Глава 11

        «Ранкомо»

На следующий день, друзья добрались до границы Аголорда и отпустили Хэмфри на волю, взяв с главаря бандитов  слово, не заниматься разбоем. Слово это, говоря по правде, ничего не стоило, и не было у Хэмфри причин оставить старые проделки, однако Хэгасту было совестно убивать пленного, а времени на розыск королевского разъезда или представителей властей  не было. Произнеся слова клятвы, Хэмфри усмехнулся. Поганенько так и многообещающе. Закинул на плечо мешочек с провизией, которой поделились с ним друзья и оглядываясь, поднялся на берег.  Почему-то, Хэгаста не отпускала навязчивая мысль, что они с ним еще обязательно встретятся. 
Спуск по реке  успокоил и расслабил друзей. Течение само собой увлекало их вниз по руслу Сейвенделе, погода стояла солнечная, но не знойная. Вдоль русла реки исправно попадались поселения, но селян друзья избегали.  Алтей со скуки соорудил себе удочку из ветки тальника и бечевы и таскал рыбешек, развлекая своей беззаботностью командира, а Хэгаст  изучил подарки гномов, найдя среди них подробную карту земель за пределами Агалорда, кинжал исключительной работы и украшенную затейливой гравировкой подзорную трубу.
Ночь они провели на берегу и по очереди несли караул. День прошел без происшествий и на закате дня следующего, они увидели вдали безбрежную гладь  Великого моря. Теперь пути друзей и реки расходились. Сейвенделе уходила на запад, искрящейся лентой исчезая среди изумрудных холмов и полей,  туда, где русло ее впадало в соленые морские воды. Дорога Хэгаста и Алтея пролегала на  запад, в Драккар.
Укрыв лодку среди примятого камыша, они поднялись по склону берега. В строгой гряде каменистых холмов разбегались накрытые туманной дымкой полосы перелесков, блестели пятна небольших озер и маленьких речушек. Поднявшись на гребень одного из холмов, друзья  оглядели окрестности.  На западе Хэгаст разглядел небольшую деревеньку, не более чем в миле от них, в поросшей кустарником лощине гулял небольшой лошадиный табун.
- Идем, - позвал Хэгаст Алтея, - найдем пристойный ночлег. Может быть местным известно что-то о нападении.




Спустившись в низину, друзья спугнули лошадей. Среди кустарника и влажных от росы лопухов поднялась голова задремавшего подпаска. Увидев незваных гостей, мальчишка так и охнул, вскочил на ноги, ухватившись за кнут, и поправил сползший на ухо чепец:
- Чего балуешь дядя? - нахмурился он, пытаясь выглядеть взрослей, - лошадей зачем пугаешь? Ходи стороной!
- Я и не думал пугать твоих скакунов! - рассмеялся Хэгаст, - нам бы найти ночлег и только.
- Нету вам тут никакого ночлегу! Семь ртов нас на шеи у бати. И без того забот полон рот. Ходи на тракт. Там через каждые десять миль постоялый двор.
- Хорошее  гостеприимство! – покачал головой Алтей, покосившись на  командира, - Негоже спать на пороге у добрых хозяев. По эту сторону Вечного моря принято делить со всяким гостем хлеб и соль.
- Тем паче, если гость этот платит за ночлег серебром,  – добавил Хэгаст
- Серебро? - недоверчиво покосился мальчишка, - а сколько у тебя серебра?
- Достаточно.
- Сколько это?
- Много.
- Покажи!
- Покажу твоему отцу, когда почую носом горячую похлебку.
- Не обманешь? - мальчишка все еще сомневался.
- Я никогда никого не обманывал.
Подпасок поймал стреноженную лошадку, единственную оседланную, среди пасшихся в лощине.
- Идите в деревню. Мне еще нужно коней отогнать. 
Они подходили к деревушке, когда мальчишка, отогнав коней, вернулся за ними.
- Ну чего еле тащитесь! - улыбнулся он, - батя заждался ужо вас. Похлебка выкипела вся.
- Как тебя зовут, парень? - спросил Хэгаст.
- Рикард, сын Крога. Друзья зовут просто Рик.
- Я Хэгаст, это Алтей. Ну, веди нас к своему бате, Рик.






