Здесь живут люди

                ЗДЕСЬ ЖИВУТ ЛЮДИ


      Местом наших встреч обычно был теплый подъезд нового дома построенного военнопленными немцами в начале пятидесятых годов. Да и не только встреч. В нем проходило наше детство. «Зеленые дома» – свое название они получили из за ярко зеленой краски, в которую они много лет подряд красились, и даже автобусная остановка долгое время именовалась также. Морозная либо дождливая погода автоматически загоняла нас туда. Большое окно второго этажа просматривалось со всех сторон. И если кто-то из нашей компании был замечен сидящим на подоконнике, то это являлось для нас сигналом немедленного сбора.
      Сейчас трудно вспомнить, о чем мы говорили в такие дни, но ясно одно это было наше одно из любимых мест проведения ненастных дней. Мы мечтали и говорили обо всем, о предстоящем лете, каникулах, футболе, о кинокартинах, виденных десяток раз, о профессиях, о том, чем себя занять и куда направить свою неукротимую энергию, о глупостях и чудесах придуманных кем-нибудь и бог знает о чем.   

      Жильцам подъезда было не по душе наше частое присутствие там, и причина была не столько в шуме и грязи, которую мы приносили, а больше 
раздражение, причиняемое нашими глупыми, но пытливыми глазами. От наших глаз не могло ускользнуть практически ни чего, ни изможденный вид,
возвращающегося с работы человека, ни не свойственное ему веселье, ни новый наряд, да и мало ли чего хотелось бы людям скрыть. Время было смутное.
      Особое, внимание проявляли мы к девочке из квартиры на втором этаже. Ира Шостак – высокая, с тонкими чертами лица, стройной фигурой,  немного грустными глазами училась в нашей школе классом старше. Мы с вожделением наблюдали, сидя на широком подоконнике между первым и вторым этажами,  как ее стройные ноги плавно
поднимались по лестнице на второй этаж. В ней нас будоражило – все осанка,  свежий дурманящий запах, скрытые формы молодой девушки, гордость и неприступность. В ходе таинственных наблюдений и жгучих обсуждений в наших головах рождались, далеко не безобидные, сексуально-террористические планы, а не прикоснуться ли к этим прелестям природы. Наши воображаемые коварные планы пока ограничивались только внешним осмотром и изучением конституции анатомического строения «предмета» наших страстей. Если перейти на язык нашего юношеского общения, то существовало много терминов, сокращений, сленговых понятий, которые использовались в нашей речи. Нас никто этому не учил, все воспринималось на слух, но,  к сожалению, быстро впитывалось. Сейчас трудно понять и дать ответ кто придумал эти выражения «лапать», «баруха», «шамовка», «кент», «стоять на шухере» они порой казались нам очень грубыми, но мы, тем не менее, их сами частенько использовали. Очевидно, сказывалась близость и от части влияние на нас местной шпаны.
      Многие девочки уже прошли эту несложную процедуру наших шаловливых рук. Все сводилась к тому, что кто-то запускал руку в темном,
как правило,  месте  в детали одежды, коими являлись – юбка, трусики или кофточка. Теплота и упругость девичьих тел была пределом мечтаний, следует подчеркнуть, что эта утеха была только на том этапе нашего жизненного пути. Кровь играла в наших телах и неукоснительно гнала нас к реализации «воздушных» планов. Было бы неправдой утверждать, что вся процедура сопровождалась без какого либо сопротивления с девичьей стороны. В основном реакция на наши домогательства была у всех единой – испуг и возмущение, но так как особого вреда здоровью мы не наносили, то и особо бурных неудовольствий и жалоб никто не выражал.
      И вот наступил тот памятный  день, школьные занятия закончились рано, кстати говоря, действие происходило в «нашем» подъезде. В этот день на нашей точке собралось четверо мальчишек. В преддверии воскресного дня обсуждали недавно вывешенную афишу нашего клуба «Строитель» и фильм «Шесть часов вечера после войны», просмотренный нами, по-крайней мере,
раз двадцать. Цитаты и реплики фильма мы знали наизусть. Предметом обсуждения было совсем иное, как в очередной раз пройти в клуб без билета.
Не все из нашего окружения могли позволить себе купить даже самый дешевый билет в кинотеатр (клуб).

