Кукла для колдуньи, глава 12

— Парень! Эй? Ты пьяный, что ли?

 Хриплый прокуренный голос вырвал Марата из забытья. Кто-то дёрнул за сумку, юноша придержал рукой, отпихивая незнакомца, открыл глаза, охнул, когда по ним ударил яркий солнечный свет. Прямо перед носом оказались разодранные кроссовки, из правого торчал грязный палец, в нос ударила кислая, застарелая вонь.

 — Отвали…

 Марат отпихнул бомжа, сел, осматриваясь. Куда-то делись развалины домов, туман и корявые деревья. Вокруг был обычный пустырь с трубами теплотрассы, бомж, с огорчением рассматривающий уплывающую добычу, из-за домов доносился шум городских улиц, звонко кричали дети. Обычный двор, самый обычный, никакой мистики и чудес.

 — Заснул я, что ли?

 Марат вырвал из рук бомжа сумку и побрёл по тропинке, цепляясь ногами за траву. Жёлтая пыльца метёлочек пачкала джинсы, где-то на уровне груди одуряющее пах донник, сознание машинально отметило, что к нему примешивается горечь полыни. Городской шум нагло заглушал кузнечик, стрекочущий где-то позади труб. В спину сильно ударило и Марат, развернулся, собираясь обматерить злоумышленника. У ног покачивался красно-синий мяч, по тропинке бежал мальчишка лет восьми, рыжий и конопатый, как в каком-то мультике.

 — Дядь, кинь мячик, пжалста, а?

 Марат бездумно толкнул ногой, посмотрел, как мелькают бока — синий, красный, синий, красный.

 — Спасибдядь! — выпалил мальчишка, подхватывая мяч.

 Марат послушал, как он кричит не видимому за зарослями травы Коське, что не нужно никуда уходить, что сейчас они этих, с соседнего двора, разделают в хлам, а сам вспоминал тихий голос: «Помоги ему».

 Кому — ему? Как? Кто этот некто, которому требуется помощь парня, едва миновавшего двадцатилетие? Как, скажите на милость он должен помогать? Чем? Вопросы без ответов. Да ещё и девушка из соседней квартиры, ей вот уж точно нужна помощь, пока хотя бы продуктами. А ещё Ларка помогла сменить повязки, а потом Марат отпаивал бледную подругу на кухне. Девушку звали Катей, она не говорила, кем ей приходится Илья Каримович, молчала о том, кто проделал с ней все эти ужасные вещи, что так напугали Ларису, не говорила, что собирается делать. Поблагодарила только за помощь и спряталась в комнате, даже дверь закрыла, только когда они уже ушли. Непонятно почему, но Марат был уверен, что не его шеф издевался над девушкой, скорее он ей помогал, только почему не повёз в больницу? Почему не позволил написать заявление на мучителей? Потому, что знал, кто виноват и не хотел, чтобы их наказали? Или потому, что сам боялся? Они с Ларкой попробовали уговорить бедную девочку пойти в больницу, но она упорно отказывалась, твердила, что останется здесь, что ей некуда идти. Но ведь так не бывает, чтобы совсем уже некуда? Или у неё нет семьи? На всякий случай, Марат сказал, что живёт в соседней квартире, и если что, сможет приютить Катю на несколько дней. Но вот поверила ли девушка ему? Или, в случае опасности, бросится бежать и снова попадёт в руки мучителей? Вопросы, вопросы, вопросы… а ответов нет и не предвидится.

 И Марат не был уверен в том, что хочет их узнать, слишком странно ему было. Он вспомнил жену Ильи Каримовича, её яркую, завораживающую красоту, клуб «Предел».

 Кстати! Клуб для особых развлечений, а ведь там наверняка практикуют что-то подобное тому, что проделали с Катей. Почему-то подумалось, что, наверное, именно так могут выглядеть люди после посещения клуба. Могло быть так, что эта женщина завсегдатай «Предела»? Вполне, в отличие от Ильи Каримовича, её легко можно было представить в чёрном или алом латексе с плетью в руках. Ну, да, Марат посмотрел несколько фотографий любителей подобных развлечений. Почему-то мужчины там носили кожаные обтягивающие брюки и ремни, причудливо опоясывающие торс, а женщины комбинезоны или платья, подчёркивающие фигуру, исключительно двух цветов — красного и чёрного. Униформа у них что такая?

 К остановке подошёл дребезжащий трамвай, Марат удивился, что такая древность ещё ходит по маршруту, насколько он знал, машины повсеместно меняли на новые, удобные и комфортные. А этот будто из прошлого прикатил. И кондуктор была словно оттуда, из старых времен, лениво продвигаясь по обшарпанному салону и собирая привычные восемнадцать рублей. За окном проплывали вывески, мелькали нарядные девушки в лёгких платьях — к вечеру стало жарко, лето, наконец, вспомнило о своих обязанностях. У стены высилась пирамида ранних арбузов. Мама говорила, что покупать их нужно начиная с августа, когда они поспевают сами по себе, без стимуляции химией. Неожиданно захотелось ощутить во рту прохладную сладкую мякоть. Марат сглотнул слюну и вдруг понял, что испытывает жажду, словно не пил уже несколько дней. Он облизнул губы, смочил их: легче не стало, напротив. Трамвай остановился на нужной остановке, и Марат выскочил, бегом миновал двор, взлетел по лестнице и, не разуваясь, прошёл на кухню. В голове билось только: «Пить, пить, пить…»

 Набрал полные руки воды прямо из-под крана и припал губами к ней, чувствуя, как смывается противная липкая горечь. И сразу стало легче, будто пара глотков обновила его. Плеснул в лицо водой, протёр с силой, стирая капли.

