К философии Майдана

17 марта 2015 г. в Институте философии им. Г.С. Сковороды была презентация 19 номера журнала «Синий диван», посвященного событиям в Украине. Людей было очень много, свободных мест в зале не осталось. Была дискуссия с авторами номера - Олегом Аронсоном, Еленой Петровской, Анатолием Ахутиным, Светланой Неретиной, Натальей Вяткиной, Виктором Малаховым и Ириной Берлянд, а также директором Института философии им. Сковороды Мирославом Поповичем. По скайпу Эдуард Надточий (автор номера) связаться не смог(((. Модератором беседы была Наталья Вяткина.

Приведу краткий конспект встречи

Елена Петровская говорила об основном вопросе номера, который поставил Майдан, это вопрос о соотношении позиций персоналиста – сторонника множества.

- Тема номера была очевидна – события в Украине, потому тему не выбирали. Журнал вышел в условиях давления оголтелой пропаганды. В этих условиях политика для нас это еще и вопрос этики, стыда, справедливости.

Светлана Неретина подняла вопрос о дискурсе, описывающем события в Украине.

- Дискурс – это речь, застигнутая в момент изменения смысла. Si fallor, sum («Если я ошибаюсь, то, следовательно, я существую»). Во флективном языке всегда можно переставить слова, но порой от этого кардинально изменяется и смысл. Я есмь следовательно я лгу - sum fallor. (Это к вопросу о пропаганде).

Другой вопрос - развод России и Украины напоминает развод Восточной и Западной Римской империи. Украина создает радостное ощущение «невнятности», открывающее выход на некий простор. Как в рассказе Р. Бредбери «И грянул гром», как одно малозначительное событие (эффект бабочки) способно изменить весь ход истории. Мы на пороге этого нового изменения. Но для этого необходимо найти отличие «Я» от «себе» (то есть понять «Я», а не «свое», принадлежащее «себе»). В этом разграничении поиск пути, по которому может пойти Украина.

Анатолий Ахутин выступал очень ярко.

- Возникает острое ощущение исторического события. Это серьезное событие, философски значимое. Мы поставлены в тяжелые условия, в которых реализуется интенция на то, чтобы создать свое существование – и в этом заключается гідність, то есть когда я не позволю давать извне закон.

Событие-Майдан – это борьба за достоинство человека решающего свое собственное бытие, и центральное существование составляет гідність. Трагедия в том, что всё, в чем мы существуем, противодействует тому, чтобы в основе было поставлено гідність людини.

Товариство – новая форма сосуществования людей, обладающих гідністю. Новая и еще изобретаемая (в состоянии процесса, незавершенная). Здесь эпифания – явление смысла Майдана (как идеи в платоновском понимании). Событие Майдана – явление идеи, которую мы еще не знаем.

Гідність, Товариство… есть еще и третье – Европа. Смысл в том, чтобы, будучи кивелянами, украинцами, быть европейцами. Бернар-Анри Леви сказал, здесь, на Майдане бьется сердце Европы. Европейские ценности стали вопросом осмысления себя. – Мы должны спросить, что значит Европа?

И четвертое – нация. Речь идет о рождении новой гражданской нации. И тут основной критерий – не благополучие общества или сила государства, а тип личности – то, что делается людьми. И мы видим, что на Майдане и в России превалируют взаимоисключающие типы личности. Майдан – это общество солидарности личностей. Война России против Украины, это война против европейского духа. Министр культуры даже как-то заявил – «Россия не Европа». В России – новое оружие массового уничтожения людей – телевидение, превращающее человека во что-то невозможное, это оружие расчеловечевания, растления. Люди становятся массовым органом чего-то другого, подобного армии. Украина должна сосредоточиться, чтобы дать отпор.

Война несет с собой не только смерть, шантаж, заложников, но еще и провокацию на то, чтобы сделать других такими же точно, как и их враг. Возникает опасность в тенденции нивелирования личностного: «мы единые, нация». Здесь есть риск формирования нации в прямо противоположном направлении, нежели нации свободных личностей, поэтому нельзя говорить о нации, о церкви так, как говорят сейчас в России.

