Маски

Маски.
(бессистемные размышления) новый вариант.

В потоке дней, в толпе и в вечной беготне
Спешим, стремглав несёмся и страдаем,
Не замечая красок, запахов цветов, и в суете
Теряем что-то главное, а суть не замечаем.

Над чувством возвышается могущество и власть,
С порядочностью - точно уж не густо…
Мы научились врать и наслаждаться всласть,
Лицо за маской скрыть – великое искусство.

Уйти в себя, выплескивая стужу с безразличием,
Сарказм, надменность, унижения смех.
А доброту, - твердим, - не выставлять наружу,
Стеной глухой отгородится ото вся и всех.

К чему любовь, талант и слишком умный лоб? 
Тотально-лживое господство силикона,
Стандарты с пластикой, придумывая, чтоб
«Неправильных» поставить вне закона.

Всё реже радость, от улыбки сущий вред,
Фальшива мимика – дурацкие приличия,
Двуликий Янус – моде дань, «богемный свет»,
Их выдают глаза – в них холод безразличия.

Кощунство, вытеснив добро, вселилось в нас,
Всегда находятся причины, оправдания,
Соврать и, лицемеря, льстить, скрывая страх,
Угодливо заискивать из показного сострадания.

«Глаголом жечь сердца» в испуге не посмели,
Эмоции – пусты и напоказ картинные старания
Перешагнув, любой ценой достигнуть цели,
Расчёт циничный, но дающий повод оправдания.

Красива, выверена, без запинки, наша речь,
Что попирает строгие, но не свои «уставы»,
Скривлённые в презрении губы, - желчь,
Как людоедские, безнравственные нравы. 

Язык наш друг, язык наш общий враг?
А сплетни с анонимкой, а молва глухая?
Бесплатно б отхватить чужих богатств и благ,
Интриги за спиной и подковёрная борьба, не утихая.

Вся жизнь театр, трагикомичная абсурдна роль,   
Порывы искренние – вымысел клеврета,
«Актёрам» ставят текст, но голый наш король,
«Товар» безликий продают за звонкую монету.

Задумайтесь, друзья, над смыслом невзначай,
Увидев закулисья бездуховное начало,
Ни режиссёр, ни автор – понимая, знай -
Никто, ничто те маски не спасают от провала.

Окончен карнавал, бал близится к концу,
Опущен занавес… – с овациями сложно.
Свежо предание, обвести, шмыгнув к тельцу?
Себе ведь не соврёшь, коль естество безбожно.

Наедине с душой и совестью, увы, себе не врём,
Решаемся открыть лицо, соскабливая краску,
Кидаемся на стены, волком воем, горькую запьём,
Но как растопишь ледяную эту маску?

Что будет завтра?  Поспешить? Заткнут ведь рот.
Отложим подвиг в сторону, чтобы себя не мучить.
И осчастливив «мудростью», оракулом – в народ,
Подстраховаться, так…, на всякий случай.

Стыдясь, в поту, и не глядя в глаза судьбе,
Забудутся грешки, а время – пишут - лечит.
А если отговорок не придумывать самим себе,
Покаемся ли мы, поставив у иконы свечи?

Все нервы, оголив до мышц, от боли заори,
Сдери немедля ту змеиную, вторую кожу.
Однако что-то крепко держит нас, оно в крови,
То ль рожею кривы, то ли уже не сможем?

Смыть грязь, и сразу в рай иль въедем в ад?
Рвануть, переломив натуру, поскорее!
В помойное ведро её! – но как-то невпопад, -
Мол, утро вечера … мудрей и мудренее.

Однако, нам судить, тем более – в укор?
И если в харю правду-матку прямо скажешь,
Изгой! Ты, сумасшедший! – краток приговор,
Посадят, выпорют и показательно накажут.

Вот так веками всё дрожим осиновым листком -
Пескарья  логика. Уходит безвозвратно время…
И Грибоедов прав, - шумим, дружок, … молчком.
На «классиков» свалив, с себя снимаем бремя.

Звериный страх живёт, он - в глубине души,
Какие на миру мы «смелые» и дюже «демократы»,
Но от звонка бледнеем в ужасе ночной тиши
И жертвы честные, да и тираны-каты.

Так надо бы по совести решить, когда предел?
Мораль и нравственность в теории им тесно,
Когда в сердцах огонь борьбы истлел,
Тогда и честь, и честность не уместны.
   
Лежат бездомные, растоптанные в кровь,
Укором нашему «немому поколению».
В «футляре человечек» торжествует вновь,
Харибды-Сциллы мучают нас вечные сомнения.

Устав, в бессилии, в терзаниях снов и дум,
Кричим напрасно в пустоту, порвавши связки,
Опомнимся с рассветом и «хватаемся за ум»,
Встаём холопами, надев покорно маски…