Мессар Акше. Хроника правления Серафима IV. 19

48.

     Девушка шла вдоль стеллажей, поминутно оглядываясь на спутницу…
- Книг слишком много, слишком…
- Что значит слишком?
- Ну, я даже не представляю, что это все можно прочитать. Да и зачем?

     Еще совсем недавно, Мириам хотела учиться, но желания ее были такими же кратковременными, как и ее слезы. Так, наверное, и осталась бы она недоучкой, но рядом была Мария, которая обладала…
- Глупышка, там, на этой желтой бумаге, которая теперь плотно сжата обложками, миры и жизни. Сотни миров и тысячи жизней. Жизни самых разных людей, добрых и злых, героев и трусов, королей и пастушек. Все они там. Вот мы с тобой умрем. Я раньше, ты чуть позднее, а они останутся и будут и дальше жить на этих страницах. Мало того, они переживут и нашего славного Короля и его министров, если конечно не найдется человек, который решится написать их историю…
- А разве это не грех?
- Что?
- Ну, запрятать в эти, в книги души различных людей и не давать им успокоиться. Разве они этого не заслужили?

     Мария некоторое время рассматривала девушку, а потом расхохоталась.
- Ты чего, - надулась девушка.
- Какая же ты все-таки глупая. Господи, да ты знаешь, что любой из живущих в этом мире Королей отдал бы не один сундук своей золотой казны, чтобы какой-нибудь писатель поселил на книжную страницу его Королевскую душу. Это, - Мария указала на стеллажи, - это память, которая намного прочнее, чем память человеческая. Там, между страницами можно прожить не один век…
- А зачем?
- Жажда жизни, я так думаю. Слишком уж хочется людишкам подольше побыть среди живых, хоть немного, хоть чуть-чуть, но продлить… Между прочим, некоторые расплатились бы с писателем не только золотом, но и собственной душой…
- Но ведь это грешно, по отношению Господу. Он ждет их там, а они здесь…
- А ты думаешь, что Господь действительно ждет, - невесело усмехнулась Мария.
- Как ты нехорошо шутишь, - испуганно воскликнула Мириам.
- Ладно, Бог с тобой, - вздохнула Мария, - только запомни, чтобы ты там не придумывала, я, все равно, заставлю тебя читать. Запомни, что я сказала…
- Но…
- Без всяких но, потребуется – пойду прямо к Королю и попрошу разрешения тебя сечь. Сама буду, лично…

     Девушка неожиданно всхлипнула.
- Зачем тебе это?
- Мне – мне это незачем. Это тебе надо. При чем надо так сильно, что я сделаю это даже вопреки твоему желанию…
- Ладно, - не прекращая всхлипывать, сдалась девушка, - я согласна, только не ходи к Королю.
- Ну, вот и договорились, - рассмеялась Мария, - выбирай книжку, которая будет первой, тобой прочитанной книгой.
- Мне самой выбирать?
- Да. Бери любую…
- А ты, какую ты прочитала первой?
- Я? Эта книжка лежит у меня в комнате. Хочешь начать с нее?
- Да.
- И ты возьмешься за нее, как только мы вернемся в покои?
- Да.
- И ты будешь читать каждый день, чтобы не случилось со мной?
- Да, только что с тобой должно случиться?
- Это я просто спросила, - Мария неожиданно приблизилась к девушке, обняла ее и погладила по голове…, - просто…

     Девушка в ответ обняла старшую подругу, и теперь уж совсем непредсказуемо они обе разрыдались. Наверное, каждая о чем-то своем, а может быть, и о чем-то общем…. Кто же может разобрать, о чем вместе, обнявшись, как родные сестры могут плакать Королевская любовница и будущая мать наследника Короля…

49.