Поднимаясь на пригорок, через звонкие воды ползущего среди камней ручья, друзья миновали полоскавших белье  селянок, которые при виде их  с улыбками стали подталкивать друг дружку локтями и шептаться.   Деревенька была не большая, но ухоженная. Деревянные аккуратные домики,   стояли на достаточном расстоянии  друг от друга, оставляя место просторным загонам для коней и овец.
Солнце уже завершало свой дневной путь по небу, уходящий день стремительно меркнул и местные жители, спешили закончить работу до наступления темноты.  Оглядевшись, Хэгаст приметил коротавшего вечер под дымок трубочки старика, пристроившегося на завалинке, около одного из домов, в окружении стайки подростков.  По улицам тянулись  стада коров и овец,  скрипели ворота загонов, гикали пастухи.   
На углу дома, перед черной от сажи, окруженной россыпью опилок коптильней, маленькая рыжеволосая девчушка развешивала, стряхивая на ветру, выстиранное белье из пузатой деревянной кадки. Рик оставил гнедого у коновязи, подбоченился, как наверно часто делал его батя и деловито надув губы, толкнул дверь:
- Прошу вас, гости дорогие, заходите.
Крог оказался кряжистым и хмурым дядькой, с красным и обветренным, будто вырезанным из сланца лицом и обвислыми седыми усами. Поприветствовав вошедших крепким рукопожатием, он пригласил друзей к столу.
- А вот железки ваши, господа, пожалуйста, отдайте, -  попросил он тоном, не терпящим возражений, - так нам спокойнее будет. Да и вам, думаю  тоже.
Офицерский кодекс не позволял Хэгасту и Алтею расставаться с именными клинками, но сказать это, значит раскрыться, а этого Хэгаст хотел меньше всего. Друзья переглянулись, послушно вручили хозяину свое оружие.  Оглядев клинки, Крог сложил их у печной притолоки, там, где скорее всего и коротал ночи сам хозяин.
Убран дом был по-простому. Маленькие оконца без стекол, но с добротно сколоченными, резными деревянными ставнями, которые теперь были закрыты, большая общая комната, поделенная пополам стегаными одеялами, загородка с небольшим домашним алтарем, накрытые вышитыми одеялами полати вдоль стен и большой общий стол, окруженный скамейками. Четверо ребятишек стайкой окружили пришельцев. Самый младший, неловко ступая по скрипучим половицам, подбежал к Алтею, и с интересом разглядывая кованую пряжку, дернул за поясок.






 Алтей подхватил мальчонку на руки, подбросил, ловко поймал и рассмеявшись, опустил на пол.  Крог шикнул на детей, подал на стол гороховую похлебку с бараниной, свежий лук и хлеб, зычно позвал дочь. Девочка явно редко встречала незнакомцев, и с интересом оглядев их, вымыла руки в тазу, после чего разлила похлебку в деревянные миски и нарезала хлеб.
К этому времени подоспел Рик, умылся и присел за стол. Парня так и распирало от  любопытства, он едва мог усидеть на месте, но, как заметил Алтей, глядя на притихших ребятишек, в этом доме было не принято попусту сотрясать воздух, тем более без разрешения хозяина.
- Вы пришли с востока? - поинтересовался Крог.
- Да, из Аголорда, - ответил Хэгаст.
- И куда держите свой путь?
- В столицу Драккара.
- Странно. Говорят, на западные границы Драккара надвигается большая беда. Но у нас тут на севере  тихо. Слухи приходят в наши края крайне медленно, но многие говорят о возвращении Черного Повелителя. А вы лезете в самое пекло.
- Мой дядя, - прожевал баранину Хэгаст, - упокой боги его душу, представился месяцем ранее. И если я хочу получить причитающееся мне наследство, стоит успеть до конца этого месяца. Векселя и душеприказчики, знаете ли не ждут. Моя сестра... Понимаете, мы никогда не ладили с ней. Она имеет виды на мою долю. Я не переживу этого.
- Ясно. Такая спешка, а вы своим ходом. Где ваши лошади, господа?
- Сюда мы добрались на лодке по реке. Но припасли кое-какие путевые королевские грамоты для вашего старосты.
- Для старосты? - это слово как будто обрадовало Крога, - наш староста скончался на днях. Так что с официальными бумагами вам придется подождать пару дней, пока изберут нового.
- Мы не можем столько ждать.
- Вам нужны лошади?
- Да. Пара.
- Ну, думаю приобретение лошадей не станет большой проблемой для двух состоятельных господ, вроде вас. У меня как раз есть несколько. Я хотел отвести их на ярмарку.
- Отлично. Утром мы посмотрим на них.
- По рукам.