 — Марат? Ты почему не снял обувь? Что случилось?

 — Ой, прости, мам, я сейчас! Нет, ничего не случилось. Жарко на улице.

 Женщина покосилась на вечернее небо за окном, откуда уже тянуло лёгкой прохладой и, повторив просьбу разуться, вышла из кухни.

 Марат сделал ещё несколько глотков, вытер руки и вернулся в коридор, сердить мать не хотелось.

 — Ларис, ты сегодня придёшь? — Марату самому не понравилось, как жалобно звучит его голос.

 — Не могу, Марик, родичи над душой стоят.

 — Дача?

 — Она самая, кровососка, уууууу…

 Лариса ненавидела дачу, а её родители, напротив, страстно обожали свои грядки морковки, помидор и лука, таская неразумную дочь на земляные работы каждую неделю.

 — А что такое? Ты же вроде на пляж собирался?

 — Не знаю. Только сегодня со мной что-то странное случилось.

 — Что? — Лариса подавила зевок. — Извини, вчера до трёх ночи в игрушке просидела. Прикинь, я уже на двадцать второй уровень вышла. У меня столько…

 — Лар, — прервал Марат подругу, по опыту зная, что если её не остановить, она будет час рассказывать про свою любимую игру,— не сейчас, ладно?

 — Ой, да ладно, вечно тебе некогда. Ну, что там случилось?

 Но Марату уже не хотелось рассказывать подруге о произошедшем, и он отговорился тем, что заблудился в новостройках и вообще его ужинать зовут. Ларка, не слишком обидевшись пожала плечами и отключила скайп. А Марат ещё долго сидел, размышляя о том, что случилось на пустыре. Выходить из комнаты ему не хотелось, призыв матери поужинать он проигнорировал, бездумно раскладывая пасьянс на компьютере. Настолько бездумно, что даже масть была одна, что вообще исключало возможность проигрыша.

 — Марат! На плите плов, когда выйдешь из своего состояния, поешь.

 — Что? А, да, конечно, мам. А ты куда?

 — Марат? Ты не заболел? Что-то ты плохо выглядишь.

 — Всё нормально, мам.

 — Я на работу, если ты забыл.

 — Ой, прости, я, правда, забыл, мам.

 — Завтра не жди, я сразу после смены поеду к тёте Зине, в деревню.

 Мать никогда не приглашала туда Марата, зная, что он терпеть не может свою тётку, а поскольку неприязнь была взаимной, то проще было съездить самой, а потом позвонить сыну, чтобы встретил с поезда.

 — Надолго?

 — На все выходные, малину нужно собрать и по огороду помочь.

 Огород в тридцать соток — это было серьёзно, но помощь Марата не требовали, у тётки своих сыновей было четверо, да две дочери. Крикливая и строгая, она потому и не любила племянника, что считала его неженкой и хлюпиком. Марат не спорил, просто не ездил туда и всё, а вот с братьями у него отношения были хорошие, те всегда навещали, как только оказывались в городе, и тогда весёлая компания зажигала до утра, ставя на уши окрестности. Правда, теперь они повзрослели, двое так вообще уже обзавелись семьями, так что давно уже не собирались вместе.

 — Ладно, мам. Ты позвони, как назад поедешь, я помогу, если что.

 — Хорошо. Там ещё щи в холодильнике есть, если хочешь.

 Марат скривился, вот это он точно не хотел. Ну, да ладно, руки у него, откуда надо растут, найдёт, что съесть и из чего приготовить.

 — Всё, я побежала.

 Мать махнула рукой, прощаясь, пошуршала чем-то в коридоре, Марат послушал, как хлопнула входная дверь, и щёлкнул мышкой, убирая очередную карту.

 — Странно всё, — пробормотал он.

 Юноша скинул тапки, забрался на диван с ногами. На экране бегал какой-то мужик в доспехах, размахивал оружием, что-то кричал. Марат не слышал, что, мысли были далеки от того, что происходило в фильме. Он даже не знал, что поставил, ткнул в первый попавшийся файл и всё.

 Сейчас ему только хотелось понять, кому же требуется помощь? На ум пришёл начальник, странный он, если уж начистоту, вроде бы сильный мужчина, уверенный в себе, холеный, а вот чувствуется в нём какой-то надлом. Словно он потерял что-то давным давно, да так и не нашёл, уже и надежду потерял, уже почти и не ищет. А так-то, красивый, даже слишком, кокой-то странной красотой, словно не из этого мира. Марат почесал пятку, мимоходом удивился тому, что оценивает другого человека с точки зрения привлекательности, хотя чему удивляться? То, что его привлекают и парни, и девушки, Марик знал давно и не заморачивался этим вопросом, какая разница с кем получать удовольствие, тем более, что девчонки ему всё-таки нравились больше. Они были такие мяконькие, такие нежные, их хотелось ласкать и ласкать. А вот с мужчинами он желал другого – быть ведомым, самому принимать ласки, вот только вне постели все девушки, с кем Марат знакомился, становились капризными особами, а хороших мужчин ему вообще пока не встретилось.

