ЭРА ЛИСА

 
                "1"

                Могута

Был Вэйлеть, или месяц Травень по календарю Велеса. Лес в новые наряды одевался, птицы на озеро слетались, трава зеленела. Погода стояла хорошая, солнечная и городок, расположенный  на возвышенности, примерно в полторы тысячах саженях от озера, выглядел веселым и солнечным. Озеро, находилось от города к северу, а если на юг смотреть, реку видно. Реку ту Судой зовут, по ней суденышки по всей Руси великой ходят, да по миру. Она, река эта, своими протоками с другими общается реками и морями, поэтому и поставлен был городок на этом месте. Удобно было людям и красиво.
 В полдень из города, за крепостную стену, состоявшую из поставленных в два ряда величественных вековых стволов сосновых деревьев-великанов, через торговые ворота  вместе с людьми, возвращавшимися в свои поселки, вышли два босоногих мальчугана  лет по четырнадцать.  Пройдя немного по дороге, они свернули на тропинку, ведущую к лесной чаще. Один из них был одет в самотканую рубаху, подпоясанную кожаным пояском, неширокие штаны по щиколотку с большой заплаткой на правом колене. Его длинные, доходящие до плеч светло-русые волосы обрамлял обруч из грубой кожи. Выражение лица его было серьезным, не по годам смышленым, в глазах его читалось нечто такое, от чего складывалось впечатление, что смотришь в глаза взрослого человека. Вдобавок ко всему, над правой бровью у него еще не побелел шрам, длинной с половину мизинца. Шрам этот, был им не в сече еще получен, а только на учебе, и мечи у его соперников были не точены, но ведь соперников трое было. И поэтому отрок не стеснялся этого шрама, и не пытался прикрыть его волосом, или ободком, а носил на показ.
 Телосложение у него было крепким, пропорциональным: два аршина ростом, сильные руки с мозолями на ладонях, и походка легкая, быстрая. Его спутник, который еле поспевал за ним, выглядел моложе, хотя и был на пол головы выше сверстника. Одет он был в льняную рубаху с вышивками, сверху на нее была надета верхница, штанишки на нем были поновее, без заплат, на голове - копна рыжих волос, стриженных под горшок. Лицо, обсыпанное веснушками и смешной курносый нос. Первого мальчугана звали Могута. Был он сирота, мать его умерла при родах, а отец, дружинник княжеский, погиб, защищая князя от взбесившегося вепря, вот уж одиннадцать годков прошло. Рос он при дедушке, а когда двенадцать ему минуло, отдан был на воспитание на двор княжий дабы в будущем ратному делу служить. Считалось, что с двенадцати годков, к отроку благость Богов приходит, и способность наукам обучаться. Вот и обучался он второй год уже. Благо и дед его тут же при дворе княжьем находился, так как являлся советником князя и наставником молодежи городка  Белоозеро. Матушку свою Могута не помнил вовсе, а вот тятьку помнил, руки его сильные помнил, запах помнил. Еще помнил, как тятя ему меч деревянный выстрогал и в руки вложил в первый раз, а потом учил владеть мечом этим. Помнил, как на коня первый раз сажали его, и отец при этом присутствовал, стоял, смотрел и улыбался своей доброй улыбкой. А еще помнил он, как тятьку, всего окровавленного, из дозора привезли. Князь ведь у них молодой, кровь в жилах буйная течет, и поэтому с дружиной со своей он часто сам, то в разведку выезжает, то в дозор окрест посмотреть. Вот и тогда они в дозоре были, князь с двумя дружинниками впереди на лошадях ехали, остальные сзади  чуть отстали, ехали по лесной дороге не спеша, следы разглядывали.  Вдруг шум, треск. Вепрь огромный, высотой с лошадь, из чащи как выскочит и прямо на князя. Никто и опомниться не успел, как князь вместе с лошадью на земле оказались, а лошадь князя под себя подмяла. А вепрь кровь лошадиную почуял и совсем обезумел, клыками со всех сторон норовит порвать, ну а тятька не растерялся, они с напарником  сначала по копью-коротышу в него всадили, а тому хоть бы что, тогда отец с коня слез и с мечом и засапожником на него пошел. Второй дружинник, Ижеслав его звали, со своим мечом вокруг бегал, да ничего сделать не мог, вепрь с отцом как сцепились, только пыль да листья, опавшие вокруг летели. Когда подъехали остальные дозорные, все было кончено. Кабан бездыханным лежал сверху, но и отец был мертв. Клык, пробил кольчугу, сломал ему ребра, а ребра пробили сердце. Провожали тятьку всей дружиной, ладью новую выстрогали, князь с молодой женой провожать пришли, и сам за лук взялся, и с первого раза ладью поджег. Все это Могута хорошо помнил. С тех пор годы прошли, жили они с дедом в добротном доме, недалеко от двора княжьего, улица их и называлась дружинной, потому что на ней все дружинники кто семьей обзавелся, жили. А кто без жены, тот при дворе княжьем жил. До двенадцати лет Могута сорванцом рос, потому как деда постоянно в доме не было, он весь в делах был, в заботах - то при дворе княжьем, то в отъездах, а Могута сам себе хозяин. Ни скотины, ни птицы у них в доме не было, питались тем, что дед, или сам Могута  принесет из леса, ну или дед в лавке купит, ведь князь ему копейкой за службу честную платил, и платил хорошо. Поэтому и жили они ладно, не бедно и не голодно. По вечерам, особенно зимой, когда дед Деян никуда не выезжал, он часто рассказывал Могуте о жизни своей долгой, о Руси бескрайней, грамоте Могуту учил, а еще способности к ведовству искал. Сам дед Деян у него великим ведуном был, кудесником, хоть и волхвом себя не называл, объясняя это тем, что образ жизни у него другой, но иных волхвов по слухам, за пояс заткнет. Могута еще и сам всех возможностей дедовых не изучил, но кое-что видел и не раз. Вот и у него, у Могуты, дед эти способности ищет. Дед говорит, что каждый Расын (сын Бога Ра) такими способностями обладает, но теперь все меньше и меньше с каждым веком, потому как от природы матушки все дальше и дальше отдаляемся. Второй круг Сварожий идет (25920 лет один круг ), как Русь стоит, и ежели бы не сила Русская, что в Русичах да в Росичах заложена, не смогли бы они справиться ни со зверьми страшными, ни со стужей лютой, ни с чудовищами затридевятьземельными, ни с полчищами врагов супостатов.
 Еще к ним часто приходил друг и соратник деда великан Заря. Теперь на Руси редко великана встретишь, не то, что раньше. Дед говорит, что раньше Русичи и Росичи все такие были, потому как на нашей Мидгард-Земле все по-другому было, и материки другие, и звери другие, и растения другие. Все было большим, огромным, но изменился центр земли и планета Мидгард-Земля чуть не погибла, но выжила и жизнь всему живому сохранила, но с тех пор всему большому тяжко и больно на земле жить, поэтому и великаны стали вырождаться, т.е. люди стали рождаться меньше ростом, звери большие - те совсем исчезли, и теперь их редко встретишь, и люди-великаны редко рождаются, но еще есть на Руси места, где их много. А у нас в городе один Заря. Заря тот вместе с дедом в эти места пришел, город помогал строить. Они с дедом лет сто назад друг дружку узнали, в одной битве участвовали, а Заря в той битве ранен был, и помер бы как другие его соратники великаны, да дед его выходил, жизнь спас. С тех пор они и в дружбе. В дружине Заря уже не служит, опять же потому, что тяжко и больно ему, спиной он очень болеет, а дед его лечит, где травами, где банькой с веником, где так, руками помнет, кости вправит, заговор пошепчет,  и Заря как молодой потом неделю бегает, порхает. Так и живет. Сам он по себе добрый, и ежели его не трогать, не обижать, то и он букашку не обидит. В городке люди давно к нему привыкли, уважают его за нрав добрый, за мудрость, умение строить. Могуте Заря тоже много рассказывал и учил многому, и помогал, и присматривал за ним, когда дед в отлучке был. Могута и считал его родственником своим, дядькой называл, потому как у них с дедом больше и не было никого. У тятьки был брат родной старший, но больше двух десятков лет назад они на юг Руси с ватагой воев подались числом около ста, да с той поры о них ни слуху, ни духу. Вот так и жил Могута все свои 14 годков, дружил со сверстниками, учился делу воинскому вместе с друзьями своими из которых ближе всех ему был попутчик нынешний, звали его Янислав, и был он второй сын у воеводы городского, рос при мамках и при няньках, но несмотря на это, в свои 12 лет, так же был отдан на воспитание на двор княжий, и положением своим не хвастал, батькой своим не прикрывался, а дружбу водил с такими же сорванцами, как и Могута.
Шли друзья быстро, и время летело быстро, по пути Могута что-то рассказывал другу, а тот лишь удивлялся, да иногда вопросы задавал. А рассказывал Могута о том, как дед его Деян сегодня поутру вместе с другом своим великаном Зарей, нападение Свеев отбили и селения близлежащие от погибели спасли.
 В те времена, народы севера, называвшие себя викингами, частенько нападали на городки русичей. То Свеи, то Норманы, только от одних отобьешься, глядишь, другие плывут. Несмотря на то, что и отпор им давали (многое число их не вернулось из своих походов на Русь), они все равно, разбойничали.  Причем, не нападали на крупные городки, знали, что отпор получат, а грабили мелкие поселения, обычно расположенные на побережье морей и крупных рек. В этом городке, их видели один только раз, два лета назад, когда только одна ладья ихняя, которая драккаром зовется, из трех, домой уйти смогла. Остальные на реке Суде сгорели, и утонули.
–Ты, Могута, скажи, откуда дед твой прознал про Свеев, да поперед моего тятьки, да поперед князя?
- Так еще с вечера дед на реку ходил, а домой пришел и молвит мол, иди за Зарей, да передай ему, пусть оденется для брани и к нам на ночлег придет, дело есть. Я тут же и побег, Заря во дворе у себя был, оделся он в кожу, шелом взял, меч свой широкий и пришли мы до дому. А когда вечеряли дед мой и говорит, что река, мол, неспокойная, ладьи по ней идут не менее пяти. И зло по реке льется. А кому как не Викингам зло по реке пускать? Ну и дальше-то слушай, да не перебивай. Свеи то драккары свои на большой воде на реке оставили, а сами на берег и к утру близко к Белоозеру подошли, небось хотели близ города разбойничать, в верхней слободке-то околицу помнишь? Ну, мы зимой там на салазках катались? Так вот туда дед с Зарей и вышли, а там эти всей ватагой числом около сотни, да в шеломах рогатых, при щитах, при мечах, а как нашего Зарю увидали, встали как вкопанные, стрелами, копьями ощетинились будто ежик. А дед вышел вперед и молвит им по-ихнему, мол, видишь дядька у меня за спиной? Так вот еще десяток таких в засадном месте сидят, вас поджидают, а еще трое таких ваши кораблики полонят. И лучше вам убраться с земли русской подобру-поздорову. А ихний ярл молвит, мол, как же нам убраться подобру, ежели драккары наши полонят? На что дед ему отвечал, что еще не заполонили ваши кораблики, но я послал к ним воев-великанов и они отмашки ждут, сигнала значит. И как будет сигнал, так они и начнут, сначала потопят, затем на берег перенесут, потом на щепочки разберут. Так они и убрались к себе восвояси.
- И что даже стрелы не запустили?
- Ну, они верно позабыли про оружие свое, да и что нашему Заре стрелы - укус комарика. Мне дед сказывал: Заря когда молод был, воевал за Гетов, когда те с Готами брань вели, так он с соратниками против тысячи десятком выходили и победу держали, вот как!
- Не разумею я, друже, как можно от воды на реке, или на озере узнать, что ладьи плывут, зло почуять? А ты, Могутка, умеешь так как дед твой?
- Нет, деда молвит, что я еще всей своей силы не ведаю. Но кое-что могу, яблоко в миг испортить могу, искру с меча метать могу, еще мне сны иногда снятся, а дед их разгадывает.
- А я вот только правду от кривды отличить могу, и то не всегда получается. А давай вечерком к Заре пойдем порасспрошаем его про дела бранные, про соратников его родственников, я квасурицы возьму из дому, угостим его.
- А тятька твой не заругает? Ссурицы даст ли?
- Даст! Я ведь скажу кому, да куда мы идем.
- Ладно, друже, пойдем.
Тем временем они подошли к опушке леса, на которой в кругу у небольшого костра сидели десятка два таких же, как они молодых людей одного возраста и пола, отличие состояло лишь в оттенках цвета их рубах, поскольку цвет их, в основном белый, зависел от того, как выбелена ткань. За исключением одного человека, который отличался от них своим возрастом, поскольку бросалась в глаза его седина, а также своим ростом, поскольку, несмотря на то, что он сидел, как и все, поджав под себя ноги, был он в два раза выше каждого из них. Это и был дедушка Могуты - человек около 4 аршинов роста, когда-то могучего телосложения, да и теперь не утративший былой силы. Одет он был в простую нательную рубаху, подпоясанную широким кожаным поясом с кошелем на левой стороне и петлями для ножен. Обут он был в сафьяновые истоптанные, но еще крепкие сапоги, бурого цвета. Его длинные, ниже плеч седые волосы обрамлял обруч из серебра с выбитыми на нем свастическими и славянскими знаками. Крупные и правильные черты лица говорили о его красоте, не испорченной морщинами. Усы и борода его были стрижены и ухожены. От него самого веяло силой, властью, мудростью. Но самое удивительное - его глаза цвета золота. Таких глаз во всей Руси уже не сыскать. Не вставая с места, старик распорядился расширить круг, и подошедшие уселись по правую руку от него, но прежде чем присесть, они поклонились сначала в сторону костра, потом в его сторону, после – от костра в сторону леса. После чего старик спросил, все ли собрались?
– Все – ответили ребята разными голосами.
– А все ли по доброй воле?- спросил старик.
– Все – прозвучал ответ.
– Ну, засим и начнем урок сей, сего дня середины Травеня 30174 года.
               

                «2»

                Деян

Деян сидел на опушке леса в кругу ребят, которым он был учителем и наставником. Ему любо было заниматься с ними, передавать им свои знания, опыт. Он считал, что занимается нужным и полезным делом и что века, прожитые им, прошли не зря. Он рассказывал им о Великой стране, которую они называли Русью, Словенией и которая раскинулась от Двины до Ганга. Ребята внимали его рассказам, а ему легко было молвить, потому что сегодня, рассказывал он о веках, которые прожил сам, которые хорошо помнил и многое о них знал.
Деян считал себя прямым потомком Арийцев-Славян. Никто, как и он сам, уже не помнит когда точно он родился, но было это около 300 лет назад. Помнит родителей своих, помнит родственников, помнит о том, что в те давние уже времена было очередное расселение славянских народов. Помнит что родился он в городе Мерв, когда и города еще не было, но пришли в те Азиатские  края Арии, в края дикие необузданные, заселенные хоть и редко, но людьми-нелюдями, в жертву Богам своим ближних своих приносящих, держащих на службе полулюдей-полузверей не по Божески выведенных, и прежде чем города строить, Арии где мечом, где словом, обуздали край тот дикий и построили города Самарканд и Мерв и другие города окрест и стали жить там. Постепенно отучили они народы местные, коренные, людей в жертвы приносить, научили их по божески жить, в дружбе и согласии,  . породнились с ними и стали одним народом Азиатским. То были времена, когда ВЕДЫ Русские переписывались для грядущих поколений, когда Авеста писалась, когда Боги Славянские к людям приходили, уму-разуму учили, от бед спасали, пророчить учили. Давно браниться стали славяне между собой, войны чинить. Зависть, ненависть, вражда давно меж людей поселилась. Деяна еще не было на свете тогда, когда темные времена начались, потому что СВА входила на темную сторону. Чертог медведя, по которому двигалось Сва, был лишь предверием темных времен, тенью их. Уже скоро, Сва войдет в чертог Лиса, на территорию темных сил. При Роде все движется, и на земле и в небе, и звезды на небе движутся, и так происходит в мире, что Мидгард-Земля на краю СВА находится и уже к границе света и тьмы подходит. А у Рода все взаимосвязанно, вот и стали  портиться народы Славянские, вот и стали враждовать между собой.
 Ему Деяну 33 года исполнилось, когда он Витязем стал, и в поход свой первый ушел. Поход тот против племени  Усов был, воинствующего племени, выходцев из материка МА, что в море-океане утонул. Долго племя это не хотело примириться с Ариями, долго они войну вели, но все же примирились, и вернулся Деян в город свой, к дому своему, а родителей его уже не было в живых. Ему рассказали, что пока его не было, на город напали стада кочевников – человеко-коней, или кентавров, как их прозвали Греки. Эти твари во множестве, когда то обитали на Мидгард-Земле, они были выведены людьми, жившими далеко за Индами, на острове Шри-Лань давным-давно, путем скрещивания. И вот они то и мстили людям люто их ненавидя за то, что возомнили себя Богами и требовали от этих тварей, почитать людей как Богов и поклоняться людям как Богам, и работать на людей как рабы. Те стадные племена были разбиты, но в одной из схваток погибли и отец и мать, т.к. мать Деяна, была женщина-Воин и сражалась вместе с другими. Помнил Деян и родственников своих, которые жили по 600 - 700 лет на земле, и умирали не от болезней, а потому, что уставали жить. Давным-давно, много веков назад люди не болели вовсе, при Роде жили, питались тем, что Род им дает. А в те времена растений было в изобилии, люди вовсе мяса не ели, потому и не болели, потому и добрее были. Это после холодов долгих, когда растения исчезли, когда центр земной меняться стал, люди стали животными питаться, чтобы выжить и зиму долгую пережить. И болезни после этого к людям пришли вместе со злобой. Постепенно род Ариев-Славян меньше ростом стал. Чудно было видеть тогда, когда в семье великанов-Росичей ребенок малоростный рождается. А после поколение за поколением все меньше и меньше ростом родились. Теперь редко очень, да и родится в семье малоростной дитя-великан, а во времена детства Деяна, такое часто случалось, да и он сам от других людей своим ростом отличался, и был чуть ли не вдвое выше других, но не великан. Теперь люди так долго, как сам Деян не живут, вот и он чует, что ему десяток-другой осталось, и уйдет он в другой мир, потому как жил праведно, как предки его раньше жили. Он и внука своего Могуту такой жизни учит, а два десятка лет ему как раз хватит дела доделать, внука на ноги поставить, ума-разума дать, знания передать,  что Родом и Велесом Ариям были даны и которыми он, Деян, владеет. Давно Деян не применял умение свое, с тех пор, как на север Русский подался, города строить. А раньше он великим ведуном слыл. Слава о нем, как о ведуне, далеко бродила, и горе было тому войску, против которого Деян выступал. В страхе и боли разбегались враги с поля, где браниться собирались. Ведь он мог один, без оружия, без доспехов, войско разогнать, или умертвить. Стоило подойти ему к войску, на расстояние выстрела, развести руки свои в стороны и вниз, ладони к врагу повернуть, как тут же корчились от боли невыносимой, вои числом тысячным, а многие замертво падали. Но тогда Русь еще единой была, не разрозненной, да и он молод был и здоров. В городе Белоозеро Деян остановился и жить стал потому, что его князь об этом просил, еще тот старый, Градибор его звали. Молва ведь людская поперед Деяна о нем шла, пока он по Руси ходил, городки строил, счастье свое искал. Нашел он свое счастье полсотни лет назад, только не долгим оно было. Во время войн Славянских, он на реке Висле тогда был, там и Любушку свою встретил. Там и потерял. Геты тогда не пощадили никого в их поселке, и когда они с воинами прискакали туда, все было кончено. Тяжелее было ему еще и от того, что знал. Несла она ему сына второго под сердцем и должна была вот-вот разродиться. Когда он нашел ее, понял – мертва, но когда на руки взял, то почувствовал жизнь внутри ее, и вспомнил о сыне. Он смог все сделать сам, и его сын выжил. Он сам вырастил двух своих сыновей. Воинами воспитал, витязями. Потом судьба привела его в эти края, сыновья выросли, старший в южные края подался и Деян потерял связь с ним. Не ведал он, жив ли? Но и что мертв, не ведал. Видно далече его старший сын, не чует он нити, их связующей. А младший жену нашел. А тут и князь услыхал, что есть такой ведун, по имени Деян, который и воевать, и строить горазд, и лечить от недугов, да от ран тяжких. Позвал он Деяна, а тому место по нраву пришлось, город только начинал строиться и места здесь красивые, воздух – не надышишься, да и сыну с невесткой Милицей нужно было остановиться, дом заиметь, что бы дитя родить, несла она ведь уже. Вот и нашел свой дом Деян. Внук родился – радость, но Милица при родах умерла, даже он ей не смог помочь, суждено ей так было, на роду написано было, он и сыну потом так сказал, и не имел он права вмешаться, хоть и мог. Потом вроде жили спокойно, сын на других девок стал смотреть, опять беда. Сын его не должен был погибнуть, он это точно знал и поэтому искал причину его смерти, косвенную причину, в своих поступках, прошлых и настоящих, и не находил. Богов спрашивал - молчат, и он до сих пор искал ответ на этот вопрос и пока что, не находил.
Иноземцы этот край Гардарикой прозвали, стороной городов, и ему Деяну приятно было знать, что и он приложил к их строительству свою умелую руку. Велика Русь Святая, велики ее дела и еще велики будут, уж он-то об этом знает, ведает. Деян вспоминал и рассказывал. Вспоминал об одном, рассказывал про другое, его мысли не мешали ему молвить о событиях двухсотлетней давности, Потом его вновь овеяло тревогой. Это уже было с ним не раз, предчувствие опасности, причем опасности не для него лично, а большой опасности для многих, возможно для города, возможно для Руси. Он уже знал, откуда эта опасность исходит, но не понимал еще, как она связана с ним, с его городом, с Русью. Он ведун, ведающий, знающий то, чего не знают многие. В то время на Руси было много людей владеющими способностями ведать, т.е. знать невидимое, но люди уже тогда начали терять этот дар - разбираться в видениях, в потоке информации, которую они получали отовсюду: от воды, от деревьев, от животных и птиц, от звезд, от сварожичей. Существовала отдельная каста среди людей, которую называли кастой Волхвов. Они вели свой образ жизни, посвященный развитию этих способностей их сохранению и передачи их по наследству. Эти люди понимали, что развитие общества приведет к утрате этих способностей, жить с Мидгард-землей и СВА, единым целым. А этот дар, как считали они, терять было нельзя. Деян не причислял себя к этой касте, потому что вел образ жизни созидателя и воина. Он знал, вернее, ведал, что эти способности у Славян не исчезнут до конца, просто люди перестанут, разучатся ими пользоваться, он знал очень многое и в чем-то не был согласен с волхвами, но очень часто советовался с ними и делился своими знаниями. Вот и недавно, он поделился своей тревогой, на что ему ответили, что опасность эта находится в Греческой стороне, и что многие из них чувствуют то же самое. Но что это? Они пока объяснить не могут. После урока с ребятами Деян собирался пойти к князю, узнать новости, торговый люд расспрошать, а пока надо ребят кое-чему поучить.
-Так вот, отроки, начнем другой урок.
- Бажен, - обратился он к одному из отроков, – принеси колья, что у того дерева лежат. Бажен поднялся и выполнил просьбу старика, принес заранее заготовленные два десятка длинных заостренных на конце кольев, раздал ребятам, а Деян построил ребят в три ряда и приказал взять колья в правую руку острием вверх.
- Сейчас мы будем разговаривать с Богом, а с кем именно скажите мне вы. С Перуном, со Сварогом, С Даждь-Богом? Представте, что вы войско великое, супротив вас стоит вражье войско, а на вас сверху вода льется в виде дождя и биться мешает, что делать? Богов просить! А кого? Верно Даждь - Бога! Когда многотысячное войско станет задрав копья вверх и тем самым многократно усилит свое желание, Бог услышит их, и, ежели дело праведное, дождь перестанет лить, но перед этим дар нужно принести какой либо и молить не в разноголосицу, а одною краткой речью, будто одним голосом. Понято вами или нет?
- И что дедушка, такое бывало?
– А то! Бывало и не такое. Был случай, когда на Двине северной воевали. Тысяча воев наших супротив трех тысяч вышли, а день стоял погожий, и помощи ждать неоткуда было. А во главе у тысячи был князь Дрогомир, Гой праведный, построил он воинов своих, и по его команде задрав копья, пели они Богам песнь одну, будто одним голосом. А перед этим они дары и Перуну и Даждь-Богу поднесли, и стал Перун молнии во врагов метать, а Даждь-Бог воду лить, а вои Драгомира кольчуги с себя поснимали, шеломы побросали и в одних штанах с мечами в руках на врага, и били его нещадно и победу одержали, так вот. Ну а мы сейчас с вами, вон то маленькое облачко к себе призовем, и дождика у него попросим.
Ведун рассказал ребятам еще раз, какие слова необходимо говорить, и после нескольких заклинаний, все увидели, как облако, превратилось в маленькую тучку, и зависло над ними, а еще через некоторое время, на них закапал теплый, весенний дождь. И отроки побросали колья свои, радуясь тому, что все у них получилось, дождику и чуду радуясь.
- Усвоили вы урок мой?
- Да дедушка усвоили!
- А сейчас Могута отведет вас столоваться на двор княжий, а я князя пойду искать, да смотрите не балуйте, внука моего слушать.
               