Ирина Берлянд.

Майдан – событие, выходящее из ряда, которое создает новый контекст понимания человека, а именно, возникает невиданное ранее соотношение между индивидом и множеством.

Это революция нравственная, революція гідності. В ее основе защита своего личного достоинства – «не позволим, чтобы нас унижали». А достоинство – это глубоко личное, и этот личный мотив выводит сотни тысяч, порождая солидарное действие (солидарность одиночек). Индивидуалисты, космополиты, они в огромной толпе на Майдане чувствовали себя комфортно, несмотря на то, что обычно толпа вызывала у них отвращение.

Да, национально-освободительное движение, но при этом возникает и другой смысл – именно здесь родилась украинская нация. Национальность появляется, потому что мы тут. Украинцами почувствовали себя те, кто раньше этого не чувствовал. Украина тут, это то, что рождается сейчас. Нация сейчас определяется не общим прошлым, предками, а общим будущим. Европа – это то, что будет. Она там, где люди решают быть Европой. Иначе говоря, Европа – это то, что человек сейчас выбирает, проект, то, что решается сейчас.

Война не может этот смысл не изменить. Война требует не индивидуального решения, а совместных действий, деления на своих и чужих (чего на Майдане не было). И здесь возникает опасность. Россия покушается не только на территорию, но на достоинство, на право человека решать, на европейскость, стремясь поместить человека в архаическое общество.

Виктор Малахов предупредил, что Майдан не приемлет и не приемлет его методов.

- Необходимо реализовать потенциал сопротивления реальности, где убивают людей. Мысль должна этому противиться, ткать нечто такое, что позволяет преодолеть разломы в человеческих отношениях.

В заключении он задался вопросом, что приоритетней – достоинство или доброта?

Олег Аронсон Сказал, что война идет уже 15 лет.

- В этих условиях формируется концепция политической философии из интеллектуального наследия национал-социализма, идеи которого были взяты на вооружение как инструмент и как политическая доктрина. Суть этих идей в том, что Россия должна осознать своего врага, как внутреннего, так и внешнего. Создавалось соответствующее движение для борьбы с внутренним врагом, у истоков которого стоял Г. Павловский, а у истоков идеологической борьбы с олигархами – С. Белковский. Прежде чем опознать политическую бациллу в философии, надо посмотреть, где происходит смешение морального и политического, переход экономики в политэкономию, эстетики в политическое навязывание вкусов. Только после Майдана понятие демократии перестало быть политическим, и смысл демократии – этический.

После этих выступлений началась дискуссия с украинскими коллегами, которые отметили, что единственная опасность для Украины в том, что мало делается для того, чтобы Майдан институциолизировался. Вместе с тем никакой опасности национализма, о которой говорят российские гости, в Украине нет. На это Ирина Берлянд и Анатолий Ахутин ответили, что они полностью согласны с тем, что опасности этического национализма в Украине после Майдана быть не может, они имели в виду другое – опасность приоритета коллективного над личным. Признаком такой опасности может служить лозунг «Україна понад усе!» На что украинские коллеги ответили, что этот лозунг не несет никакого тоталитарного, государственного или националистического смысла. Девушка-волонтерка, которой предстояло ехать в зону боевых действий, сказала, что для нее единственная опасность – это не остаться живой, что же касается лозунга, то дело в том, что слово «Украина» россияне понимают не в том смысле. На самом деле Украина – это то, что не вовне, а внутри каждого человека, внутри близких людей, поэтому, когда говорят «Україна понад усе!», имеют в виду, что близкие люди дороже всего.

Эту мысль подхватила Светлана Неретина и стала развивать, сравнив с ситуацией Западной Римской империи, где все государственные символы и институты рухнули, и потому там уже не было идеи государства. Точно также и Украина сейчас ассоциируется не с государственным институтом, а с тем, что имманентно личности. Эту мысль продолжил Анатолий Ахутин, подчеркнув, что государство всегда предполагает государя, но такое понимание в Украине отсутствует. Майдан ассоциируется не с государем, а с греческой агорой или римским форумом.