Наметившаяся сделка растопила лед недоверия в глазах Крога. Он заметно повеселел. За похлебкой последовала домашняя лапша, снова с бараниной, но друзьям было не до изысков и они подмели все подчистую. Когда на столе появился  эль, Крог прогнал детишек из-за стола, оставив одного только старшего сына, сам плеснул ему пол кружки и разлил гостям.
- Можно? - глаза Рика вспыхнули при виде сложенного на притолоку оружие.
- Спать, кому говорят! - хлопнул Крог по столу, - гасите свет, завтра вставать ни свет ни заря!
Крог виновато поглядел на друзей:
- Простите, господа. Люблю я их пуще жизни своей, а потому иногда балую. Жена умерла три года назад. Я воспитываю детей один. Ох, и нелегко тянуть лямку в наши времена, господа, ой как не легко, - Крог хлебнул эля и вытер ладонью намокшие усы, - нынче, скажу я вам, странные вещи происходят в наших краях. Давеча был у нас ходок из деревни по соседству. Меняли овощи на всякие побрякушки морскую и рыбу, так он нам такое рассказывал. Говорит, тремя днями ранее пристали к берегу корабли северных разбойников. Ну, селяне по обычаю бросились в рассыпную, кто куда, один только пьяница местный в забытье уснул под плетенью. Проснулся, - глядь, а тут такое. Чуть прямо под плетенью с перепугу дуба не дал. А разбойники домов не тронули. Даже входить не стали. Только восемь человек сошли на берег. Может тому и привиделось с пьяных глаз, но только говорит он, были те люди в черных, как ночь плащах и скрывали лица под железными масками. Хотел он схорониться от них, да только словно онемел весь и будто  к месту прирос. Один из них спросил в какой  стороне река, что зовется Сейвенделе. Голос у него, говорят, был примерзкий, как стая летучих мышей. Более они не сказали и слова. Корабль отчалил, а  странные пришельцы разделились по четверо и ушли. Одни в сторону реки, другие на запад.
- Когда это случилось, говоришь? - спросил Хэгаст.
- Тремя днями ранее.
- И с тех пор о них ничего не слышно?
- Ни слуху ни духу.
- Вот что я тебе скажу, милый мой Крог, не принимай все это слишком близко к сердцу. Люди и не такое расскажут. Тем более со страху. Как говорят у нас на севере, тени зайца погоняют.
- Ох. Мне бы ваше спокойствие, господин. Так-то оно так, да только не о себе любимом беспокоюсь.Дети же… Ох, чего уж там, лихие нынче настали времена. Лихие. 
- Всякому человеку свое время и место под звездами. Не пускай печаль в свое сердце, Крог. Погляди, у тебя чудесные дети. А это дорогого стоит.
- Наверное, вы правы, господин. Наверное.




