Катастрофа

   Вы помните елки 60-х годов? Родители  приносили домой  восхитительных, пушистых красавиц, хранивших волшебные запахи леса, прятавших в густых лапах ветвей свои большие и малые тайны. Не висели на них в торжественную ночь  необыкновенной красоты фонарики, не струились по ним цветные слезы дождя. Но зато мерцали  перекинутые с ветки на ветку длинные змеи стеклянных бус, которые было интересно, прежде чем повесить на место,  примерить на себя. А вперемешку с лампочками цепляли за ветки  крошечные звездочки на  зажимах, напоминающих бельевые прищепки, на которых стояли свечки. Но самое  важное - было принято вешать на елку сладости.  Как мы ждали этого момента! Мы и родители.

   Мама приносила из магазина мандаринки – не марокканские – почти красные и лоснящиеся, а наши, абхазские, солнечно-рыжие, душистые. А еще обязательными были пакет яблок какого-то особого сорта, похожих на маленькие  медовые репки с длинными хвостиками и конфеты. Конфеты были особенные, и, не сказав о них подробно, не стоит начинать эту историю.

   Каждый год за месяц до Нового года в магазинах Прибалтики появлялись новогодние конфеты. Это не особый сорт, а особая упаковка. Те же «Коровка», «Лимонные»,  «Красный мак» и прочие,  заворачивались в дополнительные обертки, концы которых  свисали по обе стороны конфетки длинными пушистыми, тонко нарезанными  каскадами цветной бумаги, высовываясь из-под основной «одежки», создавая необычно празднично-нарядный вид. На некоторых  сортах на это время  бумажные фантики  заменяли на цветную фольгу. Появлялись конфеты разной длины – были, например, похожие на карандаши,  но длиною до 40 и больше сантиметров. Все это разнообразие предназначалось для украшения елок. Они-то и стали причиной, толкнувшей меня на «преступление».

   В тот год, против обыкновения,  решили ставить елку не в зале, а вынесли ее на веранду. Надо сказать, что  в  Латвии, в частных домах  веранды строятся, как правило,  с противоположной от входа стороны, связаны с залом не закрывающейся на зиму дверью, и имеют обязательный выход на улицу. Поэтому в таком решении ничего необычного не было.

   Огромная, упирающаяся срезанной макушкой в потолок красавица, заняла почти полкомнаты. Все возбужденно толкались вокруг, развешивая украшения. Мама внимательно следила за тем. Как распределяются на елке сладости, а это значило, что на верхние ярусы веток вешались самые красивые конфеты и самые крупные фрукты, а внизу, точнее, на уровне моих вездесущих ручек, размещалось всего этого богатства гораздо меньше, да и качество было не то. Такая дискриминация меня крайне угнетала, но какие наши права в  6  лет?

    Между тем мама знала, что делала. Стоило всем заняться другими делами, как меня начинало неудержимо тянуть к елке. Рассматривание игрушечного многоцветия неизменно заканчивалось на более внимательном исследовании конфет. А в итоге… Внимательно  присмотревшись, можно было заметить излишнюю легкость качающихся от малейшего дуновения воздуха красавцев-фантиков. И только их.  Конфет внутри уже не было. С фруктами было труднее – их ничем не подменишь, поэтому они просто исчезали.

   Елку в том году поставили за два дня до праздника и. естественно,  конфеты ( а не фантики)  новогодним вечером висели лишь на недосягаемой высоте. Тем сильнее их хотелось.

   До застолья оставались считанные часы. Взрослые хлопотали в кухне, зале. От печки шел сказочный запах пирогов. Слышались веселые голоса. Обо мне забыли. Очень тихо и незаметно я в очередной раз проскользнула на веранду. В полутьме, с одной стороны освещенная  падающим  через окно светом фонаря, с другой – люстры из зала, таинственно стояла огромная елка. И я решила попробовать еще раз. Чуть-чуть. До чего дотянусь. Но… Покрутившись, подставила табуретку. Неудобно. Будь что будет: решительно перебралась с табуретки на край стола, отодвинутого со своего места, и теперь  выступающего углом из-за елки. В возбуждении потянулась за мерцающей оберточкой. Надо быстро и тихо!

   Но беда в том, что елка – это конус, и чем ближе  к верхушке, тем труднее дотянуться до веток, надо наклоняться, наклоняться …
   В пылу азарта, возбуждения и спешке я, встав на краешек стола, вытянулась в струнку. Еще чуть-чуть. Мысль, что я лечу, была так потрясающа, что я даже не закричала. Вцепившись в верхние ветки елки, я медленно падала вместе с нею. Звон, хруст, треск, грохот падающих предметов наполнили веранду. Эта была катастрофа!
   Вбежали родные и в ужасе замерли. Но дело было сделано. Я неподвижно лежала на елке, распластавшись,  как белка летяга, и ждала.

   К двенадцати часам все успели убрать. Елка у нас в тот год все-таки была, несмотря на то, что игрушки  были разбиты почти все.  С Дедом Морозом не встречалась: рано легла спать, и вообще…

   Это произошло давно. Но урок я усвоила крепко, и с рождением  своих детей,  каждый новый год украшала елку за несколько часов до полуночи. От греха подальше.