Чёрный ход-2. Погружение 18. Телеграф

        Возница встретил её тревожным взглядом и покрутил головой.
– Ну ты шустра! – в его голосе уважение смешивалось с тревогой. – А случись чего, что я Командиру скажу?

        Она похлопала его по плечу и слабо улыбнулась. Изобразила дрожащие руки и вздохнула.
– Во-во, – покачал возница головой ещё раз, – и я о том же!

        Она приподнялась, классическим чапаевским жестом отдала команду «Вперёд!» и плюхнулась обратно на лавку, когда подвода дёрнулась и стала набирать ход. Посмотреть бы сейчас этот фильм, мечтательно подумала она, но вот снят ли он к 1932-му году, это большой вопрос! И не спросишь ведь в кинотеатре «Авангард», есть фильм «Чапаев», или ещё нет. Беда с этими прорехами в знании истории родной страны, вздохнула она. И ведь вроде как интересовалась, читала больше других в родном 2012-м году.

        Возница ещё какое-то время ворчал себе под нос, но потом успокоился и наддал вожжами – время шло,  они и так задержались в пути. Она «почистила пёрышки», стряхнув с колен налипший на юбку травяной сор и растерянных от нежданного переселения букашек. Вспомнив про заляпанные торфяной грязью ботинки бандита, потянулась к кобуре.

        Ну, так и есть, расстроилась она. Испачкала рукоятку нагана, когда отбивалась. Поискав глазами в подводе и не найдя ничего подходящего вроде тряпицы или газетки, внезапно вспомнила мальчика в синей школьной форме. Что он там притащил, когда она ладонь повредила? Ага, подорожник! Она повертела головой и присмотрелась к проплывающим мимо обочинам. Вон он, зелёненький, растёт, как миленький! Она тронула возницу за плечо и соскочила с подводы, не дожидаясь полной остановки. Снова тяжесть нагана потянула вниз, но это сейчас даже кстати. Она присела и надёргала себе овальных листиков, притаившихся под лопухами. Увидев её с пригоршней подорожника, возница всполошился: «Ранена?»

        Пришлось его убеждать, что это не для неё, а для нагана. Вытерев начавшую подсыхать грязь и выкинув использованные листики, она тщательно протёрла конец рукоятки револьвера и металлическое колечко для крепления ремешка, которого у неё с собой не было. Металл тускло заблестел, в воздухе появился тонкий аромат сока подорожника. Она вновь вспомнила щелястую будку, мерцание межвременного Прохода у задней стенки и испуганные глаза мальчика напротив. Странное дело, почему она его вспоминает?

        Пацан, как пацан. Разве что не чувствовалось в нём тяги к подлянкам. От него не стоило опасаться получить подножку или удар в спину, вот что понравилось ей тогда. И трусом он вовсе не был, вёл себя после первого и внезапного перехода в прошлое очень даже достойно. Просто никак не ожидал её увидеть, вот и всё. И помог ей совершенно инстинктивно, не размышляя, выгодно ему это или нет. Просто сбегал за подорожником.

        Вспомнилось, как он держал её ладонь и осторожно прилеплял листок подорожника на довольно серьёзную царапину от занозы. Ладонь потеплела. Спрятав наган, она глянула на ладошку, на еле заметный след от зажившей царапины. По ладони словно пробежал невидимый муравей, щекоча лапками. Она улыбнулась чему-то и потёрла ладони друг о друга. Как-то он там, мальчик в синей форме? Сейчас утро, значит, топает в свою Школу, о которой сейчас напоминает только огороженный верёвочками прямоугольник на торфяном болоте.

        Что-то мелькнуло на краю поля зрения среди проплывающих мимо кустов. Она встрепенулась и глянула на качающиеся верхушки кустов. «Шо, опять?» – промелькнула перед мысленным взором растерянная морда волка из мультика. Девочка невольно коснулась кобуры и пристально глянула на кусты. По ним словно пробежала волна. Кто-то там крался! Возница, почуяв её тревогу, завертел головой, присмотрелся к бегущим по кустам волнам и хмыкнул.
– Жуланчик! – он поднял с сиденья кнут и громко щёлкнул им в воздухе. По кустам пробежала волна. Вверх взмыла какая-то пичуга, метнулась в сторону и исчезла среди кустов.
– Жуланчик, – удовлетворённо повторил возница, кладя кнут обратно. Лошадь и ухом не повела, так и шла себе в прежнем темпе, словно прекрасно понимала, что щелчок кнута был не ей адресован, а мелкой птичке.