Глядя в захмелевшие глаза хозяина дома, Хэгаст понял, что от продолжения разговора не будет проку. Вежливо отказавшись выпить еще по кружечке, друзья легли спать. 
Хэгаст проснулся от прохладного сквозняка и криков бредущей на выгон скотины.  Крадущийся над горизонтом рассвет мягко сочился в открытые окна, пахло росистым, посвежевшим за ночь разнотравьем и навозом. Алтей проснулся раньше и помогал рыжей девчушке накрыть на стол. Крог вернулся со двора. Хозяин спровадил сыновей на выпас, подготовил лошадей и на вид был весьма доволен собой.
- Как спалось? - поинтересовался Крог, когда они сели завтракать.
- Спали, как два младенца. Большое спасибо, Крог, - ответил Хэгаст, - что с лошадьми?
Крог преобразился:
- Ждут вас в загоне, - заулыбался он, - отличные лошадки.
Позавтракав, они собрали пожитки и вышли на двор. Крог проводил их к загону. Взрослая мышастая кобыла гоняла по утоптанной земле молодого чалого конька, который, спасаясь от укусов в шею, крутил головой и подкидывая крепкий круп, бросался в сторону обидчицы копытами.
- Зубатка, Зубатка! - позвал Крог, снимая узду с перекладины загона и присвистнул.
Кобыла вскинула голову, встряхнула гривой и заржав, припустила к хозяину. Крог почесал Зубатке шею, одел и подтянул уздечку.
- Ну вот, глядите, какая прелесть!
Хэгаст пролез в загон, принял поводья из рук Крога и осмотрел кобылу. Статная, поджарая, ездовая скотинка. Норовистая, и  должно быть быстрая. Хэгаст осмотрел холку и круп Забатки, проверил копыта. Крогу не терпелось оседлать ее. Он накинул на спину Зубатки вальтрап и поправил его, собрал низкое седло и уложил его на спину, расправив потник и подпруги.
- Не поддается,  - засмеялся Крог, чувствуя, что кобыла надула живот, не давая Хэгасту застегнуть пристругу, - норовистая, гадина, но это ничего, господин. На тракте она покажет, на что способна.   
Крог достал из кармана яблоко и протянул его Зубатке. Кобыла принялась жевать и сдула живот, чем умело воспользовался Хэгаст.
- Ну, поглядим, чего она стоит! - засмеялся Хэгаст, запрыгнув в седло.
Поддав стременами, Хэгаст пустил Зубатку рысью, проверил, как она двигается  и маневрирует, потом дал немного галопа и вернулся к Крогу, который обуздал чалого конька и оживленно рассказывал что-то осматривающему копыта Алтею.



- Ну, как вам она, господин?
- Она и вправду норовиста. Но и резва тоже, здесь ты меня не обманул, - Хэгасту немного не понравилось, как кобыла осаживает. Долго и неохотно, но в целом Зубатка произвела на него хорошее впечатление.
- Что с ним? - кивнул Хэгаст Алтею на чалого конька.
- Это Малыш, - улыбнулся Алтей, - он едва объезжен, но покладист и быстр.
- Гляди-ка,  - нахмурился Хэгаст, - кобылу боится?
- Да она не столько его гоняет, - отмахнулся Крог, - сколько он сам дичиться. Молодой он еще. Это пройдет.
- Сколько ты хочешь за них?
- Золотой и десять серебряных монет, - не задумываясь ответил Крог, поскольку сумма эта, изрядно завышенная для подобных лошадок, крутилась у него на языке со вчерашнего дня, - шестьдесят пять за Зубатку и сорок пять за Малыша.
Хэгаста так покоробила эта сумма, что он поначалу не нашел слов. Ему не было жаль денег, но подобное стяжательство выглядело неуважительно.
- Она обучена тобой выездке,  не побоится лязга мечей и крови и привыкла ходить в железной сбруе? – саркастически осведомился он.
- Нет, господин. Это почтовая лошадка. Я готовил ее на продажу для службы в королевском разъезде. Она вынослива и не прихотлива.
- Цена на почтовую лошадь от силы тридцать пять - сорок серебряных. Сдается мне, ты намеренно завышаешь цену, пользуясь нашей спешкой. Что скажешь на это?
- Я не хотел, господин, простите. Просто вы так спешите, и я думал, что такие господа, как вы не постоят за ценой.
- Ты ошибался, Крог. В следующий раз, будь разборчивей. Сорок за каждого, и пятнадцать сверху за сбрую.
Прощались с Крогом сдержанно. Хозяин выглядел виновато, но оправдываться уже не пытался. На выезде из деревни друзьям преградил путь сморщенный, почерневший от загара  старик с белым венчиком жиденьких волос, сидевший верхом на крепком гривастом пони:
- Доброго дня, господа! - прошамкал он беззубым ртом.
- И вам доброго утра, папаша, - поздоровались друзья.
- Не сочтите за наглость, господа, - захихикал старик, - но не могли бы вы уважить старика?
- От чего не уважить, - кивнул Хэгаст, без явной охоты, - что случилось?


