Эльдорадо индейцы чибча-муиски и -тайрона

Знаменитая легенда об заветной стране Эльдорадо (исп. El Dorado – «золотой») связана с культурным  героем Бочика («ткач-пришелец») цивилизации чибча-муисков («муиски» – «люди»; языковая семья чибча, охватывающая Колумбию, Панаму, Коста-Рику и Гондурас), живших на высокогорном плато в Восточной Кордильере на территории современной Колумбии (столицей одного из их царств была Богота).

 Муисками богам в жертву приносились звероподобные фигурки-амулеты (tunjos, chunso), сделанные из золота, золотая пыль и разные драгоценности. Жрец-«шеке», обмазанный глиной и посыпаный золотой пылью, отвозил золотые фигурки-«чунсо» на плоту в море или озеро и погружал их в воду, а затем сам купался. На озере Гуатавита, в котором обитают в виде двух огромных змей богиня-мать Бачуэ и её сын-муж Гуачача, этот обряд совершал сам царь. Таким обрязом, обряд чибча-муисков послужил основанием легенды об Эльдорадо. Богам приносились также в жертву попугаи и, в особенно торжественных случаях, человеческие жертвы. Каждые 15 лет воспитывался для последней цели мальчик, представлявший собой изображение странствующего бога, и в торжественной обстановке умерщвлявшийся особыми жрецами, ведшими в особых заведениях аскетический образ жизни.

У муисков Бочика воплощает черты солярного божества, культурного героя, устроителя общества, покровителя охоты, воинов и знати. Бочика пришёл с востока в виде старца с длинной седой бородой, белокожий, в плаще и босой. Он обошёл все местные племена, проповедуя добрые обычаи и нравы, обучая людей ткать одеяла из хлопка; чтобы не были забыты рисунки, какими следует украшать ткани, Бочика выбивал орнаменты на камнях и скалах. Об этом упоминается в «Исторических сведениях о завоеваниях Западных Индий» (1625 г.). Хуан Мануэль Варгас Манчука (1581-1631 гг.) упоминал, что ещё завоеватель муисков Гонсало Хименес де Кеса¬да обратил внимание на «священные надписи» на скалах, но местные индейцы не могли ничего сказать ему об их происхождении: они считали, что эти рисунки появились на скалах задолго до их появления на этой земле.  В 1795 г. монах Хосе Доминго Дукесне написал «Дис¬сертацию о календаре муисков, посвящённую сеньору Мутису». В ней он попытался расшифровать несколько надписей на камнях, имевших, с его точки зрения, астрономическое значение, а также доказать, что у древнего индейского народа существовали иерогли¬фическая письменность и календарь. Мигель Триана, историк, инженер, видный колумбийский учёный первой половины XX в. В работах «Цивилизация чибча» (1924 г.) и «Иеро¬глифы чибча» (1926 г.) он развил идеи Доминго Дукесне.  Он полагал, что основное содержание изобра¬жений на муискских камнях и наскальных рисунков – это мифологические сцены, которые несли в себе некую «этническую» информацию: о культурном ге¬рое муисков Бочике, о божественной природе власти, о переселе¬ниях муисков. Основное назначение таких пограничных камней состояло в охране территории посредством обращения к духам и мифологическим существам. Во второй половине ХХ в. известный археолог Гильермо Муньос высказал идею, поддержанную к научным сообществом, о том, что петроглифы, как и наскальные рисунки, приписываемы чибча-муискам, имеют более древнее происхождение [Острирова Е.С. Эпиграфика чибча-муисков: история одного научного мифа // Мир индейцев. –
Сохранилась легенда, что Бочика, будучи посланником бога-демиурга Чиминигагуа, учил познанию высшего духа по имени Ручика (вероятно, идентичного Чиминигагуа) и превратил в скалу огромного орла (Дагара), восставшего против Ручики и угнетавшего индейцев. Завершив свою миссию, Бочика умер или исчез. По одной из версий мифа, когда бог Чибчакум (Чибча-Чум; «опора, жезл, сила чибча»), сын богини Юбекайгуайи, рассердившись на людей, затопил долину Боготы, Бочика предстал перед уцелевшими людьми верхом на радуге, с золотым жезлом в руках. По мановению его руки раскрылась горловина водопада Текендама, и с высоты 130 метров воды из долины Боготы ринулись в реку Магдалена. Потом он вступил в схватку с мстительным Чибчакумом, победил его и обязал держать на плечах землю, которая раньше покоилась на деревьях гуайяко. Время от времени Чибчакум, чтобы отдохнуть, перекладывает землю с одного плеча на другое, поэтому происходят землетрясения. За это люди должны приносить золото в жертву Чибчакуму. Когда в горы забредает человек, Чибчакум пытается поговорить с ним, – так рождается горное эхо. У Бочика была прекрасная жена Гуитака (Уитака). Она любила веселье, праздники, где пьют чичу, и красивых мужчин, учила людей пьяному веселью, разгулу и танцам. Но также она бывала и злой: любила портить и разрушать все сделанное мужем. По её приказанию реки выходили из берегов и вновь несли людям бедствия. Рассердженый Бочика прогнал жену, сделав из неё Луну (Чиа), чья сущность – изменчивость и непостоянство. Чибча-муиски с тех дней в память о великом наводнении стали обожествлять стоячую (непроточную) воду. Сам Бочика исчез в селении Иза, где остался отпечаток его ноги и место это стало центром паломничества.

