Нелюбовь. Привязанная. Мне не больно. Глава 19

  Глава 19.

    Каждый раз он приходил и проверял мою выносливость: сколько я еще продержусь. Если раньше проверял терпение, то сейчас наоборот. Моя выносливость уже была на грани. Я была уже почти на пределе. Я ничего не хотела. Мне было плохо, я не могла выйти из этого состояния. Я будто привязанная была к нему. Постоянно.
От постоянного недосыпа, у меня уже давно появились круги под глазами. Из-за того, что перестала выходить на улицу, перестала общаться с кем-то, я перестала мыться, следить за собой и как-то осунулась, поэтому внешний вид оставлял желать лучшего. Из-за того, что перестала есть и пила только один быстрорастворимый кофе, я очень сильно похудела. Поэтому, когда мои родители вернулись из командировки, то увидели перед собой совершенно другую дочь - я была сама на себя не похожа. Первые их мысли были о том, что я стала какой-то наркоманкой, что у меня проблемы с наркотиками или еще с чем-то подобным. 
    А так как я не могла объяснить им причину своего состояния, то они видимо, действительно решили, что я наркоманка. И они решили меня немедленно спасать, для начала решив убедиться в правильности своих подозрений, они нашли для меня какого-то самого лучшего, как я поняла с их слов, психолога, к которому они меня и привели.
    Когда я зашла в кабинет, меня ждал мужчина лет 50-55, который чем-то отдаленно, напоминал мне внешне Зигмунда Фрейда. Вся стена в кабинете, была  увешана кучей дипломов, по - видимому, для того чтобы пациенты были уверены, что перед ними человек, который поможет им и знает все, даже то, чего они не знают.
Он сидел с какой-то папкой напротив меня. Задавал какие-то вопросы, бурча их себе под нос, и упирался взглядом в эту самую папку, будто читал свои вопросы по ней, словно это был его инструктаж: как вести себя с пациентом? В итоге, он поставил мне диагноз: осенняя депрессия.  Он сказал, что у меня налицо все признаки ее симптомов: тоскливое и подавленное настроение; стремление к одиночеству и замкнутости; отсутствие аппетита; бессонница, вследствие чего постоянная сонливость и вечный недосып; повышенная обидчивость и постоянное раздражение; негативное отношение к себе и к окружающему меня миру. Так же он сказал о том, что в этом нет ничего плохого или опасного для жизни, что это часто происходит с людьми осенью, что это самая обычная депрессия, причиной возникновения которой является обыкновенная перестройка организма на начало нового осеннего периода.
    Этот психолог ошибался, он просто поставил мне не тот диагноз. Он не разглядел во мне, сидящей пред ним, в своей пациентке, что у меня диагноз был не осенняя депрессия, у меня был совершенно другой диагноз: я болела другим человеком. Он давал мне какие-то рекомендации, которые должны мне были помочь, основываясь на неправильном диагнозе, который он мне только что сам и поставил. А я сидела и вообще не понимала, к чему он мне это все, говорит: какая осенняя депрессия? И конечно же, он не мог мне помочь. Более того, он не разглядел в своем пациенте, во мне на тот момент,  человека на грани самоубийства.
    Мои родители вздохнули с облегчением, узнав, что я все-таки не наркоманка. Они старались заставить меня следовать предписаниям психолога: куда-то выбраться, всегда говорили, что я должна пойти погулять или еще что-то сделать. Но, я ничего не хотела. Я хотела только, чтобы они оставили меня в покое, я хотела запереться в своей комнате и просто исчезнуть. Мне казалось, что меня просто никто не понимал, включая меня саму.

Продолжение (Глава 20.) тут: http://www.proza.ru/2015/11/13/1615