- Видите ли, я привык странствовать и бродяжничать и зарабатываю а жизнь тем, что снимаю порчу и творю заговоры. Бывает отпеваю покойничков.
- Вы были на похоронах старосты?
- А как же. А теперь вот хочу вернуться в Медовицы, это в одном дне пути отсюда, если воспользоваться трактом. Дороги нынче опасны. Нам по пути, поверьте, я не буду обузой. Могу на привале заговорить вам местных травок. От порчи и дурного глаза, для крепкого мужского здоровья и молодецкого сна, а так же от беспокойства.
Хэгаст оглядел старика. Выглядел тот так, будто сам готов был вот-вот представиться. Однако крепкий, жилистый пони смотрелся вполне пригодно, жевал травку и не смотря на то, что помимо старика тащил на своей спине несколько скаток какого-то тряпья, черные от нагара котелки и пузатый вещмешок, был бодр и вполне мог преодолеть без привала приличное расстояние. 
- Хорошо, - кивнул Хэгаст, - но учтите, мы идем без частых привалов и останавливаемся только на ночь. Если вам вздумается остановиться, мы оставим вас.
- Добро, добро, - захихикал старик, - я согласен.
Они обогнули холм и вышли на мощеный булыжником тракт. Не прошло и минуты, как старик снова заговорил:
- Как звать-величать-то вас, молодцы? Меня вот люди по-разному зовут, кто папашей, кто дедулей, а кто и старой зловонной язвой, но от рождения меня нарекли Рокнамо.
- Алтей, - показал Хэагаст ладонью в сторону спутника, - я Хэгаст.
- Вы не из Аголорда, часом?
- Оттуда.
- Так я и думал, - захихикал старик, закашляв в кулак, - так и думал. Уж больно вы косноязычны.
Друзья переглянулись.
- О, не обижайтесь на старика, не надо. Я много времени провел в Вигарде, а тамошняя аристократия нечета здешним чурбанам. Все поэты, да звездочеты.
- И много вы знаете аристократов? - засомневался Алтей.
- Достаточно. Но, в основном посмертно. Аристократы, знаете ли тоже не чураются земных страстей. Смерти, как и любви, подвержены все сословия.
Старик вынул бурдючок из-за пазухи, откупорил пробку и понюхал.
- Ух, ядреное! - поморщился он и отхлебнул, - Гугельвейн, из Ланеста. Увидел на одном из местных рынков и не удержался от покупки. Я родился в тех местах. Гугель - это на границе, небольшой городок, славный на весь  мир своим крепленым вином и сырами. Вы о нем не слышали?
- Нет. Не приходилось.

- Напрасно. Советую вам съездить. Ланест богат удивительным сочетанием культуры  и примесью варварских нравов...
- Послушайте, папаша, - нахмурился Хэгаст, устав от пустой болтовни, - припекает. Вам в голову не ударит?
- Признаться, уже ударило, - захихикал старик, - но что может лучше скрасить дорогу, чем доброе крепленое вино и хорошая беседа?
- Послушайте, - Хэгаст старался говорить как можно более убедительно, - у меня намедни скончался дядя. Это большой удар для нашей семьи и я не склонен предаваться пустой болтовне. Я не в том настроении. Войдите в мое положение и поймите меня. 
Старик умолк. Хэгаст пришпорил Зубатку, уходя немного вперед.
- Ну, а как на счет вас, - обратился старик к Алтею, - не желаете отхлебнуть?
Смекнув, что спутников ему не разговорить, старик сделал еще глоток, закупорил бурдюк и спрятав его за пазуху, завел негромкую, грустную песенку:

Один чудак собрал из перьев
В полет высокое крыло,
При свете звезд судьбе на зло
Ушел в рассвет открытой дверью.