У некоторых племён чибча Бочика называли Суэ («солнце»), Сугумонше («солнце, которое становится невидимым») или Сугунсуа («солнце, которое исчезает» или «палящее солнце»). Приход Бочика с востока и исчезновение в Согамосо, где существовал знаменитый храм солнца, а также появление на радуге подчёркивало солярность образа Бочика. В селении Бояка испанцы нашли идола с тремя головами, которого индейцы называли Сугунсуа. Каждую ночь Суэ-«Солнце» спускается за горизонт и проходит через подземный мир. Чтобы он смог снова выбраться оттуда, люди должны помогать ему, жертвуя свою кровь. Поэтому большая честь – быть принесённым в жертву Суэ. Также в жертву Солнцу чибча приносили пятнадцати-шестнадцатилетних юношей, называя их посланниками-«мохас».

Поскольку языки и культура чибча являются, по существу, промежуточными между языками и культурами Северной и Южной Америки, полезно проследить параллели представлений о Бочике в мексиканском ареале.

У  ацтеков бытовало представление о боге неба, солнца и воинов Тонатиу («Солнышко»; другие имена: Куаутемок – «Нисходящий орёл», Пильцинтекутли – «Юный владыка», Тотек – «Наш вождь», Шипилли – «Бирюзовый царевич», Науи Олин – «четыре движения»). Для поддержания сил и сохранения молодости Тонатиу должен каждый день получать кровь человеческих жертв, иначе во время путешествия ночью по подземному миру он может умереть. Среди ацтекских мифов о происхождении Солнца наиболее распространён следующий. После сотворения мира собрались боги, чтобы решить, кто из них станет богом Солнца. Они развели костёр, куда должен был броситься избранный; но все боялись страшного жара. Наконец, старик Нанауатль («Усыпанный бубонами»), страдая от страшной болезни, кинулся в пламя, где «начал потрескивать, как жарящееся на угольях мясо». За ним последовал Теккистекатль («Находящийся в морской раковине»), трижды пытавшийся до Нанауатля прыгнуть в костёр, но отступавший от невыносимого жара. Нанауатль стал Солнцем, богом Тонатиу, а Теккистекатль  – Луной, богом Мецтли. Однако ни Солнце, ни Луна не двигались, пока остальные боги не принесли сами себя в жертву. В «Кодексе Боржиа» Нанауацин-Тонатиу изображён в виде человека, появляющегося из огня. Помимо того, Нанауацин фигурировал ещё в нескольких мифах о творении. Так, в легенде о Кецалькоатле («Пернатом змее») Нанауацин помогает ему добыть первые зёрна, которые стали пищей людям. Также Тонатиу превратил свою любимую Шочитль («Цветок») в подсолнух.