       Дверь квартиры на втором этаже открылась,  вначале появилась морда собаки вслед за ней показалась фигура отчима Иры Шостак, Дяди Яши, идущего на прогулку. Трудно сказать, кто нас учил дворовому этикету, но в нашей среде мы уважительно относились к старшим и использовали форму обращения «Дядя» или «Тетя».
       Фигура старого, высокого, сухощавого еврея нас не пугала и особенно не смущала. В жизни он был спокойным, скромным, тихим,  интеллигентным
человеком. Обычно на нас он не обращал внимания, ввиду отсутствия особого интереса, а самое главное отсутствие опасности. Тихо проскользив мимо нас, Дядя Яша не повышая тона, позвал собаку, которая уткнувшись носом нехотя обнюхивала кого-то из нас, и как бы задумалась идти гулять с хозяином или остаться с нами. После некоторого раздумья она быстро засеменила лапами по лестнице, оглядываясь в нашу сторону. Собака была беззлобной и нас признавала за своих.
       Проводив миролюбивым взглядом Дядю Яшу, мы продолжили обсуждение нашего предстоящего посещения клуба. В конечном счете, пришли к тому, что необходимо скинуться и купить недостающие билеты.

      Вдруг кто-то из наших ребят увидел, как Ира Шостак возвращается из школы. Зревший, много дней в наших головах,  план решено было осуществить незамедлительно.
      В то время, как мы кубарем скатились вниз темного подъезда, приняв исходное положение к «террористической атаке», мы не подозревали, что не доходя подъезда Ира остановится и начнет длинную беседу со своей
подругой, некстати проходившей мимо. Всего этого было невидно из-за козырька свисавшего над входом в подъезд.
      Роли  нападающих с ласками «кавалеров» были наспех распределены между нами. Единственный вопрос оставался некоторое время не решенным – Кто же будет первым, кто прикоснется к заветным «частям-чарам»? Все расположились около входной двери в кромешной темноте в томительном и волнующем ожидании. При этом один из наших товарищей, Саша, он был
самый маленький тщедушный и щуплый мальчишка, среди нас, но с большой фантазией. Не найдя для себя достойного места в первых рядах страждущих, он взгромоздился на верхний ярус отопительных батарей, посчитав, что так для него будет лучше с точки зрения стратегического секса и атаки.
      Другое чрезвычайное важное обстоятельство, которое мы упустили в спешке в наших коварных планах – это скорое возвращение Дяди Яши.

      И надо же случиться такому, входная дверь подъезда медленно открывается мимо нас пробегает собака и медленно входит в подъезд Дядя Яша.
      Как невозможно мгновенно остановить войну или плавку металла в доменном процессе, так нельзя было остановить наше наступление. Все происходит молниеносно. В один миг протягивается рука «первооткрывателя» в сторону Дяди Яши и ему трудно и больно вырваться из ласковых, но в то же время требовательных детских рук, которые держат его за яйца. В тот самый миг Саша, не понимая всего содеянного, валится на голову Дяди Яши. В первый миг Дядя Яша присел и тихо взвыл. Первые ощущения неожиданная боль с одной стороны, с другой страх и непонимание, что-то свалилось на голову, возможно, будут душить. Жизнь висит на волоске.

      Первая мысль, призывы на помощь! Среди белого дня и в то же время в абсолютной темноте. Почти дома? С собакой? Это могло выглядеть более чем глупо.  Да и спазматические явления напрочь лишили его голоса.   
      Сопротивление со стороны пострадавшего полностью отсутствует по причине безмерного страха времен Ежова и Берии. Остается набрать в легкие побольше воздуха и терпеть, когда, наконец,  пройдет этот кошмар.
      В виду наступивших чрезвычайных обстоятельств, наши действия приостанавливаются. Растет заметное смятение в наших рядах. Еще не поняв до конца происходящее, но в то же время, ощутив, что в наши руки попалось совсем не то, что мы с таким вожделением ждали, ураган смятения и неподдельного страха заставил нас рвануть с места событий с такой скоростью, которая не всегда удавалась бегунам на короткие дистанции, при этом чуть не уронили до смерти перепуганного пострадавшего.