                "3"
                Александр

Александр, не снимая тяжелой кольчуги, подошел к столику, на котором стояли кувшин с вином и несколько пустых чаш, и налил вина в одну из них. Он не любил прислугу, ни здесь в походе, ни у себя во дворце. Он презирал рабов, которые во множестве находились дома, и прислуживали его матери и другим женам отца. Он все старался делать сам, потому что, где то там, в крови своей презирал рабство по своей сути, но считал, что без него, в его мире не обойтись. Ненавидел и презирал еще и потому, что как ему объяснил его учитель, он, Александр - потомок древних Славян. А Славяне до сих пор не признают рабство, и истинные Славяне вряд ли его признают когда - либо. Да, он считал себя не Греком, как назывался его народ, а Славянином, кем были его древние предки, и он уже смирился с тем, что он изгой. Когда Аристотель в первый раз назвал его так, молодой Александр возмутился, и чуть было не пожаловался отцу, который был еще жив и здоров тогда, и не потребовал наказать учителя. Но учитель объяснил ему значение этого слова и Александр все понял. Да, он изгой! Его учитель знал, что Славяне называют изгоями тех, кто предал их Богов и стал поклоняться наживе, золоту, другим богам. Он потерял связь с Родом-прародителем, и лишился дара Гоя. А значит, стал изгоем. Он, потомок древних Ариев-Славян стремится жить по - другому. Мечтает о золоте, о славе, он мечтает покорить мир. Его путь - это не путь созидания (путь гоев-Славян). Его путь - разрушение, завоевание, покорение народов, покорение и построение нового мира. На этот путь он прочно вступил тогда, когда его учитель, Аристотель, посвятил его в тайну заговора против его родного отца. Да, Александру не по - нраву была политика и методы, с помощью которых правил его отец. Многие были недовольны таким правлением. Оно грозило привести страну к розням и разврату. А ему, Александру, грозило отстранением от власти и наследства. Слишком обострились у них с отцом отношения в последний год его правления. И тогда, все было сделано так, что настоящие участники заговора, включая самого Александра, остались вне подозрений, а казнены были лишь пешки, которые не знали ни о чем. Ну и пусть в народе остался слух, или версия о том, что ему, Александру, это было выгодней всего. Ведь это лишь версия, и со временем, когда он завоюет доверие своего народа, о ней и не вспомнят.
Александр сделал еще глоток и посмотрел на своего друга и соратника Кратера, который сидел у выхода из большого шатра. Шатер этот располагался в середине военного лагеря Греческих воинов, в нескольких десятках саженях от города Фивы. Греки вели осаду этого города, после недолгой войны, в которой они разгромили повстанческую армию непокоренного народа Фракийцев, не желавших находиться под властью Греков. Кратер, крепкий мужчина примерно сорока лет, с самого начала беседы сидел у входа так же, не снимая кольчуги и перевязи. Свой боевой меч, с ручкой из слоновьей кости, он держал в руках.
- Друг мой Кратер, послушай меня и скажи. Пойдешь ли ты со мной до конца?
- Александр, я не только друг тебе, но и наставник. Вспомни, кто учил владеть тебя мечами о двух рук? А эта наука непроста! У тебя в войске едва - ли сотня наберется, кто этой наукой владеет. Мой долг быть с тобой, что бы ни случилось.
- Да, Кратер, все верно. Но я не об этом. Хочу тебе тайну свою открыть. О ней лишь трое кроме меня знают: мать моя, Аристотель и Гефестион. Более никто, и ты вот сейчас узнаешь. Готов ли ты выслушать меня? Не сочтешь ли ты меня умалишенным после слов моих?
- Да, я внимаю к тебе Александр.
- Вот победили мы Фракийцев, Фивы вот - вот падут, а что дальше?
- Так Персов бить необходимо, они у границ наших который год шастают. Снова на нас войной идти хотят.
- Верно! Персы. А ведомо ли тебе, что сотни лет назад Азиатами была писана Авеста, быль мира нашего. А в книге той об оружии древнейшем сказано, коим Арии-Славяне раньше воевали, и народы покоряли? Но, кроме того, книга эта, как оберег народам Азиатским оставлена. И пока она в их руках, нам народы эти не победить.
- Нет, не ведомо. Но мне ведомо, что золота в Азии, словно звезд на небе.
- Верно, золота много, но владеть миром с помощью золота не просто, хотя и можно. А вот знанием владеть, оружием этим владеть, а прежде оберег уничтожить - мир покорить! И я желаю найти Авесту, Кратер.
- Верю тебе друг, но откуда тайна эта известна? И где искать эту книгу?
- Про тайны эти лазутчики доносят, а где искать? О том знают Персы! А ведомо ли тебе, Кратер, что в Славянской Руси писана еще одна книга тайн. Называется она Веды, и знания свои Арии еще Индам передали, на реке Ганг. А в Ведах этих так же про оружие писано и про корабли, летающие большие и малые. И еще им Бог Велес, книгу оставил, на деревянных дощечках писанную. И веды эти, и Велесова книга, так же оберег для Славянских народов. А еще Арийцы кристаллы хранят испокон веков им Богами оставленные, с помощью их можно и другие миры покорять. Я желаю завладеть богатством этим! Со мной ли ты?
- Верю тебе, Александр, а потому я с тобой, до конца дней моих. Но скажи мне, как нам покорить народы эти?
- Мой учитель Аристотель говорит, что я пришел покорить этот мир, помочь миру перейти в другую Эру, в другую эпоху. Эпоху золота. Звезды, с которыми говорит учитель, сказали ему об этом, указали ему мой путь, и я готов идти этим путем! Я желаю идти этим путем, но одному мне не под силу. Мне будет необходима Ваша помощь, поддержка.
- Но друг мой, я слышал, что ты к Славянам за помощью послов посылал? Против Персов воевать?
- Верно! Послал, и уверен, пришлют Славяне войско свое и помогут врага одолеть. Они ведь сами с Персами двести лет воюют.
- Про Славян слава идет, что они воины сильные, умелые, а Персов одолеть не могут. Почему так, Александр?
- Так ведь и Персы те же Арии что и Славяне, сотни лет назад они в эти земли пришли полупустые, уже и забыли про это, стали Азиатским народом, другим Богам поклоняться стали, золоту поклоняться стали, вот и воюют за земли богатые.
- А почему тогда Северные и Южные Славяне своим богам верны и золото отвергают, и рабов отвергают?
- Боги у них сильные, мудрые. Много веков назад Боги их на землю спускались, помогали им, путь указывали, территорию, владеть которой им указали. Но Арии считали, что могут мир добру и праведности научить, и решили его изменить, на пол - мира рассеялись. Они и в Африку пришли. Долго Арийские Боги с Богиней Африканской спорили. Кали-Ма ее зовут, всю Либию Славяне заняли, уступила им Кали-Ма владения свои, но не навсегда. Ныне в Либии можно светло-русых людей встретить, но все реже и реже. А Азию Арии от Индов до Венедов, до Египтян прошли, и не раз. Вот и я хочу с помощью войска Славянского и Персов победить и другие народы, а когда мы окрепнем, можно и на Русь повернуть. А после на реку Ганг. Что будет потом, мой учитель и прорицатель пока не увидел. Но я думаю, он увидел первую часть моего пути, когда я буду владеть этими сокровищами, один буду владеть, потому, что изучив эти книги, я уничтожу их, останутся только кристаллы, и вот тогда начнется вторая часть моего пути, и путь откроется Аристотелю, а может и мне самому. А сейчас, друг мой, к войску пойдем, проверим все ли хорошо?
- Да помогут нам Боги осуществить мечты наши, Александр!
Они вышли из шатра и, не пройдя по лагерю и полсотни шагов, услышали звон мечей и возгласы дерущихся. Подойдя к образованной воинами небольшой арене, они увидели в центре ее, трех сражающихся. Один из которых был Птоломей, ровесник Александра, молодой человек, с грубыми чертами лица, светлые волосы которого были коротко стрижены. Крепкого телосложения воин, был одет лишь в кожаные доспехи без шлема. В левой руке он держал большой круглый щит, в правой дротик, которым он отражал несмелые атаки двух других Греческих воинов, со щитами и с боевыми, короткими мечами. При очередной атаке Птоломей умудрился одновременно ударить щитом одного противника и сделать подсечку с помощью дротика, другому. Оба его противника оказались на земле и он, не нанося ударов, прикоснулся дротиком сначала к корпусу одного, потом другого. После этого воткнул короткое копье в землю, отбросил в сторону щит, подошел к тому, которого ударил щитом, и подал ему руку. Второй воин, после подсечки, встал сам. С помощью Птоломея воин поднялся и, сняв с левой руки щит, вложил меч в ножны. Лишь после этого стал вытирать кровь, заливавшую его левый глаз. Его левая бровь оказалась рассеченной.
- Птоломей! Я надеюсь, это была не ссора, а учебный бой? - спросил Александр.
- Прости Александр. Я не заметил твоего присутствия. Разумеется, это не ссора, но это спор. Мы поспорили, что не досчитав до десяти, я уложу наземь двух воинов, кем бы они ни были. Я выиграл два кувшина вина, и приглашаю тебя распить их со мной.
- С удовольствием, Птоломей! Тем более, я хотел поговорить с тобой.
- Я готов слушать тебя прямо сейчас, – ответил воин, и обратился к одному из стоявших рядом с просьбой, отнести щит и дротик в его палатку.
- Пройдем с нами по лагерю, Птоломей, и по пути поговорим, а вино мы будем пить, когда падут Фивы.
- Они падут со дня на день, Александр, но если хочешь, прикажи, и твои воины возьмут их сегодн,- и, посмотрев на Кратера, кивнул ему, прижав правую руку к сердцу, тем самым приветствуя его и выражая почтение и уважение.
- Зачем бессмысленные жертвы? Мои воины нужны мне живыми, а повстанцы, я думаю, подохнут с голоду уже до следующей луны.
- Сегодня ночью они делали вылазку с сотней воинов. Назад не вернулось и половины, а один перебежал к нам, и рассказал, что в городе начался мор, и вряд ли они продержаться и семь дней.
- Это хорошо, друг, только почему я узнаю об этом в полдень, а не с утра. Я же приказывал о любой вести со стороны Фракийцев, докладывать мне немедленно.
- Прости Александр! Я не слышал о таком приказе. Я простой воин, и те два десятка моих родственников, которыми я командую, не знали о приказе.
- Ладно, Птоломей, ты прощен! А поговорить с тобой я хотел вот о чем: я посылал послов к Скифам, к Славянам, и по моим сведениям они должны поддержать меня в войне с Дарием. Они должны уже собрать войско, и направить ко мне своих витязей, поэтому я хочу, чтобы ты, отправился к ним навстречу, и, если нужно, поторопил их и привел войско ко мне. Я дам тебе под команду тысячу воинов, включая твоих, и как только Фивы падут, ты отправишься в Скифию. Пойдешь по восточному пути, мои корабли доставят тебя и твою тысячу, к восточному побережью Понта, а там ты двинешься на север, вдоль побережья торговым путем и кроме горных племен Аланов, никого по пути не встретишь. Потом дойдешь до Скифского моря и все. Возможно, ты встретишь их, Скифов, на пути. У тебя будет много задач, но о них мы поговорим позже, но самой главной задачей, будет привести Скифское войско ко мне. Назад ты пойдешь тем же путем, потому что я с войском скорее всего, к тому времени, буду на территории Персов.
- Слушаюсь, Александр, и благодарю за доверие, оказанное мне.
- Со Скифами и Словенами не воевать, если на вас не нападут яро. Нам пока нужно с ними в дружбе жить. Ну, об этом мы еще с тобой поговорим до отъезда, а пока иди, отдыхай, а мы с Кратером дальше пойдем.


                4
                ОЛМЕР

- Мы Сколоты-Славяне. Это вы, Персы, и Греки с Венедами нас Скифами зовете, а мы Сколоты. Помни, пока не умрешь, - эти слова Олмер говорил пленному Персу, которого они заполонили сегодня вечером.
Была середина Червеня-месяца (июня) и вот уже две луны минуло с тех пор, как Олмер с дружиной, состоявшей из пяти сотен воинов Сколотов, разъезжал по кочевым и оседлым родам, от Днепра до реки Ра. Сегодняшняя стычка с небольшим отрядом Персов произошла в низовье реки Дан, недалеко от города Первых, или Азов, как его называли. Туда Олмер и направлялся со своей дружиной и к полудню должен быть там, но постоянные стычки с Персами помешали им прибыть вовремя. Вот и сегодня поутру, разведчики сообщили, что впереди движется отряд Персов, около сотни конных, без обоза, без пленных. После небольших уточнений, Олмер недолго думая, приказал своим воинам догнать и уничтожить врага. Персы приняли неравный бой. Олмер, когда персы выстроились для отражения атаки, не слезая с Каурого (так звали его боевого коня), жестом показал способ атаки своей дружине, и пять сотен всадников лавой двинулись на врага. Еще до сближения половина из сотни вражьей конницы была уничтожена из луков, которыми его всадники владели как Боги, стреляя на ходу. Схватка была короткой, уйти никому из Персов не удалось, лишь десяток были взяты в плен, для допроса, после чего их ждала участь друзей. Одного из них допрашивал сам Олмер, поскольку был Атаманом походным, единогласно избранным.
Две луны назад, Олмер с ватагой из двадцати воинов, отправился по владениям Сколотским с вестью о том, что Александр царь Македонский помощи у Славян просит, против Персов воевать. Олмер в городе Первых жил. Первых людей на этой земле Азами называли. Давным-давно пришли они сюда с Севера Русского, по воле Богов Славянских, рубежи Богами указанные от врагов оберегать, Русь древнюю охранять. С тех пор много воды утекло. Враги другими стали. Вначале ведь как было, Славяне с Севера пришли, от ледников подальше, когда в этих местах и людей не было. Городки строили, обживались в этих красивых, благодатных местах, долгое время их кроме зверей никто не беспокоил. Сторону эту Русколанью звали, Русским полем. Род Славянский от одного моря до другого вширь расселился и до Алатырь - камня, вглубь. В море вышел, другие берега нашел и рассеялись Славяне по другим берегам, а климат на Мидгард-земле нашей, из века в век менялся, то теплее станет, то холоднее. Ледники не раз с Севера наступали, роды Славянские не раз другие земли искали и расселялись все дальше и дальше. С другими народами смешались, свою прародину забыли, и воевать друг с другом стали. И в эти места стали потомки Ромула захаживать, государство свое Римское, пытаясь расширить. Это из этих мест, устав отбиваться от жадных Римлян, вышел в свой путь с товарищами Славный Гой по имени Оддин. Только не на Юг он направился, и не в Азию, а на Север, прародину свою искать и достиг берегов северных и прожил там сотню лет, победив силу Нави, жившую в тех местах, силу темную, заставив ее уйти в свой мир, в мир Нави. Основал род свой, который теперь Норманами зовется, людьми севера. Правда, и этот род забыл корни свои, разбоем теперь живут, набегами на земли соседские. Вот и другие роды Славянские, что рассеялись по землям и сторонам многим забыли, кто они и откуда предки их пришли, Богов других себе придумали, на соседей нападать стали, земли делить, воевать друг с другом. Неспокойно и в этих местах жить стало, а с каждым годом все более и более. И так из века в век. Но стоит городок Славянский на юге Руси, торгует, море Русское (Скифское) охраняет и земли окрест. Олмер родился в городке этом, вырос без отца, с матерью, и считался Азаком, поскольку мать его, и предки ее, испокон веку здесь жили и первыми звались. И хотя отец его пришлый был (с севера Руси), и недолго с матерью прожил, звание Азак, т.е. первый, по материнской линии давалось. Про отца своего он мало знал, мать много не рассказывала. Знал, что с северов пришел в места эти, поначалу обосноваться решил, семьей обзавелся, но когда на сходе очередном, какой - то атаман клич кинул, в поход на юг идти, отец первым на круг и вышел. С тех пор о нем, да и о походе этом, никто ничего не знает. Матушка его тогда уже под сердцем носила, выносила благополучно, родила, до двенадцати лет вырастила, а потом к атаману привела. С тех пор Олмер при дружине рос, воином воспитывался, науке воинской учился. Матери помогал, она у него одна жила, да и стара уже стала. Прошли годы, и за эти годы Олмер в ратном деле преуспел, во многих стычках участвовал, и показал себя умелым, смелым витязем, за что уже не раз избирался на сходе (на кругу) атаманом походным, и доверие это пока оправдывал.
 Олмер с ватагой вышел из города по решению схода народного, с уроком пройти до Днепра, затем до реки Ра. Весть разнести, войско собрать от родов кочевых и оседлых, и назад воротиться, чтобы далее к холодам, возглавить сие войско и на юг уйти в Македонское царство. По пути к нему примкнули пять сотен уже готовых к походу воинов, с которыми он прошел указанный путь, и теперь возвращался в свой городок, чтобы подождать остальные роды Сколотские, которые обещали прислать своих воинов к Серпеню месяцу.
- А ответь мне, воин, - обратился Олмер к пленному Персу,- с каким уроком ваша сотня в этих местах была? Ведь ни разбоем, ни набегами вы не занимались? Обоза и пленных при вас не было.
- Уважаемый! Я всего лишь воин, но я отвечу, если ты мне пообещаешь быструю смерть.
- Обещаю!
- Я не раз после выхода из Персии слышал, как наш Халим-Бай, которого стрелы в этом бою убили, говорил, будто мы лазутчиков Македонских ищем, дабы выведать у них, когда и сколько Вы Сколоты, войско соберете и к Царю Македонскому отправите. Наш Дарий, да хранят его Боги, не одну сотню в эти края послал, и других разведчиков, что бы сию тайну выведать. Более я не знаю ничего.
- Эти сведения мне уже известны от других пленных, и коли ты новых не расскажешь, так умри достойно. Дайте ему в руки меч, пусть умрет воином! – последние слова Олмера были обращены к стоявшим рядом, его соплеменникам. Допрос велся на общем языке, который еще помнили, не только Сколоты-Русичи, но и некоторые роды Персов. Сколотами их Род называли потому, что есть в наречии у них слово такое – «сколотиться», что значит суетиться, беспокоиться, заботиться. Суетной и беспокойный род, расселился по всему югу Руси. Вот и появилось среди Славян название рода такое – Сколоты.
После того, как в руках у пленного появился меч, Олмер сам одним махом своего меча снес ему голову, и распорядился готовиться к походу.
К ночи, дружина тихим шагом проехав по пригородным селениям, подошла к главным крепостным воротам. Городок стоял на возвышенности, с одной стороны его защищал полноводный Дан, с другой стороны, с южной, город защищали каменные стены в три локтя толшиной. Со стороны реки городок был обнесен деревянной стеной в три ряда, и поэтому, особенно ночью, казался величественным и непреступным. Подъехать к городу можно было только с южной и юго-западной сторон, потому что с восточной стороны, к городку примыкала речка Азовушка, названная в честь Богини. Главные ворота находились с южной стороны и когда Олмер со своим небольшим войском подошли к ним, его окликнули часовые, поскольку ворота в ночное время суток, были заперты.
- Кто такие, в сей поздний час?
- Олмер с дружиной из похода - отвечал сам Атаман.
- Олмер сын Гистана?
- Нет! Олмер сын Парфия.
Это был своего рода пароль, благодаря которому часовые уточняли у пришедшей дружины, те ли это люди, которых здесь ждут. Часовые могли спрашивать у пришедших обо всем, и не раз, прежде чем убедятся, что эти люди их города и пришли с добром. Но Олмера часовой узнал, и поэтому вопрос был задан один, и только для порядка. Через некоторое время, ворота были открыты, и его дружина зашла в город. Атаман распорядился до утра расположиться на торговой площади и, оставив свою рать, отправился к городскому Голове, атаману города Асов и окрест, которого звали Радим. От торговой площади двор Атамана находился недалеко, голоса его воинов еще слышны были, и Атаман Радим в покоях своих был, бодрствовал с незнакомым Асаком, разговор долгий вел. Асаками, или Азаками здешний люд называли, который от Первых людей произошел, и с времен давних здесь живет. Олмер, после того, как о нем доложил дружинник, живший при дворе атамана, зашел в горницу и поклонился. Сначала в угол, по обычаю древнему, затем Атаману, после чего гостю незнакомому.
- Да неужто, Олмер-Атаман наш походный вернулся? – были первые слова, немолодого уже, мужчины, крепкого телосложения, высокого роста, с проседью в длинных волосах его и на бороде и усах длинных. Одет он был в простую нательную рубаху, не подпоясан. На нем были Персидские шаровары и оттуда же ярко-красные тапочки с загнутым кверху острием.
- Доброго здоровья, Атаман! – промолвил Олмер, – позволь ответ держать?
- Добре! Отвечай, да только на вот, квасурицы пригуби, с дороги ведь,- с этими словами Радим сам подошел к полкам, достал оттуда большую пустую чашу и доверха налил в нее из большого жбана, стоявшего на столе, после чего поднес чашу Олмеру. Олмер сделал глоток из чаши и продолжил.
- Исполнил я урок свой, Атаман, привел в город пятьсот конных воинов, остальные к серпеню подойдут многим числом, более пяти тысяч. Направил я посыльных в Гардарики, как сход наказывал, с вестями разными и хорошими и тревожными. По пути не раз мы бились с Персами, многое узнали от пленных, встречались и волхвы Славянские с вестями тревожными, да можно ли сейчас мне обо всем молвить? Я ведь гостя твоего не знаю, уж прости не гневайся, Атаман.
- Знакомься, Олмер, с гостем моим. Это Световик Гой Славный, из Кагалицких мест. Он теперь при нас будет жить, в городе, потому как ведун вещий, коих мало на Руси. Так что про волхвов ты с ним как раз и погутаришь, – гость атамана, который был одет в длинную рубаху с заплатами на локтях, подпоясанную веревкой и верхницу без рукавов, неширокие штаны его, были заправлены в сапоги неопределенного цвета. Пожилой уже мужчина, но еще не старик и сразу видно не воин. Не было в его взгляде чего-то такого, что любого воина от других отличало. Было видно, что он из оседлых, от него отдавало степенностью, неторопливостью. Во взгляде его (Олмер не разглядел при свечах цвет его глаз), читалась мудрость, опыт и разум. Весь его облик выражал любопытство, но в то же время неторопливость («мне интересно тебя послушать, но время ждет, и мы подождем»).
- А это Олмер, о котором я говорил тебе не раз, – обращаясь к гостю, представил его Атаман, и обратился обратно к Олмеру: - Ты, гость дорогой, людей своих на площади оставил? Пусть там до утра будут. А поутру мы решим кого куда. Кто-то по домам расселится, но я думаю, ежели мы войско ждем, необходимо подле города лагерь ставить, до серпеня еще далече.
- Я видел твое будущее, Олмер, – промолвил ведун Кагалицкий.
- Мое ли? И что, буду ли я жив? Вернусь ли из похода Персидского?
- Жить ты будешь долго. И из похода воротишься, но тебе предстоят страшные битвы, долгий путь и испытания. В твоих руках будет судьба многих, и тебе предстоит сделать выбор. Этот выбор решит судьбу Руси.
- Какой выбор? Я ведь против Персов иду воевать.
- Там, в Персии, и еще дальше, на берегах Инда, будет решаться судьба Руси. И ты примешь в этом участие. Пусть Боги направят тебя на истинный и верный путь, воин.


                5
                Транор


Он любил свои горы. Любил смотреть на них, любоваться ими. Они прекрасны в любое время! Летом, когда дымка на закате окутывает все внизу, и кажется что можно побежать по ней, по дымке этой далеко. Зимой холодной, когда снег на траве лежит, и все бело вокруг. Транор родился здесь в горах, предки его здесь жили, земли свои защищали, гибли и выживали. Род их Аланами назывался и селился к северу от святой горы Арара (к солнцу, под солнцем). Давно пришли сюда предки их Арии, с помощью гор высоких, с Богами общались, городки ставили в этих краях, торговлю вели, порт на побережье строили. Завещали Арии всем Родам горным, которые и ныне здесь живут, святую гору Арара стеречь. На планете таких гор несколько, без них планета не выживет. Так ему старики говорили, учили. Соседний род Араменами зовется, то есть, людьми под солнцем, им Боги древние завещали тайны Арара беречь, а что за тайны? Уже мало кто и знает. Аланы с Араменами в дружбе живут, не ссорятся никогда, и случись чего, помогают род роду. Сотню лет назад враг войной пришел на землю Араменов, взял город их Вишны в осаду, статую великую рушить хотели, Яруна Великого (статуя Яруна, или Перуна, из меди, высотой около 9 м. Была все же разрушена в 300 столетии н.э. – прим автора). Другим Богам поклоняться заставляли. Но собрались роды горные и все вместе дали отпор врагу.
Вот и теперь вести дурные до них дошли, что войско Македонское вторглось на их территорию, числом тысячным. По решению старейшин, Транор получил под свое командование, полсотни воинов-разведчиков, с целью узнать маршрут движения, цели и намерения Греков. Транор гордился этим. В первый раз ему доверили людьми командовать. Ему уже 25 лет исполнилось, и он считался среди своих хорошим воином. Он все умел. Горы знал, с лесом умел говорить, с духами горными и лесными, владел любым видом оружия, коней умел укрощать, следы путать, или наоборот, врага по следу выслеживать, глаз умел отводить и многое другое, а главное горы любил и старших уважал. За это его и старики уважали, за это его и старейшины выбрали, и дело важное ему доверили. Он в большой семье рос, десять братьев и сестер у него было, самому младшему брату полгодика всего. И семью его и отца с матерью, все любили и уважали, потому что праведно жили, Богов чтили, старейшин почитали, законы гор не нарушали и общему делу служили. Отцу уже за семьдесят, но он еще крепким был, в хозяйстве сам управлялся, и со стадом, и с мотыгой в поле выходил. А в случае чего, так и меч мог в руки взять. Он много рассказывал сыновьям своим о жизни своей. О походах дальних, о набегах, о странах заморских, в коих ему побывать пришлось. А побывал он и в греческой стороне, и во Фракии был, когда молодым воином, в дружине у князя скифского служил. Тогда ему удалось побывать во всех сторонах средиземья, На Скифских ладьях они доходили до Фракии, огибали Африканский материк. Ему довелось участвовать во многих походах и сражениях. И это отец учил Транора обращаться с луком и мечом, любить лошадей, жить в дремучих лесах и выживать высоко в горах. Вот и теперь Транор с родным братом Гракхом, да еще с полусотней воинов с ближайших селений в дело идет. Брат всего на год его младше, и также как и Транор, воин хороший, смелый. Они расположились на ночь в узкой расщелине, был конец лета, ночи уже в горах были холодные, а здесь можно и костер развести, и от ветров спрятаться. Они ждали разведчиков, которых Транор послал узнать о передвижении Македонского войска. Он предположил, что Греки вряд ли пойдут через горы, горными тропами. Скорее двинуться по торговому пути, по побережью.
О том, что на их территорию вторглись Греки, они узнали от торговых людей, чьи караваны проходили с юга на север и обратно, и поэтому собрались старейшины и был послан отряд Транора. От них же Аланы узнали, что войско движется на север, к Скифам, а с какой целью - неизвестно. По законам, оставленным предками, по этому пути, беспрепятственно могут двигаться только торговые караваны, если же это войско, то оно должно было разрешение у горцев спросить, а прежде объяснить с какой целью и куда направляется. Ежели старейшины об этом не знают, значит войско лихое, и безнаказанно через горы не пройдет. Случалось ранее, что в местах этих, разбойники шалили, караваны и одиноких путников грабили, честной люд убивали. Поэтому, при караване, разрешалось иметь охрану, т.е. небольшие дружины, состоящие на службе у торговых людей, полностью ими оснащенные. Бывало, что дружина Скифов, в поисках ратных, полностью вооруженная на юг пройдет, или же обратно на север, так и та заранее предупреждает горцев о походе своем. Таковы законы, а тем более со Скифами они не враждуют нынче. Греки же, неизвестно откуда здесь появившиеся, шли без предупреждения и объяснения.
Разведчики, два крепких горца, дальние родственники Транора, появились под утро, и доложили, что около тысячи Македонцев походным шагом движутся на север по торговому тракту. Караваны не останавливают, но и не сопровождают, а значит торопятся. Идут ни от кого не таясь, одеты по-летнему, на привалах ночных костры далеко видать, мерзнут. Лошадей два десятка, причем 12 из них в обозе, сзади колонны. Завтра к вечеру будут здесь. С первыми лучами солнца Транор снял свой небольшой лагерь и выдвинул людей к морю, к торговому пути, что бы успеть подготовиться к встрече с врагом. Он решил побеспокоить Греков внезапными набегами, что бы узнать, чего это войско стоит и как будет себя вести.
Колонна появилась, когда солнце еще не зашло за горы, и Транор этим воспользовался. Он расположил два десятка лучников на скалах, а сам с остальными тремя десятками воинов, готовился атаковать Греков. Вначале показались разведчики, четыре всадника проскакали мимо, их взоры были направлены к морю, в их сторону ни один из них не посмотрел, а если бы и глянул, ничего не увидел бы, помешало бы солнце. Горцы пропустили разведчиков, и через некоторое время показалась колонна. Транор насчитал 8 коробочек примерно по 120 человек в каждой, и позади обоз, состоявший из шести повозок, по паре лошадей на повозку и на каждой люди. Еще два всадника скакали вдоль колонны и отдавали какие то распоряжения. У этих всадников к их лошадям были привязаны еще по лошади (сменной). Колонна выглядела очень внушительно и грозно и когда проходила мимо, в двадцати шагах от горцев, прятавшихся за валунами, Транор не раз подумал о том, стоит ли нападать на них днем? Но когда мимо них проследовал обоз, он дал сигнал к атаке. Тут же со скал в сторону обоза полетели стрелы и послышались крики раненных Греческих воинов. Он отдал следующий приказ, и три десятка горцев, на бегу кидая короткие копья, атаковали обоз и, пока Транор с основной группой воинов вступили в схватку с Македонцами, находившимися при обозе, остальные его воины, распрягли лошадей, и беспрепятственно увели их в горы. Транор атаковал рослого, рыжего македонца, не успевшего надеть свой шлем, что не мешало ему умело обороняться, и даже атаковать. Горец начинал сражение без щита, лишь с коротким копьем, которое он метнул в самом начале атаки, и длинным, булатным мечом, который подарил ему отец. Еще, на поясе у него висел длинный, по локоть персидский кинжал. У Грека, был большой круглый щит, и короткий меч, и владел он ими безупречно, а щитом пару раз, чуть не разбил горцу голову. Транор выхватил из ножен нож и, отбивая им удары греческого клинка, пытался найти брешь в защите врага. Но тот грамотно держал щит, и вовремя реагировал на движения горца. Тогда Транор решил воспользоваться закатом, и развернулся спиной к горам. Солнце стало сильно мешать македонцу, и он попытался принять влево, но Транор не дал ему этого сделать. Отбив мечом удар Грека, он замахнулся для удара сверху, но немного изменил траекторию меча, и удар пришелся чуть сбоку, греку пришлось делать лишнее движение щитом, что бы отбросить  меч Транора, но этого мгновения ему хватило. Кинжал в левой руке сделал свое дело, а потом меч довершил начатое. Отец учил его всегда относиться к врагу с уважением. И если ты видишь, что враг, поверженный тобою, умирает мучительной смертью, корчась от боли, сделай милость, избавь его от мучений, добей одним ударом.
Некоторое время обоз находился в их руках, воины, охранявшие его, были уничтожены, но потом положение резко изменилось. Транор увидел как в их сторону быстро движется пара коробок, состоявших из воинов, прикрытых щитами со всех сторон, таким образом, лучники на скалах оказались бесполезны, несколько копий, брошенных его воинами, так же отскакивали от щитов, зато короткие копья, во множестве вылетевшие из середины коробки в их сторону, попали в цель и пара его горцев, упали замертво. Транор понял, что атаковать такую черепаху, значит умереть, не убив больше ни одного врага, и отдал отмашку к отступлению. Два десятка шагов, отделяло их от спасительных камней, за которыми можно было укрыться. Греки почему-то решили их не преследовать, но когда они отходили, черепаха раскрылась, образовав широкую щель, в щит шириной и оттуда в их сторону полетели стрелы. Транор скомандовал отходить, прикрываясь щитами, но щиты у горцев были небольшими, и поэтому прежде чем они достигли камней, еще пять его воинов были ранены. Они поднялись в горы и с высоты видели, как Греки собирали и хоронили убитых, помогали раненым. Солнце уже зашло, в горах темнеет быстро, и Аланы не отходили далеко от места схватки, наблюдая за действиями врага. А враг собирался расположиться на ночлег, в шагах пятиста от места сражения, и Транор сам наблюдал, как Греки выставляли часовых вокруг лагеря, как разводили костры и ложились спать вокруг них, не снимая доспехов.
Транору не пришлось спать в эту ночь. Он сам обрабатывал раны у своих воинов, перевязывал их, заговаривал кровь. Горцы лишились троих, и как казалось ему, к утру умрет и Елах, воин с соседнего селения, пронзенный стрелой чуть ниже сердца. Транор, оставив троих разведчиков наблюдать за лагерем Греков, велел своим отойти чуть подальше в горы, и там, выбрав подходящее место, они похоронили убитых и расположились на привал. После этого Транор созвал своих воинов, что бы держать совет. Таков был обычай. Ему необходимо было выслушать мнение каждого. Он хотел предложить им снова атаковать Греков, при первой возможности, с целью взять в плен одного из них, что бы узнать о их намерениях. Потом нужно будет послать к старейшинам гонца, и сообщить им обо всем, и если старейшины будут не против, пусть шлют подмогу, чтобы дать серьезный бой Грекам.