Но также в разных частях империи ацтеков были свои варианты поклонения солнцу-культуртрегеру. Так, в городе Сапотлана (в штате Халиско, Мексика) Тонатиу-Тотека почитали как Шипе-Тотека («Наш владыка со снятой кожей», «Наш вождь ободранный», другие имена: Тлатауки Тецкатлипока – «Красный Тецкатлипока», Ицтапальтотек – «Наш вождь плоского камня»), бога сельского хозяйства, весны и времён года, а также – ювелирных мастеров и опьяняющего напитка октли. Для прироста и маиса, и людей, он разрезал свою плоть и предлагал её народу в качестве пищи (прямо как посаженные семена маиса, сбрасывающие с себя верхнюю оболочку перед тем как прорасти). После того, как он сбрасывает с себя старую кожу, он появляется обновлённым, блестящим и золотистым богом. В его честь каждый год в начале весны приносили людей в жертву (жрецы, облачившись в кожу принесённого в жертву людей, торжественно танцевали вместе с воинами, захватившими пленных). Шипе-Тотек был также богом западной стороны света. Считается, что это он насылает на людей болезни, эпидемии, слепоту и чесотку. Чаще всего он изображался в куртке из содранной человеческой кожи, зашнурованной на спине; от локтей свисают руки жертвы с растопыренными пальцами. На лице маска из человеческой кожи (характерны получающиеся из-за этого двойные губы), на голове – коническая шапка с двумя украшениями в виде ласточкиного хвоста, в руках – фигурный жезл с погремушкой наверху и щит. Он вместе с Тескатлипокой, Кецалькоатлем и Уицилопочтли рожден божественной парой творцов мира Тонакатекутли («Владыка нашего существования») и Тонакасиуатль («Женщина-змея»; Тонанцин – «наша мать»; Килацтли).

Также майя приносили человеческие жертвы Ицамне («дом ящерицы, игуаны»; корень «Иц-» означает колдовство, магию), беззубому старику с римским носом. Но он же изображался небесным драконом с чертами птицы и ягуара. Он почитался как создатель мира и письменности, основатель жречества, покровитель майяских городов, правителей и владыка неба (его голова земля, а туловище – небо; одновременно игуаны символизировали вселенную:  держали землю своими головами, а хвостами образовывали небеса). Но богом неба он стал только в ольмекскую эпоху. В доольмекские же времена изображался кайманом и почитался как владыка съедобных улиток и водорослей. Постепенно Ицамна наделялся новой властью – ему приписывали повелевание  над стихиями. Затем он уже существовал в нескольких воплощениях: Ицамна-Кавиль с ногами-змеями (бог урожая, войны, стихий, зеркал), Ицамна-Туль (бог вредных дождей), Ицамна-Кинич-Ахав (бог солнца), Ицамна-Каб (бог земли), Ицамна-Кабуль (создатель мира). Сам Ицамна считался сыном бога водной стихии Ку («храм», «бог», «священность»), наделяющим священностью всё, к чему прикасался и с чем контактировал. Он как отец всего сущего и богов – Хунаб-Ку, хранит и оберегает мироздание, поддерживаемое в четырёх углах братьями-бакабами.

Супругой Ицамны была Иш-Чель («Госпожа радуга»; другое имя – Иш-Канлеом «паутина, которая ловит утреннюю росу»), богиня плодородия, радуги, деторождения, медицины и ткачества. В поздний период развития цивилизации майя Иш-Чел была владычецей наводнений и ураганных ветров. В доклассический период Ишчель изображается полуголой женщиной, сидящей с кроликом на коленях в обрамлении абстрактного символа луны. Позже изображалась в виде старухи со змеями в волосах, с глазами и клыками ягуара, клешнями вместо рук. Эти признаки роднят Иш-Чел с богиней Коатлике, почитавшейся прародительницей всего живого. Ей приписывали любовные отношения с многими богами. В жертву богине Иш-Чель приносили красивых девушек и младенцев.

Чибча рассказывают, что однажды дочь касика Гуачета, решив подняться на высокий зелёный холм, утомилась и заснула на его вершине. Там её заметил Суэ. Солнечного бога привлекла красота девушки, и он решил овладеть ею. Во время сна лучи Солнца проникли в лоно девушки, и таким образом она зачала от Суэ ребенка. Проснувшись, девушка вернулась к отцу, и рассказала ему, что стала избранницей Солнца. Сначала тот не поверил ей, разгневался и хотел наказать, но вскоре выяснились, что девушка осталась непорочна. Тогда люди стали обращаться с ней с величайшим почтением. Через девять месяцев девушка родила большой изумруд-«чуекута», а через несколько дней изумруд превратился в мальчика, которого назвали Гаранчача. Достигнув двадцати четырёх лет, Гаранчача ушел странствовать и обошел все земли племенных союзов Тунхи и Согамосо. Повсюду его почитали как сына Суэ. Обходя земли чибча, подобно своему отцу, обходящему небо над ними, Гаранчача учил людей правильным законам и устанавливал меж ними обычаи. Он убил касика Рамикири, который не желал слушать Гаранчачу и вводил дурные законы, и сам стал вождём. Ещё позже он стал правителем Тунхи и заложил там прекрасный храм своему отцу – Солнцу.