        Девочка расслабленно качнулась на подводе в такт движению и покрутила головой. На птичку с наганом собралась, ага! По виду воробей воробьём, а гляди-ка, цельный жуланчик, оказывается! Она попыталась отвлечься от жутковатого приключения, и принялась за свои пожитки. Проверила лежавшие рядом блокноты, встревоженно похлопала себя по карманам, проверила карандаши – не поломались ли во время задержания? Хорошо заточенные карандаши были в порядке. Она вообще на удивление легко отделалась. Чуточку примятая на коленях юбка, и только. Даже фуражка не сбилась! Видать, очень хорошо выполнила все приёмы, можно даже слегка возгордиться. Можно, но отчего-то совсем не хотелось.

        Она оглянулась. Позади на дороге показались красноармейцы, подталкивающие штыками спотыкающегося бандита. Руки ему связали за спиной. Молодцы, знают своё дело ребята! Куда его, кстати, поведут, неужели сразу на ту самую баржу? Сейчас сообразим! Баржа на Каме, Кама за Химкомбинатом, Химкомбинат прямо по курсу. Ага, если повернут налево и потопают следом… Конвоиры повернули направо и повели задержанного в сторону Города. Так, подумала она, а куда его там отведут? Впрочем, это уж точно не её дело. Или всё-таки её? Снова вспомнился злобный взгляд бандита. Паранойя, рассердилась она, опять эта паранойя прицепилась!

        Подвода проехала мимо Механического завода, Транспортной конторы за поворотом на Содовый завод. А ведь Новосоодового завода ещё нетути! Куда же ведёт эта широкая, хорошо накатанная дорога? Ах да, там же возле Камы стоит на острове древний город Дедюхин. А рядом с островом Лёнва, Заячья горка и что-то ещё. Кажется, где-то там кирпичный завод. Блеснула неширокая лента реки, телега тряско прокатила по деревянному мосту. Странно, откуда тут речка, да ещё такая красивая? Она так активно вертела головой, что возница тоже поглядел по сторонам и с некоторым удивлением спросил, чего она такого углядела. Изобразив вопрос, она снова уставилась на речку.
  – Ах, это, – теряя интерес, пробормотал возница, – хорошая речка, Толыч называется, рыба тут водится, кстати. Неужели ни разу тут не бывала?

        Она покачала головой, развела руками, мол, не рыбачка она и вообще, если на то пошло, в её время от этого самого Толыча остался разве что вонючий оранжевый, никогда не замерзающий ручеёк. Да и перенесли его подальше отсюда, поближе к заводам. А нынче здесь прямо-таки загляденье! Речка была чистая и спокойная, вдалеке у изгиба русла понуро сидела тёмная фигурка. Да он и впрямь рыбу удит! Ну и дела... Скажи кому дома, не поверят же, скажут – фантастика...

        Потянуло острым химическим запахом. Ну да, прямо по курсу виднелись дымы Азотки. Впрочем, это потом будет Азотка, а пока – гигант индустрии, Химкомбинат! Даже отсюда видно, что его вовсю строят. А ведь при этом он уже работает! По обеим сторонам дороги потянулись невысокие деревянные строения. Возле одного из них подвода и остановилась, свернув с шоссе. Чуть поодаль посвистывал паровозик-кукушка, азартно гоня перед собой запертую и опломбированную теплушку. Девочка проводила его взглядом. «Так вот ты какой, северный олень!», мелькнула в памяти фраза из старого анекдота. Тогда, ночью, она только слышала его голос, а вот теперь полюбовалась вживую. Забавная машинка, что и говорить, маленькая и симпатичная. «Кукушка» свистнула громче и скрылась за углом приземистого здания. Спохватившись, девочка поспешно перевела взгляд на само здание. Посередине длинной бревенчатой стены висела синяя эмблема почтовой службы: охотничий рожок и молния. Ниже висела табличка с официальным названием организации.

