встречает Султана» - коротко комментирует агент.
*«Пока не увижу, что он жив, здоров» - ёрзает на стуле Джин.
*Одна за другой растворяются сферы…
*«Мняум - аум - ум!» - опускаясь в траву, семистопным матом мяукает Султан.
Напряжение в смотровом зале спадает.

Секунды растягиваются, в экран попадают детали…
- Кот, как кот, - разочарованно оглядывает гостя кошка.
- Мадам, - теряет от зеленоглазой красоты самообладание Султан.
- Я мисс, - мурлычет любимица Гер Форварда, - мисс Сиси Пи, можно просто Сиси.
- А я Султан, не кот как кот, а кот инопланетянин, герой восемьсот двенадцатого года, обративший в бегство французов, фанатов чревоугодия, - подражая фельдмаршалу, прищуривает правый глаз перс.
- Не могли бы вы объяснить, что плохого в чревоугодии? - интересуется Сиси.
- От хорошей еды тело млеет, вот что! - выпячивает грудь Султан. - Видели бы вы, как мы гнали их! Раненый, истекающий кровью, я командую: ммяясо! В смысле: грабьте обозы! Мыши приказ выполняют геройски! И… француз без еды, что солдат без ружья! Жаль, награды дома забыл…

- Это мы с ним фильм про Кутузова с Наполеоном смотрели, - не веря в то, что происходит на экране, объяснил фривольное поведение любимца Джин.
- Волшебная сила искусства, - развела руки АЭС.

- А у вас, чем гостей угощают? - сглатывает слюну Султан.
- Мышонком под соусом с хреном, - невинно улыбается мисс Сиси Пи.
- Подкалывает, значит, втрескалась, - прищуривает и левый глаз посланец Земли.
- Любовь покинула Глорию, - многозначительно вздыхает аборигенка.
- А на Земле её, как рыбы в море…
- Я о любви между мужчиной и женщиной, а наши женщины сбежали...
- От меня тоже дамочки сматывали удочки, - чешет лапой за ухом потерявший бдительность Султан, - а вы… при коте?
- Ещё не решила, - загадочно улыбается красавица цвета дикого мёда.
Экран гаснет…
- Что скажете? - довольный произведённым эффектом, совершает круг почёта под потолком агент 1441.

Вопросы посыпались один за другим: всем хотелось удовлетворить любопытство, развеять страхи…
И оранжевый диск, материализовавшись в похожего на доктора Слово старика, не заносясь, рассказал о праязыке для людей и животных, о резонансе атомных пустот, сжимающих вселенское пространство; энергии мысли, пси-топливе желаний, и ещё о многом… неведомом, невероятном.
Под конец заявил: не думайте как люди, и у вас всё получится, старт завтра! - возвратил себе привычный облик и исчез…

- Что значит: не думайте как люди? - спросила вдогонку мисс Индиго.
- Ум надо изменить, вот, что! - шикнула на неё леди Логика, - про метанойю слышала?
- Мета… Ной… что?
- Изменение ума, при котором люди видят невидимое, - объяснила леди.
- А Ной… тут причём? - удивилась мисс.
- Судьба у него такая – спасать…

«Не нервируйте меня» - попросила извилины Дарья.
Её восприятие мира сузилось до одного градуса, одной мысли, одного человека.
Ирис!
«Алик прав, надо поговорить с дочерью…»

- Нервы – приводные ремни в руках бесов, - обиженно проворчала леди Логика.
- Поддашься – издёргают, - согласилась с ней мисс Индиго.


Чувство без определённого места жительства…
Время дробится неспроста.
Это знак.
Одни события уходят в числитель, другие в знаменатель.
До утра объявили личное время для сборов.
Дарье захотелось по косточкам разобрать сложившуюся ситуацию, по полочкам разложить свои мысли; до слова, взгляда вспомнить встречи с Евой, агентом 1441, Гер Форвардом; помечтать о знакомстве с Адроном, узнать у него, чем всё закончится...
«Если Ритас прав, и там о людях действительно снимают фильмы, то небесный Голливуд не допустит плохого конца, - бросила она взгляд на пухлую папку сценария, - не он, не было бы ничего…»

В дверь бурно забарабанили.
- Я с Ирием поругалась, - ворвавшись в комнату, возмущённо выпалила дочь, - он не мой мужчина! Представляешь, говорит: в браке раб зашифрован!
- А ты, что?
- А я: тебе раб, а мне бог солнца Ра!
- А он?
- А он: и Амур ваш, переставь буквы, мура, уголовник с крылышками: стрела в сердце… чувству капут! То ли дело у древних славян: богиня Леля семена сеяла, а люди, если хотели, сами любовь растили…
- Неплохой вариант, - сочувственно обняла дочь Дарья.
- Бабушка говорила: тебе до старости за мной горшки выносить… - уткнулась ей в плечо Ирис.
- Ей хотелось, чтобы ты была самостоятельной…
- А мне хотелось быть счастливой.
- Прости…
- И ты прости  - всхлипнула дочь, - хоть ты с папой и разошлась, я всё равно тебя люблю... даже не знала, что так, очень!
- Родная моя, - погладила её по голове Дарья.

Но редкое между ними проявление чувств нарушил телефонный звонок.
Алик!
Сообщил: соскучился, прибыла Ева, вернее, её портрет; ему нужно поговорить с Ирис, и он скоро будет…
- Можно, я у него спрошу, как он догадался, что любит тебя? - вынырнула из объятий матери Ирис.
- Не уверена, что существуют такие слова…
- Простите, дверь приоткрыта, - нерешительно остановился у порога Алик, - а про любовь мне ребро подсказало, увидел и боль фантомная…
- Синдром Адама, - понимающе кивнула дочь.
- А вот и Ева, - прислонил он к спинке кресла портрет «лицом», - лучшей иконы для Храма Любви быть не может…
- Это же… мама! - удивлённо воскликнула Ирис.
- Любимые женщины все богини, - улыбнулся ей Алик.
- А Ирий говорил: я на Лелю похожа, - мечтательно сообщила она.
- Посадим у Храма деревья, обустроим свой рай, - ободряюще взглянула на дочь Дарья.
- И жаведётся в райшком шаду жмей ишку-шитель, - изобразила злую пророчицу Ирис.
- Начнёт морочить голову вредными советами, - подыграл Алик.
- Вы читали Остера?
- К сожалению, нет.
- Это детский писатель, прививает от идиотских табу, - пояснила Дарья.
- А, правда, Султан уже на Глории, и влюбился? - неожиданно спросила Ирис.
- Правда, и у нас всё будет хорошо, - жестом пригласил удобнее устроиться для разговора Алик. - Глорианцы, как подданные Слова, не должны обмануть, но, на всякий случай, Ирис, знай, в моём завещании хозяйкой оазиса названа ты. Научные лаборатории переданы Эльдару, кстати, он позаботится о твоём театре: освещении, акустике и всём таком…
- Тётушка сказала: свадебное путешествие… вы, что?.. так рисковать…
- Без любви наши планеты превратятся в ад, - с не свойственным ему фатализмом заметил Алик.
- У меня папа Ад, а любвеобильнее его на свете нет!
- Любовь не в имени живёт, - заметила Дарья.
- У неё, как у бомжа, нет определённого места жительства, - нахмурилась Ирис, – ладно, мне с Ирием надо ещё кое-что обсудить, завтра простимся…

- Переночуем в «Великом огне»? - взглядом попросил: не расстраивайся, Алик.
Она согласилась, и случилась волшебная ночь.
Под опекой звёздного плата, на носу пятисотлетней «Дарьи», они сидели, рука в руке, её душа говорила с его душой, и обе не могли наговориться...


Контролируйте свои мысли, они имеют обыкновение сбываться…
Утро было исполнено в технике сумато: всё позади, всё размыто, похоже на сон.
Отсутствие на стартовой площадке, каких либо НЛО, рождало у готовых к полёту людей сомнение: не стали ли они жертвами игр инопланетного разума?
Нет, нет и нет!
Алик предупредил: они с агентом оговаривают последние детали, а в подземном зале с аквариумным экраном за ними наблюдает весь оазис.
Прижав к груди папку с рукописью, Дарья поёжилась: что ждёт её на планете мужчин-разговорников?
Лиля решила не ждать, в порыве метанойи, впилась в губы Родиона любопытно-долгим поцелуем.   
- Ирий сказал: в пустоте египетский бог Тот зашифрован, - пытаясь скрыть смущение, подошёл к Дарье Мукдар, - не хотел бы я сопровождать людей на тот свет…
- Что нас ждёт? Алик говорил, вы телепат, - не повелась она на древний миф.
- Помирить мужчин и женщин трудно, но… не… невозможно, - вглядываясь в появившееся на небе клубящееся облако, ответил названный брат Алика.
Приблизившись, облако распалось на пять сваренных всмятку яиц без скорлупы.
- Это, что? - зачем-то спрятала за спину косметичку Лиля.
- Инопланетные капсулы, должно быть, - молодцевато предположил Родион.
- Капсулы, капсулы, - подал издалека голос мужчина в оранжевом комбинезоне.
- Познакомьтесь, агент 1441, - представил его вовремя подошедший Алик.
- Не будем терять времени. Сейчас каждый из вас получит фероньеру с алмазным глазом, который разблокирует ваши извилины, вы увидите мир в новом свете, всё станет возможным, - взмахнул рукой в стиле аля-Кио агент, - и запомните: капсула для вас, как матка для эмбриона. Багаж - не больше одной вещи.

«Таможенный» контроль занял не больше минуты…
- Свод научных открытий, - продемонстрировал ноутбук Мукдар.
- Я с полиграфом, - взял под козырёк Родион.
- А планшет зачем? - хотел придраться к Алику агент.
- Чертежи храма в честь Евы, - с ударением на «честь Евы», ответил он.
- Рукопись «Донора», - прижала к груди пухлую папку Дарья.
- Женская логика: обниматься с вымыслом, - пожал плечами агент.
- А мне без косметички нельзя, я актриса! - занервничала Лиля.
- Грим рудимент времён матриархата, в Афродиту вас может превратить мысль, - не скрывая любопытства, посмотрел на неё инопланетный циркач.
- Хватит умничать, - повелительно подняла она руку, - где там ваш глаз-алмаз?!

- Ничего не бойтесь, - подошёл к Дарье Алик с двумя металлическими обручами.
«С вами даже умереть не страшно» - хотела ответить она, но онемела, увидев в  центре обода алмаз, очень похожий на тот, что сверкал в её обручальном кольце.
- Внутри кристалла заключена корневая частица эфира, первоэлемента души, - торжественно произнёс агент, - по прибытии на Глорию прошу фероньеры вернуть, иначе потеряете свои «я».
Повинуясь необъяснимому чувству, Дарья повернула кольцо камнем к ладони.
И тут с неба на взлётную площадку аэродрома спикировал серебристый диск со спиралевидной верхушкой, из которой появились похожие на яйца «всмятку» капсулы, по всей видимости, именные: каждая направилась к своему космическому туристу, зависла над ним, склюнула, вернулась в Улиту.
Послышался тихий посвист…

В подземном кинозале повисла тишина.
- Трансляция займёт две-три минуты, - сообщил Эльдар.
- Мы и увидеть ничего не успеем, - почесал чалму Джин.
- Репортажи с орбиты дольше не длятся, - затеребила мандрагоровую трубку в руках АЭС.
- Мама говорила: эфир не знает расстояний, - попыталась унять внутреннюю дрожь Ирис.
- Так они транслируются в эфире? - смешав растерянность с восторгом, спросил Ирий.
- Объясните, что происходит? - обратилась к ловцу эфирных дискет Мила.
- Рад бы, да… - развёл руки Эльдар.
- Мы не дети, чтобы от нас затыкать розетки, - возмутился Ирий.
- Страшно подумать, если они не вернутся... - тревожно уставился в потемневший экран Карл Маркович.
- Кому оазис достанется? - с театральной тоскою по «вишнёвому саду» озвучила логическое продолжение его фразы Мила.

У агента глаза полезли на лоб: пессимизмом можно вырыть себе могилу!..
И тут, будто услышав его, с неземной радостью: Смотрите, они прилетели! – захлопала в ладоши Ирис.
На экране появилась цветная рябь, из частот которой возник амфитеатр с ареной, окружённой креслами из палисандрового дерева с алыми подушками, на которых в ауре молочного тумана восседали крутые желтки.
- Друзья! - появился на сцене Гер Форвард в золотистой тоге с кошкой цвета дикого мёда на руках, торжественно произнёс, - перед нами гостья с планеты Земля, автор романа «Донор», прошу любить и жаловать! А вас, Дарья, прошу вернуть мне глаз этимона.
- Это создание… женщина? - взмыли с подушек, превратились в студенистые колокола с бахромой страстных щупальцев «желтки».
- Женщина, - стягивая с головы обруч, занервничала с детства боявшаяся медуз Дарья.
- Морские животные не милы нашей гостье? - громко спросила у оратора кошка, чем вызвала новую волну трансформаций.
Медузы превратились в павлинов, в стиле шансона распустили хвосты: пава, пава, выбери меня…
Взмахом руки главный оратор попросил их умолкнуть.
Не тут-то было! Подстёгиваемые сексуальным желанием, павлины обернулись кенарями, залились опереточно: Без женщин жить нельзя на свете, нет! В них наше счастье, в них…
- Зря стараетесь, Дарья прибыла к нам со своим мужем, - оборвал нестройную арию Гер Форвард.
- Она любит Алика, - уточнил из-под фалд его тоги Султан.
И!..
Дарья потеряла дар речи: амфитеатр до отказа заполнился Аликами, каждый из которых поедал её глазами: одним с вожделением, другим постно.
- Угождать желаниям подруг высшее искусство, - ссадил с рук кошку оратор.   
- Мурр - амур! - обаял её томным взглядом Султан.
- А где все наши? - огляделась Дарья.
- У каждого своё расписание, а мы встречаем литературную мать спасителя Глории! - возвысил голос главный оратор.
Трибуны тот час взорвались безликой, механической овацией.
«Жертвы изнурительной аскезы потеряли своё лицо» - с удивлением прочитала Дарья на лице Гер Форварда безжалостную мысль, и всё же спросила: где Алик?
- Встречается с украденной девушкой, а вас ожидает свидание с Адроном.
- Сначала, свидание с мужем!
- Как скажете, но… после акклиматизационного сна.
Картинка исчезла.
Аквариумный экран превратился в выгоревшую на солнце тельняшку…

 
Марать под диктовку толпы…
За всем происходящим киногруппа, Эльдар и литературные гости наблюдали в странном оцепенении, веря и не веря глазам.
Первой встряхнулась Ирис, отыскала под потолком агента, прокурорским тоном спросила: зачем они хотят усыпить мою маму?
- И нас, но мы не поддались, - подключилась АЭС.
- Только не говорите, что Глория… планета снов! - предостерёг Ирий.
- Акклиматизация… нужное дело, - сбросил цепи морока Джин.
- Мукдар не прочитал в их мыслях провокаций, - нахмурил брови Эльдар.
- Телепатия давно отбила нам охоту врать, если бы не знал, что у вас проблемы с верой, обиделся бы, - в поисках пятого угла заметался оранжевый диск.
- Это у веры с нами проблемы! - зачем-то заглянула в зев мандрагоровой трубки тётушка.
«Сумасшедший дом, - лениво огляделась Мила, - не на ком глаз остановить, не то, что сердце. Хотя, что оно? Мышца мышцей, и если остановится, - додумать не смогла, со скоростью урагана в мозг влетела другая мысль, - интересно, что делает на Глории мама? Как обычно, влюбляет в себя мужчин?..»
«Женщина, стихия чувств, вода, которая и жажду утолит, и от грязи отмоет, и согреет, и охладит, а моя дочь похожа на снежную бабу, в прошлой жизни, точно, амазонкой была…» - всплыли в памяти обидные материнские слова.
«И пусть там останется, надоела со своими упрёками!» - вынесла приговор её сердечная мышца.
 
- Что вы делаете? Отдайте, сейчас же! - не веря глазам своим, завопила АЭС.
То, что она увидела, не могло присниться даже в самом фантастическом сне.
Превратившись в метрового судака и подмигнув ледяным глазом, агент выхватил из её рук трубку, набил табаком, нырнул в аквариум экрана, высек из воды огонь, закурил, а вместо дыма из зева «кобры» вырвалась стайка рыбьей молоди, принявшаяся судачить на человеческом языке…
- Кто эта злючка?
- Старая или молодая?
- Та, что моложе.
- Тамила, реинкарнация богини Амт…
- Из загробного мира?
- Той, что пожирала сердца?
- А нас она не съест?!
- Ой-ё-ё-ёй!
- Итак, она звалась Тамила, - проглотив мини сплетников, вышел из аквариума, принял вид человека в мундире, сел в кресло нога на ногу, покачал носком сапога из рыбьей кожи бывший судак.
- Тамила моё полное имя, но друзья меня зовут…
- Друзья? - скептически пыхнул трубкой «под Сталина» агент.
- Интересно, а кем в прошлой жизни был я? - неожиданно Ритас вызвал огонь на себя.
- Товарищ хочет знать, - сильным акцентом авансировал ответ «отец народов», - хотя, лучше не знать, - подбросив трубку, с криком «ловите!» вернулся в аквариум агент.
- Что вы себе позволяете? - возмутилась АЭС.
- А вы?! Ни одного позитивного фильма про нас не сняли, хотя кино – лучшее из всех искусств усмирения народов и планет, - словоохотливо ввязался в дискуссию агент, но, спохватившись, взял себя в руки, картаво пригласил, - смот-ггите!
В ту же секунду на мониторе появилось небо с облаками в стиле рококо. Воздух сгустился, дав зрителям возможность, не только видеть и слышать то, что происходит «в кадре», но и читать мысли появившихся персонажей…


Родился, умер, меняй роли, живи, не скучай…
Тысячелетние смоковницы приветливо склоняли дородные ветки, из-под резных листьев с детским любопытством выглядывали покрытые сиреневатой патиной плоды.
Инжир.
Кажется, когда-то она любила его.
И это знакомое сладковато-пряное, базиликовое дыхание…
Дежа-вю!
- Кто здесь? - оглянулась Лиля.
- Не узнаёшь? - раздался многострунный голос.
- Ненавижу играть в прятки! - храбро заявила она.
- Отдай алмаз! - приблизилось дыханье.
- Первую фероньеру подарил мне Франциск, и она была мне к лицу…
- Верни, если хочешь вспомнить, кем ты была до фаворитки короля…
- До… - заинтригованно стянув с головы обруч, посмотрела на камень Лиля.
В ответ он подмигнул, разлетелся на миллиард радужных точек, наполнивших воздух неизъяснимо прекрасными ароматами, которые, играя и шутя, принялись рисовать давно забытый пейзаж…
Она увидела себя нагой, сорвала фиговый лист, хотела прикрыться, но, обмахнувшись им, словно веером, рассмеялась.
- Роль Евы меня не вдохновляет.
- Лилит, - спрыгнул с ветки тысячелетнего дерева горный барс, - узнаёшь меня?
- Снежные кошки охраняют дорогу в Город богов, - кокетливо ответила она.
- Искусственных богов, людей-магов, которых мне удалось создать, после того как ты покинула меня.
- Порок?!
- Без разницы: порок, рок, доля, не в значении: дробь, в смысле: участь, которой не избежать, - преобразился хищник в атлетического вида юношу с накидкой из снежного барса на широких плечах.

«Участь… часть… часть…» - переполошились барабанные перепонки.
Эхо случается не только у слуха.
Перед её глазами вдруг закружился в танце светлый луч Звезды Звёзд, обнял, поднял высоко-высоко. Ничто не стесняло её движений. Да и что могло стеснять? У неё не было тела. Она была частью универсальной энергии, дочерью Творца. 
Рядом праздновал рождение брат. Она знала: его зовут Адам, что значит Огонь.
«Почему, Огонь?» - спросила она.
- Он даёт жизнь, - услышала в ответ.
И будто в подтверждении этих слов, Адам выплеснул луч, из которого появилась на свет неопалимая искра.
- Здравствуй, Ева, - улыбнулся новорожденной Отец.
«Чем я хуже Адама?!» - ревниво подумала она.
И тоже разожгла в себе огонь, но не холодный, как в брате, а… жгущий.
Пожирающий!
Жаждущий!
Его языки лизали её изнутри, и это льстило ей и обижало: никто даже не подумал дать ей воды!
Она забыла, что сама была водой…
А когда жажда стала невыносимой, из неё вырвался протуберанец.
Она нарекла его Пророком, решила: он превзойдёт в знании и Творца, и Адама, и будет любить её за двоих…
 
- Ты дала мне жизнь из зависти, - стал невольным свидетелем её видений Порок, - в результате мой мозг гнездо змей…
- Сам виноват, потерял букву в имени, - с ожившим чувством крушения надежд упрекнула его Лиля.
- Монахини у сатаны букву украли, в смысле, под подрясником сатан носят, и ничего… - попытался оправдаться он.
- Тот сатан – демон эгоизма, тебе ли не знать?
- А по какой причине ты сбежала в люди?
- В отличие от тебя они состоят из воды.
- Не будем ссориться, живоносная, - почтительно склонил голову Порок, - кто не знает: ты даёшь жизнь детям Земли…
- Не я одна, и ты, и земля, и огонь, и Отец…
- Тебе Отец, мне Дед, не так ли, а внуков, говорят, любят сильнее…
- Древо познания  опорочил, генеалогическое покоя не даёт?
- Его ветви… моя индульгенция!
- Как гулял ветер в твоей голове, так и, - вернулась в реальность Лиля. - Историю про Змея-искусителя, зачем придумал?
- Урок послушания хотел преподать, - наигранно виновато опустил глаза Порок.
- Адама выставил трусом, про Еву вообще молчу…
- Художественное творчество имеет право на вольность…
- Из твоей вольности жёлтая пресса выросла, - нахмурилась Лиля.
- Не ругайся, матушка Чёрная Луна, - с тревогой заглянул в её глаза Порок, - ты же моя родина.
- Родина, которой ты изменил…
- Не я один, - сокрушённо вздохнул Порок, - жили бы в раю, творили ангелов…
- Но ты придумал ген себялюбия, и первым людям зачем-то дал наши имена.
- Хотел увековечить. Да и не в именах дело…
- А в чём?
- В выборе учителей: Адам решил, они – страданья, я настаивал – удовольствия.
- А мой лозунг был: всё разрешено, - ностальгически взгрустнула Лиля.
- Ева придумала: люди как оселки будут править друг друга, - усмехнулся Порок.
- Интересно, какая она сейчас?
- Змей так её поправил, не узнаешь…
Экран потух на самом интересном месте.

- У вас, что там, цензура? - дёрнул себя за мочку уха Ритас.
- У нас телепатия, - напомнил агент 1441.
- Кто этот тип, и почему он называет маму Чёрной Луной? - оскорблёно спросила Мила.
- На орбите Луны зафиксированы две фиктивные планеты: Селена – Луна Белая, Лилит – Луна Чёрная, обе борются за место в человеческой душе. А кто такой Порок, - смутился агент, - матушка вернётся, расскажет, - и, в зародыше уничтожая другие вопросы, поинтересовался, -  не устали? Могу показать встречу Мукдара с отцом…
- Не устали, - за всех ответил Эльдар.

