Человек-Человеку...

               
    Я пришла на портал  ПРОЗА РУ семь месяцев  назад. Компьютер не  знала и не знаю. Но нашла здесь людей, которые  пришли  мне на помощь, особенно  по освоению  неподдающейся электронике. Это Ольга Суздальская и Ольга  Анцупова.Спасибо им огромное.

 Но  однажды  я  зашла  на  страницу  профессионального  писателя  Феликса ВЕТРОВА. Он  закончил  Литературный  институт  им. Горького  в  Москве,  печатался во всех центральных  журналах, выпустил  семь  книг.  Они  переведены  на 10 языках и опубликованы в Венгрии, Германии, Греции,США.Работал  иллюстратором  книг и журналов, так  как по первой  профессии  художник - график, писал сценарии  многосерийных фильмов, был журналистом  и  газетчиком.

Меня  смущал  такой  послужной список, но я набралась смелости  и  попросила у мэтра помощи. И он не  отказал, направил в нужную сторону. И если я не возьму  на вооружение его советы, буду виновата  только  сама.

В  последнее время на  портал пришло немало новичков. Хочется, чтобы наставления  умного  и  талантливого человека  помогли  не  только  мне ,но и тем, кто в этом  нуждается.

Я не люблю одна  читать  книги, смотреть кино, есть  конфеты. Гораздо  интереснее делать это вместе. И при социализме был неплохой лозунг:  " Человек - человеку - друг,  товарищ  и  брат". Будьте здоровы,  Феликс, и  обретите то,  что заслужили. Спасибо  Вам  за  все!
С  уважением Анна  Куликова - Адонкина

Вот его рецензия. Думаю, полезна будет не только для меня.

"Здравствуйте, Анна!Я прочитал Ваш рассказ "Долгожданный гость" и сразу скажу - он мне понравился, тронул, хотя, казалось бы, таких рассказов понаписано множество. В Вашем есть теплота, искренность, настоящая задушевность, подлинная грусть. Он вызывает сочувствие героине, рождает мысли о том, что происходит в жизни, какие перемены совершаются в народной душе.
 
Причем, надо сказать, образ одинокой старой женщины вполне обычен и традиционен в нашей русской литературе. И, конечно, при встрече с этой болезненной темой сразу вспоминаются корифеи  классики (Тургенев, Бунин), и впоследствии - мастера так называемой "деревенской прозы", переименованной в "почвенническую": прежде всего, конечно, Валентин Распутин, Виктор Астафьев, Василий Белов, Федор Абрамов, Александр Солженицын...

Естественно, я не сравниваю Ваше произведение с их вещами (при этом ничуть не умаляя "иерархически" достоинств данного рассказа) - лишь позиционирую его в общем ряду разрабатываемых сюжетов.

Образ тихой, безответной, покинутой семьей старушки правдив и трогателен, и хотя в тексте сказано мало, но жизнь Ольги предстает в читательском воображении во всей полноте молчаливой старческой печали - без обид, без упреков, без напрасных ожиданий.И судьба достаточно нелепого подарка сына вполне достоверна: мать понимает сердцем, что за ним нет никакой сыновней любви, нет подлинного интереса и живого сердечного участия и внимания к её существованию, что это только бездушный жест, причем, отнюдь не ради материнской радости, а только чтобы потешить собственное тщеславное самодовольство: молодец ты, Николай Павлович, и порядок умудрился соблюсти - поздравил мамашу, и вон как расщедрился, мобильника старого старухе не пожалел!

И то, что Ольга за ненадобностью отдает мобильник соседскому мальчишке психологически выглядит вполне убедительно: вряд ли верит она, что слишком занятой сын и впрямь станет звонить и тревожиться о том жива ли мать, здорова, нуждается ли в чем. Сын долг выполнил, отделался, "отстрелялся" - да и дело с концом. А о невестке, о внуках - что ж говорить? Да и помнят ли они её на турецких пляжах?..

Проводив торопящегося скорей уехать деловитого сына-начальника, не зная с кем разделить свою грусть, посетовать на покинутость, заброшенность и бесприютность на пороге одинокой кончины, Ольга бредет на сельский погост, на могилу мужа и ему поверяет свои чувства, о которых не скажешь никому, кроме любимого супруга да Господа Бога. Идет туда, где её, она верит, - услышат, поймут, и настолько она погружена в свои думы, что даже не замечает, что за ней увязалась на кладбище её коза.

И там... на мужнином холмике с покосившимся крестом, она рассказывает давно усопшему Павлу о нежданном событии, старается, как умеет, по-матерински, оправдать душевную черствость их сына: приукрашивает его, обеляет, объясняет, как может, жестокую краткость его внезапного приезда, словно забыв о том, сколь наивна и простодушна её детская ложь для того, кто всё видит из своей запредельной вечности таким, каково оно есть.

Такова эта нередкая жизненная история.

А теперь я хотел бы разобрать какие-то моменты в Вашем повествовании, которые вызвали мои вопросы, сомнения и протесты.

