pulp

В вечернем кафе у заправки в ожидании очередного кофе сидело двое. Это была достаточно необычная парочка. Один был наряжен в спортивный костюм, когда другой поправлял чёрный галстук на костюмчике. Вот этот второй и начал разговор, ковыряя скрепкой в чёрном отверстии стола. След потушенного окурка двадцать минут назад.
- Игорёк, ты уверен, что он остановится здесь?
- Естественно. Есть вещи, которые произойдут неизбежно. И он неизбежно должен остановиться на этой заправке. Если он, конечно, не ссыт в бензобак, как в анекдоте. И три часа ехать без остановки? Не, херня какая-то.
- Неизбежно. А знаешь что неизбежно? Я вот тут ковырялся булавкой в столе и подумал. Вот, если я был охереть какой здоровенной межгалактической цивилизацией. Её правителем конечно. И если эта цивилизация вела бы войну с другой цивилизацией, то необходимо бы было регулярно разрабатывать новое вооружение, тактику ведения боя, различные военные ухищрения.
- Гринь, вот его машина. Он подъехал.
- Подождём немного. Так вот, в таком бы случае я распространил миллионы таких же цивилизаций как моя по миллионам планет во вселенной.
- Как бы ты это осуществил? Это же…
- Я есть грёбанная охереть какая здоровенная межгалактическая цивилизация, ты забыл?
- Ад, да. Понял. Охереть какая здоровенная межгалактическая цивилизация. Он заходит.
- Не смотри туда. Так вот, естественно, в созданных мирах я бы ввёл некоторые ограничения, чтобы они не могли контактировать друг с другом. И собственно говоря, в природу этих мини-цивилизаций входила бы функция регулярного ведения войны. Не постоянной, конечно, с передышками на перемирие, но так, чтобы технология ведения войны всё время совершенствовалась.
- Но так-то так, но на это ушло бы несколько хрелионов лет.
- Ну… Это прям такая охренеть какая масштабная межгалактическая война, которая ведётся сиксилиарды лет. Да и тем более время то везде относительно. На созданных планетах оно бы текло крайне быстро, а в центре управления этой цивилизацией… Так, он пошёл в туалет, за ним.
Странная парочка встала и не спеша направилась в туалетную комнату, остановившись перед дверью.
- Относительность времени, чтобы прошло дохрена лет на земле, а в другом месте только пару часов, так? Как в этой, как её… В «Планете Обезьян?»
- Не знаю. Я смотрел только ремейки. Чем его? У меня отвёртка есть.
- Стой, то есть ты клонишь к тому, что жизнь на планете земля зародилась именно таким образом?
- Ну, почему бы нет. На земле столько жестокости, убийств, крови, а технологии по-настоящему развиваются только во время военных конфликтов. Какое ещё предназначение у нашей жизни?
- Интересно, интересно. Пошли короче.
Выбив дверь плечом, человек в спортивном костюме вошёл в тесную туалетную кабинку, где мыл руки какой-то мужчину в свитере. Следом за ним вошёл человек в пиджаке и прикрыл за собой дверь.
- Пётр Коробков?
- Да! Что вам нужно? Зачем вы ворвались сюда?
Далее мужчина в спортивном костюме схватил мужчину в свитере, а мужчина в пиджаке разбил зеркало и схватил осколок. Далее после нескольких секунд борьбы стены туалетной комнаты были покрыты густой тёмно красной кровью, льющейся из шеи мужчины в свитере.
- Чёрт! Гринь, почему мы просто не можем всё продумать изначально, чтобы опять не быть покрытыми с головы до ног кровью очередной жертвы?
Мужчина в галстуке, на чьём лице красовались брызги крови, улыбнувшись, обронил:
- Это вроде бы как неизбежность.
***
Всё безуспешно. Я занимаюсь этим около двух лет. И никаких следов. Это очень хорошо поставленная организация. Точнее сказать, что отсутствие организации как таковой и делает её успешной. Это наёмные убийцы. Организация наёмных убийц. Кто бы мог подумать? Целая организация, о деятельности которой знает всякий, но мы так и не смогли взять хотя бы одного организатора убийств. У них всё продумано. Абсолютно всё. Выискивают смертельно больных людей. И предлагают им сделку. Действительно. Кто бы захотел, зная, что ему остаются последние годы жизни, провести их на койке больницы в бедственном положении. А они предлагают альтернативу. За каждый выполненный заказ выплачивают настолько круглую сумму, что трудно отказаться даже не смертельно больному. Но тут есть один нюанс. Обычному человеку есть что терять.