        Подъезжая и глазея по сторонам, она время от времени размышляла, что же хотела сказать ей Подружка в последнем сне, и при чём тут Пузан? В том сне в одном узле оказались завязаны она, Пузан, бандиты. Вон, сегодня бандиты снова под руку подвернулись. Случайность, или сон – результат работы подсознания, как она вычитала где-то совсем недавно? И вообще, пора, наконец, разобраться, с какого перепугу на её голову внезапно свалились эти бандюганы. Многовато стало бандитов, подумала она. Сейчас речь о тех, у моста через торфяное болото. Надо вспоминать момент, на котором она, интеллигентно выражаясь, прокололась. Бандиты упокоились в болоте, но вопрос остался открытым. Да, при первой же возможности надо заняться этим вопросом вплотную!

        Она принялась было читать вывеску, но тут из здания неторопливо вышел человек в военной форме и остановился на высоком деревянном крыльце, демонстративно поправив кобуру. Да что же это, в самом-то деле, он ей револьвером грозить вздумал? Прямо-таки Дикий Запад какой-то, а не Западный Урал! Куда ни плюнь, попадёшь в вооружённого человека!
…Аха, хихикнула ехидная мысль, не забудь в зеркало плюнуть, там тоже есть одна такая вот, вооружённая до зубовного скрежета.
…Но я же за кобуру не хватаюсь, возразила было она, но тут же мысленно прикусила язык. Хваталась, вот только что хваталась, да ещё как хваталась!

        Наган с непривычки ещё давил на талию килограммом железа, но плевать в себя, любимую, не хотелось совершенно. Мда, приходилось признать за незнакомцем некоторое право хвататься за кобуру. И всё-таки, некрасиво грозить оружием мирным гостями, прикатившим, кстати говоря, на служебном транспорте! Охранник смотрел на них свысока и ждал. Ей до ужаса не хотелось показывать ему бумаги. Такой вот тип будет полчаса изучать каждую запятую во всех документах, чтобы потом сказать что-то вроде «никого нету, не пущу!»

        А какие у нас есть варианты? Посмотрев на окна, она подумала-подумала и решительно потянулась к язычку колокола, благо служебный транспорт спецсигналами оборудован на совесть. Освободила верёвку, от души подёргала. Ах, как зазвенело в ушах! Караульный аж подпрыгнул на крыльце. Жалко, наган не выхватил, вот смеху было бы! Ага, как она и надеялась, на звук спецсигнала в окнах, как чёртики из табакерки, повыскакивали головы, частью даже в фуражках. Через минуту на крыльцо, чуть не наступив на топтавшегося там караульного, вышел Старший электромеханик Николай. Грозный обладатель кобуры слегка сник, но махнул рукой и даже приоткрыл ей дверь.

        Привычно сиганув с телеги, она чуть пошатнулась. Да, килограмм железа на поясе-то никуда не делся. Надо учитывать дополнительный вес, напомнила себе она, поправив слегка сбившуюся кобуру. Расправила складки за поясом, вытащила с подводы пожитки и проскользнула мимо сторожа-охранника-дежурного, или как он там. Попутно убедилась, что кобура-то у охранничка пустовала. От мягкого прикосновения кобура легко дёрнулась, никакого килограмма в ней не было и в помине! Волынит охранник, службу блюдет через пень-колоду! Тяжело ему, видите ли, килограмм на поясе таскать! В закрытом виде разобрать, есть в кобуре что-то или нет, сложно. Разве что сзади под клапан глянуть или вот так, мимо проходя, слегка задеть. Зато вид у охранника бравый и внушительный! Тьфу на него, халтурщика!

        Николай провёл её в кабинет Начальника, где скромненько устроился в уголке. Вручив верительные грамоты, она приготовилась терпеливо ждать окончания бюрократической волокиты. На каком бы табурете ей пристроиться? Но не тут-то было! Заполучив её папку, Начальник быстро надёргал из неё нужные ему бумаги, присовокупил к письму, надёргал ещё справок, прицепил ко второму письму. Стоило ли удивляться, что возвращённая после этого папочка оказалась пустая? Лишних справок не оказалось!