     Уже более недели утренние доклады проходили с нарушением протокола и устава – без парадных одежд, не в Большой приемной зале…. Хотя, на это были свои серьезные причины. Ну, рассудите сами, одна половина кабинета Королевских министров внезапно подает в отставку, значит вторая, оставшаяся половина, вынуждена брать на себя обязанности тех, кто не выдержал напряжения. Да, именно так. А тут еще…

     В конце концов, в столице остался лишь Первый министр и составитель Королевских Указов. Теперь то, что заменяло утренние доклады, тянулись в несколько раз дольше обычного. И хотя Первый министр отчитывался сразу и за Королевского маршала, и Министра Королевского сыска, и за самого себя, заменив остальных недостающих министров помощниками, но те как на подбор, оказались косноязычные и глуповатые. Так, по крайней мере, о них отзывался Серафим IV. Умышленно или нет, неизвестно, но такой вот своей характеристикой преграждая этим самым помощникам путь наверх, навсегда…
- Послушай, - наедине с Первым министром Король позволял себе и обращение запросто, и туалеты, не предусмотренные Королевским этикетом, - нам, наверное, все-таки следует пополнить кабинет Министров, в конце концов, мне просто вас жалко, а эти оболтусы меня просто раздражают…

- Ваше Величество, подготовка хорошего Королевского министра дело долгое и хлопотное. Нельзя же доверить государственные дела первому попавшемуся человеку, - аккуратно и резонно возразил господин Майер.
- Да я не спорю, но слушать ежедневно этих дураков становятся просто невыносимым. Из-за них я все больше путаюсь…
- Я думаю, что уже на следующей неделе Королевский маршал и Министр Королевского сыска вернуться, что бы доложить положение дел Вашему Величеству. Тогда мы сможем вернуться к привычному распорядку, а заодно можно будет заняться подготовкой новых министров…
- Хорошо бы, - вздохнул Король, - а то я даже скучаю по ним.

     Первый министр ничего не ответил, даже не стал пожимать плечами, чтобы не спровоцировать следующий вопрос Серафима IV.
- Да, хотел спросить, как продвигается расследование убийства моей кормилицы. Может быть, она была и дрянная женщина, но, все-таки, меня она выкормила…
- Медленно, Ваше Величество, - признался Первый министр.
- А почему?
- Все дело в том, что пользуясь Вашей благосклонностью, Магда совершенно свободно перемещалась по Дворцу, и к ее присутствию так привыкли, что невозможно определить, где она была последнее время. Многие вспоминают, что видели ее, но когда именно – за день до убийства, или за час – уточнить не могут…
- Понятно, - проворчал Король, а Первый министр счел нужным продолжить:
- И, кроме того, те люди, с которыми она общалась, они, в основном, дурной репутации. Воры, шлюхи, попрошайки…
- И что?
- Они не хотят помогать нашим людям вести следствие.
- О том, что за помощь следствию назначена награда им известно?
- Известно.
- А о том, что за голову убийцы назначена награда?
- Конечно, Ваше Величество.
- И все равно не хотят?
- Все равно…

     Король поднялся с трона, прошелся по зале и остановился возле фигуры рыцаря. За последнее время много таких фигур было вытащено из хранилища и расставлено по Королевскому дворцу. Серафим IV долго рассматривал фигуру, потом повернулся к Первому министру:
- А не думаешь ли ты, друг мой, что убийство моей кормилицы каким-то образом связано с реформами, которые я затеял?

     Первый министр изумленно посмотрел на Короля, который, задав этот странный вопрос, опять заинтересовался доспехами…
- Это так маловероятно, Ваше Величество, что мои люди даже не рассматривали такую связь.
- А почему?
- Ваше Величество, но каким боком? Разве Ваша кормилица знала о Ваших планах. Разве Вы посвящали ее?
- Нет, - покачал головой Король, - не посвящал, и все-таки, у меня какое-то нехорошее предчувствие…

     Первый министр развел руками, показывая, что не знает слов, чтобы правильно отреагировать на сказанное Королем, ни подтвердить их не может, ни опровергнуть. Серафим IV оставил в покое доспехи и направился к балконной двери, но на полпути остановился:

- А что там у нас с этим Драконом?
- Министр Королевского сыска еще не вернулся, Ваше Величество…
- Я знаю, что он не вернулся, но что говорят люди?
- Кто говорит, - не сразу понял Первый министр.
- Люди, подданные мои, народ, горожане…. Что они говорят об этом Драконе, когда собираются и пьют пенное, или дома, перед тем как оседлать своих жен, о чем они вообще говорят?!
- Ваше Величество, но…
- Не знаешь, - язвительно усмехнулся Король, - не знаешь, а вот кормилица знала. Она приходила ко мне иногда и рассказывала, что говорит обо мне мой народ. Все рассказывала, и что во мне смешит народ, что ему во мне нравится…. Ты так можешь, мой Первый министр?!
- Нет, Ваше Величество, я так не могу. А кроме того, мне и не надо знать, что думает народ, потому что он будет думать так, как Вы это пожелаете…
- Ты можешь это?
- Могу.
- Точно можешь? Ни в одно стране этого сделать не удалось, а ты, значит можешь…
- Ваше Величество, я не знаю, как там в других странах, не знаю, что могут их Первые министры, но я могу.
- Хорошо, - Король даже рассмеялся, - хорошо, так вот, я хочу, чтобы мой народ поддержал мои планы по восстановлению рыцарского сословия.
- Как прикажете Ваше Величество, - поклонился Первый министр.
- Что, уже завтра они будут думать так, как я приказал, - недоверчиво произнес Серафим IV.
- Нет, Ваше Величество, уже завтра так они думать не будут, а вот через неделю, начнут думать самые первые, а там это будет расти, как снежный ком…
- Ты это серьезно?
- Да, Ваше Величество.
- Ладно. Хорошо, - Король забыл, что двигался в сторону балкона, он подошел вплотную к Первому министру и заглянул в глаза того, - ты понимаешь, что сказал только что. Я – Король этой страны не могу заставить ни на волос изменить мысли своих подданных…
- Вам этого и не надо, Ваше Величество.
- Это почему?
- Потому что для этих вещей есть мы – верные Ваши министры.
- Да, и правда. Только вот, что беспокоит меня, мой друг, я верю тебе, верю, что ты это можешь, только вот что в твоей голове. Как я могу знать, что в твоей голове…. Вот это вопрос, - Король отвернулся от Первого министра и направился к двери, которая вела в его покои…

     Первому попавшему слуге он отдал приказ позвать к себе Марию…

     Дверь за Серафимом IV медленно закрылась. Лишь оставшись один, Первый министр позволил себе выдохнуть, достать платок и провести им по лбу.
- Черт подери, - прошептал, - старый безумец.

     Позволив себе немного прийти в себя, Первый министр вышел из залы, ему было о чем подумать. Шел он и чувствовал, как простой план, который он с министрами-заговорщиками придумал начал вдруг усложняться. Просто невероятно усложняться, а значит…
- Раньше надо было, - бормотал он, двигаясь по центральному коридору, - раньше, а вот всех втягивать в это дело – это было неправильно, с самого начала неправильно. Немногим надо было числом. Черт, ну почему такая простая мысль не пришла мне в голову тогда…. А теперь. Как теперь это все сложно получается…

50.

     А теперь вот оно как получается…. Что делать – только что в затылке чесать – ничего другого в голову не приходит. А так… ну, что можно сказать – лих наш староста через плетень, передом назад перескакивать, месяц не сменился, а он уже совсем другое поет, но так это уверенно делает, что поверишь, даже если и не хочешь…

     Нет, нам-то без разницы, что пнем по голове, что головой о пень – все равно голове больно, а пню все без разницы. Но каким соловьем разливался он нынче, в корчме, даже пенным забыл угостить нас. И где он только таких слов нахватался, раньше, все больше, как мы. И слова, и шутки, и молодку прижать, да сиськи ее пощупать, а теперь иди ж ты – кафтан на нем новый, от навоза нос воротит, еще немного, чуем, нацепит меч, а нас дураков, заставит шапку ломать, а то и вовсе с глаз долой погонит…