Он брел волнующей равниной
И смехом люд его встречал,
Он шел, ему смеялись в спину,
Смеялись все, а он молчал.

И он смотрел на них с опаской,
Но шел к подножью черных скал,
Его лицо расцеловал
Слепой рассвет тревожной краской.

И мчались прочь с дождями тучи
Но громом задушило смех,
Когда по камням горной кручи,
Как по ступеням шел наверх.

Туманом путался орнамент
Прошитых тучами небес
И полз по камням мертвый лес,
Шумящий горькими ветрами.

И крылья были так малы,
К вершине не было дороги
И бритвой разрезали ноги,
Камней заточенных углы.

Но там, где помня о вершине,
Глядело солнце свысока,
Он знал, поднимется рука,
И небо на ладони примет.


Старик пел всю дорогу грустные и шутливые песенки, читал стихи и рассказывал басенки, рассыпал овес из подсумка, чирикая на птичий манер сойкам и воробьям. Скоро друзья привыкли к спутнику. Сказать по правде, он даже начал им нравиться.  К тому же, старик, хоть и был в разговорах надоедлив, но на деле оказался весьма полезным провожатым, несколько раз указав на развилках верный путь, чем избавил друзей от лишних петляний.
Ну, а случай   с королевским разъездом и вовсе убедил Хэгаста в его незаменимости.
Всадники показались на горизонте после полудня. Рассмотрев их в подзорную трубу, Хэгаст узнал форменный доспех солдат Драккара по высоким тульям шлемов и венчикам из конских хвостов.
- Сойдем с дороги? - предложил Алтей.
- Не стоит, - отказался Хэгаст, - они уже заметили нас и сочтут это бегством. Едем на встречу.
Всадников было девять. Бывалые ветераны, на дородных рысаках, одетые в легкие бригантины с гербовым изображением падающей башни Драккара на щитах, вооруженные луками и длинными копьями наперевес.
- Именем короля, приказываю вам спешиться, путники, - потребовал старший, сухопарый, лихого вида воин, приближаясь к Хэгасту. 
Друзья послушно спешились, но Рокнамо остался в седле.
- Эй, а тебя куда опять черти понесли Махорчик? - удивился разъездной, увидев старика.
- Да все так же, Тафт, - захихикал старик, - мотаюсь по городам и весям. Провожаю страждущих в последний путь.




Тафт спешился, за ним последовали еще двое и помогли осмотреть командиру поклажу Хэгаста и Алтея, остальные всадники взяли друзей в кольцо. Рокнамо они не тронули.
- Эй, ребята, - улыбался старик беззубым ртом, - будьте последовательны. Я тоже хочу пройти досмотр.
- К черту твои травки, Махорчик, - загоготал один из всадников, - Рик два дня из кустов не вылизал после такого досмотра. У тебя дурной глаз.
- И длинный язык, - поддержал Тафт, - сколько тебя не было в наших краях? Год, полтора?
- Столько, сколько надо.
- Ты много говоришь старик. Если бы не статуты Падающей башни, болтаться тебе на суку. Благодари богов, что ты находишься в Драккаре, а не в Амелоте.
- Премного благодарен.
- Куда вы направляетесь? - спросил Тафт Хэгаста, закончив досмотр.
- В столицу Драккара.
- Цель вашей поездки?
- Личное дело.
- На границах Драккара не спокойно. А вы хорошо вооружены. Будьте любезны объясниться.
- Мы офицеры королевской гвардии. В Драккар едем по делу о наследстве. Если вас интересует, у меня есть официальные бумаги.
- Конечно. Давайте.
Хэгаст подал Тафту бумаги. Несколько минут он сосредоточенно изучал их.
- Вот что, - почесал щетину офицер армии Драккара, - я ничего не имею против вашей поездки. Однако мы не обладаем информацией о вашем визите. Аголорд и Драккар находятся в союзе уже многие годы, но даже союзные государства сообщают о передвижениях союзных войск. Тем более на чужой территории.
- Я здесь по личному делу. Конечно, мне льстит, что вы именуете меня и моего друга армией, но поверьте, это не более, чем просто дело о наследство.
- Вам придеться проследовать с нами  в одну из сторожевых башен Магдеборга. Я не могу сам решать подобные вопросы.






