Ra-flections-ОтРажения

В этой маленькой книге я достигаю
крайней степени обнажения — я раздеваюсь до души.
Возможно, более уместно было бы говорить об «обножении» -
ведь порой нагая душа нас ранит больнее ножа.
               
Рамона Шторм


I

Песни Жизни

1. Когда я была маленькой и шла за руку с бабушкой на трамвай, я задала себе один нелепый вопрос: вот я сейчас есть, знаю своё имя... но, когда я умру, и у меня не будет моей памяти, то я забуду и своё имя, и кто я сейчас есть. Значит, вокруг меня наступит темнота, я ничего не буду видеть и чувствовать, но всё равно, что-то от меня останется. А потом я смогу родиться заново, и у меня будет новое имя, и я буду называть себя этим именем, думать о себе новой — что ЭТО я? Может быть, так уже случалось со мной неоднократно, но я не помню?
Помню, стоял знойный летний день — на остановке стояли люди, и мне приходилось задирать голову, чтобы видеть их лицо, и пахло песком, и, кажется, чем-то железным от рельсов. Кое-что чувствуешь острее, когда так близок к земле. Я думала в тот день о том, что позабуду маму и друзей, когда умру...
Возможно, со времени той летней прогулки мне неуютно в своём имени, и я не могу точно сказать, кто я есть. И если приходится рассказывать о себе, частенько чувствую, что я играю роль или говорю полуправду.

2. Раньше зеркала использовали для чего-то другого. Только вот для чего? Если долго смотришь в зеркало (особенно в темноте), то лицо начинает постепенно меняться, размываться, жутковатыми тёмными безднами светят глаза. И становится не по себе. Даже страшно. И, если продолжать смотреть, то кажется, что тело — тряпичная кукла, а ты — держишь её в руках и смотришь в глаза самому себе словно бы поверх её головы...

3. Современный идеал красоты стремится к бестелесности — длинный тонкий каркас с минимумом излишеств. Странно, но это заставило меня подумать о средневековой готике — в то время тонкие струны соборов вырастали к Солнцу. А сейчас, когда время соборов в прошлом, к Солнцу тянемся мы.

4. Давным-давно, когда весь мир был Хаосом, в его чёрном небе зажглась единственная огненная звезда, осветившая собою всё небо — от края его и до края. Это была Любовь.

5. Культура — это Самопознание Творца в людях.

6. Стихи — это Душа, закодированная в слове. Не зная кода, не имея Ключа, в её тайный альков не проникнуть. Но вы смертельно нужны мне, и я нужна вам тоже. Читая вас, я разгоняю вашу кровь по давно уж застывшим венам.

7. Музыка — это письма. Через вашу музыку со мной говорит ваше дыхание и ваши руки — необычайная близость. Если звуки музыки заставят меня плакать, значит я могу коснуться вас без содрогания.

8. Самые прекрасные вещи — глубоко личные, они подразумевают искренность и темноту, они заключают в себе Тайну и совершаются всегда наедине — абсолютно неважно, в кругу ли близких, наедине с любимым человеком или даже наедине с самим собой. По сути, это практически одно и то же. По-настоящему красивое боится толпы, боится общества. Порой достаточно лишь одного неверного касания, и равновесие нарушается: бывшее секунду назад изысканным, становится вычурным, безвкусным, гротескным, неживым. Часто изначально красивое, падая в социум, как по волшебству опрощается до примитивной схемы и вырождается в must have. Возможно, именно поэтому по-настоящему красивые таинственные истории довольно редки и часто осуждаемы обществом как аморальные или странные. По сути, всё самое замечательное (красота, любовь, гармония, музыка, поэзия, вера, свобода, достоинство...) аморально, поскольку не имеет отношения к морали вездесущего социального чудовища, стремится за грань, говорит с каждым из нас наедине.

9. Невидимость — один из даров тёмных земель Аида тем, кто посещает его. Пока ты в его царстве, люди не видят тебя — неважно, оставил ли ты тело. Не напрасно его имя означает Невидимый.
   
10. Если, ругая человека, ты вдруг переходишь на пятистопный ямб, загляни в своё сердце глубже — возможно, ты не яростен, а влюблён?