        После этого Начальник выскочил из-за стола, ловко загнал складки гимнастёрки за спину, поправил ремень, и они побежали. Буквально! Она еле успевала за Начальником, летавшим по коридорам. Не успев удивиться такой быстроте передвижения, она была представлена и Старшему Телеграфисту оказавшемуся крайне серьёзной молодой девушкой, затем Старшему электромеханику, каковых в итоге оказалось двое, считая и Николая. Были розданы бланки, устные рекомендации. Ей самой перепали пожелания успеха, и Начальник буквально растворился в воздухе, оставив её наедине с Николаем на пересечении коридоров.

        Шустёр, однако, ошарашенно констатировала она, пробираясь за Николаем по увешанным плакатами коридорам. Да, стены зря не простаивали! Пока они шли в нужное место, удалось вдоволь насмотреться на загадочные чертежи, схемы, описания и прочие малопонятные таблицы. Место оказалось аккумуляторной комнатой. Или попросту «аккумуляторной». Пока она хлопала глазами, начались объяснения. Так-так-так, навострила она ушки, кажется, с ходу пошёл процесс учёбы! То, что вот так внезапно начавшаяся учёба будет напряжённой и сложной, стало понятно сразу.

        Вооружившись специально припасённым блокнотом, девочка принялась конспектировать, мигом вспомнив былые навыки. Вот когда пригодилось благоприобретённое в родной школе 21-го века умение быстрого усвоения информации. Конспектировала она почти бездумно, изредка делая закладки в памяти и рисунки в блокноте. До неё быстро дошло – всё вокруг суть звенья той самой технологической цепочки, на одном конце которой стояли эти громоздкие аккумуляторы, а на другом конце оказалась она со своим телеграфным аппаратом Юза. И всё-таки многое пришлось запоминать с ходу, изредка ухитряясь черкать в блокнотике ключевые фразы, диковинные термины. В общем, её комната связи представляла собой уменьшенную копию этого здания, со своей аккумуляторной, щитовой, распределительной, аппаратной и даже с какой-то загадочной экспедицией.
Ей что, придётся ходить в какие-то экспедиции?

        Она не утерпела и тут же отвлекла рассказчика от главной темы. Николай с лёгкостью переключился на новый монолог. Оказалось, стол у двери её «комнаты связи» как раз и есть Экспедиция Телеграфа.
…А ты на нём давеча браунинг чистила, тут же уязвила какая-о нахальная мысль.
…Так я думала, обычный стол, покаянно призналась она, а оно вовсе даже не стол.
…Экспедиция, с чувством гордости назидательно произнесла нахальная мысль, экспедиция – это тебе не хухры-мухры!
…Я его тряпочкой протру, пообещала она, чтобы загладить невольную вину перед цельной, понимаете ли, Экспедицией.
…Всенепременнейше, батенька, произнесла со знакомым прищуром нахальная мысль и растаяла, пока не обвинили в плагиате.

        Век живи, век учись, вздохнула она, и принялась с удвоенными усилиями учиться дальше. Итак, на притворявшейся столом Экспедиции полагалось регистрировать, оформлять и сортировать. Занимайся она только этим, была бы «экспедитором телеграфа». Ага, ещё одна профессия? Да, и при этом, похоже, не единственная!

        Николай вернулся к рассказу об аккумуляторах и быстро всё разъяснил до конца. Услышанное и увиденное было довольно познавательным, как иллюстрация к школьному учебнику физики в части электричества. Батарейки, проводки, рубильники. Теперь всё казалось очень простым. Она отчеркнула последнюю строчку и на ходу перелистнула страницу блокнота. Пришлось поспешить за юркнувшим в коридор Николаем, чтобы не заблудиться в коридорах, увешанных плакатами, часть которых ей уже стала более-менее понятна.

        Учёба продолжилась в следующем помещении. Коммутаторный зал поразил её воображение обилием массивных латунных и бронзовых деталей, но в целом всё было довольно просто. А как лихо втыкали блестящие штырьки шнуров в блестящие гнёзда молоденькие девушка! Загляденье! Это вам не дурацкий дартс, это посложнее будет! Да ещё и с электричеством на каждом конце шнура. А ну, как дёрнет током?