На экране появилась капсула, ищущая место посадки между огромных размеров прозрачных, пульсирующих труб.
Нашла. Села…


Мужчина для женщины – храм, женщина для мужчины - церковь … 
Мукдар оказался в центре концентрической окружности, образованной сосудами, по которым толчками передвигалась тёмно-красная жидкость.
«Неужели, кровь?» - ужаснулся он.
- Нефть с любовью не рифмуется, - деловито  перешагнул «трубу» незнакомец, над худосочным телом которого парила кудряво оперённая голова.
«Похож на одуванчик, а сам…» - буравя взглядом шутника, попытался прочитать его мысли Мукдар.
Не получилось: глорианец спрятался за манишкой улыбки.
- Если вы защитник клонированных эмбрионов, успокойтесь, рептилии охотно делятся репродуктивным материалом, - жестом напомнил он о том, что «глаз этимона» следует вернуть.
- Зачем вам столько крови? - протянул незнакомцу обруч Мукдар.
- Прошу уточнить: марсианской крови! Ибо только её признаёт в качестве топлива моя установка, вырабатывающая искусственную энергию любви! Авгур, ваш отец, - возложив фероньеру на свою голову, представился «одуванчик».
- Отец? - отступив на шаг, упал навзничь, беспомощно заколыхался на «артерии» Мукдар, чем вызвал странную агрессию в родителе.
- И это я, законный Донор, спасу от гибели тебя и Глорию, и Землю. А Дарью с её Адроном мы уберём…
- Что, значит, уберём? - с трудом вырвался из плена коварной вены Мукдар.
- Дематериализуем! Или оставим жить, если она согласится написать роман обо мне…
- Тебе нужна литературная слава? - сузил глаза Мукдар.
- Так щурилась твоя мать, когда не верила мне, - сняв обруч, залюбовался игрой алмаза Авгур.
- Расскажи…
- Мы разошлись на почве любви. Неуклюжая фраза, но, разве любовь не духовная почва, без которой оскопляются… даже планеты?
- Я просил… о маме…
- Она была последней женщиной, в смысле, сбежала последняя, скрыв тебя, прихватив доставшийся мне от богов фолиант. На Земле, чтобы справиться с родами, обратилась в рысь, а обратно, увы! Магические знания защищены сложным шифром, в общем, пришлось подбросить тебя в оазис. А «Бионику» жаль. Пойдём, познакомлю тебя с птеродактилем.
- С птеро…
- Дактилем! - ударив сына по плечу, почувствовал тягу к отеческим наставлениям Авгур, - не бойся, со всей фауной легче, чем с одной женщиной справиться, к примеру, сосед мой, архитектор, построил высотку в шестьдесят шесть этажей, а ютится в норе, которую вырыл его друг крот, и счастлив. А мой ящер Дактиль, поэт, с утра до вечера мечет мысли-метафоры. Давеча заявил: мужчина для женщины – храм, женщина для мужчины – церковь, а в чём разница, не объяснил…
- Храм – дом Бога, церковь – вера, - жадно вдохнул насыщенного озоном воздуха Мукдар.
- Мужчина… бог, согласен, но верить женщине! - жестом пригласил его пройти к похожей на шатёр палатке отец.
- В одной книге написано: любовь превращает женщину в богиню.
- Надеюсь, её не Дарья написала, а то, эти романистки… буквы выучат, и давай, с кухонным кругозором о космосе философствовать…
- Познакомишься с ней, поймёшь: она замечательная, - попытался притушить отцовскую обиду на весь женский род Мукдар.
- Влюбился в неё?!
- Она женщина Алика, моего земного брата.
- Ну, и что, мы и его обнулим! - снова водрузил фероньеру на голову Авгур.
- Отец Алика был мне отцом, на руках моих умирал, - укоризненно посмотрел на него Мукдар.
- А его родной сын в этот судьбоносный момент, где был?
- Гостиницу для своей русалки строил…
- Несправедливо: ему и русалка, и Дарья!
- Она… русалка и есть...
- Женщинам лишь бы напутать! - возмутился Авгур, - расскажи, лучше, о земном  отце.
- Он был еретиком, - с ностальгической нежностью произнёс Мукдар, - учёным, превращающим фантазии в науку. В тот вечер мы сидели у фонтана, он сказал: я потратил жизнь, чтобы создать технопарк, а должен был построить оазис любви, замолчал, и…

Экран потух.

- Только попробуйте обнулить Алика с мамой! - угрожающе воскликнула Ирис.
- Вы гарантировали нашей делегации безопасность, - строго напомнил Эльдар.
- Устами мы тоже мёд пьём, а кто обидит, шкуру сдерём! - воинственно потрясла трубкой АЭС.
- А я за богиню Амт воздам…т, - не удержала на языке, сорвавшуюся для рифмы букву «т», Мила.
- Кто со своим монастырём в чужой Содом!.. - ответно возбудился агент.
- Со своим уставом в чужой монастырь, - поправил его Ирий.
- Не придирайтесь к словам, - боясь сбиться с мысли, наморщил Карл Маркович лоб, - покажите лучше, что с нашим спонсором…
- Без вопросов, - кивнул инопланетный агент, - и договоримся на будущее: есть просьбы, обращайтесь, а в остальном: вы зрители, я… кинотранслятор.
- Киномеханик, - уточнил Джин.

В тот же миг в аквариумном экране заплескалось мятежное море…


То ли пыл поутих, то ли мечты потускнели…
Алику казалось: волны играли им словно щепкой, то подкидывали к небу, то бросали на дно, но он не сдавался, хрипя от соли и жажды, пытался петь: любовь, похожая на сон, счастливым сделала мой дом…
И вдруг, прорезав девятый вал, перед ним оказался дельфин, шлёпнув ластом, спросил: вы знакомы с моей женой?
«Помогите Даше, моей…» - уходя под воду, мысленно попросил Алик.
- Автор «Донора» ваша жена? Так сразу бы и сказали, - поднырнул, подставил спину, пропустил через кожу электрический ток: согреть полумёртвого гостя, говорящий дельфин, - держитесь крепче за плавник! - быстроходной лодкой направился к берегу. - Пусть она меня извинит, сначала я посмеялся над её президентом Кукишем, его указом рожать детей под звон колоколов, но, когда сам готовился стать отцом, подумал: может быть, малыши будут лучшего мнения о нашем мире, если…- плавно перелетел волну. - Короче говоря, моя жена рожала под ноктюрн Шопена, в результате чего душа нашего Ванечки обогатилась гармонией и любовью. Родовспоможение вот чем займёмся мы с Любой, когда женщины вернутся на Глорию…
На шёлковом, будто шампунем вымытом песке, плавно скатил инопланетного пассажира со спины, оттащил в сосновую тень и, воспользовавшись его забытьём, ещё долго не сводил с него глаз.
Для чего?
Ответ не заставил себя ждать.
Фыркнув во все воздушные пазухи, дельфин превратился в веретено сахарной ваты, закружился против часовой стрелки, материализовался двойником земного гостя, в миг очутился на веранде собственного дома, где жена учила полугодовалого сынишку подниматься с четверенек, стоять на ножках.
Сценка была такой забавной, что он забыл о ревнивом плане.
Наконец, жена, почувствовав его, оглянулась, испуганно воскликнула: «Кто вы, я вас не знаю…»
- Я принял облик земного гостя, хочешь с ним познакомиться? - втайне воздал хвалу своей подозрительности «дельфин».
- Ещё кого-то украли? - насторожилась жена.
- Почему, сразу, украли? Он сам прилетел. Не один. С женой, Дашей.
- Познакомь меня с ними.
- Жена на приёме у Гер Форварда, а муж на берегу, приводнился, не рассчитал сил, еле спас его, - пряча улыбку, вернул себе привычный образ муж.
- Спасибо, чудище моё морское, - вздохнув, подхватила сына похищенная почти два года назад земная девушка Люба.
- Ребёнок останется со мной, - категорично пересадил малыша на свои руки муж, - оградим его от земных вирусов, а ты иди по берегу, гость под сосной…

«Если кто-то прилетел, и мама сможет!» - придала скорости оптимистическая мысль.
Любе казалось, она не шла, летела к сосновой роще, выросшей по её хотению: в медовый  месяц брака муж считал один из нюансов её ностальгии, и воплотил.
С каким азартом исполнял он каждое её желание!
А теперь… то ли его пыл поутих, то ли её мечты потускнели…
Нелёгкая ноша – быть единственной женщиной на планете мужчин!

Тихий стон заставил сбросить скорость.
Она огляделась. Под сосной, похожей на ту, что росла в родном детском дворе, дралась шишками, спасала белок от хулиганов, лежал мужчина. Подошла.
- Кто вы? - с трудом открыл глаза землянин.
- Господи, вы настоящий? - обрадовалась отсутствию языкового барьера Люба, - что я могу сделать для вас?
- Найти мою жену.
- Сейчас, попробую, - закрыла она глаза, - не беспокойтесь, Даша жива, беседует с главным оратором.
- Я не называл её имени…
- Всё написано в воздухе: вы Алик, я  Люба.
- Та самая? Земная? - приподнялся на локтях Алик, - ваша мама рассказала на студии…
- Я так скучаю…
- Вы сможете увидеть её, Гер Форвард обещал телемост.
- Можно, я вас поцелую, - не дожидаясь разрешения, приникла к губам земного гостя Люба, смутилась, - ваша жена беременна?
- Не знаю, был бы рад, Даша не говорила…
- Простите, я так неграмотно жила на Земле, не могу отличить художественное преувеличение от правды, не обижайтесь, если ошиблась, муж точно бы определил…

- Мы родили себе настоящего сына, Ванечку, а Гер Форвард усыновил Адрона, литературное чадо вашей жены, - неожиданно выткался из воздуха мужчина с ребёнком на руках.
- Это мой муж Ник, дельфин-спасатель и чародей в одном лице, - представила его Люба. - Однажды я затосковала по зиме, он вызвал снежную тучу, на острове намело сугробов, и мы долго играли в снежки…
- Любящий мужчина обязан быть волшебником, - поднял над головой, закружил сына Ник.
- На Глории живут без дублей, здесь важно зачать ребёнка в любви, - пояснила бывшая землячка.
- Леонардо да Винчи прав: от похоти рождаются бездарные дети, - замедлил кружение дельфин-спасатель, - а где ваш обруч с глазом этимона?
- Не знаю, возможно, утонул, - преодолевая боль, встал на ноги Алик, попросил, - помогите мне встретиться с Дашей.
- Придётся нырять, - пересадив Ванечку на руки жены, кивнул земному гостю Ник.
- Обязательно встретитесь, - пообещала Люба.
Картинка пропала.

Комната наполнилась запахом подмороженного винограда.
- Дельфины живут счастливее и умнее людей, - поправил тюрбан на голове Джин.
- Без комментариев, - напомнил о договоре агент, и словно переключил канал.
Морской берег на экране сменился тропическим раем…


Слова как лепестки у цветка…
- Яша, Яна, родные мои, обедать пора, - поднялся по стремянке к кормушке, высыпал перед парочкой попугаев весомую горсть чищеных орехов с семечками старик в ситцевой рубахе, напоминающей русскую косоворотку с боковой прорехой на груди.
Гламурно раскрашенные, похожие на какаду в миниатюре, Яша с Яной тут же принялись угощать друг друга, но скоро прекратили трапезу, переглянулись, насторожили хохолки. На фиалковую полянку меж соседних деревьев опустилось нечто странное, похожее на матрёшку из мыльных пузырей, лопающихся от большего к меньшему, пока из последней радужной рубашки не показалось человекообразное создание.
- Твою мать! - почувствовав себя голым вне капсулы, не сдержал эмоций Родион.
- Обруч снимите, потом на языке Хама изъясняйтесь, - ухватился за перекладину лестницы старик.
- Какого… ещё… Хама? - снял с головы тугой обод изобретатель полиграфа.
- Того, кто высмеял отца, надругался над матерью, - распушив на груди жабо из перламутровых перьев, человеческим голосом пояснил попугай.
- Мат на языке смертника - атомная бомба, - панически взмахнула крыльями его подруга.
- У вас, что, попугаи на нашем языке разговаривают? - удивился Родион.
- Язык, в котором каждое слово колос, принадлежит всем, - спрыгнул с лестницы старик.
- Молоти зерно, пеки хлеб, - пояснил птичий клеврет.
- Хлеб для счастливой души, которой Бог подарит волшебное Слово, - с видом по секрету подняла рейтинг информации его подруга.
- Волшебное слово? Кто его не знает? - удивился Родион.
- Ты говорил с Творцом? - взволнованно одёрнул косоворотку старик.
- На Земле каждый ребёнок знает…
- Тогда и нам скажи, - в один голос попросили попугаи.
- Это слово «пожалуйста».
- Не хочешь, не говори, - отвернулась Яна.
- Пожалуйста, слово вежливое, а не волшебное, - с укоризной произнёс Ян.
- Монах Тихон, - поклонился пришельцу старик.
- Монах? - растерянно переспросил Родион.
- Глория планета светская. Вы ждёте конца света, мы знаем: игра электронов с фотонами вечна, душа бессмертна…
- У нас монахи отрекаются от светских сует.
- А  мы не суетимся, живём в гармонии с природой…
- Так вы язычники! - почувствовал себя увереннее Родион.
- Язычники? - прислушиваясь к слову, повторил монах, уточнил, - я бы сказал: полиглоты. Наши женщины любили поболтать с цветами, звёздами, мужчины предпочли  тет-а-тет меж собой, хорошо, Ян с Яной ещё слышат друг друга, поэтому я и приписал себя к ним… монахом.
- Мы слышим, потому что любим, - снова в один голос отозвались попугаи.   
- А я поверил в любовь, когда мой полиграф подтвердил: она есть!
- Раньше… не верили? - удивился Тихон.
- Характер такой: пока на язык не попробую, руками не пощупаю, глазами не удостоверюсь… - боясь сойти с места, чтобы не наступить на любопытные мордашки фиалок, на полуслове решил прекратить свои муки Родион, представился, - Говорун.
- Из «Алисы и трёх капитанов»? - восхищённо уставилась на него Яна.
- Всем попугаям попугай? - ревниво скосил глаз на гостя Ян.
- Повесть повестью, жизнь жизнью, - с лёгким укором посмотрел на начитанных птиц монах, - перед вами человек, предок которого любить поговорить, а нашему гостю больше подошла бы фамилия Молчун.
- Слова похожи на цветы, произнесёшь, будто лепесток оборвёшь, всю красоту испортишь, - не удержав  равновесия, выронил из рук обруч Родион.
- Слёзы Адама боитесь растоптать? - подхватил глаз-алмаз Тихон.
- Какие… слёзы? - машинально поджал готовую нанести варварский шаг ногу Говорун.
- Когда Адам узнал о том, что Господь простил ему грехи, от счастья разрыдался, слёзы падали, превращались в фиалки, - объяснил монах.
- А попросить любовь у Бога можно? - спонтанно поинтересовался Родион.
- Глупо просить то, что дано от рождения, - вздыбил жабо на груди Ян.
- Хорошо, у нас ТВ нет, а то эти ваши Домы-СоДомы, - взмахнула крыльями Яна, - и нам бы любовь подменили…
- Как, ТВ нет?! - растерялся Родион.
- Не в экране счастье, - снисходительно заметил Ян.
- А в чём?
- Ответ в слове зарыт, - подсказал монах.
- Счастье быть частью друг друга, - исполнила роль отличницы Яна.
- Счастье это как торт на блюде, одному не справиться с ним, - подражая земному композитору-песеннику, подпел избраннице Ян.
- В одном старом добром фильме говорили: счастье, это когда тебя понимают, - ностальгически взгрустнул Родион.
- Правильный ответ: когда ты понимаешь! - категорически замотал головой Ян.
- Не ищет вчуже утешенья душа, богатая собой, - вдохновенно поддержала его Яна.
- Откуда вы всё это знаете? - поинтересовался Родион.
- Попугаями не рождаются, попугаями становятся, - туманно ответил Ян.
- Ещё недавно мы были людьми, - пояснила Яна.
- Но… попугайничали, думали: как все, так и мы…
- Любовь в борделях искали…
- А когда попали в измерение Чёрного Солнца…
- Из всех предложенных вариантов избрали судьбу влюблённых попугаев…
- Это выше моего понимания, - признался Родион.
- Как абонент вселенского информационного поля, каждый вправе поменять свою частоту, - напустил ещё больше туману монах Тихон.
   
Демонстрация прибытия изобретателя полиграфа любви на Глорию оборвалась.
Аквариум экрана превратился в царство  неведомых мини-существ…
- Вы видите животворящий первоэлемент – эфир, с помощью энергии любви он способен материализовать любую вашу мечту, - раздалось с потолка. 
- Хочу увидеть маму! - в мгновение ока заявила Ирис.
- Перлюстрация чужих снов у нас запрещена, но ради такой красивой девушки, грех не нарушить закон, - прошёлся радужным лучом по экрану агент 1441.


Счастливый первенец творенья узнал сомненья…
Дарье показалось: не просто сон, разбойник-мор напал на неё, сковал страхом мозг, сердце, глаза. Она с трудом добрела до шатра, сооружённого из тонкой серебристой ткани взмахом ораторской руки. Рухнула на ложе под льняным балдахином, провалилась в пустоту: не в бесплодный вакуум, именно в пустоту, беременную неясными миражами, таинственными предчувствиями, роковыми поворотами сюжета бытия…
Что-то подобное с ней уже было.
«Тело зверь, тело зверь» - беспомощно твердила она, пытаясь заглушить дробь тамбуринов, призывающих к любовному танцу.
Безуспешно.
Чьи-то жаркие объятия преодолели земное притяжение, она узнала иные чувства,  вибрации, энергии, а утром, вспомнив средневековый миф о мужских демонах-инкубах, домогающихся женской любви, не испугалась, перечитала  «Демона», сочувствуя…
Теперь от фантомной неудовлетворённости изнемогала её душа.
И снова на помощь пришла любовь.
На горизонте неизвестный художник начертил углем силуэт мужчины...
«Алик!» - забилось сердце.
- Я тот, кого никто не любит, - тяжёлой походкой стал приближаться контур, - не враг небес, не зло природы, не бич рабов моих земных, - и, как-то быстро очутившись рядом, обрёл плоть человека, представился, - царь знаний и свободы Порок.
- Порок?! - растерянно повторила она.
- Не угодно Порок, зовите Франкенштейн Первый, - усмехнулся он.
- Боитесь тех, кого создали?
- Что вы об этом знаете?!
- Я тоже… автор, - похолодела от собственной наглости Дарья.
- Автор недописанных персонажей, - уточнил Порок.
- Я допишу!
- С вашим-то мозгом…
- Сами отняли девяносто процентов…
- Не отнял! Отправил в закрома, - многозначительно потёр виски Порок. - Отец спросил меня: зачем? Я ответил: меньше знают, крепче спят.
- А Он? - посмотрела за горизонт она.
- Согласился, ведь сон – вторая жизнь.
- Смеётесь надо мной?
- Яд знаний может отравить!
- Горькая правда лучше, чем…
- Закончите эту банальную фразу, когда узнаете о кляпе проклятия, - продолжая потирать виски, прикрыл глаза Порок, - Ирис, ибис, из-за одной буквы судьба насмарку. Уйду на пенсию, трактат о поражающей силе букв напишу.
- Не отвлекайтесь, - бесстрашно повелела Дарья.
И он, набрав в лёгкие воздуха, нырнул в глубину времён...
- Давным-давно, до того ещё, как Адам-2 спустился на Землю образумить народ, да его мало кто послушал, вы были восточной принцессой, и на вашу беду вас полюбил служка жреца, ловец ибисов, вы даже не знали об этом, а юноша, однажды выследив вас, напал, но был схвачен. Жрец заменил ему смертную казнь ослеплением. В его несчастье вы обвинили себя, пришли просить прощения, а он…
- Сказал: как я не вижу, так пусть ослепнет, никогда не узнает любви твоё сердце, - вспыхнуло в памяти Дарьи проклятье слепого влюблённого.
- И когда вас, чернавку, обвинили в колдовстве, вязанка хвороста в огонь – его рук дело…
- Мне приснилось однажды, будто меня, ещё не рождённую, сожгли на костре…
- Расклад ясен: жрецом и инквизитором был Ритас, служкой и искусителем – Адрон, - оставил лоб в покое и открыл глаза Порок.
- Но я их выдумала…
- Чтобы развязать кармический узел…
- Что же мне теперь делать? - растерялась она.
- Сжечь рукопись! - снова превратился в угольный набросок Порок и, оставляя дымный шлейф, умчался за горизонт…

Тётушка всплеснула руками, трубка из мандрагоры закурилась сама собой.
- Экранизировать чужие сны! - в инновационном восторге восстал из кресла Кукиш.
- Всё враки, не был я… - нащупав ставшую ещё роднее мочку уха, приосанился Ритас, - ни инквизитором, ни жрецом!
- Ну, и связь у вас: сеанс – минута! - укорил Ирий.
- Дорого, должно быть… - предположил Карл Маркович.
- Для нас деньги ничто! - вспыхнул агент.
- А пытать сном, - пальнула в него гневом Ирис, - в порядке вещей?
- Выясним позже, - примирительно поднял руки Эльдар.
На экране появился остров Авгура.


Главное, волну поймать…
В нескольких шагах от питомника их накрыла густая тень.
Мукдар поднял глаза и онемел: по небу на широких лапах кралась хищная кошка.
Туча-рысь!
- И всё же, почему мама покинула Глорию? - подставив лицо ласковому порыву ветра, спросил он.
- Когда мы с ней встретились, я решил: она моя до скончания века, - опустил голову отец, - а недавно узнал: женщина принадлежит себе, Творцу и больше никому…
- Завтра прямой эфир, позови её, - заметив, как дёрнулись кисточки на ушах тучи-рыси, почти приказал Мукдар.
- Позвал бы, да Земля испугалась, на телемост согласился всего один канал, и то в записи, - распахнул Авгур дверь в золотой шатёр с овальными окнами, - ну-ка, друг Дактиль, покажи моему наследнику свой дворец!
«Узник не друг, тюрьма не дворец!» - вызывающе щёлкнул клювом сидящий на ветке сикомора неизвестного рода-племени птичий тип.
- Эта… он? - потерял дар речи Мукдар.
«Хотел сказать: слеза бахчисарайского фонтана?» - вынырнув из-под завесы крупного листа, обнажил мелкие зубы доисторический ящер.

«Пришелец из несусветного прошлого в курсе моего разочарования?» - удивился сын рыси. В памяти всплыла поездка в Крым: они с Аликом искали следы капища богини Девы, заодно посетили Бахчисарайский дворец, где он ожидал увидеть величественный фонтан с пляшущими, словно гурии, струями, а увидел переливающиеся из чаши в чашу слезы.
- Дактиль и мою память читает как книгу, - горделиво сообщил Авгур, - кстати, о книге…
«Заведёт речь о «Бионике», признаюсь: копия со мной» - подумал Мукдар.
Но отец проявил интерес к «Донору», вернее, его автору.
- Порок демонизировал земных женщин, возможно, ты боялся Даши, а она наша, что подтверждает её роман. Так что ты имеешь на неё больше прав!
- Каких прав? Она меня не любит!
«Меня не любишь, но люблю я, так бойся же любви моей!» - коварным баритоном нарушил тишину искусственного рая Дактиль.
- Кыш! - шикнул на него Авгур: больше всего на свете он не хотел, чтобы его сын пасовал перед женщиной.
«Пасовать нельзя, а звать пассией можно?» - телепатически поинтересовался птеродактиль.
«Будешь умничать, прогоню!» - метнул в языкатого ящера дротик-взгляд Авгур.

- Давай, лучше о скоростях поговорим, - сочувствуя отцу, предложил Мукдар.
- О способах передвижения, - ограничил тему Авгур.
«Главное, волну поймать, - вспомнив апокалипсическую эвакуацию с Марса, нырнул под атласный лист Дактиль, грустно подумал, - когда-то из сикомора гробы для мумий делали, теперь я… ни живой, ни мёртвый…»
- У вас воздух, как у нас после грозы, даже чище, - отступив от порога золотого дворца птеродактиля, посмотрел в небо Мукдар.
Показалось: туча-рысь присела на задние лапы, послушать, о чём будут говорить сын с отцом.
«Обещаю разведать шифры и вернуть тебе человеческий облик, мама» - молнией сверкнула мысль.
- Волновая трансляция самый простой способ, - начал, было, Авгур, но, невольно прочитав мысли сына и уставившись на сидящую в небе рысь, бессвязно пробормотал, - эфир всё может, а Землю мы уговорим…

Изображение скрылось за завесой проливного дождя.