11. Говорят, что любовь — это количество мыслей о человеке. Я бы сказала иначе. Мне кажется, что любовь — это качество мыслей. Был, например, один человек, о котором я думала постоянно, но только гадости. Тогда я пустила все силы на то, чтобы понять его и изменить свои мысли о нём. Когда мне это удалось, я поняла, что люблю его.

12. Если Творец — большая птица, то дьявол — Его тень на песке. Мы видим тень, потому что стоим на земле. Не будь земли, не было бы и тени. Двойственность и разделение — это не свойство вещей, а всего лишь особенность нашего восприятия. Если бы мы летели в одной стае с большой птицей, то не видели бы её тени. На большой высоте тень присутствует незримо, как возможность. Но чем ближе к земле, тем черней и гуще её окрас.

II

Песни Смерти

1. Даже если наши мечты, наши идеалы и образы истинной красоты реальны, если они живее всех живых и дышат живыми воспоминаниями и наполнены истинным духовным опытом, если они нам ближе друзей и матерей... всё же до чего плоскими и гротескными представляются они по сравнению с живой красотой — красотой без идеальных пропорций, красотой невымеренной и сложной, красотой непредсказуемой, страдающей...
Так подумала я за минуту до того, как ваша стрела безжалостно и отважно вошла в мою плоть - точно в лоб — в одном дюйме над правым глазом. Почуяв резь, я засмеялась и не могла перестать смеяться трое суток. Получается, я умерла? О нет, мёртвые не могут так шутить!

2. Если я всё же умерла, смилуйтесь надо мной! Предайте огню всё, что от меня осталось! Ведь пуще смерти я боюсь, что могильные черви влезут мне в глаз.

3. Вспомним же сегодня добрым словом Вергилия и Лето — двух возлюбленных, что не могли соединиться при жизни, ибо жили в чудовищной тесноте. Но соединились посмертно. То были две души, томившиеся в одной черепной коробке.

4. Когда я танцую, я чувствую, что жива. Врываясь в моё тело, точно воин в невольницу, мой дух приводит клетки в экстаз движения и боли, каждый миллиметр моего тела кричит в эйфории, обучаясь новому прыжку, обретая новое падение. Обычно же я живу где-то вне тела и несу его, точно Иисуса распятого.

5. Вас больше нет, и нет меня. Но, выходя прочь, вы пробили дыру во мне, впуская ветер в моё пустое тело. И непристойность этой дыры меня ужасает. Теперь любой осквернит мой прах — любой моралист осуждающе потычет в дыру пальцем, любой пересмешник кинет в неё грош, не замечая, что сам сплошь усыпан дырами, точно леопард.   

6. Не бойтесь одиночества, в нём нет ничего уродливого. Но бойтесь чёрных дыр — той антиматерии, что расцветает в наших сердцах, пожирая всё доброе, живое и человеческое. То смерть вторая.

7. Спасибо, Боже, что Ты есть. Если бы не было Тебя, мне некому было бы сказать спасибо за всех, кого я любила.

8. У меня есть Ключ, в который я поселила целый мир. Но это наша с Ключом великая Тайна. Для меня Ключ дивно поёт, нашёптывает секреты, для всех же остальных он — только украшение.

9. Что ты делаешь, Персефона, когда желаешь драмы?
Персефона задумчиво курит кальян, распространяя облаками густой асфоделевый туман. «Иду в Аид», - глухо отвечает она. Вот и я поступаю так же.
Отчего у тебя моё лицо, Персефона?

10. Пожалуйста, не верьте в бессмертие! Пожалуйста, не верьте в чудо реинкарнации! Но взгляните на себя, спросите себя: сколько раз Жизнь безжалостно рвала меня на части, сколько раз в эйфории, точно возлюбленная, направляла меня к самой солнечной короне, лишь затем, чтобы швырнуть потом в холод, сродни могильному? Сколько раз сшивал я сам себя невидимой нитью? И сколько раз я вновь в пыль и прах был разорван и пущен по ветру?..
И вы до сих пор живы? Вот в этом чудо!

11. Вспомните, вспомните себя ребёнком! Что, уже не помните? Но ведь того ребёнка уже нет и никогда не будет на земле. Он жив — лишь в воспоминаниях. Лишь в вашем сердце он жив. Ведь он жив? Не хороните же его прежде времени!..