        А вот здешний аппаратный зал её потряс до глубины души. Даже после коммутаторного зала! А может быть, именно после него? На девочку обрушилась многоголосая механическая какофония. Здесь что-то трещало, пищало, потрескивало, жужжало, посвистывало, звенело, лязгало, тарахтело. Какое-то время она приходила в себя, застыв в проёме входной двери с блокнотом наизготовку. Затем слегка пришла в себя, затем поймала несколько брошенных украдкой насмешливых взглядов и быстро взяла себя в руки.

        Она же большая взрослая девушка в строгой форме с наганом на боку, и пришла сюда не любопытства ради, а серьёзного дела для! Мысленно подивившись вынырнувшему откуда-то старинному канцеляризму, она шагнула в зал и прикрыла за собой дверь. Теперь стало понятно, что жизнь тут не только механическая, но и самая что ни на есть живая, в лице большого количества таких же молодых девушек, симпатичных и не очень. Все были заняты делом, все были в такой же форме, только на петлицах было что-то этакое. Ладно, потом разберёмся с петлицами! А пока займёмся аппаратным залом.

        В своём самомнении она ожидала узреть ряды таких же «механических пианино» Юза, что стоит в Пожаркоме, а тут... А тут всё было совсем другое. Телеграфные аппараты Юза отыскались тоже, она сразу их заметила, но стояли они как-то наособицу, и были незаметны на общем фоне непрерывно стрекочущей машинерии. Пока Николай отвлёкся на призывно махавшую высоко поднятой рукой сидевшую поодаль девушку, можно было спокойно поизучать новый для неё электрический мир. Или механический? Тогда уж электромеханический, вот!

        Посередине зала стоял длинный стол, за которым сидели несколько человек и колотили по клавишам, как на компьютере. По крайней мере со спины именно так показалось. Ожидая увидеть привычную пианинную клавиатуру наподобие Юза, она заглянула через плечо ближайшей девушке и обомлела. Ведь угадала! На столе стояло самое натуральное пианино! Малюсенькое, симпатичное, сверкающее ореховым деревом и блестящей бронзой. Это было похоже на пианино в кукольном домике  для Барби. Был у неё такой, ага!

        Крошечная блестящая крышечка пианино была откинута, пальцы девушка – не игрушечная, в вполне себе живая! – держала на миниатюрных клавишах, непрерывно их нажимая. Пианино столь же непрерывно позвякивало на одной и той же ноте. Сказать, что она удивилась, значит не сказать ничего.
…Кругом пианино, констатировала умная мысль, это уже слишком!
…Может, это какой-то параллельный мир, или эта, как её… иная реальность?
…Да, это было бы проще, согласилась умная мысль, только ты прекрасно знаешь, это твой мир, только время другое.
…Знаю, печально согласилась она, просто на минутку показалось.
…Креститься надо, когда кажется, пискнула откуда-то ехидна мысль.
…Но-но, строго осадила она, я почти что комсомолка!

        Она невольно тряхнула головой, отгоняя крамольные мысли, и вновь уставилась на крошечное пианино. На аппарате Юза звякала только одна клавиша, насколько она помнила, буква «Ю», а тут что, все озвучены? Так и уши к концу дня завянут. Рядом нарисовался Николай и гордо пояснил, что это буквопечатающий аппарат Бодо. Она только покачала головой. До чего любили в этом времени пианино, оказывается. Будь тут компьютеры, их клавиатуры, несомненно, были бы, как у пианино. И названия какие звучные: «Юз», «Бодо», «Морзе»! Хотя нет, Морзе, это из другой оперы…кажется. Рядом с миниатюрным пианино стояло и с протяжным треском громко щёлкало печатающее устройство размером с полбуханки хлеба, равномерно выбрасывая покрытую буквами бумажную ленточку. Почти как у аппарата Юза, вот только всё это было такое миниатюрное, что ей сразу стало стыдно за свою громоздкую «пианину Юза». Она жестами спросила, почему не поставили вот этот компактный Бодо вместо громоздкого Юза.

        Николай замахал на неё руками и долго смеялся. Она упрямо ждала ответа, обиженно поджав губы. Поставили ей самое неуклюжее «пианино» и ещё смеются! Отсмеявшись, Старший электромеханик обвёл рукой длинный стол, уставленный, кроме нескольких пианино и печатающих устройств, ещё какими-то непрерывно лязгающими механизмами и торжественно сказал, что аппарат Бодо – это всё, вместе взятое. Она непонимающе смотрела на стол. Николай повторил:
– Это один аппарат Бодо. Один! Единственный!