Осторожнее со словами и буквами…
Агенту 1441 показалось: он очутился в весенней берлоге, где у людей, лишённых права обмениваться мнениями, замедлился обмен веществ, они впали в анабиоз, и первые половозрелые лучи робкими ласками пробуждают их к жизни.
- Мы видели один сон на всех? - удивлённо оглядела собравшихся тётушка.
- Нас подвергли магическому облучению? - потягиваясь, выдвинул версию Наум.
- Вот так… прилетят, усыпят, обнулят, - сдавил виски Джин.
- Превратят в дефекатор, - погладил живот Ирий.
- Марс тоже хорош, в зеркале как «срам» читается, - с трудом разлепил веки президент Кукиш.
- Из-за него наш сын был зачат насильно, - всхлипнула Сара.
- Господа, мы не на ток-шоу, - поморщился Карл Маркович.
- Партия без экрана бессильна, - озарёно пробормотала Дуня. 
- Мы должны восстать! - улиткой выползла из оцепенения Ирис.
- Восстаний падших в аду было… не счесть, - наконец-то, подал с потолка голос агент. - Завтра на земном небе будет княжить Чёрное солнце, не испугаетесь, узнаете о себе много интересного…
- Кто тут боится? - взъерошился Ирий.
- Подушка безопасности вам больше не нужна, теперь бодрствуйте, обсуждайте, молитесь. До завтра! - не обратив внимания на вызов юноши, рассыпался на искры посланец Глории.

Все взоры обратились к Эльдару, который, казалось, ещё не выкарабкался из состояния амёбы.
- Главное, телемост состоится, - будто чревовещатель, изрёк он, не открывая рта.
- А теперь… на свет! - сбросила остатки сна Мила.
- На тот? - насмешливо уточнил Мылевич.
- Тот свет блеф, господа, розыгрыш, а смерть липа, утка, - дёрнул мочку правого уха Ритас, - исходя из чего, предлагаю начать съёмки моего варианта «Донора», в котором жена алхимика будет жива!
- Глупо убивать любовь в начале романа, - поддержала его Мила.
- Мама лучше знает, когда кого убивать! - возразила Ирис.
- Будь осторожнее со словами и буквами, - призвала внучку АЭС.
- Эйнштейн говорил: есть только два способа прожить жизнь: первый, будто чудес не существует, второй, будто кругом одни чудеса, - решительно поднялся Эльдар.
- Чтобы это понять, надо выпить… - последовал его примеру Мылевич.
- Тебе бы только… - зловредной женой возопила Дуня, но, осознав, что трезвый ум в таких делах обычно тормозит, взяла инициативу в руки, - за мной, господа!
Ирис протянула руку Ирию.
Мила ухватилась за Ритаса.
Кукиш подставил локоть Саре.
Джин галантно пропустил вперёд АЭС.
- Эфииир, - будто уснув под наркозом, прилип к экрану Мылевич.
- Предлагаю всем разойтись, обдумать увиденное, - потряс его за плечо Эльдар, - а вечером… соберёмся, поговорим.
С предложением согласились.
Но остаться наедине со своими мыслями рискнул только ловец эфирных дискет, и не потому, что был самым подготовленным к восприятию невероятной информации, его зацепил рассказ Мукдара о смерти бывшего хозяина оазиса. Отец Алика был и ему отцом. Не в общепринятом смысле. Отцом, наставником, побудителем, искусителем… в науке.
«Кто сказал: этого не может быть? А, вдруг, может? - замысловато спрашивал он, или без шуток требовал: переключи мозг на другую волну!»
И вдруг предсмертное раскаяние: оазис любви он, технарь по призванию, должен был строить.
Что увидел, переступив границу миров?
Если верить попугаям, судьбе тех, кто ищет любовь в борделях, не позавидуешь.
И неужели, чтобы дать Мукдару шанс встретиться на Глории с отцом и узнать у него код «Бионики», вселенная заставила Дарью сочинить нереальный мир «Донора» и влюбиться в Алика, решившего спонсировать фильм?
Вопросов много, а спросить не у кого…

Поднявшись на поверхность, Эльдар увидел: народ не спешит расходиться. Так бывает после хорошего спектакля или фильма, когда зрителей магнитом притягивает друг к другу новая идея или сильное чувство, и они превращаются в тесно сплочённый рой.
- Покажи такое, скажут: графика, - в замешательстве произнёс Карл Маркович.
- Интересно, откуда возьмётся Чёрное солнце? - с пристрастием оглядел небосвод Ирий.
- Повернётся к нам обратной стороной, - предположила Ирис.
- У Солнца чёрный зад? - насмешливо спросила Мила.
- Я напишу его! - очертил в воздухе круг Мылевич.
- Агент был пьян, в его глазах, - не прочь принять на грудь чего-нибудь покрепче, задумался над продолжением фразы Ритас.
- Двоилось! - подсказал президент.
- Запьёшь, если даже телевидения нет, - сунула трубку в рот АЭС.
- У нас зрение телевизионное: надел линзы, хоть все каналы мира смотри, засоряй мозги, - услышав обвинение в свой адрес, вернулся, сбросил пригоршню глазных яблок в оправе агент 1441.
Первым поймал инопланетные очки Эльдар.
- Линзы моя страсть, - растянув майку, собрал остальной урожай Наум.
- Так нечестно! - вспылил Ирий.
- Художнику необходим потусторонний взгляд, - поддержал его Мылевич.
- Если не хотите ослепнуть, - направился на платформу лифта Эльдар.
- Дайте изучить устройство всевидящих линз, - договорил за него оператор.
- Я первая в очереди на инопланетное око! - изобразив монокль в правом глазу, решительно двинулась за ними Дуня…


Некуда идти, нечего желать…
Султан слышал: чтобы кошка чувствовала себя счастливой, её надо гладить не  меньше десяти минут в день, говорить комплименты, но, во-первых, наукой доказано, в запасе у мужчин ласковых слов в три раза меньше, чем у женщин, во-вторых, мисс Сиси не похожа на других кошек, следовательно, требует к себе эксклюзивного отношения. Вот и сейчас: ушки на макушке, смотрит в одну точку, будто мышь по телевизору хочет поймать. А зачем, если жизнь волшебнее сказок тысячи и одной ночи. Загрузи мыслью мозг, дождись вердикта: нанесёт или не нанесёт твоё намерение окружающим вред, и получай желаемое!
Ни риска, ни адреналина.
- Дарья в опасности, - неожиданно оторвалась от невидимого телевизора Сиси.
- Она мне главную роль обещала, - превратил усы в пики Султан.
- Вас не учили: в корысти - кость, которая застрянет в горле!
- Кто вам сказал?
- Гер Форвард, который, кажется, сам подавился и очень страдает…
- Мы и ему поможем, - древком боевого стяга поднял хвост перс.
- У тебя храброе сердце, - улыбнулась Сиси.
«Ты лучше всех, кого я знал до сих пор», хотел мяукнуть Султан, но, прикусив из чувства самосохранения язык, смиренно потрусил за властительницей своих дум.

Гер Форвард пил золотой кофе в мысленно выстроенном дворце Кофетенбурга – столицы любовных сновидений. Неподалеку протекал Апельсиновый ручей, нежными ароматами благоухала чудесная рощица, в Миндальном озере плавали запряжённые в жемчужную раковину дельфины.
Всё это архитектурно-кондитерское  великолепие он сочинил в угоду приёмному сыну, и что?
Был поруган, унижен, уличён в плагиате.
«Адрон не то, что я думал о нём, не моё второе я, и никогда им не станет, потому что ему Слово не бог, Грамматика не мать…»
Рождённый у подножия горы не поймёт того, кто явился на свет… совершенным.
Ева, Ева! Хотела как лучше, а получилось… чистое искусство.
Некуда идти, нечего желать…
На аукционе все триста шестьдесят восхитительных чувств за одну гибельную страсть не продашь…
«Захочешь, не измажешься: девяносто процентов мозга бдят, в грех не пущают, - смачно ввинтил в исповедь просторечное слово Гер Форвард, - Порок прав! Живущим на Земле, и десяти извилин… много!»

- Что это с ним? - удивился раскольничьим мыслям оратора Султан
- Извилины чистит, - сочувственно отозвалась Сиси.
«Несмышленый мальчишка знает о жизни больше меня. А я глупец! Да что там, глупец? Патологоанатом! Расчленяю слова, словно трупы, копаюсь в буквах, ищу тайный смысл. Гордыня моё вдохновение. Мозг серпентарий…» - решительно перевернул чашку с гущей на блюдечко главный оратор.
- Мрррак! - сел на задние лапы Султан.
- Помолчи, сын Земли искушений, - огрызнулся Гер Форвард.
- Без соблазна нельзя: пчёлы в спячку, медведи на боковую! Мёд или жизнь? - блеснув красноречием, покосился на «медовую» спутницу перс.
- Без Слова жизни нет! - поучительно изрёк оратор, - но только счастливой душе откроется оно в своём вечном значении! А я несчастлив! Еве не до меня, Бог забыл об Адроне, - отняв чашку от блюдца, принялся рассматривать кофейные иероглифы он, - так что, идите, утешьте его…
- По молодости я думал: раз мыши меня боятся, значит, я бог, - приглашая посмеяться над собой, дурашливо выставил грудь потомок  древней цивилизации.
- Пойдём уж, бог! - кокетливо взмахнула хвостом Сиси.
«Встречусь с Создателем, скажу спасибо за то, что не сотворил меня человеком» - охотно потрусил за ней Султан.

«Кот с кошкой, и те влюблены, - с нескрываемой завистью проводил их взглядом Гер Форвард и, вспомнив стадион виртуальных супругов Дарьи, вынес горький вердикт, - похоже, мои скопцы на живое чувство уже не способны…»
И чем не угодила вселенной искусственная энергия любви, получаемая Авгуром из крови марсианских птеродактилей?
Кажется, по всем параметрам…
Так нет!
Стагнация чувств уничтожает фауну и флору!
Как будто слоны с баобабами рождаются от любви?
Ева, и та с помощью черенкования появилась на свет.
Похоже, достанется ей: планета действительно обезлюдела.
Но что ждёт Глорию, когда вернутся женщины?..
По позвоночнику оратора пробежал холодок.
От тревожных мыслей отключила кофейная гуща.
«Что там за помост: лобное место или трибуна?» - поднёс он чашку к глазам.
Решил: трибуна.
Знак!
Завтра форум, а речь не готова. На него не похоже…


Главное оружие мужчины – интеллект…
Адрон лежал на диване, страдал: его бросили на съедение зловредному типу, который обращается с ним, будто он не будущий мессия, а немая рыбёшка в аквариуме.
«Недельку поживёшь у главного оратора планеты, научишься на равных с Богом говорить» - передразнил он мать.
Но ас ораторского искусства почему-то начал с математики.
«Жили-были у Творца два сына-близнеца, Плюс и Минус, росли на радость предку сообразительными. Но как-то в понедельник Минус задумался: почему у брата две палочки, а у него одна; обиделся, заболел чужим превосходством…»
- Какое превосходство? Плюс без минуса - ноль! - перебил он наставника.
Тот обиделся: сам ты ноль!
«Учитель называется…»
«Дочка алхимика умнее, хоть она и смешная...»
Сердце заныло: Ирис!
Когда он сочиняет волшебные истории, она рядом: удивляется, плачет, смеётся…
Не наяву, конечно.
А когда её нет, его голова превращается в пещеру мертвецов, которые оживают и требуют вернуть им кровь…
 
От страха Адрон скатился с дивана, подошёл к окну, увидел ручей из «Фанты», леденцовый луг, засахаренные фиалки; решил: не хватает доброй, любящей девочки…
Не Мари из «Щелкунчика»…
Ирис!
Но она в оазисе.
«Значит, спать! Спать! Спать! - насильно вернул он себя на диван, смежил веки, - и неделю не просыпаться, пока не вернутся родители, а потом с ними в гости…»
 
- Дитя раздора спит, - прыгнула на диван, свернулась в ногах Адрона, прикрылась хвостом Сиси.
«Самое время сексом заняться» - устроился рядом Султан.
«Секс без пр-р-ричины, пр-р-ризнак дур-р-рачины» - разочарованно муркнула  избранница его души.
«Главное оружие мужчины интеллект, - вспомнил наставление Джина соседу Ашоту, потерпевшему фиаско от белокурой пассии, перс, - а у меня этого IQ!..»
И, закатив глаза, начал рассказ…
- Жила-была во Франции маркиза Помпадур.
- Помпа – в смысле «насос» или «пышность»? - поинтересовалась Сиси.
- Пышность, конечно, хотя, на мой взгляд, ты пышнее, но король Людовик был без ума от неё…
- А она?
- Она любила умных мужчин, вообще, любила жизнь, даже поговорку придумала: После нас хоть потоп!
- Если маркиза не боялась воды, то «помпа» означает насос, - разочарованно взмахнула кончиком хвоста Сиси.
- Вообще-то, в переводе с французского языка: Помпадур – фаворитка, - рискнул поднять в её глазах свой рейтинг Султан.
- Не врёшь?
- Я?! Вру?! Да у нас на Земле Царь-пушка есть, стреляет теми, кто врёт, - чуть не прикусил себе язык Султан. - Гришка Отрепьев хотел обмануть народ, захватил трон, а бояре его убили и его же прахом выстрелили…
- Хоть я и не лгунья, жить на вашей Земле ни за что не хотела бы! - категорично захлопнула глаза Сиси.

А перед взором отвергнутого Султана, как нарочно, замелькали кадры, видимо, ещё подкоркой его пращуров снятые кадры зоологических порнофильмов…
…То леопард устраивает самке ужин при звёздах.
…То волк ласкает волчицу в благодарность за родившихся щенят.
…То самец ламы выбирает из стройных парнокопытных очередную жену.
Отрезвляющий удар по либидо нанесла паучиха, съев после соития партнёра.
- Мрррак! - сочувствуя пауку, вскрикнул Султан.

И тут ему показалось: из чёрного угла комнаты вышел Чёрный Кот, вальяжно огляделся, откашлялся, встал на задние лапы, театральным баритоном запел: Что наша жизнь? Трах, трах!
«Сам ты: трах, трах!» - попытался схватить он непрошенного гостя за хвост.
Но Чёрный Кот вывернулся, изловчился, попытался ввинтиться в него…
- Ты – не я! - вздыбил шерсть перс.
- Было бы предложено, - ухмыляясь, попятился в тёмный угол «дублёр».
«Секс без причины… баловство, а у меня любовь!» - верным стражем свернулся у ног мисс Сиси Пи победивший соблазн Султан. 


Закон зеркальной асимметрии…
Ласковая влюблённость Султана и Сиси внезапно и бесцеремонно разбудила в ораторе сексуальную энергию, которая от нечего делать по лестнице позвонков взвилась к голове, принуждая извилины к литературному творчеству.
Сочинительство всегда было предтечей бытия: сначала сказка – потом быль.
Да и подружка одиночества – сублимация, не один ум спасла от помешательства.

Жил-был Творец, и было у него две дочери-планеты: одна с IQ в 200 единиц, другая совершенная дура! - осторожно взялся за созидание художественной прозы оратор.
Прислушался.
Хотел повторить фразу-зачин, не получилось.
Голова наполнилась туманом: густым, тёплым, влажным.
Такое было с ним, когда он сочинял «Возвращение Лилит», магический роман, которым хотелось…
Поддавшись немыслимому желанию, скорректировать ход истории чувств…
У нас трепет, у землян трёп…
Мы ложно поняли сенсорную корректность…
У них слова – вода…
А беда общая: окормляемся задворками сердца…

«Без любви жизнь… ад!» - сочувственно прозвучало у самого уха.
- Кто здесь? - оглянулся Гер Форвард, хмурясь: «телепатия лишает глорианцев права на тайну мысли…»
- Знали бы вы, что поначалу думала обо мне моя Любовь, - соткался из воздуха первый муж островной части планеты Ник, - хотелось превратиться в медузу.
- Ожидал, она будет такой как ты?
- Хотя бы приблизительно, а она даже к имени моему придиралась: безликий ник, раб всемирной сети!.. решила: в виртуальное измерение попала, и подумать не могла, бедняжка, что оказалась на другой планете.
- А потом, что?
- Стал для неё желанным мужчиной, - приосанился Ник, - кстати, у нас гостит земной муж Дарьи, вот его обруч, поднял со дна океана. Он хочет видеть жену…
- Муж хочет, сын не хочет, - пробурчал Гер Форвард.
- Вы об Адроне?
- Я дал ему прочитать роман Ритаса, а сказал: Дарья нарекла ему участь быть выпитым до капли вампирами, вот он и…
- Какой комар не мечтает стать Дракулой?
- Захотелось чего-нибудь человеческого, - покаянно поцеловал алмазный глаз Гер Форвард.

Разговор прервал налетевший вихрь, из сердцевины которого вышел  Авгур.
- Друзья, я устраиваю раут по случаю возвращения сына, - нанизывая на руку Гер Форварда второй сверкающий обруч, сообщил он, - буду рад видеть вас… с Дарьей и Донором.
- Неисповедимы пути, - поднял взор к небу Ник, где в анфиладе распахнувшихся измерений увидел оранжевый диск.

- Друзья, форум бессмыслен, если Дарья не встретится с Донором, - с лету заявил агент 1441, - а тёща межпланетного джигита уже завтра будет ждать встречи с дочерью…
- С эвакуацией женщин надо поторопиться, - загорелся «зять».
- Сначала надо одержать победу на форуме, - охладил его пыл Гер Форвард.
- Чтобы мы, словеки, не одержали?! - хохотнул укротитель птеродактилей.
- Тогда скажи: зачем укрощённый самец, то есть, вол прячется в слове «любовь»? - экзаменатором посмотрел на него оратор.
- В ней много чего: «лоб», например, в смысле: думать надо! - витиевато ушёл от ответа Авгур.
- Странно, но и слово «слово» стойло для кастрированного быка, - удивился Ник.
- Послушать вас, так все словеки… евнухи, - залился алой краской агент 1441.

«Три дудки, конечно, не оркестр, но стоит попробовать…» - почувствовав себя дирижёром, привстал на носки, взмахнул рукой Гер Форвард, многозначительно произнёс: а в феминистках спрятана мина, господа! Предлагаю оставить дочерей Порока на Земле!
- Сами же говорили: возвращение Лилит спасёт нас, - напомнил Ник.
- И я же говорил: прошлое похоже на кладбище, - занервничал оратор, - отнеси цветы на могилку, поплачь, и, вперёд!
- А если оно не отпускает, бродит по пятам грустным облаком, - вздохнул Авгур.
- Женщины реанимируют нас, - заметив в небе растущую точку, зарумянился оранжевый диск.

- Интригуете? - с белоснежного облака поинтересовалась Ева.
- Из монахов, да в евнухи! - по часовой стрелке облетел настоятельницу Глории агент 1441.
- А мне, матушка, теперь жена богиня, - не обнаружив в себе каверз, расплылся в добродушной улыбке Ник.
- А ко мне сын вернулся, вечером раут, - почтительно склонил голову Авгур, - прошу разделить мою радость.
- С удовольствием, - откликнулась Ева и, спрыгнув с опустившегося к самой земле облака, обратилась к оратору, - а Даша где?
- Спит, устала с дороги, - отвёл он глаза.
- Вы пригласили её на форум, не раскрыв смысла мистерии Чёрного Солнца, почему? - попыталась поймать она его взгляд.
Ник, Авгур, и агент 1441 сочли за благо спешно удалиться...

- Только не говорите, что хотели сделать сюрприз, - прочитала сложившуюся в уме оратора отговорку Ева.
- Сжигание страстей знакомо Дарье…
- Пусть так, но вы, моя правая рука…
- Не важно, правая, левая, - неожиданно вспылил Гер Форвард, - обращаю ваше внимание: мужчины Глории и пяти минут в день не бывают сами собой: то колибри, то медузы, то дельфины…
- А чьи слова: дельфины не люди, но личности? - удивилась его вспышке Ева. - И разве не вы призвали Лилит?
- Думал: она остановит войну между полами, но Порок прежде встретился с ней!
- И вы спасовали, вместо того чтобы переключить sim-карту на  волну Творца?
- Он вас оклеветал, а вы, - удивился её заступничеству Гер Форвард.
- Вижу: к людям вы настроены критически, - с улыбкой заметила Ева, - а как поживают мои крокусы?
- Самое время собирать рыльца…

Послушником Слова не надо быть, чтобы в названии самой ценной приправы в мире – шафрана, отыскать скрытое слово «рана».
Да и «крокус» хорош: укор, рок, урок!
Провожая Еву взглядом, оратор представил, как залюбуется сейчас она цветущей поляной, которую в любое время года он поддерживает в сезоне весны, упадёт на колени, у каждого цветка попросит прощение…
А Порок до сих пор не извинился перед ней…
Сердце заныло: превратиться бы в комара, обескровить злоязычника!
Ум нарисовал образ кровожадного вампира, в груди запищал зуммер…
Стоп!
Кто-то из земных поэтов советовал: жаждешь крови, стань блохой!
Крылья исчезли, выросли прыгучие задние ноги, рот превратился в мини-шприц.
Сотворённый мыслью образ вызвал отвращение.
«Лишиться чувства меры – потерять себя» - вспомнил Гер Форвард один из заветов Основного Закона Глории.
Но извилины с аппетитом вцепились в слово «блоха».
«Неужели на лохов рассчитано заявление Порока о том, что мелкая кусачая тварь – недра генов, многие из которых ещё не разведаны? Неспроста искусник Левша подковал блоху. Это знак! Искусство разновидность шпионажа! И кто знает истинные мотивы земнородной писательницы? Не резидент ли она Порока?..»
Вспомнив о Дарье, оратор решил немедленно вернуть ей Адрона, считывать мысли которого даже на расстоянии ему не представляло никакого труда…



На свете счастье… есть!
Плантация крокусов радовала взгляд: от малейшего дуновения ветра позванивали тончайшего фарфора чашечки цветов, альтруистически тянулись в руки рыльца.
«На свете счастья нет…» - некстати вспомнился земной поэт.
«Неправда, есть!» - оспорила Ева пессимистический тезис, и, почувствовав чьё-то присутствие, оглянулась.
Осторожно ступая, по соседней меже к ней приближалась молодая женщина с лазуритовыми глазами, обещающими райские наслаждения. Воздух вокруг неё бурлил, жужжал, источал экзотические ароматы.
- Привет, сестрёнка, - помахала она рукой.
- Лилит?!
- Не прогонишь? Меня вызвал главный оратор…
- С твоей помощью… надеется прекратить войну полов, - почувствовала боль под левой лопаткой Ева.
- Не я этот крестовый поход развязала, - картинно расположилась в междурядье гостья, - Порок присвоил себе роль, - но, будто вспомнив что-то, оборвала фразу, - кстати, многие считают: без него ты не стала бы исторической личностью…
- Сколько людей, столько мнений, - задержав дыхание, утишила сердце Ева, - одна известная поэтесса в письме другу призналась, что ненавидит меня…
- За что?
- Дословно: Твоя тоска по мне – тоска Адама по Лилит. Тебя она считала первозданной, меня вторичной…
- А ты не читай чужие письма, и не ревнуй, Адам для меня теоретик, вздумавший учить любви, в то время, как главное предназначение мужчины… размурлыкать женщину.
- Размурлыкать? - выловила из признания подруги незнакомое слово Ева.
- Приласкать, разжечь, словно печку, и не я виновата, что у нас мозг как у кошек. А Порок? Слишком долго я была суррогатной матерью его генных фантазий, создавала тупиковые ветви людей с головами птиц и животных, - с корнем вырвала из земли крокус Лилит.
- Порвать с прошлым не просто, - осторожно отобрала, вернула в лунку цветок Ева, - Адам до сих пор переживает…
- Твою измену?
- Которую придумал Порок!
- У него ветер в голове, - отряхнув юбку, поднялась Лилит, - а твой Адам – огонь! Ему разгореться!.. кстати, он будет на форуме?
- Предполагаю: да, - принялась трамбовать землю вокруг пострадавшего крокуса Ева.
- Всё ещё любишь его?
- С моей причёской… он на меня не посмотрит.
- Естественно, локоны уже лет двести не носят! - протянула подруге руку Лилит, - если хочешь, могу постричь.
- А ты умеешь? - приняв помощь, встала на ноги Ева.
- Родишься – умрёшь, родишься – умрёшь, из варёного яйца живого цыплёнка  научишься высиживать! Где ножницы?
- Дома, конечно.