Прежде всего, я хотел бы обратить Ваше внимание на словесные клише, шаблонные конструкции и штампы, от которых надо непременно безжалостно избавляться, потому что плоть прозы, её, так сказать, "кровь и мясо", не терпит банальностей авторского языка.

/поднимая клубы пыли/
- классический штамп, тотчас понижающий качественный уровень текста.
Тут - как и всегда, когда с пера легко слетает затертая словесная формула, надо учиться её замечать, видеть, ощущать при чтении и выкорчевывать без колебаний, тем более, что наш язык фантастически, царственно богат! И, значит, надо сидеть и думать, как выразиться точнее, зримее, свежее. Я, конечно, мог бы проделать за Вас эту работу (ну, например: "взметая толстыми шинами белую пыль"... "оставляя полупрозрачное пыльное облако..." и тому подобное), но не хочу лишать Вас радости этого поиска самого точного слова, образа, метафоры, которые наполнят текст игрой красок, запахов, световых струй и материй. Дерзайте!

/представительного вида мужчина/
- та же история: тысячекратно набившая оскомину и навязшая в зубах читателя формула. Она пуста в своей безликости, в ней нет ничего конкретно-индивидуального, отличного от всего прочего, в обнаружении которого и состоит, прямо скажем, писательское искусство. Вы почитайте, посмотрите, проанализируйте словесную ткань Гоголя, Тургенева, того же Бунина, да у всех серьезных писателей всех времен и народов... А куда денешься? Писательский труд непрост, а хлеб - солон от пота.
 
Ну, что тут можно было бы найти в данном случае? "осанистый", "степенный", "начальственно-солидный"... Нет-нет, не хочу подыскивать и гадать, знаю только, что тут есть почва, где надо рыть и копать, смывать грунт и песок с лотка, отыскивая свою "золотинку".

/Сухонькая, маленькая старушка/
- тот же штамп. Ищите терпеливо что-нибудь поточнее, поконкретнее, нечто лишь ей присущее и ничем не заменимое.

/И тяжело рухнул на старенький диван/
- обратите внимание: Николай еще не вошел в дом, не миновал сенцы, не шагнул в горницу. Отсюда ощущение, что диванчик стоит прямо на крыльце. Вот такие мелочи надо непременно замечать, мысленно проживая всякое действие, а не просто вводя описание.

/Мать села напротив, подперев щеку рукой/
- и вечно-то эти старушки садятся этак, "подперев щеку рукой"! Напишите это, то же самое, но как-то неожиданней, реальней, с каким-то своеобразием позы, со своей "особинкой".

Теперь несколько слов о точности и соответствии употребленных слов и т.д.

/катафалк/
- произносит дед Семён. Вы уверены, что он такой грамотей, что знает это городское слово? Может быть, он сказал бы "катафал " или "кантофал" - в это я бы больше поверил, памятуя о строе и лексике его простонародной речи.

/-Так на пляже они,мать,загорают./
- вероятно, для деревенской старушки из русской глубинки слово "пляж" может оказаться не самым знакомым. Может быть, стоит уточнить: "На море, они, мать, на берегу морском" и т.п.)

/районного центра/
- как-то не укладывается это газетное определение в уста героини. Скорей всего старуха Ольга скажет "райцентра" или "района", а не так помпезно.

/день был послеобеденный/
- вероятно, Вы имели в виду "час послеобеденный"? Бывают и у писателей такие оговорки; их тоже надо стараться не пропускать и отлавливать.

/Подкосились ноги у женщины, язык отнялся, глаза безумные сделались/. Это воспоминание Ольги о её собственном переживании! То есть слово "женщина" - это указание на кого-то, видящего её со стороны. Его надо убрать. И "безумные глаза" замечают окружающие, но не она сама! То есть редактируем так: "Подкосились ноги, язык отнялся".

/Он так жалел, что не смог быть на твоих похоронах: работа сильно ответственная. Расспрашивал, как похороны прошли, кто на них из района присутствовал./

А вот здесь, в этом фрагменте на кладбище, в исповеди Ольги, - просто авторская ошибка на ошибке.
 
Муж Ольги Павел - когда скончался?
Сколько лет прошло?
 
Вы сообщаете, что уже пять лет никто не вспоминал о дне рождения Ольги.
Из этого мы заключаем, что с момента смерти Павла прошло не менее пяти лет. А виделись они последний раз с Николаем - три года назад.
 
Тогда спрашивается, почему она рассказывает покойному мужу о расспросах сына о том, как прошли его, Павла, отцовские похороны - только теперь, если он мог об этом поразузнать еще три года назад, при их предыдущей встрече, когда Николая "забирали в район"?
 
Вот такие вещи надо тщательнее отслеживать, не допуская путаницы в указаниях и обозначениях времени происшедших по сюжету событий.

Не знаю, поможет ли Вам такой разбор, но, думаю, основной смысл моих замечаний и чисто редакторских соображений Вы поняли.Так что - в добрый час.
 