Фомагата («чужой светоносный зверь», «чужой огненосный бог») был ближайшим помощником Гаранчачи. Фомагата имел один глаз, хвост ягуара и четыре уха; и умел оборачиваться ягуаром. Его храбрость и честность были известны средь всех племён чибча. Фомагата, как и положено военному вождю, почитал Суэ и был предан ему настолько, что каждую ночь, когда все ложились спать, Фомагата обходил все до одного святилища Тунхи и возносил славословия Суэ, с тем, чтобы Солнцу легче было пройти чрез подземный мир. За это Суэ наделил его силой превращать врагов в камни или в животных, и благодаря этому дару Фомагата не раз одерживал верх над воинственными чужаками, приходящими в земли чибча. Для того же, чтобы Фомагата был предан только ему, Суэ лишил его детородной силы.

Очевидно, что тут речь идет об особом мужском союзе – «Ордене Солнца». Например, у родственных чибча-муискам чибча-тайронов (коги) существовали «дома для мужских встреч» (nahue), которые католические священники обличали как проявление гомосексуализма. В настоящее время у народа коги существуют мужские ритуалы, некоторые из них длятся по несколько дней и включают употребление в пищу коки и медитацию. Очевидно, что характерное для чибча-муисков уединение мужчин от женщин на определенный ритуальный период стало причиной рождения легенды об амазонках в Южной Америке: «… Когда лагерь находился в долине Боготы, мы получили известия об одном народе женщин, живущих сами по себе без проживания у них индейцев [мужчин]; посему мы назвали их амазонками. Эти, как говорят те, кто нам о них сообщил, от некоторых рабов, ими купленных, зачинают [детей], и если рожают сына, то отправляют его к его отцу, а если это дочь, то растят её для увеличения этой их республики. Сказывают, что они используют рабов только для зачатия от них, которых сразу же отправляют обратно, и потому в подходящий момент их отсылают и точно также они у них имеются» [Хуан де Сан Мартин и Антонио де Лебриха, «Доклад о завоевании Нового Королевства Гранада», июль 1539 года / Пер. с испан. //