И словно по мановению волшебной палочки, обе в миг оказались под цветущей магнолией, где стоял стол с 3D зеркалом, набором ножниц, расчёсок, шампуней, фенов, лаков и прочей парикмахерской утварью. А также кресло, кран со смесителем, раковина для мытья головы, всё, вплоть до кокетливого халатика мастера.
«Я здесь, чтобы узнать секрет материализации желаний», выплыла из земного подсознания мысль, но Лиля не дала ей ходу. Всё её существо занял настоящий момент, в котором она почувствовала себя первозданной женщиной, наследницей Отца, Его любви, мужества следовать зову души…
Вот и сейчас!
«Могу постричь…»
Да, в одном из воплощений она служила постижёром в театре, и её парики, накладные усы и бороды слыли, чуть ли не произведениями искусства.
«Но!.. стричь вживую! Да ещё кого?!» - вдруг испугалась Лиля.

- У тебя всё получится! - решительно села в кресло Ева.
- Мне, правда, хочется, - нырнула в халатик из тончайшего льна Лиля-Лилит, - красота, сама знаешь…
- Пожелай, чтобы стрижка удалась, и доверься рукам.
- Так и сделаю, - отстранённым взглядом стала лепить в зеркале новый образ подруги Лилит, и когда «увидела» её помолодевшей, милой, озорной, взяла в руки ножницы.
Сразу же обнаружилось: у полубогинь, как и у простых смертных, самая большая роскошь… перемыть косточки окружающим. 
Вселенную обсудили, будто соседку по коммунальной квартире.
Ева призналась: её волнует сошедший с орбиты Эрос.
Не проделки ли это Чёрной дыры?
- Бог любви сильнее какой-то дыры! - не согласилась с ней Лилит.
- Странно, что Адрон в прошлой жизни был её резидентом, в смысле, голодным духом, - взволнованным взглядом проводила Ева отчекрыженный локон.
- Не на того Дарья поставила!
- Это ты… как феминистка говоришь?
- Стрижём по ухо, чтобы был виден овал лица, - проигнорировала вопрос подруги Лилит.
- Не коротко?
- С такой шейкой не только Адамом вертеть…
- Я серьёзно, - зарумянилась Ева.
- Тогда нам надо встретиться, всем, на Сириусе, высказать всё друг другу в глаза и… забыть! - энергично заработала ножницами Лилит. 
       


Жизнь – судьбоносный кастинг душ…
«У взрослых слишком много слов, чтобы понять, что они хотят сказать», - бросил обвинение в спину удаляющегося Гер Форварда Адрон.
«То не встречайся с Дарьей, то надо прощать женские фобии!»
В ушах зажужжало…
Искусству оратора превращать фразы в бумеранги можно позавидовать!
«Жизнь – кастинг, твоя алчная душа не прошла отборочный тур…»
«Дарья выманила тебя из хосписа для голодных духов…»
«Если бы не она, ты не узнал бы, что такое любовь…»

«Дарья, Дарья, кто просил её вмешиваться…» - пробурчал Адрон.
И вдруг стены исчезли, растворились в пространстве. Он увидел юношу, своего одногодка противоположной внешности. Смуглый, стройный, с плохо стриженными густыми волосами, в кожаном фартуке он кривым ножом вспарывал трепещущих от страха ибисов; выбрасывал тушки в чан с базиликовой солью, внутренности – в медный таз на корм любимой змее жреца. Руки юноши были в крови: от её тёплого, сладковатого запаха у Адрона закружилась голова.

«Глюки» - успел подумать он, и…
Перенёсся на палубу пиратского корабля – капище звериных страстей, царство похоти, где он к сорока годам превратился в алчного старца, предметом голода которого перестали быть еда, женщины, деньги. Только кровь пьянила его, и он убивал без разбору, будто дал обет кровожадному идолу.
Кто молит о пощаде, того за борт, акулам на обед!..

Тошнота подступила, но лёд сковал горло.
«Плохое кино!» - коченея, бросила Адрону спасательный круг храбрая мысль.
«Да я, да я на триллерах вырос!» - взбодрился он.
И…

Помост.
Взмах меча.
Голова с плеч, высунув язык, катится к его ногам.
Катись, катись! У местных ведьм слюнки текут.
Им – глазные яблоки, ракушки ушей, дырки от носа, ему – монеты.
Особенно дорого стоит язык, его высушат, растолкут с вином, говорят, ни один кавалер перед чаровницей не устоит.
Подхватив отрубленную голову, он, палач из палачей, торжествует.
Но тут к нему подходит сгорбленная старуха в чёрном обличье, просит продать  сердце осуждённого, авансом насаживает на палец золотой перстень с огненным камнем.
Где взять силу: отказать?
Он вскрывает грудь покойника, ломает рёбра, рвёт в клочья требуху, но искомого не находит.
«У кого нет сердца, тот мёртв» - распрямляется старуха.
Её одежда вспыхивает алой зарёй; подаренный перстень превращается в змею, которая, раскрыв капюшон, плюёт ядом в рану на его руке.
Кровь в жилах сворачивается, тело рассыпается прахом.
Живым остаётся кричащий от ужаса, Мунку не снилось, рот: безумный, жадный.
- Ещё один! - кто-то шамкает рядом беззубо.
- Сами третий день голодаем, - пытаются его оттолкнуть.
- Нашёл! - раздаётся далеко впереди.
- Влюблённое сердце! Влюблённое сердце! - шелестит по рядам.
Он слышит ни с чем не сравнимый, райский аромат.
Расталкивая истошно раскрытые рты, устремляется к находке, набрасывается, и пьёт кровь, пьёт…

- Объясни новенькому, что происходит, - приказывают силиконовые губы одному из насытившихся ртов.
- Этот аромат зовётся любовью, мы отнимаем его у людей, чтобы продлить свои дни, - лениво преподаёт тот урок.

- Но я донор, - вспоминает Адрон.
- Тогда, сопротивляйся, и мы станем ещё сильней! - окружают его кровавые рты.
- Не буду!
- Почему?
- Потому что Сын Бога за нас пролил кровь, - неведомым светом наполняются его уста.
- А зла не стало меньше, - хохочут вампиры.
- Любви вам не убить! - увидев усеянное смердящими трупами - некому хоронить - кладбище вампиров, теряет прозрачность Адрон.
Свет в комнате меркнет.


Кто любит, тот одной крови с Богом…
«Отнимать любовь хлопотнее, чем дарить» - заворочался Султан.
В памяти всплыла рассказанная матерью история.
Давным-давно жили-были на свете либералы коты и диссиденты мыши. Коты мурчали, в смысле мечтали о вальяжной жизни, свысока смотрели на мышей, которые шуршали у них под ногами, слизывали сметану с их блюдец, грызли сыр в их кладовых. И грызуны так уверовали в свою безнаказанность, что стали охотиться на обессилевших от безделья котов, сдирать с них шкуры, шить шубы на продажу.
Конформистам скажи: руки вверх! – они и поднимут.
Стоит ли удивляться, что по свету быстро разрослась сеть закусочных с «мяу-бродами». 
«Попустительство грызунам опасно для жизни, - заметила мать, - люди спасли нас, разделили с нами свои жилища. Теперь мы заботимся о них: любим, лечим, гоняем злых духов…»
Ему нравилось заботиться о женщине, которая разделила с ним дом, ластиться к  её ногам, урчать на её груди. Но однажды к ней, веселой и доброй, зашёл злой дух по имени Джин, и сказал, что бросает море, и это их последняя встреча. У хозяйки случилось расстройство рассудка, она стала смеяться и плакать, целовать Джина в губы, бить его по щекам. И тогда он, храбрый котёнок, набросился на обидчика, вонзил в просоленное тело когти, хотел снять шкуру живьём.
- Это ещё, что за зверь?! – с трудом оторвал его от себя злой дух, покрутил перед глазами, - да это кисточка розового винограда!
Мать говорила: люди не видят того, что видят коты, но, не до такой же степени! Кисточка винограда, да ещё розового…
- Мрррак! - рявкнул он, что есть мочи.
- Мы зерно везём, мышей в трюме развелось, - неадекватно отреагировал злой дух.
- Хочешь, возьми Султана на память о нашей любви, - всхлипнула Анна Мария.
- Кто любит, тот одной крови с Богом! - чмокнул его Джин прямо в нос.
И, странное дело, его сердце оттаяло.
Жаль, моряки не едят мышей! А он так старался: каждую ночь на камбузе появлялась горка придушенных грызунов, и… всех за борт!
Хорошо, он не мстительный!
«Не по злобе, по любви многих котов Синеморья в бобылях оставил! - стыдливо покосился Султан на желанные формы цвета дикого мёда, и, представив соперника, хвост его взлетел хоругвью, - выходи на бой, подлый трус, победа будет за мной!..»
- Прости, я думала о тебе хуже, чем ты есть, - прикрыв лапой глаза, смущённо призналась разбуженная его мыслями Сиси.
- Я и был хуже, - откровение за откровение! - конфузливо вздохнул Султан.



Врачевать душу Словом…
Дарья услышала телефонный звонок, подняла трубку, приятный голос сообщил: через пять минут отправляемся на литературный остров…
Распахнула глаза.
Что это было?
Сон?
Но она давно проснулась, просто лежала с закрытыми глазами, думала…
Мысль: а вдруг это телепатическая связь? заставила соскочить с постели. По инерции бросилась к туалетному столику с огромным количеством тюбиков, баночек, коробочек, флаконов – не изучишь за час.

- По телевизору говорили: на накрашенную хозяйку мозг смотрит как на незнакомку, - утешила леди Логика.
- Потому, что в слове «макияж» замаскирован галлюциногенный мак, - пояснила
мисс Индиго.   
«Дорогие мои! - обрадовалась дружеской заботе извилин Дарья, - неужели я увижу Адрона?»

- Донор ждёт вас, - нарисовался в проёме двери Гер Форвард, - надеюсь, вы понимаете, что значит для него встреча с автором?
- Сама волнуюсь.
- Поверните кольцо камнем внутрь, а то улетите ещё… на Сириус! - придирчиво посмотрел на неё оратор, и, после того как Дарья исполнила его просьбу, гипнотическим тоном приказал, - теперь возьмите меня за руку!   
Что-то пробормотал.
Невидимый луч подхватил их…

Адрон сидел на берегу океана, размышлял…
Была бы Ирис рядом, захлопала бы в ладоши: какая красивая голубая пустыня, а он увидел бы поднимаемую обыкновенным ветром обыкновенную рябь.
Почему ей жизнь кажется сказкой, а ему…
Зря он покинул хоспис. Ну, рассталась бы с жизнью его вечно голодная душа, разлетелась бы на миллиард этимонов, бозонов, всё равно, на что, а потом, через миллион миллионов лет родилась бы в другой галактике, где истинные дети Бога творили бы жизнь в любви, красоте и добре…
Величие представленной картины потрясло, и!..
Заставило осознать ничтожность, если не сказать преступность прожитых им жизней.
«То зверь, то кат, то хищник, то палач» - вынес он себе приговор.

И тут же сменились декорации: океан стал багровым, сгустки крови наползали на берег, превращая его в дрожащее, шевелящееся, смрадное желе.
Голова закружилась.
«Это знак!» - решил он.
Прощай, Ирис! Хочу признаться, меня всегда напрягала басня о потерянных половинках. Цирк, и только: пилили, пилили, наконец, распилили! Забросили меня на запад, тебя на восток. Ищите друг друга! Нашли, а дальше, что? Ради тебя я мог бы сочинять сказки, а кто-то решил: я должен быть донором. Не хочу. И не буду! Лучше сразу… 

Рядом, по правую руку ощерилось дно стеклянной бутылки.
Лучшего скальпеля не найдёшь.
Закатал рукав рубашки.
Вена задрожала, как жертвенный ибис…
Спасибо, Кукиш, ты был мне настоящим отцом…
Прости, Сара, что заставил тебя забеременеть от опостылевшего мужа…
- А ты, Автор, никогда! ни за кого! ничего! не решай! - занёс склянку с множеством острых лезвий Адрон.
Небо почернело, чайками-плакальщицами заголосили волны.

Боль оказалась не страшной.
Он лёг, свесил руку, чтобы тёплой, похожей на томатный сок жидкости удобнее было стекать с обрыва.
Кровь к крови!
Если жизнь не дала счастья, может, смерть…

В глазах потемнело. Но два светляка, порхающие впереди, развеяли страх, более того, заставили сделать шаг, ещё один, ещё… пока не вывели на поляну, где свет струился отовсюду: из воздуха, из земли, из травы, из костра. Подбрасывающий в жадную пасть огня сухие прутья Старик, и тот был похож на источающую волшебный свет неопалимую свечу.
«Я попал в ад, сейчас меня сожгут. И поделом! - отважно подумал Адрон, - жаль, Ирис не узнает, что я всю кровь готов отдать за неё…»
- Пришёл судить меня? Суди! - с состраданием посмотрел он на Старика: не понаслышке знал, как долго тому придётся просыпаться среди ночи от едкого запаха сгоревшей плоти…
- Здравствуй, Адрон, - неожиданно добрым голосом приветствовал его Старик.
«Притворяется, сейчас прочитает приговор, и…»
- Когда-то, не одну тысячу лет назад, ты полюбил принцессу, но поступил с ней как дикий зверь. Она простила тебя, а ты проклял её. Продолжать?..
- Не знал, что проклятие бумеранг…
- Мало, кто знает, - вздохнул Старик, - один из моих сыновей решил: древо познания для людей хуже анчара. Но ты полюбил, а любовь лучший учитель…
- Ирис научила меня не бояться слонов, - кивнул Адрон.
- А слоны боятся мышей, они прогрызают им кожу, и…
- А мне душу прогрызла мысль…
- Что за мысль?
- Кровь нужна больным, здоровых лечит Слово. Я и Богу скажу: две тысячи лет причащаются люди тела и крови Его Сына, а полюбить других как самих себя, не могут…
- По-твоему, Слово сильнее Крови?
- Когда я был эмбрионом, видел, как мамины слова превращались в волны, - оживился Адрон, - и некоторые из них, опорные, обладали такой силой, что даже влияли на мои вредные гены, из чего я сделал вывод: Слово всемогуще.
- Не могу не согласиться с тобой, - улыбнулся Старик, - когда-то с помощью слов я создавал стихии…
- Так ты поэт?
- С тех пор как полюбил, раньше был стихоплётом.
- А мне Бог начертал хакером стать. Сначала я возмутился, торговаться начал, а потом решил, чтобы ложь одолеть, надо характер воспитывать…
- Без характера человек… своей судьбе хакер, - подбросил в огонь сухую ветку Старик.
- Насчёт, судьбы, у меня было ещё два варианта: донора и вампира, но я, если бы не умер… - притих, прислушиваясь к последнему слову Адрон.
- Кем бы стал? 
- Сказочником…
- Рад, что не ошибся в тебе, - прикрыл ладонью кровоточащую рану Старик.
И боль прошла, и сердце наполнилось таким безмятежным покоем, будто сам Бог простил и благословил его.
- Кто ты? - открыл глаза Адрон.
Никого!
Ни поляны, ни костра, ни Старика…

Из замешательства вызволил Гер Форвард, вынырнувший вместе с незнакомой спутницей из небесной норы.
- Убить в себе убийцу подвиг зрелого мужчины, - прочитав в воздухе следы суицида, почтительно поклонился он, - а это, знакомься, твой автор, Дарья.
- Что-то случилось? - заметила она свежий рубец на запястье юноши.
- Простите, я перед вами очень виноват, - чувствуя себя потерпевшим и судьёй, преступником и палачом, с трудом подбирая слова, посмотрел ей в глаза Адрон.
- Мы все… друг перед другом виноваты, - поторопилась оправдать его Дарья.
Но прошлое стрелой вонзилось в сердце.
Стало нечем дышать.
Солнце померкло…
- Скорей, к алхимику, он поможет, - подхватил её под локоть Гер Форвард.
- Я с вами, - забыл о своих горестях Адрон.
Измерения, что каналы в эфире, настройся на нужную волну, и лети!..


Тайны маюскульного письма…
«Приземлились» будто в невесомости.
Алхимик стоял у распахнутого окна, и, казалось, не замечал гостей.
Всё его внимание занимал молочно-белый нефритовый ларец.
«И зачем я только!» - вспомнила Дарья не так давно написанные строчки…

«…Ахрам поднял крышку, и тут в открытое окно ворвался ветер: спонтанный, среди полного покоя, порыв, поднявший, рассеявший по комнате прах Глории.
Горечь резанула по горлу, подобралась к глазам.
Он не знал, что теперь делать?
Не пылесосить же…
Слух уловил чьи-то шаги.
Он узнал их.
Перед сном любил массировать подошвы её ног.
Чувствительные пятки реагировали на каждое его прикосновение.
Глория повизгивала от удовольствия.
Смешливыми были и её мизинцы.
А с каким азартом разгадывал он письмена кровеносных сосудов на внутренней стороне её крупных, изящного рисунка стоп: было, где развернуться фантазии! Капилляры походили на «буквы» маюскульного письма, в котором нет пробелов между словами, а, значит, запятые с точками можно расставлять по своему усмотрению.
Кожа Глории напоминала батистовую бумагу, сквозь которую просвечивали любовные послания.
Почему она ушла, теперь совсем?..»

«Нет!» - хотела крикнуть Дарья.
Но своенравный порыв ветра уже налетел и, свершив драматическую мизансцену с развеянным прахом, смешал, закрутил против часовой стрелки мысли Гер Форварда…
- Как же я раньше не понял?! - в ужасе отшатнулся он, - вы закодировали свой роман, убили Глорию, тёзку нашей планеты, собрали в сундуки слова, а словекам без них смерть, лишили Адрона решающей встречи с Богом…
- Кто здесь? - выглянул из окна Ахрам.
- Убийца вашей жены и её жертвы: наёмный мессия и обманутый послушник Слова! - надломленным крылом-рукой взмахнул оратор.
- У вас то Плюс с Минусом, то наёмный мессия, - бодливо посмотрел на него  Адрон, - мне с Ирис надо поговорить!
У Дарьи не было сына, но ей показалось: вот он! Колючий, ранимый, отважный.  Похожий на крепкий саженец, юный мужчина, к тому же красавец: плечи широкие, посадка головы гордая. И глаза глубокие, сразу видно, душа… не целина не паханная…
- Она в слоновой роще, с Мо Бо ждёт братьев, - узнал сына президента Кукиша алхимик.
- Спасибо, а это наш автор, - учтивым поклоном представил Дарью «мессия», приглушённо добавил, - я не сержусь на вас, Мо Бо меня за дело не любил, - и, махнув рукой, помчался в рощу.
А её сердце не выдержало амплитуды чувств, в голове помутилось, оседая, она увидела себя на пороге незнакомого неба, по которому, пожирая последние звёзды, метался огнедышащий Дракон.
«Какой страшный сюжет» - подумала она, теряя сознание…

И вдруг из бесконечной тьмы услышала родной голос отца.
«Твоя звезда сейчас сияет по ту сторону Солнца, помнишь, я говорил…»
«Сириус покидает небо, чтобы исполнить желания других девочек» - ожили в её памяти его слова.
- А ещё ты говорил, - с радостью вернулась она в детство, - когда в небе Египта появлялась звезда творцов, разливался Нил, - и почти не веря себе, спросила, - ты живой?
- По законам эфира, душу, предавшую любовь, обнуляют. Неугасимая лампада в сердце Элиты спасла меня, так что я жив, - будто в подтверждение слов, рассеянный сноп тумана стал обретать образ отца.
- А чем занимаешься?
- Иллюстрирую Вселенскую Книгу Бытия…
- То есть, по твою сторону… человеку дозволено, всё знать?!
- Срывать плодов с древа познания Творец не запрещал, лучше других знал: любой запрет искус…
«Догадываюсь, кому знатоки могли испортить обедню» - пронеслось в голове.
- А что будет со мной, знаешь? - поинтересовалась она.
- Посмотрим, - прикрыл веки отец, - вижу, ты на пленэре пишешь кармический роман «Нудист поневоле» о человеке, чьё тело, храня память о племенных воплощениях, не соглашается носить одежд в цивилизованной стране. Рядом прекрасный храм, в него, как в школу, от слепой веры к знаниям, идут люди, сначала их мало, потом больше и больше…
- Это Храм всех влюблённых, который построил Алик, - догадалась она. - Он… я люблю его, но как-то странно: лишь бы сердце знало, что он жив, а где: на Земле, Глории,  или в другой галактике, не важно…
- Безусловная любовь сродни безразличию, - улыбнулся отец. - На дне океана не бушуют штормы, а твоя любовь к нему так глубока, что…
- Мне всю жизнь не хватало тебя, - протянула она руку, прикоснуться к плечу отца, удостовериться, что туман не обман.
- Прости, решил приспособиться, не смог… - стал таять любимый образ.
- Не уходи! - безголосо закричала она.
- Дочке скажи: пусть не играет в пьесах, где убивают любовь. Без любви человек не человек, так, пресмыкающееся. Элите передай: если она простит меня, мы станем неразлучными навек, а у вас с Аликом скоро… - не успев договорить, заклубилась, исчезла дымка.
- Что у нас с Аликом?! - встрепенулось, бешено забилось сердце.
Она открыла глаза.

- С возвращением, - вздохнул алхимик.
- Я встретилась с отцом, он жив, - ещё не различая границ миров, огляделась она.
Небо было чистым, воздух прозрачным: ни лоскутка тумана, а жаль. И дело не в том, что за тридцать лет разлуки накопился сундук тем для бесед. Просто на том свете перед отцом открылись знания, и он мог бы ответить на возникшие вопросы.
Например…
С какой стати она возьмётся за роман о нудисте, чья душа вспомнила…
Неужели пришло время писать кармические романы?
И люди не уничтожат из мести друг друга?
Но, главное, что вскоре случится у них с Аликом?
И… зачем она сказала, будто ей всё равно, где он.
Может, когда-нибудь…
А сейчас её глазам очень-очень надо увидеть его, рукам… дотронуться, крови… вспыхнуть.