                6
                Птоломей

Совсем скоро рассвет, нужно идти дальше. Дальше по этим проклятым горам, полных неожиданностей. Не далее как вчерашней ночью, горный пардус унес жизнь одного воина, прежде чем остальные среагировали на внезапное нападение. И вот снова нападение. Там за горами, пройдя немного, они достигнут своей цели. Достигнут стороны, которую им предстоит в будущем покорить, как и многие другие страны. Скифия - какая она? Часть Руси – огромной страны неизведанной, полной великих тайн и чудес. Сможет ли Александр справиться с ней, с Русью? Покорить ее, завоевать? Птоломей знал, что до сих пор, ни одному народу не удалось покорить эту страну. Он слышал о мелких распрях на Руси, от торговцев бывавших там, но то Славяне между собой чего-то делят постоянно, воюют друг с другом. А что бы кто-то попытался завоевать всю Русь, такого он не слышал.
Две луны минуло с тех пор, как непокорные Фивы были разрушены. Александр не стал дожидаться от Фракийцев сдачи в плен. Он знал, что они выйдут из города на его милость со дня на день, и приказал идти на штурм и не оставлять камня на камне. Город был разрушен до основания, а его защитники перебиты. После, Птоломей собирал свою тысячу, потом было долгое плавание по морю. Он сбился со счета, считая дни, когда вновь окажется на берегу, а как оказалось, они пересекли понт с западного берега до восточного всего за десять дней. Потом Птоломей с тысячным войском двинулись на север, в Скифские земли. До похода он не раз встречался с Александром, не раз они беседовали и обсуждали предстоящее путешествие, будущее. Птоломей получил ответ на свой вопрос, для чего нужно посылать тысячное войско в Скифию, если те сами собираются к ним прислать войско? На это Его Повелитель ответил, что своих воинов он посылает не для того, чтобы встретить Скифское войско. Это лишь предлог, настоящая цель понять, как поведут себя Скифы, увидев, что на их территорию вторглось чужое войско. И прежде чем достигнуть места встречи со Скифским войском выведать сколько селений, городков расположено до низовья реки Дан. Но и это еще не все. Там в городке Асов, ему нужно будет встретиться с лазутчиками Александра и собрать все сведения, а так же оставить несколько человек, из своей тысячи, для того что бы те собирали и передавали Александру, нужные сведения.
Обо всем этом думал Птоломей  сидя у догоравшего костра и дожидаясь рассвета. Он не ложился спать в эту ночь. После неожиданной стычки с горцами, у него остался на душе неприятный осадок. По сути, он проиграл бой кучке разбойников. Он, командующий тысячью воинами, не был готов к такому быстротечному нападению и в итоге лишился основной части лошадей. Раньше он слышал о родах, которые обитают здесь, слышал об их геройстве, жестокости, считал их хорошими воинами и думал, что проходя по их территории, ему придется с ними столкнуться, но в честном бою. И кровопролития Птоломей должен был избежать. Таков был наказ Александра. А ему пришлось столкнуться с разбойничьим нападением кучки непричесанных, диких горцев. Он потерял людей, потерял лошадей, чуть было не остался без продовольствия. А что будет дальше? Он прошел лишь половину горного пути. Если так будет дальше, то до Скифии дойдет лишь половина его тысячи. После столкновения с горцами, Птоломей усилил охрану, утроил бдительность, но этого было мало. Он решил, что горцы не замедлят с новым нападением и решил подготовиться к этому.
Настало утро, тьма отступила и лагерь проснулся. Его воины знали, что с рассветом им предстоит снова выдвинуться в путь, и поэтому в лагере не было слышно команд. Каждый собирался сам. Кто-то завтракал на ходу, кто-то одевался, застегивал ремни на доспехах, кто-то чистил и точил оружие. Птоломей прошелся по лагерю и до того как его тысяча построилась в колонну, он переговорил с каждым командующим манипулой. Дело в том, что его тысяча воинов, была собрана из всего войска Александра. С ним пошли все, кто его знал. Тут были и сагитары (лучники), и пельтасты (метатели дротиков, которые спасли положение при стычке с горцами), но в основном это были гоплиты, его земляки, с которыми он сам воевал и ходил в походы вот уже не один год. Ведь Птоломей стал воином еще при отце Александра. Его тысяча состояла из 8 манипул, командовать которыми он назначил своих боевых друзей, а они в шутку, называли себя токсиархами, а его, Птоломея, стратегом. Вот и переговорил он со своими токсиархами, и каждый из них согласился с тем, что предложил им Птоломей. А предложил он следующее: в ближайшем контакте с горцами, будь это нападение, или встреча местного жителя, выведать у него, где находится тот, с кем можно договориться о мирном проходе по их территории, и послать на переговоры, несколько воинов. Это поможет избежать кровопролития с обеих сторон, и обеспечит мирный проход обратно, уже вместе со Скифским войском. Встреча с горцами не заставила себя ждать.
Тысяча Греков прошла побережье и дальше дорога вела в горы. К полудню они подошли к узкому тоннелю, кем то когда то прорубленному в большой, скалистой горе. Тоннель был узкий шириной шесть шагов, а длинной примерно сто. Птоломей приказал манипулам остановиться и послал вперед два десятка разведчиков, что бы те осмотрели местность по выходу из тоннеля и в случае нападения горцев, прикрывали выход всей тысяче. Как только его воины дошли до конца тоннеля, на них посыпались стрелы и Птоломей увидел, что его воины, волоча за собой раненных, отступили вглубь, что бы занять оборону и сообщить им о засаде. Далее на том конце тоннеля послышался шум сражения. Звон стали и крики раненых. Птоломей приказал отправить вперед полсотни воинов, возглавить отряд он поручил своему другу Птоарху, командующему одной из манипул, и напомнил ему о просьбе, взять в плен живым одного из горцев. Ему не было видно того, что там происходило, приходилось догадываться по шуму. Неизвестно сколько времени прошло, прежде чем шум битвы стал стихать. Помощь сражавшимся Птоломей больше не посылал, потому что видел, что тоннель занят его воинами, а значит, они успешно ведут бой. Когда с той стороны раздались крики о том, что путь свободен, и можно идти дальше, он отдал приказ манипулам, зайти в тоннель.
На том конце тоннеля, он увидел, что здесь произошло. Находясь у выхода из тоннеля, десяток горцев могли спокойно задержать армию хоть на день. На это они и рассчитывали. Как только его воины покажутся в тоннеле, закупорить его выход и перебить как можно больше его воинов. Птоарх рассказал ему, что как только его отряд подошел к выходу, где уже сражались разведчики с горцами, причем шестеро горцев, в два ряда загородили выход из тоннеля, а за их спинами прятались лучники, стрелы которых постепенно выводили из строя все больше и больше Греческих воинов. Он приказал своим лучникам стрелять по горцам, а остальным воинам под панцирем из щитов, продвигаться к выходу. Таким образом, горцы из тоннеля были вытеснены, и когда сам Птоарх вышел на свет он вспомнил о приказе Птоломея и увидел, как двое легко раненых горцев, яростно отбиваются от Македонцев. Тогда Птоарх улучшив момент, ударил одного из них древком копья по голове и приказал связать упавшего и занести в тоннель. Тем временем сражение прекратилось. Горцы ушли, оставив убитых, но Греки, не досчитались одного воина. Лотарх из Афин пропал. Его не было ни среди убитых и раненых, ни среди живых.
- Значит, будут не только переговоры, но и обмен пленными, - сказал на это Птоломей.
- Идем допрашивать горца. Объяви людям привал, нужно похоронить убитых. И этих тоже, только отдельно от наших, – указав на трупы Аланских воинов, сказал он, и вместе с Птоархом зашли они обратно в тоннель и подошли к раненому горцу, который уже очнулся. Человек рода Аланов оказался молодым воином. Он был одет в кожаную кирасу, сверху покрытую медвежьим мехом. Темно-русые волосы до плеч, усы до подбородка, бороды у него еще не было. Штаны из тонкой кожи неизвестного Птоломею животного и мягкие тонкие сапоги. Довольно тонкие черты лица его портил тяжелый подбородок и взгляд его карих глаз, в которых читалась ненависть.
- Меня зовут Птоломей, я командую этим отрядом Греческих воинов. А кто ты? – обратился он на общем наречии с надеждой на то, что горцы помнят его и говорят на нем.
- Я Гракх – услышал он в ответ и понял, что не ошибся, и горцы еще пользуются забытым наречием.
- Кто ты по роду и племени, и зачем вы нападаете на нас?
- Вы пришли в горы не по закону. Вы враги.
- По какому закону и что говорит закон?
- Вы пришли, не спросив горцев, старейшин.
- Скажи, где их найти? Мы хотим пройти спокойно, с миром.
- За меня отомстят. Придет мой брат, вот у него и спроси.
- А кто твой брат?
- Тот, кто мешает тебе пройти через эти горы.
- Так это твой брат командует уже тремя десятками горцев и всеми силами пытается остановить нас. Ты ведь понимаешь, что еще две таких встречи и у него не останется людей. Помоги нам пройти с миром, отведи к старейшинам. И я клянусь тебе, что крови больше не будет.
- Я могу отвести твоих людей к брату, они поговорят с ним. Если он решит идти к старейшинам, значит так и будет.
- Хорошо! Я согласен, веди к брату, кроме того, я развяжу тебе руки, если ты дашь слово, что не убежишь и скажешь своему брату, что мои воины похоронили его павших в бою достойно, ты видел это сам.
- Даю слово.
После этого прошло три дня, прежде чем его тысяча двинулась дальше. Птоломей послал тогда Птоарха и еще двух воинов, вместе с Гракхом и три дня молил всех Богов о благополучном их возвращении. Боги услышали его, Птоарх вернулся. Мало того, они привели с собой угнанных лошадей и пропавшего Лотарха. Птоарх рассказал ему о том, что когда Гракх привел их к кучке горцев, кстати, по пути он сдержал свое слово и не сбежал, они увидели там связанного Афинянина, который был легко ранен в руку. Потом был долгий и трудный разговор со вспыльчивым горцем, братом Гракха, который согласился отвести их в селение к старейшинам, но только когда убедился, что это не подвох, для чего разослал все свое небольшое войско по горным тропам, выискивать врагов. Потом был долгий разговор за чашей вина со старейшинами, которые согласились пропустить Греков к Скифам, и потом обратно вместе со Скифской ратью. И только в момент ухода их из селения, один из старейшин вспомнив о чем-то, сказал им подождать, и через некоторое время они услыхали топот копыт, и им вернули всех угнанных лошадей.
Хорошо, что так все кончилось. Его манипулы могут идти дальше, чтобы выполнить то, что наказал ему Александр. Впереди были горы, впереди была Скифия.


                7
                Деян

Если повернуться к этому сиянию РА лицом, то его начало будет, где то у берегов Онеги слева, а конец, за горами Ура, или Рипейскими горами. Что хотят сказать ему Боги? Что под ним, под сиянием этим, погребен целый материк? Или это его сияние, пробившееся сквозь толщину льда?
Деян стоял на берегу Беломоря и смотрел на сияние севера. Он смотрел на него и чувствовал, как в его тело прибывают силы. Это были силы Сва. Он не раз в своей жизни получал их, так же как силы Земли-матушки. Даже деревья, если их попросить, делятся своей силой. Он готов был стоять здесь до утра, но почувствовал, что замерз, поблагодарил Сва и отправился в поселок. Поселок находился за холмом и по пути Деян вспомнил о своем внуке Могуте, которого в очередной раз оставил со своим другом-великаном Зарей, и за которым скучал все больше и больше. Вот уж семь лун прошло, с той поры как Деян покинул городок Белоозеро, и отправился сюда. К морю Белому. Но прежде ему озарение пришло, и он будущее увидел. Не свой РОК, а будущее Руси великой. Это случилось в конце жнивеня (августа) месяца. Пахари урожай добрый собрали, лесовики даров лесных заготовили. Городок Белоозеро жил своей мирной жизнью, пушниной и солью торговал, но прибыл в город гонец от Сколотских родов, и принес вести о том, что князь Македонский, просит Русичей прислать ему в помощь воев Славянских, против Дария воевать. И на юге уже войско собралось и вот-вот к Грекам уйдет. Эти вести, его, Деяна, призвал князь Всеслав послушать, и как только Деян гонца увидел и кроме этих вестей другие выслушал, его и осенило. Видения он увидел, в которых Русь в крови утонула, но и это еще не все. Как только он домой пришел, от видений оправиться, потому как силы они у него забрали, к нему АРГЕЛ явился, и говорил с ним, и с внуком его Могутой, потому как Аргел этот был во плоти. И тогда понял Деян что за страхи его терзали вот уже сколько лун, и что за опасность Руси грозит с Греческой стороны. В разговоре с Аргелом Деян понял, что опасность эта не сегодня и не завтра придет. Лето, а то и два пройдет, не менее, и у Руси есть время, чтобы подготовиться к ней, или избежать ее. Ведь любой Рок, или судьба – это распутье. По какой дороге пойдешь, такую судьбу и выберешь. И нужно выбрать единственно верную для Руси дорогу. Деяну открылось видение, открылись истинные намерения Александра Македонского. В своем видении Деян увидел, как сначала утонула в крови, уже ему чужая и далекая страна Персия, как рушатся ее города, как сжигаются дома. Потом была Бактрия, Согдиан. Сотни и тысячи рабов, словно караваны верблюдов, передвигались по пескам. После он увидел, как Греки уничтожают Авесту, тайную книгу Славян-Ариев, и тогда он понял истинные цели Александра. После этого он увидел Русь. Вначале падет юг Руси, и там многотысячное войско Александра остановится, и лишь часть его пойдет к северу, в сторону Рипейских гор, и его целью будут тайные знания Славян, а также кристаллы, что Боги оставили Славянам на века, и что хранят роды Славянские под горами УРА.
Там в городке Белоозеро Аргел сказал ему, что послан Богами в помощь ему Деяну, исполнить урок. Спасти знания и надежнее спрятать кристаллы. Все это не должно достаться изгою Александру, попавшему под власть Кощеев. Да, темные времена уже настали. СВА входила в темную часть, на территорию пекла, а это значит что на Мидгард-Земле, будут править Кащеи - слуги темной части космоса.
Деяну не приходилось общаться с Богами напрямую, но его учителя жили в то время, когда великий Перун спускался к людям и беседовал с ними, жизни учил, объяснял устройство мироздания. Сотни тысяч лет прошло с момента возникновения в полной пустоте жизненной силы. Это был гром среди ясного неба. Ничего, и вдруг взрыв огромной силы, огонь, с огромной скоростью распространявшийся в пустоте. И этот огонь Божественный, был наполнен жизнью и создал миры. Миры, похожие на наш и совсем непохожие. Огонь создал материю, из материи формировались солнца, великое множество солнц – жителей космоса. Да, Деян верил в то, что все эти звезды-солнца, живые и они общаются между собой, и зависят друг от друга. Эти солнца по всему космосу притягивали к себе материю и создавали каждый себе, планеты. Таким образом, наше Ра, создало себе Мидгард-Землю и другие планеты, которые в свою очередь, так же являются жителями космоса и зависят друг от друга. Наше Ра вошло в СВА и поселилось на краю его, вместе со своими детьми-планетами.
СВА, или СВАТЬ это огромная территория космоса, в виде креста с загнутыми краями. Для того чтобы представить себе, насколько она огромна, нужно знать, что наше РА, составляющая часть созвездия ЗИМУН (большая медведица). На этой территории СВА появилось множество разнообразных миров, в том числе и семь миров на семи планетах, похожих на нашу Мидгард-Землю. Эти семь миров постоянно общались между собой, пока СВА одним из своих рукавов, на котором наша планета находится, не стала входить на темную сторону, совершая свой долгий путь в реке времени, через 16 чертогов Сварожьего круга. Для этого общения и хранились на Мидгард-Земле древние кристаллы. Это с их помощью можно отправиться в далекие путешествия по другим мирам в чертогах СВА. И это про них узнал слуга Кащеев Александр. Кристаллы, по заветам Богов, должны были храниться на земле до лучших времен. Времен, когда СВА выйдет из тени на светлую сторону космоса, или когда темная сторона отступит дальше.
Сотни тысяч лет длится битва между темной силой и светом. Множество воинов у темной стороны, и одними из множества, являются кащеи. Кащей - это сущность, которая душу светлую калечит безвозвратно. Выберет душа, частичка силы Божественной жену, с помощью которой ей суждено в этом мире появиться, поселится в утробе ее, а кащей тут как тут. Изуродует душу и на свет Божий явиться в облике человеческом, обладая способностями необыкновенными, чтобы зло творить. И никто на земле, кроме Гоев вещих, не может до поры до времени, распознать в простом человеке кащея. Не многим удавалось победить ее, сущность эту, изгнать из души своей. Простому человеку это трудно понять, а объяснить еще труднее. Но на Земле все больше и больше кащеев появляется, и один из них Аристотель, учитель и наставник Александра Македонского. Это под его влиянием Гой Александр стал изгоем и теперь всему миру угрожает войной и разрушением. Тщеславие поселилось в душе его. Тщетное славие, на котором нельзя построить новый мир, уничтожив старый. Это нерушимый закон света, жизни, о котором знали Арии-Славяне. Но этот закон не хотели признавать силы темной стороны. Как-то Могута спросил его, как появились силы тьмы? На что Деян ответил, что огонь Божественный, созидающий, не весь космос охватил пока еще. Осталась темная сторона космоса, тень, где зародились другие миры, которые не могут существовать при свете, и которые желают уничтожить все светлое, Божественное. Эти миры не заселяли планеты, потому что планета, это часть светлого, живого мира, и она не позволит темной стороне поселиться на ней. Темные миры обитают в космосе и пытаются войной остановить распространение жизни, чтобы продолжать жить в темноте, хаосе и разрушении. Они питаются силой космоса, его энергией, а также энергией людей и других созданий божественных. Десять тысяч лет назад, на Мидгард-Земле, состоялась великая битва между темной стороной и светлой. На стороне светлой стояли великие Боги Ариев, которые носились над землей на своих Виманах, и с помощью оружия всесокрушающего, одержали победу над темной стороной и отодвинули ее. Теперь, там где битва та шла, пустыня великая, песчаная. В результате битвы той, погибло множество городов славных, утонул материк целый. Множество людей погибло от битвы той, и еще хранят люди в памяти своей битву ту, и в книгах вещих о ней сказано.
 При той, первой встрече Аргел сказал ему, что нужно сделать в первую очередь. И вот он здесь, у Беломоря, у Гоев Славных и Вещих, которые тайну великую хранят. Здесь на побережье моря Белого, студеного, испокон веков жили потомки Русичей мореходов и солеваров-Варягов. Первыми они пришли сюда, когда Арктида, материк-прародина Ариев, Русичей, Росичей, еще жив был, и не погрузился в пучины морские. И сейчас только здесь, в этих местах, тайной великой они владеют и хранят ее от народов других. А тайна сия в том, что море освоить – лишь корабль построить. Так, да не совсем. Корабли многие народы строить научились, но таких быстроходных как здесь, нигде не строят. Все дело в том, что здесь варят особую смолу, которую заливают на днище корабля, и с помощью которой корабль обретает особую быстроходность. Смола, раскачиваясь в такт волнам, или гребцам, придает кораблю ускорение, и любое расстояние такой кораблик, большой или малый, пробегает в несколько раз быстрее. Деян знал о тайне этой, и кораблики видел, и самому за жизнь свою долгую на них плавать приходилось, хотя мореходом он не был. О тайне этой Аргел ему напомнил, и попросил отправиться в края эти, чтобы поведать местным родам Славянским, об опасностях, грозящих Руси, и необходимости крепко хранить тайну эту. Вот и отправился он сюда к Беломорю, а когда прибыл и с жителями местными знакомство свел, понял, что вовремя пришел. На побережье это Беломорское повадились Мясоеды нападать. Род Мясоедов всегда обитал на побережье моря Студеного, к востоку от гор Рипейских. Люди сказывали, что сей род, тоже на Арктиде жил, но по какой-то причине был изгнан, и далеко не ушел. Перешел по горам Ура и поселился на побережье. А мясоедами стал называться потому, что первыми из людей стали мясо поедать, и не чье-нибудь, а мясо Мамонтов, этих безобидных животных, всегда доверявших человеку и помогавших ему пережить первые льды на земле. Это сейчас мамонтов редко встретишь, а раньше они во множестве обитали, и с человеком дружно жили, грузы таскали, строить помогали, а когда люди еще железа и меди не освоили, кости свои людям давали, для стрел и копий, и для украшений, и для утвари хозяйственной. А мясоеды, стали мамонтов разводить и в пищу употреблять. Это потом, когда мамонтов меньше стало в этих краях, мясоеды в море научились выходить, и нет чтобы как все люди, бессловесной рыбой питаться, так они на Китов стали охотиться, на этих разумных морских обитателей. Привыкли к мясу животному, окаянные. Так вот сядет мясоед из селения их на берегу моря и сидит, в море смотрит. А в этих местах кита много живет, вот он и высматривает, как увидит семью китовую, бежит к своим с вестью, а те в лодчонки свои прыг, и грести быстро. Подплывут к семье китовой, и острогой их. А конец остроги к лодке привязан, и мотает их кит раненый по морю, пока не устанет. А как устанет, те его добивают и на берег вытаскивают. Мясо поедают, жиром хижины свои топят, из костей оружие для охоты и войн делают, и еще хижины свои они на костях ставят. Так вот, прознали эти мясоеды про наши кораблики быстроходные, и захотели получить себе их. И пришли на эти земли с войной. Но наши Гои - Славные, не лыком шиты, отпор пока дают, а тут и Деян появился со своими способностями, кои он и сам не помнит, когда в битве применял. И однажды, в начале осени, когда первый снежок на эти земли выпал, появились они с моря, на своих корабликах, числом более пятисот. И нацелились прямо в бухточку небольшую, где стояла пара кораблей морских и десяток лодчонок рыбачьих. Беломорцы на страже были, вовремя увидали, тревогу подняли, и собрались на берегу сотни две мужиков вооруженных в основном мечами, потому как в этих краях вои жили, варяги. Варяг, это от слова варить. Соль в этих местах варили и еще смолу чудесную. А воин Славянский прежде всего мечом владеет, как рукой своей, а то и двумя. Вот и собрались вои в ожидании, пока мясоеды к корабликам нашим подойдут, что бы там их встретить, и на берег высадятся, чтоб и на берегу отпор дать. И Деян с ними. О его способностях тогда еще не знал здесь никто, местные старики и мужики подумали, что просто гонец к ним с вестями пришел из Белоозера. И вот когда часть мясоедских людей лодчонки наши атаковала, а часть к берегу направилась, намереваясь разбить немногочисленный отряд Русичей. Деян вперед всех вышел, меч свой длинный да широкий пред собой выставил, заговор прошептал, и э-э-х с меча молнии в толпу мясоедскую метать, не хуже великого Перуна. И размахивая этим мечом, пошел им навстречу. Мужики позади него стоявшие, поначалу опешили, диву дивились, но потом смело за Деяном пошли, и, не успели и глазом моргнуть, как уже и драться не с кем. На берегу валялось несколько убитых, одетых в меха мясоедов, и еще несколько трупов, плескалось в море. Остальные вплавь в ледяной воде поспешили к своим лодкам, и все увидели, как вражеские лодочки отправились восвояси ни с чем. Шесть лун с той поры прошло, а мясоеды никак не угомонятся. Если не на берег норовят напасть, так в море за нашими рыбаками и мореходами гоняются, упрямые. Деян урок свой исполнил, и в последнюю встречу с Аргелом, а он уже не раз с ним общался будучи уже здесь, Аргел согласился с Деяном. Пора домой, с внуком повидаться и в разгар весны отправляться в путь, исполнять другой урок.
 Находясь здесь на Беломоре, Деян давно приметил и стал обучать двух местных Гоев, своему умению (была у них сила великая). Метать с меча молнии, глаза отводить, без оружия врагов усмирять. В течение этих зимних месяцев, ему удалось многому их научить. И они в схватках с мясоедами успешно применяли свое умение. Его здесь полюбили и не хотели отпускать, просили остаться, но на последнем кругу народном Деян поблагодарил род местный за гостеприимство, за то, что берегут свято тайны Славянские и сказал, народу поклонившись, что как только закончит обучение воев, отправится домой в Белоозеро.


                8
                Могута

Снова была весна. Еще талый снег лежал между деревьями, под стенами домов в тени, но уже зеленела трава на лугах, наперебой щебетали птицы, ожил лес, повеселело озеро, гомонил во всю мощь свою городок. И Могута встречал свою пятнадцатую весну.
Шесть лун, скоро седьмая будет, как Могута жил с Зарей, без деда. Заря на это время поселился у них в доме. Спать ему, правда, приходилось на полу, в комнате деда, потому, что даже на дедов большой топчан, он не вмещался. Ну да ничего, он ведь и у себя на голых досках отдыхает. На перине ему больно спать, а ровные доски, да еще и дубовые, спину лечат, силой делятся. Раз в три дня Заря ходил к себе домой, проведать, все ли в порядке, когда Могута на занятиях на дворе княжьем был. А по вечерам он Могуту ждал, стряпал. Заря лесом жил, охотился, грибы собирал, ягоды. А по просьбе Деяна травы заготавливал и уже не хуже деда в них разбирался. Ведь это наука целая травником быть. Нужно знать когда, какую траву сорвать, какую срезать, в какой час, какой заговор пошептать. Могута всего этого пока не знал, но учился. Помимо того, чему учили наставники князевы, Могута и у деда многому учился, и у Зари. И везде поспевал. И Заре помочь, и наставники его за прилежность хвалили, а давеча младшую группу доверили на мечах драться обучать, оружием владеть. Воев у князя хватало, но все заняты, и иногда недосуг с молодежью возиться, а Могуте в этом деле среди сверстников равных не было. Он с двумя мечами против троих отроков несколько раз победу одерживал. Только вот за дедом скучал. Как он там? Жив ли? Здоров ли? Могута чувствовал, что дед жив, здоров, с ним все хорошо и ничего не случилось, но все равно переживал и скучал. По вечерам зимним, они с Зарей время проводили, беседовали, в игры играли. Заря рассказчик был хороший и много ему о жизни своей рассказывал.
А еще у Могуты зазноба появилась, Злата ее звали. Жила она на соседней улице, на ремесленной, в семье кузнеца Олега. На полгода младше Могуты, неприметная девочка, к своим пятнадцати годам, превратилась в красавицу-девицу. Кузнец в последнее время не знал, как от женихов отбиться. К его дому уже два раза сватов присылали, но он прогнал их восвояси, и дочь раньше шестнадцати лет, как обычаи велят, отдавать замуж не собирался. До 16 лет девушки на Руси вествуют, ума и знаний набираются, космы отращивают, чтобы со Сватью общаться. А после 16, когда всеми науками овладеют, невестами становятся. К Могуте кузнец относился хорошо, и, видя что Злата к нему неравнодушна, позволял им встречаться и отпускал дочь погулять с молодежью, в лес с Могутой, или к озеру. Олег хорошо знал деда, видел, что дед воспитывает Могуту по традициям Славянским и поэтому доверял мальчишке свою красавицу-дочь. Да и отца Могуты он хорошо знал и помнил.
А еще Могута часто тот день с Аргелом вспоминал. Тогда, почти семь лун назад, дед от князя пришел весь какой-то постаревший. Он испугался поначалу, но дед объяснил ему, успокоил. Сказал, что это сейчас пройдет, отдохнуть ему надо, что такое с ним было давно. И как только дед воды из черпака испил, и в своей комнате на топчан присел, тут он и появился. Дверей у них в доме между палатами не было, Могута возле печи крутился, стряпал. Дед на топчане сидел, как вдруг в горнице, в том углу, которому гости кланяются при входе, свет появился бледно-голубой. Потом контур обозначился человеческий, поначалу туманный, прозрачный. Могута испугался было, но как на деда посмотрел, успокоился и почувствовал, что бояться не надо. А контур все четче и четче вырисовывался и вскоре совсем не прозрачный стал, а обрел облик человеческий. И когда сияние вокруг него исчезло вовсе, он заговорил приятным, человеческим голосом.
- Не пугайтесь меня, я с миром,- это был обыкновенный, молодой человек, на вид около тридцати лет. Правильные черты лица, голубые глаза, длинные светло-русые волосы до плеч, на голове тонкий обруч красного цвета. Одет он был в рубаху льяную, подпоясанную красным, тонким пояском, и штаны из такого же сукна. На ногах новые лапти. Лицо его было чистым, ни бороды, ни усов не было, и следов от растительности на лице не было. Не было у него и крыльев на спине. Обратился он к деду, Могута как стоял у печи, так и замер. А Аргел продолжил:
- Я пришел к тебе, Деян, в помощь.
- Кто ты?
- Я Аргел! Так вы, люди, нас называете. Меня Боги просили помочь тебе.
- Я ведаю об Аргелах, но зачем просили? В чем помочь?
- Тебе, Деян, урок предстоит, но один ты не осилишь урок тот. Я буду тебе в помощь и другие. Сейчас мы поговорим, ты силы свои восстановишь, после чего я уйду, но когда понадоблюсь, снова приду. Отныне я за тобой всегда наблюдать буду, и как только совет нужен будет, или помощь, я приходить буду в облике нынешнем.
- А есть и другие обличия?
- Можно и в других, но в этом облике людям легче принимать меня, вот и внук твой, если и испугался меня, то самую малость, – после этих слов Аргел посмотрел на Могуту, а он смог лишь головой кивнуть. Аргел опять повернулся в сторону спальни деда, и продолжил:
- Хороший у тебя внук, Деян, и все с ним хорошо будет.
- А что за урок предстоит мне?
- Об этом подробно говорить будем, а пока скажу лишь, что суждено тебе сохранить тайны Славянские.
- Неужто видение мое сбудется и на Русь беда придет?
- Даже я не могу сказать верно, что будет, а чему не быть. Скажу лишь, что будущее изменить можно, если сохранить и спрятать то, ради чего кащеи готовы полмира покорить.
- А почему я Богами выбран? Ведь есть же волхвы славянские, которые и берегут все знания?
- Они волхвы, ведуны, калики. Пусть хранят то, чем владеют. А ты Ведун и Воин коих на Руси мало осталось и поэтому тебе и Перун Великий и Берегиня Матушка, и другие кланяются.
- Да достоин ли я того, что бы мне Боги кланялись? Осилю ли я урок? Не подведу ли?
- По силам урок тебе, не сомневайся. Однако вы вечерять собрались. Могута, накрывай на стол. Вечерять будем и разговаривать.
- Аргел давно вышел из своего угла, в котором появился и теперь сидел на лавке, за столом, прямо напротив спальни деда, совсем как обычный гость, каких немало видел этот дом. Могута вначале беседы не знал, как вести себя при таком-то госте, но после слов Аргела, поставил на стол казанок с пшеничной кашей, редьку тертую с репеем зеленым, зелень разную отдельно на миске деревянной, хлеб по-хозяйски нарезал и тоже на миску сложил, из короба достал пахнущую и румяную, запеченную рыбу озерную, украшенную кругляшками лука-репея. И перед тем как пригласить всех к столу, поставил на краю стола два кувшина, один с водой ключевой, второй с квасурицей - старорусским, легким, хмельным напитком. А рядом поставил три чаши, размышляя о том, могут ли Аргелы есть и пить? И нужно ли им это? Он знал, по рассказам деда, что в нашем мире живут сущности, для которых не существует понятий времени, что живут они вечно, могут вмиг очутиться на другом конце света, могут сидеть на облачке и, но дед еще говорил, что у них есть крылья, и что у каждого из людей есть свой Аргел, а иногда не один. И что они, Аргелы, наши жизни охраняют. Дед тогда рассказывал, как он сам свалился со скалы, и разбился бы насмерть. Но что то, перед самой землей, приостановило его падение, и он ударился оземь, но остался жив и здоров. И был уверен, что это Аргел сохранил ему жизнь. И в схватках жарких он в живых оставался, не иначе как с помощью Аргела и Богов, которых славил.
Они долго сидели в тот вечер, вечеряли, потом просто говорили. Аргел не прикоснулся к еде, к питью. Значит им это не нужно-подумал Могута. А говорили они с дедом, в основном о Славянских рукописных ведах и кристаллах. Аргел объяснял деду, что если книгу и кристаллы унести от гор Рипейских, и спрятать, кащеи на Русь не нападут, и войны не будет. А еще говорили про Авесту, это тоже рукописная книга, которая хранится в Азии, и за которой Князь Македонский Александр, охотится в первую очередь. И что ее так же нужно спасти, для будущих поколений Славян. Было уже поздно, и Могута засыпал за столом, под монотонную речь Аргела, и редкие вопросы деда. И сквозь дрему Могута слышал, как дед распрашивал Аргела о других мирах, а он рассказывал, что есть мир, похожий на наши деревья, и в этом мире живут существа, совсем не похожие на людей, но это мыслящие существа, и что пищу они добывают себе из воздуха, на что дед возразил Аргелу, что и у нас на Руси, и на реке Ганг, есть люди, которые питаются лучами солнца, и зовутся они солнцеедами, но Аргел ответил, что в тех мирах сущности эти добывают пищу разную, словно разносол на столе нашем. И Могуте приснился сон, будто сидит он на дереве, а дерево то странной формы и цвета голубого, и листья необыкновенные. А Могуте вдруг есть захотелось, и пить, и будто протянул он руку, загадал желание, и тут же у него в руке чаша с узваром сладким появилась, а в другой руке, пряник сдобный и сладкий. А когда Могута поел, ему так спать захотелось, и спалось потом так же сладко, словно пряник съесть. А когда он проснулся в своей постели на печи, в комнате уже никого не было. И деда в доме не было. Ушел он по своим делам. И вначале того утра Могута подумал было, что все это ему приснилось, но нет. Он увидел на убранном столе два кувшина, которые ставил туда сам, а рядом три чашки. Значит, был у них гость! Значит, есть у них Аргел!