Да, мы брали их. Они нам попадались. Но ни один ничего толкового не сказал. Всё проходит в полной анонимности. Деньги на тот счёт, деньги на этот счёт. Счета постоянно меняются. Если это не счета, то конверты с деньгами, оставленные на улицах города. Кто заказчик? Кто исполнитель? Неизвестно. А если известно, то не доказуемо. А если и доказуемо, то это настолько мелкая рыба по сравнению с акулами, что заправляют всем.
Они вербуют их прямо в отделениях больниц. Онкологии и подобных. Предлагают за выполнение контракта сумму. Те, либо соглашаются, либо отказываются. В большинстве случаев отказываются, но тем не менее. Далее, как нам известно, завербованные наёмные убийцы проходят небольшой курс, включающий изучение различных способов умерщвления и нескольких полезных советов как свалить за бугор. Кроме того, обычно они действуют по двое, чтобы снизить возможность неудач. Это только полбеды.
Некоторые, в основном которым посчастливилось прожить ещё несколько лет, выполняют несколько контрактов. С каждым последующим убийством гонорар на счастливое окончание жизни увеличивается. И это ещё не все проблемы расследования серии убийств. Мы долгое время пытались завербовать в их организацию нашего агента, но всё тщетно. Они сами проводят необходимые тесты. И если у вас нет СПИДа, прогрессирующей шизофрении (такие тоже были) или другого неизлечимого заболевания, то невозможно войти с ними в контакт. Мы уже имеем две мёртвые попытки сделать это.
***
Вечер. На скамейке в пустом дворе сидела всё та же парочка. Под ногами мужчин, оставалось всё меньше и меньше места, не усеянного фильтрами сигарет «PARLAMENT» и «Senator». Одна за одной тлеющие сигареты падали на землю.
- Игорёк, он точно придёт?
- Меня твоя дотошность уже знаешь, как задрала? – ответил мужчина в спортивном костюме и отпил из только что початой бутылки «Hennessy XO».
- Может, я хочу говорить о деле и только, о деле. Как в «Бешеных Псах».
- А ты не можешь думать о деле и говорить, о чём-то другом?
- Я могу вообще о чём угодно говорить. И держать в голове что угодно. Я могу вообще быть как аутист какой-нибудь законченный. Держать в голове тысячи деталей.
- А нести всё равно какой-нибудь бред? – мужчина в спортивном костюме сделал ещё один глоток и достал очередную сигарету.
- А что? Ты ведь смотрел «Человек Дождя?» Ты ведь видел о них новости? Как там один парень нарисовал целый город по памяти. Как они там могут проводить огромные вычисления у себя в голове.
- Но не про тебя. Единственное, что есть у тебя в голове это раковая опухоль, размером с кулак.
- Какие мы агрессивные. Но я тебе вот о чем. В принципе это достаточно неплохая способность запоминать миллионы мелочей. Проводить огромные вычисления. В другой жизни я бы хотел этим обладать.
- Ага. И плюс к этому смотреть в одну точку по несколько часов.
- Вот он идёт. Не обращай внимания. Я тебя о чем. Если бы в детстве у всех вызывали такое отклонение как аутизм. Но после бы лечили только негативные последствия.
- Он зашёл в подъезд, давай за ним.
Двое мужчин встали и направились к двери подъезда, пытаясь зачем-то, поскорее докурить сигареты.
- Так, то есть ты думаешь, что это легко помнить тысячи мелочей? Постоянно держать свой мозг в напряжении? Я так не считаю. Организм в итоге возьмёт своё. Как бы ты не ограничивал свои интеллектуальные способности. Понимаешь, есть баланс…
Эти слова прекратились после резкого звука. Причиной звука была разбитая о голову жертвы пятилитровая банка, стоявшая в подъезде. В ней стояли цветы. Далее мужчина в галстуке и пиджаке достал небольшой нож и перерезал горло бессознательному телу.
- Слушай. С нами тут связались сверху, - начал говорить мужчина в пиджаке, вытирая лезвие ножа об одежду жертвы. - Мы вроде как самая успешная связка с тобой. В сообщении говорилось, что на нашем счету больше всего жертв и босс хочет с нами увидеться.
- Похоже, нас ждёт хороший гонорар. И, похоже, это наше последнее задание.
***
Почему я занимаюсь этим так долго? Из-за Надежды. Не той, надежды на спокойный мир, на выздоровление всех больных, что движет обычными вершителями правосудия, а из-за Нади. Надя работала медсестрой. Надя была моей девушкой. Надя была всем. И ежедневное, ежеминутное, ежесекундное расследование этих убийств дела принципа. Надя не столько была моей девушкой, сколько другом, сколько хорошим человеком, настолько хорошим, сколько можно пересчитать по пальцам на всей земле. И, да. Её убили. Вряд ли её убили члены именно этой организации. Вряд ли. Это был просто обычный ничем не примечательный наркоман. Просто какой-то ненормальный посчитал что, возможно, именно Надя виновна в его болезни. Возможно, всё что угодно. Таких тяжело найти. Практически нереально. Но, тем не менее, тело было найдено в каком-то забытом миром притоне. Поэтому это дело принципа.