- С вами всё в порядке? - в привычную реальность вернул её голос алхимика.
- Да, а где Адрон? - попыталась подняться она.
- Он с Ирис, - протянул ей руку Ахрам.
- Мою дочь тоже зовут Ирис.
- Жаль, моя девочка росла без матери.
- Простите, я не знала, что…
- Литературные персонажи заложники лжи, - закончил фразу Гер Форвард.
- А вот и дети! - прервал возникшую паузу алхимик.
Живописное зрелище предстало пред Дарьей: в окружении ватаги инопланетян в лёгких серебристых скафандрах к ним приближался слон, на котором восседали Ирис с Адроном.
- Пап, Адрон сказал, - издалека начала девочка, и, выбив на безгрешном лбу Мо Бо тревожную дробь, перевела взгляд на гостью, - это правда: вы хотите нас, то есть, свою рукопись сжечь?
- Нет, конечно, нет! - будто заново родившись, счастливо забилось сердце Дарьи, - но вы должны мне помочь…
«Завтра Чёрное солнце сожжёт» - пробормотал Гер Форвард, и, извинившись, отправился готовить речь к форуму.

Чаепитие по случаю знакомства с автором, Ахрам устроил на веранде, колонны которой густо обвили плети дикого винограда.
Вылупившиеся из скафандров «инопланетяне» оказались детьми бомбёжек Куша и сводными братьями Ирис. Перебивая друг друга, они рассказали о том, что происходит на планете Земля…
На Южном Полюсе бьют чёрные гейзеры…
Нил похож на цепочку луж…
На Байкале вода размагничивается…
Осьминоги строят подводные форты…
В Ватикане ищут средство от депрессии, пока не нашли…
Индийский йог Джани ни ест, ни пьёт, трансформирует пси энергию…
У коралловых рыбок от жары началась инверсия пола…
На севере Африки и в Сибири рождаются дети с шаровидными черепами…

- А что Эрос, не столкнётся с Землей? - вклинилась в случайную паузу Дарья.
- Нет, у него сил только…
- Сердца разбудить.
- И то, не все!
- Секс и сердце не аверс и реверс!
- Зачем тогда Бог создал мужчину и женщину? - насмешливо спросил один из братьев, прыщавые щеки которого предательски сигнализировали о половом созревании.
- А вы не передумаете, я, правда, выйду замуж за Адрона? - подливая в чашку Дарьи заваренный с листьями мелиссы чай, спросила Ирис.
- Решать тебе, - улыбнулась она.
- Донор мессия, а мессии не женятся! - укоризненно посмотрела на неё девочка.
- Дарья перепишет мою судьбу, - самонадеянно пообещал Адрон.
- Ради девчонки?..
- Отвергнуть?..
- Волю Бога?..
Сообща сформулировали сакральный вопрос братья Ирис.
- А без любви могут погибнуть и Земля и Глория, - приняла удар на себя Дарья.
- Это у нас на литературном материке земля с небом повенчаны, - развёл руки в смысле «я умолчу, камни расскажут!» Ахрам.
- Демон с Лермонтовым перчатку изорвали, за убийство Тамары один другого на дуэль вызывая…
- Раскольников за Достоевским с топором бегает, голову свою грешную просит с плеч снести!
- А Пушкин золотую рыбку умоляет на Землю его вернуть, боится, пропадёт без него великий русский язык, - победоносно оглядела названых братьев Ирис.
- Мы о любви, а ты о языке! - с видом «и чем эти женщины думают!» возмутился один из них.
- Па-а-ап! - будто на верховного судью, посмотрела она на отца.
- Любовь – изначальная энергия творения, без неё мы…
- Браконьеры, - подсказал Адрон.
«Кажется, он созрел для решающей встречи с Богом» - подумала Дарья и, увидев Алика, как школьница, сорвалась с места, полетела навстречу…


Похищение Дарьи…
Её страсть его обескуражила.
- Дорогая… нужно бежать… Гер Форвард задумал тебя обнулить, превратить в эктоплазму, - отрывочно произносил Алик в паузах между поцелуями, - будешь летать зачарованным облаком, пока кто-нибудь не полюбит тебя…
- Мы на «ты»? - единственное, что услышала из его предостережений Дарья.
- А, разве, да, простите…
- Нет, нет, я даже рада!
- Тогда позвольте мне вас обнять, и в путь! - вспыхнул алмазный скарабей на его груди.

- У Алика не было такого амулета, - робко заметила мисс Индиго.
Дарья бросила незаметный взгляд на обручальное кольцо.
Камень молчал.
Вспыхнувшее сомнение не предотвратило похожего на похищение бегства.

Первым, кого она увидела, ощутив твёрдую почву под ногами, был Мукдар.
- Вы? - удивился он.
- Что с Аликом? Не узнаю его, - пожалуй, впервые обрадовалась ему Дарья.
- Отец! - с укоризной воскликнул Мукдар.
И лже Алик разлетелся, будто одуванчик на зонтики, но в миг собрался, вскинул гривастую голову, представился: Авгур, всемирный донор марсианской крови.
- Почему, марсианской? - растерялась Дарья.
- Дактиль дитя  планеты катаклизмов, - загадочно подмигнул похититель.
- Отец, нам с Дашей надо поговорить наедине, - вмешался в диалог Мукдар.
- Недолго, у нас вечером раут! - послав гостье восторженный взгляд, летящей, с подскоком, походкой направился Авгур в сторону возвышающегося вдалеке стеклянного купола.

- Ева предупреждала, что вы спасёте меня, а я не верила…
- Ещё она пыталась отговорить нас от полёта на Глорию, - настороженно потянул носом Мукдар.
Дарья решила: он читает новости из воздуха.
«Телепат!» - с неожиданной теплотой подумала она о нём.
- Хотите знать, что случилось? - почувствовав её доверие, спросил Мукдар.
- Конечно.
- Глорианцы как дети потеряли границы миров, земляне во всём ограничили себя как старики. Им словесные баталии стали слаще любви, мы за несчастья ухватились как за спасательный круг, а вы будто с другой планеты…
- Просто, не люблю стереотипы.
- Похоже, я один из них, - обречённо вздохнул Мукдар.
- Вы? Вот уж нет! - возразила Дарья, - «стерео» в греческом языке имеет два противоположных значения: «твёрдый» и «пространственный». А вы и тот, и другой – необыкновенный. Другого брата у Алика и быть не могло!
- Он с минуты на минуту… - отвёл глаза Мукдар.
- Спасибо, - поцеловала его в щёку Дарья. 



Глава четвёртая

Язык – орган вкуса, сердце – орган общения…
Вечером свод окрасился фиалковым цветом, но взор порадовался недолго: порыв яростного ветра с корнем вырвал клок «слёз Адама», в образовавшуюся дыру влетело что-то огненно яркое, заметалось, лисьим хвостом размело первые звёзды.
- Комета небо подметает, - объяснил Дарье Авгур, - завтра Чёрное Солнце к нам собственной персоной пожалует, химчистку мыслям с чувствами устроит и, кто знает, может, влюбишься ты в моего сына, да останешься…
- Отец! - занервничал Мукдар.
- У вас прекрасный сын, у Алика замечательный брат, - начала плести кружево необидного отказа Дарья, но тут увидела что-то, напоминающее веретёна сладкой ваты.
- А вот и гости, - дипломатично отступил донор марсианской крови.
«Простите его» - взглядом извинился Мукдар.
«Вы достойны любви, но… я, сами знаете» - прибегая к более сложной мимике, объяснилась Дарья.

Первыми на раут прибыли монах Тихон с Родионом.
Материализовавшись, изобретатель бросился к Дарье.
Его переполняли эмоции.
- Какое счастье, что меня не признали на Земле! Представляете, между Яном и Яной звучит вальс цветов из «Щелкунчика». Невозможное возможно! Остаюсь! А Лиля где?
- Любовь – ключ, открывающий путь к несметным сокровищам души, одно из которых: бессмертие, - с улыбкой отпуская Родиону грех неконтролируемого извержения слов, протянул Дарье конусом сложенный пакетик монах, - а лепестки фиалок в сахаре – всего лишь грёзы любви…
- Энергия слов калорийнее иных жертв человеческого аппетита, - замысловато поддержал гостя Авгур, - но в нашем монастыре мы рады любым уставам. Уста вам! Говорящее слово! Уста просят пищи. Сын, организуй что-нибудь, гурманистическое…
- Хорошо, отец, - сдержанно поклонился Мукдар.
- Не оставляйте меня, - попросила его Дарья, прижимая дар монаха к груди.
- Оглянитесь, видите три облака?
- Вижу.
- Это Алик с Ником и его земной женой…

«Мне так хотелось перемен, а жизнь показала: я не готова к ним» - стараясь «прочитать», кто из молочных сгустков тумана её любимый, сунула в рот засахаренную фиалку Дарья.

- Мужчины умеют создавать видимость, - в унисон вздохнула леди Логика.
- Подумаешь, поцеловала не того Алика! - неуклюже поддержала подругу мисс Индиго.
 
Дарья посмотрела на кольцо, камень вспыхнул, засиял, будто свидетельствуя: на этот раз явится тот, настоящий!
Тело обдало жаром…
И вдруг она увидела себя у печки, пекущей блины. Алик рядом, посыпает с пылу с жару кружевное солнышко фиалковым сахаром и уплетает один за другим, сковорода не успевает: вкусно!
Промелькнувшая картинка была такой земной, что она разочарованно подумала: вообразила себя разоблачительницей домостроя, а сама!..

- Не верь преданию, что женщина добыча, она охотник! - самонадеянно заявила леди Логика.
- Заарканит мужчину, и в пещеру его, под замок, а сама с дубиной на мамонта: путь к милому лежит через желудок, - как ей показалось, пошутила мисс Индиго.

«Не клевещите на самих себя» - заметила Дарья, наблюдая за тем, как теряет прозрачность одно из туманных веретён, и… с нарастающей скоростью материализуясь, настоящий, реальный Алик бросается к ней.
- Даша, милая, наконец-то!
- Не пропадай больше, я без тебя, не я, - смеясь и плача, протянула она к нему руки.
- Мы на «ты»?
- Богу не говорят «вы»…
- Я думал, сойду с ума…

- Лепечут, как наш Ванечка, - с умилением посмотрела на мужа Люба.
- Любовь делает нас детьми, - прижал её к себе Ник.

Идиллию нарушил кошачий клич.
- Ммм-ррр-ак!
Султан всегда боялся высоты.
И угораздило же его материализоваться в воздухе!
Хорошо, площадку для раута устлали ковром из шёлковых трав.
«А в Синеморье земля ласковей, - подумал он, вспоминая свои походы налево, - Сиси не поверит, женюсь, сама убедится…»
- Вернёмся вместе на Землю? - любуясь плавной посадкой потенциальной мадам Сиси-Султан, спонтанно предложил он.
- А Глорию мы на кого оставим? - удивилась она.
- Мы – это я и ты? - ревниво уточнил он.
- Ни за что! - с опозданием ответила на предыдущий вопрос Сиси.
- Почему?
- Я хранительница женской половины планеты, а ты не бог любви Амур, который прилетел с Марса, и остался без работы…
«Сколько извилин надо иметь, чтобы понять, что она хотела сказать?» - почесал лапой за ухом Султан.

- Когда Фаэтон разлетелся в клочья, а с Марса содрали скальп, Глория приютила марсианских беженцев, - окончательно запутал перса Гер Форвард.
- Можно сказать: в каждом из нас течёт капля маррсссианской крови, - прильнула к ноге оратора Сиси.
- Чужим здоровьем не вылечишься, чужой любовью не спасёшься, - почувствовал себя ревнивым мавром Султан.
- А твой избранник, Сиси, хоть и прямолинеен, но не глуп, - попытался погасить назревающий конфликт оратор.

- Земля на связи! Люба, ваша мама хочет познакомиться с зятем! - подал голос Авгур.
«Земля на связи, - потеряв голову, бросился к шатру Султан, - старый бродяга, верный друг, Джин! Никогда не покидай Землю, она рай, да ты и сам в курсе, а на Глории мечтами живут, выдумками кормятся, за весь день никто… ни хвостика рыбки…»
И вдруг аромат жареной молоди с такой силой ударил его по ноздрям, что душа застыла, и он оглянулся, увидеть ту, что согревала его последние минуты.
А зеленоглазая мисс Сиси только и ждала его взгляда: в миг оказалась рядом…


Всю подноготную за ушко, да на солнышко…
Фонтан журчал, меняя тоны с интонациями, будто хотел что-то сказать…
Но люди слушали только себя.
Выбравшись из-под земли, они со страстью окунулись в реальность.
Какое счастье, когда над головой небо, в голове рождённые собственным мозгом мысли! Солнце греет, воздух пьянит, взгляды будоражат. Столики под тентами, вино в бокалах, и вот-вот принесут обед…

- Мы с женой искали Шамбалу в Тибете, мудрых старцев в Беловодье, - подвинул в тень стул, на котором будто на троне восседала дочь, Наум.
- А боги живут на звезде с усами, - благодарно посмотрела на него Майя, - так мама сказала, когда мы летели, помнишь?
- На звезде… с усами? - переспросил он.
- На Сириусе, наверно, - предположила Ирис, - мне из его букв имя выкроили…
- Богиня! - дурашливо воздел руки к небу Ирий.
- Рай! - последовала она его примеру.
И их ладони сомкнулись,  вены встретились, кровь возликовала: истина в любви!

- Рай территория, свободная от землян, - оппозиционно заметил Карл Маркович.
- Существует версия, что Земля ад, - согласно кивнул Наум.
- С аттракционами «Чёртово колесо», «Чугунная сковорода», «Серные ванны», - обвёл разноцветными глазами окружающих Ритас.
- «В чёрной-чёрной комнате», - присовокупила название модного шоу  Мила.
- Во тьме много чего интересного скрыто, - оглянулся, не несут ли ужин, Джин.
- Да, уж, мы тут прохлаждаемся, а там, - кивнула в сторону подземной телестудии тётушка, - мать с дочерью похищенной встречается...
- А мы сына… одного… оставили, - отвернулась от мужа Сара.
- Хуже нет, когда дитя бросают, - усугубила критику Дуня, - меня однажды мама убаюкала, и в гости, а я проснулась! До сих пор, как шахидка взрывчатку, на себе страхи таскаю…
- Так это бомбы, а я думал… - потянулся к ней Мылевич.
- Нас извиняет то, что языком мы мелем бескорыстно, - не отпуская ладони Ирис, заявил Ирий.

И вдруг!
- Ой, солнце чумазое! - спрыгнув с высокого стула, выбежала из-под тента Майя, протянула вверх руки, удивлённо воскликнула, - два солнца!
За ней уютную тень покинули взрослые.
На небе происходило невероятное: навстречу привычному, улыбчивому светилу катилось грустное, под густой вуалью, не скрывавшей, однако, пятен, Чёрное солнце.

***
- Не бойся, - подхватил дочку на руки Наум, - это оптический обман…
Но что-то внутри подсказало: это реальность.
«Два солнца – реальность?!» - возмутился он, хотя, в эзотерических книгах не раз об этом читал. А когда встретил любимую женщину, будущую мать Майи, почувствовал себя волшебником, увлёк её в мир абсолютных возможностей...
Она поверила… и ушла в этот мир.
А он… продолжает укрощать тело, смирять дух, снимать кино, растить дочь.
Наум крепче прижал Майю к себе.
Нападки самокритики как будто ослабли.
Ему впервые захотелось рассказать дочери о своём сиротливом, но счастливом детстве, о том, как он любил её маму, а теперь одна она: все дети и кошки – актёры от Бога, дарит ему надежду и веру…
Но, стоп!
Он, что: всю жизнь будет ожидать счастья в подарок от Бога, женщины, ребёнка?
Страх перед новой духовной пропастью… пересушил горло.
- Папочка, не бойся, Чёрное солнце хорошее, - обвила руками его шею Майя. 

***
«Ждали конца света, получайте!» - пробормотала Мила, увидев себя львицей с головой крокодила пред троном бога Осириса.
Войти в роль богини Амт, «ам-ам», пожирательницы грешных сердец большого труда не составило, на аппетит она никогда не жаловалась.
Да, видно, грех чревоугодия заразен!
Когда на одной чаше весов появилось отягощённое пороком сердце, а на другой засверкало золотое ожерелье с алмазами, рука сама потянулась...
Миг, и… взятка в кармане!
«Сердце невинно!» - огласила она вердикт, отправляя умершего грешника в Поля Иару, то есть, в рай.
И вдруг, как ушат холодной воды, стыд: я подсуживаю кошелькам?
И это по моей вине… в загробном мире… смешались ад и рай?

***
А Джину показалось: Чёрное солнце вперило в него, точнее, во мрак его души неумолимый взгляд, да так, что стало жарко пяткам.
«И что? - подпрыгнул он, будто на сковороде, - у сынов моря пассия в каждом порту…»
В том числе, Анна-Мария.
Ботаничка, искренне верующая: от навозного жука до мужчины – все создания божьи!
Вам Господь поручил женские сердца согревать, а вы разбиваете…
От взгляда загорается, прикоснёшься – вулкан.
Машка, Машка…
Султана на прощанье подарила…
А я в её честь эликсир «Грёзы любви» сочинил…
Так что, в расчёте!
А сердце ноет? Так это от старости…

***
Аэлита Сергеевна увидела себя на ходулях.
Как тогда, в первую встречу…
Она была больше мальчишкой, чем девчонкой: где, какое озорство, её душенька тут как тут!
В тот день мать предупредила: новый муж приведёт знакомить с ней сына.
«Хорошо» - кивнула она и сбежала во двор, осваивать цирковые подпорки.
Поднялась над землёй, голова закружилась.
А увидела его, в ноги свалилась, ещё и… первый раз в жизни выругалась.
«Мат уместен на шахматной доске» - протянул ей руку сын отчима.
Ладонь горячая.
Она смутилась, не нашла, что ответить.
Слушала бы, и слушала его.
Ведь он, хоть и на год младше, на сто лет умнее был. И талантливее. И лучше.
И они оба поняли: им не жить друг без друга.
Зачем только родителей послушали?!
Не человеческую жизнь придумали себе люди.
Спасибо любви: душа не озлобилась.
Хотя до сих пор плачет, скучает…

***
Ирий увидел висевший с детства над его кроватью странный, из одного слова «Желанье» с подчёркнутыми буквами: л,е,н,ь, плакат.
Мама говорила: в каждом желании зашифрована лень, выдави её из себя, и у тебя всё получится!
А он выуживал из «плаката» другие слова…
Желе, жена, лежанье…
Сначала нравилось «лежанье», потом пробудила воображение «жена».
«Желе» как сладость никогда не прельщало.
Закончилось тем, что слова стали ему ближе, понятнее людей.
И в маминой присказке - лениться будешь, охламоном станешь! – со временем открылся ему тайный смысл: охламон, значит, хлам. Недаром древние греки народом, демосом считали лишь тех, кто овладел семью науками и искусствами, остальных относили к не престижной категории: охлос…
Быть хламом не хотелось.
Он победил лень. 
Но!
Перед желаниями стал дрожать как желе.
Недавно у одного модного гуру прочитал: чего хочешь ты, того хочет вселенная.
«Истина» показалась спорной.
И так всегда!
Пока выслушает обе ипостаси души, поезд уйдёт.
Хорошо Ирис: она знает всё с первого взгляда…
 
***
Карл Маркович неожиданно вспомнил отца, которого неудержимо потянуло на историческую родину, спросить у автора наимудрейших притч Соломона, правильно ли он, актёр русского театра, по национальности еврей, обожающий анекдоты про евреев, понимает его слова: Без откровения свыше народ необуздан, и Словами не научится раб?
Парадокс, но… при атеизме народ был совестливее, чем при спущенной свыше свободе совести. Не значит ли это, что людям ближе, доходчивее бог по имени ГУЛАГ, при котором слов на ветер без наказания, а то и казни, не бросишь?
И ещё: правду ли говорят, что антисемиты в следующей жизни рождаются евреями? Если так, то… так им и надо!   
Но не спросил.
Заторопился к руинам храма мудрого царя, не заметил машины, и… насмерть.
Утверждал: настоящий актёр – алхимик, превращающий железные сердца зрителей в золото, и вдруг, неожиданно, сам познал тайну превращения жизни в смерть, материи в дух…
А он, Карл, с детства боготворил финансы.
Не в смысле накопления тупой наличности, денежные средства были для него…  средством превращения мечты в реальность!
Осуществления желаний, по большей части нелепых, чужих…
В ушах зажужжало.
Карл Маркович поднял голову: не отец ли хочет поговорить с ним? Так и есть: из тёмного солнечного пятна вырвался похожий на луч софита протуберанец!
«Узнал ли ты ответы на свои вопросы, отец?» - мысленно спросил он.
«Что? Говоришь, фантастика бледнеет?..»
«Наступает время откровений?..»
«Любой ценой добиться прямого эфира?..»
- Не волнуйся, слышимость потрясающая, я постараюсь…
И, не веря глазам, Карл Маркович увидел: на Чёрном Солнце на одно чернильное пятно стало меньше…

***
Кукиш давно хотел поговорить с Сарой о литературном даре Адрона, да всё как-то…
Ему и самому бы в голову не пришло, если бы однажды случайно не перепутал тетради, своими глазами, невзирая на корявый почерк, не прочитал сказку за сказкой…
Наивные, детские…
Но!
Природа сама виновата: слишком долго не рождала сказочников.
А Дарья, явно, поторопилась.
Какой из Адрона Донор? Он крови боится…
Но, когда похожее на замарашку Золушку солнце катится вспять, молчать нельзя!
- Дорогая, ты в курсе, наш сын ведёт дневник? - загадочно посмотрел он на Сару.
- Весь в отца! - думая о чём-то своём, согласилась жена.
- Ты кого имеешь в виду? Прости!
- И ты прости, но я не виновата: Куш вёл дневник, Адрон читал его. Но… родным отцом он считает тебя, в последнее время пристрастился к твоим книгам, сказал: ты знаешь опорное слово.
- Опорное слово? - удивился Кукиш, но тот час же приосанился, - конечно, знаю, это слово – мера.
- Мера? - в свою очередь удивилась Сара, которая была убеждена: её муж как раз не знает меры ни в чём, особенно в любви, и действует сообразно импульсам.
- Мера не в смысле «как бы не продешевить», а как граница, перейдя которую, можно обидеть… человека или Бога.
- А Бог не обидится, если наш сын…
- Если Он и есть Слово, то лингвистический донор, в смысле, наш Адрон, Ему сын родной! - жарко обнял супругу Кукиш.
 
***
«…Слово имеет форму и содержание, в которое можно подсыпать яду, а лучше пороху. Стрелять благороднее! Но я не убийца! Куш умер от секса, или страха, кто его знает? На том свете встретимся, выясню…» - заполз червь сомнения в голову Ритаса.
- Вам тоже страшно? - неслышно подошла, взяла его под руку Мила.
- Страшно? Мне? Да я! Меня, знаете, как за спиной называли? Центнер ужаса! - изобразил помесь вурдалака с лешим бывший мачо эфира, - со мной никого и ничего не бойтесь!
- Я знаю печать от зла, мама сказала, помогает…
- Что за печать?
- Пять раз прочитать пять таинственных слов: sator, arepo, tenet, opera, rotas, и сказать: так есть!
- А перевести…
- Нечистая сила попала в собственную паутину, и искусно запечатана!
- Помогает, говорите? А чумазого Солнца испугались…
- Потому что, оказалось, я ещё чумазее… - всхлипнула Мила.
- Уверяю вас, по сравнению со мной, вы ангел, - погладил её тоненькие пальцы Ритас.