     Повторяю, нам оно конечно, все равно, мы как своим умом жили, так и будем жить, а вот успевать за ним перестаем – это плохо, поймает как-нибудь на пустом слове, а там глядишь, недалеко и до Королевских галер…. А хозяйство, а семейство…. Эх, знать бы, серьезно он разливался в корчме-то, или так, в шутку… Хотя, нет, на шутку не похоже. А если серьезно, но это только одно может означать – прощай землица, прощай житье привычное…

     Что же делать-то тогда, неужели как в те времена, про которые старики вспоминают? Ничего своего, ни земли, ни скотины – все хозяйское. Баба и та, вроде как и не моя, а его, получается, и жаловаться некому…. Да, такие вот дела-то…. Куда нам бедным со своими горестями и печалями?

     А тут все еще эта напасть – откуда только в наших местах взялось это чудище-то, ну ладно, разбойники – лихие люди, можно понять, мало ли на свете обиженных. Ладно, понятно, если вдруг медведь-шатун, или волк-людоед, всего-то дел, собраться деревней и вперед – пару ночей не поспали и вот, все готово. Перекладина, а они на ней лапами кверху болтаются. А это что?! Роту королевских солдат уложил, скотины сколько перевел, просто не сосчитать. А теперь, что не ночь, горит над лесом огонь. И каждую ночь огонь этот, все выше и выше…

     А неделю назад?! Сам видел – под сильной охраной везли в столицу Мага. Весь в черном, капюшон лицо скрывает. Посох у него старинный, руками весь истертый, до блеска, а на маковке огонь синий светится. И, что интересно, через деревни пешком идет, коня рядом, в поводу, охрана верхами, а он пеший…. Рассказывают, что возле каждой деревни так, либо стороной ее объезжает, а если дорога сквозь, то тогда только пешком. Мы там с охраной пошушукались, так они говорят, что все дело в коне, а с виду и не скажешь, что такой особенный. Видно, конечно, что породистый, ноги тонкие, в глазах полыхает…. А сосед, ну что через проулок, так он говорит, что он ночью светится весь, ну конь, то есть…. Вот каких чудес на нашу грешную жизнь понанесло. И Дракон по соседству, и Маги по деревням шастают – а что еще будет…

     Всей деревней беды ждем, а куда денешься, как только такие чудеса начинают на белом свете твориться – только и остается, ждать беду лютую…. За неделю до этого Мага, с его лошадью, проходили черные люди. Все целиком черные, и не по-нашему разговаривают, мы думали вначале, раскрашенные, подослали блудливую нашу, она одного у огорода и порадовала. Рассказывает, что и его порадовала, да и сама порадовалась, такой говорит у него инструмент, что насилу жива осталась, а главное, и так может, и по-другому, и еще как-то…. Она и рассказывала, и показывала, но нам это ни телом повторить, ни словами описать. Мы даже и не поняли, срамно это или как иначе, однако бабы теперь на нас искоса поглядывают, будто вместо блудливой нашей, каждая там побывала…

     Как теперь жить – непонятно, и еще одно есть – время. Ну раньше оно как шло, как река около полей старосты, кинешь листок – он медленно так кружит, и вдаль, вдаль…. А теперь?! Вечером спать ложишься, пытаешься вспомнить чем день начался, и кажется, что так давно утро было, словно не день прошел, а неделя, а то и месяц проскользнул…. А сколько сил уходит, что бы день каждый прожить, слов нет. Силы так и убывают, так и убывают…

     Раньше мы как пенное пили, собирались после вечернего звона, наливали и потягивали. До следующего звона, как раз пара получалась, как закон. А теперь, и одна, и вторая, и третья, и главное не берет. Хотели корчмарю бока намять, думали, зараза воду в пенное льет – так нет, все по-честному, как раньше. Но это что, теперь, городские привезли с собой какое-то зелье, они там пенное не пьют, а пьют сок ягод каких-то заморских. Я слушал, как готовится, но так и не понял – сложно больно, зато какой результат! Такого уже кружку не выпьешь – с ног валит, а то и помереть можно, рассказывали, бывают и такие случаи. Теперь пьем по четвертине кружки, и все равно много. Две четвертины, и ноги уже не держат и голова, как железная становятся, но если две четвертины пережил, и добрался до третьей четвертины, тогда перед глазами такое делаться начинает. Дома качаются, деревья качаются, и появляются какие-то маленькие злые зверюшки, бегают перед глазами, свет застят. И главное мелкие заразы, но такие верткие. А какие наглючие! Прямо перед носом бегают, а рукой не поймаешь…. И главное, утром не помнишь, что было с вечера…

51.