      Придя в себя, далеко от места событий,  мы попытались понять, что же все таки произошло, куда подевалась Ира, и от куда появился Дядя Яша? Постепенно восстанавливаются события произошедшего. Становится очевидным, что в силу вступил закон «Его величество случай». Да, но где же Саша? Спустя полчаса он появился. Установить, у кого приступ испуга был больше у Дяди Яши или у Саши оказалось очень трудным делом. При выяснении обстоятельств его побега мы узнали, что он проделал, за это время,  расстояние в три раза длиннее, чем мы, возможно, заметал следы. 

      Несколько дней мы не появлялись в нашем подъезде, ожидая разбора наших «полетов». Трудно было понять по причине стыда или трусости Дядя Яша не захотел придавать огласке произошедший случай … 

      Прошло почти сорок пять лет. Сейчас трудно сказать, что меня заставило появиться в нашем поселке, хотя меня всегда тянуло в места моего детства, порой с грустью смотришь на то место где когда-то был наш дом и вот на этом месте ты разбил себе ногу и арматура большого диаметра воткнулась в бедро и отец уносит тебя на руках в больницу. А здесь во дворе  мы играем в футбол, и Матвей сильным ударом поражает ворота противника – Ура мы победили! Но счастливого продолжения победному голу не звучит. Звучит и причем громко разбитое стекло в соседнем окне и ругань и угрозы соседа.
      Много утекло воды с тех пор, и когда я появляюсь во дворе и по долгу стою, оглядывая милые знакомые окна в которых уже давно нет прежних знакомых лиц, с которыми многое связано и которые остались только в памяти, многих уже нет в живых. И Ира Шостак, о которой шел рассказ уже давно в другом мире.

      Мое состояние покоя и воспоминаний нарушил негромкий голос, раздавшийся позади меня – «Вы кого-то ищите?». Обернувшись, я увидел сгорбленную старушку, внимательно рассматривавшую меня, которая как бы пыталась вспомнить, кто это перед ней стоит, но что-то явно мешало ей, видимо время стерло картинку прошлого или неузнаваемо изменило ее.   

      В очередной раз, когда я попал снова в родные края, я увидел молодую девушку, выходившую из нашего подъезда. Она была хороша собой высокая, стройная с легкой походкой с порывистыми движениями с не умело скрываемой волнующей страстью, высоко посаженная головка с пленительными пепельными волосами, в ней было все прекрасно.
       Меня поразило лицо и взгляд, брошенный в мою сторону, взгляд был случайным и, скорее всего простым любопытством. Безусловно, я где-то встречал эту незнакомку. Но где?
      Вдруг меня осенила мысль. Да, сомнений не было – это была дочь Иры Шостак!
      Я любовался юным созданием и ее быстро удаляющейся походкой за угол дома.

       Дом медленно приходит в упадок, дряхлеет,  краска начинает кусками лупиться, во многих местах отлетела штукатурка и появились темно серые кирпичные блоки, домоуправление перестало обращать внимание на эти мелочи – дом идет под снос! Жильцы дома постепенно покидают его, переезжая на новые квартиры в новые районы.

      Спустя некоторое время мне вновь пришлось появиться в этих местах, и я по старой памяти не преминул заглянуть в наш подъезд. Многие жильцы уже покинули свои квартиры, и они явились предметом для разграбления. Выламывали все – половые доски, двери, оконные переплеты, снимали отопительные батареи, в хозяйстве все пригодиться. Вандализм в чистом виде. В подъезде осталось всего две квартиры, которые продолжали жить в ожидании подходящего предложения по переселению. Я с болью увидел картину жуткого погрома. Излюбленное место наших детских посиделок подоконник большого окна на втором этаже остался не тронутым, и то наверное по тому что мы хорошо над ним поработали, в свое время, изрезав ножами свои инициалы и всякую похабщину, а от оконного переплета осталась только огромная зияющая дыра. Квартира моего друга на первом этаже была в таком же жутком состоянии и лишь только оставшиеся обои и краска на стенах с выгоревшими пятнами висевших фотографий хранила прежние воспоминания о старых владельцах чистой и уютной когда-то комнаты.    
      Поднявшись на второй этаж при этом, аккуратно перешагивая через строительный мусор, что бы не сломать ноги, мой взгляд невольно перешел на дверь где когда-то жила Ира Шостак, дверь была изрядно покорежена на ней висел большой замок и лист бумаги с надписью «Здесь живут люди!»…