                9
                Олмер

7 лун Олмер не был дома. С тех пор, как его пятитысячная армия собралась у города Азов, прошли долгие месяцы. В середине серпеня к городу подошла и Македонская тысяча во главе со славным воеводой Птоломеем. Олмер за короткое время успел подружиться с Греком. Ему нравилась его рассудительность, его любопытство, но в то же время немногословие. Они легко общались на общем языке, и, в то же время, учились друг у друга языку, один Славянскому, другой Греческому. Птоломею было все интересно на земле Сколотов, он многому удивлялся, многому учился. В то же время он чем-то был обеспокоен, что-то таил в себе, о чем-то жалел.
Олмер, как и большинство Славян, интуитивно чувствовал ложь и недомолвки, и при их первых встречах напрямую спросил Птоломея что за камень у того за пазухой? На что тот ему ответил, что ему по нраву пришлась Скифия, ее народ, и что гнетет его мысль о том, что князь его Александр вначале хотел войной на Русь идти, но потом пошел Персов воевать, и что неприятно ему, Птоломею, знать это, и жаль было бы воевать с таким народом, рушить такие города и селения. Олмера этот ответ удовлетворил, но не полностью. Он вновь почуял, что Грек что-то скрывает, но решил, что придет время и он откроется Прави.
Они подружились, и Олмер знакомил друга с городом, с окрестностями, с обычаем и бытом славян-сколотов. Рассказывал о строительстве, о кузнечном и гончарном ремеслах, и о многих других вещах. Птоломей очень удивлялся устройству печей, способных плавить железо и медь, простоте водопровода в городе, камням горючим, которые в этих местах под ногами валялись, и с помощью которых, те печи, что железо плавят, быстрее и жарче горели. А еще он долго не мог поверить, что это не подвох, когда Олмер привел его на речку Азовку, что примыкала к великому Дану, с юго-восточной стороны города. Там, местные азаки строили новый мост через реку. И вот они увидели, как четверо мужиков, подойдя к огромному, отесанному бревну, в обхват толщиной, и шагов двадцать длинной, двое с одной стороны, двое с другой, прошептав что-то, легко его подняли и перенесли на мост, чтобы потом, поставив вертикально, забить его в дно реки, как сваю. Птоломей разумом своим понимал, что бревно не под силу четырем мужикам, но своими глазами видел, как легко они его несут, и потребовал у Олмера объяснить ему, в чем тут дело и как такое возможно. Олмер ему ответил тогда, что сила славянская заключается в силе духа, и с помощью слов ворожейных можно и не такие тяжести перетаскивать. Ведь то бревно по силам и двум мужикам было, но неудобно. Вчетвером им сподручнее было его нести. Птоломей еще раз спросил, как такое возможно? Олмер снова объяснял ему, что это обычное дело.
- Вот вечером я тебе одну забаву детскую покажу, может поймешь тогда что-нибудь,- и вечером, зайдя в шатер Птоломея и, позвав с собой Глеба, земляка своего, Олмер уложил Грека на пол, устланный мехами, ноги приказал вытянуть, руки вдоль туловища, не думать ни о чем, глаза можно открыть, но ни в коем случае не смеяться и не разговаривать. Олмер зашел с левой стороны, Глеб с правой, друг против друга. Они отбросили все свои мысли, и Олмер просунул свои два пальца правой руки под затылок Птоломея, а левой руки, под бедра. Глеб соответственно левую руку под голову, правую – под бедра. И после того, как Олмер прошептал заветные слова:
- Князь умер, да здравствует князь! – они с Глебом, легко, без малейшего напряжения мышц, на восьми пальцах четырех рук, подняли тело Птоломея выше своих голов, к самому верху шатра. Птоломей не успел испугаться. Он чувствовал, что какая-то сила, на четырех точках поднимает его вверх, он смотрел по сторонам, снова ища подвох, но подвоха не увидел и объяснить ничего не мог. Ни сразу после этого, ни потом Олмер ему не смог объяснить, того, что они знали и пользовались знанием своим, не задумываясь над тем, откуда оно у них, ведь испокон веков Сколоты так переносили живые грузы, включая деревья (срубленное дерево некоторое время еще живет, а на камни существует другой заговор), и что существуют многие другие вещи, объяснить которые он, воин, не может.
Потом был великий круг у города, потому что на городской площади, где обычно происходят народные сходы, они не поместились бы. На этом круге, помимо других вопросов, решили, что к Грекам, вместе с их тысячью, пойдет пятитысячное славянское войско, во главе с атаманом Олмером.
Потом был переход через горы, где к ним присоединились две сотни Аланских воинов, во главе с молодым и смелым горцем по имени Транор. С ним Олмер тоже подружился крепко, и узнал в нем искреннего и смелого человека. Поначалу, в первые дни, когда Олмер согласился с горцами, принять их воинов в свою рать, горцы старались держаться обособленно, и Транор казался независимым, гордым. Но Славяне были очень общительным и гостеприимным народом, и горцы сразу это почувствовали и влились в его войско. И Транор смирился с тем, что он подчиняется Сколоту. А Олмер очень мягко подводил его к этому, приучая к дисциплине, и в то же время советовался с ним, по делу и без дела, дабы не уязвить его гордость и тщеславие. Не прошло и луны, как они подружились. А потом они пришли на войну.
Птоломей как-то сразу исчез, и с момента прибытия в македонское войско, они виделись несколько раз, и то мельком. Его тысяча растворилась в многочисленном войске и лишь иногда в строю или толпе, мелькали знакомые лица и раздавались приветствия с их стороны. Несколько раз их лагерь посещал сам Александр, беседовал с воями, ходил по лагерю, интересовался чем-то. Говорил он и с Олмером, и к себе вызывал несколько раз на советы, и на беседы - вина испить. Войско Александра находилось на берегу Гелеспонта, пролива, разъединяющего Азию и Европу, и готовилось к переправе на Персидский берег. Была весна 30174 года. Александр ждал отставшие четыре корабля, которые вот-вот должны были подойти, и тогда можно было начать переправу. Разведчики, в том числе и Олмер, доносили, что многочисленный флот Персов, насчитывающий до трехсот кораблей, и способный не только помешать переправе на тот берег, а и полностью уничтожить армию Македонцев, находится далеко. Все было готово к тому, чтобы войско ступило на землю Персов.
Рать Греков состояла из многих народностей, и насчитывала в своих рядах около пятидесяти тысяч человек. Кроме Греков, составляющих основную часть армии, здесь были и Нубийцы с Либийцами, и Фракийцы, и другие народы. Армия была хорошо оснащена и обучена. Каждая манипула знала свое место и умела быстро построиться и занять его в битве. Дисциплина была строгой. Никто не позволял себе лишнего вина. За сон во время службы на боевых постах, полагалась смертная казнь. При отсутствии угрозы со стороны противника, если войско стояло лагерем, в нем проходили постоянные тренировки. Манипулы тренировали менять строй, при этом отдавая различные команды. То бегом, то черепаха, то обхват слева, то угроза с тыла. Конница тренировалась отдельно, причем подразделялась на два вида - тяжелая и легкая. В Войске Олмера тоже была конница, и ему пришлось отделить тысячу своих всадников, которые вошли в состав Гетайры, легкой конницы войска Александра. Олмеру Александр приказал всегда находиться на левом фланге и держать его в случае решающей битвы. А пока он использовал людей Олмера как разведчиков и следопытов. Его люди часто отличались в схватках с Персами. Небольшие отряды сатрапов Дария, всегда находились где-то рядом, и выжидали момент для удобного и безнаказанного нападения. Поэтому Сколоты, отправляясь в разведку, или в дозор, часто сталкивались с Персами, иногда в неравных стычках, но пока не осрамили честь земли Славянской. Кстати, очень хорошим следопытом прослыл Транор со своим братом Гракхом. Олмер не отдал горцев в конницу, решив оставить их при себе, и посмотреть, на что они способны при большом сражении, и не пожалел об этом.
Один раз Олмер сам возглавил вылазку, и, взяв полсотни горцев, полсотни сколотов, отправился в дозор. Транор скакал рядом и первым заметил след множества коней. Он остановил отряд и каким-то своим чутьем, определил, что след свежий и сотни полторы Персов, находятся неподалеку, по правую руку. Через некоторое время посланная в ту сторону разведка, сообщила, что отряд Персов движется с ними в одном направлении, за холмом, на расстоянии выстрела. Олмер отослал одного воина обратно в лагерь, чтобы тот привел подмогу, и сообщил о Персах. Он это сделал потому, что не знал наверняка, сколько Персов рыскают в округе. Оставив два десятка своих сколотов на холме, он приказал им приготовить луки и во время схватки, стрелять метко, чтобы в своих не попасть, а сам во главе оставшихся восьмидесяти воинов решил атаковать Персов. Схватка произошла прямо за холмом. Персидские воины не ожидали атаки, и поначалу не смогли понять, какими силами атакованы. Сколоты на подходе к ним свалили десяток-другой стрелами, прежде чем столкнулись, и завязалась схватка. Олмер все время чувствовал рядом своего нового друга горца. Он уже знал даже как звенит его длинный, булатный меч. Атаман вначале боя воспользовался пикой, и с ее помощью сразил двух Персидских всадников, но потом стало теснее, и пика была бесполезной, и он бросил ее в перса, а сам выхватил из-за спины свои мечи и двумя руками стал разить персов, иногда защищаясь одним из мечей. Его Каурый был приучен к бою давно, со своего малолетства, и сейчас во всю мощь своих копыт, помогал ему сражаться, то вставая на дыбы, то лягаясь задними копытами, он разбивал головы персидских спешившихся воинов, или добивал раненых. Вовремя уклонялся в сторону от броска копья. Олмер во время боя не управлял своим конем. Настолько он был с ним одним целым. И таких коней в его войске было большинство. И вот схватка подходила к концу, когда чей-то дротик, пущенный издали, попал Каурому в бедро, пробив защиту из толстой кожи. Конь от неожиданности и боли дернулся в сторону, Олмер в это время отбивался от всадника с копьем, и не видел как пеший перс занес для броска свое копье сзади. Но это увидел Транор. Горец встал на своего коня и в прыжке снес голову персу, не успевшему метнуть копье. Олмер это потом понял, что горец ему жизнь спас, и что на него теперь полностью можно положиться. А тогда он кивнул ему, поблагодарив, и продолжал драться дальше. Остатки персидского отряда бежали, а тут и подкрепление подошло, помогли раненым, коней собрали. Больше сотни персов они убитыми тогда насчитали, а наших полтора десятка всего. Остальные поранены были кто куда. Так вот и воевали пока. Ждали переправы, ждали большой битвы, а ее все не было. Коня своего Олмер подлечил, и вскоре он и прихрамывать перестал. А с Транором они совсем неразлучны стали.

                10
                Александр

Он писал письмо своему учителю. Он уже закончил одно, адресованное матери, и на всякий случай зашифровал его, хотя в письме матери он просто изложил события и в конце написал, что очень скучает по ней. В письме Аристотелю, он не только писал о событиях. Он писал о своих чувствах, мыслях. Ему не хватало общения с ним. Его окружение, с кем ему приходится общаться в походе, не дает ему той силы, спокойствия, уверенности в себе, которую дают беседы с наставником. Да, здесь у него есть все. Вино, женщины, друзья, развлечения, но ему не хватает Аристотеля, его поддержки. Он больше чем отца своего, любил первого учителя и наставника Лисимаха, который воспитал его. Сделал из мальчика воина, мужчину. Аристотель же, дал ему совершенно другое. Он помог ему осознать свою значимость. Открыл ему путь, которого он достоин.
В этом письме он указал, что выполнил и узнал все, что ему было необходимо. Это касается тайных знаний. Авесты, ради которой он и пришел на эти земли Азии.
Авеста – откровение Ахура Мазда, записанное на 12 тысячах воловьих шкурах. Книга, без которой рухнет древняя держава Ахеменидов, и на ее месте возникнет империя, и править этой империей, будет он. Знания древних Ариев, станут его знаниями, а та сила, заключенная в этих знаниях и в самой книге, и с помощью которой потомки Ариев твердо и нерушимо стоят на земле, будет уничтожена. Пришло время для другой силы, силы золота и власти.
Много лун назад, Александр, с помощью своего друга и соратника Кратера, завербовал, подготовил и послал людей в Персию и к самому Дарию, с определенной целью, выяснить, где хранятся древние рукописи. Люди были проинструктированы таким образом, что главная цель для них, была второстепенной. А главными они считали другие сведения. И вот сегодня ночью Александр узнал, наконец то, где Дарий хранит тайны Ариев.
Во первых, Дарий  приказал сделать копию. Для чего? То ли он , каким то образом узнал о планах Александра, и хочет понадежнее спрятать одну из книг, то ли просто желает сохранить Авесту для потомков. Люди Кратера не смогли узнать, известно ли Дарию о планах Александра, или нет. О его истинных планах, знали кроме него самого, только четверо. И эти четверо не могли предать, а с помощью Кратера, они и получили эти сведения. Допустим тайна остается тайной, и Дарий просто подстраховался, тем более, что рукописи, хранятся в одном месте. Пока в одном.
Во вторых, для хранения этих книг и других, Дарий построил целые дворцы. Один из них называется Гандж и Шакикан, второй Диз и Нипикет. Это библиотека, крепость знаний, хранилище, расположенное во дворце Ксеркса, в городе Персеполисе. Александру не терпелось побыстрее попасть туда, но для этого нужно было разбить войска Дария, завоевать десятки городов и пройти половину необъятной Персии.
Его мысли были прерваны появлением Кратера, который вошел в шатер Александра. Его сандалии и ноги были в пыли, со лба он, войдя и сняв шлем, вытирал пот.
- Ты не ложился друг?
- Ты сделал то, о чем я просил тебя Кратер?
- Да, и пришел рассказать об этом.- После общения с людьми Кратера, побывавших в стане персов, и принесших ему важные вести, Александр приказал другу, щедро наградить соглядатаев, и отсыпать им столько золота, сколько те смогут унести. Но потом, когда эти трое ( а их было трое. Двое мужчин, одетых как торговцы, и старик – звездочет) вышли, он приказал Кратеру послать своих людей, и убить трех осведомителей, что бы тайна, осталась тайной.
- Твои люди убили их?
- Да Александр, но со стариком пришлось повозиться. Оказалось что он, славянский волхв, ведун и ворожей, путешествующий по Персии. Как мы раньше этого не узнали? Он был завербован мною пять лун назад, купился просто, за деньги. Они нужны были ему для науки. Так вот. Он легко справился с моими людьми, убив их непостижимым способом, без оружия. Только волшебством, не подпустив их на расстояние выстрела, и поэтому я послал других людей в погоню, и поехал сам.
- Они что, не вместе ушли обратно  к Дарию, эти трое ?
- Из лагеря вышли вместе, но потом разделились. Финикийцы-торговцы ушли своей дорогой, и догнать и ограбить их не составило труда. А старик ушел своей. Вот тут то и началось.
- Ты рисковал Кратер. Зачем нужно было ехать самому? Ты мог попасть под чары ведуна.
- Так бы и случилось, если бы не Эфиоп, воин из моей манипулы, его зовут Каало. Я его случайно взял с собой, подвернулся вовремя. Я знаю только, что он не болтлив, ну и в бою я его видел. Так вот, нас пятеро было, догнали мы старика быстро, а он как нас увидел, так куда то исчез. Ни холмов вокруг, ничего, за что можно было спрятаться. А его нет. Зато один воин за грудь схватился и умер сразу, потом второй. Я испугался очень. Не хотелось бы такой смертью помирать, а эфиоп мой сообразил видно, что к чему, и давай на своем языке молиться, руки к небу, головой о песок, а потом руками вокруг повел медленно, и наш звездочет по левую руку, внезапно, как из тумана проявился в десяти шагах от нас, а Каало в него кинжал сразу метнул, и все. Оказалось, что эфиоп наш из какого то там, сильного племени, в этом племени они все воины, и все ворожбой владеют, и пользуются ею во время войн своих местных. И он сразу понял, что имеет дело с сильнейшим ворожеем, и что одним железом нам с ним не сладить. Помрем здесь в песках по одному, потому что ведун тот наслал на нас проклятие, и загадал, что бы мы от боли внутренней померли, а сам глаза наши от себя отвел, что бы мы его не видели. А Каало его чары снял. Старик еще потом долго умирал, и говорил что о смерти его, далеко узнают.
- Интересные вещи ты мне поведал Кратер. А эфиопа своего, ты при себе теперь держи, пригодится он нам еще. Так мне видится. Сегодня мы сделали очень важное дело Кратер. Мы нашли то, что искали и смогли сохранить это в тайне. У нас много осведомителей, не жалей о них. Их жизнь – ничто по сравнению с тем, к чему мы стремимся. Но меня не оставляют в покое его слова. Как ты сказал? О смерти далеко узнают? Кто узнает? Каким образом? Неужели тот старик, настолько силен, что передает сведения на огромные расстояния? Таких ведунов мало на земле, я знаю. Но если это так, то кому он смог передать сведения о своей смерти, и только ли о смерти? Может быть, он смог сообщить и другую информацию? Кому? Поговори со своим эфиопом, или знаешь что? Веди его сюда, я сам хочу спросить его.
- Слушаюсь Александр, и сам схожу за ним. – Кратер ушел, а Александр приказал накрыть стол. Он решил позавтракать со своим другом, когда тот вернется. Его воины, служащие при обозе, и готовящие пищу для войска и ему Александру, быстро накрыли стол в шатре. На нем появились фрукты во множестве, в том числе оливки разных видов, которые он очень любил. Из мясных блюд, на стол были поставлены солонина (олень убитый самим Александром несколько дней назад) и тушеное мясо домашней птицы. Вино двух видов, родное Греческое из амфор, и местное, кислое, но спасающее от жары.
 Прошло некоторое время, и в шатер вошел Кратер, а за ним огромный черный человек, с голым торсом, с коротко стриженными густыми, кучерявыми волосами на голове, а верх его греческой туники, был обвязан вокруг пояса, и прикрывал его тело, только до колен. На ногах у него были простые сандалии. Эфиоп остановился у входа, и молча смотрел на Александра.
- Это наш Каало Александр.- промолвил Кратер войдя в шатер и снимая шлем.
- Проходите и садитесь, Кратер, налей ему вина, наш разговор будет долгим. Кстати, на каком языке он говорит?
- на нашем говорит сносно.
- хорошо! Каало, я позвал тебя сюда, для того, что бы ты рассказал мне о своем умении и поведал о тех способностях, какими владеют ворожеи и ведуны. Готов ли ты мне ответить и рассказать о них?
- Что надо знать моему вождю?
- расскажи мне о своем племени.
- Мой народ древний. Называется Гураге. У нашего народа свой язык, большой народ, сильный. Мы говорим на языке Геэз. Давно, тысячи лет назад, на наши земли пришли Арамены и Ахейцы. Арамены живут на севере в горах, а Ахейцами мы называли вас, Греков. Тогда наш народ воевал с ними, потом дружил. Когда мы воевали за свои земли с ними и с другими народами, наша богиня Кали-Ма научила нас ворожить. Любой Гураге с детства умеет ворожить. Мы умеем распознавать ведуна среди толпы, умеем сами ворожить. Вызывать дождь, следы путать, глаза затмить. Тот старик сильным ворожеем был. Если бы не кинжал Каало, он бы убил нас, даже когда мы увидели его.
- Что он сказал вам, когда умирал?
- Сказал, что о его смерти узнают многие.
- Что это значит?
- Когда человек из нашего рода умирает, об этом узнают все, где бы они не находились. Я был здесь три луны назад, а мой старший брат дома. Но я узнал о том, что он умер, даже узнал о том, что его убил лев.
- А возможно ли передать на расстояние, другие сведения, например о продвижении войск?
- Да, это возможно. Информация остается здесь, на земле некоторое время, потом уходит в небеса, но некоторые люди могут получить ее, если попросят своих Богов, и Боги разрешат им.
- Значит, тот старик, мог передать какие то сведения другим людям?
- Да, мог.
- Если бы знать, кому он передал их?
- Если бы старик был жив, я смог бы узнать это. Я могу видеть то, о чем думает человек. Но он мертв, и мои Боги мне не помогут.
-  Это пока все, что я хотел узнать. Ты очень помог мне, и я благодарен тебе за это. Я хочу предложить тебе остаться, и продолжить службу не в войске, а при мне. Но не в качестве слуги, а среди моих друзей и соратников.
- Не гневайся Александр, но мой народ воины, и я воин. Разреши мне остаться там, где я нахожусь сейчас. Там мои соратники, друзья. Меня там знают, и не смотря на цвет моей кожи, уважают. А если я понадоблюсь тебе, я всегда готов прийти.
- Да, верно. И еще вопрос. Ты умеешь предсказывать будущее?
- Иногда, будущее само приходит ко мне, и я вижу его. Твое будущее, сейчас я предсказывать не буду. Я должен думать.
               
                11

Их путь лежал на восток, к середине гор Ура. Через земли народа Мери, Мари, к великому народу Пермяков. Там, в горах Ура, они исполнят только часть своего пути, что бы потом отправиться на юг, в чужую сторону, навстречу войне и опасностям. Первая часть их пути, не грозила опасностями, тем более что роды Мери, по лесам и дорогам которых они сейчас шли, были дружелюбны и гостеприимны. Городов на их пути не было, а те поселки, которые попадались им, встречали их своим радушием, чистотой и убранством, а еще обилием Капищь. На своей земле, они то же почитали Богов, любили их, поклонялись и молили их, но такого обилия мест поклонения у них не было, и Деян, который пешком обошел почти всю западную часть Руси, не видел нигде у Славянских родов, такого множества Капищь. В поселках, где проживали порой до двухсот человек, можно было насчитать до пяти, а то и до десяти изваяний Богов. Перун Громогласный и из камня вытесан, и из дуба столетнего, и из ясеня. И в поселке и в лесу, на подходах к поселку, можно было встретить Богов, а иногда всех сразу. Там были и Велес, и Род, и Даждь-Бог, и Перун, и Лада-Матушка, и все остальные. Народ этот жил охотой, торговал пушниной, благо через их земли проходил торговый путь к Ура, и дальше в сторону Великой стены. Жили они не бедно, благодаря той же торговле, земледелию и охоте. И лишь иногда спорили со своими соседями, народом Мари, за свои земли и угодья. Но всегда находили общий язык и поэтому врагами не были.
Весна подходила к концу, когда шестеро путников, по решению круга народного и по воле и с благословления Богов, вышли из города Белоозеро. Иногда в пути их становилось семеро, и если поначалу четверо из них, знали об Аргеле, то двое воинов, идущие с ними по своему желанию и по решению схода, поначалу ничего не знали, и в пути удивлялись, откуда берется и куда потом девается их попутчик в белых одеждах? Потом, после девяти дней пути, Деян и их посвятил в свои тайны, и познакомил с Аргелом, с его согласия, разумеется. Итак, их было шестеро. После возвращения домой, и частых бесед с Аргелом, Деян решил, что его внук достаточно вырос и окреп, для того, что бы отправиться с ним в далекий путь. Поэтому первый попутчик был выбран им самим, как и второй тоже. Им был великан Заря, который сразу же без колебаний согласился идти со стариком, хоть на край земли. А они туда и направлялись, в конце концов. Третьим кандидатом в попутчики стал дружок Могуты, Янислав. Ему, не без помощи Деяна, удалось убедить отца, воеводу города, отпустить его. И Деян пообещал воеводе, что будет присматривать за отроком, как и за своим внуком. Таким образом, четверо странников были найдены. Потом был сход. Народ не посвящали во все детали и тайны. Лишь обозначили цели их пути, и все согласились с тем, что идти вчетвером, опасно. Нужны воины. Был брошен клич, и идти с ними, вызвались два воина из дружины князя, Радмир и Богдан. Мужчины по сорока лет, прошедшие не один поход, и не одну битву, не обремененные семьями и любящие приключения и путешествия. Там, у народа Пермяков, они вшестером на местном сходе, будут решать, каким количеством им идти к Дарию, и если нужно  род Пермя поможет им, и даст своих воинов. А пока, путь к горам Рипейским, они идут  вшестером.
В основном, их дорога лежала по равнине, через нескончаемый лес, в котором и попадались поселки Славянских родов, называемых себя Мери. Поселились они здесь, как только льды ушли. Сначала на берегах моря, которое после льдов равнину эту заняло, потом море ушло, и на этих местах выросла тайга, зверь поселился. Так и остались они на землях этих. С лесом и духами лесными дружбу водили, зверя зря не били, между собой ладили. И за это и лес их полюбил. Века прошли, а народ этот и века меряет, возможно, оттуда и название свое он получил.
К исходу дня Деян почуял, что то не доброе, и так как с утра они останавливались только затем, что бы поесть и к вечеру все как следует устали, он предложил пораньше поискать место для ночлега, что бы осмотреться и понять, что же за опасность их подстерегает. Они расположились, у какой то мелкой речушки недалеко от звериного водопоя. Оставили дар, в виде деревянной игрушки, лесным духам и попросили у них разрешения заночевать. После чего, развели небольшой костер, и пока каждый занимался своим делом, Деян побродил по округе. Он чуял опасность, но не со стороны людей, их поблизости не было, а со стороны зверей. Поэтому он разглядывал кроны деревьев, что бы за вечерей, предложить путникам, заночевать на их ветвях, и выставить усиленный дозор. Его негромко окликнули и он вернулся к костру. Все его спутники расположились вокруг огня, лишь его место было свободным. Он присел рядом с внуком, который продолжал беседу со своим дружком. Костерок весело трещал, справа от него журчали воды реки, по левую руку, еще не улеглись на ночлег лесные птицы и был слышен их разноголосый щебет.
          - Деда, объясни Яниславу, почему мы все Аргела, не по имени зовем. Я объяснял, только он не совсем понял.
- А как ты объяснял ему?
- Сказал, что имен у них нет, ты ведь так говорил, помнишь?
- Верно! Нет у них имен. Там где он в основном обитает, имена вовсе не нужны. Ведь у нас для чего имена? Что бы голосом покликать можно было, а еще силу духа укрепить, судьбу обозначить, т.е. путь дать. Вот возьми мое имя. Деян от слова деять, т.е. делать. Или Могута, могучий значит, сильный. Твое возьми, Янислав, значит янь славить ( инь и янь отнюдь не индийские понятия мужского и женского).  А в мире Прави, там где Боги и Аргелы обитают, совсем говорить не нужно, достаточно подумать. Ведь мысль, даже у нас у людей, обретает материю и возможно выглядит, например как вон тот камень на берегу. И Аргелы способны увидеть, и прочесть эту мысль. Ведь не даром мы Славянами зовемся. Славяне, это от того, что Богов славим. А зачем их славить, если они далеко сейчас и не слышат нас вовсе? Однако, как бы далеко они не были, нас они слышат, и помогают нам.
- А почему же мы так далеко не слышим? – задал очередной вопрос Янислав, но ответил на него уже не Деян. Из лесу вышел он, Аргел и обратившись к отроку, ответил ему.
- Вы, люди, больше не хотите, чем не умеете слышать и видеть то, что слышим и видим мы, знать и ведать то, о чем знаем и ведаем мы. Добрый Вам вечер!
- И ты здрав будь! – ответили все шесть голосов.
- Я пришел предупредить вас. Окрест медведь взбесившийся бродит, не местный, пещерный, с гор пришел. Он не дурмана объелся, не думайте. Его не уговорить, кровь у него плохая, черная, не излечить нам его. Валить нужно, но с ним разве что только  Заря справиться, больно большой. Убить его нужно вам, иначе он через день опять к людям выйдет, беда будет.
- Так вот чего мне не спокойно!
- Да Деян, только на деревьях от него не спрячешься. Мой совет, вырыть яму в десяти шагах от водопоя, ветвями сверху заложите ее, а внутрь кол воткните, только сами в эту яму не попадите. Ну а кому охотником, кому приманкой быть, сами решите. Я рядом буду, и с вами Боги. – Сказал так Аргел и исчез, Всегда так, поговорит и уйдет, как будто среди нас долго не может находится, нужно как то спросить его об этом. Об этом и другом размышлял Деян, контролируя как ребята, поочередно с дружинниками, копают глубокую яму. Так в древности люди охотились на крупных зверей и ящуров, коих было множество тогда. Уже вовсю мерцали звезды, спал лес, угомонилась в реке рыбешка, когда яма была готова, и на дне ее, были вбиты пяток заостренных кольев. Могута с дружком, понатаскали веток, присыпали их прелой листвой, для запаха, и Заря убедил всех, что у водопоя в качестве приманки, останется он. Остальные вступят в бой потом, после того, как медведь окажется в яме.
 Всю ночь не смыкали глаз, и Деян чуял зверя всю ночь. Он был где то рядом, но то ли боялся чего то, то ли осторожничал, но к водопою явился только под утро.
Пещерный медведь – древний житель гор и лесов, по размерам своим, сильно отличается от обыкновенных своих родичей Бииров, или бурых медведей. Чуть ли не в два раза больше, и сильнее. Теперь их редко где встретишь, а раньше они на планете обитали во множестве, и отличались своей свирепостью и неимоверной силой. И не каждый великан способен был справиться с этим зверем. Когда на земле царствовал лед, люди,обитавшие в этих краях, спасались от холода в пещерах горных, и им очень часто приходилось сталкиваться с пещерным медведем, или выселяя его из пещер, или обороняясь от нападения их на пещеры, в поисках жилья.
Он вышел на тропинку, принюхался, и не подходя к воде заревел, показывая свое превосходство. Смотрите мол все, я пришел! Я большой и сильный, и я хочу пить. Потом он учуял запах великана, и увидел его. Заря замахал руками и замычал, потихоньку отступая к вырытой яме. Медведь пробежав на четырех лапах и остановившись в трех аршинах от Зари, встал на задние лапы и заревел так, что с деревьев посыпались листья, пошел на Зарю, раскрыв огромную свою пасть, из которой медленно стекала кровавая слюна. Великан не сплоховал, он бросил в зверя заранее приготовленную ветку, отвлекая его взгляд , а сам тем временем в два прыжка обойдя яму, оказался на другой ее стороне, и бросил еще одну ветвь. Медведь второй раз отмахнулся от ветки, и с ревом шагнул на настил.
 С размером ямы, они все таки ошиблись, и если бы не колья, им бы худо пришлось, рост его был огромен, и он смог бы выбраться из ямы, но все пять кольев проткнули тело медведя, при этом три кола треснули, и как оказалось потом, застряли в туловище зверя, а два, проткнули его насквозь, и все же он был еще жив, и ревел по прежнему, угрожающе. И выбраться из ямы пытался. Угомонил его тот же Заря, который спрыгнул в яму с мечом, нанеся зверю  удар в область сердца. Потом он не без усилий выпихнул тело медведя на поверхность, и они увидели окровавленную тушу исполина. В этих краях, таких экземпляров, давно не попадалось. Деян даже засомневался, в словах Аргела о том, что справился бы с медведем в рукопашной, только великан. Медведь был размером с Зарю, т.е.  около семи аршин высотой. Деян давно не слышал о таких зверях. Он попросил Богдана  выбить ему на память самые крупные и целые клыки, а когда вои спросили его о том, можно ли отрезать и засолить медвежье мясо? Деян не посоветовал им этого делать, вспомнив слова Аргела, об испорченной крови медведя.
- Бог весть чем он болел, и отчего взбесился, еще нам по пути хворобы какой не хватало, лечи вас потом. – пробормотал на это ведун, а дружинники закопали тушу медведя в яме,яму завалили камнями, что бы зверь лесной на мясо не позарился, и когда все было сделано, они отправились в путь.



