Прорицание-2. Преодолеть расстояние

http://www.proza.ru/2015/11/13/1434

Почувствовав жажду, феррах вынул из плетеной седельной сумки небольшой сосуд с водой. Для него вода хранилась в особых бутылях. Изготовленные из плотной кожуры редкого плода, искусно высушенные, они приобретали чудесное качество - наполненные водой, они на удивление долго сохраняли вкус ее свежести. Все остальные в караване пили воду из бурдюков. Она скоро впитывала их специфический запах, меняла вкус. Натянув повод, он смотрел как проходят мимо люди и верблюды, ждал черного бардагозца.

Она приняла бутыль так, будто не было утреннего яростного бунта. Вот только взгляд ее был прямым, твердым, глаза в глаза. Ей и в голову не приходило потупиться или прикрыть лицо, как сделают это все другие женщины, которых он везет своему господину. Ни один из каравана не посмел бы взглянуть на него столь дерзко.

Когда караван остановился на ночлег, и для ферраха поставили шатер, он снова велел привести к нему женщину. Она неподвижно стояла у входа, взгляд ее прятался в тени густых ресниц. В шатре было достаточно света, феррах внимательно рассматривал ее, облокотясь на подушки.

Он помнил, какой стояла она в перекрестье оценивающих глаз на рынке Кум-Эрака. Стояла вольно, будто не чувствовала этих взглядов, не слышала пронзительного голоса торговца, расхваливающего ее покупателям. Подняла лицо, посмотрела над головами людей. Потом взгляд ее неторопливо скользнул вверх, в небо. Феррах поднял глаза и увидел в яркой синеве птицу-горлицу - за ней следовал взгляд женщины. От едва приметных, плавных движений головы волосы ее, что стекали на плечи ровными волнами, переливались, играли темным золотом.

Потом торговец сдернул с ее плеч легкое покрывало, и глаза ее полыхнули гневом. Когда повела она ими по рядам, переходя с одного лица на другое, взгляд ферраха встретился с ними, широко открытыми, крылатыми от длинных густых ресниц, почерневшими от гнева. И гнев был ей к лицу. Феррах рассматривал ее, завороженный чистой, воздушной красотой. Нет, не красотой, а каким-то неуловимым очарованием. Да, природа одарила ее тонким станом, изяществом и грацией. Но феррах пресытился женской красотой и давно уже выбирал женщин для своего господина так же, как драгоценности, коней, ткани, забавные пустячки. Эта же - она была нечто иное. И он смотрел, пытаясь разгадать ее, уже решив, что за эту северную жемчужину заплатит сколько угодно, но с рынка она уйдет только в его караван.

Когда-то ферраху нравилось укрощать гордых, как необъезженных скакунов подчинять властной руке. Но после торговой площади никакой особой строптивости за ней не замечали, она была как все другие женщины, почти как другие. А, оказывается, сделала выбор между жизнью и смертью, и тайком исполняла собственный приговор себе.

День был длинный. У нее было довольно времени для размышления. Губы ферраха чуть дрогнули в усмешке. Размышлять? Женщине? Когда за нее думают и решают. Поняла она вздорность своих поступков? Войдя, она не подняла глаз, и плечи покорно опущены. Она ждет приказа так, как надлежит это женщине.

Ему было приятно смотреть на нее, глаза отдыхали после раскаленного солнца, неба и песков. Она была одета в платье из тончайшего легкого, как газ, зеленого, как ее глаза, шелка. В то, что называлось стеклянными одеждами. Струящаяся, полупрозрачная ткань окутывала ее и скрывала всю. Но легкие складки шевелилась даже сейчас, в неподвижном воздухе шатра. При малейшем же движении в воздушных драпировках вдруг обнажалась изящная рука, разрез от щиколотки до бедра возбуждал и притягивал взор мужчины... Теперь - покорна ли?

Феррах взял гроздь винограда и, подойдя к ней, опустился на колено, протянул. Глаза ее на несколько мгновений вспыхнули изумлением и вдруг резко сузились - она оттолкнула коленопреклоненного мужчину ногой. Он вскочил, бросив ладонь на рукоять ножа на поясе. Она не отпрянула в страхе, наоборот, чуть побледнев, подалась вперед, с готовностью подставляя грудь стальному жалу. И вдруг увидела в глазах его не гнев, а холодное пристальное разглядывание. Она сникла, закусила губу, на ресницах задрожали прозрачные слезинки.

Феррах взял ее за руку, провел вглубь шатра. Она опустилась на ковер, но он не был уверен, что женщина заметила его позволяющий жест. Ему показалось, что силы просто оставили ее.

- По-прежнему жаждешь смерти? - усмехнулся феррах. - Ты очень скоро найдешь ее, если проделаешь подобное с наббилахом, своим господином.

С низко опущенной головой, поникшими плечами она казалась совсем маленькой и слабой. Откуда же в этой хрупкой юной женщине столько непокорности? Вольные ветры родины, просторы ли зеленых степей пробудили в ней ее независимость? Даже теперь - сникшая, будто надломленная, она непокорна: в неуловимом, но упрямом повороте головы. Ему захотелось протянуть руку и отвести тяжелую русую завесу, скрывающую лицо. Но зачем ей независимость? Любая женщина, как бы горда ни была, должна иметь хозяина. И выполнять свое предназначение. Взамен мужчина даст ей покровительство и защиту. А эта предпочитает смерть.

Она вдруг подняла голову и посмотрела на него. И столько неизбывной тоски было в ее глазах... Внезапным проницанием он понял: такими станут они, когда найдут способ сломать ее, погасят огонь протеста. Лишь бессильная ненависть будет тлеть на дне крылатых очей, чтобы безоглядно взорваться однажды. И тогда придет к ней желанная смерть. Но она даже не подозревает, насколько страшная и мучительная. Для этого он заставил ее отказаться сегодня от голодной смерти? Для того чтобы через несколько дней отдать на душевные муки, на беспросветное будущее? Такую тоску в глазах он уже видел однажды - в глазах смертельно раненого животного, когда подходил добить его. А ее - отпустить умирать медленно?

Да ему-то какая забота?! Она идет путем сотен, тысяч! Особенная? Вздор! Но тогда почему он боится преодолеть ничтожное расстояние до нее - расстояние вытянутой руки?

http://www.proza.ru/2015/11/15/825