        Он прошёлся вдоль стола за спинами не поднимавших голов девушек, махая рукой, как дьяк из «Ивана Васильевича». Махал и называл расставленные по столу детали и блоки аппарата Бодо. На мгновение ей показалось, что он сейчас махнёт рукой и напоследок произнесёт бессмертное: «Икра заморская, баклажанная!»

        Обошлось без икры. Но стол был такой же длинный, как в кино. И заставлен так же плотно, как в кино. Да уж, подумала она, придя себя от изумления. Один-единственный телеграфный аппарат! А она-то, наивная, полагала Юза самым громоздким аппаратом телеграфа. Да он и в подмётки не годится этому монстру Бодо!

        Выходило, что один-единственный Бодо имел целых четыре клавиатуры и четыре печатающих устройства, которые одновременно передавали четыре телеграммы и одновременно принимали четыре телеграммы по одной-единственной лини связи. Она потрясённо разглядывала механические распределители и коммутаторы, прислушивалась к ровному и солидному низкому гудению механического камертона, синхронизирующего работу всего этого царства стали, бронзы, красного и орехового дерева.

        Вот тебе и прошлый век, думала она, проходя вдоль стола с аппаратом Бодо, вот тебе и отсталый мир. Тут вон, многозадачный компьютер, восемь параллельно работающих программ реального времени. Всего сотня-другая килограммов металла и никаких тебе микросхем и прочих чипов. И ведь работает! С этим трудно было спорить, аппарат Бодо работал непрерывно и параллельно, поглощая и выдавая информацию. Она вздохнула, с трудом отводя глаза от настоящего чуда техники и перешла к другому ряду столов. Ой, а тут всё такое знакомое! Она невольно оживилась.

        На соседнем ряду впрямь всё было куда веселее и понятнее. Там стояли рядком несколько до слёз знакомых аппаратов Морзе. Они сосредоточенно потрескивали, покрывая ленту точками и тире. Тут же сидели телеграфисты, сноровисто заполнявшие телеграфные бланки, переводя телеграммы с электрического языка на язык человеческий. Время от времени кто-нибудь подкручивал сзади каждого аппарата заводную ручку. Так-так-так, вспомнила она, у Михалыча аппарат Морзе был полностью комплектный, всё, что видно тут, было и на складе! Однако на некоторых аппаратах Морзе вместо пружины жужжали моторчики, размеренно протягивающие бумажную ленту.

        Прогресс, уважительно подумала она, самый настоящий и наглядный технический прогресс! На части аппаратов телеграммы передавали, быстро и красиво нажимая на телеграфные ключи. Она прислушалась. Показалось, или в воздухе звучит натуральная морзянка? Потянула Николая за рукав, подняла палец, призывая к вниманию. Покачала рукой в такт музыке. Николай кивнул.
  – Ну да, это зуммер, – объяснил он, ткнув пальцем в какую-то железку, – чтобы слышать свою передачу. Так, для контроля.

        Ну вот, погрустнела она, всего лишь зуммер. А прислушаешься – музыка!

        Возле ряда тумбочек с аппаратами Юза Николай застрял всерьёз и надолго. Она послушно смотрела, слушала, кивала и писала. Рисовала и кивала снова. Тыкала пальцем во внутренности аппарата и писала. Кивала и дёргала рычажки, разбираясь в их взаимодействии. Кивала и подкручивала пружинки. Кивала и снова писала. В какой-то момент, слушая Николая, объяснявшего, что вот тут приходит сигнал, а вон там дёргается рычажок, ощутила смутное беспокойство. Какая-то недооформившаяся мысль пыталась что-то сказать, но голос преподавателя отвлёк, и она вернулась к изучению устройства телеграфного аппарата Юза. Через час голова начала самопроизвольно кивать. Всё, решила она, пора сделать паузу.