- Эй, - вступился Ракнамо, он же Махорчик и Хэгасту только и оставалось, что сокрушенно закрыть глаза в предчувствии недоброго, - послушай-ка меня, мальчишка. Зачем топтаться на чужом горе? Он такой уже офицер, как и ты. Человек слова и чести. Вы только потеряете время и оставите его без заслуженного наследства. Чего ты добиваешься? Хочешь доказать свою силу и власть? Не с того конца берешься за палку. Тебе скоро представиться подобный шанс, когда орды Акрона пересекут границы Драккара. 
Простые, дерзкие и даже можно сказать наглые слова. Хэгаст ожидал взрыва возмущения и ярость командира разъезда, но было в речи старика что-то большее, чем просто слова. Тафт стыдливо потупил глаза и протянул Хэгасту бумаги.
- Возьмите еще это, - сказал он, когда друзья сели в седло и протянул Хэгасту погнутую монету, - покажите ее на любой заставе и вас пропустят.
- Благодарим вас, господа, - откланялись друзья и всадники разъехались в стороны.
Они остановились на ночлег глубокой ночью, в густом перелеске, у ручья, развели костерок и поужинав, развалились в траве. Друзья поновому глядели на старика. Если бы не он, куковать им где-нибудь на заставе в окружении хмурых солдат Драккара. А так, они на воле, сытые, усталые, но довольные, а это уже не плохо.
- Тафт говорил о статуте падающей башни, - сказал Хэгаст, хлебнув вина из бурдюка старика, - каким образам он распространяется на вас? Вы маг?
- Что ты, - хмыкнул старик, -  поправляя котомку под головой, - я обычный знахарь, но в Драккаре, в отличие от иных стран и городов Священного Союза, к магам и людям ведающим о тайнах природы относятся поиному. Недоверие есть везде. Недоверие зиждется на непонимании и глупости. В Драккаре же маги на особых правах. Многие поколения королей отрицали всякую магию и преследовали чародеев. Но когда под стены Драккара пришла беда, именно колдуны спасли столицу. Тогда то и была воздвигнута великая Падающая Башня и заключен статут, выдвигающий магов на особое положение. Чародеи есть в правительственной ложе и при дворе короля, но королю они не подчиняются. Падающая Башня это королевство внутри королевства. Запретная территория. Потому солдаты и боятся обидеть мага. Даже если это простой знахарь вроде меня.
- Вы не простой знахарь.
- Прости, сынок, но не тебя судить об этом.  Давайте спать. Выдвигаться нужно затемно. Путь в Драккар не близок.
Старик разбудил их рано утром.
- Вставайте, лежебоки, - прошептал он, - планы изменились. У нас есть работенка.
- Что случилось? - недоумевал Хэгаст, протирая глаза.