---------------------------------   Могута ---------------------------------------

- Впереди селение. Богдан, Радимир, идите вперед. Мало ли что. – проговорил дедушка, и когда  вои оторвались от остальных на несколько шагов, пропустил  троих путников, а сам пошел сзади, шагах в десяти.
Уже две седьмицы ( седьмица – семь дней ) они в пути. Позади, был лес, тайга. Впереди тайга, но уже скоро горы Ура, или Рипейские горы. Они   прошли земли родов Меря, теперь идут по земле Мари, таких же дружелюбных и гостеприимных людей. Жителей лесов, охотников и воинов. Позади осталась встреча с медведем-великаном, удивившего своими размерами даже дедушку. Что ждет их впереди? Его дед умел заглядывать в будущее, и два дня назад ответил на вопрос внука о том, справятся ли они со свои уроком?  Да! Справятся, с помощью Богов смогут. Так ответил дед и добавил, что до гор Ура, так он их называл, им не грозят ни какие опасности. Он знал что то, ведал о том, что ждет их в пути, но даже внуку и другу своему Заре, не говорил об этом, молчал. Могута очень хотел знать и уметь все то, что умел и о чем знал и ведал его дед. По пути он впитывал в себя все, о чем тот ему рассказывал, показывал и учил. А в лесу можно научиться многому, и узнать можно многое, и с духами лесными пообщаться, и с деревьями обо всем поговорить, и звери многое рассказать могут. Нужно только уметь все это. И дед учил его всему потихоньку. Как духов лесных задобрить, как с деревьями разговаривать, о чем звери и птицы кричат. А вчера, после того, как Могута деду сон свой очередной рассказал, в котором ему Заря приснился и с ним другие великаны, дед научил его с воды вЕсти читать. Они шли вдоль ручья весь день, и когда остановились на привал, дед подошел к ручью, омыл в нем руки, и сообщил, что горы уже недалече, а после отозвал внука, подвел к ручью и заставил окунуть в него ладони.
- вспоминай свой сон отрок, и слушай себя. Забудь, где ты и с кем. Сойдись с влагой сей, в одно целое и мысленно попроси рассказать тебе обо всем. Запоминай все картинки, все образы. Обо мне не думай.
И когда Могута опустив ладони в холодный ручей, уже не чувствовал его прохлады, он увидел картинки, которые шли одна за другой, и были словно из сказок, которые ему в детстве дед и рассказывал. А сказки те были про ящуров и воев, про схватки их жаркие и беспощадные. Так и здесь, сначала он увидел Ящуров, причем разных, и больших и малых, страшных и не очень, быстрых и неуклюжих. Потом он увидел темное небо, снег, лед и ощутил жгучий холод. После, картинки сменились, и он будто окунулся в глубокие воды. Картинки и ощущения влаги исчезли, и он увидел мамонтов. Тысячи, десятки тысяч огромных животных, на огромной равнине. Картинки вновь изменились, и в нос ему ударил знакомый запах хвойного леса, а в лесу этом, бродят ящуры и мамонты. А потом появились великаны. Они аккуратно рубили лес и из бревен строили терема огромных размеров, и в два, а то и в три яруса. Великаны сражались с ящурами и побеждали их, опять великаны и мамонты рядом. В конце, он увидел селение великанов, расположенное на склоне гор, заросших тайгой, и почуял, что это селение находится неподалеку, и их там ждут. Он твердо это почувствовал, поверил в это и вынул руки из воды.
- Ух ты! – только и смог промолвить Могута.
- Ну, поведай внучек, чего увидал?
- Вначале ящуров разных, потом снег и холод, после будто в море окунулся, потом опять ящуры, мамонты, люди-великаны, а после мне почудилось, или нет не почудилось, дедушка! Я твердо знаю, что не далече отсель, поселок есть, и в нем великаны живут. Нужно Заре об этом поведать. Но как такое может быть, деда? Тебе так же все от воды видится? Помнишь  про Свеев тебе река рассказала? Так ли это было? Словно картинки на ярмарке скоморохи показывают.
- Да внуче, ты и меня перещеголяешь, чую. В этой воде ты все прошлое этих мест увидал, за тысячи лет. Ручей тебе все, что мог рассказать, рассказал и показал. А про поселок я не ведаю, ну да поживем-увидим. А с Зарей я сам погутарю.
- А ежели я вновь попрошу ручей, он мне опять эти картинки покажет?
- Вряд ли! Ведь в одну воду дважды не войдешь. Ежели попросишь опять, картинки другие будут. Вода впитывает в себя огромный объем сведений, и с ее помощью можно многое узнать. Ты научись вначале нужные тебе вести из воды выуживать, например о том, далеко ли горы, какой зверь тебе на пути встретиться. Река или ручеек об этом тебе вмиг расскажут. И нам полезно будет. Понял?
- Понял дедушка, как не понять! Я очень хочу ведать обо всем этом, чую я, есть во мне способности, только вот не могу я пока разобраться, какие. А ты мне помогаешь в этом.
- Сегодня отдохни, побереги себя, а после мы еще многому учиться будем. В тебе отрок проснулись наконец  знания предков. А я уж постараюсь научить тебя правильно ими пользоваться, во благо.
Так продолжалось учение Могуты. Дружок его Янислав, не переставал удивляться способностям друга. Расспрашивал его обо всем, сетовал на то, что не обладает сам таким даром. Но кроме этого, они вместе обучались другим наукам, совершенствовали умение свое. То следы читали, то охотились.  В грибах, в травах разбирались, опять же за птицами и за зверем лесным следили, за повадками и за образом жизни. Иногда с дружинниками, с мечом, да с другим оружием, облюбовав какую либо полянку, на привале, да на отдыхе, целые бои проводили. С засадами, с нападениями, с преследованиями. А благодаря способностям своим, Могута оттачивал умение драться в облике зверя. Это древняя наука Славянская, ее ему дед показывал, а теперь появилось время оттачивать ее, науку эту. Ведь зверь, он и двигается по другому, и видит не так, как человек, и чувствует не так. Все у него происходит быстрее, чем у человека, а благодаря тому, что зверь предчувствует опасность заранее, прежде чем ее увидеть или услышать, он быстрее человека во сто крат. И не каждому человеку дано, овладеть этим умением. Для этого нужно стать зверем. Например волком, почувствовать себя в его шкуре, видеть его зраками, вдыхать запахи его носом. И когда человек становится волком, он и дерется как волк, предугадывает движения врага и наносит удары, словно молния. Говорят, если воин такой умирает в бою от удара подлого, или от стрелы случайной, то где то в лесу и зверь умирает. Его дед, владел этим, но не пользовался последние десятки лет, а Могута совершенствовал эти навыки, и однажды дед увидел, как внук с двумя дружинниками в учебном бою сражается, на опушке лесной. Подошел он к внуку, и спросил его, в образе волка ли он был? Внук ответил, что он пробует свои силы в этом. А потом дед сказал, что быть Могуте великим воином, и не будет ему равных в честном бою.
Янислав тоже в ратном деле преуспел, и где то не отставал от друга, но не было у него Ведовских способностей, и как он ни старался их в себе отыскать, ничего у него не получалось, кроме как с закрытыми глазами в общей куче грибов не прикасаясь к ним, ядовитый отыскать. Но это уже хорошо, люди нынче и этого не могут многие. Богдан и Радмир поначалу удивлялись всему, то появлению Аргела внезапному, то дедовым способностям, то его, Могуты умениям. Потом привыкли, мальчишки подружились с ними, учились многому у них, а вои у мальчишек  учились, но в основном у Могуты. Умением входить в зверя, больше заинтересовался Богдан. Он и раньше знал и видел таких воинов, и сам очень хотел владеть этой наукой, и поэтому они с Могутой часто проводили время вдвоем, оттачивая свое мастерство. Вот так и шли они по тайге.
Еще Могута очень скучал за Златой. При последней их встрече, она пообещала ему, что будет ждать его сколько нужно, и убедит отца не отдавать ее никому, пока не будет от Могуты, каких либо вестей. Он очень надеялся на это. Он мечтал о подвигах, о благих делах, которые он совершит, только ради того, что кузнец Олег, отдаст свою дочь за славного воя, каким он станет. Могута попросил Аргела, когда тот приходил к ним четыре ночи назад, что бы он присмотрел за Златой, и Аргел сказал ему, что присмотрит, и что все с ней будет хорошо. Эти слова успокоили Могуту, но желание увидеть ее, обнять, не исчезало, а только росло. Но впереди был долгий путь, и что ждет их там, в чужой стороне, Могута не знал и не ведал.
Они шли через лесную чащу, оставив в стороне лесную дорогу, из предосторожности. Впереди были люди, и пока им встречались только друзья, но предосторожность в их походе не будет лишней. Через некоторое время они вышли на поляну, на ней было расположено старое капище. Прямо посередине поляны, стоял в три обхвата дубовый ствол, с вырезанным на нем обликом Славянского Бога Велеса. Прямо перед ним, в двух шагах, следы от множества кострищ, а под ним различные дары. Фигурки зверей из дерева и из кости, женские украшения, бусы, браслеты, детские плетеные игрушки. Капище давно никем не посещалось, свежих следов человека в округе не было, и пока все осматривали поляну, вернулись наши дозорные, и рассказали, что поселок совсем рядом, но они близко не подходили, в поселке много собак, очень похожих на волков, которые уже настораживались, почуяв их присутствие, хотя они и были за сотни шагов, и к поселку от ветра подошли. Поселок большой, около сотни строений, огорожен частоколом. Полно детворы, есть мужики без оружия, охраны не выставлено, да им и не нужно, коль собаки охраняют. Раньше в поселках они столько много собак (этого порождения волка и лисицы) не видели.
- Нам не грозит здесь ничего. Идем, собак только остерегайтесь, руками и оружием не махать, держитесь рядом со мной, авось не порвут звери. – промолвил дед Деян, и пройдя еще немного по лесу, они очутились в поселке, который мало чем отличался от уже  виденных поселений Меря. А вот собаки встретили их дружным лаем и неорганизованной атакой со всех сторон. В итоге их собралось, собак этих, около трех десятков. Псины и правду были крупных размеров, в основном темной масти. Всем пришлось на некоторое время остановиться, и дед Деян собрался было разогнать эту свору с помощью чародейства, но тут из рядом стоящего дома, вышел крепкий старичок, с длинными, седыми волосами и бородой, который произнес пару непонятных фраз, и собаки разбежались по своим делам, а Деян обращаясь к старику, промолвил заготовленное приветствие.
- Мир Вам. Мы вещие Гои, идем с миром к горам Ура. Устали с дороги, нам отдохнуть бы да переночевать, а поутру снова в путь. Пустите?
- Отчего ж не пустить Гоев Славных, пойдем, отведу на гостевой двор, расположитесь, а я стариков соберу совет держать. Вижу не простые вы путники, и вести ваши не простые и урок ваш не простой.
- Верно друже, собирай малый сход.
- А вы уж не гневайтесь, что вот так вот сразу, с дороги, вас пытать будем. Успеете отдохнуть, но нужно вначале вестями поделиться, коих у вас немерено, да и наших вестей послушать, кои у нас есть для вас.
С этими словами, старик привел их к открытому большому строению, похожему на амбар, в котором были расставлены несколько грубо-сколоченных столов и лавок, а так же лежаков деревянных, числом около десяти. Видно через поселок этот, торговый путь прямиком проходил, и гостей они часто принимали, и для них и был предусмотрен этот амбар. Но сейчас он был пуст и предназначался только для странных путников. Кстати, ни старика, ни жителей поселка, которые попадались по пути к гостевому двору, не удивило присутствие среди них, великана. Для них это не в диковинку видно. А вот вначале пути, когда им встречались первые поселения родов Меря, тем было в диковинку смотреть на великана, идущего в компании простых людей. А эти ничего, даже детвора пальцем не показывала, и не пугались вовсе.
Сложив в гостевом доме вещи, путники вышли во двор, который тоже был огорожен частоколом, и внутри которого размещались беседки, умывальники, и вдали двора отхожее место. Пока умывались, отдыхали, во дворе собралось более двух десятков местных жителей, в основном стариков, но были среди них и мужики среднего возраста. Одеты были они, как и все славяне, на ногах  у кого то лапти, у кого то порошни на шнурках( порошни – подобие кожаных ботинок, на кожаной подошве без каблуков) кое у кого сапоги из кожи, штаны, да рубахи, у кого поновее, у кого победнее, но все при поясках, или ремнях кожаных, на головах ободки. Волосы ни у кого не стрижены, ни оселедцев, ни под горшок, ни кого не видать. Ну а за двором гостевым, детвора любопытствовала, но не шумела, да девки молодые на Могуту с Яниславом, вышли поглазеть. Потом был сход, на котором дед Деян кратко изложил цель ихнего пути, а так же доложил о последних вестях ему известных. Потом последовали вопросы от местных, которые задавал наш знакомый старик, слепой волхв, и воин. Так Могута их обозначил.
- Кто послал вас с уроком сиим? – это вопрошал слепой волхв.
- Боги и совесть. – это дед Деян так отвечал.
- Это кто же у вас с Богами общается? Уж не ты ли, ведун? Али внук твой? – ну надо же! Откуда известно, что Могута и Деян родственники?-
- Верно Волхв, только не с самими Богами мы общаемся, а с Аргелом, посланником Божьим.
- Ведаю, что прав ты, и не лукавишь, но почему же там, у хранителей и переписчиков Вед в горах, не нашлось человека, Гоя вещего, которому сей урок  Боги доверили бы?
- Я вопрошал Аргела об этом, и он ответил, что нет на Руси и воя и ведуна в одной плоти, и поэтому выбран я.

                13
                Транор

   Его люди были рядом. Горцы и Скифы находились в центре.
 Александр изменил свое решение использовать войско Скифов на левом фланге, и поставил их в центр, отдав приказ, перейдя реку, атаковать Персидское войско в лоб. Задача была сложной потому, что переход через речку, грозил большими неприятностями. Противоположный берег реки был выше, обрывист, и поэтому армия Персов имела огромное преимущество, и сатрапы Дария, командовавшие армией, рассчитывали не дать Грекам переправиться, и закончить битву в этой реке полностью уничтожив их рать.
Позади, было путешествие через Гелеспонт на больших кораблях. Транор, за свою недолгую жизнь, такие корабли видел лишь издали, когда смотрел на море, и там  вдали, мимо их побережья, проплывали суда. Его научили отличать торговые корабли от военных, но там в море, они казались такими маленькими. Здесь же, во время переправы через пролив, он стоял на палубе  у борта большого военного корабля, и видел, как рядом плывут такие же боевые пантиконторы,  двухъярусные буремы, и узкие триары Греков, и справа по борту, на пантиконторе с тараном на носу, стоял Александр. Он видел, как первым подплывая к берегу Персов, Александр метнул на этот берег копье, прямо с палубы корабля. Транору не нужно было объяснять, зачем и для чего Князь Македонии это сделал. Для всех остальных, это был просто символичный бросок копья, выражавший желание покорить эту страну, с помощью оружия. Для Славян же вещих, этот бросок говорил о способностях  Македонца к ведовству. Этим броском он уже завоевал эту страну, и теперь не важно, сколько времени на это понадобится, и сколько жизней нужно будет уничтожить для этого. В ворожбе нет понятия времени, а бросок копья может нести в себе как зло, так и добро. Ворожей идущий по дороге и время от времени метавший вперед копье, пройдет свой путь в несколько раз быстрее обычного путника. А полководец, метнувший копье на вражеский берег, выполняет ритуал и рано или поздно, покорит ту страну. Транор сразу понял это и поверил этому полководцу. Он сможет покорить эту страну, а Транор  сможет повидать мир. Для этого нужно только оставаться в живых.
Позади, была высадка на Персидский берег, потом ожидание  Александра, который с частью войска отправился к древней Трое, что бы почтить память павших в той войне Греков. О чем молился он у стен древнего города Славян? Просил своих Богов о победе? Или спрашивал их о чем то?
 После, был небольшой переход, и вот они подошли к реке, под названием Граник, и разведчики сообщили, что на том берегу, их поджидает многочисленное войско Персов и их наемников, в том числе и Греческих.
Александр разделил войско на два фланга, отдав левый под командование своему другу Пармениону, у которого под началом оказались Фесалийцы с их тяжелой конницей, шесть сотен скифской конницы и пехота Фракийцев и Иллирийцев, а правый возглавил сам, забрав под свое начало конницу гетайров, легкую кавалерию, около двадцати тысяч пехоты, в состав которой входили и Скифы, корпус щитоносцев, а так же лучников и дротометателей. Разведчики сообщили, что река неглубокая, пешему воину по грудь, поэтому перейти ее не трудно, тем более, что для переправы было выбрано более узкое и мелкое ее место. Транор, посовещавшись с Олмером,  решили, что Скифам предстоит первым ринуться на врага, и все  скифы исчезнут в водах этой реки, но вперед Александр решил послать конный авангард, и битва при Гранике началась.
Как только конный авангард вошел в воды реки,  со стороны Персов в сторону Греков полетели тучи стрел. Все были готовы к этому и конница, прикрываясь щитами, довольно быстро приближалась к вражескому берегу, но внезапно была атакована многочисленным конным отрядом Персов. Завязался неравный бой, и на тот берег одновременно устремились конница гетайров, во главе с Александром, и полки пехоты, в одном из которых находился и Транор. Транор видел, как перед ними, пересекая реку наискось, прошли гетайры и ударили в левый фланг Персов, туда, где почти весь был уже истреблен авангард. При переходе через реку на головы Скифов и всей пехоты, продолжали сыпаться стрелы, но большого урона они не наносили, потому что даже в воде, фаланги держали строй, прикрываясь щитами. Олмер шел рядом, вокруг него были его земляки горцы и друзья Скифы. Впереди, уже близко был берег, на котором их ждали ровные ряды Персидской пехоты, приготовившиеся принять их на свои копья.
И вот, когда до врага оставались шаги, и вражеские стрелы были уже не страшны, Скифские воины, атаковавшие в первых рядах, на глазах у изумленных и перепуганных Персов, отбросили в сторону уже не нужные щиты, и выхватив из за спин по паре мечей, ринулись на врага. Транор, не спешил отбросить свой щит, и дождался, когда до ближайшего перса, нацелившего в него свое копье, оставалось два шага, бросил в него щит. Перс на мгновение опустил копье и прикрылся своим щитом, а Транор успел придавить копье правой ногой к земле, одновременно воткнув меч ему в горло. Он решил попробовать себя в этом бою с двумя мечами, раньше он часто выходил в бой без щита, вместо него используя свой кинжал, и у него неплохо это получалось. Все это время Олмер учил  его хитрым приемам, и это был первый его бой без щита, с двумя мечами. Следующий перс, оказался опытным воином, но и он казалось опешил, увидев перед собой, облаченного в кожаные доспехи воина без шлема и без щита, но с двумя мечами. И этого замешательства Транору было достаточно, что бы уйти от удара копьем в сторону и полоснуть перса по ноге, перерубив сухожилия, а вторым ударом проткнуть ему грудь. Краем глаза он видел дерущегося рядом Олмера, видел как он, вложив в левую руку меч острием к локтю, отбивает удары персидского пехотинца, а правой, наносит удары по щиту противника, а потом изловчившись, полоснул левой ему по горлу. Потом Транор был занят с двумя персами, напавших на него с двух сторон, и он отбив меч с правой стороны, сделал оборот и левым мечом снес голову одному, а потом, ударив ногой по щиту, разрубил голову другому.
Скифы, вместе с пехотой греков, двигались вперед, оставляя за собой трупы персов. Транор видел, как дерется Олмер, видел как дерется его брат, который то же был недалеко, сзади. Видел как убивают персов его земляки и воины – скифы, и не видел погибших товарищей. Прошло не много времени, в течении которого Транор лицом к лицу встретился лишь с шестью врагами, которых смог одолеть, когда все почувствовали, что враг сломлен. В их рядах сначала раздался гул, а чуть позже победные крики, и только тогда Транор увидел, что персы бегут. Им вслед летели теперь уже греческие стрелы и дротики, а они убегали с поля боя, даже не прикрываясь щитами, а беспорядочной толпой, оставляя тела убитых и раненых. И когда вражеская пехота была уже далеко, Транор увидел фаланги Греческих наемников, воевавших на стороне персов. Они стояли прямо перед ними, и отступать не собирались. Транор услышал команду, и занял свое место в строю, что бы с новой силой атаковать врага, и на этот раз более сильного, более умелого. Ведь наемники греки, славились своей выучкой, мощностью фаланг, дисциплиной. А этим, вдобавок ко всему, еще и терять было нечего, потому что пришлось им драться против своих земляков, Греков. И хотя у них было время уйти из сражения, они не воспользовались им, тем самым признавшись , что они предали свой народ.
- Каково грекам драться с греками?               
 - Драка будет интересной – ответил ему Олмер
- Эй, Македонцы! Может забросать предателей грязью? – крикнул в глубину строя Транор, обращаясь к воинам Александра. На его предложение, ответили тысячи голосов возмущенных греческих воинов, и в сторону наемников на самом деле полетели комья кровавой грязи, после чего поступила команда «вперед», и строй пошел навстречу врагу. А в это время полки наемников оказались в окружении, справа кавалерией, слева гетайрами Филоты. Путь к отступлению им был отрезан македонскими лучниками и дротометателями. А навстречу им надвигалась пехота, настроенная драться всерьез.
Это был уже не бой. Это была бойня. Наемники не захотели сложить оружие, и были уничтожены. Лишь в конце сражения, Транор  примерно смог сосчитать, сколько их взято в плен. Лишь около двух тысяч греческих наемников, воевавших на стороне персов, ждала участь гребцов греческих же кораблей. Остальные были перебиты. Они победили. Чуть позже, все осознали, что эта победа досталась им легко. Ведь греческое войско потеряло лишь около сотни своих воинов, а все поле было усеяно трупами персов. Около двадцати тысяч их осталось лежать на том поле у реки. Остальные бежали, сверкая пятками, побросав оружие, коней и припасы.
Войско ликовало, воины пробовали на вкус саму победу, и вкус этот был им сладок. Войско уверовало в свою непобедимость и восторженно кричало, встречая своего полководца, который в сопровождении Пармениона, Филота и Клита ( полководцы и друзья Александра ) обходил поле битвы. Это позже они узнали, что их Князь, или царь, как они его называли, чуть не погиб в этом бою. Это произошло в разгар сражения, когда Александр во главе конницы ударил в левый фланг персов, сокрушив его. Но в гуще битвы, не смог отразить удар персидского военачальника, и вся его мощь, пришлась на шлем Александра. Хвала оружейнику, изготовившему этот шлем. Он выдержал удар, Александр упал, но Клит по прозвищу Черный, сразил противника царя, и тем самым спас его, не дал персу добить. А теперь Александр обходил свою рать, и выражал благодарность своим воинам за победу, называя многих по именам. Впереди у них был персидский город Сарды.