***
«И кто меня такую выдумал: ни мужчина, ни женщина…» - запечалилась Дуня.
Партийная дама!
Моисей в юбке!
Народ из плена мифов вознамерилась вывести!
А кто меня просил?
Может, народу без сказок… одна забава…
«Порок привлекателен. Смертельно!» - говорится в рекламе.
И пусть!
Умирали, умираем, и будем умирать!
Хоть один брульон сказал: я сделаю из себя человека?
Если Бог создаёт черновики, значит, это кому-то нужно?
А я: «Дамы, по капле выдавим из себя мужиков!..»
- Языкова! - оторвал её от самоуничижительных мыслей Мылевич. - Ты с лица изменилась!
- Изменишься тут…
- А что случилось?
- Надоело всё! Партия, в том числе!
- А у меня… руки чешутся, написать картину «Казнь лживого языка»!
- Напиши! - пожала плечами Дуня.
- Дай зеркало, - неожиданно попросил он.
Она порылась в сумочке, которую из-за печатей партии таскала с собой, как «чёрный ящик». Открыла пудреницу, осмотрела по часовой стрелке сегменты своего лица, особое внимание уделила носу, как всегда, осталась не довольной его размером и формой, показала язык.
Язык был розовым, как лондонский туман…
«Новой художественной концепции не соответствует…»
- Отрубим, водрузим на древко, сойдёт! - прочитал её мысли Мылевич.
«На двух креслах не усидишь, на двух планетах не уживёшься» - ни с того, ни с сего, подумала она, и залпом выпила бокал густого как кровь вина…
 

***
Ирис показалось: перед ней разыгрывается сцена из «Ревизора», поставленная таинственным режиссёром в космическом театре Арт-мираж.
Красноречивейшее из молчаний…
«Что это значит?» - чуть было не задала она вопрос Ирию.
Но его отсутствующий вид остановил, да и… в ответ он предсказуемо бы увлёкся препарированием слова «массовка»: сова; масса сов, видимо, происходит что-то умное…
А она нутром чувствовала: свершается то, что умом не понять!
С размышлений сбил лёгкий стрёкот электронного велосипеда.
Эльдар?
Вот, кто знает ответ...
- Как учёный, скажите: что это… с небом, и с нами? - издалека спросила она.
- Как учёный, я ответил бы: массовое помешательство, - пристроив под фиговым деревом сюрреалистическое средство передвижения, направился он к ней, - но я не учёный.
- А кто?
- Исследователь, - с интересом оглядел земное «столбовое стояние» и солнечное «раздвоение личности» Эльдар, - считать себя  учёным, не понимая языка природы, верх самозванства. А вам хотелось бы знать, о чём эти светила говорят…
- Хотелось бы…
- Тогда: вы золотое солнце, я чёрное! Войдём в роль, настроимся на их частоту, - прикрыл глаза Эльдар, - кажется, моё солнце говорит: меня величают ассенизатором, санитаром, подноготником, а я реставратор, слой за слоем, снимающий штукатурку с извилин…
- Не чистить зубы, полбеды: вставь искусственную челюсть и жуй дальше; не чистить мозг: беда, - будто медиум, чужим голосом произнесла Ирис.
- Вставных полушарий не придумали, - согласился с ней Эльдар.
- Может, всё дело в цвете?
- Чёрный – не цвет!
- А что?
- Состояние ума.
- Я серое вещество имело в виду, - «золотым» голосом уточнила Ирис.
- У глорианцев мозг розовый, мистерия двух солнц для них народный праздник,  правда, народу мало осталось, может, объединятся на форуме с землянами…
- Лью, лью свет на людей, а просветлённых… по пальцам можно сосчитать…
- Будем делать своё дело, и ждать, - философски вздохнув, покатился дальше на восток «реставратор извилин»...

- Я думала, Глория… розыгрыш… сюрприз… свадебный подарок, спрятанный за соседним барханом, - выйдя из роли «солнечного солнца», призналась Ирис.
- Пока не поймём, что к чему, предлагаю объяснить эту мистерию… - наморщил лоб Эльдар.
- Лазерным шоу, устроенным агентом 1441, - придумала «выход» она.
- Кто врёт, тот ворует авторские права Творца, - тут же завис над её головой оранжевый диск.
- Простите, - растерялась Ирис, - во мне с детства обманщик живёт…
- Есть разговор, серьёзный, - с видом «прощена!» переместился ближе к Эльдару агент.
- Надеюсь, не мужской? - не смогла справиться с любопытством Ирис.
- Поговорим бесполо, - ударившись оземь, превратился в мужчину решительной наружности агент, - но не беспочвенно!.. в смысле, голословно!
- Под Древом просветления самое место, - махнул рукой в сторону смоковницы Эльдар.
- А что они? - оглянулась на «соляные столбы» Ирис.
- Кто грезит наяву; кто, отринув страх, путешествует в преисподней своей души, - на ходу ответил агент.
- Но откуда оно взялось… это второе солнце? - затормозила она.
- У вас МЧС, у нас ЧС, короче, и у нас и у вас чрезвычайная ситуация. По этой причине Чёрное Солнце вынуждено было запустить процесс самоочищения, иначе говоря: совратившийся с пути обязан вывести себя из заблужденья… - без намёка на раздражение начал просветительскую тираду агент, но, видимо, сбился с мысли, - в общем, плутать по жизни без цели и направления глупо, когда есть любовь…
- А вы, извините, уже успели… туда и сюда? - изобразив полётом рук сложную конфигурацию, пришёл ему на помощь Эльдар.
- Вернулся с полпути, сообщить: канал, с которым вы работаете, согласился на прямой эфир, так что, готовьтесь, каждый из вас получит возможность сказать в защиту своей планеты несколько слов… 

Хотят любви, а выбирают выгоду и секс…
Мукдар ускорил шаг, но убежать не смог.
Ему казалось: зрение его стало сферическим.
Он всё видел, всё чувствовал. Даже силу притяжения между Дарьей и Аликом.
- Теперь верю: ты любишь, - обогнув не одну тысячу лет скучавшее по гостям мамонтовое дерево, появился отец.
- Она такая храбрая, и такая беззащитная…
- Женщина твоего брата, - напомнил Авгур.
- Поэтому мне лучше остаться, - удивившись спонтанно родившемуся решению, остановился Мукдар.
- Поможешь закончить установку, вырабатывающую искусственную негативную энергию! - обрадовался отец.
- Почему… негативную?
- Меняем тактику: Дактиля на пенсию, Чёрную дыру на ГМО вскармливание. В «Бионике» есть глава…
- Книга у меня!
- Знаю, ты давно хотел признаться…
- Ума не хватило расшифровать половину…
- Ум разделяет, сердце соединяет, - заметив в небе тучу-рысь, нахмурил брови Авгур, - иди, займи гостей, а я Дактилю сообщу, финита ла коммэдиа…
«Бедный ящер» - подумал Мукдар.
«Отец явно от меня что-то скрывает…» - накатила ещё одна мысль.
Но тут послышался хруст опавшей хвои, на ветках секвойи ходуном заходили зелёные подвески, и он машинально шагнул за ствол соседнего дерева…

- Не могу понять: почему люди так любят артистов? - пропустил вперёд спутницу Родион.
- Потому что мы… хлеб для их души, - серьёзно ответила Лиля.
- Хлеб, в смысле… мы оголодали от равнодушия, а вы, - зачарованно посмотрел на неё изобретатель, - кстати, одна моя знакомая, Яна, сказала: счастливой душе Бог дарит заветное Слово.
- Познакомьте меня с ней.
- Хорошо, но она, как бы это сказать, не человек…
- А кто?
- Попугай из отряда неразлучников…
- Жаль, у людей нет такого отряда, - вздохнула Лиля.
- Почему нет, если я кого-нибудь полюблю, - испугавшись своего красноречия, прикусил язык Говорун.
- Ваш полиграф не даст вам усомниться…
- Иногда… так бы и выбросил его.
- Почему?
- На словах многие хотят любви, а выбирают выгоду и секс.
- Жестокий приговор, - приостановилась, чтобы заглянуть в его глаза, Лиля, -  будь моя воля: у мужчин в месяц созревал бы один сперматозоид…
- Это вы как феминистка говорите? - не выдержав её взгляда, отвёл глаза Родион.
- Я только что родила формулу равенства полов, а вы… - разочарованно покачав головой, сделала она шаг в сторону дерева, за которым прятался Мукдар.
- Извините, я стал невольным свидетелем… - пришлось ему обнаружить себя.
- Вы похожи… на кота, - отпрянула Лиля.
- В каждом из нас есть гены домашних и диких животных, - не совсем вежливо ответил Мукдар.
- Во мне, точно: стая генов собак, - преданно посмотрел на спутницу Родион.
- Если так, то я… ваша кусачая блоха, - рассмеялась Лиля.
Разговор прервала громогласно упавшая шишка.
- Извините, - будто занавес, раздвинув ветки мамонтового дерева, явился на спонтанной сцене Гер Форвард, - если персонаж не идёт к автору, автор идёт к своему персонажу…
- К своему сну! Ибо персонаж… всего лишь авторский сон, - бросил ревнивую перчатку Родион.
- Словокопательство!.. у вас… от нас! - принял вызов оратор.
- И о чём ваша книга? - попыталась уладить недоразумение Лиля.
- О богине, обитающей на планете, неразумные жители которой считают…
- Что они разумные? - предположила она.
- Разумеется, - вздохнув, поклонился ей Гер Форвард. - Но, главное, им кажется: на свете существует только то, что видно глазу, а этого мало, и потому хочется отнять, разделить…
- Вы написали Уголовный кодекс? - поинтересовался Родион.
- Не уголовный. Любовный!
- Любовь свободно мир чарует, законов всех она сильней… - подхватив широкие края юбки, в стиле хабанеры двинулась на оратора Лиля.
- Мой роман о женщине, созданной непосредственно Творцом, - не отступив, вытащил из фалд жемчужной тоги под старину оформленный фолиант Гер Форвард, - вот, познакомьтесь.
- «Возвращение Лилит», - перегнувшись через его руку, прочитал название книги изобретатель.
- На Земле о первой леди почти забыли, - решив: дальше молчать неприлично, подал голос Мукдар.
- Наделив пороками, предали анафеме, - уточнил оратор.
- Надеюсь, вы не собираетесь читать свой роман на форуме, - почти выдернула из его рук книгу Лиля.
- Не собираюсь? - испорченным эхом переспросил себя Гер Форвард и притих, наблюдая за тем, как в недрах его естества зреет, наливаясь плотью пережитых мыслей и чувств, ответ, - не собираюсь! Сто веков верить: кровь влюблённых обогащается золотом, и!.. Признайтесь, кого-нибудь из вас любовь спасла? - по очереди целясь указательным пальцем в Мукдара, Родиона, Лилю, почти выкрикнул он, - молчите, знаю, погубила!
Его глаза вспыхнули, казалось: он изнутри горит.
- Я, главный оратор Глории, каюсь: не заметил, как превратил слова в пешки, распоряжался ими к своей выгоде. А когда слова теряют значение, у людей пропадает смысл жизни, даже планеты сходят с орбит. И Эрос тут ни причём. Мы сами, сами…
Умолкая, Гер Форвард ощущал: внутренний огонь, дотла сжигая вековые завалы словесной шелухи, исцеляет едва не обанкротившуюся его душу.

«Облом случился, и с кем? С Гер Форвардом!» - ахнул Султан.
Сиси поручила ему не спускать глаз с оратора, её сердце вещало: на рауте Авгура случится катаклизм, с кем… неизвестно. За дополнительной информацией направилась к Дактилю, особе, приближённой к Авгуру, которому окружающий мир… открытая книга.
А он, потомок древней цивилизации котов, вынужден был прислушиваться к  людям, несущим такую чепуху, что уши вянут…
«Хорошо, у нас с ними разговор короткий: мур, мяу, амур!..» - подумал Султан, и тут же обвёл взглядом местность: когда твои мысли читают все кому не лень, надо быть начеку…
Труднейшая, между прочим, задача.
Дюжину мышей поймать легче.
Но Сиси не употребляет мышей!
Она ловит каждый вздох Гер Форварда, пасёт его день и ночь: как бы не нырнул медузой на дно океана из-за своих авторских мук…
Нет, он не ревнует, и роман по этому поводу сочинять, не намерен.
«Пусть люди по книжкам учатся, ибо не ведают: лучший учебник сама жизнь» - устав от напряжения, повалился он на спину, покатался сбоку на бок, покрутил лапами «велосипед».
Красота!
Трава зелёная, шёлковая.
«Небо?..» - чтобы лучше видеть, прищурил правый глаз Султан.
Небо похоже на лоскутное одеяло, каким укрывались они с Джином в холодные ночи: от него пахло морем и рыбой, и не было лучше запаха…
«Неужели я люблю человека больше мисс?..» - заставила его подскочить на ноги коварная мысль.
И вовремя: чуткие ноздри уловили аромат дикого мёда.
«Люди танцевали, пели, говорили о свободе, сперматозоидах, генах. Гер Форвард дал почитать Лиле книгу» - выпорхнул из его мозга рапорт о выполненном задании.
Но Сиси была взволнована другим…
- Дактиль в шоке, - распахнув изумрудные глаза, с ужасом сообщила она, - его отправили на пенсию!
- Многие люди с рождения мечтают об этом, - размеренно, будто маятником метронома, помахал хвостом перс.
- Дактиль, беженец с Марса, как никто послужил Глории и Земле!
- Объясни.
- Золото из его крови распыляли вокруг наших планет…
- Он, что, влюблён? В кого?
- Ты знаешь секрет?..
«В вопросе на вопрос… лучший ответ» - проведя оптимистическое вычисление, наполнил негой взгляд Султан и неожиданно, перевирая слова старинного романса, запел: И нет в мире очей, зеленей и милей, чем твои, чем твои….
- Не искушай меня без нужды, - обречённо махнув хвостом, огляделась в поисках оратора Сиси. 


Надеясь скоротать бессмертье…
Адам, сын Творца, людей к халяве приучил: грешите, за всё заплачено! Можно сказать, миссию провалил! А меня за любую мелочь укорят, осудят! И всё потому, что я сын Лилит. Ничего, ещё посмотрим, кто кого?! - сумрачным бореем барражировал в небе, атакованном разноцветными кляксами, Порок.
Чутьё подсказывало, карнавал красок не случаен: к важному событию вместо художественной выставки кто-то пытается пристегнуть обыкновенное арт-хулиганство.
Что на небе, то и…
Бедный Творец, нигде не может появиться инкогнито: подхалимы не дремлют!
Меня на земле едва завидят, и то: руки, ноги вверх! Без боя сдаются, самому противно. Да ничего не поделаешь, так уж устроен гоминид, в смысле, ГМО человек…
 
- Генетические бомбы – оружие массового поражения, - раздался на окраине неба колокольный голос.
Эхом разбежалось: бом-бы, бом-бы…
Сердце ёкнуло.
Но!
Чего ему бояться?
С тех пор как в семейной иерархии он пристроил себя на тёплое место «внука», ему стало казаться: Старик просто обязан милеть к нему снисходительной лаской. И если, правда, Галактический Совет намеревается поставить вопрос о лишении его полномочий временного поверенного в делах Земли, Дед непременно вступится.

Пока Порок боролся с тревогой, космический дизайнер застлал небесную твердь над островом белоснежной скатертью, в центре зажёг хрустальную свечу.
Сомнения развеялись.
Творец, собственной персоной!
Сквозь пламя свечи проступил знакомый синеглазый лик.

- Я виноват лишь в том, что не прочёл инструкцию к «Блохе», в смысле, генному конструктору, - притих Порока.
- И половину генов не использовал, - укоризненно вздохнул Отец.
- Ева вбухала все, и на кого похож… её Homo Transgenicus? То рыба, то!.. да что угодно!
- Народ Глории получил право творить себя, как когда-то гиперборейцы…
- Узы вседозволенности их толкнули на дно, - холодом повеял Порок, - но кое-кто из них в пещерах дожидается второго пришествия Адама, да, видно, напрасно…
- Никто не может жить и умереть за нас, человек сам должен сделать себя лучше, - вздохнул Творец, - и тебе недолго ждать осталось: у землян кончается терпение видеть в одну десятую глаза, мыслить в одну десятую мозга, короче, страдать от невежества…
- В страданье дань, которую Адам до сих пор собирает, разжирел, наверно, там на небесах…
- Он приходил на Землю, и не раз, но ни ты, ни твои волхвы не узнали его, и он решил стать волонтёром небесного хосписа, помогать обмороженным нелюбовью душам, доживать свой век…
- Если верить Дарье, из хосписа можно сбежать, - усмехнулся Порок.
- Она дала шанс Адрону.
- Только женщина может послать Донора туда, где реками течёт искусственная кровь…
- Сочинить миф о грехопадении брата, мужской поступок? - нахмурился Отец.
- Пробудить веру в то, чего нет, высшее искусство! - выкрутился Порок.
- Если людям предложат выбрать между тобой и Адамом, по-твоему, за кого они проголосуют?
- Мои семь удовольствий против десятка его табу? - с удивлением, за которым торчали уши превосходства, перефразировал вопрос Порок и снисходительно добавил, - почти уверен: он хотел, как лучше, но… не ведал, что я обнулил частицу «не», и все его «не убий», «не возжелай» заведомо неисполнимы...
- Советую исповедаться Чёрному Солнцу, - не стал дальше слушать его Отец.
- У меня Чёрная Луна духовник!
- Тогда, мой своенравный сын, прочти проект резолюции, Галактический Совет согласился дать тебе последнее слово…

И!
Лик Творца исчез.
Свеча погасла.
Белоснежная скатерть превратилась в густые клубы тумана.
Небо поблекло.

«Что значит, последнее? - почувствовал себя не в своей тарелке Порок, - мне что, нечего сказать? Или я всем доволен?! Народу тьма, по душам поговорить не с кем…»
Семь миллиардов знатоков им подавай!
Да они не только Землю-матушку, Вселенную изведут, тогда уж точно, конец! Никакая резолюция не поможет…
При слове «резолюция» Порок ощутил знакомый скользкий холод внутри.
- Змей! - обрадовался он, - родной мой тотем, помоги!
«Подумай о душе» - охотно отозвалось магическое пресмыкающееся.
- Думай, не думай, она sim-карта для связи с Отцом.
«С Отцом, но не с Адамом! Сразись и победи его!»
- Он априори первый…
«У тебя козырь: язык без костей…»
- В смысле, пообещать исправить человечество? И пусть ждут, а уж дождутся, или… - благодарно ёрничая, выжал из себя бисер обманчивых слёз Порок.


Надеясь скоротать бессмертье…
- Обожаю слепой дождь! - радостно озвучила происки погоды Дарья.
- Океан превращается в джакузи, - протянул ей руку Алик.
- Сбежим с раута?
- Поплаваем и вернёмся.
«Люблю тебя» - молча призналась она.
«А я тебя» - взглядом заверил он.

Океан будто скинул не одну тысячу лет…
И понятно: слишком долгое время в его воды, надеясь скоротать бессмертье, бросались уставшие от одиночества мужчины.
А эти двое без сомнения нашли друг друга, и счастливы.
А счастье – плод любви, уж он-то знает, что она такое…
Луна!
Когда-то спутница Глории сбегала с неба по ночам, понежиться в его объятьях, но её сбил с орбиты случайный космический гастролёр, а он не забывает, ждёт. И эти двое знак: если женщина нашла путь к своему мужчине, то и Луна вернётся!
- По времени поздно уже, а небо светится, - распласталась на спине Дарья.
- Смотри, алмаз включился, - подплыл к ней Алик.
Бриллиант сиял, окропляя пространство лучами, меж которыми на мониторе из радужной пыли вдруг возникла картинка…
Сад с разлапистыми смоковницами, фиолетовые амфоры инжира.   
- Кажется, я вижу рай, - шёпотом сообщила она Алику.
- Кристалл резонирует с хрусталиком глаза, - объяснил он необычное оптическое явление.
- Ева… грустная, за ней… Адам дарит ей букетик фиалок.
- В любви объясняется?
- Тише. Ева спрашивает у него, как там, в раю?
- А он, что?
- Говорит: без тебя даже в раю… нет рая мне, и ещё: одному не вкусить Хлеб вечного счастья…
- А она?
- Спрятала лицо в цветы…

«Хлеб счастья голодному животу вреден!» - согнал над ними все тучи на небе Порок.

- А Ева мне понравилась, - чтобы удержать равновесие, шлёпнул ладонью по воде Алик.
- Ну, вот, забрызгал! - попыталась сдунуть капли воды с «экрана» Дарья.
- Не будем подсматривать.
- А я Адама понимаю. Сама с детства нафантазирую что-нибудь, и страдаю! Тебя первого на радость вымечтала…
- Помнишь, Ирис спросила, как я понял, что влюбился? - подплыл ближе Алик.
- А ты ей что-то про рёбра, - бросила в него пригоршню воды Дарья, - кстати, надо пересчитать: все ли на месте?
- Ты у меня не из ребра, из сердца на свет появилась, оно и ёкнуло, когда твой голос услышало, - протянул он к ней руки, - иди ко мне.
И, взволнованная волшебством момента, Дарья «пошла», нырнула в его объятия.
- Пахнешь солёным шоколадом…
- Такого ты ещё не пробовала, - приник к её губам Алик.

- Поцелуй в сто миллионов ялт, - ахнула мисс Индиго.

- Ты сделал меня самой счастливой, - потянулась она погладить колечки волос на его виске и замолчала, с ужасом уставившись на свой оголённый безымянный палец.
- Что?
- Кольцо! Утонуло!

Алик тут же нырнул в глубину.
Она за ним.
«Куда?!» - хотел крикнуть Порок, но зачем, если никто не услышит.


Надоело быть подопытным птеродактилем…
Мукдар спрятался от дождя в золотом дворце Дактиля.
Трёхпалая листва смоковницы смущённо зашелестела, охорашиваясь.
Неистребимо женское кокетство!
Впрочем, некоторые мужчины тоже желают нравиться…
Павлины, те вообще…
А он… сын рыси.
Хищник?
Нет!
Инопланетянин, чьё сердце впервые дрогнуло, когда Дарья села в машину.
Но!.. его чувству не суждено сбыться…

- Эй, сын-два! Не страдай, на, поешь, инжир полезен от хандры!
Мукдар машинально поймал похожий на игрушечную амфору плод и, пытаясь в густой кудрявости кроны разглядеть нежданного собеседника, спросил: кто здесь?
- Как брат брату скажу: до смерти надоело быть… подопытным птеродактилем, - рассекретился невольный узник Авгура, и гортанно пропев: нет худшей доли – быть овечкой Долли, завис в воздухе, раскинув перепончатые крылья.
На когте доисторического мини-ящера что-то сверкнуло.
«Обручальное кольцо Алика и Даши» - узнал Мукдар.
- Ты!.. откуда это у тебя?
- Нашёл! - усевшись на ветке смоковницы, прикрыл крылом «находку» Дактиль. - Решил полетать перед сном, смотрю, в океане что-то плавает, подумал: золотая рыбка, вернее, малёк бриллиантовый, и склюнул! А когда разглядел, решил: у кого кольцо, у того и Дарья…
- Не юли, я читаю мысли, - занервничал Мукдар.
- На Марсе мы всех по мыслям встречали. Безобиднее наших великанов во всей Вселенной не было. И вдруг, здрасте! Автопилот астероида сошёл с ума, нарушил правила космического движения, и, бац!!! Крышу, в смысле, атмосферу снесло. Кто владел магией эманации, трансформировались на другие планеты. Я с ними. Знал бы, что из огромного птерозавра превращусь в почти воробья, спустился бы с теми, кто здраво подумал, в родные марсианские недра…
- Врагу не пожелаешь, не видеть солнца…
- Когда пенсия светит, ещё хуже, - обиженно всхлипнул Дактиль. - Тысячи лет моей любимой кровушкой обогащали защитные экраны Земли и Глории, и, на тебе, новые технологии! Негативом Чёрную дыру кормить вздумали…
- Если ты за любовь, отдай кольцо, - с видом «что ни делается, всё к лучшему!», перебил ящера Мукдар, -  и с чистой совестью на Землю.
- Что мне там делать?
- Женишься.
- На ком? Мои подружки миллион лет назад, прости за каламбур, улетучились…
- Не улетучились, эволюционировали в белых ворон, таких же компанейских и умных как ты.
- В белых? - приподняв крыло, залюбовался игрой алмаза Дактиль, - тогда его я подарю своей невесте.
- А рядом с кольцом в океане никого не было? - как можно равнодушнее, спросил  Мукдар.
- Плавали двое, на влюблённых попугаев похожие…
- Покажешь, где…
- Не могу, на Глории право на тайну места нахождения… священно!
- У них скоро свадьба…
- Ладно, как жених жениху…
- Тогда, скорей, - выбравшись из золотой клетки, посмотрел в небо Мукдар.