Самое обидное, что ни у кого нет идей. Ни одной, как вывести преступников на чистую воду. Ни одной мысли как подобраться к главе всего этого безумия. И у меня.
***
Перед дубовой дверью кабинета сидела вышеописанная парочка. Убийц. Мужчина в галстуке хотел было заговорить, туша о подошву сигарету, но появившаяся девушка сообщила о том, что Иван Георгиевич уже ждет.
Иван Георгиевич представлял собой не что иное, как дряхлого старика. Такого дряхлого, что передвигаться мог только на инвалидной коляске. Рядом с ним стояло две горы мышц, натянутые на скелет. Иван Георгиевич начал свою речь быстро. Резво. Без лишних выражений.
- До этого момента я думал у нас есть общая идея. До этого момента в голове теплилась мысль, что всем ясны наши цели. Скажи, Григорий, нет, ты, просто – скажи. Тебе не была ясна цель нашей организации? Не знал, что мы берёмся только за убийства людей, не достойных проводить так много времени на свете? Ты не понимал, что мы творим некую справедливость? Не знал, что основная наша мотивация идёт от того, что таким многообещающим людям, как Игорь отведён такой маленький срок, когда подонки, которых вы лишали жизни, не понимали её цены? Игорь, твой напарник грязная крыса.
***
В принципе, это был мой единственный шанс. Другого выхода по внедрению внутрь этого улья я не видел. Заражение своего организма ВИЧ-инфекцией. Единственный способ покончить с этим. И я сделал это с собой. Лишь единицы знали, на что я действительно иду. Но, тем не менее, дали молчаливое согласие. Я уже подобрал образ. Напялил спортивный костюм. И решил, что идеально подойду под образ обречённого человека. Я вступлю в их ряды, чтобы всё закончить.
***
- Я не знаю, как ты одурачил наш внутренний тест. Не мне судить. Я только знаю, что сейчас к дверям этого дома съезжаются десятки машин полиции. Всё это отребье, которому наплевать на благие человеческие потуги. Плевать на… Хватит. Игорь отойди. Мы должны отомстить.
***
Игорь не отошёл. После всего, что мы вместе сделали, он не мог поверить и на секунду, что я внедренный агент. Он не верил когда доставал пистолет и стрелял в сторону охранников. Он не верил, когда в ответ в его тело впивались пули. Одна за другой. А я?
Всё закончилось быстро. Все в той комнате, в тот вечер были мертвы. Кроме меня. Но тем не менее. Тем не менее, мне всё равно осталось не много. Болезнь убьёт меня. Не в этом месяце, так в следующем. Не в следующем, так в другом. Всё это слишком. Не знаю, как сказать. Сильно ударило по мне. Я уже не вижу смысла бороться. Не вижу смысла в лекарствах, которыми меня пичкают. Но ещё больше, если так можно выразиться, не вижу смысла в вопросах. Их задают мне постоянно. Как я мог хладнокровно стать соучастником стольких убийств? Насколько я был близок со своим соучастником по преступлениям? Кто согласовал эту операцию? Их можно задавать до бесконечности, но понять ответ реально, лишь пройдя через это.
Где-то на пятом или шестом убийстве я вроде бы, стал соглашаться с политикой организации. Если так можно выразиться. Мы действительно обрывали жизнь законченным ублюдкам. Не всем. Не все из них были подонками и не заслуживали жизни. Скорее жизнь заслуживала большего, чем такого отношения от них. Все они даже не пытались жить. Даже не пытались радоваться отведённому им сроку. Как бы банально это не звучало, но ими двигала лишь желание обмануть, обокрасть, отобрать. Вся их мотивация исходила от жажды наживы. В чём была моя мотивация, когда я убивал? В обиде. Здесь Иван Георгиевич был прав. В том, что таким людям, как мой «соучастник по заказам», если так можно выразиться был лишён будущего. Хотя стоил всех его жертв. Когда всё закончилось, он был единственным, кого было, как бы лучше выразиться - жаль.
И чем всё обернулось? А тем, что я даже не могу направить свои деньги, вырученные с заказов, в какой-либо благотворительный фонд. То же самое случилось и с деньгами Игоря. Их просто отобрали. Почему? Зачем? Куда? Туда, где они никогда не найдут владельцев, действительно их заслуживающих. Если так можно выразиться.