---------                Пересвет---------------------------------------

Горы Рипейские, горы Ура. У-Ра т.е. у солнца. По этим горам пришли с севера на территорию Руси нынешней, четыре рода великих и славных. Арийцы, Д,арийцы, Расы и Русы. Все они одних Богов славили, поэтому и называли себя Славянами, и были сильны и многочисленны. Много воды утекло с тех пор, много веков прошло, но хранят горы эти память о веках тех, а кроме того, хранят горы и тайны славянские. Берегут волхвы в горах этих кристаллы святые. С их помощью Роды Славянские другие миры посещали, с Богами общались, из других миров находящихся в чертогах Свати, к ним, на Мидгард-землю, посланники прилетали. Но теперь другие времена, нехорошие. Велели Боги схоронить в горах кристаллы эти  до лучших времен, и беречь их строго. И тайну эту хранить строго.
Городок под названием Камни, расположился на берегу речки Каменной, там где впадает она в большую реку Чу (Чу-чуешь, слышишь. Слышимая река, т.е. громкая), а та многие городки и поселки между собой связывала, поскольку начиналась на восточных склонах гор Рипейских, или Яицких, как в этих местах называли средний урал, а впадала в еще большую реку Кама. А Кама река с великой Ра соседствовала и общалась. Городок считался не большим, но богатым, пять сотен домов в себя вмещал и славился своими строителями, охотниками и торговлей бойкой.
В середине Червеня (июня) Русь великая праздновала зеленые святки, или русальную неделю. Поэтому все празднества проходили не в городе, а на берегу реки. Здесь торговали сладостями, гудели потешники, развлекая народ песнями и шутками, и здесь же проводились кулачные бои, без которых не обходился ни один праздник в этих местах.
Пересвет, крепкого телосложения мужчина тридцати пяти лет от роду, со светлорусыми до плеч волосами, нестриженной бородой и усами, спешил домой. Он хотел успеть к празднику и поучаствовать в кулачных поединках. На масленичную неделю ему удалось одержать победу над всеми участниками кулачных боев. Но тогда была зима, и в городке не было гостей, торговцев было мало, и в поединках участвовали только местные вои, да пара торговцев с севера, и поэтому ему не нашлось равных. А теперь было лето, по реке в обе стороны, сновали суда, суденышки, сплавлялись плоты и бревна. В городке кипела жизнь, а в эту праздничную пору, городок торговал, пел песни, пил хмельной квас и медовуху, водил хороводы, гадал и дрался на кулаках. И ко всему этому спешил из тайги Пересвет. Он три седьмицы не был дома. Обошел всю тайгу, все зимовки проверил, силки расставил, куницы наготовил и с собой прихватил, на продажу. И теперь спешил домой, к празднику, что бы успеть на бои кулачные, и всех победить. И своих городских, и приезжих. Он был воин, охотник, боец. Его отец, отправляясь странствовать по миру, сказал ему, что быть ему хорошим воем, и так тому и быть. Они не ладили с отцом последние три года. Хотел он, что бы Пересвет волхвом стал, как и он сам, а сын ни в какую. Не влекла его жизнь волхва славянского. Ему война нужна была, и еще тайга. В двадцать два года он с голыми руками пошел на медведя-подранка, и одолел его с одного удара. Но в тот удар ему пришлось вложить всю его силу. Он до сих пор помнит тот случай. Они тогда Ганну искали, девчонку соседскую десяти лет. В тайге она заплутала, а отец ее к ночи не дождался, поднял кого смог, и в лес. К полудню следующего дня ее нашли, живую. Она ногу подвернула, заблудилась, но сообразила, что от реки уходить нельзя, там ее и нашли. А чуть раньше Пересвет с мишкой столкнулся. Этот зверь, ранее на рог чей то налетел, или сохатый его боднул, или олень подранил, но на боку у него, как выяснили потом, была рана свежая. А поэтому, чувствуя боль, медведь был зол и неуправляем. Он прямо на Пересвета из лесу вышел, стал на задние лапы и зарычал, и пошел на него подняв передние, А у парня в руках даже палочки не было, но он только успел подумать, что вокруг люди, и кроме него их никто от медведя не спасет, и он, увернувшись от быстрой лапы зверя, нанес ему сильнейший удар под ухо. Рука его болела после этого долго, но ничего, не сломал. А зверь бурый головой дернул после удара, а потом как то набок осел, и больше не встал. С тех пор и прослыл Пересвет воином и охотником, и никак ему не хотелось идти по стопам отца, хотя и были у него способности к ворожбе, но он старался направить их в нужное русло. А отец разозлился на сына крепко, а год назад, ушел в свое странствие, и с сыном не попрощался. Пересвет не обижался на отца, и даже был благодарен ему за то, что научил его многому, чего другие не умеют. Отец его сильным волхвом был. Ворожить умел так, что другие диву дивились. Мог человека одним взглядом усыпить, мог убить. И зверя тоже, а еще мог пророчить, в будущее смотреть и в прошлое, Лечить от хвори разной, мысли мог читать, людей пропавших находить, причем за тридевять земель. А Пересвет дар этот Божий, в другое русло направил и теперь в ратном деле преуспел. Благодаря своим способностям он мог слышать и видеть не хуже зверя лесного, а то и лучше. Он был быстрым как пардус, сильным как медведь, зорким как орел, и выносливым как сохатый. Из лука стрелял не целясь, и с любого положения, мечом владел так, что в драке с мечами, его меч не было видно, так быстро он мелькал, а благодаря силе своей, мог легко перерубить дерево с ногу толщиной. Вот только умение свое, он кроме как в тайге, применить не может, поэтому после святок летних, хотел Пересвет жену в дом привести, а к осени отправиться на реку Ра, что бы пойти служить ратному делу. Вот только бы отец благословил.
Пересвет поднялся на небольшую гору, и увидел свой городок. Поправил мешок за плечами, улыбнулся и сказал слова благодарности лесу и духам лесным, и по истечении некоторого времени подходил к своему дому. У калитки своей встретил соседа дядьку Еремея, спешащего на празднество, что бы выпить кваску хмельного, да дармового.
- Доброго здоровья Еремей!
- И ты здрав будь Пересвет, Вернулся? Все ли благополучно?
- Да слава Богам нашим! Тайга стоит и нас кормит.
- Ой добре, молодец! А тут тебя седьмицу назад дед Световик спрашивал, просил зайти, как вернешься.
- А чего ему надобно? Не сказал? Ну ладно, зайду. Благодарствую дядька Еремей, пойду расхомутаюсь, прощевай пока. – и с этими словами, открыл калитку и прошел в свой небольшой дворик, огороженный невысоким заборчиком. Зашел в дом, скинул мешок, налил воды в рукомойник, обмылся по пояс, достал из сундука полотенце льняное, вытерся, достал рубаху чистую, верхницу, подпоясался и отправился в сторону мельницы, где жил друг и наставник отца, дед Световик.
Световик, или старый волхв, так его звали, и был он действительно стар. Более ста лет прожил он на земле, и всю жизнь свою посвятил ворожбе. В этих местах его чтили и уважали, и среди волхвов он считался старшим. А простой люд его уважал за мудрость, доброту и отзывчивость, и в то же время побаивались его за прямоту его. Он ведал о людях все и в глаза говорил каждому вину его. Одному приказывал меньше бражничать, другому на чужих женок поглядывать, и если была у человека за душой какая вина, перед Богами и людьми, дед Световик ее наружу при всем честном народе мог вытащить, и виновного постыдить, а то и наказать. Это он из отца сделал волхва, когда после смерти матери отец с маленьким сыном собрался уйти в тайгу, что бы жить там,  вдали от людей. Световик остановил его, и про будущее рассказал. Потом научил многому, в касту волхвов принял, и он же в странствие отправил год назад. А теперь верно вести какие от отца пришли, вот и зовет он Пересвета. Он не думал задерживаться у старца, спросит зачем понадобился и на берег отправится, праздновать, да про бои узнать.
Световик жил в старом большом доме, возле мельницы, которую держал его родственник. Там на мельнице старый волхв собирал  волхвов со всего света, там они устраивали свои сходы ворожейные, делились новостями, обсуждали дела. Народ эту мельницу побаивался, стороной обходил, и молва о ней нехорошая в городе шла.
Пересвет зашел в темные сени, и не постучавшись открыл дверь в просторную светлицу.
- Доброго здоровья дедушка! – и поклонился сначала в угол, после хозяину, который сидел за столом и толок в ступе, какую то пахучую траву.
- Добрый день Гой Пересвет. Воротился значит? Как тайга? Много ли куницы принес?
- Так тебе дедушка то ведомо! Или я не прав?
- ведомо! Прав ты Гой! А неужто жениться надумал?
- Так и это тебе ведомо. Вот отца дождусь и попрошу благословления.
- Я тебя Пересвет позвал, сказать, что не дождешься ты отца своего. Погиб он.
- Когда? Где? Как это случилось?
- Твой отец был в Персии, и пытался выведать планы Македонского князя Александра, который войной на Персов пошел. Для этого он согласился якобы помочь ему, Александру. Но когда после встречи с ним, он возвращался в Персию, на него напали воины князя, среди них был колодун Африканский. Не помогла отцу твоему ворожба. Он умер от ножа, на берегу Гелеспонта.
- Как же так? Я ведь не знал даже, где он и зачем ушел? А теперь и прощения не попросить мне у него. Обидел ведь я его.
- Прощения просить и сейчас не поздно. Проси, и он услышит тебя. И про обиды я эти ведаю, да только не обижался он на тебя. Хотел он что бы ты по его пути пошел, да только понял он, что не твой это путь, и смирился.
- а что ж ушел он, не попрощавшись?
- Так он и раньше так уходил, вспомни хорошенько.
- И то верно. Так я пойду?
- Нет молодец! Садись за стол. Тризну править будем, да разговор вести. – старый волхв, поставил на стол, в светлице своей, жбан кваса, достал из печи хлеба, нарезал его. Из кладовой принес капусты квашенной, с яблоками, поставил две чаши, и наполнив обе, сказал сидевшему за столом Пересвету-
- Твой отец был не только волхв Славянский. Он был сыном Руси великой, за нее и погиб. Ведь не в простое странствие он было направился. Он ушел Русь спасать.
- Да разве можно одному с этим делом справиться?
- Порой и один человек, может великое дело совершить, что и войску не под силу. Вот и батька твой такое дело совершил. Благодаря ему, мы теперь знаем о многом. И о беде, которая Руси грозит, знаем, и можем Русь уберечь.
- Что за беда? И как сумел отец передать вести эти?
- Задумал князь Македонский, найти и уничтожить то, на чем Русь стоит, и что ее оберегает. А уничтожив, заполонить и себе подчинить. А передал отец твой эти вести, с помощью умения своего ворожейного. А я вести эти, прочесть смог. В тот же миг я увидел смерть его, а также ведомы мне стали мысли князя Кащеева. Он вначале до Авесты Персидской добраться хочет, а после на Русь войско свое направит, дабы Веды Русские уничтожить, и еще тайной одной завладеть. Вот ради этого и позвал я тебя, Гой.
- Веды, ведь только буквицы писанные, как они могут Русь оберегать? И что еще за тайна?
- Веды Русские, это не только то, что на дощечках писано. Вот смотри – при этих словах, Световик взял очищенную луковицу, лежащую среди прочей зелени на столе, снял с нее две, примерно одинаковых оболочки, и положил их пред собой. Потом на одной из них, острием ножа написал символ, который означал смерть.-
- Вот перед тобой, две одинаковых оболочки луковых. Ты видел, что я написал на одной из них. И когда я закончу говорить, та что с буквами, испортиться. Так и Веды. Только на них, на дощечках этих, писана сама жизнь для народа Русского, а уничтожить их, и народ пропадет как эта часть луковая. Видишь? Уже потемнела.
- Верно! Чернеет на глазах, да неужто от одного слова писанного? Может ты дедушка еще какие чары применил?
- Нет, не применял. Да ты после сам попробуй так с луком поиграть, заодно и проверишь. А теперь про тайну, и про судьбу свою послушай. От нас недалече, был городок такой, Аркаим. Шумный был город, знаменитый, стольный. И хранились в том городе кристаллы святые, Богами нам оставленные, дабы с ними общаться, и с мирами другими, из которых мы прибыли. Эти кристаллы, мне ведомо, в трех местах, во всем мире оставлены. В Египте, на Онеге, и здесь, в Аркаиме. Да только в Египте, ими пользовались, пока Арии жили, а как их не стало, и царями выходцы из местных стали провозглашаться, то и кристаллов не стало, утерялись. На Онеге, они надежно спрятаны, и их теперь никто не найдет. А вот здешние, Аркаимские, после того, как город был разрушен, волхвами были спрятаны, по велению Богов, и до сих пор нами хранимы. Но узнал о них князь, прислужник Кощеев, и ежели не уберечь их, то придет он за ними. Слишком много людей знают о них, и некоторые хотят спасти, а некоторые, завладеть ими. Мне ведомо, что к нам идет ведун великий и воин, дабы спасти их, и не только их, но еще и Веды, и Авесту. Только ведаю я и про то, что не все удастся спасти, но ежели кристаллы унести из краев этих и спрятать надежно, то многих бед избежать удастся. А посему, как только явится к нам, сей посланник Божий, идти тебе с ним в путь далекий.







      -              Птоломей-
-------------------- 
Сарды сдались без боя, без осады. Победа при Гранике вдохновила, воодушевила Македонское войско, заставила поверить многих воинов в непобедимость армии Александра, но в то же время посеяла страх среди Персидских вельмож и простого народа.
Митрин, правитель города Сарды, сдал построенную на скале, непреступную крепость, вместе с несметными сокровищами, хранившимися в ней. За это Александр отнесся к нему более чем снисходительно. Он оставил ему жизнь, мало того, он приблизил его к себе, наградил его, а народу вернул право жить на этой земле, снизив непомерные налоги, которые они платили Дарию.  Молва о царе-освободителе шла впереди Александра. Потом был город Эфес, были игры в честь нового правителя, освободившего ионийцев от Персидского ига. Их Александр так же, купил тем, что снизил налоги, вернул им демократическое правление и национальные законы, после чего все стали боготворить Александра.
Впереди были города Миллет и Геликарнас, и осведомители доносили, что правители и народ этих городов, расположенных на побережье, не хотят признавать власть Александра. А это значит, им предстоит очередная битва.
После победы при Гранике, Александр приказал доставить к нему, его мать, жену и учителей, и вскоре к нему приехали все, кроме матери. Почему красавица Олимпиада не приехала, Птоломей не знал. Зато прибыл даже старый Лисимах, его первый учитель и наставник. Теперь Александр больше времени проводил с ними, и меньше среди друзей.
У Птоломея болела голова. Зря он вчера налегал на местные вина, по всему, какое то из них, было лишним. Каждый шаг его лошади отдавался в голове, а еще жара. Шлем раскалялся настолько, что на нем можно было жарить яйца местных кур, поэтому носить его было не возможно. Помогали смоченные водой, шейные платки, какие носили Римляне. Намочив платок, воины повязывали его вокруг головы, связав на затылке. Правда, высыхал он довольно быстро, но от солнца спасал. Он подумал было о том, что не плохо было бы сейчас, окунуться в море, которое было неподалеку, но тут его мысли были прерваны посыльным от Александра, который сообщил, что тот ждет его, для разговора.
Он догнал свиту царя и увидел Александра, в колеснице, которой управлял он сам, и которая ехала вровень с лошадью его учителя Аристотеля.
- Приветствую тебя Повелитель! Доброго дня и тебе, учитель.
- А вот и наш доблестный Птоломей. Приветствуем тебя! Учитель, разреши мне побеседовать с этим воином, о той миссии, которую мы с тобой обсуждали. Это именно ему, я хочу поручить ее. – Эти слова Александра были обращены к Аристотелю, который с трудом, сгорбившись, восседал на своем коне, и не проронил ни слова, ограничившись кивком головы. После чего, он пригласил Птоломея пересесть в колесницу, в которой было место, как раз на двоих, и Птоломей, привязав свою лошадь к колеснице, на ходу перелез к Александру и уселся рядом.
- Я позвал тебя друг Птоломей, что бы поручить выполнить для меня важную миссию, гораздо важнее той, которые ты исполнял. Важнее и опаснее. Готов ли ты?
- Я выполню любое поручение повелитель.
- Птоломей, я прежде друг тебе, поэтому когда я не сижу на троне, как царь, я хочу что бы ты не называл меня своим повелителем. Я для тебя Александр, или просто друг.
- Но ведь ты царь! И слава твоя, летит далеко впереди тебя. Посмотри, сколько лун прошло с тех пор, как умер твой отец Филип, а его сын уже вдвое расширил царство Македонское, а ведь это только начало.
- Все верно, но я не люблю лесть. Да я тщеславен! Я хочу достичь многого, но я живу среди друзей, дерусь с ними рядом, мерзну у одного костра, и хочу что бы и они считали меня другом, и верили как другу. И вдобавок ко всему, меня еще никто не короновал.
- Я верю тебе друг. И горжусь этой дружбой. А что касается короны, твои воины считают тебя царем, и боготворят тебя, как царя.
- Повторяю, я не люблю лесть, а теперь выслушай меня, прежде чем я попрошу тебя о чем то. Я хочу посвятить тебя в круг друзей, которым известны все мои тайны, все цели, к которым я стремлюсь. Знаю, многое из моих слов покажется тебе необычным, новым. Но ты выслушай, не перебивай меня, а на вопросы твои, я отвечу потом.
- Я внимаю к тебе Александр.
- Когда то, на нашей планете, существовали в разное время, несколько цивилизаций. От некоторых не осталось и следа,  а некоторые живы до сих пор. Слышал ли ты о материке, который называли Ма? Или Лемурия?
- нет, мои учителя не говорили мне о нем.
- Когда то на этом материке, жили люди, и были они сильны, и владели науками многими, и умели создавать и людей и животных и зверей и птиц всяких. Кентавры, дриады, фавны, сфинги, грифоны, это их создания, которых и по сей день говорят увидеть можно. Но видно Богам не угодно было то, чем занимались эти люди, и Боги разгневавшись, утопили материк тот. И ничто не спасло его жителей. Был и другой остров, под названием Атлантида. И была на этом острове сильнейшая цивилизация, которая славилась и воинами своими, и оружием, и торговлей. Но Атланты прогневали Богов своих тем, что пошли на них войной. Этот осторов был вмиг уничтожен Богами, не многим Атлантам удалось спастись, но от спасшихся мы узнали о них, об их истории, изложенной в рукописных пергаментах. И был другой материк на севере, и звался он Гипербореей. И жили там люди сильные, умелые и статные. И чтили они  Богов своих, и любили их, и Боги этих людей за это любили, и даровали им Боги письменность, и каждый символ ихнего алфавита, нес в себе огромный заряд энергии, который хранил людей этих. Это были Арии. И когда в результате войн Богов, сместилась ось планетная, этот материк так же утонул в пучине вод северных, но Арии знали об этом заранее, ибо предупреждены были Богами своими. И пришли они на материк наш, и расселились на нем, и где то дружбой, где то войной, смешались с теми, кто жил здесь до них. Теперь зовут их Славянами, или Русичами, но хранят они до сих пор  веру свою, и письменность свою, а кроме того, написали они книги вещие, и теперь книги эти оберегают их от бед и опасностей. А кроме того, оставили им их Боги, некие кристаллы, с помощью которых можно по другим мирам странствовать. Ясно ли я излагаю? Птоломей.
- Откуда тебе все это известно?
- Мой учитель, Аристотель, силен в науках многих, огромное количество книг, рукописей, сумел он собрать, и очень многие из них прочитать. Кроме того, он прорицать может, ибо наделен он способностями необыкновенными. И пророчит он мне судьбу великую. Суждено мне завоевать мир этот, и помочь миру перейти в другую эпоху, которая уже настает. Но для этого, нужно покорить народы многие, а пока у народов этих, есть такие обереги, как у Славян, нам их не победить.
- И что же нужно для этого?
- Для этого я и позвал тебя, Птоломей. Слушай далее, Царь Персидский, хранит во дворце своем Авесту. Это книга, она написана на шкуре быка, и служит для народов Азиатских оберегом. А вот Славянские Веды, хранятся на севере, в горах Рипейских, и пока мы здесь в Персии, Славяне могут не раз свои Веды перепрятать, но мои осведомители сообщили мне, что волхвы Славянские, задумали и Веды и кристаллы, про которые я говорил, в другой стране спрятать, там где другие Веды хранятся, Индийские. Индийские Веды, Славянами  для индов переданы, и индами писаны, потому что эти народы, породнились несколько веков назад, когда Арии их покоряли. Мне нужно уничтожить все эти книги, и завладеть кристаллами, Птоломей.
- Но как это сделать?
- Мои осведомители и учитель говорит, что волхвы Русские, направили людей, что бы те унесли Авесту, а вместе с ней и Веды и кристаллы, пока я не добрался до Дария. Мне нужно помешать им. Для этого ты, соберешь сотню лучших моих воинов, и под видом персов и греков воюющих на стороне Дария,  пойдешь в их столицу Персеполис, и будешь ждать, выискивать и вынюхивать посланцев Славян. Митрин поможет нам в этом, он даст своих проводников, своих воинов. С их помощью тебе легко будет находиться в стане врага. Но вы ни в коем случае не должны дать им унести Авесту. Если это тебе удастся, Славяне будут продолжать спасать свои Веды. Тогда ты любым способом, должен будешь остановить их, и завладеть этим богатством.
- Но как я узнаю их? Верны ли твои сведения, и зачем Русичам идти сначала в Персию, а потом к Индам, что бы спасти свои Веды, кристаллы, и что там еще?
- Я верю Аристотелю, доверяю и своим осведомителям. А что касается Славян, так они думают, что у них есть время в запасе, что бы спрятать или унести свои сокровища, поэтому они и снарядили людей, что бы одним разом, унести все сразу. Я не знаю, каким образом они собираются убедить самонадеянного Дария, отдать им Авесту, и тем более унести ее на край земли, но ты, встанешь у них на пути. И потом, ты будешь не один. Я дам тебе людей, есть мои люди и в Персеполисе, и у Дария, и эти люди будут помогать тебе во всем, подсказывать и сообщать обо всем, как только ты покажешь им вот это…- Александр снял с безымянного пальца левой руки, большой, украшенный  красным камнем, перстень, на котором был изображен незнакомый Птоломею символ, в виде пятиконечной звезды.
- А если я не дождусь Славян в Персеполисе? Вдруг что то изменит их планы, как я найду тебя, как смогу передать какие либо вести?
- Мои люди у Дария, давно наладили способы передачи сведений. Это и караваны, снующие туда-сюда, морской путь, голубиная почта. Но по моему, быстрее гонца, никто вести не привезет.
- А каковы твои планы, Александр? Скоро ль ты придешь в Персеполис?
- Сначала Египет. После, все будет зависеть от Дария, вернее от решающего сражения. Чем быстрее я разобью его армию, тем быстрее пройду через всю огромную Персию.
- Когда мне уходить? И еще, смогу ли я взять с собой тех, кого захочу?
- Ты уйдешь, как только мы дождемся очередных вестей из Персеполиса, и расспросим людей об обстановке. Тем временем, подготовим тебя. А людей, ты волен выбрать сам.
- И Скифов?
- Ну что ж, они не плохо показали себя при Гранике, бери и их, только советую не говорить им пока, о цели пути. Ведь твоя главная цель, это Авеста и Веды Славянские, поэтому со Скифами будь осторожен. Они Славяне.
- Слушаюсь Александр! И хранят тебя Боги!


====================           16
                Деян----------------------------------------

Позади был долгий путь из городка Белоозеро к горам Ура. Позади были встречи с людьми народов Славянских, заселивших эту равнину. Многое Деян узнал от них о родАх славных, о тайге дремучей. Узнал о волхвах могучих и древних, Русь оберегающих. Это один из них после схода малого, что в поселке одном состоялся, направил их на путь правильный. Подсказал где нужное искать и кого найти. Четвертый день уже, как пришли они в городок под названием Камни, что находится посередине гор Рипейских. Поселились они у волхва старого, Световик его звали, только не у него самого, поскольку домик старика  хоть и большим был, но не поместил всех гостей, из тайги пришедших, а на мельнице, рядом с которой тот жил, и которую его родственник содержал и работал на ней. Сама мельница была небольшая, но во дворе построек было много, и в одной из них, приспособленной под жилье и поселились странники во главе с Деяном. Световик ждал их уже и ведал зачем они пришли, ибо был один из тех волхвов, которым все тайны доверены самими Богами Славянскими, и которые их берегут. Было ему сто лет с небольшим, и на здоровье свое он не жаловался, но по нем было видно, что старость свое берет, и в отличие от Деяна, которому лет было гораздо больше, он выглядел намного старше его.  Лет двадцать уже, как из города не выходил, кроме как в лес разве, но в его обязанности входило знать обо всем, что в мире твориться, следить за действиями и передвижениями других волхвов, калик да странников разных, и сходы собирать, что бы на них, важные вопросы решать. Наделен он был силой необыкновенной и умел с самими Богами общаться напрямую, ибо считал он, что это они сообщают ему обо всем, и наставляют на путь истинный его, и с его помощью, других. Человека он видел насквозь, и с одного взгляда мог узнать о его болезнях, хворях, и кроме того, что за душой человек прячет, о чем думает, и чем живет. Людей лечил он, если это Гой праведный, одним движением руки, ибо считал, что человек рожден не для того, что бы болеть и хворать. А ежели заболел, значит где то с пути праведного сбился, или он сам, или его близкие, и он подсказывал человеку этот путь, а болезни и хвори, снимал. А ежели кто не праведный к нему обращался, с завистью за душой, или со злобой лютой, того он гнал прочь со двора, а то и из города. Кроме того пророком он был, и судьбу каждого человека видел, но не всегда о ней говорил. А судьбу Руси, он одним из первых увидел, и все беды ее предсказал. И теперь ведал он о бедах, которые Руси грозят, и знал, как эти беды отвести можно.
С Деяном они сошлись быстро, сошлись и стали понимать друг друга без слов, как братья родные стали, ибо души их похожими были, и об одном тревожились, сила у них равная была, та что Богами дарена. А способности, так у каждого они разные. Деян свой дар Божий, на протяжении всей своей жизни, больше в ратном деле использовал, и оттачивал, последние годы лишь, в созидательном, а Световик, тот и не воин был вовсе, а только волхв.
Три дня назад, когда отдохнули они с дороги, Световик сказал им, что знает кто они, и зачем пришли, и куда дальше пойдут. Но для того, что бы решить все вопросы, нужно созвать собрание. На собрании этом, будут присутствовать все, кто отправиться в путь дальнейший, а так же волхвы, во все тайны посвященные, старейшины местные, а так же князь Богумир, который посвящен в тайны многие, и без которого не обойтись. А пока, путники наслаждались отдыхом, знакомились с местными жителями, охотились в лесу, а вечерами, а порой и ночами, беседовали со Световиком. Они рассказывали ему о своем, о крае своем благодатном, о людях там живших, а он рассказывал им о горах Рипейских, о народах их заселявших, о городах древних, о жителях, что к востоку от гор Ура живут, о недрах земных и богатых, и о многом другом.
Сегодня был понеделик, солнце клонилось уже к закату. Истекал четвертый день пребывания их на земле Ура, и Заря стал созывать всех на вечерю. Великан сам вызвался и взвалил на себя ответственность, готовить еду. Радмир и Богдан, а иногда Могута с Яниславом, занимались охотой и покупкой в городке, всего необходимого. Иногда Световик приносил им съестное, то меда подкинет, то молока, а не далее чем вчера, медовухи крепчайшей принес, воев хмельным побаловал. Могута с Яниславом в этот вечер, во дворе находились, Могута свои навыки молнии с меча пускать оттачивал, и в результате, чуть амбар не поджег. Радмир с Богданом в городе, зазноб местных нашли, и второй вечер в доме не ночевали, а Деян в доме был. Заря сходил и позвал вечерять Световика, и когда уселись все за большим столом, и поблагодарили Богов, за день прошедший, Световик молвил, обращаясь к Заре –
- Сегодня поутру, путники ко мне заходили с вестями, там и для тебя вести принесли. В двух днях пути на север, поселок есть. Так там сплошь великаны живут. До них весть дошла, что пришли к нам издалече странники, и среди них великан. Так они повидаться с тобой хотят, в гости зовут, а ежели не сможешь, так их пригласи в гости. Что скажешь?
- Так я это, хочу повидаться! Мне Деян рассказывал, что где то здесь великаны живут, только я все запамятовал спросить. А где их искать? Как дойти туда? И можно ли мне?
- От чего же нельзя, у вас время еще есть, прежде чем все соберуться, более седьмицы пройдет, я думаю. А ты тем временем сходи, отведи душу. Я ведь вижу, чем у тебя душа мается. А там глядишь, и жену себе подыщешь. Ведь на простой смертной тебе трудно жениться, хоть и женилки, что у вас великанов, что у нас, одного размера.
- Ты б ему проводника какого выделил. – встрял в разговор Деян.
- А вот мы охотничка одного и попросим поутру, вам с ним уже пора познакомиться.
- Кто таков? – спросил Деян
- Гой праведный, ежели собрание одобрит, он с вами пойдет. Рок у него такой. А урок, я сам ему дам. Его отец, недавно, за наше дело погиб, в чужой, Персидской стороне, а его судьба с нашим делом, крепко связана, не размотать. Вот завтра поутру и познакомитесь, и в дорогу отправитесь.
- Деда! – не выдержал Могута. – А разреши и мне с Яниславом в поселок тот сходить? Ведь ничего ежели мы с Зарей туда явимся?
- Ну вот, хотите меня здесь одного, с этими бабниками оставить? – имея ввиду Богдана с Радмиром возразил Деян.
- Так пусть парубки сходят, это мы здесь привыкли, что большеростые к нам в гости ходят, а мы к ним. А они ж столько великанов зараз не видывали, а там семей с сотню проживает, и все такие как ваш Заря. А на терема ихние посмотреть, залюбуешься.
- И что ж они, не хворают спиной то? – спросил Деян.
- Болеют, и вырождаются потихоньку, ну так сами увидите, как в семье великоростной, мальцы бегают, дети их такие же, как вы ростом. А потом у них знахари есть, и из местных, и я пришлых туда направлял, и сам когда то ходил. Ну так против их хворей, никакой ворожбы нет. Временно только. А так Род великий, их сам вылечит, со временем. А вообще, скажу я вам, что человек, всегда будет спиной болеть, какого бы роста он не был, потому как притяжение на Мидгард-земле сильное, и не приспособиться к нему человек, не одолеет его никогда. Ежели только на четвереньках ползать начнет, зверю уподобясь.
- И давно ли они живут здесь? – спросил Деян.
- Давно, испокон веку живут. Раньше их больше было, а теперь вот община одна осталась в наших краях, да еще на севере гор говорят, есть одна, но я там не был.
- И чем занимаются? Я когда с Зарей братался, их тогда в войске человек пятьсот было. Ох и воевали мы тогда! Ох и сечи тогда были страшные! Из тех пяти ста, один вот Заря остался, да и какой теперь из него вой?
- Так и здесь то же самое. Кто то из них воевал когда то, да и теперь, глядишь, кто то ушел в дружины наниматься, а так в основном тайгой занимаются, строительством, а еще мамонтов разводят. Их у нас немного сохранилось, вот они как раз ими и занимаются.
- Надо же! Выжили все таки! – удивился Деян.
- А благодаря великанам и выжили. И теперь помогают им лес носить, да сплавлять по рекам. А еще горных дел мастера у них есть. Ведь для нас горы это кладезь земная. Там и соль, там и камни цветные, сокровища несметные, и тайны наши там тоже спрятаны. И все это стеречь и беречь надо.
- Ты мне скажи Световик, как тайны эти , прислужники кащеевы, могут отыскать, ежели они в горах спрятаны?
- Они ведь уже сотни лет там спрятаны, а за сотни лет, столько людей о них узнало. И не тебе мне Гой растолковывать, что кащеи, эти сведения, могут узнать. И уже о них знают. И найдут, коли мы им это, позволим.
- И справу на них нет, на кощеев этих.
- Для нас сейчас, один из кощеев опасен. И имя ему Аристотель. Это его рок будущее и прошлое у Руси отнять, что бы мир по другому пути направить. А ученик его, Александр, словно кукла на нити у потешника. И ведаю я, что трудно нам будет Русь уберечь. Силен он становиться под тенью темной силы, его время пришло.
- Дед Световик, - не выдержал Могута своего любопытства, - ужель кащея убить нельзя, почему даже в сказаниях народных, он бессмертным зовется?
- Это сущность стороны темной, которая подселяется в душу человека и коверкает ее на свой лад. Может и вовсе себе подчинить, если душа слабая. Их на земле все больше и больше становится, потому как планета наша, вместе с Ярилом светлым, перешла грань, и подходит к темной стороне. И слуги темной стороны,  скоро почувствуют себя здесь хозяевами. Трудно Гоям придется. Для Славян трудные времена настанут, но если сохранят они язык свой, на котором мы сейчас говорим, если сохранят те ценности, о которых мы сейчас с вами печемся, тогда все будет хорошо у Руси. Но прежде, чем Русь обретет покой и благополучие, много бед будет, гонений и смертей, придется ей через другую веру пройти, но не принять ее до конца, много войн братоубийственных, голод и разруха на Руси будет. Но выживет Русь! Вижу, ведаю.
- А у нас то, получится все?
- А это отрок, то пророчество, о котором говорить нельзя, дабы с пути праведного не сбиться. Ведь у каждого, кто пойдет с вами, свой путь, свой рок. А урок у вас будет один. Но вы все не зря здесь соберетесь, что бы стать одним целым, но в то же время, каждый из вас, будет идти по своему пути. Кстати, ты о сказаниях народных мне напомнил, а у меня к тебе просьба есть.
- Проси дедушка, все исполню.
- Знаю Могута, исполнишь, но эта просьба необычная. Ты в сказаниях про шапку-невидимку слыхал?
- Слыхал, мне деда сказки сказывал и про кащеев, и про шапку-невидимку, и про меч-кладенец.
- Так вот. Когда в гостях у великанов будете, есть у них старая Верея, ей наверное столько же лет, как и твоему деду. Она слышит плохо, но ты попробуй с ней поговорить, и попроси у нее, от моего имени, пару шапочек. Пусть даст. Вам в пути вашем они пригодятся.
- Так что же, они и вправду есть?
- Есть! Сам увидишь.
- Не может быть?
- Да отчего ж не может. Может! Они у них испокон веку и хранятся, пылятся. Никто ими не пользуется, а вам глядишь, и понадобятся.
- Так что ж это за чудеса такие? Я то, думал это не правда.
- А ты знаешь, как оно устроено? Я тебе поведаю. Зрак человеческий, Могута, видит то, что свет отражает. Вот лавка стоит у окна, от нее отражается свет, и наш глаз ее видит. А ежели ее накрыть тем, что свет отражать не будет, то и лавки ты не увидишь. Понимаешь?
- Не совсем.
- Давным –давно, Арии, то ли придумали, толи привезли с собой, ткань такую, которая свет не отражает, а наоборот, поглощает как бы. Ну а шапка, потому что на колпак с широкими полями круглыми, материал этот свернули так, что он закреплен на самой верхушке, и когда ты этот колпак на голову одеваешь, и за веревочку специальную дергаешь, эта ткань тонкая к низу до самого полу опускается, и тебя всего накрывает. И ты становишься не видимым. А благодаря тому, что ткань тонкая, тебе сквозь нее, видно все. Понял теперь? Ну так вот, эту ткань, великаны наши берегут, потому что секрет ее изготовления потерян. Но несколько шапок, у них есть, и парочку, пусть Верея тебе даст. Такая моя просьба.
- Чудеса! Я, конечно, попрошу ее дедушка! А что у них еще есть?
- А вот у нее и спросишь.