В то время, как чибча-муиски создали свою цивилизацию внутри материковой территории, на побережье Прикарибской низменности, окруженной горами Сьерра-Невада-де-Санта-Марта, и в самих лесных горных массивах, существовала цивилизация чибча-тайрона (I-XVI вв. н.э.). Живущие в этих местах в настоящее время индейские народности коги, вива, аруако (ихка, ифка), арсарио и канкуамо, говорящие на чибчанских языках, считаются прямыми потомками культуры Тайрона. Ныне слово «тайрона» на разных языках данной местности означает «мужчины» или «сыны тигра».  Но на языке индейцев, живших около горы и долины Тайрона, слово «тайрона» (tayrona) вначале означало «кузница», и по словам первых хронистов там находились различные литейные мастерские. Древнеколумбийские умельцы предпочитали работать с тумбагой, или томпаком, – сплавом золота и меди в соотношении примерно 30 (золото) к 70 (медь). Тумбага ценилась тем, что не требовала высокой температуры плавления, из нее можно получать самые разные оттенки, изменяя соотношение компонентов. Сперва томпак нагревали до тех пор, пока медь, соединяясь с кислородом, не давала окись. При помощи специального травяного настоя или мочи, предварительно выдержанной, медь удаляли с поверхности, где оставался тонкий обогащенный золотом слой. Тумбагу готовили в паяльных трубках, плавильных тиглях и горнилах, работавших на каменном угле. Не спроста мастеров-ювелиров называли «властителями огня». Развитию ювелирного дела в доиспанской Колумбии способствовали два фактора: открытие в глубокой древности обширных залежей золота, меди, изумрудов и выдающиеся творческие способности ее жителей. Ювелирное искусство восходит к VII в. до н.э., но, возможно, появилось в еще более ранние времена. Оно оттачивалось на протяжении двух тысячелетий и не исчезло даже с началом геноцида индейских народов. Чибчи – единственный народ доколумбовой Америки, имевший деньги. В качестве меновой единицы использовались небольшие золотые диски диаметром 3-4 см  [Паласио М. «Золотые культуры» Колумбии //
Один из наиболее хорошо изученных тайронских археологических памятников получил известность как Сьюдад-Пердида («Затерянный город»; по названию местности – Буритака-200;  индейское название города – Теюна, Teyuna). Это был крупный город, центральная часть которого имела площадь около 13 гектаров. Он был основан около 800 г. н. э., то есть на 650 лет ранее Мачу-Пикчу.  Очевидно, это произошло тогда, когда под давлением вторгшихся карибов (араваков – гуахиро) чибча-тайрона вынуждены были уйти в горы. Его обнаружили «чёрные археологи» в 1972 г., но в настоящее время он находится под охраной Колумбийского института антропологии и истории (ныне – национальный археологический парк). Недавно проведенные демографические исследования показывают. что в городе проживало от 2 до 8 тысяч человек на площади около 11700 кв. м. в 184 круглых домах, расположенных на каменистых террасах. Имеются и другие археологические памятники подобного или даже большего размера. Более крупное поселение, Пуэблито, находилось у побережья. Как пишет колумбийский археолог Х. Райхель-Долматофф, оно состояло как минимум из 254 террас, а его население составляло примерно 3000 человек. Археологические исследования региона показали, что ещё более крупные поселения существовали по направлению к западному склону Сьерра-Невады в Санта-Марте, например, Посигека (Posiguieca) и Сьюдад-Антигуа.

Небольшие деревни составляли огромную сеть-инфраструктуру и соединялись между собой каменными мостовыми. Деревни, специализировавшиеся в производстве соли и рыболовстве – такие, как Ченге на территории современного Парка Тайрона, – свидетельствуют о хорошо развитой тайронской экономике, основанной на производстве специализированных продуктов. В селении Ченге обнаружено не менее 100 террас; по состоянию на 1400 г. в нём проживало 800-1000 человек на территории в 15 гектаров. Известно, что тайронцы строили каменные террасы, фундаменты домов, лестницы, канализационные каналы, могилы и мосты. Интенсивно использовалась керамика – как бытовая, так и церемониальная. На карибском побережье Колумбии самая древняя керамика датируется 2500 г. до н. э.

Тайронская цивилизация прославилась своими характерными ювелирными изделиями. Наиболее ранние золотые украшения относятся к периоду Негуанхе (около 300-800 н. э.). Предполагается, что золотые украшения использовала не только элита. Среди золотых артефактов имеются подвески, нагубные украшения, носовые кольца, ожерелья и серьги. Отлитые из золота фигурные подвески культуры Тайрона (известные как «касики»), в частности, отличаются от ювелирных изделий других доколумбовых культур подробностью деталей. Фигурки изображают человеческие существа – знать или вождей – в украшенной одежде и с крупными масками животных на лице. Многие элементы их поз (например, руки на бёдрах) и одежды отражают их агрессивное состояние и должны были, по мнению ряда исследователей, передавать либо властное положение, либо тот факт, что тайронская культура в то время вела частые войны, или и то, и другое [Берёзкин Ю. Е. Тайрона // Исчезнувшие народы : сборник статей (по материалам журнала «Природа») / Сост. канд. филос. наук С. С. Неретина; под ред. д-ра ист. наук П. И. Пучкова. – М.: Наука, 1988. – С. 127-136].

У народности коги из чибча-тайрона есть представление о горе Гонавиндуа – «Сердце мира» (Пик-Кристобаль-Колон) и о миссии их как «старших братьев» человечества заботиться об этой горе. За правильностью обрядов и обычаев, за поддержанием мировой гармонии наблюдают особые жрецы-священники, которые называются «мамас» (на языке коги «солнце»; в испанских источниках XVI в. – «наомас») и считаются посвященными богине-матери Алуне. Но, считают коги, их «младшие братья» (т.е. остальное человечество) не внимает наставлениям высших существ, поэтому в мире постоянно происходят катастрофы.