В целом рассказ состоялся, теперь нужна только небольшая правка и доработка ради художественной точности и достоверности каждой сценки, каждого абзаца.
Посидите еще над текстом, всё как-то лучше представьте себе, переживите всё заново - изнутри души Ольги, изнутри души её важного равнодушного сына. Проверьте всё паки и паки - в отношении мест действия, внутренних мотивировок, хронологической логики и последовательности событий.
Спасибо за Ваш рассказ!
Успехов Вам и всего самого доброго.

Искренне Ваш, Феликс Ветров."

"Милая Анна, спасибо, что Вы так тепло и с пониманием отреагировали на мои критические замечания.Рассказ, действительно, очень трогательный, что, кстати, как я потом прочитал, отметили и другие читатели на этом сайте.
А по поводу того - продолжать Вам писать или не продолжать... ну кто - кроме Вас самой - может и вправе выносить такие вердикты?
Люди начинают очень по-разному, кто-то успешно, а потом рано выдыхается и утрачивает кураж, а кто-то вступает на этот путь мало удачно, но, Бог мой, что подчас происходит потом, каким белым лебедем оборачивается неумелый "гадкий утёнок".

Вот юный Гоголь пишет свою первую поэму "Ганц Кюхельгартен"... Стихи слабенькие, зачастую неуклюжие, текст напыщенный и натужный, сюжет тривиальный, масса надуманностей и "притягиваний за уши"... Но он издает её, поэма выходит в свет, начинающий автор с трепетом ждет печатных откликов на своё творение. Увы! Рецензии на поэму - частью разгромные, частью уничижительные... Глубоко задетый стихотворец идет прямо к Пушкину, по-видимому, чтобы отдать "Ганца…" на суд и получить оценку свой поэмы первого сочинителя России.
 
Но... судьба не благоволит крайне нервному, импульсивному и амбициозному юноше-провинциалу: Пушкин перед нежданным визитом незнакомого автора из Малороссии не то прокутил всю ночь, не то просидел за картами, одним словом - "не обессудьте, сударь, барин почивать изволят".
 
Гоголь бросается к книгопродавцам, скупает весь тираж и тотчас сжигает все книжки в печи. Насколько помню, несколько экземпляров все-таки уцелело и сохранилось и текст "Ганца..." до нас дошел. Но до Пушкина - и, вероятно, к счастью! - не добрался. И тут - презанятный пируэт судьбы: быть может, прочти тогда Пушкин эти вирши - не возникло бы той дружбы, вследствие которой великий поэт подарил потом младшему собрату по перу сюжет гениальнейших "Мертвых душ"?..
А вот замечательная американская писательница Харпер Ли, блестяще начав и создав один-единственный великолепный роман "Убить пересмешника" и, обретя благодаря ему мировую славу, потом уже ничего не пишет, отказывается от творчества. Так что у всех своя судьба, свой сюжет. В общем - "нам не дано предугадать..."
Анна, Вы прожили жизнь, Вы многое увидели вокруг себя и передумали в душе, наверняка и с Вами, как со всеми нами, случались самые разные вещи - печальные, радостные, счастливые, трагические. Попробуйте перевести этот опыт в свободные творческие акты.Только пишите от сердца, предельно ярко, подробно и точно припомнив всё, что связывалось для Вас с событиями, которые Вы положите в основу своих повествований. Не бойтесь ничего, не смущайтесь ничем, не оглядывайтесь на законы и установления – как было - так и излагайте всё и обо всём. Не бойтесь ни грязи, ни грубости, вообще ничего не бойтесь.
 
А о чём писать? Да это может быть что угодно - чей-то обман, нежданно обернувшийся просветлением души, какая-то встреча, какое-то жизненное открытие... Только не старайтесь писать "правильно", "литературно" - тогда, с такими изначальными установками на некие "нормы", всё будет напрасно, в тексте не будет той живой, непосредственной и - только Вашей! - уникальной искренней ноты, которая только и нужна в настоящем произведении.
 
Не стремитесь к какому-то изначально заданному эффекту. Пишите свободно - ну... не знаю... как Вы, допустим, впервые, молоденькой девочкой пришли на первую в жизни работу и оказались среди пока незнакомых людей – с необходимостью разобраться в них... Или как Вы встретили кого-то в пути, разговорились и вдруг узнали нечто, поразившее Вас... Думаю, житейского опыта Вам не занимать - сталкивайте события из разных пластов судьбы и времени, старайтесь придумывать, несомненно, правдоподобные истории с внутренне убедительными фабулами... Это же всё фантастически интересно! Всякая жизнь - кладезь писательского материала!..
В общем, постарайтесь почувствовать и обрести силу воображения, свободу самоизъявления – без насилия над реальностью, но в подчинении ей.
 
Я постараюсь потихоньку, при наличии сил и времени, читать и другие Ваши вещи здесь, на портале "Proza.ru", мне кажется, я найду там немало интересного.
А как прочитаю - напишу Вам снова о том, какие впечатления вызвала во мне та или иная Ваша работа.

Всего Вам самого хорошего, самого радостного и интересного.

Ваш Ф.В."