=====================               17-
                -Могута-
-
Два дня пути прошли совсем незаметно. В охоте, в разговорах. Два дня назад, старый волхв разбудил их рано утром, и познакомил с Пересветом. Охотник и воин, казался поначалу грубым и не разговорчивым, и в путь их проводили без лишних слов, нагрузив хлебом на дорогу, и подарками для великанов. Потом, в пути познакомившись поближе и разговорившись, они с Могутой нашли много общего. Пересвет владел наукой оборотня, как он это называл, Могута так же пробовал свои силы в этом, и эта тема сблизила их, и объединила в пути. Они шли вчетвером, Могута с Яниславом, Заря и Пересвет. С Зарей охотник тоже нашел общий язык, и в течении двух дней, великан много рассказывал о своей долгой жизни. О том, где бывал, с кем и за кого воевал, какие города строил. Еще он переживал по поводу предстоящей встречи с такими же большими людьми, как и он сам. Ведь прошли десятки лет, с тех пор, как Заря остался один, без своих соплеменников-великанов. Эти долгие года, он жил с людьми ниже его ростом, и чувствовал он себя среди них, особенным, хотя люди и принимали его за своего, ценили и уважали его за покладистый характер, за трудолюбие, за отвагу. Но несмотря на это, Заря очень хотел бы, жить и умереть среди равных себе, а прежде чем умереть, хотел бы заиметь семью, которой у него никогда и не было.
 Лишь Янислав в этих разговорах мало участвовал, но лишним себя не чувствовал, наравне со всеми охотился, а поскольку Пересвет посоветовал по пути насобирать ягод малины, для подарков, которая как раз зрела в эту пору, они выискивали в лесу поляны, где росла эта лесная ягода. Пересвет объяснил, что те великаны, с которыми он был знаком, словно медведи, любят полакомиться сладким. И для них самым любимым лакомством были ягоды малины, или брусники в меду. Они несли с собой мед, и Пересвет говорил, что у них в поселке есть бортники, но в качестве подарка, они ягодам будут рады.
Могута знал, что Пересвет пойдет с ними, сначала на юг, потом на восток, и теперь знал, что охотник обладает силой Рода великого и Велеса, и задался целью, узнать то, чего не слышал и не видел от деда своего, научиться тому, что может пригодиться в пути ихнем нелегком, и потом, в жизни. Пересвет пообещал ему, что у них будет время, заняться всем этим, и что он поделится с Могутой всем тем, что умеет сам.
Два дня и две ночи в тайге, прошли без приключений, и на третий день пути поутру, они, обогнув с правой стороны заросшую соснами гору, увидели поселок. Могута тут же вспомнил то, что показал ему ручей таежный. Ведь это именно этот поселок видел тогда Могута. Слева от поселка были видны склоны гор. Справа текла река, и издали он выглядел обыкновенным, но добротным. В нем не было перекошенных изгородей, покосившихся крыш, старых домов. И он отличался от других ими виденных тем, что дома в нем, были в основном двухъярусными, а то и трехъярусными. Но когда они подошли к поселку поближе, а потом вошли в него, Могута и Янислав, удивились размерам этих домов. Воистину, это был городок великанов. Дело в том, что дом Зари там, в Белоозеро, размером не сильно отличался от других домов, лишь внутри, Заря постарался сделать жилище под себя. Здесь же Могута чувствовал себя муравьем. В глаза бросались огромные окна домов, ставни, заборы. Широченные улицы, а когда они, войдя в поселок свернули за угол и вышли на центральную улицу, Могута увидел огромный колодезь, и рядом с ним великана, набиравшего воду в огромные кадки-ведра. Великан был пожилым мужчиной, примерно одного с Зарей возраста, одного роста, с длинными, ниже плеч, темно-русыми волосами и такими же усами, но без бороды. Одет он был в штаны серого сукна, с завязкой на поясе, и верхницу из шкуры медведя, без рукавов, на голое тело. Был виден его голый живот, и могучая грудь. Волосяной покров на теле у него отсутствовал. Обут он был в тапки из бурого меха, без задников.  Великан их то же увидал, но по выражению лица, нельзя было сказать о его удивлении, или любопытстве. Он просто смотрел на Зарю, не обращая внимания на остальных путников. Было раннее утро, и на улице еще никого не было, поэтому подойдя к колодцу, Заря поприветствовал местного жителя, после чего тот спросил:
- И вам доброго здоровья люди добрые, а с чем и к кому пожаловали?
- Мы прибыли с тех краев, где нашего брата-великана, днем с огнем не сыскать. А когда прибыли, узнал я, что есть в краях этих, такие же люди, как и я. И сказали мне, что и они хотят меня видеть. Вот и пришел я.
- Так ты и есть тот, что с ведуном в наши края пришел? А это кто с тобой? Охотника я в тайге как то видел, он наш. А отроки?
- Это Могута, внук того ведуна. А это Янислав, дружок Могуты. А меня Заря величают. А ты кто?
- Я Бран, Брановича сын. Я вас сейчас к старшому отведу, к дядьке Идану, вы у него и остановитесь, он вас ждет, поди. А вечером там и свидимся. Пошли за мной, я вот только ведра возьму.
Дядька Идан встретил их во дворе. Это был седой старик-великан, который передвигался еще довольно бодро, но только с помощью огромной, под стать его росту, клюке, выстроганной из крепкого дуба, и поэтому сильно сутулился, опираясь на палку.
- Доброе утро вам, гости дорогие! Добро пожаловать в дом. Я ждал вас! Верил, что придете! – и приговаривая пропустил путников вначале на крыльцо, по ступеням которого, Могута поднялся с трудом, высоко поднимая ноги, потом в дом, в горницу огромного размера где Могута увидел, огромный стол, лавки, комод с ящиками, в которых и он бы поместился вместе с Яниславом, из горницы он увидел  два входа ведущие в другие комнаты, а справа, лестницу, ведущую на второй ярус, поскольку дом был двуярусный.
- Проходите гости, вы отроки не удивляйтесь размерам нашим. Проходите, а я сейчас принесу стол и лавки по вашим меркам, что бы вы себя не ущербно чувствовали, вы ведь знали куда шли, поэтому не стесняйтесь, располагайтесь.  -  С ними в дом зашел и новый знакомый, Бран, который помог старику принести откуда то стол, лавки, и табуретки тех размеров, к которым привык Могута, и путники усевшись на них, почувствовали себя лучше и увереннее.
- Идан Бореевич коли я вам не нужен, так я вечером зайду, с гостями побалакать, а пока пойду домой? – промолвил приведший их к этому терему Бран Бранович, обращаясь к старику.
- Спаси Боже тебя за помощь, за гостей добрых, долгожданных. Далее я сам справлюсь, а там и Ульяна моя явиться, она за молоком ушла.
- До вечера, люди добрые.
- До вечера! – ответил Заря, за всех остальных и проводил Брана до двери, на прощанье пожав предплечье.
- А что у вас Идан Бореевич, принято два имени называть? И по отечеству так же? – обратился Заря к старику.
- Да! Так уж у нас повелось. Хотя в других поселках, у людей, не принято. Раньше помню, имя свое называя, говорили что сын Борея, например, а теперь вот так вот.
- А я вот и родителей своих не знаю, как отца с матерью зовут? Не ведаю. Меня тетка воспитала, да и та не родная.
- Сколько же годков тебе, человече?
- Семьдесят два этим летом.
- А родился ты где? В каких краях?
- На Онеге, да наш городок Свевы-Германцы сожгли, немногим тогда выжить удалось, Вот меня и воспитала тетка чужая. И имя она мне дала.
- Ну так будь тогда Зарей Онеговичем!
- И то складно! И любо мне!
- Слыхал я, в путь дальний вы собрались?
- Собрались Идан Бореевич.
- А неуж то тебе необходимо идти путем этим?
- Так мы ведь с ведуном, Деян его зовут, уже много лет неразлучны. Он просил меня пойти с ним, я пообещал. Вот и иду.
- Ну коль пообещал, тогда конечно. А то бы остался с нами, ведь тебе здесь лучше было бы, сподручнее.
- Не могу пока, но благодарю за предложение. И ежели можно, и ежели жив буду, то на обратном пути, я бы может и остался. Да только, где же мне жить? Избу надобно поставить.
- Избу поставить, всем миром враз поставим, а там глядишь, и сосватаем тебя. Ты то как, насчет сосватать?
- Так я не против! Здоровьем не обижен, кроме как спиной болен.
- Спиной все больны, это беда, но не самая страшная. А вот и Ульяна моя воротилась! – услышав шум в прихожей, сказал Идан. А еще через некоторое время, в горницу вошла женщина-великан. Это была пожилая женщина, с грубыми чертами лица, с темно русыми с густой проседью волосами до пояса, связанными на уровне плеч, красной лентой. Одета она была, в рубаху льняную, да в запону расшитую, с разноцветным поясом. На ногах, обшитые мехом, кожаные башмаки. Вошедшая поклонилась в угол, затем остановила свой взгляд на Заре, затем с любопытством посмотрела на остальных трех гостей, и лишь потом перевела свой взгляд на Идана, промолвив –
- Что старый, дождался гостей то?
- Это Ульяна моя, любушка. Уж четыре десятка лет, как жена она мне. А это гости, которых мы ждали, да которых нам старая Верея напророчила. Заря-великан, Могута-ведуна внук, дружок его Янислав, а это наш охотник, из Камней, Пересвет. Ты Ульянушка на стол собери, гостей с дороги накормить надобно, напоить, да отдохнуть уложить, а то чую я, вечером полна горница людей будет. Я думаю весь поселок к моему терему пожалует.


              Олмер

Они шли, огибая холмы, иногда умело прикрываясь ими, от небольших поселков, и от людей. Они шли по Персидской земле. Их было чуть больше сотни, в основном это были старые знакомые Олмера, те Греческие воины, с которыми Птоломей пришел к ним, в город Асов, еще он взял с собой два десятка Сколотов, и еще десяток Аланов, во главе с Транором.
Два дня назад они покинули войско Александра, и отправились в путь. А еще шестью днями ранее, Птоломей нашел Олмера, когда тот вернулся из очередного дозора, и предложил ему отправиться с ним в логово Персов.
- Для чего?
- Для выполнения важной миссии, по приказу самого Александра.
- И мне он тоже приказывает пойти с тобой?
- Нет, но я волен сам набирать себе любых воинов из его войска. Я должен быть уверен в своих людях, но моих друзей и родственников, не хватает, а в тебе, и в некоторых Скифах, я уверен, как в своих братьях. Поэтому я предлагаю тебе пойти со мной.
- Но ведь я не простой воин. Я начальствую над всеми земляками-Скифами, и ответственен за них. Как я могу их бросить, и пойти с тобой?
- Не пройдет и двух лун как мы вернемся, а за это время, ничего с твоими Скифами не случиться. Александр поведет свое войско в Египет, это займет очень много времени, пройдет не менее лета (т.е. года), пока он снова двинется на восток. А в Египте его уже ждут с распростертыми объятиями, как царя, или фараона, как они там называются. Войны в ближайшие поллета не будет, может быть только стычки на границах. Дарий, в ближайшее время не собирается сражаться, видимо копит силы, и поэтому Александр разрешил взять лучших, и тебя в том числе.
- И все равно, Птоломей, я скажу нет. Не могу я бросить пять тысяч Сколотов-Славян, и отправиться в рисковое путешествие в логово к Дарию.
Такой вот диалог состоялся тогда, а через день после этого, они искали деревушку на побережье, когда услышали топот множества копыт. Они не видели еще источник шума, и приготовились к схватке, но Транор, был с ними, и своим необыкновенным чутьем, определил, что лошадей много, примерно полста, но они без седоков. А когда они обогнули холм, они увидели табун. Это были молодые, неизвестной породы кони, с длинными, стройными ногами, длинной шеей, и одинаковой черной масти. Их гнали куда то к морю двое пастухов, на таких же красивых конях. В эту разведку они ушли с двумя десятками воинов, половина из которых были Греки, половина его, Олмера люди. Они в отдалении поскакали за табуном, и через некоторое время, вышли к тому поселку, который они и искали. Табун тоже пригнали туда, и когда Олмер с воинами зашли в поселок, кони уже были в большом загоне. По дороге, Олмер слышал, как Греки говорили о том, что этот табун они подарят Александру, но для этого нужно забрать его. В поселке, они не встретили по пути никого, лишь возле загона, распрягали своих коней, пара пастухов, один из которых был пожилым мужчиной с сединой в волосах, и хромавший на одну ногу, а второй, мальчишка лет шестнадцати, судя по виду являвшийся сыном первого. Олмер и еще пятеро воинов спешились и подошли к загону, что бы получше рассмотреть лошадей, и поговорить с пастухами, остальные его воины разъехались по поселку.
- Кому принадлежат эти кони? И почему в поселке не видно людей?
- Люди ушли от войны. В поселке остались те, кто должен присматривать за лошадьми, и еще пара стариков.
- Ты не ответил старик, чей это табун? – задал вопрос Петрокл, воин из тех Греков, разговор которых слышал Олмер.
- Это наш табун. Мы всю жизнь разводим лошадей, платим налоги. Власть была нами всегда довольна. Мы мирные жители, и хвала Богам, что все обошлось без кровопролития в этой войне. Мы слышали, что царь Александр добрый и справедливый правитель, А у нашего почтенного Митрина хватило разума, что бы понять, хороший мир лучше, чем позорная война.
- Да! Но для дальнейшей войны, ему нужны ваши лошади. Мы заберем их. Готовьте табун, вы поедете с нами, поможете довести его к войску.
- Смилуйтесь господин. Вы не можете забрать всех. Мы уже отдавали на войну лошадей, а эти оставлены для развода, и часть из них еще молоды…
- замолчи, пастух. Я сказал, готовь табун, или умрешь.
- Подожди Петрокл, в дозоре старший я, и давай я буду решать, и разговаривать тоже буду я. – прервал эту беседу Олмер, решив так же поставить на место, не в меру разгоряченного воина.
- Войску нужны лошади, Олмер. – возразил Грек.
- Александру нужны верные подданные, жители этих городов и поселков не враги нам, они встречают нас с радостью и мы не раз слышали добрые слова в честь Александра. А если мы заберем лошадей, тем самым оставим поселок без средств к существованию, то какая молва пойдет гулять по округе? Лучше раз в год пополнять войско полсотней лошадей, чем один раз забрать сотню, тем самым уничтожив табун и поселок. И обрадуется ли Александр такому подарку? Нашей задачей было найти поселок. Мы нашли его. Собирай людей, мы скоро выезжаем. А ты старик, - обращаясь к пастуху сказал Олмер – Не вздумай после нашего ухода, увести табун. Возможно мы вернемся за десятком, другим, лошадей.
- Да хранят тебя Боги чужеземец, зайди в мой дом и позволь угостить тебя напитком, приготовленным из трав, и молока кобылы.
- Веди к дому пастух.- Олмер зашел в сложенный из камня дом, внутри которого было прохладно и уютно, несмотря на скудное освещение от маленьких окон. Подойдя к столу у окна, он выпил две чаши вкусного, соленого на вкус напитка зеленоватого цвета, отломил от большого круга ломоть сладковатого сыра лежащего на большом блюде, и уже поблагодарил старика за гостеприимство и угощение собрался уходить, как вдруг услышал, а потом увидел сидевшую в темном углу комнаты, и ранее не замеченную им старуху. Женщина была  стара, и вдобавок ко всему еще и слепа, потому что когда Олмер обратил на нее внимание он увидел, что глаза ее затянуты бельмом. Старуха обращалась к нему, и просила задержаться.
- Это моя старая мать Воин, она что то хочет сказать тебе. – промолвил хозяин жилища и пододвинув лавку от стола, ближе к углу, в котором сидела его мать, предложил Олмеру присесть.
- Но о чем мне говорить с твоей матерью? – возразил было Олмер, но вдруг снова услышал голос старой женщины, которая попросила его подойти к ней поближе.
- Я слушаю тебя, мать. Мои воины уйдут с миром, в поселке никто не пострадает. – сказал Олмер подойдя к ней
- Я знаю чужестранец. Мой сын благодарен тебе за это. Но я не это хотела тебе сказать.
- А что же?
- Тебе предложили путь. Иди по нему. Не отказывайся. Это твой путь. Тебе предстоит выбрать на этом пути. Слушайся сердца своего, оно тебе подскажет правильный выбор.
- Кто ты мать? И о чем ты говоришь?
- Я старая женщина, которая родилась там, откуда ты пришел. Совсем молодой меня взяли в полон Персы, но я не жалею об этом. Я вышла замуж, народила  детей, прожила долгую, хорошую жизнь в любви и достатке, а еще я умею видеть, хотя глаза мои, давно не видят света. Послушай меня, и иди своим путем.
- Если бы ты не была такой старой, я бы подумал, что тебя мне подослали специально.
- Я видела тебя во сне Руссин, могу рассказать как ты выглядишь, могу поведать твое прошлое и будущее, но поверь мне, это твой путь. Ты далеко от Руси, но связан с нею, и ваши пути в один миг пересекутся, и ты сделаешь свой выбор. А теперь иди.
- Прощай мать, я подумаю над твоим советом. – ответил ей тогда Олмер, потому что вспомнил другое пророчество. Старый Асак-ведун, с которым он первый раз встретился возвратившись из похода по землям Сколотским, сказал ему тогда, у Атамана Азовского, что ему , Олмеру, предстоит выбор на его пути. И теперь старуха  говорит об этом, или о чем то похожем. О чем они ему напророчили? Что за выбор он должен сделать и когда? И про этот ли путь говорится в их пророчествах, или про какой то другой?
Дело в том, что в те времена, люди уже по разному относились к ведовству, чародейству, пророчествам. Кто то вовсе не верил в них, но в основном, люди еще помнили те века, когда каждый второй на Руси человек, обладал способностью видеть, ведать. Каждый славянин помнил заповедь предков, которая гласила  что удел незрячих – лишь глагол, удел всевидящих – молчание. Не зрячий, это человек, не умеющий, по каким то причинам общаться с космосом и получать от него сведения. А всевидящий это Гой, получающий сведения в том объеме, который ему необходим, и когда это необходимо. И в основном, эти сведения, приходившие из космоса различными путями (вода, растения и т.д.), предназначались непосредственно человеку, или касались его близких. А тех, кто умел читать больший объем сведений, пророчить, называли ведунами, волхвами. Олмер был Гоем, он умел отличать правду от кривды, он всегда предчувствовал опасность, он умел общаться с лесными духами, умел многое из того, что считалось обычным для Славянина, и поэтому он поверил в то, что сказали ему ведун, там, еще дома, и старуха уже здесь, далеко от Русских земель. И поэтому, по возвращению в лагерь, он решил. Он примет предложение Птоломея, и пойдет с ним в логово Персов.
 После того, как решение было им принято, Олмер вдруг почувствовал легкость в душе. Исчезли прочь все сомнения, совесть была кристально чистой, а это значит, что решение его было правильным. Он собрал старших манипул, конницы, и объявил им о просьбе Птоломея, и о своем решении идти с ним. Сказал им, что пока они не убедятся в том, что его нет в живых, Сколотами будут управлять они, на общем кругу. И лишь только в случае его смерти, ими будет избран новый походный Атаман. Потом он нашел Птоломея, и поговорил с ним. Тот еще раз уверил его в том, что поход не будет слишком опасным потому, что они с Александром, Кратером, Митрином и другими, подготовили и разработали вполне правдоподобный план похода по территории Персии, и этот план поможет им войти даже в самый дворец Ксеркса. Дело в том, что Митрин, бывший сатрап Дария, был женат на дочери одного из богатейших людей Персеполиса, который входит в число особ, приближенных ко двору Дария, и который может позволить себе, буквально все. У Птоломея уже есть письмо к нему, и оно поможет им дойти, не только до сердца Персии, но и к черту на рога. И поэтому, в пути им грозят разве что разбойники на пустынных дорогах. А когда они выполнят свою задачу, то обратный путь им и вовсе не страшен.
- А какова цель нашего пути? – спросил тогда Олмер.
- В Персеполисе, в самом дворце Ксеркса, есть старинная рукопись, писанная на воловьей шкуре. Имя ей Авеста. Эту рукопись, хотят украсть, и увезти. Мы должны помешать это сделать и сохранить  рукопись.
- Кто эти воры? Зачем им красть рукопись? Почему мы спасаем ее, а не сам Дарий?
- Кем бы ни были эти воры, мы найдем их. Персы, скорее всего не знают об этом, но это ничего не значит, потому что Александру нужна эта Авеста, и он ее получит. Он желает создать великую библиотеку, в которой будут храниться все рукописи и великие книги всего мира. Эта библиотека будет в новом, построенном им городе. Вот для этого мы идем в сердце Персии.
- Авеста. Судя по названию, это древние знания Персов. Интересно – подумал Олмер, и хотел было поразмышлять над этим, но его тогда побеспокоили тем, что нужно было решить, кого из своих воинов он возьмет в поход. Потом были приготовления, знакомство с проводниками, с новыми попутчиками, и вот они в пути
Весь первый день пути Олмер размышлял о том, что Птоломей, называя его другом, доверяя ему, в то же время, что то скрывает, не договаривает, лукавит. Он нутром чувствовал это начиная с первой встречи, и это чувство не оставляло его и сейчас. Недоверие. Только в чем? Ему и его людям, за все время военных действий, не раз доверялись опасные и рискованные задания, и Сколоты не давали повода усомниться в своей верности делу. Значит, их просто используют как хороших воинов? Тогда почему тот же Птоломей называет его другом? Может быть все дело в том, что они Скифы? Дикари. Но в войске Александра были народности действительно из дикарских племен, например Либийцы. Но к ним, со стороны Греков, не чувствовалось какого-либо превосходства, как к низшим, или как к рабам. Тогда почему? Почему? Этот вопрос задавал себе Олмер в который раз, и не находил на него ответ. В который раз он просил своих Богов, помочь ему разобраться с этим, но пока Боги не давали ответ, а его путь, по бескрайним просторам Персии, продолжался.




------------------------------- Пересвет

Чудно было находиться среди великанов. Чудно было даже ему, охотнику, встречавшему их не раз в тайге, в городке, даже в их поселок он захаживал с оказией, но столько, сколько собралось их к вечеру во дворе дядьки Идана, Пересвет еще не видел.
Пожалуй весь поселок, а это около сотни семей, побывал здесь, и к нему внимание великанов было минимальным, поскольку кто то его знал, кто то узнавал в нем жителя тайги, кто то уже по слухам знал о том, что гостей привел проводник, но к остальным гостям…
Каждый из великанов старался не только посмотреть на гостей пришедших издалека, но и поговорить с ними, а особенно с Зарей. Почти каждый житель поселка расспрашивал его о родне, о друзьях великанах, когда, с кем воевал? Как звали друзей погибших? Когда кто умер, или погиб? Как живется среди людей? Есть ли жена? На все эти вопросы Заря отвечал по нескольку раз, кроме того, по традиции местной, всем было принято дарить подарки, которые они принесли с собой, а они принесли много разных подделок резных( Заря их сам вырезал по пути ), пояски разноцветные и мужские и женские, и девичьи, ободки с вышивкой и с выбитыми на коже узорами славянскими, и многое другое, но всего этого не хватило на всех, и Заре пришлось раздавать свои вещи. Даже нож свой засапожный с ручкой резной из железного дерева, ему пришлось подарить одному молодому великану, который собирался уходить из поселка в поисках подвигов ратных.
 Зато рядом с ним, с Зарей под конец всего этого, скопилось столько подарков от посетителей, что Пересвет подумал о том, что им придется просить о помощи, что бы донести все это домой, к Камням. А там, в этой куче даров, было все. Оружие, одежда, камни, самоцветы, подделки из камня и из дерева, съестное, включая напитки. Когда начало темнеть, поток людей постепенно иссяк, двор заметно опустел, на широкой улице возле двора, оставались несколько мужчин, возле соседнего двора толпились пяток женщин, горячо что то обсуждая и споря, ну и любопытная детвора, причем разного роста и возраста, которая дождалась, пока двор опустеет, послала одного из парубков, примерно одинакового с нашими гостями возраста и роста, который поговорив с Яниславом и Могутой, отошел обратно к своим, а через некоторое время, к ним вышел Янислав ( Могута был еще с кем то занят ). Спустя некоторое время к ним вышел и Могута. Пересвет, убедившись, что местные ребята настроены к гостям доброжелательно, успокоился и стал дальше наблюдать за происходящим, мирно беседуя с дядькой Иданом, продолжая начатую ими тему о том, сколько еще на земле этой, осталось великанов, и как им живется.
- Я вот слыхал, что там, откуда Заря, на Онеге, на Поморье еще есть великаны?- продолжая беседу, сидя на просторном крылечке за столом, на котором стоял и самовар с иван-чаем, и кувшин с квасом, а второй с ссурицей, а третий с медовым напитком, в чаше большой лежали пироги и пряники, на самом краю стола, лежал огромный пирог с рыбой.
- Мы то же слыхали об этом, но там на западе, люди стали по другому относиться к великанам. На Русских землях нас еще помнят, любят и знают. А вот в других сторонах западных, за диво почитают, причем за злое диво, и почитают за честь, убить великана. Выходят на бой, по одному, и всем войском, а потом празднуют, песни слагают и поют. Как будто мы драконы какие то.
- Слыхал и я об этом. А правду ли говорят, что в тех землях, наряду с великанами, карлики живут, в недрах земных?
- То правда. Ведь когда первые холода начались, ледник с севера пришел, люди не все на юг подались. Кто то к холодам приспособился, а кто то под землю ушел всем родом. А века спустя так под землей род тот переродился, что карнавым стал. Меньше ростом значит. Под землей тесно ведь, да и без солнца вон и трава не растет как надо, а что ж про людей говорить. Вот и выходят они иногда на свет божий, карликами.
- А говорят, что карлики эти, злобным нравом отличаются?
- А ты как думал, света белого годами не видеть, от других людей обликом отличаться, да и люди страшатся таких, чураются. Вот и злобные они.
- А как можно было под землей то выжить? Да еще и всем родом?
- А по разному. Воды под землей много, даже озера есть, не тебе мне это говорить, а в озере рыба, которую на развод можно пустить. Да и потом они ведь наружу то же вылезали. Когда растения исчезли, стали мясом питаться, а в холода и охотиться не надо было, зверья разного столько перемерзло. Так вот и запасались, и выживали.
- Я бы так не смог, без ярила нашего, без воздуха.
- А ты же ходил к северным горам то?
- Ходил как же, два лета назад там охотился.
- Так там тоже такие люди есть, карлики, или гномы их еще называют на западе.
- Не слыхал я о таких. О вашем брате-великане, там на севере, слыхал, что такой же поселок есть. А о карликах не слыхал.
 -  Живут под горой люди, горя не знают, иногда на свет Божий выходят, под землей города строят,  а главенствует у них женщина, так у них повелось испокон веку. Говорят, что когда то везде женщина во главе стояла.
- Отец мне об этом что то рассказывал, ну а про города что же?
- А что города, живут в городах, камни добывают, золото, заветы Богов стерегут.
- А что за заветы?
- А Боги наши, когда к нам приходили, завещали людям злату не поклоняться. А в горах наших, сам знаешь, этого добра, видимо-невидимо. И не все Русичи да Росичи, этим заветам следуют. Ходят уже по тайге в поисках золота, по горам бродят, копают, находят некоторые и тем самым жизнь себе ломают. Ведь у нас как говорят? Золоту поклонишься- в нелюдь обратишься. Т.е человеком быть перестанешь. А теперь говорят, весь мир к этому катится. Вот и стерегут они сокровища несметные от людей, выполняя заветы Богов наших. Вот и вы, ведь не просто эти люди пришли сюда.- имея ввиду Зарю с ребятами, кивнул в их сторону д. Идан.
- Да не просто, так и мне предстоит идти ихним путем дядя Идан.
- У каждого путь свой воин, а тебе предстоит идти с ними, что бы оберегать не только их, а самое главное, оберегать то, что будет тебе доверено. И что не за какие сокровища мира не купишь.
- А вам то откуда про это ведомо? Мне и то не все еще рассказано и показано, а вы тут обо всем знаете.
- А ты как думал? Вот ты года свои прожил, а знал ли ты, в какие тайны твой отец посвящен был? Какие стерег сокровища? Где бывал?
- Нет не знал. Так, догадывался кое о чем.
- Вот и мои дети всего не знают, о чем мне ведомо. Но придет время, и я быть может, посвящу их во все тайны, если нужно им это будет, и Богам угодно. А тебе, мне придется доверить то, ради чего я здесь жил все это время, и что берег пуще зеницы ока, поскольку это было оставлено нам Богами, и ради этого жизни не жалко. Знаешь о чем я говорю?
- Знаю! Да только не знал я, что здесь сокровище это хранится, у вас. Я то думал мы случайно здесь оказались, в ожидании чего то, по случаю.
- Не бывает в мире яви случайностей, все законам Божьим подвластно. В обратный путь, к Камням, я пойду с вами, на кругу советном буду присутствовать, а ежели круг разрешит, то и с вами пойду, потому как с тайной этой я давно связан, храню и стерегу ее давно, и думаю до конца мне с ней и быть по праву. А что отец твой?
- Так, погиб отец, в Персии.
- Говорила мне об этом пророчица наша, славный был Гой, и делу своему служил славно, ну да ты его отпусти, не держи подле себя, не надо.
- Так кручина берет то, что не попрощавшись он ушел тогда, и казалось обиду на меня держит.
- Он волхв, а значит ведомо ему, что не гоже обижаться на людей, тем более на сына своего. Он ведал о тебе все, знал кем ты станешь, чего ему обижаться на тебя? Прости и отпусти его.
- Ладно дядя Идан. А то что мы понесем не зная куда, как выглядит? Тяжелые ли?
- Нет, тебе под силу, за спиной в самый раз поместятся.
- А как ими пользовались?
- Есть места на земле, их несколько, где для них гнезда устроены тайные, в эти гнезда вставляли кристаллы, и произнеся слова заветные, приводили их в действие. Причем их менять друг с дружкой нужно было, для того, что бы в разные места попадать, в зависимости от надобности.
- Когда же время для них снова настанет?
- Когда из тени планета эта уйдет.
-Это же века пройдут.
- Века пройдут, прежде чем выйдет Мидгард-земля наша из чертога Буса, и зайдет в чертог волка, и только тогда, если сохраним мы веру нашу в Богов наших славных, если сохраним мы словеса наши, с помощью которых Богов славим, если сохраним письмена наши, с помощью которых наши дети о нас и Богах наших помнить будут, если убережем сокровища Богами нам оставленные, только тогда вернутся к нам Боги наши, и сможем мы с другими мирами общаться, как раньше до нас было.
- Дожить бы!
- Может и доживем, в другом обличии только. И буду я не великаном вовсе, а карликом например, или таким как ты ростом.
- А многие ли люди из ваших, себя в прошлых жизнях помнят?
- Так наши от вас ничем не отличаются, только ростом, но некоторые помнят, или сны видят из прошлых жизней, кому интересно, те сразу к Верее бегут, к ведунье нашей, а та на тебя посмотрит и сразу обо всем расскажет. И о снах твоих, и о прошлом, и от будущих ошибок предостережет.
- А мне вот отец говорил, что я в первый раз на земле этой родился.
- Может и такое быть, но не последний. Живешь ты праведно, душа у тебя чистая, может еще разок в нашем мире народишься, а потом сразу в другой, в лучший.
- Если бы еще и помнить все, когда заново рождаешься.
- Так раньше и помнили люди, это теперь не умеют, а раньше умели зреть не только тело наше, но и душу. А душа она все помнит.
- А что же баба Верея не приходила вроде бы? Или я проглядел?
- Не было ее. Она старенькая уже, лет полтораста прожила точно, а может и поболее. Мы завтра к ней сходим, Могута говорил что у него к ней дело есть.
- Погадать небось?
- Не ведаю, что за дело, но на погадать не похоже, у него дед погадать, я думаю, не хуже нашей Вереи сможет, да и он сам, мне кажется парень не промах.
- Да! Паренек для своих лет, что надо. Только он, мне кажется всей силы своей еще не ведает.
- А мне кажется, ведает. Чует он в себе силу, да пользоваться ей еще не умеет. Учиться только.
- Верно, он в Камнях, на мельнице сарай мечом своим поджег, да и по пути сюда мне кое что показывал.
- Да ты ж вроде и сам на эти дела мастак, чем же он смог тебя удивить?
- Бой оборотня он изучает, и у него не плохо это получается. Я не смог его на мечах одолеть, хоть и сам могу в шкуру звериную влезать. Но я ведь больше увидеть, да послушать, а рубиться в образе волка так как он, не умею.
- Ну что же! Хорошая смена растет на Руси, ежели есть такие отроки. А дружок его?
- Парень не плохой, но силы у него той нет.
- Ясно. Ну вот смотри, Заря наш заскучал, да и подустал малость. – и с этими словами д. Идан встал и подошел к гостю, который устало поднимался к ним на крыльцо с просьбой налить ему квасу.
- Чего ж раньше не сказал, поднесли бы. – протягивая большую чашу наполненную квасом, сказал Пересвет.
- Так оно ж в гору не глянуть было.- принимая чашу и захлебываясь квасом ответил Заря.
- Устал? – спросил его хозяин дома
- Не много, а где ребята?
- На улице, с ребятней местной, вон голоса слышно, смеются.
- Слушай, Пересвет. Ты смотри сколько мне всего надарили, как мы это назад нести будем? Может здесь оставим?
- Утро вечера мудренее, придумаем что нибудь.- отвечал Пересвет.
- Я так разумею, что без помощи и без попутчиков, вы назад не уйдете, так что не кручинься пока об этом, Пересвет, зови ребят к столу, я велю стол накрыть, ужинать пора.          
                20
                Могута-