- Слышал о шпионах Акрона?
- О чем вы?
- Восемь незнакомцев в железных масках.
- Крог говорил нам о них.
- Теперь вам выпала завидная возможность увидеть их лицом к лицу. Не знаю почему, но они преследуют вас. Подбросьте дров в  костер, разожгите его поярче, собирайте пожитки и лошадей. Спуститесь вниз по склону, оставьте коней и возвращайтесь.
Они сделали все, как велел старик. Хэгаста терзали сомнения, однако Ранкомо заслужил своим поступком доверие и если их действительно преследуют ищейки Акрона, то с ними нужно разобраться здесь и сейчас.
- Ложитесь и не поднимайте головы, - старик залег в подлеске, на самом краю поляны, - они скоро будут.
Хэгаст и Алтей привыкли к засадам, однако на этот раз ожидание было действительно долгим. Имея преимущество в неожиданности, ты заранее просчитываешь ходы. Но чего ожидать от безумных магов, Хэгаст не знал и поэтому был взволнован больше чем обычно. Алтей уже клевал носом, когда в круге света от костра, на противоположном краю поляны показались три черных фигуры. Вели они себя уверенно и даже несколько не осторожно. Старик сумел почувствовать их, но они почему то не распознали присутствия врага и в сердце Хэгаста все сильнее крепла вера, что и здесь не обошлось без промысла их спутника.
- Как только я начну, - прошептал старик, - без тени сомнения бросайтесь на них.
Ранкомо закрыл глаза и стал нашептывать медленное и тягучее заклинание. Возможно, Хэгасту это почудилось по прихоти ветра, однако вода в ручье под его ногами забурлила, поднимая песок и переворачивая камни. Черные фигуры уже были у костра. Один из них попробовал ногой покрытую золой корягу.  В следующий миг вода поднялась над камнями змеей и хлесткой плетью ударила по черным фигурам. Друзья бросились из засады. Им оставалось прирезать сбитого с ног противника. Удар, еще удар. Никакого благородства. Акрон ничего не знает о нем. Когда Хэгаст добивал последнего, за спиной его вскрикнул старик.
- Четверо, их было четверо, - крикнул Хэгаст Алтею, бросаясь на выручку Ранкомо. 
Черная фигура с пылающим, истекавшим пламенем клинком. Его удар разрубил старику грудь. Ранкомо корчился от боли, его плащ горел и капли жидкого огня, стекая по долам, падали на лицо. Хэгаст на бегу бросил выпад, но противник легко ушел в сторону и отбил клинком удар подоспевшего Алтея. Мгновение на раздумье и вновь посыпались, визжа и разрывая воздух,  удары мечей. Разве человек может быть настолько ловким?




Хэгаст много раз выигрывал турниры по фехтованию в своем полку, выбивал из седла на королевских турнирах лучших воинов севера, всегда оставаясь в шаге от заветного приза, но сейчас, даже с помощью Алтея, он не мог достать своего противника. Тот будто заранее знал о каждом его движении. Вот он уходить от очередного удара, перехватывает запястье Алтея и выворачивает его, лишая руку клинка. Хэгаст едва подоспел, обрушив на противника град быстрых ударов, тем самым подарив своему спутнику жизнь. Большая часть ударов ушла в пустоту, некоторые противник блокировал, разбрасывая в ночном воздухе оранжевые брызги искр. Рука уже не слушалась Хэгаста. Движения стали медленны и неловки. Алтей снова был в деле. Но оба они двигались слишком медленно. И неуверенно.
 Пламя клинка пронеслось у самого лица. Запахло паленым волосом. Обманный выпад и разрезанный рукав набухает от крови. Хэгаст переложил меч в левую руку. Бессмысленно. Остается только умереть. Достойно. В злобе и натиске. Он пошел вперед, выписывая быстрые восьмерки. Алтей поддержал его. И тут ударила еще одна плеть, вырывая опору из-под ног человека в черном. Друзей обдало водяной пылью, они били не глядя, из последних сил, наугад, пока черное одеяние не стало красным от крови. Пламя клинка погасло.
Старик сучил ногами в залитой кровью траве и пытался что-то сказать. Разрубленные ребра торчали белой костью из кровоточащей груди, под ними пульсировало что блестящее и черное. "Это его легкие, - пронеслось в голове у Хэгаста".
- Капсула, - наконец смог выговорить старик и вцепившись рукой в ворот, обнажил медальон.
Капсула. Такие капсулы носят все солдаты королевской гвардии. В ней несколько капель заговоренной воды, которая способна исцелять легкие раны. А здесь такое. Старик протянет от силы несколько минут. Но если это утешит его... Пусть будет так.
Хэгаст вскрыл медальон и сломав капсулу, вылил воду на рану. Черная ткань легкого вздрогнула, оголенные кости ребер пошли ходуном,  и рана зашипела, хлюпая и кровоточа.
- Вода есть суть и основа всего живого, - улыбнулся старик, - ты зря недооцениваешь ее силу Хэгаст. Принесите мои вещи и ложитесь спать. К утру со мной все будет в порядке.