Павленко Александр Андреевич, командир отделения

Павленко Александр Андреевич, командир отделения, старший сержант 101-го гвардейский стрелковый полк, 35 гвард. стрелковая дивизия.
______________________
22.04.70.
(спрятать в тёмный ящик. Об этом говорят только друг другу, и то в разговоре, таков век наш).
Спасибо за тёплое и откровенное письмо. Я 27-мь лет с хвостиком молчал - обида закрывала рот, а перенесённые тяжести подрывали здоровье. Нашей крови ушло много, и сейчас она испаряется потом и нервами.
Кровь текла, течёт и будет течь, но не у тех, кто повелевает, а у тех, кто материальные богатства создают...
Вы правы, что персональных пенсий не дадут, да и живём ещё в полуподвалах и не ахти в достатке...
А будь война, и наши друзья по оружию снова станут на смерть в таких же элеваторах брестских крепостях, как когда-то стояли в Сталинграде. Мы и наши братья по мукам ада.
В 1943 году, марте, попал в плен под Барвенково. Прошёл все испытания и муки немецких концлагерей. Выстоял, выжил и, бряцая костями, ещё нашёл силы для борьбы с коричневой чумой. Трижды попадал в строй расстрела каждого 10-го, но пули прошли стороной. Под Барвенково расстреливали, но смерть минула меня. Много досталось, и десятерым того не пришлось, что пережили мы с Вами!
Чего стоит один элеватор!..
Кончилась война, и за все перенесённые муки нас посмели обозвать пленниками и наградили презрением и унижением. За что?
Кто был виновен тому, что нас бросали на произвол судьбы, и мы без боеприпасов выходили с окружений, а под Харьковым (О.С. - так и написано, ХарьковЫм) не удалось?...
Много, очень много ошибок командования, а отвечали солдаты. Сегодня они пишут мемуары, анализируют прошедшее, и такие умные, что солдатскую отвагу, их жизни и кровь, забыли на страницах своих воспоминаний - они отсиживались в блиндажах, под 10-ю накатали, и откуда им видеть тяготы и муки солдата.
Кровь речными фонтанами лилась на поле брани, солдатская кровь, и жизни простого Советского человека не щадили во имя спасения Родины.
Мы воевали не за награды, а за Родину, а они за нашу кровь не волновались и устраивали себе благополучие и имя. Думаете, только Вы так обижены? Андрей, в письме всего не скажешь, но мне многие пишут ещё и не то - просто посылают к едрёной бабушке со всеми этажами русской ругани.
Понимаю их, ибо сам из того же теста и на той же закваске мешан.
У меня три сына и две дочери. У двух дочерей уже свои семьи, а старший сын собирается этой весной в армию.
Я долгое время доходил от туберкулёза лёгких, лечился в Крыму, и после 8-ми операций заделали так, что хода с Крыма нет. Развалилась семья, и осталась одна переписка, да дети ездят в гости. Сам живу в общежитии и работаю на такой работе, где тебя не очень празднуют. Не легко, брат, и не очень радостно, но единственное утешение моё - это Вы, мои побратимы Элеватора, Сталинграда, Дона, Донца и Днепра, Вы - друзья-однополчане.
Мемуаров писать не собираюсь - образование, чин и имя не позволяют, но написать полотна и рисунки, прославляющие Вас, Ваши имена, я обязан не только перед Вами, но и перед теми, кто навечно остался на поле брани. Андрей, это наш отчёт перед их и своими детьми. Мы обязаны сделать это. Во имя нашего поколения по крови и мукам.
27-мь лет молчал о себе и друзьях, а теперь дошло, что обязан перед своими друзьями по оружию и аду войны. Трудно вспомнить всё одному, но с Вашей помощью можно воскресить многое и смело, не стесняясь, доказать людям о героизме наших друзей. Им награды не нужны, а семьям честное имя Героя и отца, или сына, очень дорого.
Спроси у своего сына, с какой завистью он смотрит на тебя... Нет, выступать перед пионерами нет смысла - всё это (...) самолюбие простаков. Мы же стояли насмерть всюду, как в элеваторе, так не выступать надо, а бороться за уважение имён наших однополчан и друзей по крови. В печати, живописи и жизни... Это значит, что мы должны снова стать в строй и широким фронтом наступать на тех, кто испоганил наши заслуги и победы...
И представь, что здесь мы сами виновны. После войны разбежались по домам и забыли друг о друге. Не будь этих уединений, и всё было бы по другому - наши дети уважали бы нас и преклонялись перед нашими делами. А так славу солдата испоганили те, кто не нюхал пороху - наград нахватали, а людям сказать и нечего, вот и пошло всё каруселью. Воин не бахвалится, не корчит, а дело делает молча и знает, что делами красив человек. Что там говорить... Андрей, друже, извини за срыв. Но не пускай его для обозрения ближних и знакомых - мы воины и нам понятно всё это куда проще, чем современному философу.
Мы должны помочь друг другу так же, как и в те сентябрьские дни.
Обнимаю тебя и кланяюсь семье твоей. (подпись).