 «А шеф? Вот уж образцово-показательный самец!»

 — Угу, женатый на красивой стерве, — ответил сам себе Марат.

 Что красавица имела тот ещё характер, Марик даже не сомневался, иногда ему даже становилось жаль Илью Каримовича. Сумерки сгущались, уже зажглись первые звёзды, а он всё никак не мог решить, что же делать.

 Тот, о ком он в этот момент думал, был очень занят. Алима к вечеру соизволила вспомнить, что оставила мужа привязанным в подвале на целый день и спустилась к нему. Полюбовалась делом рук своих и, отстегнув кандалы, велела убираться в свою комнату. Ненависть в глазах Ильяса, на удивление, оставила равнодушной, и женщина впервые подумала, что может, пора уже прекращать этот фарс, именуемый для остальных семейной жизнью. Хороша семья, однако, когда жена открыто спит с другими мужчинами, а стоит мужу возмутиться по любому поводу, как тут же следует жестокое наказание.

 — Надо было свернуть тебе шею, когда ты был вороном, — пробормотала Алима. — Никаких бы вопросов тогда не было, сдохла бедная птичка и всё. А теперь и не убить, начальник же пропадёт, так искать же будут, нервы трепать.

 Она потянулась, ощущая томление в теле и подумала, что давно уже не испытывала удовольствия с хорошим самцом. Мимоходом пожалела, что успела прикончить последнего любовника и, придя к какому-то решению, приказала Осипу подать машину. В конце концов, бордели работают с любым клиентом.

 Илья же, добравшись, наконец, до душа и постели, упал и уснул ещё до того, как голова коснулась подушки — измученному телу настолько требовался отдых, что он даже не вспомнил об оставленной в квартире Кате.

 Однако о ней помнил Марат и утром, едва проснувшись, ещё до завтрака, снова заглянул к девушке узнать, всё ли с ней в порядке. Сбивчивые слова благодарности не успокоили совесть Марата — та намекала, что навестить Катю нужно было ещё с вечера, но пришлось сделать вид, что он понял, проникся и принесёт в качестве извинений сливочное мороженое.

 — Ей нельзя пока мороженое, — прозвучал совершенно неожиданно новый голос.

 Марат подпрыгнул от неожиданности и, развернувшись, чуть не уткнулся носом в грудь своего начальника.

 — Почему? — пискнул парень, ругая себя за то, что испугался.

 — Она сорвала голос, связки должны восстановиться.

 «Похоже, ты тоже сорвал» — подумалось вдруг Марату, когда до него дошло, что начальник говорит как-то хрипло.

 — Ты приносил ей продукты? Спасибо, я… я не мог прийти сюда.

 — Я знаю, вы заболели, на работе сказали.
 — Да, болел. Спасибо.

 — Хотите кофе? — вдруг спросил Марат и чуть не хлопнул себя ладонью по губам.

 Вот зачем он предложил? Но начальник неожиданно согласился, о чём-то быстро переговорил с Катей, потом запер дверь в квартиру и прошёл на чистую кухоньку Марата. Светло-голубые шкафчики, купленные в самом конце эпохи развитого социализма, пузатый чайник со свистком, вазочка с сушками, масленка. Марат заглянул под крышку, увидел подтаявший брусок и предложил Илье Каримовичу позавтракать вместе. И чуть не упал, когда тот снова согласился.

 — Тогда, я омлет сделаю, а то есть на завтрак щи, как-то неправильно, а плов я ещё вчера съел.

 Марат взбивал вилкой яйца, поглядывая, как старательно режет помидоры начальник. Сразу было видно, что с ножом тот умеет управлять, вот только резал он, скорее всего, не мягкие овощи, а что-то пожёстче, мясо, например, или колбасу.

 — А почему ты плиту не включил?

 — В микроволновке сделаю, — буркнул Марат. — На сковородке омлет пригорает, а духовку пока разогреешь.

 — А в микроволновке быстрее? — удивился Илья.

 — Ага, шесть минут, и будем завтракать.

 — Всего?

 Илья проследил, как Марат уменьшил немного мощность, закрыл крышкой прозрачную кастрюльку, захлопнул дверцу и нажал кнопку «пуск».

 — Я пока кофе… ой, у нас только растворимый остался. Пойдёт?

 — Вполне. Я неприхотливый.

 Это была правда, за столько веков, Илья так и не научился ценить изысканную кухню. Пискнула микроволновка, и Марат достал готовый омлет, сквозь жёлтую массу аппетитно проглядывали помидоры, пахло умопомрачительно вкусно, и Илья неожиданно расслабился, быть может, впервые за всю свою долгую жизнь.