12. Увидев меня вновь, ты спросишь: «Где твои волосы?» Я улыбнусь, налью тебе чаю и расскажу сказку.
Знаешь, однажды ко мне зашла Смерть. Зашла и увидела меня на карнизе. Я по нему гуляла. И ничуть не боялась упасть, потому что уже была мертва. Удивившись, Смерть уселась на стул — тот самый, на котором сидишь ты. Я налила ей чаю — в ту самую кружку, из которой пьёшь ты. И рассказала ей свою историю.
Услышав, Смерть смеялась три дня и три ночи. Понемногу успокоившись, она сказала: «Ты не можешь быть мёртвой. Мёртвые не умеют так шутить».
На прощание мы обменялись с ней, как две сестры, косами. С тех пор-то и стало моё слово острее лезвия. Зато Смерть щеголяет густой золотистой косой!

III

Песни  Любви

1. Любовь и Смерть — две сестры-ненавистницы. Точно две любовницы одного распутника, борются они за твое сердце всю жизнь. Выбирая Любовь, я всегда умирала. Выбирая Смерть, продолжала любить.

2. Отчего слова L'Amour и La Mort, полюбить и погубить так похожи? Ни оттого ли, что Любовь ходит рука об руку с горем? А может, оттого, что Любовь — лютый враг Смерти? Любовь, а не жизнь. Живое существо — это иллюзия, жизнь, как мы её понимаем, всегда оказывается перемолотой в жерновах Смерти. Но Любовь выживает. Бывает, мы несём её из жизни в жизнь. Может быть, именно в ней скрыта Жизнь, которой мы не видим?

3. Иногда случается, что ты видишь человека, и знаешь, что любишь его и любил всегда — от самого сотворения мира, когда и людей-то ещё не было. Словно твою Любовь сотворили, пока ты сам был ещё в проекте. Возможно, и ты-то задуман лишь для того, чтобы выразить эту Любовь. Как это возможно, я не знаю. Но верю, что это истина, пусть она и похожа на болезнь.

4. Я люблю тебя, и оттого мне тошно. Я люблю тебя, и по венам моим бегут красные огненные муравьи — мне хочется их выпустить. В моей груди растёт неумолимое Солнце, и Солнцу плевать на меня, ему хочется родиться. Чтобы родить Новое Солнце, нужно умереть — таков завет Космоса... Вот так и случилось, что тело мое юное, а я стара: ему — одна лишь жизнь, моих же — не перечесть.

5. Я люблю тебя, словно ты больное животное. Но ты не простое животное — ты священное больное животное. В твоих глазах я вижу Вечность. Но будь ты даже просто больным животным, я без оглядки умерла бы за тебя.
 
6. Внутри женщины живёт материя, внутри мужчины живёт форма. Внутри женщины живёт Хаос, а Космос — внутри мужчины. Женщина дарит воду из земли, мужчина воду дарит небу. Женщина — это краски, мужчина — рука живописца. Любовь — это Творение, Творение — это Любовь.

7. Что ты стоишь передо мной, как перед пропастью — такой растерянный и такой прекрасный? Когда я смотрю в твои глаза, мне очень стыдно — ведь я и есть пропасть, и мне даже нечем прикрыть этот факт.

8. Когда мы любим друг друга, мы летим по Космосу и творим звёзды. У меня внутри только чернота, и больше нет ничего, но твое проникновение во мне отзывается всполохами — так звёзды и рождаются — в моем энергетическом вихре твоим чувством Пути.

9. Задумавшись, почему у меня никто так и не украл моего сердца, я поняла, что сердца у меня нет. У меня большая святящаяся воронка посреди груди. Как ты украдёшь свет у Солнца? Оно светит и тем счастливо. А как ты украдёшь мою Любовь, когда ей не надо ничего, кроме как любить?

10. Любовь укореняется в животе, цветёт в сердце, ветвями прорастает в голову, ароматом и соком питает кровь, лепестками устилает кожу. Её плод — красота. Её Тень всходит множеством деревьев по ту сторону света.



Благодарности

Благодарю всех, кого люблю и любила, всех, кто меня вдохновлял и вдохновляет. Спасибо всем, кто понимает меня, а если и не понимает, то принимает как есть, не переделывая. Спасибо всем, кто меня любил и любит. За такое, наверно, не благодарят, но мне очень хочется — ваши тёплые чувства согревают меня, а мои — пусть согреют вас.

Рамона Шторм, ноябрь 2013