Алхимия мыслеречия XIII - Вежда

Стол, стул, живой огонь в лампаде пожирает тьму. Как вакуум, - в пространстве медленно текут минуты. У алтаря алхимии сидит "творец", он совершает вновь очередной венец. Густеет чёрный змей чернила, ползёт по пустоши листа и холод, как в могиле, надгробной памяти почившим в прах идеям. Слова, как заклинанья чародея, как шепот с преисподни Асмодея - под сенью Чёрная Луны - раскроют мёртвые гробы. Сегодня день падения, все звенья, из зёрен наглухо закрытая печали, из чаши горести, плодами закричали. Как корень Мандрагоры, этой ночью, висит ужасный крик и ветер топчет, - впечатывает боль во лист бумаги. Горит, горит душа и воет, терзаемая диким своим горем. Отчаянная бойня со злонравным, и падшим, и лукавым празднославным. О сколько рождено, посажено идей, как образов грядущего - людей. Как звёзд во летнем звездопаде, слова, которых не ждала награда, всё сеяли и сеяли, - преграда.
Стол, стул, живой огонь в лампаде. Окно открытое, вино - в бокале алое, как кровь, сидит "творец" и вновь, и вновь свивается дуальная спираль. И слышится загробным эхом: "...Жа-а-аль". Невольно потревожит ветер штору, омытую луной и звёздным хором. Дымится юный уголёк, во чаше - аромат незримо лёг, струною, что задела узы были. Взметнулся ввысь забытый слой давнишней пыли. Хладеет кровь во жилах, сердце бьет верный ритм, и дышит солнце. Не меркнет, не дрожит, не льёт слезу. Как пагон - молоду лозу, оно пускает россыпи из света. По дню. В ночи. Иного дара не сыщи. Дойдя к границе назначенья, меж глади зеркала, гласят мгновенья:
" - Вот стол, который твой алтарь творенья.
- Вот стул, как трон земного назначенья.
- Вот нерушимый светоч - пламя, путеводитель; вечно - знамя.
- Вот жало и нектар,- он вещий. Вершит, совокупляя разум с песней, неощутимой на слуху, но мыслью здешней.
- Как тигль - эта комната и стены, и пол и потолок; надулись вены от страшного, внутри - от напряженья, от ужаса идущего, от изверженья, из толщи - запечатанной идеи.
Всё это: дух ночи, свет звёзд, огонь лампады, чернило и перо, открытое окно, стул, стол, священный лист бумаги - как грани испещренного кристалла. Несовершенство форм причиной стало, которая родила дух познанья. И жажду изучения, свет знания. Однажды прикоснувшись к тайнам были, вкусив отлунье-дух той звёздной пыли, открыв на йоту меры, - грань былого и заглянув в грядущее - Иного,- ты заключил контракт: без крови и писаний, без слов и задушевных исказаний. Незримый и неслышимый во мире, испил отвара во эликсире, - алхимии высокого свершения, из мысли: небесного-земного соглашения.
Ты умер и родился, воплотился. В душе живёт Иной, и разум твой как свет - летит сквозь тьму и мглу далёких лет. Рука, - твой проводник, твой верный зодчий. Она всё воплотит, всё сделает, всё точно. Глаза - живой родник, уста - печать служенья. Чело - твой век хранит, как летопись и стержень. Живой - ты мановение, как всплеск огня в грозу: "Остановись мгновенье!". Идёшь, среди людей в лесу: неведенья, томленья - во телесах-плену живого воплощенья. Но ты, как Прометей, - несешь свой вещий Пламень. Огнём могучих слов, что высек разум с камня - укажешь падшим Путь и вручишь зрячим Знамя.
Иди - иди, наш Свет, - алхимик мыслеречия. Ты дух и наш ответ, наветам зла извечным."
Так разомкнулся круг, движенье к вертикали. Так оживёт и звук, рождённый в зазеркалье. Так свет преобразиться, свечением явится и грянет во предмыслии, слова как искры-птицы, несущийся вперед могучей колесницы:

Витая
     мысль
          вежды
               зарниц
Отворит
       затвор
             души
                спящего.
И грянет
        во свете
                цвета
                ночи
Неба
    свод
        Белого
              Храма.