Похожая на акварельный набросок туча-рысь, помахивая кисточками ушей, будто приглашая последовать за ней, поплыла к океану…


В лабиринте исполненных фантазий…
Дарье казалось: она стрелой летит ко дну.
- Здравствуй, голубая солнечная вода! - обрадовалась новизне ощущений мисс Индиго.
- Рано нам ещё в бессмертие, - испуганно заметила леди Логика.
«Господи, не дай ему утонуть!» - отчаянно взмолилась Дарья.

И вдруг!
Показалось: кто-то подхватил её, стремительно вознёс выше воды, выше небес.
Звёзды напоминали жуков-светляков.
«Я умерла, - решила она, - без тоннеля и света в конце…»

- Сириус. Зеркальный лабиринт прожитых жизней, - с шепелявым посвистом озвучил остановку голос кружащего вокруг неё вихря.
- Ева говорила: Сириус – инкубатор фантазий Творца, - от резкого торможения закружилась у неё голова.
- Женщинам… верить?! – выглянул из веретена вихря обтянутый змеиной кожей череп.
- Порок? - догадалась Дарья.
- А обо мне она что говорила?
- Что ты потерял букву в имени, и смысл жизни…
- Смысл жизни? - удивился Порок, - ты знаешь, в чём он?
- В том, чтобы найти в себе Творца…
- Сивиллу изображаешь, а что с тобой завтра будет, не знаешь!
- За что вы так ненавидите меня?
- За непостоянство: то «вы», то «ты»! - усмехнулся Порок, - к тому же, ненависть и нелюбовь не синонимы.
- Тогда, за что не любите?
- Кто зачат в зависти, не ведает высоких чувств! Да и, признайся, ты тоже меня не очень…
- Вообще-то, вы исполнили мою детскую мечту, - сменила тактику она.
- Вообще-то, я спас тебе жизнь, - остановил вращенье Порок, - и, надеюсь, ты понимаешь…
- Я ваша должница?
- В народе говорят: долг платежом красен!
- И чем я должна расплатиться?
- Речью!
- Речью? - вопросительным эхом повторила она.
- Я бы сам, но вам, женщинам, нет равных, в умении найти слова, - обратившись в гусара, ухватился за начищенную до блеска пуговицу доломана Порок, - а мне край, надо Землю спасти…
- Не только вам, всем!
- То есть, ты согласна?
- Естественно.
- Тогда загадай желание, и оно исполнится! - с корнем вырвав пуговицу, скинул с плеча короткую куртку Порок, - а я слетаю к Авгуру за проектом революции, в смысле, резолюции. Хм, действительно, всего одна буква, и… - вернувшись к своему прежнему облику, в миг унёсся он.
- Передайте Алику: я жива, - крикнула вдогонку Дарья.

- Адам виноват, из-за него мы потеряли бдительность, - вынесла неожиданный вердикт леди Логика.
- Устроим марш возмущённых извилин, будет знать! - согласилась с ней мисс Индиго.
- Где, устроим?
- Где, где, у Порока на лысой голове…
- Замолчите, мне надо подумать! - приструнила извилины Дарья.
- Да кто ты без нас? Никто! - возмутилась мисс Индиго.
- Взяла моду: рот затыкать! - взбунтовалась леди Логика.
- Две извилины хорошо, но выбраться из неволи… и моя голова пригодится, - напомнила, кто в доме хозяин, Дарья.
- Тогда обрати внимание на неувядающий амарант, - таинственным шёпотом произнесла мисс Индиго.
- На зеркало в рамке из красного дерева, - упростила задачу леди Логика.
- Причём тут зеркало? - удивилась Дарья, но что-то заставило её прислушаться, войти в куполообразный лабиринт, обыскать взглядом стены…

Да, вот же оно, с инкрустацией из алых лепестков!
«Словно деревянные алмазы рассыпаны» - вспомнив о пропаже кольца, подошла, приникла лбом к зеркалу Дарья.
И в ту же минуту часовые бога времени Кроноса перевели стрелки назад: в ночь, когда ей приснился вещий сон…

…Будто вернулась она из дальней отлучки и узнала, что мать продала дом, сама поселилась в тесной времянке, а ей, дочери, купила… собачью будку на пустыре. В отчаянии она сломала конуру, и перед её взором предстал прекрасный, достойный замка или дворца, ландшафт. Но денег, чтобы нанять строителей, у неё не было, тогда жилище своей мечты она стала возводить в воображении…
Проснулась с чувством, что справится.
Энергия желания самая плодовитая!
Жизнь после сна стала складываться.
Сначала сценарий, потом встреча с Аликом…

«Мы любви своей построим чудный храм…» - обнадёживающе раздалось из зазеркалья.
«Не построим: плен не сон…» - отшатнулась от прохладной глади она.
Но зеркало не согласилось с приговором: в его глубине она увидела маленькую девочку, напевающую: милый Сириус, скажи, да всю правду расскажи…
И сказка случилась: по зеркальной глади, будто по экрану, поплыли знакомые картинки…

…Первая встреча у моря. На висках Алика серебрятся пенные брызги…
«Чувствую себя аргонавтом, нашедшим то, что искал» - протянул он ей руку, помогая взобраться на валун в форме сердца.
«Я не овечка, а «Донор» не золотое руно» - по привычке хотела возразить она, но взглянула в его шоколадные глаза, и дрогнула.

…А вот он на пороге гостиничного номера с охапкой розовых ирисов, предлагает  встретить восход солнца. Они идут по сонной улице, навстречу Султан: «А-мурр!»
И Джин в чалме, и «Грёзы любви», и Ирис в роли пилигрима…
И она, от множества бед ставшая почти железной, словно к магниту потянулась к нему.
«Мир состоит из вибрирующих энергий» - сделал вывод изобретатель полиграфа любви. Наверно, так и есть. В ладье «Великий огонь» и она, и Алик были струнами одних вибраций, отчего общая амплитуда их колебаний так возросла, что…
По словам Евы: и манна небесная – волны, настроившись на которые человек может стать всеведущим.
А Порок предложил исполнить желание…

- Желания – шоры на глазах знаний, - тут же выдала леди Логика.
- От наших банановых хотелок… жиреют пираты Чёрной дыры, - поддержала её мисс Индиго.
- Не банановых, а банальных!
- Я для смеха…
«Спасибо!» - мысленно поблагодарила извилины Дарья.

Ей вспомнилась пора, когда полки книжных магазинов тонули в бестселлерах, фонтанирующих рецептами благодати, секретами приобретения богатства, уроками воплощения желаний в жизнь. Новые идеи заинтересовали её. Она читала, практиковала, менялась сама, меняла свою жизнь.
Наизусть выучила: ваши мечты создают новые миры, расширяют вселенную.
Почти Мережковский в прозе…
И вдруг мысль: желание желанию рознь.
Если семь миллиардов человек одновременно возжаждут денег, секса и зрелищ, вселенная может схлопнуться. Вернее, Чёрная дыра её слопает.
И забудь о манне небесной!
Порок глушит волны Творца…

- Главное, не заглуши себя, - доверительно подсказала мисс Индиго.
- А в зеркало смотри внутренним взором… - интимно проинструктировала леди Логика.

И в рамке из красного дерева засверкали амарантовые лепестки, а по серебристой глади зеркала пошли круги, транслируя картинки происходящего на острове Авгура…


Пора самим разобраться со своими ипостасями…
«Если бы я мог стать дельфином» - выбиваясь из сил, подумал Алик.
Он нырял, поднимался, чтобы глотнуть воздуха, и снова нырял.
«Русалки не тонут» - билось у виска.

- Где Дарья? - крикнул с берега Мукдар.
- Исчезла, - ужаснувшись тому, что сказал, снова ушёл под воду Алик.
- Твоих рук… говори! - дёрнул птеродактиля за крыло Мукдар.
Но ящер не обиделся.
Хоть он и был ростом с палец, но с палец атланта…
Величину человеческой трагедии осознать в состоянии!
- Твоя возлюбленная уже на небесах, - горестно озвучил он послание холодного облака плазмы, принявшего образ  рыси.
- Что ты сказал? - угрожающе посмотрел на него Мукдар.
- Это не я, это туча! - обиженно щёлкнул клювом Дактиль.
И, взмахнув крыльями, полетел за разъяснением к Авгуру, который как древний жрец мог толковать события по пению птиц, вою ветра, шёпоту облаков…
А Мукдар, решив не медлить, сбросил рубашку, но!
Его опередил Ник.
- Я найду Дарью, а ты помоги её мужу, - превратившись в ластоногого спасателя, плавно разрезал он воду.

«Что значит: твоя возлюбленная уже на небесах? Утонула? Не может быть! Я бы почувствовал… - заметался по берегу Мукдар, и вдруг затылком ощутив гипнотический взгляд, остановился, поднял глаза, - неужели это козни отца, мама?»
Рысь засияла прозрачным сиреневатым светом.
«Отец не виноват? Тогда, кто? Порок похитил Дарью? Она на Сириусе? Жива, здорова? Дактиль поможет спасти? А ты? Позже поговорим? Мне недоставало тебя. Ты была рядом? Ладно, бегу…»

«Ева говорила: Мукдар спасёт меня, а я не верила…» - притронулась к зеркалу, чтобы сменить картинку, Дарья и потеряла дар речи, увидев, как вскипела поверхность океана от нашествия студенистых колоколов. Сбившись в стаю, свободноплавающие отшельники поднялись узнать: не вернулись ли на Глорию женщины? И не явилось ли Чёрное Солнце, испепелить их смертный грех?

«Сириус, ты всё можешь, пожалуйста, помоги Алику, скажи ему, что я жива» - взмолилась Дарья. И тут же увидела его рядом с дельфином, огибающим остров в поисках свободной от медуз воды.
- Любимый, - потянулась она к нему.
Но!
Изображение пропало.
Вернее, сменилось другими кадрами…

…Гер Форвард сидел под мамонтовым деревом в позе лотоса и!.. страдал.
Ещё вчера он чувствовал себя сундуком, полным слов.
А теперь… словарь опустошён, язык кастрирован.
Ни одной свежей мысли.
Глупо было надеяться на Лилит.
Вернулась она, и что?
Ничего не изменилось…
Потому что, дело не в ней, а в трёх началах: божественном, мужском и женском.
И эту троицу каждому человеку нужно в себе осознать. Иначе до скончания времён мужчина будет мстить женщине за то, что обязан ей появлением на свет; женщина не перестанет подозревать мужчину в измене, ибо без него не сможет стать матерью.
Никакие технологии репродукции не спасут.
Только божественное начало – любовь, сможет примирить…
А это уже епархия монаха, который в любви, пусть даже птичьей, больше всех на Глории поднаторел…
- Любовь Адама и Евы спасёт нас, - будто по мановению волшебной палочки оказался у дерева, под которым предавался нерадостным мыслям оратор, монах Тихон, - во всяком случае, Ян с Яной в один голос заявили: и придёт эра счастья, ведь Адам с Евой части друг друга.
- Так на форуме и предложи, - почувствовав ревность, умолк Гер Форвард.
- Полезнее дать слово Адрону.
- Почему, ему?
- Сказочники редко рождаются, грех не услышать его.
- Пусть будет по-твоему, а то у меня пиявки к языку присосались.

«Как же это непросто: видеть, слышать и читать чужие мысли…» - подумала Дарья.
И тут её взгляд, будто магнитом притянуло соседнее зеркало…


Ангелами не рождаются, ангелами становятся…   
…Признание подопытного ящера ошеломило Авгура.
Сказать, что он привязался к летающему мудрецу, ничего не сказать!
Столько пройдено вместе, пролито крови… в прямом и переносном смысле. Ведь если бы Дактиль не признался, что в его жилах течёт элитное марсианское золото, кто знает, были ли бы защитные экраны Глории и Земли столь надёжными?
- Зря ты обиделся, - от волнения распушился на голове Авгура одуванчик волос, - время идёт, технологии меняются. Сам понимаешь, выплавлять золото из морской воды экономичнее и гуманнее. А белых ворон, мы попросим, тебе стаю пришлют…
- Зачем пенсионеру стая? - печально выглянул из-под резной лапки мамонтового дерева Дактиль.
- Ну, прости. Хочешь работать, пожалуйста! Вакансия телохранителя неба давно пустует…
- Тучи пасти?
- Почему, обязательно пасти? И вообще, Землю нельзя назвать планетой друзей! Поймают тебя там, обзовут чупозавром, чучело сделают!
- А я им скажу, кто я!
- А они языками фауны не владеют. И останавливать время в клетках не умеют. Это у нас ты бессмертный, а там, похоронить некому будет!
- Не пугай, у них и умереть не страшно!
- Это, почему же… не страшно? - оторопел Авгур.
- Потому что новых тел, как в бутике! Исполню давнюю мечту, стану слоном, - поджал когти, чтобы не уронить кольцо, Дактиль, - подружусь с Адроном, он назовёт меня Аяксом, и пойдём мы с ним на войну…
- Что за бред?
- Для тебя, может, и бред, а для меня и твоего земного сына феерический роман Дарьи Сойкиной, - будто позируя для скульптора, гордо поднял голову ящер, и с такой высоты уже не мог не порекомендовать, - читать больше надо!
- Да, ты! Да, как ты?! - задохнулся от возмущения Авгур, - когда мне читать? Я член Галактического совета, известный учёный…
- Тогда я по адресу, - до того как выткался из воздуха, заявил Порок.
- А вы, кто такой? - уставился на чешуйчатый череп гостя Авгур.
- Главный оселок Земли, правлю души людей; кому как не вам знать: ангелами не рождаются, ангелами становятся, - гипнотическим тоном представился «оселок».
- Знать-то, знаю, но…
- Привет, пращур, в смысле, дедушка ящеров! - вспомнив рассказ тучи-рыси о похищении Дарьи, наигранно бодро подал голос с хвойной ветки Дактиль.
- А, конкретнее, вы, с чем и зачем? - осознавая, что непрошенный гость глушит собственные мысли, забеспокоился Авгур.
- Я? Простите, думал, вы знаете. Я Порок, внук Творца, хотя Он считает меня своим сыном, наследником, попросил ознакомиться с проектом резолюции форума, и как любящий сын, я должен! Будьте добры, я знаю, у вас есть её брульон. На первый взгляд, смешное слово, а, по сути, каждый человек рождается бульоном, из которого вари хоть борщ, хоть солянку…   
- Всё! Хватит! Понял! - прикрыв руками изнемогающие от настырного потока слов уши, взмолился Авгур. - Дактиль, в твоём дворце на столе шпаргалка, пожалуйста, будь добр, принеси…
- Будет сделано! - козырнул крылом ящер.

«Шпаргалкой» оказался размером с ладошку годовалого ребёнка планшет.
- Его-то мне и нужно, - вырвал из клюва птеродактиля проект резолюции форума Порок.
Нажал клавишу, по засветившемуся экрану побежали отрывочные фразы…
«…Ситуация, сложившаяся на Земле, угрожает здоровью Галактики…»
«…Справедливость, в которой зашифровано «право ведать», требует правды, которую скрывают от землян, успокаивая их тем, что апокалипсис не случился. Случился! Миллионы разуверившихся в любви, потерявших смысл бытия душ превратились в прах, совершили духовное самоубийство…»
«…Люди должны понять: жить по-прежнему, в СМИ – Содом, в быту – Гоморра, нельзя…»
«…Предложить землянам взять на себя ответственность за свою жизнь …»

- Ответственность за свою жизнь? - перечитал последние слова Порок, - да никогда! Через мой труп!
- Что тут происходит? - увидев возбуждённого незнакомца и растерянного отца, забеспокоился Мукдар.
- Моя жена на Сириусе, её украл Порок, - с надеждой посмотрел на хозяина острова Алик.
- Почему, сразу украл? - взвинтился незнакомец. - Впрочем, думайте, что хотите, - и, отбросив планшет, стал терять очертания.
«Я спасу Дарью!» - телеграфировал на ходу созревшее решение Дактиль, и, прижав кольцо с алмазом к груди, ухватился клювом за утрачивающую материальность накидку «пращура»...
- Будь осторожнее! - прочитал его мысли Мукдар.
- Я помогу ему, - бросилась вслед отважному «спасителю» туча-рысь.


Уран для Афродиты пролил несколько капель крови…
В покрытом густыми морщинами зеркале, Дарья увидела старого, грязного изгоя- далматинца. Он брёл по улице, всматриваясь в лица прохожих, и не видел их... не потому, что слезились глаза, просто, вокруг не было добрых человеческих ликов, какие окружали его в счастливом щенячьем детстве…
Тогда мир вокруг был пронизан любовью.
А потом что-то случилось: его шкура стала покрываться чёрными пятнами…

Дарье поняла: этот разуверившийся, выброшенный за околицу Земли пёс – она.
- Ты и твоё отражение в зеркале не одно и то же, - гипнотически произнесла слова Цицерона леди Логика.
И далматинец исчез.

А паутина зеркальных трещин превратилась в рваный занавес театра абсурда, на сцене которого происходило что-то невообразимое…
Чистота оборачивалась грязью.
Красота превращалась в уродство.
Лень убаюкивала руки, ноги, мозги.
Розы источали смрад…
Ожиревшее небо распустило живот до земли…
Раздался змеиный шёпот: ш-шагай по ж-жизни туф-ф-фелькой амёбы!
Ей захотелось поправить: амёбой-туфелькой, но выплывшая из зазеркалья сцена отбила охоту бодаться с невидимым пресмыкающимся.

Она-то была уверена, что замуровала эту ссору в тупике памяти на веки вечные, и вот…
- Суп из твоих небылиц не сваришь! - упрекает отца мать.
- Без них… от отвращения к обыденности я умру, - защищается отец.
- Лучше, умри…

«Я в папу стала жить фантазиями…» - мелькает мысль.

И новая картинка.
Мать собирается на свидание с новым женихом, ищет гранатовые серёжки – подарок бывшего мужа по случаю рождения дочери.
Вспоминает его слова: гранат врачует сердце.
- Ещё одна ложь! Даша, серёжки не видела? - кричит мать.
- Не видела! - невинно хлопает она ресницами.

- Глаза давно уже не зеркало души, - подбадривает мисс Индиго.
А ей и спустя тридцать три года стыдно.
Это она спрятала серёжки… в знак солидарности с отцом.

«Стыд – исцеляющий пигмент» - снова появляется в зеркале далматинец. И в её памяти, одна за другой, мелькают стыдные картинки из жизни: шпаргалка на экзамене, взятка акушерке…
Осуждала, чревоугодничала, врала…
«Говорят, перед смертью всегда…» - боясь додумать фразу, осознанно поставила многоточие она.
И… вспомнила сигнал читателя, требующего разобраться с корреспондентом Сойкиной, которая слишком часто заканчивает статьи многоточиями, мол, понимай, как знаешь; и что у этой барышни вообще в голове?
На редакторате она честно призналась, что к точке относится как к гвоздю в гроб. Посмеялись, и разошлись…
Сейчас не до смеха.
В свинцовом экране зеркала она ожидала увидеть вечную странницу с косой.
Но!

На экране возникли… Адрон и Авгур.
- Расскажи о себе, юноша, - просит самопровозглашённый донор.
- Мои руки были по локоть в крови, я сбежал из хосписа безнадёжных  душ, что на Сириусе, и прямо в руки к Богу, - доверчиво улыбается придуманный ею персонаж, вздыхает, - поговорить бы сейчас с Ним.
- О чём?
- О любви.
- И что бы ты Ему сказал?
- Уран пролил для Афродиты несколько капель крови, а я все пять литров готов отдать Ирис, - отчаянно произносит Адрон, - умру за неё!
- Умирать глупо, - хлопает его по плечу Авгур, - у нас на Глории каждый сам себе бог.
- Перед самим собой не упадёшь на колени…
- Это я возомнил себя светом, а… - опустил голову укротитель птеродактиля, - будь ты хоть трижды «плюс», без «минуса» никого не осветишь, не согреешь и жену не вернёшь…
- Физика физикой, а любовь круче самой волшебной сказки, - улыбнулся небу Адрон.
И оба исчезли.
 
Зеркало избавилось от морщин.
Давно забывший о весёлой щётке, игривом шампуне и тёплой ванне далматинец превратился в молочно-белого щенка и, помахивая хвостиком, скрылся в глубине похожей на озеро живой воды амальгамы.
- Нет слов, - посмотрела на себя, изменившуюся, помолодевшую, Дарья.

- Что значит: нет? Тебе поручили планету спасти, речь написать, - возмутилась мисс Индиго.
- А речи без слов не бывает! - строго заключила леди Логика.
- Я имела в виду: пора от слов переходить к делу, - удивляясь напору извилин, уточнила Дарья, - а стать спичрайтером Порока? Не знаю…
- Не знаю, не знаю, - передразнила мисс Индиго.
- Хочешь вечно жить и умирать невеждой? - толкнула в висок леди Логика.
- Вы не справедливы ко мне, я всегда хотела знать больше…
- Имеешь право: реальность щедрее липового рая!
- Хватит жить по законам, придуманным Пороком!
- На восстание меня подбиваете? - догадалась Дарья.
И вдруг с щенячьим восторгом ощутила: вся вселенная ей колыбель; и осознала: детская мечта побывать на Сириусе сбылась! И вспомнила: Адам с Евой где-то рядом, и чтобы не попасть в сети Порока, ей надо выбраться из лабиринта и найти их…

 
Любовь преобразует жизнь в приключение…
Эльдар был потрясён: линзы открыли ему незнакомый мир взаимопроникающих энергий, меняющихся частот, всеобщей, любовной дрожи.
В «Бионике» написано: эфир – неисчерпаемый источник энергий, но он списал невесомость фразы на огрехи перевода Мукдара.
- Ты видишь то же, что и я? - вывел его из каталептического состояния Наум.
- Наверно.
- С ума сойти!
- С нашим нищим зрением, и вдруг!.. - прикрыл глаза Эльдар, чтобы не видеть прозрачно-странный агрегат оператора.
- Я убедился, жена жива, сказала: линзы надо людям раздать, - смутился Наум.
- И что будет?
- Инсайт! Внутреннее прозрение!
- С ума не сойдут?
- Майе ещё рано, а остальным... - задумался Наум.
- Давай, после телемоста, пусть выступят, - будто рентгеном просвечивая слова, предложил Эльдар, - а то ещё нападёт на них, как на меня, косноязычие.
- Сбор под деревом просветления? - уточнил Наум.
Ему не верилось: его мечта сбылась!
Он ожидал от линз чего угодно, но, что пустыня превратится в Эрмитаж?..
И мёртвое окажется живым?
И…
- Договорились, - поражённый искрящимися протуберанцами его мыслей, кивнул головой Эльдар, - и не будем тянуть…

- Друзья! Через полчаса под северной пальмой пройдёт репетиция прямого эфира, - с бордюра фонтана объявил Наум и, спрыгнув, бросился к выходящему из ресторана продюсеру, - подождите! Вам удалось уговорить канал?
- Всё красноречие своё употребил, - сообщил довольный Карл Маркович, - так что, репетируйте!
- А вы?
- А я уже всё, что мог…
Стекающие по вискам капли пота свидетельствовали: так и есть!
- Спасибо, то, что вы для нас сделали... - сожалея, что без линз не сможет увидеть его опустошённые от словарного капитала извилины, поклонился Наум.
И впервые с того времени, когда его жена, подруга, сотрудница - его всё! - ушла в другой мир, он подумал: жизнь прекрасна, особенно, когда больше видишь и знаешь!