     …каждый раз – Мария уходила. Через пару часов она возвращалась и все, присутствовавшие в ее покоях, замирали – наступало время ярости. Разлетались в разные стороны вещи, одежда срывалась, блюда с едой сбрасывались на пол и топтались ногами…. И лишь огромное корыто с водой и нежный голос Мириам, ее мягкие руки, щелок и масла, дорогие, заморские, приводили Мария в порядок. Хотя, после ванной обычно были слезы, проклятия и такие слова, от которых девочка бледнела и замирала, в ожидании, когда рухнет Королевский дворец или огромная волна смоет весь город, или погаснет солнце или что-то в этом духе…
- Мария, - девочка сидела на краю большого корыта, опустив туда ноги, и аккуратно терла спину подруги, - если каждый раз ты приходишь такой, может быть, тебе не надо туда ходить.

     Она не раз это говорила, но подруга отмалчивалась, а иногда плакала, совсем как в детстве от обиды, терла кулаками глаза, но все равно молчала. Ответа на свои слова девушка не слышала…

- Мария, - делала она очередную попытку, но подруга уже успокаивалась, она улыбалась и начинала командовать:
- Сильнее три спину, изо всех сил три…
- Так уже красная спина-то, даже царапины видно.
- Я тебе говорю три изо всех сил – значит три.
- Ладно, только ты же сама потом морщиться будешь. Тебе будет больно…
- Ерунда. Вот сейчас я вымоюсь, и мы пойдем в верхнюю беседку, я тебе покажу голубую звезду…
- Зачем она мне, лучше давай я тебя маслом твоим спину натру, и ты уснешь…
- Нет, сначала голубая звезда в беседке, а потом мы будем ужинать.
- Поздно уже, полночь пробило.
- Плевать я хотела на эти звоны – теперь у меня то время, которое я хочу. Ты против?
- Нет, Мария, ну что ты…
- Вот и замечательно, а потом ты будешь мне петь.
- Опять то же самое?
- Опять.
- Но ты ведь слова знаешь лучше, чем я, и голос у тебя лучше звучит, чем мой…
- Нет, сама я буду петь завтра, а сегодня для меня будешь петь ты. Хорошо?
- Конечно, хорошо.
- Вот и замечательно, а теперь добавь-ка в корыто воды погорячей, и давай рассказывай городские сплетни.
- Вот я тебя никогда не пойму, знаешь ведь, что все это сплетни, знаешь, что придумывают их люди от какой-то там своей тоски и глупости, а меня заставляешь их пересказывать.
- Мало ли, что я знаю или понимаю, у тебя так забавно получается пересказывать эту человеческую глупость…. Рассказывай, я уже приготовилась…
- Ладно, как скажешь… Значит так, во-первых, на севере поселился Дракон. Никто его не видел, но рассказывают, что он огромный. А еще кто-то рассказывал, что он молодой совсем, еще не летает… Мария, а правда, что Драконы должны летать?
- Так написано в книгах.
- Ну, тогда он действительно еще молодой. Интересно, а сколько живут Драконы?
- Больше тысячи лет.
- Это ты в книгах вычитала?
- Да.
- Жаль, - вздохнула девушка
- Чего жаль?
- Не дождемся, что он полетит. Интересно было бы посмотреть. Ладно. А потом еще говорили, что в город должен прибыть Маг…
- Кто должен прибыть, - Мария приподнялась и удивленно посмотрела на девушку.
- Маг какой-то, а кто это?
- Ну, дорогая моя подруга, ты же книжки читаешь.
- Читаю, и все-таки?
- Ладно, Маг это…