Следующее утро выдалось солнечным, но прохладным. Ветерок задул с северо-запада, а в местах этих, если такой ветерок дует дня два, три, то и дождичка дождаться можно.
Могута первым проснулся, еще с вечера, за ужином, дядька Идан сказал ему, что поутру отведет его к старой Верее, и поэтому Могута не мог долго заснуть, и проснулся чуть свет. На крыльцо вышел, размялся, солнышку поклонился, налил себе кваску из жбана стоявшего на столике, заглянул под полотенце льняное, а под ним пироги румяные, съел пирожков присев на ступеньку и поеживаясь от холодного ветра. А тут и тетка Ульяна из дому вышла, в верхнице мехом оттороченой, с платком на голове.
- Утро доброе, чего в такую рань то поднялся?
- И вам доброго утра, не спится чего то на новом месте.
- А старый  сопит, что тот биирка, только лапу не сосет.
- Так Заря с Яниславом то же похрапывают, ну да ничего, я подожду. Дядька Идан обещал к Верее по утру отвести.
- Так чего ждать? Он еще долго потчевать будет. Пойдем я тебя отведу, она уж не спит поди, а я все одно по молоко к подруге иду, как раз в ту сторону.
- А хозяин проснется, а меня нет?
- Так ты же не на цельный день к Верее то, пока он проснется, ты уже назад воротишься, дорогу найдешь. Идешь ли?
- Иду!
Ее дом находился на краю поселка, третий с краю, и добротностью своей от других не отличался. Такие же как у других, резные ставни на больших окнах, ворота добротные, разве что заборчик не высокий по ихним меркам. Такой, что даже Могута мог через него во двор заглянуть, если подпрыгнет.
Т. Ульяна, показав ему на дом Вереи, ушла по своим делам, а он подошел к дому, и вначале обратил внимание на траву сорную у ворот, и подумал еще, что у других домов-теремов, сорная трава не растет, но наверное баба Верея старая, и не может уже траву повыдергать, потом он услышал над собой странный живой звук « мяу», и подняв глаза, увидел над калиткой зверька дивного, похожего на пардуса лесного, только маленького, и расцветкой серенького. Могута протянул к зверьку руку, а тот чуть отстранился, но со своего места не ушел, и стал к руке принюхиваться. Могута опасался дотрагиваться до зверька чудного, и стал кольцом железным в калитку стучаться, как ему тетка Ульяна сказала, и через некоторое время, на маленькое крылечко вышла старушка, ростом примерно чуть больше трех сажень, следовательно рост ее был меньше деда Деяна, сгорбленная вся, сухая, седая, одета в рубаху серую до пят, а сверху шубейка медвежья на плечи наброшена, и платок на затылке узелком завязан. На ногах тапки меховые, видно мерзнут уже старые ее кости. Вышла она на крыльцо, а дальше не спустилась.
- Открывай калитку то, не заперто. – промолвила она дребезжащим, старческим голосом. Могута поддал калитку плечом, и оборачиваясь в сторону оставшегося сидеть на своем месте зверька, зашел во двор.
- Доброго здоровья вам баба Верея, дед Световик вам поклон шлет.
- Жив еще, старый ворожей!
- Дай Боже! Жив, меня к вам прислал.
- А ты не стой у крыльца, заходи в дом, я тебя иван-чаем напою. – с этими словами бабка пошаркала в дом, ведя за собой Могуту  и усаживая его за стол в светлице. Проходя через прихожую, Могута обратил внимание на висевшие у потолка, пучки разных трав. Некоторые он уже мог узнать по запаху, некоторые были для него не знакомы, но ими был увешан весь потолок в прихожей. В светлице, по обыкновению, из мебели стояли пара сундуков у стен, большой комод, да стол с лавками и табуретками. На столе пыхтел медный, кованный самовар, утварь по тем временам редкая. Плошка большая стояла с пахучим медом, и миска со снежным творогом. Могута взобрался на высокую для него табуретку, но заметил, что предметы в этом доме, были примерно такие же как и у них, с дедом. Ведь дед то у него, то же велик ростом был. Баба Верея поставила перед ним кружку глиняную, из крыночки налила туда пахучего иван-чая, чуть разбавила его горячей водой из самовара, и сунув в руку деревянную, чистую ложку, сказала –
- Откушай вот творожка из козьего молочка, да меду нашего, да расскажи мне старой, с чем пожаловал?
- Спаси Боже бабушка, а ты как же, чай пить не будешь?
- Налью и себе, не переживай, и громче молви, а то я по губам то все не услежу, а слышу я плохо.
- Пришел я бабушка с просьбой. Ты наверное ведаешь, кто я и с кем пришел в ваш поселок?
- Знаю, как же. Ведаю.
- Так вот, не в гости мы к вам пришли на горы Рипейские, а предстоит нам путь дальний, и возможно опасный.
- Смотрю я на тебя отрок и дивлюсь. Годков то тебе сколько? Пятнадцать. А к шестнадцати своим годам, ты проживешь столько, сколько иной воин за всю жизнь не проживет. Ты уже вступил на путь мужа-воина. Успей только силой своей научиться управлять. Коль не успеешь – горе будет. Ну молви дальше, я слушаю.
- Сказал мне дед Световик, что у тебя шапки сказочные хранятся, правда ли?
- Сказочные говоришь. Это почему, сказочные? Невидимки что ли?
- Они! Шапки-невидимки.
- Пылятся где то, не помню уж где.
- Я то думал их не существует, а как дед Световик мне сказал, я так и опешил поначалу, ведь у нас на Белоозере, про них детям малым рассказывают, про них, про меч волшебный, про волшебные палочки.
- Так любая сказка на Руси, из жизни сказывается. Ты вот возьми в руку любую палочку, и делай то, что с мечом своим пытаешься делать. У кого сила Божья есть, тот и владеет и мечом волшебным, и палочкой. Человек себе пальцем рану может нанести, невидимую, а потом хворать, не знамо отчего. Знаешь ведь, что нельзя на себя пальцем показывать? И на других то же.
- Знаю.
- А стол почему у меня круглый? А у некоторых с углами.
- Верно потому, что на углу может злая сила скопиться, и кого- нибудь ударить, прямо под дых.
- Верно мыслишь. Так что? тебе надо шапка? А пригодится ли?
- Не знаю, но Световик попросил две.
- Ишь ты! Две ему. Ладно, пей чай, пойду, поищу их пока.- С этими словами она прошла в спальню, и Могута не видел что она там делала, но через некоторое время Верея вышла оттуда с пустыми руками, бормоча что то себе под нос, и подошла к одному из сундуков, стоявшему недалеко от Могуты. Старушка принялась доставать оттуда какие то тряпки, посуду, меховые вещи, варежки, и потом, видно на самом дне, нашла то, что искала.
- Вот же они, вот старая, спрятала так, что и самой не найти. Ведь знала же, что когда нибудь пригодятся. Остальные, под горой то спрятаны, в кладезях земных, а эти я оставила, знала ведь. – и вынула на свет божий, что то пыльное и бесформенное. Аккуратно постучав этим свертком по сундуку, отчего вокруг образовалось облако пыли, она осторожно распрямила его, придав ему круглую форму, и отделила, сначала одну, а потом вторую, круглую, с вытянутым колпаком, шляпу. Сложив все вынутые из сундука вещи обратно, она подошла к столу, и протягивая одну из шляп Могуте, сказала –
- Неужто попробовать не хочешь?
- Еще как хочу! – ответил Могута протянув к ней обе руки и осторожно одевая шляпу на голову.
- А веревочка где?
- А вот тут ниточка спереди должна быть, да где ж она? А вот! Дергай, только тихонько. – Могута нащупал тоненькую, еле видимую нить, потянул тихонечко, и поначалу ничего не понял, поскольку ничего и не произошло, только чуть темнее стало в доме.
- Ну вот, работает, Слава Богам!- сказала Верея.
- Что работает? Бабушка, я что, невидим стал?
- А то как же? Невидим, конечно.
- А как мне посмотреть? А можно ли мне вторую на тебя надеть?
- Вот придумал, мне баловаться на старость лет.- но покорно приняла из рук Могуты вторую шапку, и осторожно надела ее на свою голову. Потом нащупала заветную ниточку, потянула, и тут Могута увидел, как она в миг исчезла. Была, и нет ее. Только голос с того места где только что стояла.
- Ну как?
-Работает бабушка! Вот диво то! – Потом они пили иван-чай, и Верея учила его как смотать материал так, что бы шапка была готова к повторному применению. Материя, была тонкой, невидимой, и приходилось сматывать ее на ощупь, по кругу, равномерно. А наверху шапки, на колпаке, закрепить ее ниточкой, чтобы не размоталась, но так, что бы дернув за нить, материя снова опустилась вниз. В процессе этой работы, Верея рассказала Могуте, как управлять своим ведическим даром, что бы не навредить себе и своим близким, научила нескольким новым заговорам, как кровь остановить быстро, как воду заговорить, что бы один человек вылечился, а второй уснул мертвым сном, но предупредила строго, что этот заговор, только для врагов лютых. Многое узнал Могута от старой ворожеи, до полудня просидел он у нее, а уходя, увидел на порожке зверька знакомого, и вспомнил, что расспросить о нем хотел, еще утром.
- Бабушка, что ж это за зверек такой? У нас в Белоозере таких не видывали.
- Так это заморский зверь, из стороны Египетской привезли наши мужики, кошка называется.
- Он что же, как и собака, домашний зверек?
- Домашний, молоко любит, мышек ловит.
- так и польза от него есть? Я то подумал, что он только сидеть, да мяу говорить может.
- Мышей, крыс ловит, да плодиться два раза в лето, Вот тебе и польза. Хочешь забирай?
- Эх, если бы не в путь нам, забрал бы. Спаси Боже за подарок.
- Ах вот, дура старая, забыла совсем. Дар у меня еще тебе есть. – Зашла Верея обратно в дом, и вышла оттуда, неся в руке небольшой сверток. Могута тот сверток развернул и увидел большой кинжал подобие персидского, с чуточку изогнутым лезвием, необыкновенной, вороненой стали, с ручкой из белой кости, то ли мамонта, то ли слона. Но больше всего его заинтересовало лезвие.
- Из чего он сделан? Лезвие тонкое, по ладони ведешь, звенит, и острое очень. Богатый дар, бабушка Верея.
- Он сделан из материала, которого нет на нашей земле. Это Д,арийский нож, ему больше тысячи лет, а он не точен ни разу. Он рубит любой клинок, и на нем не остается зазубрин. Он принадлежал моему деду, а когда я узнала о вас, я решила подарить его тебе. Ты будешь великим воином, отрок, только помни то, что я тебе сказала, про силу твою. Быстрее учись и да хранят вас наши Боги.



--------------------------------   Александр


Он проснулся с головной болью и в очередной раз подумал о том, что устал от частых возлияний, от бесконечных, хвалебных в его честь здравниц, от подхалимства некоторых местных вельмож и своих приближенных.
Был рассвет, Эфес еще спал, его войско, расквартированное в крепости, еще спало, за исключением бдительных дозорных на стенах крепости, у ворот, и в городе, переклички которых были ему сейчас слышны. Спать больше не хотелось, и что бы унять головную боль, он налил себе вина, осушил бокал, и только потом набросил на себя пестрый, теплый халат, поеживаясь от утренней прохлады.
В голове зашумело, мозг вновь обрел способность мыслить, и Александр, достав из шкатулки, стоявшей на углу стола, несколько свитков, уселся на теплую еще постель, зажег новую свечу, и принялся читать.
Это были донесения лазутчиков, находившихся в разных частях света. Первый свиток, извещал его о том, что творилось в Египте. Александр мечтал покорить весь мир, и Египет, был первой страной, досягаемой, сказочной страной где, судя по донесению, его уже ждали. До этой страны еще нужно было дойти, но его там уже обожествляли, утверждая, что он не кто иной, как сын бога Амона, который вселился в тело его отца Филиппа в момент зачатия Александра. И все эти почести ему предстояло вынести, но для этого нужно пройти путь по побережью. А еще, его осведомителей беспокоили сведения, поступающие из города Газа. Правители этого города, были настроены решительно против Греческого вторжения, и сдаваться не собирались, готовились к войне, и посылали людей к Дарию, прося о помощи.
- Нужно будет распорядится, послать отряды, что бы те перехватывали послов к Дарию.- подумал Александр.
Второй свиток извещал его о том, что Дарий, все таки решил собрать многочисленное войско, и встретить его, Александра, на пути в Египет, что бы разгромить в решающем сражении. Перечитав этот свиток еще раз, он подумал о том, что необходимо поговорить с Кратером, и усилить наблюдение за передвижением войск Дария, точнее и своевременно знать о местонахождении его флота, и даже о том, о чем думает этот самовлюбленный индюк. Возможно, решающее сражение состоится при городе Газа.
Третий свиток был зашифрован, и Александру пришлось приложить некоторые усилия, что бы прочитать его. Это были вести от Птоломея, который докладывал о том, что ему удалось беспрепятственно достигнуть города  Исс. Находясь в городе, и общаясь с воинами, и с торговыми людьми, он установил, что в город стекаются войска сатрапов Дария, наемники, обозы с продовольствием, и все это говорит о том, что город готовиться к битве, или к осаде. Еще в городе появился слух о том, что сам Дарий направляется сюда, в Исс. А отсюда можно сделать вывод. Дарий собрался дать бой, и предстоящее сражение, судя по всему, будет где то в окрестностях города.
- Ну что ж, время покажет, где состоится битва. Он был к ней готов, его воины ждали ее.
Следующий свиток, рассказал ему о том, что твориться на землях Скифов, в торговом городе Асов. Скифы жили своей обычной жизнью, о планах Александра не подозревали, и беспокоились лишь о том, как отразить набеги морских разбойников, нападавших на побережье Скифского моря, и приходивших со стороны Рима.
А вот пятым пергаментом скрученным в тугую трубку, и перевязанным жгутом, Александр заинтересовался, перечитав его не один раз. Письмо тоже было зашифрованным, но с помощью не хитрого приспособления, он быстро его расшифровал, затем переписал, а само донесение сжег. Оно пришло из Славянских гор Рипейских, где в свите тамошнего князя находился его осведомитель, который с завидной периодичностью, извещал его о том, что его в данный момент интересовало больше всего на свете. Осведомитель сообщал, что князь собирается отбыть на днях, в городок, под названием Камни, на собрание волхвов, что уже было не обычно. И якобы на этом собрании будут решаться вопросы о судьбе древних книг и кристаллов, которые скорее всего унесут от гор Рипейских, в другие земли. Князь был посвящен в эти тайны, и должен будет помочь снарядить уже подготовленных для похода людей, и может быть выделить своих людей в помощь.
- Значит все верно! Не зря Птоломей идет к ним на встречу. Я буду смеяться когда узнаю, что Руссы идя в пекло ко мне, принесут то что мне нужно. Необходимо послать к Птоломею весть, он должен знать об этом. – все это вслух сказал Александр и принялся писать Птоломею, а затем шифровать свое послание.
Когда он закончил писать, в его палату зашла Таис. Бывшая гетера, стала одной из любовниц и фавориток Александра, и он довольно сильно к ней привязался, поначалу даже думая о том, что бы сделать ее законной женой. Но первые и пылкие чувства к ней со временем угасли, притупились, и он оставил эту затею. Но ему было интересно с ней. Она была хорошей собеседницей, умела слушать, достойно вела себя на шумных пирах, и была умницей в постели.
Кроме того, она держала его в курсе всех дел, происходящих в округе. Вот и сейчас, судя по ее виду, она принесла ему последние новости.
- Боги даровали тебе раннее и доброе утро?
- Не совсем доброе, налей вина. Моя голова грозилась развалиться на две половинки с утра, и если бы не бокал вина, она бы так и сделала. – проговорил Александр, не вставая с постели. Таис, налив вина в два бокала, поставила их на маленький поднос, положила туда пару зеленого цвета яблок, две кисти бардового винограда, подошла к постели, поставила у его ног поднос, и села напротив, скрестив ноги.
Одета она была в тонкую, короткую тунику, и спасаясь от утренней прохлады, накинула на плечи платок, из тонкой, белоснежной шерсти, который присаживаясь на постель, сбросила с себя, обнажив свои красивые, загорелые плечи. Она села так, что он видел ее стройные, обнаженные ноги, и все, что находится у женщин между ними.
- Ты пришла соблазнить меня, развратница?
- Ну что ты, светлейший, хотя, судя по тому, как что то шевелится у тебя там, под халатом, ты не против?
- Если только ртом.
- Как скажешь любимый! – после этих слов, она сменила позу, и улеглась так, что бы удобно было делать свое дело, опершись на левую руку, правой она откинула в стороны полы его халата, ухватилась за его восставшее копье, и принялась ласкать его языком и губами, совершая правой рукой, медленные, вращательные движения.
- Что в городе? – спросил Александр, зная, что это не помешает ему, наслаждаться ее действиями, а ей, рассказывать новости.
- Сегодня ночью в винном погребе, возле базара, твои воины, в пьяной драке, убили двух людей Митрина. Поссорились, из-за какой то девки.
- Митрин простит меня за это.
- Он собирается на охоту. На побережье, неизвестно откуда, появился носорог, огромных размеров, который уже нападал на людей.
- Я подумаю, не поехать ли мне с ним, поохотиться.
- Сегодня на площади, будут казнить кудесника, который напророчил твой приход, и гибель городу, в случае сопротивления, от твоего меча. Он называл тебя освободителем, и поэтому был приговорен к смерти.
- Пророк говоришь? Я хочу увидеть его, поговорить с ним. Когда состоится казнь?
- Обычно в полдень, когда народу на площади много, рядом базар.
- Я прикажу отменить казнь. – сказал Александр перед тем, как испытать наслаждение. Ему показалось, что у него что то взорвалось, там внизу, а потом в голове он ощутил приток крови, и откинулся на спину. Таис, не прекращала свою работу, до тех пор, пока копье не успокоилось, приняв всю его влагу в себя.
- Ты умница!
- Я всегда рада угодить любимому. Позвать кого-нибудь, нужно успеть отменить казнь?
- Да, распорядись от моего имени, пусть казнь отменят, и приведут его сюда, в зал, под охраной моих людей.
- Да любимый.
Ближе к полудню, он находился на балконе, беседуя со стариком Лисимахом, когда увидел сверху, как под охраной четырех его воинов, к нему в покои ведут одетого в серую хламиду человека, с седыми волосами до пояса, и длинной, до груди седой бородой. Через некоторое время, один из воинов стражи, доложил ему о том, что по его приказу, к нему доставили пророка.
- Пусть войдет.
Его завели в зал, в котором он обычно принимал гостей, оставили посередине, и два его воина, остались стоять у входа. Узник стоял в нерешительности, хотя сразу войдя, он увидел Александра и старого учителя, стоявших на балконе.
- Подойди поближе. – обратился к нему Александр, и после того как приговоренный подошел к выходу на балкон, спросил-
- Так ты и есть, пророк?
- Так меня называют.
- Почему люди верят тебе?
- Я говорю истину.
- Велика ли истина в том, что бы предсказать мою победу, если бы этот город не сдался?
- Эфес, как и Сарды, город-крепость, и мог держать длительную осаду, надеясь на помощь Дария, но я не увидел этой помощи, и сказал людям об этом, и о том, что их ждет, в случае сопротивления, а так же о том, что ждет их в случае отказа от войны.
- Но почему тебе верят?
- Я уже предсказывал о разных бедах. Пять лет назад, землетрясение на побережье, предсказанное мной, спасло многих жителей этого города и его окрестностей.
- А что ты еще можешь предсказать?
- Тебя беспокоят предстоящие сражения. Ближайшую битву с несметным войском Дария, ты выиграешь. Это я могу тебе сказать.
- А когда состоится эта битва?
- Не вижу точно, но воинам твоим будет холодно, и живым и павшим.


-------------------------------------Деян-


Они собирались долго. Уже давно вернулись от великанов, Заря с ребятами, каждый со своими впечатлениями, с подарками. С ними пришел в городок, старик-великан Идан. В Камни, они принесли то, ради чего Деян с друзьями, пришел сюда. Это были заветные кристаллы Ариев-Славян, которые хранились под горами Ура, и хранили их, именно великаны. Никто не помнит, почему Боги именно им доверили хранить и оберегать их, и другие ценности. Но они их свято хранили и берегли.
Идан был первым из тех, кого они ждали для участия в сходе. И он сразу стал настаивать на том, чтобы сход, или круг малый, как называлось это собрание, разрешил ему идти в поход. На что старый волхв Световик отвечал ему-
- Твой путь Идан, находиться здесь, при горах, и хранить то, что у тебя осталось в охранении. Пойдешь другим путем-сгинешь на чужбине.
- Пусть сгину, но сокровенное, доверенное мне, сберегу, и до конца свой урок исполню.
- Тебе многое доверено, вот и береги. Кому как не тебе?
- Другие сберегут.
- Других учить надо, наставлять.
- Все равно буду круг просить, отпустить меня.
- А я буду противничать.
Потом в Камни прибыл волхв, прошедший Бактрию, Согдиан, и Хорезмию, вдоль и поперек, которого звали Дамир. Не старый еще, потомок древних славян, с боевым посохом в руках, и мешком за плечами, одетый в рубаху серую, с кожаными заплатами на локтях, подпоясанный поясом широким, с длинными, ниже плеч, русыми волосами, и аккуратной, ухоженной растительностью на лице.
Он оставил свои вещи на мельнице, и поговорив со Световиком, ушел в тайгу, взяв с собой только свой посох.
- Не любит он жить среди людей, диковатый, но когда нужно будет, придет. – пояснил его действия волхв.
После всех празднований купало, прибыли в городок еще двое волхвов. Их звали Данко и Очеслав. Световик сказал, что пару лет назад, они побывали на реке Ганг, и до круга, расскажут им о своем походе, и это может пригодиться.
Потом в город прибыл князь, с небольшой свитой. Четверо воев-охранников, жена Дана с подругой Томирой, и Радовлад, грамотей и помощник князя. Все они прибыли на конях, и заехали сначала на мельницу. Старый волхв поприветствовал их, с гостями познакомил, напоил напитками разными, а потом князь распорядился и отправил всех к родственнику своему, старому Ярополку, жившему здесь, и у которого князь останавливался иногда. А сам, с одним из охранников, остался на мельнице, с гостями поговорить, хмельного попить, да пирогами побаловаться. И вот когда князь свиту отправил, Световик обращаясь к нему спросил –
- Князюшко, а давно ли, скажи ка на милость, у тебя этот грамотей служит? Что то я его раньше не видел.
- Третье лето уже, а что?
- Так, не чисто у него на душе. Зависти много, жадности, на подлые дела способен, хитер больно.
- Ну ты старый, как всегда. Не можешь, что бы без своих ворожейных шалостей обойтись. Может мне такой помощник и нужен, хитрый и подлый. Зато грамотен он, науками многими владеет. Где подскажет, где поможет. Он верен мне.
- Он верен тебе до поры. А как золотом поманит кто, он продаст тебя. Позволь мне побеседовать с ним, в душу глянуть.
- Беседуй, старый, гляди в душу, и мне полезность будет. Буду знать кто рядом.
- Вот и ладно! А мы ждем еще одного странника, и можно будет сход начинать.  Подождем еще пару деньков, он явиться, чую я.
Он пришел на следующий день. Слепой, седой странник, с поводырем, парнем около двадцати лет, у которого отсутствовало запястье правой руки, и большой, лохматой собакой, которую звали Туман, поскольку шерсть его была светло-серой окраски.
Это был пророк Дрогомир, личность в этих местах известная, и почитаемая. Ему все верили и уважали его. А он ходил по городам и поселкам, и рассказывал людям о своих видениях, о прошлом и будущем, молил Богов о прощении, причем молил и за себя и за других. Он умел видеть будущее, но люди уважали его не только за это. Он видел прошлое. Он видел то, о чем люди забывали со временем, и исторические события, сохранялись лишь в народных преданиях и сказаниях, часто в искаженном виде, а он, мог рассказать о том, кого и зачем Арии победили в Индии три тысячи лет назад, или почему двести лет назад Руссы и Гуны напали на Данов. Он мог подробно поведать народу о том, как защищалась и гибла славянская Троя, или зачем Коляда отдал людям календарь.
Ослеп он в далекой молодости, когда сварожич леса в округе поджег, а они их тушить пытались, чтобы селения и городки спасти. От огня и ослеп, но сразу же и прозрел. Стал видеть и ведать, и ушел он в свое бесконечное путешествие с другими странниками, бродить по бескрайним просторам Руси.
Еще, Деян удивлялся, как старый волхв, смог ко времени собрать всех, нужных ему людей. Он знал, между людьми существует связь, но в основном, люди разучились пользоваться ею. Эта связь сохранилась у близких родственников, например у него, он ведь знает, находясь где то далеко, что с внуком его, все в порядке, или мать на расстоянии чувствует боль, или смерть своего дитя. Но это и все. Почувствовать и узнать о чем то другом, т.е. получить весть о необходимости прибыть в определенное место, этого он не может.
До очередных ледников, а было это, около двадцати тысяч лет назад, все люди одного рода, владели такой способностью, передавать информацию на расстояние, как например пчела. Ведь пчелиная семья это род. Одно целое. Пчела – составляющая частичка одного целого, улетая на сотню сажень от семьи, передает информацию о том, что нашла поле вереска, например. Или получает приказ о возвращении. Так и люди могли общаться между собой, своим родом. Но постепенно, они стали отдаляться от природы матери, от наставлений Рода великого. Теперь лишь некоторые волхвы обладают такой способностью.
Следующей ночью к нему, в очередной раз пришел Аргел. Деян еще не спал, осмысливал прошедший день, оценивал новые знакомства, как вдруг он проявился. Именно проявился, как в тот, первый раз, потому что все последние встречи, он появлялся, т.е. приходил из лесу, или со стороны кустарника, уже в образе, а тут проявился в комнате, когда все уже спали.
- Доброй ночи тебе, Деян.
- Доброй ночи.
- Я пришел предупредить тебя.
- О чем?
- Великан Идан желает идти с вами, но это не его путь. Из-за своего крутого нрава и вспыльчивости, он приведет себя и других к смерти. Не берите его.
- Световик убеждал его…
- Я знаю, но он настойчив. И еще, передай Могуте, что с его невестой все хорошо, она ждет его, а еще, скажи ему, что прежде чем, что то сделать, ударить кулаком по столу, или послать молнию с меча, пусть хорошо представит в мыслях своих то, что должно произойти. Мысленно сформирует свои действия. Мысль человеческая летит со скоростью сига, и даже в образе волка, или медведя, он успеет сформировать событие. Тогда у него все будет получаться.
- Понято, передам.
- Покойной ночи, Деян.
- Покойной ночи.
А потом был сход. Они собрались на мельнице, в том помещении, в котором и жили. Расставили лавки у стен, на середину комнаты поставили стол круглый, на него напитки с чашами, расселись все вокруг стола и Световик, на правах хозяина, стал вести собрание.
- Благословят нас наши Боги, и мы восхвалим Богов наших, за то, что помогли нам собраться здесь, для решения дел насущных. А собрались мы для того, что бы решить, в первую очередь, кто исполнит урок, про который мы все знаем. Думаю, что к людям пришедшим сюда, для исполнения сего урока, вопросов нет. Они, тем же составом и в дальнейший путь отправятся, или есть возражения?
- Нет. – слово взял Деян. – Мы идем не на ратные подвиги, и много народу, для пути к сердцу Персии, не нужно. Далее, к Инду, путь безопасней.
- Я иду с вами – встрял в монолог дядька Идан, вскочив со своего места, и грохнув своей клюкой об пол так, что треснула под ним дубовая половица. – Это и мой урок, охранять то, что завещано мне предками, и я выполню его до конца.
- Я тебе говорил, Идан, что ты пойдешь на погибель свою. Твой путь не там, Ты обязан быть здесь. – сказал Световик.
- Я требую голос каждого. Что думают другие? Пусть скажут.
-- Пусть идет, коли смерти ищет. – высказался князь.
- Я бы не был против, с другом-великаном в путь идти, но коли на погибель, тогда нет. – так сказал Заря.
- Я вижу, что их долгий путь, закончится на берегах реки Инд. – промолвил пророк.
- Значит, все будет хорошо? Ведь это пророк сказал! – вставил реплику д. Идан, и тут посередине комнаты появился свет, и через некоторое время стал проявляться контур человека. Потом свет стал медленно пропадать, а контур обозначаться все четче и четче, в конце концов, появился он, Аргел, а Световик, не растерявшись, представил его другим, сказав, что Деян рассказывал ему о нем.
- Мир дому вашему и собранию.
- Боги с нами – промолвил кто то из присутствующих. А Аргел продолжил. –
- Ваше собрание, приведет к склокам и обидам, поэтому я решил вмешаться и сообщить вам о том, что Боги благословили на путь лишь семерых, и тебя Идан, с ними нет.



---------------------------Конец первой части ----------------------------------