Джин явился на репетицию первым. Он так сросся со своим образом волшебника, что был почти уверен: стоит ему слово сказать, и желание сбудется.
Но, где взять это слово, да ещё о любви?
Для него она как горизонт, линия воображаемая!
Хотя однажды открыл в сердце золотую жилу…
Да подумал: зачем ему такое богатство?
Себе дороже обойдётся.
Султан на память, и прощай!
Хоть бы мяукнул… в прямом эфире.
А Землю, конечно, надо спасать…
- Можно, я без свидетелей скажу? - спросил он подошедшего Эльдара.
- Говорите, - кивнул тот, мысленно включая у линз функцию кинокамер.
- Чтобы спасти Землю, - бодро начал Джин, и вдруг стушевался, - вернее, если любовь спасёт, у нас выход один: не предавать её. Простите. Всё!
- И не покушаться на чужую любовь, - древком шаманского знамени подняла мандрагоровую трубку подошедшая ко времени АЭС, - потому что не добрый Айболит-Бог пичкает нас горькими пилюлями страданий, а мы сами…
- Мама говорила: мужчина через любовь женщины связывается с космосом, - кокетливо взглянула на экс-мачо эфира Мила.
- Не случайно Адам носит в имени даму, - верноподданнически поклонился ей Ритас.
- Любовь трансформирует жизнь в приключение, - штрихами кисти изобразил стрелы Амура Мылевич.
- Твои глаза зелёные, твои слова обманные, - с цыганским надрывом затянула Дуня.
- Если слова… вода, то: в сердце лишь кусочки льда, - жалостливым баритоном напел Кукиш.
- Если мужчина тебя по-настоящему любит, не хочешь, в богиню превратишься, - взяла его под руку Сара.
- И всё же словеков нам… словами не переговорить, - вздохнула Ирис.
- А мы предложим им создать межпланетный театр, - нашёл выход Ирий.
- И клуб знатоков: Что? Где? Когда? - загадочно прибавил продюсер.
- Всем спасибо, все свободны, а вас, Карл Маркович, прошу остаться, - заметив в кармане его рубашки оправу инопланетных линз, нахмурился Эльдар.


Кровь – жидкая дискета, на которой записаны  все тайны вселенной…
Дарья искала выход: в одной из загогулин лабиринта увидела в рост человека стеклянный овал, похожий на дверь, которую, интуиция подсказала, ей необходимо было открыть. Подошла, ручки не обнаружила, растерялась, уперлась в препятствие лбом, и… в глубине стекла увидела высокий берег океана, который Ирис в детстве назвала голубой пустыней, и на котором подросток Адрон хотел лишить себя жизни.
Глаза заволокло туманом.
На берег, не по её велению, по своему хотению вышли… персонажи её романа.
- На уроке футуризма сказали: кровь жидкая дискета, на которую сброшены все тайны Вселенной, - нерешительно приступила к разговору похожая на старшеклассницу Ирис.
- Про кровь… надоело, - обречённо вздохнул повзрослевший Адрон.
- А про пустыню? Теперь она в моде…
- Как это?
- Пройдёшь в одиночку пески, избавишься от пороков, - закружилась на краю пропасти в танце дервишей Ирис.
- А я об этом сказку сочинил, - протянул ей руку Адрон.
- Правда? - оценив жест спасения, с трудом остановилась она, - расскажи!
- Жила-была в пустыне девочка-кактус. Одна одинёшенька…
- Почему, одинёшенька?
- Злой суховей вырвал её из семьи, и унёс…
- В тридевятое царство, тридесятое государство!
- Катилась она, катилась, вокруг колючки да розы из песка, - приглушил голос Адрон, - и вдруг! чёрная туча закрыла небо, началась гроза!
- Девочка-кактус промокла, замёрзла, думала, без солнца не выживет, - дала волю фантазии Ирис.
- Зато пустила корни!
- А когда в туче появился просвет, и самый смелый солнечный луч вырвался на свободу…
- Он увидел девочку-кактус и согрел её, - дорисовал картинку Адрон.
- А она влюбилась в него. 
- Но злая туча снова спрятала солнце!
- Девочка загрустила…
- Решила: она не так красива, чтобы кому-то понравиться…
- Колючки и на розе колючки! - почувствовала родство с незнакомкой Ирис.
- Но любовь творит чудеса!
- Расколдовывает?
- Девочка так хотела понравиться солнечному лучу, тянулась к нему, тянулась, и… превратилась в розу! - залпом выпалил Адрон.
- А солнечный луч увидел и влюбился в неё!
- Пустыня меняет не только людей…
- Идея! - снова закружилась, но уже по часовой стрелке, Ирис, - расскажи эту сказку на форуме!
- Зачем?
- Люди услышат и станут жить поэтически…
- Ева говорила: наш Творец поэт…

- Совсем ещё дети, - всхлипнула леди Логика.
- Но как хорошо, что мы их сочинили! - шмыгнула носом мисс Индиго.
«Полностью с вами согласна» - растроганно улыбнулась Дарья.
Но умиротворение оказалось недолгим.
В голове что-то щёлкнуло.
- Часовые времени шепчут: за этой дверью скрывается будущее, - таинственно сообщила мисс Индиго.
- Любопытство не порок, а большое… - трусовато напомнила поговорку леди Логика.
 - Идём! - решительно постучала в стеклянный овал Дарья.
Дверь отворилась.
И она очутилась, как ей показалось, в океане сухой воды.
Сухой, так, сухой!
Сомневаться не хотелось, особенно, когда на её глазах вдруг стали проявляться голографические сценки из жизни близких ей людей.

Эльдар создал в оазисе межпланетный центр инноваций «Бионика», фабрику чудо линз, спрос на которые превзошёл все ожидания.
Комитет по лженауке признал инопланетные очки порочащими материализм, и… рекомендовал их производство свернуть.
Не тут-то было!
Гражданское общество, сплочённое яростной тягой к потусторонним знаниям, обвинив Комитет в косности, лишило его финансирования.
Осуществилась мечта миллионов: жизнь стала прозрачной, в связи с чем, резко упало число преступлений. Убийцы, наблюдавшие за выходом души из тела жертвы, на месте преступления лишались дара жизни, или, круглосуточно преследуемые призраком убиенного, сходили с ума.
Не поздоровилось изменникам, завистникам, интриганам и прочим «редискам».
Но, узнав всё про всех, в том числе, и про себя, многие «поневоле ясновидящие» спрятали чудо линзы в сундуки и сейфы до лучших времён…

Природа готовилась к волшебному балу: перистые облака поили воздух росой, капельки которой превращались в изысканные бриллианты; солнечные лучи ткали для модных нарядов парчу; оркестры созвездий настраивали инструменты…
Но украшения, ткани и музыка ничто по сравнению с первозданной свободой, в которой заключён полный спектр возможностей: полёт в иную галактику, или…
Или встречу с любовью.
Когда-то, на самом первом балу, гостям дарили разрезанные пополам открытки счастья. Но многие из них: от неуверенности, лени, нежелания следовать общему примеру вместо того, чтобы заняться поиском своей половины, направили стопы в буфет, где пара-тройка стопок горячительного напитка рождала иллюзию счастья…
А кто посмел искать любовь, был признан… опасным чудаком.
Счастье объявили грехом!
Разожгли костры, сожгли все открытки.
 
Аэлита Сергеевна, вооружив глаза подаренными Эльдаром линзами и увидев  того, кого любила, спросила: где жить лучше, на небе или на земле?
Он ответил загадочно: там, где живёшь.
Она рассудила: если её любимому нельзя спуститься, ей можно подняться!
И, не договариваясь о свидании, одним весенним утром не проснулась.
На тумбочке у смертного одра лежало завещание: Прошу продать мою квартиру хорошим людям, на вырученные деньги у Храма всех влюблённых посадить кусты роз, говорят, их засушенные лепестки помогают женщинам зачать ребёнка. Я же буду молиться, чтобы сердца людей беременели любовью… 
- Смерть всего лишь антракт между жизнями, а в антракте не плачут, - всхлипнул на церемонии прощания Карл Маркович.
У Дарьи сжалось сердце, ей вдруг показалось: кто-то следит за ней, вернее, за её реакцией… освоения многомерного пространства.

- Страх ограничивает, - незамедлительно отреагировала леди Логика.
- Знание совершенствует, - уверенно выдала мисс Индиго.
«На Земле умничать будете» - приструнила извилины Дарья.

Её внимание привлек плазменный шар с Дуней в главной роли.
Экологическая феминистка поссорилась с Сарой: когда подруга в тысячный раз заявила, что её Адрон… мессия, чуть ли не сын Бога, не выдержала, съязвила: а зачатие-то было порочным!
И… их дружбе пришёл конец.
Любовь тоже не выдержала градуса…
- Не половым путём надо идти! - шумно водрузила она на стол бутылку абсента, изображающую зелёного змея.
- Объявим секс лечебной гимнастикой, - открутив ему голову, плеснул в бокалы алкоголя Мылевич.
- И низко упадём! - подожгла абсент Языкова.
- Низ составная часть феминизма!
- Не любишь ты меня, - подняла она бокал.
- Замри! Дно. Лицо. Огонь! - бросился к папке с ватманом он.
И взяв угольный карандаш, превратился в шамана: пассы линий, стон бумаги, зачатие демонического образа.
«До дна!» - решила покончить с сюрреализмом Дуня, и нарвалась на такой взрыв гнева Мылевича, что бросила в него бокал.
«До встречи в реальной жизни!» - чмокнула красно-зелёный от крови и полынной настойки висок любимого…


С армией легче справиться, чем с женщиной…
- Во мне живёт богиня свободы Либертас, которая умела превращаться в кошку, - скосила на перса зелёный глаз Сиси.
- А я… в силах развеять миф о том, что коты боятся красивых и умных кошек, - распушил усы Султан.
- Зря Гер Форвард на Лилит надеялся…
- А я ради тебя и Глорию спасу, и Землю. И Джину докажу, интересно, как он там?
- Сейчас узнаю, - обратилась в слух Сиси. - Звонит какой-то Анне-Марии. Говорит: одинок, любит. Просит выйти за него замуж…
- А как же я? - почувствовал себя несчастным Султан.
- Не коты людям для счастья нужны.
- Тогда и ты выходи за меня! - изображая бога свободы, то есть, встав на задние лапы, предложил Султан, - одну тебя буду любить, а детям сказки рассказывать…
- Про мышей? - будто бы согласно махнула хвостом Сиси.
- Про Мышильду, - вспомнил историю, услышанную в заведении Джина во время кормления одной капризной девчонки он.
- Расскажи.
- В одной далёкой стране у короля родилась дочь. Он так обрадовался, что решил устроить пир. Повара с поварятами трудились день и ночь. Сама королева спустилась в кухню, чтобы приготовить любимое лакомство короля – колбасу. Только разложила на столе мясо, сало и пряные приправы, как услышала тоненький писк: я королева мышей, угости меня хотя бы кусочком сала. Человеческая королева не стала жадничать, и на кухню сбежались подданные Мышильды, уничтожили все запасы, вдобавок заколдовали дочь короля…
- И эти грызуны помогли тебе победить Наполеона? - лукаво стрельнула в него глазами Сиси.
- Не бойтесь, мадам Султан Сиси, вас никто не заколдует, - склонился поцеловать её, и, главное, выиграть время для сочинения достойного ответа, Султан, - ведь мы живём на планете толерантности.
- На пороге собственной кухни, о ней лучше забыть!
- Наполеон говорил: с армией легче справиться, чем с женщиной…
- А с мышами?
- На войне без хитрости не победить!
- А Гер Форварда перехитрить сможешь?
- Зачем?
- У него без любви началась инверсия пола…
- Да я! Да коты… лучшие дрессировщики людей! - наполнился желанием тот час же выполнить просьбу супруги перс.
- А поцеловать?
- Укороти женщину на три буквы, назови её женой, и забудь о проблемах! - хмелея от поцелуя, боевым древком поднял хвост Султан.
- Настоящий словек! - восхищённым взглядом проводила его Сиси.



Не плюй в часового, вдруг снова придётся границу нарушить…
Перед глазами Дарьи замедлила движение сфера, в которой кто-то сочинял её будущее…
Рядом с Храмом всех влюблённых готовилась плодоносить инжировая роща. На одном из деревьев, в народе называемых фигою, птеродактиль рассказывал белой вороне о своём героическом житии на Глории.
- Там растут гробы для мумий сикоморы, в ветках которых прячутся разбойницы кикиморы…
- Страшно! - придвинулась подружка к Дактилю.
- Не бойся, стоит мне крылом повести, - нежно распушил над ней оперение он, - и враги врассыпную…
- Ты храбрый.
- Это ещё что! Однажды я самую настоящую человеческую женщину от Порока спас!
- Ау-ай! - на языке, понятном детям и птицам, поблагодарила допотопного ящера малышка, уютно устроившаяся на руках Алика.
- Певунья моя, - крепче прижал он её к себе.
«Наша дочь» - почувствовала себя «в трио» несказанно счастливой Дарья.
И тут же иглой в сердце вопрос: а Ирис?
- Повезло Руссе с сестрой, - услышав её молчаливую тревогу, кивнул в сторону взвода студентов Алик.
- Посадить эти розы завещала АЭС, - указала на сонм робких кустиков Ирис.
- Атомная станция, что ли? - уточнил кто-то голосом двоечника.
- Женщина, которая до атома израсходовалась на любовь к моему дедушке, - строгим тоном пресекла «разговорчики» дочь, - и только тот из вас, кто сможет так, или, хотя бы, на пол-так! любить, может рассчитывать на службу в моём театре…
«Ирис, есть Ирис!» - наполнилась её душа светом.

- Тут один хронон спрашивает, не имеешь ли ты желания познакомиться с иными вариантами событий? - неожиданно поинтересовалась мисс Индиго.
- Чтобы расставить все точки над i, - уточнила леди Логика.
- Вы же знаете, я не люблю точек, раз, а то, что у нас с Аликом родится дочка по имени Русса…
- Спасибо за службу, и брысь! - не дослушав её, распрощалась с послушником бога времени мисс.
- Не плюй в часового, вдруг ещё придётся границу нарушить, - горячим шёпотом усовестила её леди.               

- Лучшей жизни я бы не сочинила, Господи! - подняла глаза к небу Дарья.
И вдруг увидела луч: он будто кого-то искал.
- Я здесь! – помахала она рукой.
И!
Будущее сменилось настоящим.
Она увидела себя на залитой солнцем поляне, в центре которой возвышалось могучее дерево с трёхпалыми, глянцевыми листьями.
- Это Древо познания, - чирикнул кто-то из-под листа.

- Змей искуситель? - ахнула мисс Индиго.
- Пират Воробей! - осадила её леди Логика.

- Не угадали, я Дактиль, прилетел, отдать Дарье красный алмаз, на Марсе его называли Оком этимона, или Всемогущим, - демонстративно набрав воздуха в грудь, слетел с ветки мини-ящер, - этот камень всё знает, всё умеет. Скажи ему: перенеси меня на другую планету, просверлит в пространстве самый короткий путь...
- Моё кольцо?! - обрадовалась Дарья и, надев подарок Алика на палец, уверенно сказала, - теперь всё, точно, будет хорошо.
- Пессимизм мне не к лицу, но… сначала послушаем, о чём говорят Адам с Евой, Лилит с Пороком, - взмахнул крыльями Дактиль, - лети за мной!
- Я не могу летать! - поднявшись в воздух, потеряла дар речи Дарья.

Но, можно ли назвать полётом то, что больше походило на прыжок?
Раз, и… перед ней парк аттракционов, поляна желаний, инкубатор фантазий, где всё кипит страстью и остывает, сходится и расходится, рождается и умирает...
- Привет, Сириус! Помнишь, сколько тайн я открыла тебе? - ощутив под ногами твердь, осмелела Дарья, - теперь твоя очередь…
- Кажется, под райским явором начинается поэтический вечер, давай, спрячемся, послушаем, - прочитав её мысли, предложил Дактиль.
Но!..
 
Любовь… храбрая птица!
Четыре стихии: Земля, Огонь, Вода и Ветер общались в прозе.
- Люди превратились в вампиров, скоро до последней капли выпьют кровь Земли, - посетовала Вода.
- Не ведают, что творят, - вздохнула Земля.
- Невежество рождает страхи, - усмехнулся Ветер.
- Творчество дарит нам силу, - вспыхнул Огонь.

И тут в атмосфере произошло что-то невообразимое. Дарье показалось, разверзся галактический свод, и то ли на сечу, то ли на бал повалил народ: первоэлементы, стихии, волны, энергии, электроны, хрононы. Полилась мистическая музыка, звуки которой, как мыльные пузыри росли и лопались, побуждая к гармонизации или самоуничтожению. Гости сошлись парами, потом смешались, меняя партнёров. Каждый танцевал, что хотел: мазурку, вальс, танго, кордебалет…
И разговоры были разные.
И Дарья не только слышала их, она как будто сама состояла из звуков, эмоций, волн, энергий, стихий…

- Старшие братья с сёстрами всегда спорят, - покраснев, молвила стихия Тепла.
- Философствуют, - в страстном па обнял её первоэлемент Холода.
- Пора бы им помириться, - кружа Гравитацию в вальсе, вздохнул Магнетизм.
- Возомнили себя людьми, - кокетливо припала к нему она.
- Не возомнили… - изобразила танцовщицу свободного плавания Вода.
- Создали по своему подобию, - на зависть солистам всех балетных сцен взлетел в шпагате Ветер.
- Разве не все мы трудились? - возмутилась стихия Эмоций.
- Трудились все, а риск спуститься на Землю в образе людей взяли на себя только они: Адам, Ева, Лилит и Порок, - дирижёром космического оркестра вскинул руки Эфир.
- И завалили дело, - хохотнул Холод.
- Порок виноват…
- Не тем путём пошёл…

- Не ВВП, а рост личного счастья должен определять благополучие планеты, - выткался из Огня Адам.
- Ну, ты и популиз! - материализовался из Воздуха Порок.
- Кто?! - не удержавшись от смеха, вышла из Воды Лилит.
- Популист! Когда ветер в голове, буквы сами из слов выскакивают…
- У тебя буквы из слов, у людей смысл из жизни, - проросла из Земли Ева.
 
- Нужен мне чужой смысл! Хоть у Дарьи спроси: хотела на Сириусе побывать? Я исполнил!
- Привет, - обогнув ствол дерева, смело рассекретилась она.
- Кармические романы собирается писать, глупо, конечно, но!.. не я виноват, что писателей как блох, а читателей мало!
- Он помог мне вспомнить прежние жизни, - неожиданно вступилась за своего похитителя  Дарья.
- Что я вам говорил?! - стал похожим на знойный сирокко Порок.
- О день, когда я буду зрячим и странно знающим, спеши! - поднял руки Адам.
- Спешка нужна при ловле блох, - отверг поэзию укротитель, вернее, укоротитель слов.
- Мы подарим землянам многомерные линзы, они всё увидят, - пообещала Ева.
- А мои учёные заявят… оптический обман!
- А я открою им секрет превращения материи в энергию! - пригрозила мятежному упрямцу Лилит.
- И они обчистят небосвод, как супермаркет в дни распродаж! - зашёлся от смеха Порок… и уже не мог остановиться: будто смех взял верх над ним.
- Не ссорьтесь: сор из рая вынесут с радостью, да пользы не случится никому, - неожиданно пришёл ему на помощь полифонический голос с небес.
И хлынуло тепло… заботливое, ласковое, нежное.

Дарья увидела Творца… таким, каким и хотела видеть: ни молодым, ни старым, с мудрыми глазами, светлой улыбкой, крепкими мускулами. Он держал за руку красивую стройную женщину в наряде из бриллиантовых капель росы.
- Знакомьтесь, - представил её Творец, - любовь всей моей жизни.
- Ты никогда мне этого не говорил, - зарделась гостья.
- Слова придумали мужчины, чтоб совратить женщин, - усмехнулся Порок.
- Почему не женщины, чтоб соблазнить мужчин? - ревнивым взглядом смерила незнакомку Лилит.
- Как вы встретились? - в ожидании чего-то невероятного, впилась глазами в Отца Ева.
- Если это не тайна, - тактично заметил Адам.
- Много веков прошло, а я помню всё, до мельчайших деталей, - улыбнулся своей спутнице Творец, - зашёл как-то в зал зеркальных антенн, полюбоваться сотворённым миром. Он был красив, рационален, холоден. И вдруг из Млечного пути, будто из пены морской вылетела птица необычайной красоты. Перья её переливались такими яркими красками, что на Земле сами собой окрасились фиолетовым цветом крокусы; моря стали синими, небеса голубыми, луга зелёными, поля золотыми, апельсины оранжевыми. Даже  щёки солнца раскраснелись. А моё сердце затрепетало неведомым ранее чувством, вернее, спектром самых разных чувств: я боялся, что она подлетит близко к светилу, опалит своё оперение, и гордился её смелостью, и радовался её радостью.
- Как звать тебя? - прерывая полёт красавицы, спросил Я.
- Любовь, - ответила она.
- Кто ты?
- Меня называют душой мира, а я просто стихия стихий…
- А я Сочинитель… - представился Я.

- А, говорили, Бог… Слово, - недоумённо произнесла леди Логика.
- Для одной десятой мозга, может, и Слово, а на самом деле Он… Мысль, - с умным видом заявил Дактиль.
- Мысль всегда поможет, - поддержала его мисс Индиго.
- Скорей, помешает! - фаталистически вздохнула леди Логика.
- Смотря, какая мысль, - заметил древний ящер.
- Если она вдохновлена Любовью… - унеслась в горний мир мисс Индиго.

- Нашли, где прятаться! - с разгона чуть не врезался в Творца оранжевый диск, - простите, я за Дашей. На Глории с ума сходят, форум под угрозой. Гер Форвард от речи отказался, заявил: говорить о любви, не любя, духовное преступление, лучше пусть Адрон свои сказки рассказывает…
- Спасибо, что сочинила его, он станет добрым выдумщиком, - улыбнулся Дарье Творец, - а сейчас лети к своему любимому… 
- Я не... - растерялась она.
- Не узница замка Миф, - подсказала Ева.
- Не знала, что любовь… птица! - заупрямилась Дарья.
- Кто любит, тот умеет летать, - ободряюще улыбнулась ей спутница Творца.

- Хватит болтать, Алик ждёт, не дождётся, - обхватил её запястье агент.
Ища поддержки, она взглянула на обручальное кольцо.
Алмаз вспыхнул, заиграл знакомыми и незнакомыми цветами радуги.
И страх прошёл.

- Меня не забудьте! - забил крыльями Дактиль.
- Садись, - подставила ему плечо Дарья.
- Если бы на Марсе встречали по любви, - ностальгически всхлипнув, прикрылся прядью её волос инопланетный ящер.
А она летела и думала: Любовь – это душа мира. Стихия стихий. Птица, которая залетела и в моё сердце! И мне есть, о чём на форуме рассказать! Об отце и докторе Слово, о мужчине, которого вымечтала, и Храме всех влюблённых, о заблудшей душе Адрона, который  нашёл в себе Бога и вопреки моей воле стал сказочником, чему я очень рада. И ещё о том, что мысль всё может, и если земляне с глорианцами одновременно подумают: любовь спасёт нас, так и будет!
 
P. S.
Если участвовать в Межгалактическом форуме пришлось бы вам, что бы вы сказали в защиту Земли?