        Николай согласился и исчез, пообещав вернуться и продолжить. Она пристроилась в уголке и принялась просматривать собственные каракули. Через полчаса вернулся Николай, она как раз успела перенести все заметки в более-менее упорядоченном виде в другой блокнот, а на черновике появились жирные знаки вопроса. Вознамерившийся было продолжить лекцию Старший электромеханик был сурово прерван и озадачен ответами на жирно поставленные вопросы. Пришла её пора поглядывать на собеседника с превосходством. Поначалу лихо разъясняя непонятные места, Николай быстро стал задумываться, зависать, и в конце концов вызвал второго Старшего электромеханика, который с лёгкостью ответил на все вопросы, кратко и исчерпывающе развеял неясности. И мгновенно исчез, как только у неё кончились не только жирные, но и самые захудалые вопросы.

        Николай всё это время скромно молчал в сторонке и, полное впечатление, незаметно прислушивался к ответам товарища. Вот, подытожила она, оказывается, по-настоящему Старший электромеханик тут всего один... Записав ответы, она царственным жестом позволила Николаю продолжить учёбу. Сзади тихонько хихикнули. Вспомнив расположение рабочих мест в аппаратном зале, она вычислила источник смеха.

        Веселилась явно та самая Старшая телеграфистка, то есть, разумеется, «телеграфист». Почему здесь категорически не употребляли вариант женского рода, она решительно не понимала, но приняла как должное. Надо – значит надо! Чужой монастырь, товарищи, это всегда чужой устав. Николай проигнорировал Старшего телеграфиста и продолжил учёбу. Ещё час ушёл на изучение тонкостей обслуживания, чистки, смазки, регулировки. Аппарат Юза, как выяснилось, был капризный. Впрочем, судя по обмолвкам, это ещё семечки, по сравнению с настройкой Бодо. Ничего, она не гордая, обойдётся семечками.

        Тщательно зарисовав все тонкие моменты и важные нюансы, она подумала, что это, оказывается, интересное дело, возиться с железками. Не то, чтобы она воспылала любовью к железу, но ведь вправду интересное дело! Николай снова провёл её по знакомым коридорам, Она то и дело зацеплялась взглядом за ставшие знакомыми схемы и чертежи, развешенные по стенам. Путешествие закончилось в кабинете настоящего Старшего электромеханика и тот, вынув выданный Начальником бланк, устроил ей самый жуткий экзамен. По сравнению с этим экзаменом её возня с  получением аттестата – просто детский смех на лужайке.

        Поначалу Старший электромеханик озадаченно крутил головой, выяснив, что подопытная ученица обходится жестами и «бамашками с картинками», но потом, когда увидел её рисунки, дело пошло вперёд семимильными шагами. Сначала он чинно спрашивал, она спокойно рисовала схемы электропитания, распределения, подключения. Потом стал интересоваться конструкцией буквопечатающего аппарата Юза. Она принялась рисовать всерьёз. Когда дело дошло до настройки, регулировки и устранения неполадок, вопросы посыпались, как горох из распоротого мешка. Она еле успевала рисовать, хватала карандаши со стола экзаменатора, затем принялась таскать листы бумаги со стола, не замечая этого и рисовала, рисовала, рисовала…

        Когда Николай заглянул в кабинет, экзаменатор буквально сыпал хитрыми вопросами, она черкала хитрые ответы с той же скоростью, покрывая бумагу стремительными иероглифами, понятными только им двоим. Наконец, экзамен закончился. Озадаченно оглядев заваленный изрисованными вдоль и поперёк бумагами и усеянный исписанными до нуля карандашами стол, Старший электромеханик только развёл руками и вынес вердикт: «Отлично»!

        Он быстро заполнил бланк, расписался и отдал ей. Она спрятала первый трофей в папочку, и принялась собирать мусор.
  – Бросьте, – махнул рукой хозяин кабинета, – сам приберу, у Вас ещё работа на аппарате, Николай проводит. Всего доброго!

        После их ухода, Старший электромеханик долго перебирал и сортировал бумаги. Крутил головой и что-то бормотал себе под нос, делая пометки возле некоторых рисунков. Потом, рассортировав листочки, тщательно подровнял стопку и пробил мощным дыроколом. Нанизал на держатели в пустую до этого папку-скоросшиватель, подписав папку «Аппарат Юза», спрятал в стол.




15.11.2015 г.
г. Березники